Текст книги "Я держу тебя (ЛП)"

Автор книги: Стейси Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Тропы:

– Слоуберн

– Ворчливый и Солнышко

– Одинокий опекун

– Обретенная семья

– Сильная главная героиня

– Эмоциональные шрамы

– Только поцелуи

– Тренер по футболу и бывшая балерина

Для нелюбимых.

Это неправда. Скажите это. Скажите это снова…вслух.

Теперь пришло время поохотиться. Поищите её. Никогда не останавливайтесь. Ищите в каждом уголке и щели. Это может быть нелегко. Это может быть действительно трудно. Но когда вы в конце концов найдете её – держите крепче и никогда не отпускайте.

Любовь…это то, для чего мы созданы. Это касается и тебя.

Глава 1

МЭГГИ

– Печенье!

Тыльной стороной ладони я ударяюсь об угол прикроватной тумбочки. Острая боль рикошетом проходит по моей руке к плечу. Я сжимаю челюсти и задерживаю дыхание, когда на моём четвертом будильнике звучит какая – то хрень в стиле кантри – рэпа с одной из местных радиостанций. Я прижимаю руку к груди, сжимаю её в кулак, сдерживая ругательство. Мне нужно ещё пять минут, но у меня закончились будильники. Реальность такова, что ещё пять минут ни черта не помогут. Мне нужен год, чтобы впасть в спячку и восстановиться, но на это нет времени.

Я переворачиваюсь на спину, вытягиваю руки над головой и сгибаю пальцы ног. Со стоном раскидываю ноги в сторону, заставляя себя выпрямиться. Моё тело обмякает от искушения снова заснуть. Чтобы заставить меня двигаться, нужен хороший толчок, или достаточно просто разозлить меня.

Зная, что не могу поддаться искушению, я тащусь в душ в полной темноте, обходя огромную кучу грязной одежды посреди пола. В моей комнате беспорядок, но главное – последовательность.

Я принимаю душ и натягиваю пару черных леггинсов и простую белую футболку, прежде чем тащу свою задницу на кухню, где находится мой любимый прибор для приготовления топлива.

Я достаю из шкафчика четыре тарелки и коробки с хлопьями, слышу, как наверху спускается вода в туалете, а затем в раковине, и понимаю, что мальчики уже встали. Одним сражением, которое мне предстоит выдержать этим утром, стало меньше.

Пока я упаковываю ланчи, в кухню заходит Хэнк, хватая тарелку и коробку хлопьев с арахисовым маслом “Captain Crunch”. Он садится за стол в своей обычной молчаливой манере. Мы оба ненавидим утреннюю болтовню, но, к сожалению, у жизни другие планы.

– Тебя нужно забрать после тренировки? – нарушаю я утренний покой.

Он бормочет что – то похожее на “Нет”.

– Так пойдешь домой сразу после? – уточняю я, учитывая его нынешнюю потребность проверить границы дозволенного.

Поверх моего плеча его глаза встречаются с моими, в них сквозит полнейшая скука и тоска по подростковой жизни.

– Да.

Гаррет и Тедди заходят на кухню, находят свои тарелки и коробки с хлопьями. Если бы предпочтения в хлопьях могли определять характеры, эти мальчики могли бы стать предметом психологического исследования. Гаррет берет Raisin Bran, а Тедди – Trix.

Когда кухня наполняется звоном ложек и чавканьем, я делаю свой первый потрясающий глоток дымящегося горячего кофе. Слишком горячо. Я провожу языком по верхней части рта, задаваясь вопросом, можно ли его привести в чувство. Чёрт.

Дав черной жидкости остыть, а языку прийти в себя, я перехожу от упаковки ланчей к приготовлению ужина в маленькой волшебной машинке. Ужин может иметь одинаковую кашеобразную консистенцию каждый вечер недели, но он полезный и домашний.

– Что ты готовишь на ужин? – спрашивает Гаррет набитым ртом.

– Цыпленок барбекю с картошкой.

Парни стонут, и я поворачиваюсь, чтобы пронзить их свирепым взглядом.

– Как только вы, ребята, захотите спланировать меню и спуститесь сюда пораньше, чтобы приготовить ужин, то я буду очень рада. Я бы с удовольствием поворчала по поводу того, что вы готовите.

Я чувствую, как они закатывают глаза, но я предпочитаю не обращать на это внимания.

Споласкивая руки в раковине, я вижу в дверях Лив, которая протирает заспанные глаза, прижимая кролик к груди.

– Ну, доброе утро, красавица, – я наклоняюсь, чтобы подхватить её на руки, понимая, что скоро она станет слишком большой для этого, поэтому прижимаю её к себе ещё крепче. – Ты встала ужасно рано.

– Тедди снова запустил в меня змею. Мне это не нравится.

Лив кладет голову мне на плечо, а я смотрю на Тедди, который ерзает на своём стуле, пока ест. Маленький непослушный ребенок, как обычно, ничего не замечает. Я стараюсь помнить, что шутки придает всему легкость, когда иногда всё остальное кажется очень тяжелым.

– Ты готова позавтракать?

Лив кивает, потирая глаза, и я сажаю её рядом с Гарретом, чтобы разогреть ей овсянку.

– Мальчики, заканчивайте и почистите зубы, пока автобус не подъехал. И не заставляйте меня нюхать ваше дыхание. Ни у кого нет времени на дополнительные визиты к дантисту, Тедди.

Они ставят свои тарелки в раковину и устремляются обратно вверх по лестнице. Пока Лив ест, я беру банан с арахисовым маслом и достаю из морозилки смузи. С подъездной дорожки доносится звуковой сигнал, и Хэнк первым выскакивает за дверь.

– Сделай правильный выбор сегодня, – кричу я, когда дверь закрывается, и Гаррет с Тедди возвращаются за своими обедами и рюкзаками. – Гвен будет здесь, когда вы вернетесь домой, но я приеду пораньше. Пожалуйста, постарайтесь сделать домашнее задание. Пора прекратить сидеть за ним до поздней ночи, – я бросаю на Тедди ещё один взгляд, который он игнорирует.

Я обнимаю их обоих, прежде чем они уходят ждать автобус.

– Вы двое сегодня присмотрите друг за другом и будьте добры, – Гаррет обнимает меня, пока Тедди пытается вырваться. Как раз перед тем, как я слышу щелчок двери, я чувствую, как дротик Нёрфа попадает мне в ягодицу. Этот маленький подлый говнюк мог бы выиграть соревнование снайперов. Игра начнется, когда он вернется домой, и он даже понятия не имеет, что его ждёт.

Лив слезает со стула и отдает мне свою тарелку.

– Давай – ка оденем тебя. Гвен должна прийти с минуты на минуту.

Гвен работает в нашей семье много лет и является прочным звеном, которая удерживает нас вместе. Мой отец нанял её после рождения Хэнка, и с тех пор она стала частью нашей семьи. Слава богу, она осталась с нами, потому что я не знаю, что бы я без неё делала.

Пока я расчесываю волосы Лив, из моего телефона, заткнутого за пояс леггинсов, доносится мелодия звонка Коула.

– Я впечатлена, что ты встал так рано. Чего ты от меня хочешь?

Он смеётся.

– Что подмешали тебе в кофе сегодня утром? Ты ужасно бодрая.

Я закатываю глаза, прикусывая кончик языка, чтобы проверить, вернулось ли ко мне хоть какое – то чувство.

– Ха – ха. Ты знаешь, что в эти дни у меня нет выбора, кроме как быть Маленькой мисс Солнышко. Поверь мне. Это отнимает много сил. В другой жизни мы с Хэнком могли бы продержаться на одних закусках до полудня, – его смех заставляет меня улыбнуться. – Серьезно, зачем ты мне звонишь?

Я люблю своего брата, чистокровного, который всего на пару лет младше, но я знаю со стопроцентной уверенностью, что он ни за что не позвонит мне в такую рань, чтобы поболтать. Я жду.

– Мне нужно, чтобы ты проверила кое – кого из ребят на сегодняшней тренировке. Они не справляются и должны посетить твой класс как можно скорее.

Мой брат – стартовый квотербек “Colorado State”, и он хорош. Действительно хорош.

Коул живет, ест и дышит футболом. Так было всегда. Я не могу вспомнить время, когда он был без футбольного мяча.

После окончания школы в этом году он должен занять одно из первых мест на драфте, многие ожидают от него этого. Эти ожидания связаны с тем фактом, что он сын Тима ‘Ракеты’ Мэтьюза. Это наследие, которое он носит на своих плечах, и он несет его достойно, но иногда я задаюсь вопросом, не становится ли этот груз слишком тяжелым. Он требует совершенства не только от себя, но и от своих товарищей по команде. Когда он видит, что у кого – то что – то не получается, он делает всё необходимое, чтобы повысить их уровень.

Играю ли я в футбол? Нет. Знаю ли я что – нибудь об игре? Да. Я выросла, наблюдая, как играет мой отец, но я не просто наблюдала.

Я часами сидела у него на коленях, анализируя игры и стратегии. Я слушала, как он и его товарищи по команде обсуждают все стратегии, плюсы и минусы, и неудачные решения. Я впитывала в себя сложные детали игры. Игры моего отца.

Моё детство прошло в том, что я стояла на боковой линии и сидела на трибунах, наблюдая, слушая и впитывая всё это. Что я могу сказать по этому поводу, так это то, что ребята перемещаются по полю, как будто их тела – это скользкие, эластичные ящерицы.

В прошлом году Коул убедил пару парней, которые были зажатыми, сходить на мои занятия. Вскоре после этого тренер Кавано заполнил станки в моём зале гигантскими, эгоистичными футболистами. Эти большие парни не знали, что происходит, но стали двигаться более плавно и получали меньше травм. А цена этому – надеть балетки и осознать, насколько негибкими и слабыми они были на самом деле.

– Тренер знает, что ты просишь моей помощи? – главный тренер может обратиться ко мне, но я стараюсь не наступать остальным на пятки.

– Я сказал ему, что попрошу тебя взглянуть. Я ничего не говорил ни новому тренеру по защите, ни тренеру Алмасу, но что они могут сказать, если ТК просит? Эти ребята не могут дотронуться до пальцев ног или пошевелить бедрами, не говоря уже о том, чтобы бегать и крутиться, чтобы поймать мяч. Через две игры в сезоне они все будут с растяжениями мышц. Вся команда должна начать сезон без боли.

– Посещение моих занятий этому не поможет. Им следовало всё лето заниматься йогой или пилатесом.

Раздается долгий вздох, и я знаю, что он проводит своими длинными худыми пальцами по лицу.

– Да, но я также знаю, что мы начнем сейчас, то это поможет им быстрее восстановиться. Это лучше, чем ничего. Пожалуйста. Как только ты их увидишь, ты сразу же поймешь, с чего начать.

– Коул, может быть, тебе стоит просто показать их кому – нибудь из спортивных терапевтов?

Не то чтобы я не верила в свою способность помочь. Я могу, но этим ребятам нужны быстрые результаты, а на это у меня нет времени.

Я несколько раз накручиваю резинку на конец косы Лив и раздраженно выдыхаю, когда он ничего не говорит.

– Но я знаю, на что ты способна. Я доверяю тебе.

Этот маленький засранец знает, как заманить меня в ловушку.

– И что я с этого получу?

– Как насчет того, чтобы я сводил детей в кино после церкви в воскресенье? У тебя будет целый день в своём распоряжении.

И вот в чём загвоздка. Я не дура. Потратить несколько минут взамен на целый день для себя – тут даже думать не надо.

– Договорились. Я буду там после обеда, если не задержусь после занятий с одним учеником. Я не смогу задержаться надолго. Я сказала мальчикам, что вернусь домой пораньше.

– Хорошо. Идеально. Спасибо, Мэгс.

– О, не волнуйся. Я собираюсь насладиться каждой минутой своего времени в воскресенье. Это доставит мне огромное удовольствие.

Он смеется.

– Мне пора. Увидимся позже.

Мы с Лив спускаемся вниз и застаем Гвен, убирающуюся на кухне.

– Доброе утро, – пою я.

– Доброе утро. Я бы приготовила что – нибудь на ужин, чтобы тебе не пришлось тратить время на готовку, – Гвен обнимает меня, и я снова чувствую тепло и заботу, как от бабушки.

– Я знаю, но ты и так много делаешь. Я могу, по крайней мере, насыпать в мультиварку немного каши и повернуть ручку.

– Гвени, мы можем сегодня поиграть в принцесс? Нам нужно вымыть Ариэль. Вчера вечером Тедди вывалял её в грязи, и она вся испачкалась.

– Я надеялась, что мы сможем поиграть в принцесс. А ещё я подумала, что мы могли бы постирать простыни, если ты поможешь мне их собрать. Мы можем сделать гору из простыней, на которую сможет взобраться Эльза.

– Ура! – Лив хлопает в ладоши.

– Хорошо. Милые дамы, я оставляю вас наедине с вашими принцессами и альпинизмом. Мне нужно в танцевальную студию, – я беру свой кофе и смузи, когда Гвен обнимает меня за плечи, когда я направляюсь к двери.

По дороге в кампус я мысленно составляю список дел. Записать Гаррета на осмотр к аллергологу, а Лив – к окулисту. Записать Тедди на футбол. Заказать продукты. Написать другим преподавателям танцев о работе с танцевальной командой. Этот список можно продолжать и дальше, и, надеюсь, я смогу сделать несколько телефонных звонков во время обеда.

Я останавливаюсь на отведенном мне месте возле спортзала и перекидываю сумку через плечо. Солнце стоит высоко, а горный воздух чистый и освежающий. После стольких лет, проведенных в городе, он никогда не надоедает. Я приветствую студентов у стойки регистрации по пути в свой кабинет – танцевальную студию. Я открываю дверь и щелкаю выключателем. Естественный свет заливает пространство из окон от пола до потолка в дальнем конце. Большие зеркала и окна делают этот кабинет лучшим во всем мире.

Я включаю звуковую систему и открываю свой плейлист, понимая, что у меня есть десять свободных минут до моего первого занятия. Я сажусь на пол, чтобы надеть балетки, и даю себе пять минут на то, чтобы позалипать в телефон. Это моя награда за то, что я пережила ещё одно утро.

В зал проходят две девушки, бросают сумки и роются в поисках обуви.

– Доброе утро, дамы.

Эти девушки входят в танцевальную команду, и с ними будет интересно работать в этом семестре. Мне нравится видеть, как они внедряют то, чему научились, в свои танцевальные программы. То, что они танцуют, и близко не имеет ничего общего с балетом, но плавность их движений меняется по ходу семестра. Это мой маленький вклад в мир танца.

Это не такая большая сцена и не такой яркий свет, как я себе представляла, но мне всё равно это нравится. Я делаю глоток уже остывшего кофе, пока приходят новые студенты, готовые двигаться под звуки классической музыки, которая питает мою душу.

Глава 2

ШЕЙН

Штанга со звоном ударяется о стойку. Я сажусь и вытираю пот с лица футболкой. Я здесь уже месяц и, кажется, наконец – то начинаю привыкать к разреженному воздуху. Тренироваться последние несколько недель было труднее, чем я помню. Музыка гремит у меня в ушах, и я хватаю телефон, чтобы проверить сообщения. Ничего. Я перехожу на электронную почту, закрепленную за мной как за новым тренером по обороне штата Колорадо. «Колорадский лось». Кажется, что это должны быть лоси, но это Лось. Что, чёрт возьми, за талисман – долбаный Лось?

У меня не было возможности отправиться в поход, и, вероятно, не будет, пока сезон не закончится, если моё колено выдержит, но я слышал, что если вы встретите лося на тропе, он может быть беспощадным. Так что, может быть, это не такой уж и плохой талисман, в конце концов.

Я выключаю музыку, нажимаю кнопку, чтобы закрыть дверь гаража, и направляюсь в свою арендованную квартиру на следующие несколько месяцев, пока не решу, хочу ли я здесь остаться. Пока это временно.

Я провел последние девять месяцев, пытаясь понять, что мне делать теперь, когда моя профессиональная карьера закончена. Я пытался притвориться, что моя травма каким – то образом заживет и я смогу вернуться к единственному занятию, которое я люблю, но вот я здесь, и все по – прежнему кончено.

Я проводил дни на физиотерапии, а ночи – с бутылкой. Я чувствовал, что у меня всё отлично получается, когда я пытался смириться с тем фактом, что никогда больше не выйду на поле в защитных перчатках и шлеме. На игру, которая помогала мне двигаться, дышать и избегать неприятностей с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать.

Теперь, когда у меня оставались ещё годы, чтобы играть и заработать кольцо за Суперкубок – я помогаю группе детей заниматься величайшим видом спорта на земле. Самое поганое, что я хочу быть тем, кто выбегает на поле и делает подкаты.

Я кладу телефон на стол и заглядываю в холодильник. Там пусто, если не считать спортивных напитков, немного пива, молока и яиц. Я достаю упаковку яиц и начинаю взбивать несколько штук на единственной сковороде, которая у меня есть. Пока я не пойму, то ли это место, где я хочу быть, и хочу ли я проводить время, тренируя других, мои вещи останутся на складе, и я буду довольствоваться самым необходимым.

У меня звонит телефон, и я уже знаю, что это мой агент. Именно он подтолкнул меня к тому, чтобы согласиться на эту должность, когда я был бы рад продолжать жить отшельником и коротать дни за выпивкой. Ну, это не совсем правда, но я никогда ему этого не скажу.

Роб притащил мою жалкую задницу в аэропорт, посадил меня на самолет для собеседования и принял предложение от моего имени. Каждая частичка меня знает, что если я хочу остаться в спорте, я не могу упустить эту возможность, и мне нужно выложиться по полной.

Команда штата Колорадо в прошлом году была в ударе. У них есть золотой мальчик Коул Мэтьюз. Сын Тима ‘Ракеты’ Мэтьюза и надежная линия нападения, которая работает как хорошо смазанный механизм. Судя по записи, которую я видел, защита нуждается в некоторой доработке, в этом сезоне многое предстоит сделать.

Я был бы сумасшедшим, если бы отказался, пришлось бы быть комментатором, а это чертовски нежелательно. Я ненавижу иметь дело с репортерами и давать интервью. Находиться перед камерой было моей наименее любимой частью игры в НФЛ, к большому разочарованию моего агента. Если есть способ избежать этого, то я ухвачусь за него. Так что я в долгу перед Робом, моим безжалостно упрямым и самым надоедливым агентом, за то, что он отправил меня пинком под зад в Колорадо.

– Привет, Роб, – мой голос звучит так, словно я не пользовал его несколько дней. Не использовал, за исключением ругательств.

– Покидал ли недавно волк пещеру?

Роб считает себя забавным. Я не напоминаю ему, что это не так.

– Итак, вы готовы к следующей неделе, тренер? Бьюсь об заклад, эти ребята не знали, чего ожидать. Великий Шейн Картер украсил их поле.

– Роб, я четко изложил свои ожидания, и они приступили к работе. Мы не сидели сложа руки, делясь историями и перекусывая.

Он игнорирует мой ответ.

– Как продвигается работа с Кавано?

Роб имеет в виду главного тренера, который известен тем, что выводит команды на вершину. Этот человек говорит очень громко, но он заботится о своих игроках. Я уже видел это, когда он работал с командой и пригласил меня на ужин.

– С ним всё в порядке, хотя к концу сезона мне понадобится слуховой аппарат.

Раздается раздраженный вздох, и я не сомневаюсь, что Роб откидывается на спинку стула.

– Это серьезно всё, что ты собираешься мне сказать? Никакого “спасибо” за то, что спас твою задницу от дивана или нашел тебе работу, где ты всё ещё можешь использовать свой бесконечный набор знаний, умений и талантов?

– Нет.

– Как насчет билетов? Я прилечу и приглашу тебя на ужин, чтобы убедиться, что ты хотя бы раз в этом квартале пообщаешься с кем – нибудь в нерабочее время.

– Я посмотрю, что можно сделать с билетами. Не уверен насчет ужина. Возможно, у меня будут планы.

Он смеется, и, хотя он этого не видит, я, кажется, улыбнулся. Немного.

– Хорошо, я буду ждать этого с нетерпением, – на минуту он становится необычно тихим. – Ты поступаешь правильно. Возможно, ты не чувствуешь этого сейчас, но ты можешь помочь им. Ты всё ещё можешь многое предложить игре.

Я не отвечаю, и он прощается. Если бы я только чувствовал то же самое. Может быть, так и будет. Прямо сейчас мне всё ещё кажется, что мне больше нечего кому – либо предложить…даже себе.

∞∞∞

Через две недели я прихожу на тренировку, не зная, чего ожидать. Несколько игроков тренируются в перерывах между занятиями, и я пытаюсь придумать им имена. Как тренер защиты, я сосредоточен на линии защиты, но мне нужно получше узнать команду.

Я понятия не имею, во что превратится эта тренерская работа, но после моего разговора с Робом этим утром я много думал о том, что он сказал, и о его уверенности в моей способности помочь этим детям стать великими. Может быть, я смогу помочь. Мои тренеры, а также мой драйв – вот что позволило мне осуществить мою мечту.

Я киваю в знак приветствия игрокам, проходя мимо своего крошечного офиса, похожего на обувную коробку. Я вхожу внутрь и чувствую себя гориллой, запертой в клетке: теснота заставляет меня нервничать. Кроме стола и компьютера, в офисе пусто, и я намерен оставить все как есть. Чем меньше вещей, тем больше свободного пространства.

Я подключаюсь к компьютеру и принимаюсь за работу. Я всё ещё пытаюсь разобраться в деталях, на чем я хочу сосредоточиться и над чем нужно поработать отдельным игрокам. Если у меня будет шанс помочь этой команде, мне нужно лучше узнать сильные и слабые стороны этих игроков, а не только линии защиты, хотя именно с этого я и начну.

Проведя пару часов за компьютером и делая заметки, я слышу, как команда направляется по коридору из раздевалки на тренировку. Тренер Кавано просовывает голову в дверной проем.

Только один его звук, громкий и тягучий, мог потрясти фундамент.

– У меня встреча, но я вернусь на поле, как только она закончится. Пусть ребята разогреются, а потом мы разделимся.

– Конечно.

Я избавляюсь от звона в ушах, понимая, что мне нужно поговорить с ним о своих планах по защите, но я даю себе ещё день или два, чтобы увидеть этих парней в действии, прежде чем я действительно приступлю к делу.

Пока что команда выглядит как сплоченный механизм, возглавляемый Коулом Мэтьюзом в качестве капитана команды. Я должен выяснить, как заслужить их доверие и продемонстрировать свою способность сделать их лучше, сильнее. Всё начинается с завоевания их уважения и уверенности на поле.

Все они знают историю моей карьеры и то, чего я смог добиться как игрок. Я должен показать им, что могу использовать это для того, чтобы сделать их лучшими игроками и лучшей командой. Если я собираюсь это сделать, мне нужно перестать хандрить и вернуться к футболу, даже если я не буду бегать по полю.

С блокнотом в руке и свистком на шее – чёрт возьми, у меня свисток – я широкими шагами выхожу из своего кабинета в сторону поля, где разминается команда. Я оглядываюсь по сторонам, но не вижу Мэтьюза. Мне это не нравится. Он капитан команды. Он должен быть первым на поле. Меня не волнует, насколько он хороший игрок или кто его отец. Он должен быть здесь.

Команда собирается вокруг, ожидая инструкций.

– Где Мэтьюз? – спрашиваю я.

Они придвигаются ближе, не отвечая. Я осматриваю поле и замечаю девушку, сидящую на трибунах несколькими рядами выше.

Отлично. Как раз то, что нам нужно. Девушки или охотницы за футболистами, которые наблюдают за тренировкой, отвлекая внимание или что похуже.

– Заканчивайте разминку, а потом приступим к упражнениям. Тренер заканчивает совещание. Мы разделимся, когда он будет готов.

Они расходятся, приступая к работе. Если мы хотим добиться успеха в этом сезоне, мы не можем допустить, чтобы их девушки тусовались здесь во время тренировок.

– Чья девушка сидит там? – они продолжают двигаться, но я слышу чье – то хихиканье. – Мы не допускаем гостей на тренировку, поэтому я предлагаю одному из вас пойти и сказать ей, чтобы она нашла себе занятие получше.

Они возвращаются к своим делам, и никто не решается сказать этой бедной девушке, что у них есть дела поважнее, чем строить глазки во время тренировки. Я жду минуту, но когда никто не поворачивается в её сторону, это делаю я.

Я поднимаюсь по ступенькам на трибуны, и когда пронзительные голубые глаза девушки встречаются с моими, я вижу что – то похожее на улыбку. В остальном она не шевелит ни единым мускулом, очевидно, ожидая, когда я заговорю.

– Прости, но тренировки закрыты для других. Кто бы из них ни был твоим парнем, я дал ему возможность сказать тебе это самому. Очевидно, он не хотел разочаровывать.

Она склоняет голову набок, всё ещё глядя на меня.

– Парень?

Эта легкая улыбка становится чуть шире, как будто я сказал что – то забавное.

У меня нет на это времени.

– Прости, но тебе нужно уйти. Им не нужно отвлекаться.

– Ииииии…я отвлекаю?

Мне бы очень хотелось, чтобы она перестала отвечать вопросами. Я упираю руки в бока. Это не помогает перейти к делу.

Она кладет локти на ряд позади себя, как будто устраивается поудобнее.

– Тебе не нужно быть таким гризли. В прошлом у ТК не было с этим проблем.

Теперь моя очередь задавать вопросы.

– Гризли? И кто, черт возьми, такой ТК?

– Тренер Кавано. Насколько вам могло быть известно, он опросил меня проверить команду. И не нужно вести себя как большой медведь гризли, пещеру которого потревожили. Я просто собиралась понаблюдать несколько минут.

Я вижу, как в её голубых глазах вспыхивает огонь. Я провожу рукой по лицу, раздраженный этим обменом репликами. Серьезно, почему? Я здесь просто для того, чтобы выполнять свою работу, тренировать, а не прогонять дерзких…Минуточку, она сказала, кто она?

– Тренер Кавано попросил тебя проверить команду?

В ответ она продолжает смотреть на меня сверху вниз, прищурив глаза. Её прежняя непринужденность превратилась в раздражение, и я вижу, что оно начинает закипать по мере того, как я задаю ей вопросы.

После секунды презрительного взгляда на меня, она хватает свой телефон и ключи и начинает спускаться вниз. Она останавливается на трибуне прямо передо мной, так что мы практически смотрим друг другу в глаза.

Её огромная белая футболка спадает с плеча, обнажая фиолетовую бретельку лифчика. Она симпатичная. Нет, она поразительно красива, но у неё такой настрой, который выводит меня из себя. Пряди её светло – каштановых волос спадают на лицо из короткого хвостика, и я могу понять, почему один из игроков хотел бы быть к ней поближе, но прямо сейчас она слишком близко ко мне.

Её губы складываются во что – то похожее на ухмылку, и она нажимает на все мои кнопки.

– Потому что я никак не могу знать что – либо о том, что нужно, чтобы стать элитным спортсменом, или иметь что – то ценное, чтобы внести в это дело свой вклад, верно?

Она снова склоняет голову набок, заглядывая мне в глаза, как будто знает меня. Я чешу шею, которая горит от дискомфорта.

Я онемел. Когда в последний раз кто – то заставлял меня чувствовать себя некомфортно? Мне кажется, что я в два раза меньше её. Теперь моё раздражение соответствует её. Что…за…чёрт?

Когда я не отвечаю, она спрыгивает вниз и направляется к полю, уверенная и невозмутимая, что выводит меня из себя.

Когда я поворачиваюсь, чтобы последовать за ней, я вижу, что большая часть команды провела это время, наблюдая за нашей перепалкой, вместо того, чтобы приступить к работе. Кое – кого ждут дополнительные спринты.

Я иду за ней вдоль боковой линии, слыша, как пара игроков что – то говорят ей, и она слегка машет в ответ. Впереди Мэтьюз выбегает из раздевалки, тренер Кавано следует за ним. Она замедляет шаг, когда они приближаются.

Мэтьюз разводит руки в стороны.

– Мэгс, что случилось?

Она бросает на меня взгляд через плечо.

– Очевидно, тренировки закрыты. Ты у меня в долгу, – говорит она ему, её раздражение кристально ясно.

Коул смотрит на меня, потом снова на неё, ничего не говоря.

– Прости, но качественное времяпрепровождение со своей девушкой должно происходить в твоё свободное время.

Мэгс скрещивает руки на груди, свирепо глядя на Коула.

Глаза Коула расширяются и фокусируются на мне.

– Девушка?

Тренер подходит, присоединяясь к нашей маленькой компании.

– Мэгги, девочка моя, – он обнимает её за плечи и прижимает к себе.

Теперь я серьезно сбит с толку тем, что здесь происходит, а все игроки стоят вокруг и делают что угодно, только не выполняют упражнения.

– Я рад, что ты здесь. Мы с Коулом только что говорили о том, чтобы взять парочку этих парней в твой класс.

Класс? Какой класс?

Мэгги кивает.

– Конечно. Возможно, у меня есть несколько свободных мест. Если нет, мы можем организовать что – нибудь в спортзале. Я могу остаться ещё минут на пять, но потом мне нужно идти.

– Хорошо. Мэтьюз, построй их, – приказывает тренер, отпуская её, готовый приступить к делу, но я остаюсь стоять в темноте. Мэгги идёт с ним к пятидесятиярдовой линии. Я иду следом, как потерявшийся щенок, пытаясь уговорить кого – нибудь бросить мне кость и объяснить, что, чёрт возьми, здесь происходит.

– Мэгги, это тренер Картер, – он указывает на меня через плечо. – Хотя, я уверен, ты и так уже знаешь это.

Она поднимает голову, и по её губам снова пробегает ухмылка, словно волна, которая говорит мне, что она что – то знает, но я понятия не имею, что это за "что – то".

– Конечно. Было очень приятно с ним познакомиться.

– А ты кто? – я хочу точно знать, кто она и почему она здесь.

Не отвечая, она изучает игроков на поле, пока они настраиваются, чтобы пустить мяч в ход.

– Мэгги.

Так чертовски информативно.

– И в каких классах должны заниматься эти игроки, Мэгги? – я очень стараюсь, чтобы это не прозвучало снисходительно, но я дерьмовый лжец.

Её взгляд устремлен прямо перед собой, сфокусирован на игроках.

– Балет.

Я не уверен, что мои уши правильно расслышали, потому что это прозвучало так, как будто она сказала “балет”, тот, который в пачках и колготках.

– Ба – лет, – слово вылетает быстро, как будто я какой – то придурок, произносящий это слово впервые.

– Да. Номера 48 и 15. Их тела ужасно зажаты. Их бедра еле двигаются, прыжки очень слабые. Вы ничего от них не добьетесь. Их подвижность полностью ограничена. Они никак не могут поймать чужой мяч или уклониться от защиты. И посмотрите на 22, – она протягивает руку, ожидая удара по мячу. – Смотри вон туда, – она указывает, наклоняясь ближе ко мне.

Я улавливаю в воздухе аромат чего – то женственного и сладкого. Меня так и подмывает заткнуть нос, потому что нюхать эту цыпочку кажется слишком интимным из – за моего отвращения к ней.

– Он весь мускулистый, но он мертвый груз. Если его расслабить, он будет намного быстрее. Прямо сейчас он не смог бы угробить и ленивца. Удачи, если вам нужно, чтобы он побегал. Судя по всему, ему уже больно. Он будет первым, кто сядет на скамейку запасных.

Она смотрит на часы, и я думаю о том, что она только что сказала.

– Вообще – то, им бы всем побывать в моём классе, но откуда мне знать, верно? – её подбородок вздергивается, словно ожидая возражений.

Чёрт бы побрал её и её самоуверенную задницу. Мой мозг всё ещё пытается переварить то, что она только что сказала.

Она подходит к тренеру и обнимает его, вероятно, передавая то, что рассказала мне об этих трех игроках.

– Они придут к тебе на этой неделе, – слышу я голос тренера с расстояния двадцати футов. – Приходи к нам на ужин, дорогая.

– Будет сделано, ТК, – Мэгги машет рукой, проходя мимо меня. – Удачи в этом сезоне, – она бросает мне это как вызов, который, по её мнению, я не смогу выиграть.

Я понятия не имею, что произошло за последние пятнадцать минут, но у меня такое чувство, будто меня только что проучили. Я до сих пор понятия не имею, кто эта цыпочка и что она здесь делала, но у меня такое чувство, что я это выясню.