Текст книги "Братья. Джон Фостер Даллес, Аллен Даллес и их тайная мировая война (ЛП)"

Автор книги: Stephen Kinzer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

"Здесь есть достаточно места для национальных различий и для терпимости между политическими институтами различных американских государств", – сказал он. "Но здесь нет места политическим интересам, которые служат чужим хозяевам".

Главный гватемальский делегат Гильермо Ториелло ответил, что "заговорщики и поддерживающие их иностранные монополии" нападают на его правительство, потому что оно стремится "покончить с феодализмом, колониализмом и несправедливой эксплуатацией беднейших граждан страны". Газета New York Times сообщила, что аплодисменты после его выступления длились в два раза дольше, чем аплодисменты Фостера. Один из делегатов сказал Time, что Ториелло "сказал многое из того, что некоторые из нас хотели бы сказать, если бы осмелились".

В итоге мощь Соединенных Штатов, которую Фостер использовал в ходе ряда частных встреч, оказалась непреодолимой, и 28 марта ОАГ одобрила его резолюцию. В ней говорилось, что "господство или контроль над политическими институтами любого американского государства со стороны международного коммунистического движения... потребует принятия соответствующих мер в соответствии с существующими договорами".

Каракасская резолюция была шедевром дипломатической легислатуры. Позднее Ториелло восхищался ее изобретательностью.

"Обращение к другим американским республикам с просьбой предпринять совместные действия против Гватемалы в любом случае выглядело бы тем, чем оно и являлось на самом деле: вмешательством во внутренние дела страны-участницы в явное нарушение основных принципов межамериканской системы", – писал он. "К счастью для Госдепартамента, талант г-на Даллеса, столь успешно проявившийся в различных дипломатических триумфах в Европе и Азии, позволил найти хитроумное решение: чтобы не быть обвиненными во вмешательстве, давайте скажем, что произошла иностранная интервенция в американское государство и что мы приходим ему на помощь. Назовем ненавистное националистическо-демократическое движение в Гватемале "коммунистической интервенцией" и, заявив, что нами движут великие демократические традиции США и необходимость спасения "христианской цивилизации", освободим эту страну от иностранной агрессии".

ПБ/Успех был бы осуществлен независимо от решения ОАГ, но резолюция Каракаса придала заговору фиговый листок законности. Газета Washington Post назвала резолюцию "поразительной победой свободы", а New York Times – "триумфом секретаря Даллеса, Соединенных Штатов и здравого смысла в Западном полушарии". Президент Эйзенхауэр заявил на пресс-конференции, что она "призвана защитить, а не ущемить неотъемлемое право каждого американского штата свободно выбирать свою форму правления и экономическую систему".

Когда приближалась дата запуска PB/Success, Аллен посетил операционную базу, расположенную в комплексе неиспользуемых ангаров на базе ВВС в Опа-Локке, штат Флорида. Там кипела бурная деятельность. Пилоты, нанятые ЦРУ, готовились к бомбовым рейдам над Гватемалой. Дэвид Этли Филлипс писал сценарии радиообращений, призванных убедить гватемальцев в том, что в стране назревает полномасштабное восстание. Другие агенты создавали легенду о Карлосе Кастильо Армасе, уволенном гватемальском полковнике, которого ЦРУ выбрало для командования своей фантомной "освободительной армией". Это была одна из самых крупных баз, когда-либо созданных ЦРУ. Аллен был в восторге.

"Продолжайте работать и дайте им ад!" – приказал он своим бойцам.

Аллен понимал, что Арбенс по-прежнему популярен в Гватемале, и опасался, что люди могут подняться на его защиту, когда начнется атака. Чтобы предотвратить это, он попытался завладеть их сознанием. Десятилетием раньше, во время сотрудничества с Карлом Густавом Юнгом в Швейцарии, он рассуждал о возможности "брака между шпионажем и психологией". В Гватемале он осуществил его.

Суть ПБ/Успеха была не военной или политической, а психологической. Аллен понимал, что его разношерстная "освободительная армия" вряд ли сможет выиграть сражение, а тем более войну. Его план состоял в том, чтобы настолько дестабилизировать обстановку в Гватемале, чтобы военные командиры пришли к выводу, что у них нет другого выхода, кроме как свергнуть Арбенса. Для этого ему пришлось углубиться в свой тактический арсенал.

Американские сердца и умы уже были завоеваны. Во многом благодаря блестяще проведенной пропагандистской кампании, оплаченной компанией "Юнайтед Фрут" и возглавляемой легендарным специалистом по формированию общественного мнения Эдвардом Бернейсом, освещение Арбенса в американской прессе было в подавляющем большинстве случаев негативным. Когда репортер New York Times в Гватемале Сидней Грусон начал писать статьи о преимуществах земельной реформы, Аллен тихо запротестовал, а издатель Times Артур Хейс Сульцбергер с готовностью отозвал Грусона. Даже когда в Гватемале вспыхнули беспорядки, ни одна газета не предположила, что к ним могут быть причастны Соединенные Штаты. Словосочетание "Центральное разведывательное управление" редко появлялось в печати и было бы незнакомо большинству американцев.

Хотя Аллену и его друзьям из United Fruit удалось превратить Арбенса в демона для большинства американцев, убедить гватемальцев им было сложнее. Методы, которые ЦРУ использовало ранее, казались бесперспективными. Фальшивые или вводящие в заблуждение статьи в прессе были бы малоэффективны, поскольку большинство гватемальцев были неграмотны. Фальшивые радиопередачи могли дойти только до тех, у кого были радиоприемники – примерно до одного из пятидесяти. Бомбы, сброшенные на военные объекты, могли напугать только тех, кто жил поблизости. Аллен искал другой способ мобилизовать эмоции бедных масс Гватемалы. Он нашел его в их духовной душе.

Религиозная вера глубоко вплетена в человеческую психику, и влиятельные люди издавна стремились обратить ее себе на пользу. Редко когда в истории США это удавалось так успешно, как в 1950-е годы.

Возвышение Джона Фостера Даллеса, пресвитера пресвитерианской церкви, который часто осуждал коммунизм как "чуждую веру", было едва ли не единственным отражением этого всплеска религиозности в обществе. Уровень посещаемости церквей неуклонно рос. Президент Эйзенхауэр, происходивший из семьи меннонитов и свидетелей Иеговы, вскоре после вступления в должность принял крещение в качестве пресвитерианина и в своей общенациональной телеречи, поддержавшей кампанию Американского легиона "Назад к Богу", заявил, что "без Бога не может быть ни американской формы правления, ни американского образа жизни". Его кабинет проголосовал за то, чтобы каждое заседание открывать молитвой. В 1953 г. появилась новая версия Библии "Revised Standard Version", которая за год разошлась тиражом в 26 млн. экземпляров. Вслед за ней в списке бестселлеров появилась книга "Сила позитивного мышления" Нормана Винсента Пила, который с гордостью заявил, что "никто не презирает коммунизм больше, чем я", и посоветовал "общение с Иисусом Христом" как лучшую защиту от него. Другой евангелист, Билли Грэм, каждое воскресенье выступавший с проповедями по национальному радио и писавший колонку, которая печаталась в 125 газетах, заявил, что коммунизм "вдохновляется, направляется и мотивируется самим дьяволом, который объявил войну Всемогущему Богу". Актер и певец Пэт Бун объявил, что по религиозным соображениям отказывается целовать своих ведущих дам на экране. Конгресс принял законопроект, добавляющий фразу "под Богом" в Клятву верности, а затем еще один, делающий "In God We Trust" официальным девизом страны.

С раннего детства братья Даллес прониклись силой религиозной веры. Став взрослыми, они убедились, насколько глубоко она проникает в жизнь и политику. Поскольку ни один институт в Гватемале не был так непосредственно связан с таким количеством простых людей, как Римская католическая церковь, Аллен решил попробовать использовать ее силу.

У ЦРУ не было прямого канала связи с архиепископом Гватемалы Мариано Росселем и Арельяно, но косвенный канал был идеальным. Самый видный католический прелат США Фрэнсис кардинал Спеллман из Нью-Йорка был не только откровенно антикоммунистическим, но и хитрым мировым посредником с глубокими связями по всей Латинской Америке. Среди его друзей были три диктатора – Батиста, Трухильо и Сомоса, которые ненавидели Арбенса. Спеллман проявлял особый интерес к Гватемале не только потому, что архиепископ Россель-и-Арельяно разделял его политические взгляды – он восхищался Франсиско Франко и считал земельную реформу "абсолютно коммунистической", – но и в связи с историей Гватемалы. В 1870-х годах Гватемала стала первой латиноамериканской страной, принявшей принципы антиклерикализма: светское образование, гражданский брак, ограничение числа священников-иностранцев, запрет на политическую деятельность духовенства. У Церкви там были свои старые счеты.

"В 1954 г. к Спеллману обратился сотрудник Центрального разведывательного управления с относительно простой просьбой, – писал один из его биографов. Он хотел, чтобы тот организовал "тайный контакт" между одним из сотрудников ЦРУ в Гватемале и архиепископом Мариано Росселем и АрелланомCOPY00 Таким образом, как и во время выборов в Италии, церковь и американское правительство объединили свои усилия. Спеллман решил помочь братьям Даллес свергнуть правительство Арбенса.... Он действовал быстро. После встречи Спеллмана с агентом ЦРУ 9 апреля 1954 г. во всех гватемальских церквях было зачитано пастырское письмо."

Пастырское письмо представляло собой шедевр пропаганды, насыщенный лексикой веры, страха и патриотизма.

В этот момент мы вновь обращаем внимание католиков на то, что худшая атеистическая доктрина всех времен и народов – антихристианский коммунизм – продолжает свое наглое продвижение в нашей стране, маскируясь под движение социальных реформ в интересах нуждающихся классов.....

Честная гватемальская нация должна противостоять тем, кто душит нашу свободу, людям без нации, отбросам земли, которые отплатили за щедрое гостеприимство Гватемалы проповедью классовой ненависти с целью завершить разграбление и разрушение нашей страны. Эти слова вашего пастора должны привлечь католиков к справедливой и достойной национальной кампании против коммунизма. Народ Гватемалы должен подняться как один человек против этого врага Бога и народа.....

Кто может выкорчевать его с нашей земли? Милость Божия может все – если вы, католики, где бы вы ни находились, всеми средствами, данными нам как свободным существам, в полушарии, еще не подвергшемся советской диктатуре, и со священной свободой, данной нам Сыном Божиим, будете бороться с этим евангелием, угрожающим нашей религии и Гватемале. Помните, что коммунизм – это атеизм, а атеизм – это антипатриотизм.... Каждый католик должен бороться с коммунизмом по той простой причине, что он католик. Христианская жизнь лежит в основе нашей кампании и нашего крестового похода.

Эта заметка, перепечатанная на следующее утро в гватемальских газетах, оказала глубокое воздействие. Простые люди, до этого восхищавшиеся Арбенсом, впервые услышали, что он на самом деле их враг. Самое главное, что предупреждение прозвучало из уст их пасторов, которых многие считали настоящими посланниками Бога. Это оказало глубокое преобразующее воздействие на коллективную психику гватемальцев. Обрадованные таким успехом, оперативники ЦРУ в Опа-Локке дали указание своей гватемальской группе использовать религиозную пропаганду "в постоянном и быстро растущем масштабе".

"Подчеркните страх перед тем, что коммунисты будут препятствовать преподаванию религии в школах", – советовали они. "Пробуждайте в народе отвращение к коммунизму... наглядно описывая, как местная церковь будет превращена в зал собраний "борцов с безбожием", как их детям придется проводить время с "красными пионерами", как фотографии Ленина, Сталина и Маленкова заменят изображения святых в каждом доме и т.п.".

В течение своего президентского срока Арбенс дрейфовал влево – его жена спустя годы предположила, что к моменту переворота он "считал себя коммунистом", – но никто в Гватемале не сомневался, что после выборов 1956 г. он уйдет в отставку. Все ведущие кандидаты на его место были более консервативны, чем он сам, предвыборная кампания на низком уровне уже началась, и были все признаки того, что выборы пройдут в назначенный срок. Однако Фостер, Аллен и их босс в Белом доме не были настроены терпеливо ждать пару лет, пока события в Гватемале пойдут своим чередом.

Все сомнения в отношении Арбенса, которые могли остаться в Вашингтоне, разрешились после того, как в середине мая стало известно, что его правительство получило партию оружия из Чехословакии. Соединенные Штаты прекратили поставки оружия гватемальской армии и вмешались в ситуацию, чтобы помешать полудюжине других стран, что дало Арбенсу благовидный предлог для поиска других вариантов. Однако в Вашингтоне эту поставку восприняли как доказательство связи Гватемалы с Москвой. Фостер назвал это "развитием серьезных событий", и по его совету президент Эйзенхауэр направил пятьдесят тонн оружия проамериканским диктаторам в Никарагуа и Гондурасе, которым, как писала газета New York Times, теперь угрожала "гватемальская агрессия".

Утром 16 июня 1954 г. Фостер, Аллен и другие высокопоставленные помощники Эйзенхауэра по национальной безопасности встретились с президентом за завтраком в семейных покоях Белого дома. Аллен доложил, что в Гватемале все готово.

"Вы уверены, что это удастся?" спросил Эйзенхауэр. Аллен ответил, что так и будет.

"Я хочу, чтобы все вы были чертовски хороши и уверены в успехе", – сказал им президент. "Я готов предпринять любые шаги, необходимые для того, чтобы добиться успеха. Когда вы посвящаете флаг, вы посвящаете его победе".

Через два дня Кастильо Армас во главе группы из 150 "повстанцев" вошел из Гондураса в Гватемалу. Они продвинулись на шесть миль, а затем остановились. В течение следующих двух недель они провели лишь несколько стычек с правительственными войсками. Их главной задачей было сидеть и ждать, пока братья Даллес будут творить свою магию.

В эфире Гватемалы звучали грозные радиопередачи, в которых командиры повстанцев сообщали о победах на поле боя и дезертирстве из армии. Летчики ЦРУ с тайных баз в Гондурасе и Никарагуа бомбили важные объекты, в том числе главную военную базу в Гватемале. Арбенс обратился в ООН с просьбой прислать специалистов по установлению фактов, но посол Лодж провел маневр, чтобы этого не произошло.

Мало кто из американских журналистов догадывался об этом. Одним из тех, кто догадывался, был Джеймс Рестон из New York Times. В более поздние времена он мог бы выпустить обширную статью, раскрывающую истинную природу "освободительной армии". Но тогдашние благородные журналистские стандарты в сочетании с широко распространенным мнением, что все американцы столкнулись со смертельной угрозой коммунизма и обязаны поддерживать борьбу своего правительства с ним, делали это просто немыслимым. Вместо этого Рестон написал колонку, которую некоторые, возможно, сочли не более чем досужими домыслами, но вашингтонские инсайдеры смогли ее расшифровать. Она была озаглавлена "С братьями Даллес в темной Гватемале".

"Джон Фостер Даллес, государственный секретарь, редко вмешивается во внутренние дела других стран, но его брат Аллен более предприимчив", – пишет Рестон. "Если кто-то хочет начать революцию, скажем, в Гватемале, то с Фостером Даллесом разговаривать бесполезно. Но Аллен Даллес, глава Центрального разведывательного управления, – человек более активный. Он давно следит за ситуацией в Гватемале".

Догадка Рестона о заговоре ЦРУ в Гватемале оказалась верной. Однако он никак не мог знать, что вскоре после появления его колонки заговор был настолько близок к развалу, что Аллену пришлось срочно бежать в Белый дом.

Бомбовые налеты самолетов ЦРУ приносили желаемый эффект в Гватемале. Они символизировали решимость Вашингтона свергнуть Арбенса, а из-за предполагаемого воздействия на него и его сторонников их стали называть "сульфато-слабительными". Затем, в течение нескольких часов 21-22 июня, силы "сульфато" были уничтожены. Один самолет был выведен из строя огнем с земли, другой упал, а еще два были вынуждены сесть в Мексике после бомбардировки приграничного города. Осталась лишь пара самолетов – недостаточно для поддержания темпов операции.

"Воздушная мощь может сыграть решающую роль", – сообщали ему в срочном телеграмме 23 июня люди Аллена, находившиеся на месте событий.

Через несколько часов Аллен был в Овальном кабинете. Он объяснил ситуацию и попросил Эйзенхауэра санкционировать немедленную переброску нескольких самолетов ВВС в Никарагуа, где диктатор Анастасио Сомоса освободит их для использования в PB/Success. Когда он закончил, Генри Холланд, юридический советник Госдепартамента, представил противоположную точку зрения, утверждая, что дальнейшие бомбардировки нарушат международное право и будут способствовать антиамериканизму. Эйзенхауэр принял решение в пользу Аллена, и самолеты были развернуты. Позже он говорил одному из своих близких военных товарищей, генералу Эндрю Гудпастеру, что это был легкий выбор.

"Если вы в какой-то момент встали на путь насилия или поддержки насилия, – сказал он, – то вы обязуетесь довести дело до конца, и уже поздно передумывать".

Усиленная новыми самолетами, кампания Аллена против Арбенса активизировалась. Высшее военное командование Гватемалы, поняв широкие намеки посла Пеурифоя, осознало, что за нападением стоят Соединенные Штаты, и не успокоится, пока Арбенс не уйдет. 27 июня военачальники предъявили Арбенсу так называемый "окончательный ультиматум". Через несколько часов он выступил по гватемальскому радио с заявлением, что принял "печальный и жестокий приговор" и сдается "непонятным силам, которые сегодня угнетают отсталый и колониальный мир".

После этого Арбенс пешком отправился из президентского дворца в расположенное неподалеку мексиканское посольство, где ему было предоставлено убежище. После короткого перерыва его преемником стал полковник Кастильо Армас, выбранный ЦРУ "освободитель". Первыми его действиями стали роспуск Конгресса, приостановление действия конституции, лишение трех четвертей населения избирательных прав путем запрета на участие в голосовании неграмотных и отмена закона о земельной реформе, вызвавшего гнев компании United Fruit. Десять лет демократического правления, первого в истории Гватемалы, закончились.

"Сердечно поздравляю с результатом", – написал Виснер в телеграмме своим подчиненным. "Великая победа одержана".

Вскоре после этого, как и после триумфа в Иране десятью месяцами ранее, Эйзенхауэр пригласил воинов-победителей посетить его и рассказать о том, как они осуществили свой переворот. Группа была препровождена в небольшой театр в Восточном крыле. Там их ждали не только Эйзенхауэр, но и Фостер, члены Объединенного комитета начальников штабов и еще около двух десятков высокопоставленных лиц, включая вице-президента Никсона и генерального прокурора Герберта Браунелла. Все были заворожены их выступлениями. Когда они закончили, Эйзенхауэр пожал всем руки, оставив последнее рукопожатие для Аллена.

"Спасибо, Аллен, и спасибо всем вам", – сказал он. "Вы предотвратили появление коммунистического плацдарма в нашем полушарии".

Некоторые высказывали сомнение. "Аргумент коммунистов о том, что "оккупанты" и "империалисты-янки" [стремятся] уничтожить аграрную реформу, представляется наиболее опасным не только для потребления в Гуате, но и для воздействия во всех странах мира, где вопросы аграрной реформы имеют жизненно важное значение, включая Латинскую Америку, Азию, Африку, даже некоторые европейские страны", – докладывал Аллену командный пункт в Опа-Локке. "В связи с этим рекомендуем Вам предложить Государственному департаменту принять немедленные контрмеры".

Аллен довел это сообщение до Фостера, и они пришли к выводу, что лучшей "контрмерой" будет неискренняя речь Фостера. Он произнес ее по национальному радио и телевидению 30 июня, на следующий день после того, как капитулировали последние проарбензовские силы в Гватемале.

Сегодня я хотел бы поговорить с вами о Гватемале. Там происходят драматические события. Они разоблачают коварные цели Кремля....

Гватемала – небольшая страна. Но ее мощь, сама по себе, не является мерилом угрозы. Генеральный план международного коммунизма состоит в том, чтобы получить прочную политическую базу в этом полушарии, базу, которая может быть использована для распространения коммунистического проникновения на народы других американских государств.....

Мы сожалеем, что между правительством Гватемалы и компанией United Fruit Company возникли разногласия.... Но этот вопрос относительно неважен.... Во главе с полковником Кастильо Армасом в Гватемале поднялись патриоты, которые бросили вызов коммунистическому руководству и сменили его. Таким образом, ситуацию пытаются исправить сами гватемальцы.....

События последних месяцев и дней добавляют новую славную главу к уже великой традиции Американских Штатов – коммунизм по-прежнему угрожает повсюду. Но сегодня народ Соединенных Штатов и других американских республик может почувствовать, что, по крайней мере, одна серьезная опасность предотвращена.

Несколько месяцев спустя гватемальский дипломат Гильермо Ториелло, находясь в изгнании в Мексике, опубликовал свой собственный рассказ. "Наступление дня 29 июня 1954 года принесло с собой триумф иностранной агрессии против гватемальской демократии", – писал он. Сочетание Госдепартамента, Центрального разведывательного управления и "банановой империи" наконец-то смогло сокрушить это маленькое государство, беззащитное и неприступное, в сто раз меньшее, чем его противник, и утопить в крови цветущую демократию, посвятившую себя достоинству и экономическому освобождению своего народа". На следующий день Джон Фостер Даллес объявил о "славной победе" и выразил свое восхищение завершением преступления".

Аллен ввел ЦРУ в его золотой век, показав, что он может свергать правительства с минимальными затратами и почти полной свободой действий. Фостер понимал, какую власть это подразумевает. Мир стал полем их битвы. Братья пришли к власти, решив свергнуть лидеров двух стран, расположенных на противоположных концах света. Теперь их не было. Окрыленные успехом, они перешли к третьей цели.

7. БЕСПОДОБНОЕ СОЧЕТАНИЕ БЕЗЖАЛОСТНОСТИ И КОВАРСТВА

Шпионы обычно осторожны, но Аллен Даллес за десять месяцев сверг два правительства и не считал нужным это отрицать. Летом 1954 года он пригласил к себе пару репортеров из газеты Saturday Evening Post. Через них он передал миру отчет о первом годе своей работы. Это вылилось в серию из трех частей под названием «Загадочные дела ЦРУ».

"The Post" представляет собственный эксклюзивный репортаж о "негласной службе" Америки – суперсекретном Центральном разведывательном управлении", – гласила легенда на первой странице под большой фотографией Аллена. Здесь впервые раскрываются его методы, способы получения оперативников и денег, а также его достижения – в Гватемале, Иране и за "железным занавесом"".

В этих статьях сообщалось, что оперативники ЦРУ в Восточной Европе разжигают забастовки, минируют железнодорожные пути и взрывают мосты. Еще более удивительно то, что в этих статьях говорилось о том, что ЦРУ стояло за свержением Арбенза и Моссадега. Журналисты, предположительно отражавшие взгляды Аллена, писали, что Арбенс был свергнут потому, что был "коммунистической марионеткой", занимавшейся "безудержной подрывной деятельностью против гватемальского народа", и что если бы он остался у власти, то "мы могли бы столкнуться с необходимостью послать морскую пехоту для укрепления Панамского канала и спасения Латинской Америки".

"Еще одним триумфом ЦРУ стало успешное свержение в 1953 г. старого диктаторского премьера Мохаммада Моссадега и возвращение к власти друга этой страны шаха Мохаммада Резы Пехлеви", – пишут они. "Помощь в спасении от коммунизма такой страны, как Гватемала или Иран, стоит годового бюджета ЦРУ во много раз больше. Независимо от того, нравится это брезгливым людям или нет, Соединенные Штаты должны знать, что происходит в тех темных уголках мира, где коммунисты замышляют наше свержение".

Пока Аллен наслаждался этой известностью, Time выбрал Фостера "Человеком года" и поместил его на обложку своего первого номера за 1955 год. Это был хороший выбор. Мало кто боролся с коммунизмом более энергично, и от исхода этой борьбы, казалось, зависело не что иное, как выживание человечества. Профиль "Тайм" был лестным и самодовольным, в нем говорилось как о роли Америки в мире, так и о человеке. Фостер назван "практическим миссионером христианской политики", который вселил в американцев "чувство твердой уверенности в экономике США и в динамичном капитализме как экономическом образе жизни".

Статья посвятила целую страницу предстоящим Фостеру испытаниям. Из центра этой страницы выглядывала худая бородатая фигура с азиатскими чертами лица, скрестившая руки на коленях и одетая в полевую куртку. Его лицо еще не было хорошо известно в США. Под его портретом была простая надпись: "Хо из Индо-Китая". Ему предстояло стать третьим монстром, которого Фостер и Аллен отправились уничтожать за границу.

В 1953 году свержение Моссадега стало навязчивой идеей братьев Даллес. В следующем году это был Арбенс. Теперь они сосредоточились на Хо Ши Мине, коммунистическом лидере антиколониального движения во Вьетнаме. Они выделили его не только потому, кем он был, но и потому, где он находился. Европа вошла в свою колею холодной войны, и хотя Фостер и Аллен по-прежнему считали ее центром мира, они полагали, что линия фронта переместилась в Восточную Азию. Они ошибочно считали Китай пешкой Советского Союза, а Хо, также ошибочно, марионеткой обоих. Его сокрушение, решили они, будет самым мощным следующим ударом, который они смогут нанести по "международному коммунизму".

За десятилетия, прошедшие после неудачного обращения Хо к Вудро Вильсону в конце Первой мировой войны, он стал героем вьетнамского национализма. По многим признакам он восхищался Соединенными Штатами. Его завораживали статуя Свободы и мосты Ист-Ривер в Нью-Йорке. Во время Второй мировой войны он тесно сотрудничал с OSS в борьбе с японскими оккупантами своей страны.

Хо был лидером антияпонских партизан, и в 1945 г. ОСС забросила на его базу в джунглях группу с инструкциями по поиску и поддержке "мистера Ху". Члены группы обучили людей Хо использованию американского оружия, которое они получали по воздуху, а также передали Хо и другим англоязычным партизанским лидерам копии полевых уставов армии США. Судя по отчетам членов группы, Хо произвел на них сильное впечатление. Когда в августе после капитуляции Японии боевые действия закончились, командир группы, майор американской армии Эллисон Томас, устроил с Хо прощальный ужин и спросил его, является ли он коммунистом.

"Да", – ответил Хо. "Но мы ведь можем оставаться друзьями, не так ли?"

Через месяц Хо провозгласил независимость Вьетнама. Он стал его первым лидером и в своей речи в День независимости процитировал американское священное писание, заявив: "Все люди созданы равными, они наделены своим создателем некоторыми неотъемлемыми правами, среди которых жизнь, свобода и стремление к счастью". В ноябре он обратился с письмом к новому госсекретарю Джеймсу Бирнсу с просьбой направить в США "делегацию из примерно пятидесяти вьетнамских юношей с целью установления дружеских культурных связей с американской молодежью, с одной стороны, и продолжения обучения в области инженерии, сельского хозяйства и других специальностей, с другой". Не получив ответа, он направил письмо президенту Трумэну с просьбой сохранить веру "в идеалистическую возвышенность и щедрость, выраженную вашими делегатами на ассамблее ООН, господами Бирнсом, Стеттиниусом и Дж.Ф. Даллесом".

Французские колонизаторы, предавшие во время войны и союзников, и вьетнамцев, вернулись и ведут против нас убийственную и беспощадную войну с целью восстановления своего господства.... Эта агрессия противоречит всем принципам международного права и обещаниям, данным союзниками во время Второй мировой войны. Она является вызовом благородному отношению, проявленному до, во время и после войны правительством и народом Соединенных Штатов.....

[Западные державы] должны сдержать свои слова. Они должны вмешаться, чтобы остановить эту несправедливую войну, и показать, что в мирное время они намерены воплотить в жизнь принципы, за которые боролись в военное время.... То, о чем мы просим, было милостиво предоставлено Филиппинам. Как и Филиппины, наша цель – полная независимость и полное сотрудничество с Соединенными Штатами. Мы сделаем все возможное, чтобы эта независимость и сотрудничество были выгодны всему миру.

Трумэн не ответил, и письмо Хо оставалось в тайне в течение четверти века. Тем временем американские дипломаты во Вьетнаме сообщали в своих депешах, что Хо был "выдающимся представителем туземных народов" и "хитрым оппортунистом", известным тем, что он "стоял у забора". Судья Уильям О. Дуглас после путешествия по Индокитаю писал, что этот "туберкулезный коммунист" был одним из самых "удивительно успешных" революционеров своей эпохи.

"За ним охотились все французские полицейские, но так и не нашли", – сообщал Дуглас. "Он был фантомом, призраком, который, казалось, перемещался по своему желанию, бросая тень на французский режим. Крестьяне говорили о нем шепотом. Надежды тысяч несчастных людей уходили вместе с ним, куда бы он ни перемещался".

Кампания братьев Даллес против Хо началась в Женеве, где весной 1954 года проходила встреча стран, занимающихся Индокитаем. Поначалу Фостер заявил, что не будет участвовать в конференции, поскольку там будет присутствовать и китайская делегация. Французские лидеры убедили его в том, что в противном случае их правительство падет, а Франция может пойти на открытый разрыв с США. Когда на пресс-конференции в Вашингтоне Фостер объявил, что действительно поедет в Женеву, он поклялся не идти ни на какие уступки ни китайцам, ни Хо, которого он считал их марионеткой.

Вопрос: Что бы Вы считали разумным удовлетворительным урегулированием ситуации в Индокитае?

ДУЛЛЕС: Устранение китайскими коммунистами явного стремления распространить политическую систему коммунизма на Юго-Восточную Азию.