Текст книги "Искусство Раздевания"

Автор книги: Стефани Леманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава четырнадцатая

Сейчас я открою гардеробную и вдохну этот запах. Его невозможно определить, разве что набрать во флакончики и продавать, как духи под названием «Ли».

Проход был завален барахлом. Может, Эмма захочет поносить что-нибудь из этого? Костюм от Ральфа Лорена. Рубашки-поло всевозможных цветов с претенциозными вышитыми лошадками. Вещи от Лакосты с надоевшими аллигаторами. А как насчет платьев? Донна Каран, Ив Сен Лоран, Оскар де Ла Рента. Коллекция по стоимости равнялась небольшому состоянию. В гардеробе Ли такие марки, как «Энн Тейлор» и «Банановая республика» – еще два магазина, куда я никогда не заглядывала, – были бы отнесены к низшему разряду.

Она любила делать покупки в магазине «Бар-низ». И однажды пригласила меня туда в ресторан. Я никогда в жизни не ела кальмаров лучше! Они были обжарены в масле до тонкой хрустящей корочки и чуть спрыснуты лимонным соком. Это было здорово! А тряпки я предпочитаю покупать в каком-нибудь деревенском магазинчике. В городских магазинах я чувствовала себя так, словно с меня снимают скальп. Почему я должна тратить тридцать долларов на футболку только из-за какой-то миленькой надписи? Однажды Коко купила футболку с половинками апельсина на каждой груди, под которыми было написано «ВЫЖМИ МЕНЯ». Я представила себе психа на улице, который хватает меня за грудь. Коко тогда сильно смеялась.

Как можно избавляться от дорогих нарядов Ли? Когда-нибудь Эмма захочет надеть что-то из них. Сказать папе, чтобы он сложил все это в кладовку, до лучших времен? Но его здесь не было. Похоже, он почти не появляется дома, и бедная Эмма совсем одна. У них была домработница, которая убирала и приносила продукты, но она появлялась редко и казалась не слишком дружелюбной. Не удивительно, что отец просил меня заходить почаще. Настало время налаживать отношения.

Эмма сидела в своей комнате, дверь была закрыта и новый альбом «Колдплей» звучал на всю катушку. Я решила спросить, не хочет ли она разобрать вещи вместе со мной. Честно говоря, я бы не отказалась от компании, потому что это занятие настроение мне не поднимало.

Я постучала в дверь.

– Эмма?

Тишина.

– Эмма!

– Что?

– Можешь выйти на минутку?

– Мне некогда.

– Я только хочу спросить тебя!..

Она прибавила громкость.

Я складывала вещи и запихивала их в мешки. Какая-нибудь бедная, но амбициозная приезжая просто вцепится когтями во все эти тряпки, увидев их развешанными на плечиках в «Армии спасения». А может, это будет какая-нибудь бомжиха. Хотелось бы мне увидеть кого-нибудь с протянутой рукой в длинной льняной юбке цвета баклажана от Эйлин Фишер.

Папа сказал, что я могу взять себе что-нибудь. Ли бы только порадовалась. В тот день в универмаге «Барниз» она заставляла меня купить голубую джинсовую куртку, просила ее примерить. Но там были кусочки кожи, нашитые на воротник и манжеты, и стоила она восемьсот долларов. Это были почти все мои доходы за месяц. Она действительно была очень хороша, но я не могла себе это позволить. Просто не могла.

Но может быть… если я найду что-нибудь попроще среди этих вещей… что-нибудь похожее на то, к чему привыкла. Было бы приятно иметь какую-то из вещичек Ли. Я взяла белый свитер из кашемира от Томми Хиглера. Смогу я носить это? Чтобы не облить чем-то или не вымазать едой? Белая одежда приводит меня в ужас. Значит, и его тоже в мешок для мусора.

Я открыла встроенный шкаф. Груда поясов. Крокодилова кожа. Сумки вывалились на пол большой кучей. Может, начать с обуви? Здесь были сотни пар. Сколько туфель нужно одному человеку? Большинство из них не надевали ни разу, и все они были практически одного фасона.

Я присела на краешек кровати. Гора барахла! Чего-то я не понимаю! Похоже, мой поезд ушел. Поезд, в котором едут все остальные женщины, действующие не задумываясь. Одежда, косметика, туфли, украшения. Мне это совершенно не интересно. Я не хочу этим заниматься. Что же со мной не так?

Я снова встала и попыталась всунуть свою ногу в одну из черных туфель Ли. От Феррагамо. У них были каблучки всего лишь два сантиметра, закругленный мыс и небольшая золотая пряжка сверху. Коко подняла бы их на смех и назвала старьем, но они всем своим видом заявляли о хорошем вкусе и респектабельности. Ноги у Ли были меньше моих, поэтому я не могла втиснуть ногу даже наполовину. Раньше из-за веса и больших ног я чувствовала себя страшно неуклюжей. Ужасно переживала и считала, что мое тело предает меня. Я была существом женского пола, а оно отказывалось становиться женским.

Но разве я не предназначена самой природой для того, чтобы усвоить все, присущее женщинам, а не наоборот? Неужели так уж необходимо всячески подчеркивать разницу между полами? Зачем люди так упорно напоминают об этом всякими отличиями в одежде? Ведь если поставить рядом голых мужчину и женщину, вы никак не сможете ошибиться и перепутать их. Отчего же от так стремятся подчеркнуть свою непохожесть еще и одеждой? Как будто бы, раздевшись, можно забыть, какого вы пола. А если надо куда-то пойти, просто необходимо надеть шпильки – ах да, шпильки! – чтобы выглядеть, как женщина.

Мне нравится отличаться от мужчин. Это заставляет чувствовать себя особенной. Мне приятно осознавать, что мое тело отличается от мужского и на свете существуют два разных пола, а не один. И они прекрасно дополняют друг друга.

Я взглянула на шкаф моего отца. Запретная зона. Что будет, если я отважусь открыть ее? Внутри – темно. Я передвинула лампу, чтобы осветить внутренность. Ряд темных пиджаков на деревянных плечиках. Под ними аккуратно расправленные брюки с наглаженными стрелками. Внизу поблескивают хромированные подставки для обуви с совершенно одинаковыми на вид туфлями с торчащими из них распорками, позволявшими сохранять форму. Наверху большая полка с рядами светло-коричневых коробок, упирающимися в потолок. А запах! Твид, кожа, крем для обуви. Мои глаза наполнились слезами. Как это – жить вместе с мужчиной? Хотела бы я знать. Было бы так смешно жить вместе с Айеном. Даже просто иметь парня, который приходит ко мне домой, ко мне одной.

Я вернулась к шкафу Ли. Открыла еще один мешок для мусора. Я не могла заставить себя так сразу избавиться от всей обуви. Поэтому сняла с плечиков несколько свитеров и сунула их в мешок. Мне всего-то и надо найти парня, которому наплевать на все эти прибабахи. Парня, которому буду нравиться я сама. Разве я хочу слишком многого? Конечно, если я когда-нибудь захочу жить в таком изобилии, мне придется одеваться получше. Никакой богатый мужик не посмотрит на такую, как я сейчас.

Я сгребла в кучу несколько пиджаков и сорвала их с вешалок. Кому какое дело! Меня бы раздражала такая куча вещей. Мне нужен человек, который будет хорошо со мной обращаться. Заботиться обо мне. Только и всего.

Я вспомнила нежное прикосновение Тома, когда он приклеивал пластырь мне на палец, и вдруг меня охватило желание немедленно испечь кексы. Ванильные кексы с ванильной глазурыо. Я пошла взглянуть, что у них есть в буфете.

Буфет был пусг!

Ни тебе ванили, ни кондитерского сахара, ни муки!

Я подошла к двери в комнату Эммы и, перекрикивая музыку, сообщила:

– Я иду в магазин! Но я еще вернусь!

Я действительно хотела, чтобы она знала об этом и не думала, что я ее бросила. На тот случай, если ей важно, здесь я или нет.

Минуту было тихо. Потом она крикнула:

– Хорошо.

Я пошла на Третью авеню и в «Империи вкуса» купила все нужное для выпечки, в том числе маленькую баночку с разноцветными карамельными крошками.

Когда я вернулась, в комнате Эммы было тихо. Я постучала:

– Эмма?

Спустя мгновение раздался недовольный голосок:

– Что тебе?

– Поможешь мне печь кексы?

Еще через минуту прозвучало раздраженное:

– Нет.

Я купила одноразовые формочки, потому что в доме и в помине не было ничего подобного. Я разыскала в буфете миксер и две миски в шкафу возле плиты. Мерные ложки, мерный стакан. Все, что нужно.

Я отмерила сухие компоненты в миску. Потом разогрела в микроволновке масло, пока оно не стало достаточно мягким, добавила немного ванили. И начала все смешивать. Процесс был завораживающий. Тихое жужжание. Круженье миксера, похожее на движение вибратора. По кругу, по кругу, и еще раз. Куски желтого масла постепенно смешиваются с мукой. Вращение – в этом весь секрет, это я знаю. Круги и вращения… вокруг клитора. Теплые волны накатываются и уходят. Завиваются воронкой. Прямое движение не работает. Надо кружить, подбираясь все ближе, пока не попадешь в цель… Отлично!.. А потом кульминация.

Наконец масло стало достаточно эластичным и однородным. Я попробовала. Ням! Объедение.

Эмма все еще сидит в своей комнате. Теперь поет Джессика Симеон. Может, она захочет вылизать миску или считает себя слишком большой для этого? Мне бы не хотелось, чтобы она снова прогнала меня, но, с другой стороны, что значит еще один отказ? Я подошла к ее двери.

– Не хочешь облизать миску?

Через мгновение:

– Нет, спасибо.

Ну, ладно, «спасибо» – это уже прогресс.

Я мыла миски и подумала, а кто же съест мои кексы? Я могу взять немного домой, но Коко не притронется к углеводам, а я не хочу отдавать кексы Джеку, который их просто не заслужил. Хотя, если мне удастся сделать из него толстяка, мамочка вряд ли захочет заниматься с ним сексом.

Может, мой отец вернется домой, и мы съедим их, сидя за кухонным столом напротив друг друга?

Но на самом деле я этого не хотела. Это испортит саму идею кексов.

Я пошла в гостиную и растянулась на софе. Теплый сладкий аромат наполнил квартиру. Ням-ням! Надо взглянуть, как бы они там не сгорели.

Да и самое время готовить глазурь.

Мой рецепт был прост: масло, ваниль и сахар. Едва я смешала все это, появилась Эмма. Она стояла в дверях кухни так, словно это была не ее квартира. На футболке красовалась надпись «НАСТОЯЩАЯ СУЧКА». Вся в мамочку.

– Поможешь мне с глазурыо?

– Ладно.

Стало быть, не так уж сильно ненавидит меня, чтобы испортить удовольствие от украшения кексов.

– Вот нож. Садись за стол.

Мы уселись напротив друг друга и принялись за дело. Глазурь получилась что надо. Не слишком жидкая, хорошо держит форму, но и не такая жесткая, чтобы разорвать корочку кексов. Мы впервые по-настоящему общались. Я боялась все испортить, поэтому молчала.

Она облизала палец.

– Мммм.

Я облизала свой.

– Мммм.

Меня так и подмывало сказать что-нибудь об отце, спросить, что это такое – жить с ним. Почувствовать, что он совсем не бывает дома. Поделиться, как горько быть выброшенной из его жизни. Но я заставила себя молчать. Ради того, чтобы приходить сюда почаще, потому что мне нравилось, что он во мне нуждается. Конечно, мне хотелось поддержать Эмму, но в гораздо меньшей степени. Я не знала, как она отнесется к моим откровениям. Не исключено, что встретит их в штыки, и все мы окажемся у разбитого корыта. Так что лучше пока держать рот на замке.

– Есть один парень… – сказала она.

Я молчала в надежде, что она продолжит.

– В моем классе…

– Да?

– Я его ненавижу.

– За что?

– Он все время меня обзывает.

– Например?

– Говорит, что я похожа на Келли Осборн.

Она действительно слегка напоминала Келли Осборн, но была тощей.

– Ты на нее не похожа.

– А он говорит, что похожа.

– Ну, если и похожа, то ты ее сильно похудевшая версия. А лицо у нее очень приятное. Может, он таким образом пытается сделать тебе комплимент? Кто знает. Парни – просто идиоты. Они не могут выразить свои чувства.

– Я так не считаю.

Мы украсили еще несколько кексов. Я подумала о Томе. Он так откровенно восхищался своей матерью, не испытывая никаких комплексов по этому поводу. Возможно, не все парни идиоты.

– Есть еще другой парень… Евгений… – сказала Эмма. – По-моему, он похож на Ника Лэчи.

– Симпатичный.

– Да уж. – Она сунула нож в миску. – Ой, слишком много! – Отложила назад часть глазури и вздохнула.

– Он тебе нравится?

– Пожалуй, да.

Это должно было означать, что она смертельно влюблена.

– А ты ему нравишься?

– Он даже не знает о моем существовании.

– Ну и… ты собираешься что-нибудь предпринять в связи с этим?

– В связи с чем?

– Может, отнести ему кекс?

– Да он раскрошится, пока я донесу его до школы.

– Он и не заметит. Посыплем сверху украшения?

– А у нас разве есть?

– Ага. – Я вытащила маленькую баночку из сумки с покупками.

– Ой, а можно я сама это сделаю?

– Конечно.

Я позволила ей высыпать крошки поверх глазури на кексах. Когда она закончила, мы полюбовались своей работой. Кексы словно улыбались нам. Как тут не почувствовать себя на седьмом небе?

– Они прекрасны, – оценила Эмма.

– Приступим? – спросила я.

– Само собой.

Мы с Эммой взяли по кексу, одновременно откусили, проглотили по кусочку и улыбнулись друг другу.

– Так же хороши на вкус, – одобрила я, как и на вид.

– Сюда бы большой стакан молока.

– Будет сделано.

Я направилась к холодильнику, ощущая внутри тепло. Мы стали ближе. Она приняла меня! И хочет, чтобы я здесь бывала! Было так приятно сознавать это, что внутри меня все ликовало. Я налила два стакана молока. Вот как, наверное, чувствуют себя люди, помогающие другим постоянно. Нянечки, медсестры, работники социальных служб и даже стриптизерши. Ведь они делают мужчин счастливыми, дарят им радость жизни, хотя это ощущение мимолетно и связано с особым видом удовольствия. Я знала, что моей мамочке очень нравится ее работа. Я поставила стаканы на стол. А мне нравилось делать пирожные и сладости, хотя я прекрасно осознавала, что они не слишком полезны. Жан-Поль заставлял нас щедро добавлять в блюда масло, сливки или соль, совершенно не думая о завтрашнем дне. Я подняла свой кекс. Если бы люди понимали, какие смертельно опасные элементы содержатся в еде, они бы не баловали себя ресторанной пищей. Я откусила еще один вкусненький кусочек.

Глава пятнадцатая

– Убедитесь, что ваш нож достаточно острый. Сделайте надрез на кожице между бедрышком и грудкой. Возьмитесь за ножки. – Жан-Поль показывал, как правильно вынимать кости из куриной тушки. У каждого из нас было по курице, и мы выполняли его указания. – Разведите ножки в стороны, пока не услышите характерный хруст и не почувствуете, что кость свободно двигается внугри.

Говорят, что мясники – самые счастливые люди, и теперь я понимаю, почему. Вонзаюсь в плоть, нож скользит по кости, рассекаю связки, отрезаю оба бедрышка.

– Теперь займемся грудками. Положите птицу на спинку так, чтобы грудка смотрела на вас.

Мы с Ральфом обменялись взглядами – очень сексуально с точки зрения любого садомазохиста. Резать эту мягкую, холодную тушку цыпленка на аккуратные маленькие кусочки.

– Сделайте сквозной разрез и отделите мясо от центральной косточки на грудке. Короткими точными движениями сделайте разрезы как можно ближе к кости, пальцами отделите мясо от скелета…

После того, как мы жестоко расправились с куриными тушками, Жан-Поль велел студентам приготовить пикатту из цыпленка. Мне он приказал нарезать морковку. Очень увлекательно!

Отложив свой тесак, я заметила, что Том и Тара стоят рядышком у своих разделанных грудок. Он смеялся над тем, что она сказала. Что там происходит? Это плохо. Ужасно, что Том смеялся вместе с Тарой. Если он влюбился в нее, то у меня нет никаких шансов. Мы с Тарой такие же разные, как сахар и перец. И я ничего не смогу с этим сделать. Сражение проиграно.

А Жан-Поль? Почему он все время старается унизить меня? Нарочно удерживает в стороне от самых интересных занятий и низводит до уровня чернорабочей. Это все из-за моей стипендии? Что происходит? Если бы Жан-Поль по-настоящему узнал меня, он бы понял, что я способная. Я заставлю его заметить это!

В обеденный перерыв я отправилась в правление школы и в дверях столкнулась с Робертом Кингсли, который как раз выходил оттуда.

– Привет, Джинджер!

– Привет. – Неужели он запомнил, как меня зовут?

– Как твоя сестра?

– Хорошо, спасибо. – Вот и разгадка – его интересует только она.

Жан-Поль разговаривал с секретаршей. Я села на стул возле ее стола и ждала, пока они закончат пререкаться по поводу не доставленных утром продуктов. Не самый удачный момент для разговора с ним. У него и так плохое настроение, но я уже настроилась на стычку. Может, он думает, что я попала сюда случайно или ради забавы? Ему и в голову не приходит, что это мое призвание. Если бы я только могла объяснить ему это…

Нельзя допускать, чтобы мои слова звучали по-детски. Мне бы не хотелось слишком раскрываться перед ним. Важно, чтобы он понял меня, не вдаваясь в мои личные мотивы.

Наконец разговор с секретаршей закончился. Я поняла, что он собирается выйти из комнаты, хотя и видит, что я сижу здесь и жду его. Я встала, не зная, как обратиться. Шеф? Жан-Поль? И то, и другое казалось мне не подходящим, поэтому я никак его не назвала.

– Извините. У вас найдется минутка? – пролепетала я. – Мне нужно поговорить с вами.

Он недовольно взглянул на меня:

– Да?

– Я просто хотела сказать вам, что добьюсь успеха, потому что собираюсь заниматься именно этим делом. И очень хочу освоить все, чему вы нас учите. И я лишь… хотела, чтобы вы знали об этом.

Он пожал плечами:

– Это ваши деньги.

Секретарша, круглолицая женщина в платье с цветочками, которая обычно с удовольствием поедала обеды, приготовленные студентами, навострила уши.

– Да. Я плачу большие деньги за обучение, хотя и получаю крохотную стипендию. И какое это имеет отношение к вашему со мной обращению?

– Мне дела нет до вашей стипендии! Я обращаюсь с вами, как и с другими студентами.

– Неужели?

– Ну ладно. Если уж вы сами спросили меня, Джинджер Ливайн. Вам нужно научиться ремеслу повара? Но есть ли у вас хоть какая-то тонкость вкуса, изящество, деликатность, чтобы постичь искусство кулинарии? Вот в чем вопрос. – Он презрительно посмотрел на меня и вышел из комнаты.

Деликатность. Да уж. Моя мать не обладала ни тонкостью, ни изяществом – я это знала. Может, и я не такая тонкая натура? Может, веду себя так же, как она, и не осознаю этого? Ведь я выросла рядом с ней. И я не хочу становиться деликатной. Деликатность очень похожа на скованность.

Но разве я не смогу делать изящные пирожные? Пирожные, которые будут выглядеть легкими и воздушными?

Секретарша пожалела меня:

– Не бери в голову. Он любит издеваться над студентами.

– Спасибо, – нахмурилась я. – А я, видимо, доставляю ему наибольшее удовольствие.

Глава шестнадцатая

Это был обычный девичник или столпотворение в доме невесты, где моя мамочка собиралась провести занятие на тему «Мастерство в сексе». Наступил октябрь, но Санни все еще была в Греции, поэтому мне приходилось заниматься продажей вибраторов. Вечеринку устроили для лучших подруг невесты, которые нашли объявление Коко в газете «Тайм аут». Не меньше двадцати девиц хихикали и трещали без умолку в ожидании выступления Коко, и я пожалела, что не захватила беруши.

Если вы находитесь в комнате, набитой женщинами, говорящими о приспособлениях для занятий сексом, там неизбежно начинает звучать истерический хохот и становится очень шумно. Выпустите перед ними каких-нибудь исполнителей танцев восемнадцатого века, и они превратятся в разъяренных гиен. Я не хочу сказать, что мужчины никогда не ведут себя подобным образом, особенно в барах, где проводятся соревнования по армрестлингу или их обслуживают официантки, раздетые до пояса. А еще хуже, если эго – пьяненькие молокососы, которые пытаются доказать всем, что они тоже настоящие мужики. (И во время этих попоек они действительно показывают себя «во всей красе».) Но, в общем-то, достаточно взглянуть на клиентов стриптиза для мужчин: они исключительно спокойны. Предпочитают разглядывать женщин в некоем боязливом оцепенении, а не вопить, надрывая глотку и демонстрируя всем отсутствие мозгов.

Все устроились и приготовились слушать. Опоздавшие гости все еще подтягивались. Участницы вечеринки были взбудоражены видом всевозможных искусственных пенисов и разноцветных фаллоимитаторов, выставленных на всеобщее обозрение в центре комнаты.

– О боже!

– Взгляни на этот!

– Он такой большой!

– Такой соблазнительный!

– Мне лучше выпить!

В сторонке были сервированы вина и сыр, но все были так поглощены разложенными штучками, что даже взрыв хлопушки их бы не напугал и потонул в этом шуме.

– Как же выбрать себе то, что нужно? – прозвучал традиционный вопрос типичной заинтересованной покупательницы.

– Зачем так много разных видов? – спросила другая.

– Мы поговорим об этом, не беспокойтесь! – попыталась Коко утихомирить слушательниц. – Мы поговорим обо всем.

Поскольку комната была набита гостями, я втиснулась в маленькую кухню, уселась на высокий табурет немного в стороне от места действия и приготовилась ждать, пока придет моя очередь выйти на сцену. Черная кошка хозяйки тронула лапой силиконовые члены, стоящие торчком. И это вызвало такой бурный эффект, что я, поймав взгляд Коко, дала ей понять, что пора что-нибудь со всем этим сделать, потому что я не могу выстраивать их в ряд, когда все уже расселись по местам, смотрят и ждут.

– Кто-нибудь подержит кошку? – спросила она.

– Спасибо, эти для нее великоваты. Ох! О'кей! Может, начнем?

– Во-первых, я хочу прочитать вам небольшую лекцию о сексе – полагаю, все вы знаете, где у вас находится клитор.

Опоздавшая гостья позвонила в дверь. Я чуть не бросилась открывать, но женшина, принимавшая гостей, поднялась со своего места. Я слышала, как она встретила вновь пришедшую. Предложила ей бокал вина.

– Ты смеешься? Я должна быть совершенно трезвой!

Голос показался мне знакомым. Я вывернула шею, чтобы рассмотреть последнюю гостью.

Когда она наконец появилась в поле моего зрения, мой желудок чуть не прилип к кишкам. Это была Тара. Тара Гласс! Наверное, Хемфри Богарт, почувствовал себя так же, когда Ингрид Бергман вошла в его бар.

«Во имя всех вечеринок с вибраторами в мире…» Я хотела раствориться в воздухе, исчезнуть. Но я была нужна Коко. Я попала в ловушку.

– В клиторе собрано множество окончаний нервных волокон…

Тара пока не смотрела по сторонам – устраивалась поудобнее и внимательно слушала лекцию. Я еще немного отодвинула свой табурет и попыталась уменьшиться, но чтобы действительно спрятаться, мне оставалось только сесть на пол. Другой возможности не было. Но что толку? В конце девичника она все равно увидит меня. Оставалось только сбежать и бросить Коко на произвол судьбы.

– У клитора есть только одна функция – доставлять удовольствие. В теле человека нет другого такого органа. Стало быть, его предназначение – дарить вам радость.

Конечно, Коко совершенно безразлично, получают ли они удовольствие от своего тела. Она просто хочет продать свои приспособления после того, как закончит рассказ. Меня это раздражает. Зачем покупать что-то, чтобы наслаждаться своим телом? Так ли уж нужны им все эти штучки? Или я рассуждаю и веду себя, как парень? Как Том. Я стала стесняться его после того дня в парке, и он тоже сторонится меня. Но вместо того, чтобы подойти к нему, я выражаю свои чувства вибратору, когда думаю о Томе, потому что это легче. И менее рискованно. Ваш вибратор никогда вас не отвергнет.

Между тем я заметила, что Тара все больше и больше общается с ним. Надо что-то делать. Может, предложить ему сходить в магазин, поставляющий оборудование для ресторанов, как мы и собирались?

– Итак, центр удовольствия, о котором вы так много слышали.

Я заметила, как Тара быстро огляделась, но почти сразу сосредоточила все свое внимание на моей мамочке и не заметила меня.

– Кто из вас знает, где расположен этот центр? – Некоторые женщины подняли руки. («Фи, Тары среди них не было».) – В этой точке собрано множество нервных окончаний. Как, спросите вы, женщина может рожать, если здесь столько нервов? Но близко к поверхности находится лишь одна треть. Большая часть нервных окончаний значительно глубже. Вот каким образом вы можете рожать малышей и при этом не умирать от боли. Так оно и есть. И моя дочь, которая сидит здесь, подтвердит вам, что у меня очень низкий порог чувствительности.

Коко кивнула в мою сторону. Все обернулись. «Уже не скрыться!» И, конечно, Тара тоже уставилась на меня, раскрыв рот.

– Если бы эти нервные окончания располагались ближе к поверхности, вы, вероятно, могли бы умереть, – подытожила Коко.

Тара произнесла одними губами:

– Это твоя мама?

– Итак, зная, где расположен центр наслаждения, вы можете заставить парня принять подходящую позу, чтобы он туда попал. Его пенис может двигаться внутри в самых разных направлениях, пока не найдет правильный путь.

Я улыбнулась Таре одними губами и уставилась на Коко, будто она читала лекцию о предотвращении глобального потепления.

– Если вы посмотрите, как это делают собаки, то увидите, что самое лучшее положение, при котором ваш парень может достичь центра наслаждения, именно такое. Это удобно сучкам, потому что кобель сразу же попадает в точку. Попробуйте сами отыскать эту точку, двигайте телом, и сами укажите ему правильное направление. Вы будете счастливы, а он припишет это своим потрясающим способностям!

Все рассмеялись.

Коко начала демонстрировать новинки. Водонепроницаемые вибрационные перчатки с массажерами на каждом пальце.

– Наденьте это, леди, и он будет в ваших руках!

Маленький вибратор в форме тюбика помады.

– Так вы сможете пройти таможню в аэропорту!

«Звезда». Здоровенный вибратор, изобретенный, наверно, баскетболистками. Коко прижимала эту штуку к груди так, словно держала в руках статуэтку Оскара.

– Хочу поблагодарить Академию!

Они просто полопались от смеха.

Магический прутик «Хитачи».

– Он продается уже давно. И работает много лет. Большинство женщин любят такую головку. Она похожа на теннисный мячик. – Она помахала им, как ракеткой. – Кто хочет сыграть в теннис?

Тара смеялась громче всех.

– А это съедобные массажные кремы… – Коко взяла одну из баночек, отвернула крышку и пустила по рядам. – У них прекрасная текстура. Они очень вкусные. Ванильный крем, малиновый, кокосовый с ментолом, который вызывает легкое пощипывание… Каждая получит набор образцов…

– А это не опасно? – спросил кто-то. – Ведь потом это попадает внутрь.

– Разумеется, и к тому же это – кошер, поэтому с вашим раввином не будет проблем.

Смех еще громче.

– У меня есть вопрос. – Это будущая невеста. – Если клитор приносит столько удовольствий, то почему же именно мужчины все время хотят заниматься сексом?

Все головы повернулись к Коко.

– Мужчины быстрее достигают пика наслаждения. Женщины слишком многого хотят, чтобы получить удовольствие. Мы беспокоимся о том, чтобы он был счастлив. Чтобы это не заняло слишком много времени. Ему скучно? Безопасно ли заниматься сексом именно в этот день месяца? Не испытает ли он отвращение, если увидит, что у меня месячные? Забудьте об этом! Мужикам это состояние очень нравится!

Моя мама в роли терапевта по сексу. Она была буквально «рождена» для наслаждений (утверждает даже, что помнит, как мастурбировала в три годика) и не сочувствует женщинам, которые не достигают оргазма. Для нее секс не был связан с эмоциями. В этом смысле она походила на мужчин.

– Как бы там ни было, – продолжала Коко, – такие вещи, как крем, очень важны, потому что позволяют нашему мозгу расслабиться и забыться. – Она продолжала в том же духе, не забывая, что продукция должна быть продана. – А вот здесь у нас… Это просто здорово! Набор для выходных дней. – Она подняла небольшой чемоданчик, внутри которого располагались всевозможные приспособления и косметика. – Мне нравится. Вы запланировали небольшую поездку, чтобы слегка отвлечься. Или медовый месяц? – Кивнула она в сторону невесты. – Тогда берите это с собой. Мило и забавно. Я люблю пробники, а вы? Всего понемногу. Все это также съедобно. Бальзам для удовольствий. Ароматизированные презервативы. Ароматизированная смазка. Массажные масла…

«Змеиные масла», – подумала я. Потому что, если отношения зашли в тупик, никакое разнообразие средств не поможет спасти их. Но она была хорошим продавцом, это точно.

– А теперь вибраторы!

«О да! Гвоздь программы!» Все разом выпрямили спины. Она приступила к своей «лекции», которую, собственно говоря, написала для нее я.

– Первые вибраторы появились на стыке веков, когда… было открыто электричество! Так что вы все должны благодарить Томаса Эдисона. После первой лампочки, именно они были в числе первых промышленных электрических приборов. Почему? Потому что ими пользовались доктора для лечения истерии. В те дни женщинам не полагалось получать от секса наслаждение или иметь оргазм, поэтому неудивительно, что все они становились истеричками. Они приходили к своим врачам раз в неделю по записи, укладывались, и доктор принимался работать руками. Неплохо, да? Поэтому эскулапы были просто счастливы, когда появились вибраторы. Это чертовски облегчило им работу! Попробуйте все вибраторы, леди. Передайте их по рядам. Включите их. Позвольте им вибрировать у вас в руках. Одни работают более интенсивно, другие менее. У этого есть отличия – двенадцать скоростей. Вы можете сидеть на диване, смотреть телевизор со своим другом и позволять ему то включать, то выключать вибратор…

Все разом заговорили, получив в руки вибраторы, рассматривали их, передавая по кругу.

– Мне нравится перчатка.

– Может, купить для моей сестры…

– А этот цвета помады такой хорошенький…

– Никогда не знаешь…

– Разрешите, – сказал кто-то, – задать вопрос. Что это такое?

Женщина показала «Кролика». Самый возбуждающий из вибраторов.

– Отлично! Это, леди, разновидность вибратора двойного действия! Он известен под названием «Кролик», потому что по бокам у него торчат плоскости, похожие на кроличьи уши. Эти ушки щекочут ваш клитор. По ощущениям они похожи на два маленьких зуба, которые покусывают все вокруг. Затем здесь есть вращающаяся рукоятка для погружения. И еще одно необычное приспособление – соединенные в кольцо жемчужинки вокруг рукоятки. Смотрите, когда она вращается, жемчужинки вибрируют, стимулируя ваши половые губы, так что вы получаете тройное удовольствие! Самое близкое по ощущениям к подлинному половому акту. А в общем-то, все это гораздо лучше обычного секса. Некоторые становятся просто фанатиками. Особенно в самом начале. Именно к этому стремятся многие люди, прилагая колоссальные усилия.

– Как только вы научитесь делать это, – сказал кто-то невесте, – вам больше не понадобится муж!

Все вокруг расхохотались.

И в этот момент Тара подняла руку.

– Вы думаете, вам понадобится что-то из этого, если у вас и так прекрасные отношения?

Коко взглянула на нее так, словно та изъяснялась на суахили.

– Простите?

– Два человека любят друг друга. А это все так… механизировано. Где же романтика?

– Романтику, – произнесла Коко, – мужчины используют, чтобы затащить нас в постель.