Текст книги "Искусство Раздевания"

Автор книги: Стефани Леманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава двадцать седьмая

В отделе белья на четвертом этаже «Блуминг-дэйла» был слишком большой выбор. Эмма напоминала ребенка в лавке со сладостями. Я покорно следовала за ней между вешалками с дизайнерскими фантазиями.

– О-о, ты только посмотри на это! Это же прелесть! А это?! Правда, здорово? Не очень дорого? А что, если я возьму это вот?

Она держала трусики-танга с тремя вишенками и надписью «Джек-пот» на треугольничке.

Мое «прикольно» прозвучало настолько нейтрально, насколько возможно. Я пыталась оставаться в созданном ею образе раскованной и продвинутой девицы.

– Берем?

– Давай еще посмотрим.

– Ты что предпочитаешь?

– Наверное, «Хелло, Китти». Они прикольные, с котенком на треугольничке.

– Да ты еще маленькая для таких.

По крайней мере, удалось отговорить ее, сыграв на возрасте.

– Маленькая для «Хелло, Китти»? Да я уже стара! Да все мои подружки ходят в таких!

Подошла продавщица со своим «чем могу помочь». Лет ей уже под семьдесят, короткие обесцвеченные волосы, в длиннющем V-образном вырезе просматривается былое богатство.

– Мы просто смотрим.

– Позвольте обратить ваше внимание на специальное предложение, – подняла она перед нами бюстгальтер. – Роскошное кружево, на косточках, но очень аккуратно сделано, не вопьется в ваше тело.

Мне хотелось спросить, «так вы позволяете этим косточкам впиваться в ваше?»

– Не надо, спасибо.

Но, обнаружив трусики-танга с картинкой из игральных кубиков и надписью «Не рискуй!», я все-таки не сдержалась:

– А девочки в вашем возрасте такие тоже носят?

– Они их обожают. Смотрите, какая прелесть! – Она вытащила еще несколько вешалок. – Правда, забавно?

На нас смотрел астронавт с приглашением исследовать «мой космос».

– Такие игривые.

Игривые. Не то слово.

– Спасибо за помощь.

– Меня зовут Фиона. Если понадоблюсь, обращайтесь.

Я направила Эмму к рядам обычных бикини и шортов с картинками типа мисс Пигги и лягушонок Кермит.

– Очень славно смотрится.

– Я хочу танга, – упрямилась Эмма.

– Может, пойдем посмотрим бюстики.

– Мне нужны со вставками.

– Зачем?

– А ты как думаешь? – Она уставилась на меня в полном шоке. Мой продвинутый имидж начал таять.

– Да тебе не нужно изображать больше, чем есть на самом деле. Это абсурдно. Ты такая, какая есть. Очень даже фигуристая.

У нее был такой же размер груди, как и у меня.

– Я просто хочу выглядеть привлекательной на все сто! Да и потом, мне нужен хотя бы один нормальный бюстик для этого платья без бретелек, в котором я пойду на вечеринку к моему другу. Вот, ты только посмотри!

Она вытащила один из семейства «Вондербра».

– А зачем в твоем возрасте все эти навороченные тряпочки? Кто это увидит?

– Да никто. Мне просто нравится это носить, вот и все.

Вот и все… Или тринадцатилетняя Эмма уже развлекается с мальчиками? И это юное, невинное существо запрятало белье с менструальными пятнами под кровать? Те трусы выглядели гораздо скромнее, чем модельки, от которых она не могла отвести глаз.

– А что, Ли позволяла тебе покупать все эти секси-шмотки?

– Нет, но она была гораздо строже, чем мамы моих подружек, клянусь. До нее просто не доходило. Но ты же не такая. В смысле, ты же выросла с Коко.

– Может, все же выберешь и померяешь что-нибудь наконец?

– Ты взгляни, – направилась она к мишкам.

– Разве это не прелесть?

Прелесть была ярко-розовая с двумя розовыми сердечками на сосках. Еще одно сердце побольше служило фиговым листком в прилагающихся трусиках-танга. И кто сказал, что романтика умерла?

– Клево.

Она подцепила пальцем ярко-голубую бирку между чашечками, в распахнувшейся одежде мелькнул животик и такие же трусики.

– Вот это классно. Интересно, у них есть размер М? – Она стала просматривать ряд.

Я уже всерьез опасалась, что она и в самом деле захочет надеть это пижонство. Комплект был абсолютно прозрачный, только в самых пикантных местах стыдливо приукрашен полоской кружев. Но она вытащила подходящий размер и протянула мне:

– Тебе точно надо это померить.

– Я так не думаю.

– Да это же твой цвет! И такой классный фасон!

Не представляю, как это Эмма могла вообразить меня в чем-то настолько женственном и фривольном, если до этого видела только в джинсах и футболках. Ей просто показалось, что я могу носить такое.

А почему бы и нет, в самом деле?

Вдруг представилась такая возможность. Просто посмотреть на себя в чем-то подобном. Никто больше и не увидит. Исключительно ради интереса.

– Да твой парень просто обалдеет. Как его зовут? Айен?

– Мы с ним расстались.

– О, прости. Тогда этот комплект понадобится тебе для следующего.

Том? А может, Кингсли? О господи! Я что, буду разгуливать перед ним, как сексапильная киска? Ему бы такой комплектик понравился? Я практически была в этом уверена. Но! В мозгах у мужиков эти штучки напрямую завязаны на эрекцию. И связи с разумом не имеют. Ни один, увидев меня в таком наряде, не устоял бы.

Я забрала вешалку.

– Ага, – прозвучало весьма одобрительно.

Мы пошли искать раздевалку. Помощница продавца оторвалась от своего сизифова занятия – развешивания примеренных лифчиков обратно по вешалкам – и провела нас к кабинкам. Видимо, Фиона не спускала с нас глаз, ибо возникла, как только я собралась задернуть занавеску.

– Дайте мне знать, если понадобится другой размер, юные леди.

– Спасибо.

– Удачи, – пожелала я Эмме, расположившейся в примерочной напротив.

– Наслаждайся, – донеслось в ответ.

Я сняла кроссовки, бейсболку. Затем джинсы, белье. Медленно надела трусики.

Потом сняла футболку, расстегнула лифчик. Скользнула руками в тонкие бретельки, поправила бантик, чтобы он лег точно посередине между грудями, и взглянула в зеркало.

Это было непристойно откровенно. Господи! Хотя у бюстгальтера имелось дополнительное кружево, груди были полностью видны. Плоть просачивалась сквозь ткань, заполняла пространство примерочной. Плоть была вездесущей.

Это уже слишком. Легкомысленное красное платье выглядело весьма скромно по сравнению с этим нарядом. От него становилось ужасно… жарко.

Я распустила волосы, слегка их растрепала. Немного отвела правое бедро в сторону. Выпятила грудную клетку так, чтобы бюст стал более заметен. Ну да, я была сексапильная детка. Опасные изгибы. Неплохие ножки.

Я изогнула бровь:

– Ну ты, поди-ка сюда… Кингсли. То есть Роберт. Боб. Привет, Боб. Удивлен? Да ладно, не стоит. Это же все было здесь… ждало, когда ты обратишь внимание.

– Ну, как дела? – поинтересовалась Эмма из соседней кабинки.

Я запаниковала и еще плотнее запахнула занавеску, и так задернутую до предела.

– Не о чем говорить.

– Размер не подходит?

С этим-то не было проблем.

– Слишком дорого. Пятьдесят восемь долларов.

– Так заплатим кредиткой моего папочки.

Ее папочки, словно он не был и моим тоже!

Ну, у меня, впрочем, никогда не имелось кредитки на его имя – это уж точно. Я выскользнула из комплекта, надела свое белье.

– А ты что-нибудь подобрала?

– Похоже на то.

– Хорошо.

– Джинджер? Можно мне купить парочку стрингов, ну пожалуйста-распожалуйста! Всего пару!

Я поджала губы, застегнула джинсы и запретила себе спрашивать, нет ли у нее такого ощущения, когда она носит танга, как от застрявшего между зубами хрящика.

– Валяй.

– СПАСИБО!

В привычной одежде я чувствовала себя гораздо увереннее. Словно окружающий мир куда-то улетучился на мгновение, а потом вернулся обратно. Хотя и выглядел несколько поношенным.

Мы спустились на эскалаторе. Мне нужно было срочно выпить кофе и съесть что-нибудь сладкое. Рестораны в универмагах обычно переполнены, к тому же мне хотелось на воздух.

– Не хочешь перекусить где-нибудь? Что-нибудь сладенькое?

– Легко! Куда пойдем?

Было четыре часа. Время пить чай. Я обожаю дневные чаепития. В городе не так много мест, где можно попить приличного чая с ячменной лепешкой, свежим салатом и тому подобными вещами, но, к счастью, мы были совсем недалеко от подобного заведения.

– Ты когда-нибудь пила чай в «Плазе»?

– Я не люблю чай.

– Можешь выпить горячего шоколада.

– Хорошая мысль.

Чай в «Плазе» был для особенных случаев, вроде дня рождения. Мы с Коко бывали там всего раз пять. Но сегодня, похоже, выдался как раз такой случай. Эмма впервые купила танга со вставкой спереди. А я впервые надела пижонские кружева.

– Ты любишь ячменные лепешки?

– Я дышу воздухом, как и ты?

– И сандвичи?

– Да пойдем уже!

Палм-корт располагался в кулуарах отеля «Плаза». Четыре высоченные пальмы в мраморных вазонах, плетеные кресла, высокие закругленные окна создавали эффект зимнего сада. В центре зала на круглом столе были выставлены разнообразные десерты, впрочем, весьма обычные. Арфистка в вечернем платье играла в углу на инструменте. Пожилой господин во фраке, с «бабочкой» на шее плавно перемещался между столиками, играя на скрипке.

Официант принес лепешки и взбитые сливки. Как только он удалился, немедленно всплыла тема моего отца.

– Ну, как ты теперь? – Осторожно начала я. – Ну, в смысле, жить с одним папой.

Я не пыталась копаться в чужих простынях. Просто дала ей возможность высказаться, так сказать, излить душу.

– Ну, ты же знаешь. Он занят практически все время.

– Ага.

– Да он и не горазд разговаривать.

– Точно.

– Но он пытается.

– Вот-вот.

– В прошлые выходные он водил меня к Ральфу Лорену и купил рубашку-поло.

– Какого цвета?

– Фиолетовую. С зеленой лошадью.

Я постаралась отогнать от себя образ пурпурного джемпера с желтой лошадью, который принадлежал Ли.

– В общем, это не очень справедливо. Он покупает мне всякие шмотки, а тебе нет. Ты же такая же дочка ему, как и я.

– Ну, дело не в шмотках. Он просто эмоционально далек. И всегда так вел себя со мной. Держал дистанцию.

– Ну да, – размазывала она сливки по лепешке, – он такой. Ну, ты понимаешь. Почти со всеми. Наверное…

Она отложила нож и откусила лепешку.

– Со мной и Коко он всегда держит дистанцию.

Я знала, что мне лучше помалкивать. Ей не следовало этого слышать.

– Ну, господи! – Эмма говорила, продолжая жевать с открытым ртом. – Он не мог рисковать с Коко в своей жизни. Только представь себе.

– Почему бы и нет? Она же присутствует в моей жизни.

– Ну, ты же понимаешь.

– Нет, не понимаю. Скажи мне, – прихлебнула я чай.

– Ну, как ты не понимаешь! – Эмма наклонилась вперед и быстро зашептала, – Коко почти как… ну, как бы это сказать… почти шлюха…

Я положила на тарелку еще одну лепешку, но понимала, что не смогу откусить ни кусочка.

– Как ты можешь так про нее говорить?

– Ну, я не говорю, что она проститутка. Но ты ведь знаешь… Ну, в самом деле…

Она покраснела, сознавая, что наговорила лишнего.

– Ты же поняла, что я имела в виду.

Скрипач приблизился к нашему столику и заиграл «Звуки музыки». Меня одолевал соблазн рассказать Эмме, что ее высокомерный папочка вовсе не брезгует изменами и интрижками. Арфистка с видом шестидесятилетней девственницы так щипала струны, словно завтра был ее последний день. И почему у арфисток всегда вид престарелых горничных?

– Не надо судить о людях, если не знаешь всех нюансов, – произнесла я, мысленно извиняясь перед музыкантшей.

– Я не сужу ее.

– В самом деле?

– Да нет! Я имею в виду, она стриптизерша, а всем известно, чем они занимаются.

– Да, они танцуют раздетые до трусов. Которые, к слову, очень похожи на те, что ты сегодня купила.

– Но я же не собираюсь в них танцевать. Глупости ты какие-то говоришь.

Мне хотелось открыть ей глаза, объяснить, каким человеком на самом деле был наш отец. Рассказать ей обо всех его интрижках.

– Я просто хочу сказать, что жизнь – сложная штука, и не всегда понятно, почему люди ведут себя так, а не иначе.

Эмма скорчила гримасу.

– Да ты просто завидуешь. И всегда завидовала.

Мы обе откинулись в креслах, подальше от стола и от еды. Мне потребовалось собрать всю свою волю, чтобы туг же не заявить ей, что это она всегда мне завидовала. У меня была «веселая» мама. «Классная» мама. Живая мама. Коко была шлюхой? Зато она умела выказывать свои материнские чувства. Пусть она постоянно одергивала меня, но хотя бы разговаривала со мной.

– Слушай, – сказала я. – Давай забудем об этом, я не хочу ссориться.

Эмма уставилась куда-то под стол.

Подоспел официант и ненавязчиво поинтересовался, не желаю ли я еще чаю.

– Нет, спасибо. Принесите, пожалуйста, счет.

Он поклонился и вернулся с чеком. Оказывается, каждая чашка нашего чая стоила 29.90 долларов. Если бы знала, что здесь так обдирают, развернулась бы прямо на пороге.

Я повезла Эмму домой на такси. Сиротливо тикал счетчик. Мы ехали молча. Интересно, таксисты обращают внимание на молчаливых клиентов? Скорее всего, нет, ведь за день их бывает столько, что они сливаются в единую аморфную массу. Когда мы доехали до ее дома, я решила разрядить обстановку. В конце концов, она всего лишь подросток. Так что не стоит принимать близко к сердцу ее скорые суждения и необдуманные заявления. Она молча вышла из машины и захлопнула дверь прежде, чем мне удалось сформулировать свою мысль. Отлично! В конце концов, это она оскорбила мою мать и обвинила меня в завистничестве. А я только сказала, что ее папа далек от совершенства. Тоже мне. Такого холодного отношения я не заслужила.

Нужно будет выдержать характер. Какой же дурой я была, думая, что смогу сблизиться с ней и Шерифом. Это враги, ведь так? Всегда смотрели на нас свысока. Коко это знала и пыталась меня предостеречь.

– Куда ехать? – Поинтересовался водитель.

Я попросила отвезти меня на пересечение Лексингтон и Шестнадцатой улицы. Я вошла в «Блумингдэйл», поднялась на эскалаторе в отдел нижнего белья, прошла прямо к полке с небес-но-голубой комбинацией, которая так приглянулась моей сестре, и выбрала средний размер. Затем, проходя мимо секции с трусиками, схватила модель от «Хелло, Китти». Тут же рядом со мной оказалась Фиона.

– Так вы не смогли забыть про них, – улыбнулась она мне, подмигивая.

– Вы принимаете чеки?

– Если есть удостоверение личности.

Я шла за ней к кассе. Давно я столько не тратила. Это был день больших трат и больших разочарований.

Глава двадцать восьмая

– Управление рестораном. – Кингсли стоял посреди кухни и смотрел на нас. – Кто из вас знает, каково это на самом деле? Кто, например, может сказать, в чем заключаются обязанности управляющего?

В «Шанталь» менеджеры руководили персоналом, нанимали и увольняли официантов, а также следили, чтобы в туалетных кабинках всегда была бумага.

– Он должен заказывать продукты, – сказала Тара. – И утверждать меню.

– А как он узнает, что нужно заказать? – спросил Кингсли. – И что утверждать?

Наступило молчание.

– Ресторан, это не просто предприятие, где готовят и подают еду разным людям, – сказал он. – Это не благотворительность. И не дорогое хобби: если вы содержите ресторан на свои средства, то не протянете и года. Это бизнес. Способ зарабатывать деньги. В худшем случае, вы должны выходить на нулевой баланс. Так что независимо от того, будет ли у вас собственный ресторан или вы станете работать по найму, внутренние механизмы надо знать обязательно.

И он начал разъяснять нам подробности. Про еженедельную бухгалтерию, про закупки продуктов и снижение постоянных издержек, которое и должно обеспечить прибыль. А я разглядывала его широкие плечи, стройную фигуру и уже в сотый раз удивлялась, как ему удается делать из своего присутствия праздник, и гадала, соберется ли он открыть еще один ресторан в Нью-Йорке.

– Менеджер каждую неделю составляет финансовый план, – продолжал Кингсли. – Он исходит из того, сколько за это время предполагается обслужить клиентов. Затем учитывает среднюю сумму, которую люди оставляют в его ресторане. И именно из этих расчетов исходит шеф-повар. Он знает, сколько денег может потратить. И как вы думаете, какая проблема здесь скрывается?

Тара подняла руку:

– Шеф-повар иногда тратит слишком много. Ведь он хочет предстать перед посетителями в лучшем свете. Поэтому, стараясь всех удивить, заказывает самые дорогие ингредиенты. И в этом случае может сложиться ситуация, когда ресторан набит битком, но о прибыли не может быть и речи. А все из-за высоких издержек на закупку продуктов.

– Именно это я и хотел сказать.

Она довольно хмыкнула.

– Поэтому, шеф-повар редко является одновременно и владельцем ресторана, – подытожил Кингсли. – Ведь так можно заработать раздвоение личности. С одной стороны, вам приходится думать о прибыли, но с другой, не хочется наступать на горло собственному кулинарному искусству.

Интересно, была ли такая проблема у него самого? Неужели «Зин» приносил одни убытки?

– Это очень нестабильный бизнес. Регулярно возникают непредвиденные обстоятельства. У вас ломается холодильник. А в воскресенье была метель. Все отменяется. Бармен пьет на работе, а официанты воруют столовое серебро. Если честно, ресторан – это одна большая головная боль.

Я подняла руку, и Кингсли кивком позволил мне говорить.

– То есть вы хотите сказать, что шеф-повар не должен владеть своим рестораном? Чтобы он мог думать только о приготовлении пищи, но не обо всех организационных накладках?

– Конечно. В начале карьеры лучше поработать в разных заведениях. Впитать в себя как можно больше полезной информации и двигаться дальше.

Он улыбнулся мне. Как приятно! Я улыбнулась ему в ответ.

– Ах, да, – сказал он, все еще глядя на меня. – Есть еще кое-что, о чем я хотел бы рассказать. – Мне казалось, что он обращается только ко мне одной. – Частные вечеринки. – Неужели он имел в виду наш ужин? Нет, это же секрет. – Обслуживать частные вечеринки – отличный способ заработать деньги и добиться финансовой стабильности.

Ну, конечно. Вот, оказывается, что он имел в виду. Я кивнула. Он оторвал от меня взгляд.

– Многие этого не понимают. Клиент предоставляет вам конкретную сумму. Вы точно знаете, сколько еды нужно приготовить. Никаких форс-мажорных обстоятельств, все посчитано. Так что менеджер должен активно продвигать свой ресторан. Запомните. Частные вечеринки.

Когда Кингсли отпустил нас, мы с Ральфом пошли в сторону фойе. Заметил ли он, как Кингсли пожирал меня глазами? Или это мне только показалось? Впереди нас, обнявшись, шли Том и Тара.

– Похоже, у них своя частная вечеринка, – заметил Ральф.

– Не такая уж и частная, если хочешь знать мое мнение.

Мыс Ральфом чуть притормозили, когда Том и Тара расстались, чтобы разойтись по раздевалкам. Потом я пошла вслед за ней.

– Я помогаю организовывать частную вечеринку на следующей неделе, – сообщила Тара Присцилле. – Ее проводит Ассоциация женщин-поваров.

– Круто, – оценила Присцилла. – А можно мне прийти? Попробую завязать знакомства и поискать работу.

– Конечно. Будет весело. Эти женщины-повара умеют отдыхать. – Потом она добавила: – Надеюсь, сегодня после работы Том останется у меня, чтобы не ехать домой в Асторию.

– Бедняга, – сказала Присцилла. – Весь день проводит в школе, потом весь вечер работает и возвращается домой на метро.

– Но я всегда готова принять его у себя. – Она захлопнула свой шкафчик. – Слушай, не хочешь сходить на Викториа-стрит? Мне нужно купить пару лифчиков.

Натягивая джинсы, я подумала о комплекте белья, который недавно купила. Он был запрятан в самом низу моего шкафчика под грудой старых купальников, которые я ненавидела. Однажды, когда Коко будет у Джека, я приглашу Тома на ужин. Мы будем есть спагетти и пить вино. Чисто по-дружески. По-дружески посмотрим телевизор. А потом, когда мы чисто по-дружески посидим на диване, я удалюсь в свою комнату и вернусь в этом восхитительном белье. Но только это будет уже не по-дружески…

Я поставила ногу на скамейку и стала завязывать шнурок на своей кроссовке. Проходя мимо, Тара зацепила мою корму и чуть не сбила меня с ног.

– Ой, прости, – извинилась она. И словно бы дружески добавила: – Я давно хотела тебе сказать. У тебя очень впечатляющая коллекция кроссовок.

– Спасибо, – осторожно отозвалась я.

– У меня тоже была такая, – сказала она, направляясь к выходу. – Лет в десять.

Я зашнуровала свою обувь и уселась на скамейку. Да. Туфли. Их значение сложно преувеличить. Пора было обзавестись туфлями.

Глава двадцать девятая

– Ты ищешь что-то конкретное? – поинтересовался Ральф, когда мы блуждали по лабиринту полок с обувью в «Шу биз».

Я ничего не могла с собой поделать – неведомая сила тянула меня к кроссовкам. На меня приветливо смотрела пара фиолетово-черных «Кенгуру» с маленькими сморщенными язычками.

– И думать забудь! – заявил Ральф, оттаскивая меня от полки.

– Но они такие классные.

– Ты должна сконцентрироваться. – Он ткнул пальцем в совершенно невообразимые туфли на отвесных каблуках.

– Для людей, не умеющих танцевать en pointe [2]2
  Пуанты (фр.).


[Закрыть], они могут оказаться смертельно опасными, – сказала я, старательно копируя манеру Жан-Поля изъясняться по-французски.

– Нужно будет потренироваться. Поносишь их сначала дома. Накачаешь лодыжки. Нельзя же впервые в жизни прийти в тренажерный зал и отжаться сто раз.

– Почему-то мне кажется, что это проще, чем ходить на каблуках.

– Ну, что за подход? Ты ведь хочешь, чтобы мистер Карпентер увидел в тебе женщину, правда? – Он выбрал пару, которая выглядела чуть менее зловеще. – Примерь их.

– Слушай, это все какая-то глупость.

– Ты права. Более того, люди глупы по своей природе. Твоя проблема в том, что ты считаешь себя не такой, как все. Но, если ты не в курсе, я тебе скажу: ты тоже одна из нас.

– Ладно, сам выбери модель. Удиви меня. Мой размер – десятый, и только попробуй пошутить на этот счет.

Я села возле стены и предоставила Ральфу возможность консультироваться с продавцом.

– Сейчас тебе принесут несколько моделей.

– Спасибо.

Он вручил мне два подследника:

– Надевай.

Я попробовала. Приложила все усилия. Но когда натянула один из подследников на пальцы, он слез с моей пятки. Стоило поправить его, как выскочил большой палец.

– Что за сумасшедший их придумал? Почему не сделать чуть побольше?

– Слушай, все у тебя не слава Богу!

Продавец-консультант принес кипу коробок и поставил их на пол. Ральф открыл первую. Подследник безжалостно стягивал мою стопу.

– Вот, пожалуйста, простые черные шпильки.

– Поторопись, а то подследник опять спадет.

Я торопливо втиснула ногу в туфлю, но, конечно же, все равно умудрилась его потерять. Жесткая клеенчатая поверхность врезалась в изгиб моей ноги.

– У меня ноги слишком большие, – пробормотала я, наклоняясь вперед и чувствуя, как кровь приливает к голове, а щеки краснеют. Снова нацепив подследник на пятку, я кое-как втиснула ногу в туфлю. Жесткая кожа сжимала стопу. Мои несчастные скрюченные пальчики молили о пощаде. Неужели мне придется сдаться врагу? Предаться этому массовому безумию? Мою ногу было не узнать. Она уродливо выпирала из тесной колодки, которую кто-то по недоразумению назвал обувью. Туфли не подчеркивали мою женственность, а скорее, напоминали окружающим, что я произошла от обезьяны.

– Ральф, ты видел когда-нибудь конкурс в купальниках из шоу «Мисс Америка»?

– Не отвлекайся и надевай вторую туфлю.

Я последовала его совету.

– Они выходят на сцену в купальниках и туфлях на шпильках. Ну и идиотизм! На пляже люди ходят в шлепанцах, а не на каблуках.

– Хочешь сказать, что Мисс Америка должна носить шлепанцы?

Словно невеста, собирающаяся отменить готовившуюся несколько месяцев свадьбу, я отчаянно возопила:

– Я не хочу быть объектом!

– Джинджер, дорогая, но ты и есть объект. Как и все мы. Мы занимаем определенный объем, появляемся на фотографиях. Лежим в гробах, наконец. Ты не можешь это отрицать. Ты объект.

– Нет, я субъект.

– Да, к тому же слегка сдвинутый по фазе. Но при этом ты являешься еще и объектом. И тем и другим одновременно, понятно? Знаю, это странно. Скорее всего, объект не должен сознавать своего положения, но так уж устроены люди. Однако мы способны совмещать эти два состояния, так что не надо противиться. Постарайся получить от этого удовольствие. Давай, вставай и дай на тебя посмотреть.

Получить удовольствие. О чем это он? Если тебе предстоит носить вещи, причиняющие физическую боль, нужно постараться получить от этого удовольствие!

Я заставила себя подняться. И почувствовала, что вес моего тела переместился на переднюю часть стопы. Я инстинктивно поджала пальцы, но не тут-то было. Поясница и спина заболели, а грудь выпятилась вперед. Я серьезно рисковала повалиться на живот.

Хммм. В принципе, мне нравилось, что я вдруг стала высокой. Возвышенной, если быть точной. Ноги где-то очень далеко внизу. Только вот какой-то особенной магии и внутренней силы я не ощущала. Опершись на правую ногу, я выставила бедро и скрестила руки на груди. На ум почему-то пришли слова: «Вот я какая, не шутите со мной». Откуда они взялись – черт знает.

– Ну как? – спросил Ральф.

– Вроде ничего. Правда, пока еще не пробовала ходить.

– Так попробуй.

– Ладно. Сейчас я непринужденной походкой продефилирую вон к тому зеркалу, – пообещала я ему и себе. Мои щиколотки пронзила боль, колени свело, и мне вдруг показалось, что лодыжки сейчас сломаются, и следующие несколько месяцев я буду передвигаться при помощи костылей.

– Ты словно по болоту идешь.

– Да это сложнее, чем кататься на коньках спиной вперед!

– Возвращайся и примерь эту пару. У них каблук чуть поменьше.

Я кое-как доковыляла до скамейки и с облегчением сияла туфли. И вдруг почувствовала себя заинтригованной. Было в этом процессе что-то неожиданно приятное. Он извлек из следующей коробки еще одну пару. На этот раз красного цвета, с открытыми пальцами и бантиком. Очень красивые, как бы мне ни хотелось это отрицать. Наверное, они подойдут к красному платью. Неизвестно, правда, будут ли сочетаться оттенки. Учитывая, что подследники остались в черных туфлях, я решила не мучиться и на этот раз обошлась без них. Моя босая нога снова отправилась в железные тиски.

Я встала. Из-за открытых носков пальцам не было так больно. К тому же, трехдюймовые каблуки выгодно отличались от пятидюймовых. Задрав штанину, я с удивлением обнаружила, что моя нога выглядела иначе и гораздо более привлекательно. Туфля выгодно подчеркивала форму стопы и слегка удлиняла ее. Интересно, во время занятий сексом моя нога будет так же напряжена? Неудивительно, что мужчинам нравятся шпильки. Еще бы, ведь женщины ходят, словно принимая удобную для секса позу!

Я подошла к зеркалу. С таким чувством, будто преподношу себя окружающему миру. Вот она я! На своем пьедестале. Великая и ужасная… и уж точно не «прямо как парень».

Прежде чем расплатиться, я убедилась, что в случае чего смогу вернуть их обратно. Вдруг они не подойдут к платью? Или я захочу вернуть платье? Или же снова стану самой собой и выброшу из головы все эти глупости. Мне сказали, что на это у меня будет тридцать дней. Думаю, хватит.