Текст книги "Искусство Раздевания"
Автор книги: Стефани Леманн
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Глава пятая
Совсем не просто готовить круассаны, когда шеф-повар Жан-Поль дышит тебе в затылок.
– Быстро! Быстро! Что ты копаешься?
Я сжала зубы и смотрела только на свои руки – я буду сворачивать тесто в треугольники лучше и быстрее всех или умру.
– Вспомните о клиентах! – кричал Жан-Поль. – Сейчас они еще спят, но скоро поднимутся с постелей, думая только о вашем круассане! Круассане с хорошей чашкой горячего кофе! За это все они готовы идти в кондитерскую, стоять в очереди и ждать, чтобы заплатить за вашу выпечку. Вы собираетесь разочаровать их? Нет! Ваше изделие должно быть восхитительно вкусным! И всегда быть таким! Каждый день!
Я старалась изо всех сил. Но лейкопластырь на указательном пальце (порезалась, шинкуя лук) мешал мне. Жан-Поль стоял за моей спиной и действовал мне на нервы. Руки начали трястись. Черт. Терпеть этого не могу!
– Что это? – Жан-Поль взял круассан, который я только что приготовила, и выставил его на всеобщее обозрение. Тот свисал с его руки, как вялый член импотента.
– Это оскорбление профессии кондитера! – И он выбросил его в мусорный ящик.
– Мисс Левайн! – Его голос разорвал мерзкую тишину. – Что вы тут делаете?
Все перестали работать и смотрели на меня.
– На вашем месте, – сказал он, – я бы нашел себе другую работу. Это не ваше призвание!
Я молчала. Шла третья неделя семестра. Что он мог знать о моих способностях? Все смотрели на меня с сожалением – даже те неумехи, которые никогда не будут работать в ресторане – и я не знала, что делать. Даже если я останусь здесь учиться, они все будут знать, что Жан-Поль обо мне думает плохо.
Зачем я стою здесь, в этой комнате пыток? Лучше уйти из школы и никогда больше не видеть всех этих людей.
– Ну, что уставились? Займитесь работой! – прикрикнул Жан-Поль.
И все уткнулись в свои столы и продолжали сворачивать тесто как ни в чем не бывало. Хотя нет. Они делали это еще усерднее, опасаясь, что Жан-Поль скажет им то же самое.
– Тесто не должно так долго находиться на открытом воздухе, – бушевал он. – Оно высохнет!
И посмотрел на меня. Я все еще стояла, пытаясь вспомнить, за что по Уставу меня могут исключить из школы, и как тогда сложится моя жизнь.
– Достаньте мясо, которое мы запекаем в духовке, – приказал он. – И овощи, которые нам понадобятся для мирепуа. Когда мы разделаемся с этим, то приготовим коричневый соус!
Я сумела взять себя в руки, пока резала репчатый лук, лук-порей, сельдерей и морковь и складывала все это в горшок, вполуха слушая нравоучения Жан-Поля по заготовке основы для соусов.
– Из ваших заготовок вы приготовите пять основных соусов, – разглагольствовал он, раскладывая на столе овощи. – Ваши основные соусы – это ключ ко всем приправам, которые вы когда-либо будете готовить. Итак! Три главных компонента – это мука, ароматические добавки и жидкость, как правило, вода. Иногда, – продолжал он, – включается и четвертый ингредиент…
Конец фразы я пропустила, потому что отправилась вынимать из печи огромный «десятитонный» противень, наполненный мясом. Я заметила сочувственный взгляд Тома, когда грохнула противень на стол перед Жан-Полем.
– Заготовка, пожалуй, самая важная вещь из всего, что вы когда-либо будете делать! Это как растить ребенка. Следует быть терпеливым, чтобы добиться хорошего результата! – И после небольшой паузы он сказал мне с укоризной: – А где же томатная паста?
Я пошла на склад, взяла большую банку и открыла ее мощной открывалкой. А когда вернулась, он забрал ее, не сказав ни слова. Я заняла свое место за столом. Он говорил, что пузыри должны «улыбаться легкой улыбкой», а не «хохотать во всю глотку». Мне казалось, что каждый за нашим столом в душе усмехается над моим унижением.
Мы с Айеном договорились встретиться после занятий, чтобы выпить по чашечке кофе на Пятьдесят седьмой улице. Когда я добралась туда, в кафе было полно народу. Айен, естественно, еще не пришел. Я заняла очередь. Передо мной стояло еще шесть человек.
– Следующий! – время от времени бросала барменша, а я думала, не уехать ли мне из Нью-Йорка.
Девушка за стойкой кипятила молоко. Могу поспорить, что люди, которые стоят за капучино в больших очередях, возбуждаются без проблем в хорошей компании. Очередь еле продвигалась, а я размышляла о том месте в мире, которое выберу для своей дальнейшей жизни. Например, Средний Запад. Совсем неплохо. Какое-нибудь местечко, где живут приятные люди. Открою кафе со свежей выпечкой на главной улице. Неважно, на какой именно. Подойдет любая.
Наконец-то подошла моя очередь! Неплохое завершение дня. Я хотела сделать заказ. Девицы за стойкой не обращали на меня внимания, болтая о наращивании волос. Когда одна из них наконец спросила, чего я хочу, это выглядело огромным одолжением. Я вежливо попросила кофе со льдом, дала ей три доллара пятьдесят пять центов, и она крикнула: – Следующий.
Ну почему продавцы в Нью-Йорке не могут сказать «спасибо»? Это же так просто. По всему миру говорят «спасибо» после каждой покупки, но только не в. Ныо-Йорке. Здесь предпочитают промолчать. «Следующий!» На вас не обращают никакого внимания. «Следующий!» А может быть, это нам следует говорить им «спасибо»? Но, с другой стороны, разве они не должны благодарить нас за покупку? Но ты думаешь: «Она много работает, так почему бы мне не сказать ей „спасибо“? Просто, чтобы поддержать, помочь в трудном деле. И тогда, возможно, она тоже тебя поблагодарит». Итак, ты говоришь: «Спасибо!» И слышишь: «Следующий!»
Я молилась, чтобы мне попался пустой столик. Ну, хоть немного удачи! Кто-то освобождает столик. Я его занимаю. Даже оставили парочку журналов. Один из них «Космополитен», а в нем статья о том, как ублажать мужчин. Коко любила повторять, что если ты хочешь удержать своего мужчину, просто ублажай его время от времени.
Зазвонил мой мобильный. Айен.
– Джинджер?
– Да?
– Я не смогу прийти.
– Не стоит беспокоиться.
Кстати, я его не ублажала уже два месяца. Или три?
– Мне очень жаль, – сказал он. – Но не могу отойти от компьютера. Я как раз на середине песни…
Отключив телефон, я смотрела в окно на женщину, которая тащила за собой плачущего ребенка. «Может, одна такая „блажь“ решит все наши проблемы? Точно!»
Я отложила в сторону «Космополитен» и открыла «Путешествия и развлечения». «5 °CПА-КУРОРТОВ СДЕЛАЮТ ВАС СЧАСТЛИВЫМИ». Они забыли подзаголовок: «НА КОТОРЫЕ ВЫ НИКОГДА НЕ ПОПАДЕТЕ». Ну, по крайней мере, я сижу за свободным столиком. И от этого уже чувствую себя счастливой. Я глотнула кофе и действительно была счастлива минут пять. Потом ко мне подсела влюбленная парочка.
Да, они были молоды и счастливы и по-брат-ски делили кусочек морковного пирога со сливочным сыром. И так целовались и обнимались, не в силах оторваться друг от друга, что не могли скрыть удовольствия. По правде говоря, я терпеть не могу такое публичное выражение чувств. Мне стало неловко. Возможно, потому что у нас с Айеном никогда не было ничего подобного.
Девушка засмеялась. Я не обращала внимания, тшетно пытаясь сосредоточиться на спа-курортах Седоны, штат Аризона. Я старалась не показывать, что мне неприятно слушать чмокающие звуки их поцелуев, и вдруг почувствовала, что и сама немного возбудилась, при этом испытывая легкое отвращение. А ведь я всего лишь хотела почитать о преимуществах массажа на горячих камнях.
Девушка явно наслаждалась. Совершенно ясно, что они не собирались есть свой пирог. Я отложила «Путешествия и развлечения». Сделала последний глоток кофе. Мысленно попрощалась. И оставила их навсегда. Извините. Но такое поведение не для меня.
Глава шестая
Бекон. Я пошла на запах из кухни, где Коко разогревала в микроволновке содержимое коробки. Она была в футболке и шортах, только что из спортзала.
– Привет, дорогая! Хочешь немного? Мне, конечно, не следовало есть. Джек в городе, и мы идем сегодня вечером ужинать, но я подумала о беконе и просто не смогла удержаться…
Джек.
Я избегала разговоров о нем. Он был ее бойфрендом. Шестидесятипятилетний старик. Слишком древний для моей сорокатрехлетней мамы, как мне кажется. Промышленник на пенсии, родом из Лонг-Айленда, седой, высокий и тощий, но с животом, нависавшим над поясом. У него была очень смуглая кожа, с оттенком готового красного мяса, который обычно появляется у любителей проводить много времени на солнце. У него был дом на Палм-Бич, где он жил со своей женой, и квартира на Централ Парк. Белое кирпичное послевоенное здание, через улицу от отеля «Плаза», шестнадцатый этаж, прекрасный вид из окна. Одиннадцать кварталов от нас – и совершенно другая жизнь. Весь прошлый год он разводился с женой. Коко это не волновало. Она не собиралась выходить за него замуж, даже из-за денег. Очень любила свою независимость. Но тем не менее они хорошо проводили время вместе. Поэтому я старалась не осуждать их отношения. По крайней мере, не высказывать это при нем.
– Люди правильно говорят, что рот лучше держать на замке, – сказала она, убирая коробку обратно в холодильник.
– Тебе не нужно сбрасывать вес.
– Не нужно, потому что я на диете. А иначе была бы толстухой, и тогда было бы нужно.
– Брось.
Микроволновка зазвенела.
– Может, поешь? Я знаю, что ты не можешь устоять перед этим запахом…
– Нет, спасибо.
Мама могла разогреть для меня еду, но никогда не готовила. Делая гамбургеры, Коко узнавала об их готовности, когда срабатывало противопожарное устройство.
Я села за наш крохотный кухонный столик и посмотрела на бело-голубую вывеску «Горячая выпечка» за нашими окнами. Она мешала целиком видеть улицу, зато мы были награждены волшебным запахом выпечки, хотя Коко утверждала, что уже не может его терпеть.
– Айен опять не пришел.
– Удивительно!
– Мы договорились встретиться в кафе, но он позвонил, и сказал, что занят…
Она вытащила огромную бутылку диетической колы из холодильника.
– Не пора ли тебе расширить свои горизонты?
Я взяла стакан молока и два инжира.
– Знаю, тебе страшно надоело слушать мои жалобы…
– Ничего не поделаешь. – Она плюхнулась в кресло передо мной и посмотрела мне в лицо. – Я хочу, чтобы ты была счастлива!
Меня всегда раздражали эти ее декларации.
– Ты была с ним сколько, два года? Что за постоянство? Ты молода. И должна не сидеть дома, а встречаться с другими парнями. Набираться опыта. Веселиться. Наслаждаться. Откуда эта меланхолия?
Она говорила так, будто у меня стряслось ка-кое-то несчастье. Ну, хорошо. Она права насчет одной вещи – бекон здорово пахнет. Я оторвала кусочек. Этот копченый запах! Просто слюнки текут. Жирный. Поджаристый. Кровавый. Блестящий. Яростный. Убойный.
– Ты права. Айена больше волнуешь ты, чем я.
– Если ты, правда, так думаешь, брось его. Айен – не единственный мужчина на планете.
– Но тогда я останусь совсем одна. Все мои старые друзья исчезли: одни уехали, с другими мы не общаемся, а новых я пока не встретила.
– А как насчет парней в кулинарной школе?
Я подумала о Томе Карпентере.
– Возможно.
Теплые струи душа действовали хорошо. Школа была не только нервотрепкой, она требовала физической подготовки и выматывала меня. Я даже не вытерлась полотенцем – сразу легла в постель. Приятно высыхать на мягких простынях. И я задремала, чувствуя легкую вину за столь ранний сон, но, в то же время наслаждаясь желанным отдыхом.
Немного подремав, я достала свой вибратор. Да, ничто человеческое мне не чуждо, и даже если моему маленькому другу требовалась подзарядка, он всегда был рядом и его не волновало, как я выгляжу. Он лежал в ящике моего письменного стола. Я не пользовалась им с тех пор, как въехала сюда. Коко была в ванной, за стеной – шумел душ. Может быть, небольшое развлечение с «Китти» поднимет мое настроение…
Звонок в дверь.
– Джинджер? – крикнула Коко.
– Да!
– Это Джек! Ты не могла бы ему открыть?
Я вздохнула. Прощай, «Китти».
Я влезла в свои любимые брюки с вытянутыми коленками, просторный топ и рубаху.
– Эй! – заорал он, едва ступив через порог. – Давно не виделись! – Голос звучал так, будто он кричал мне с другой улицы.
– Мамочка в душе. Скоро выйдет.
Я повернулась, собираясь уйти в свою комнату, но не тут-то было.
– Ну, как ты?
Он пошел прямо к холодильнику за банкой пива.
– Пойдем поболтаем!
Он принес пиво в гостиную и уселся на кушетку в полной уверенности, что я к нему присоединюсь. Он вытянул свои длинные ноги. На Джеке были голубые джинсы. Терпеть не могу стариков в голубых джинсах. Хотя он был еще совсем не плох. Впрочем, меня вообще не интересовало, как он выглядит.
– У меня все хорошо.
Рядом с кушеткой стояло кресло, но он похлопал ладонью рядом с собой.
– Иди! Садись!
Я стояла на пороге, разглядывая три фотографии на стене, которые Коко сделала в Музее секса на окраине города.
– Отличные снимки, – сказала я.
Фотографии были очень яркими, сороковых годов. Сюжет был один и тот же, но на разном фоне: женщина, трусики которой соскользнули к лодыжкам. В первом случае на заднем плане виднелся автобус, во втором – бакалейный отдел, а в третьем – боулинг. Женщина смотрела удивленно.
– Итак, – сказал он, – блудная дочь вернулась обратно к мамочке!
– Обратно к мамочке.
– Тогда поговори со мной! Садись! Как дела?
– Отлично, – напомнила я, стоя у двери.
– Чем занимаешься?
– Учусь на повара.
Он прекрасно об этом знал, но если собрался изображать из себя бестолкового, я ему с удовольствием подыграю. Впрочем, он на самом деле такой.
– Зачем?
– Чтобы повысить квалификацию и получить хорошую работу.
– И стать подобием… Как там его? Известный шеф-повар… на «Э» начинается? Ведет шоу по телевизору?
– Эмерил?
– Да. Этот парень. Ты хочешь быть как Эмерил?
– Нет.
– Этот парень делает большие деньги.
– Я знаю.
– Тебе бы это не помешало.
Я медленно пятилась назад и уже достигла дверного проема. Джек делал огромные деньги на кнопках и гордился этим. Он и представить себе не мог другой жизни.
– Он не просто повар, – глотнул он пива. – Он личность. Изобретатель! Он может все, этот парень! Ты видишь его повсюду.
– Ага.
Конечно, если целыми днями смотреть телевизор.
– А почему ты решила, что можешь делать то же самое?
– Я не собираюсь делать то же самое.
– Но ведь ты сказала, что собираешься стать шеф-поваром!
– Нуда, – сказала я уже из коридора. – Прошу прощения…
– Если хочешь знать, мое мнение, – не сдавался он, – тебе нужна работа. Не следует жить с матерью в твои-то годы! Вот мои дети все уже обзавелись семьями! Разве это плохо!
Эти выпады в мой адрес были постоянными. Мне жутко хотелось спросить, как поживает его женушка.
– Приятно было повидать тебя, Джек.
– А мой сын? Да он недавно купил дом в Боке.
– Отлично.
Он решил, что я уже ушла.
– Ну, скажите, чем забита эта идиотская башка?
Я исчезла.
Вернувшись в свою безопасную комнату, я легла на кровать и слушала, как шумит душ Коко. Она включила радио и вторила старой песне. «Я ВСЕ ЕЩЕ НЕ НАШЛА ТОГО, ЧЕГО ИЩУ». А я думала о Жан-Поле. «Я нашел бы себе другую работу. Это не твое призвание!». Может Джек был прав? И я просто выбрасываю на ветер деньги моего отца, а на самом деле должна бросить школу? Конечно же, они отдадут деньги или хотя бы часть, если Жан-Поль скажет, что я не пригодна к этой профессии.
Но проблема-то в том, что у меня есть эти способности. Разве не так? И почему он никогда не кричит на Лина, который много лет был всего лишь помощником повара и, насколько я знаю, большую часть своего времени в школе затачивал ножи? Или это потому что я женщина? Но он же не придирается к Таре. Или Присцилле. Даже Марьям, шестидесятипятилетней бабуле, которой требовалось полтора часа, чтобы почистить одну морковку.
Может, он просто невзлюбил меня?
Услышав, что душ выключили, я пошла в комнату Коко, чтобы пожаловаться на назойливость Джека, хотя и знала, что сострадания от нее не дождешься. Я села на ее кровать, глядя на внушительный набор разномастных фаллоимитаторов и воланчиков на стенах. Имитаторы были разных цветов и висели на маленьких крючках по всей комнате. А воланчики были сложены в пирамиду над ее кроватью.
– У тебя есть какие-нибудь планы на вечер? – спросила она, появившись в короткой черной юбке с застежкой сзади.
– Да. Убраться отсюда.
Она натянула через голову подходящий под юбку черный гоп. На топе была двойная молния. Верхняя застежка обнажала грудь, а нижняя – лупок. Я бы никогда такого не надела.
– Возможно, мы пойдем к нему. – Она вставила в ухо золотую серьгу размером с колечко лука.
– Ну, что же, желаю хорошо провести время. И не оставляй меня больше наедине с ним в комнате.
– Все было так плохо?
– Да.
– Поговорить с ним об этом?
– А что изменится? Таков уж его характер. Просто позволь мне по возможности избегать его.
– Тебе следует знать… – Она вставила вторую сережку. – Он развелся.
– И что?
– Теперь он думает о наших отношениях.
– Он сделал тебе предложение? – Нет ничего хуже на свете, чем Джек в качестве моего отчима.
– Пока нет, но это не за горами. – Она заметила паническое выражение на моем лице и засмеялась. – Не волнуйся. Я не собираюсь стирать его пижаму.
– Слава богу.
– Но мы найдем способ, чтобы вы поладили.
– Мы ладим, – сказала я. – Но плохо.
Глава седьмая
– А почему ты думаешь, что он впустую тратит на нас время? – спросил Ральф.
Мы были в демонстрационной кухне и ожидали Роберта Кингсли, который собирался почтить нас своим присутствием. Это была маленькая чистая комната без окон с тремя рядами стульев, размещенных на трех уровнях так, чтобы отовсюду хорошо видна была стойка, оборудованная плитой, раковиной и большим столом для разделки мяса с одной стороны и мраморной поверхностью с другой. Мы с Ральфом сидели в углу на заднем ряду. Том Карпентер сидел в середине первого ряда. Тара – в середине второго, прямо за ним.
– Наверно, пожалел о том, что обещал нам прийти, – предположил Ральф. – Был в хорошем настроении, когда согласился, а теперь не знает, как из этого выбраться.
Человек, который собирался к нам прийти, не нуждался в преподавании. Он был востребован везде. Имел собственное шоу на «Пищевом канале». Выступал по всему миру. Сотрудничал с Пердю. Его книга по кулинарии стала бестселлером. Он владел «Зин» – лучшим рестораном в Сономе, штат Калифорния. Не то что обыкновенный повар-преподаватель.
В общем, все они делились на три вида. Первые – это образованные выходцы из буржуазных семей. Они практически никогда не готовили в ресторанах. У них были красивые, хорошо оборудованные кухни дома. Они умели хорошо говорить перед камерой, неспешно перемешивая ингредиенты своего блюда.
Затем шли вышколенные европейцы, которые преподавали в школах при отелях и ресторанах. Ими можно было только восхищаться.
И, наконец, у нас был Ван Дизель, «повар-мачо», который считал, что пока ты не выстрадаешь на кухне всю ночь с переломанными конечностями, не обожжешь каждый сантиметр своего тела, не приправишь филей собственной кровью и не выучишь правила хорошего сервиса, ты – останешься размазней, у которой нет права стоять за плитой.
Роберт Кингсли учился в Стэнфорде, где получил степень по философии. Его первая работа? Он был помощником повара у Панисса, пока не отправился путешествовать по миру. Он готовил в разных отелях и ресторанах, а потом открыл «Зин». Гениально сочетал местные ингредиенты с импортными приправами и являлся экспертом по винам с мировым именем.
Так чего же ему было возиться с нами? Конечно, не из-за денег. Так или иначе – нам повезло.
Он работал на Эллис Уотерз, а его помощницей в «Зине» была Шарлотта Вилкокс, тоже своего рода знаменитость. Кингсли везде окружали женщины, и он нормально к этому относился.
– Одно я знаю наверняка, – заметила я. – Вырваться из кухни Жан-Поля хотя бы ненадолго – уже счастье.
Теперь оставалось надеяться, что Жан-Поль не сократит часы занятий Кингсли и не рассердится на меня.
Все возликовали, когда он вошел в класс, не похожий на знаменитых поваров, потому что не выглядел как кинозвезда. Ему было тридцать четыре. Крепкий калифорнийский мужчина. Густые каштановые волнистые волосы зачесаны назад. Красивый, гладко выбритый. На нем был не костюм повара, а белая рубашка, темный твидовый костюм и черные кожаные ботинки.
– Я только что из аэропорта, – сказал он бархатным голосом. – Как вы думаете, что я видел?
Все молча смотрели на него.
– Я сидел за столиком в ресторане, если его можно так назвать, ожидая рейса.
Я ждала, что Тара откроет свой рот, но даже она молчала.
– Мне хотелось есть. Но какой же был у меня выбор? Сухая пицца. Бургеры в масле на витрине под лампочками. Фруктовый салат в пластиковой чашке. И что еще?
– Хот-доги? – Поднял руку Ральф.
Он явно заигрывал. Но Кингсли не был геем. В его книге явственно просматривались две любовные аферы. Одна – с дочерью французского винодела. Он писал о том, как познавал с ней «все прелести вин» во время пикников на Стинсон-Бич и на горе Тамалпе. И он чуть не женился на Кэрол Бинчи, когда готовил сюжеты для ее утреннего шоу в Лондоне.
– Там висела вывеска, – продолжал он. – «Бутерброды для гурманов».
Класс молчал.
– «Бутерброды для гурманов»! – рассмеялся он. – Знаете, что было у них внутри?
– Сушеные помидоры? – спросил кто-то.
– Консервированная ветчина?
– Хуже! – возмутился он. – Салат из яйца с тунцом, ветчина, сухой американский сыр, мороженая зелень, горчица и майонез. А теперь я спрашиваю вас: это называется «гурман»?
Все в один голос ответили:
– Нет!
– Но на вывеске было написано «Гурман»!
– Это ложная реклама, – вылезла Тара.
– Разве? – спросил он, обводя взглядом зал.
Все молчали. Я медленно подняла руку, и он кивнул.
Впервые в жизни мне пригодились занятия по лингвистической антропологии:
– Это и есть гурман.
– Продолжайте, – сказал Кингсли. И по его липу я видела, что он заинтересован.
– Словом «гурман» обозначали еду высокого качества, – пояснила я, – но теперь в бизнес-кругах оно используется немного иначе. Его употребляют для увеличения продаж продуктов питания…
– Точно! – Кивнул он. – И что это говорит нам о ресторанном бизнесе?
Все молчали.
– Это значит, что все меняется. Модное в прошлом году сегодня становится скучным. Азиатская кухня? Всем уже до лампочки. Экзотические местные ингредиенты? Десять лет назад это предложение было бы революционным. Теперь, слава богу, его приняли. Сегодня альтернативой экзотическому стало импортное. Все доступно в Интернете! Все готово для вас! Сейчас все ждут, а что же произойдет дальше. Некоторые вообще думают, что открывать уже нечего. Невозможно изобрести никаких новых блюд. Никаких новых сочетаний. Вы с этим согласны?
Никто не осмелился ответить.
– Конечно же, это неправда. И именно вы предложите новые идеи. А чтобы это сделать, стоит попутешествовать по свету. Поработать в разных ресторанах. Познакомиться с новыми кухнями. И это – единственный способ стать искусным шеф-поваром. А сидя на занятиях, ничего не добьешься.
Отлично. Значит, он тоже считал, что здесь мы зря тратим свое время.
– В ваши обязанности не входит подавать им то, что они хотят! – провозгласил он. – Ваша задача – научить клиента любить то, что вы предлагаете!
Повисла полная тишина. Звучало неплохо. В его словах был здравый смысл, хотя казалось, будто он всего лишь рассказывал историю собственного успеха. Такому человеку не требуется чужая похвала. Он самодостаточен. Родился с этой уверенностью? Или она была воспитана близкими людьми? Я читала, что он был тесно связан с матерью, которая постоянно брала его с собой в Европу, когда он был ребенком. Боже, как было бы здорово завести интрижку с подобным человеком! Не то чтобы он был моим типом. Слишком взрослый. Слишком серьезный. Никогда и не взглянет на такую, как я. Что он мог знать обо мне, кроме того, что я одета, как все остальные? Но он точно успел доставить удовольствие женщине. Возле чанов с молодым вином. В ароматах винограда и листвы, под горячими лучами солнца…
– Итак, если бы у вас была возможность открыть собственный ресторан, каким бы он был? – оглядел он класс.
Я поерзала на своем сиденье. Вот бы одногруппники узнали, о чем я тут думаю!
– Кто из вас хотел бы иметь собственный бизнес?
Тара подняла руку. Еще бы! И проблем у нее не будет. Ее отец устроит все в лучшем виде. А я? Откуда я возьму деньги? Одна только мысль снова просить деньги у отца действовала угнетающе. И таких, как я, много. Только Тара и еще двое учащихся подняли руки.
– И все? – произнес Кингсли. – Честно говоря, я удивлен. Ну, по крайней мере, вы должны хоть что-то знать о ресторанном бизнесе. Об этом мы с вами и поговорим. Как составить меню и список вин. Как нанимать на работу персонал и увеличить свои доходы. Потому что, окунувшись в этот бизнес только из-за любви к приготовлению пищи, вы полюбите и все остальное, а именно – священнодействие, частью которого является создание собственного ресторана… И если вы не знаете, как делать деньги, то будете обречены на неудачу.
С этими словами он покинул класс. Мы с Ральфом шли к лифту, собираясь позавтракать. Оказавшись на улице, Ральф заныл:
– Я влюблен.
– Он – не гей.
– Всегда можно перевоплотиться.
– Это не по его части.
– Что уж, и помечтать нельзя?..
Мы зашли в фаст-фуд. И взяли себе парочку «бутербродов для гурманов».