Текст книги "Проклятье настоящей любви (ЛП)"

Автор книги: Стефани Гарбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

"Значит, ты предпочитаешь жить без меня?"

"Я бы предпочел, чтобы ты жила".

"Я живу, Джекс, и не собираюсь умирать в ближайшее время". Эванджелин закрыла глаза, а потом поцеловала его.

Это был поцелуй, похожий на молитву, тихий, почти умоляющий, состоящий из дрожащих губ и нервных пальцев.

Это было похоже на протягивание рук в темноте в надежде найти свет.

Губы Джекса были чуть сладковатыми и металлическими, как яблоки и кровавые слезы, когда он прошептал ей в губы:

"Ты не должна была этого делать, Лисичка".

"Теперь уже слишком поздно". Она обвила руками его шею, притягивая его ближе, и разомкнула губы. медленно кончик языка Джекса проскользнул внутрь.

Это был более нежный поцелуй, чем она могла себе представить. В нем было меньше лихорадочного сна и больше тайны, опасного шепота, который может вырваться наружу, если он будет слишком безрассуден. его руки осторожно переместились к ее куртке. Одну за другой, нежно щелкая пальцами, Джек расстегивал пуговицы.

Ноги Эванджелин забыли, как работать, а легкие – как дышать, когда он снял пиджак и позволил ему упасть на пол.

Она и раньше ошибалась. Ее жизнь не была наполнена моментами, ведущими к арке Валори. Каждый момент привел ее к этому месту. Потребовались все сердечные муки, вся почти любовь и неправильная любовь, чтобы понять, что эта любовь – настоящая любовь.

Стекло разбилось. Он уронил банку, и как только он это сделал, поцелуй обрел новую жизнь. Это было похоже на

столкновение звезд и конец света. Все закружилось и закружилось. Он поцеловал ее сильнее. Она крепче прижалась к нему, пальцы затекли по шее, а затем скользнули в мягкие волосы.

Эванджелин никогда не хотела отстраняться. Но она начала чувствовать головокружение. Ее глаза были закрыты. Но она видела звезды.

"Лисичка…", – панический голос Джекса прервал поцелуй.

Я в порядке, – сказала она, или попыталась сказать.

Эванджелин не могла разобрать слов. Ее голова кружилась слишком быстро. Звезды тоже кружились. Маленькие созвездия за ее глазами.

У нее отказали ноги.

"Нет!" закричал Джекс.

Затем Эванджелин почувствовала, как его руки подхватили ее, когда она падала. Она пыталась встать, пыталась двигаться, но голова не переставала кружиться.

"Нет!" закричал Джекс. "Только не это!"

Он упал на землю, держа Эванджелин на коленях. Она чувствовала, как дрожит его грудь, когда он обнимал ее.

Джекс – она вспомнила его имя. Она еще не могла говорить, но уже могла открыть глаза. звезды покинули их, и теперь мир медленно возвращался в фокус. Сначала небо, все цвета индиго и фиолетового. Затем она увидела дерево, сияющее и золотое.

Затем появился Джекс.

Он выглядел ангельски и страдальчески. Его красивое лицо было лишено цвета. Из глаз по бледным щекам стекали капли крови.

"Не плачь, любовь моя". Она осторожно вытерла пальцами его слезы. "Со мной все в порядке".

Она улыбнулась ему шаткой улыбкой.

Его глаза стали широкими и голубыми, как ясное небо после грозы.

"Как это…", – пролепетал он.

Это было немного забавно наблюдать. Его надутый рот слегка приоткрылся, и он, казалось, забыл, как говорить.

"Я уже говорила тебе. Ты – любовь всей моей жизни. Ты мой, Принц Сердец из Лощины. И ты не станешь моим концом".

"Но ты же умирала".

"Нет", – сказала она, немного смутившись. "Я просто забыла дышать".

Глава 42

Однажды не было ничего, кроме поцелуев, и все было прекрасно. А потом было еще больше поцелуев.

Глава 43. Эванджелин

Все душевные терзания, боль, страх и ужас почти стоили того, чтобы увидеть, как Джекс смотрел на Эванджелин, когда закончился их первый поцелуй.

Ей казалось, что она знает все его взгляды. Она видела его насмешки, дразнилки, гнев, страх. Но она никогда не видела в его голубых глазах столько удивления. Они блестели, как листья дерева феникс, шелестели со звуком, напоминавшим медленный выдох.

В какой-то момент они переместились ближе к дереву.

Теперь Джекс прижимался спиной к стволу, а она – к нему. На небе сгущались сумерки, но листья дерева светились золотистым светом. Она не помнила, чтобы листья светились раньше, но света было достаточно, чтобы увидеть, как волна золотистых волос упала на лоб Джека, как его рот мрачно искривился, и он чуть крепче прижал ее к себе.

"У тебя такой вид, будто ты размышляешь о чем-то, что мне не понравится", – сказала она.

Джекс лениво погладил пальцами ее челюсть. "Я люблю тебя", – просто сказал он. Затем его лицо резко стало серьезным. "Я никогда не спущу с тебя глаз".

"Ты говоришь это так, как будто это должно быть угрозой".

Он продолжал торжественно смотреть на нее. "Это не только сейчас, это навсегда, Лисичка".

"Мне нравится, как звучит "всегда". Она улыбнулась ему в ответ, а потом потянулась вверх, чтобы коснуться его щеки, потому что теперь он тоже улыбался.

И он любил ее.

Он любил ее.

Он любил ее.

Он любил ее.

Он любил ее так сильно, что переписал историю. Он отказался от того, что, как он считал, было его единственным шансом на любовь. И вот теперь он наконец-то разрушил чары, от которых, как ему казалось, он никогда не избавится.

Эванджелин хотелось кружиться по поляне и петь во весь голос, чтобы это услышал весь мир, но она не была готова покинуть его объятия. Еще не готова. А может быть, и никогда.

Она провела пальцами по одной из его ямочек. "Знаешь, – призналась она, – мне всегда нравились твои ямочки".

"Я знаю". Он ухмыльнулся. "Ты была так очевидна в своей любви с первого взгляда".

"Это была не любовь с первого взгляда". Она надулась. "Я только сказала, что мне понравились твои ямочки в самом начале". Она убрала руку с его щеки. "Ты мне даже не нравился. Я думала, что ты ужасен".

"И все же." Он снова схватил ее руку и обвил ее вокруг своей шеи. "Ты продолжала смотреть".

"Ну…" Она обхватила его шею другой рукой и снова запустила пальцы в его волосы. Ей очень нравились его волосы. "Может, ты мне и не нравился, но ты всегда был до смешного красив".

Она нежно потянула его за шею, пока он не опустил голову и не прижался губами к ее губам.

На мгновение все снова стало идеальным.

У Джекса было его сердце. У нее был Джекс. Они любили друг друга. Это было все, чего она хотела. Это было долго и счастливо.

Но проблема счастливого конца в том, что это скорее идея, чем реальность. мечта, которая живет после того, как сказочник закончил рассказ. Но настоящие истории никогда не заканчиваются. И, похоже, история Эванджелин и Джекса еще не закончилась.

Зеленые и золотые листья на дереве феникса снова начали шелестеть. Шелест был неистовым, громче, чем когда Эванджелин только вышла на поляну, словно все дерево дрожало. Дрожало. Испуганно.

Затем она услышала аплодисменты.

Три громких пощечины, а затем горький голос. "Вот это было зажигательное шоу!"

Эванджелин оторвалась от губ Джекса и увидела Аполлона, стоявшего в нескольких футах от нее, с широкой стойкой и высоко поднятой головой.

Закончив хлопать, он широко улыбнулся. "Вы двое умеете устраивать представления. Это было романтично и саморазрушительно. Единственное, чего не хватает, – это грандиозного финала". Улыбка Аполлона расширилась. Это была улыбка, которая навсегда заставила Эванджелин бояться принцевых улыбок. "Но я думаю, что могу помочь с этим".

Он протянул руку к дереву феникса и сорвал золотой лист.

Раздался треск.

Искра.

"Эванджелин, беги!" Джекс столкнул ее со своих коленей как раз в тот момент, когда дерево вспыхнуло. Это был ослепительный свет. Белый и яркий. Он поглотил прекрасное дерево за считанные секунды. Ствол, ветви, листья – все горело.

Эванджелин бежала быстро и упорно.

Она приказала себе не оборачиваться.

Но где же был Джекс? Почему он не бежал за ней?

Дым становился все гуще, пламя разгоралось все жарче.

Она остановилась на секунду. Она повернулась, чтобы посмотреть.

"Джекс!" Дыма было так много. "Джекс!" Она начала бежать назад.

"О, нет!" Руки Аполлона обхватили ее сзади, быстро и слишком сильно.

"Нет!" закричала Эванджелин. Она попыталась вырваться, но аполлон был намного больше ее. "Джекс…"

"Прекрати пытаться бороться со мной". Аполлон грубо подхватил ее и перекинул через плечо, прижав ее ноги одной большой рукой, а голову и руки свесил вниз. "Я пытаюсь спасти тебя, Эванджелин!"

"Нет! Это ты сделал!" Она била кулаками по спине Аполлона, ногами пинала его грудь.

"Джекс!" – снова закричала она.

На короткое время она приостановила борьбу, чтобы поднять голову, посмотреть, не пробился ли он сквозь огонь, не пришел ли за ней.

Но все, что она видела, – это дым и пламя.

Глава 44. Аполлон

Эванджелин продолжала кричать и наносить Аполлону удары кулаками, причем с такой силой, что у него даже остались синяки. Однако он почти не чувствовал ударов.

Она снова выбрала Джекса.

Она снова ошиблась.

Аполлон пытался спасти ее. Он пытался защитить ее, но его было недостаточно. Теперь он это видел. Заклятие, наложенное на нее джексом, не мог снять никто из людей.

Жаль только, что Аполлон не мог быть человеком и при этом спасти ее.

Аполлон не сразу вернулся к арке, которая привела его на поляну с деревом феникса. Он не видел Джекса, преследовавшего их сквозь пламя, но он не был настолько оптимистичен, чтобы надеяться, что это означает, что Джекс мертв.

Но это не имело значения, если бы он был жив. Аполлон не думал, что Джекс сможет самостоятельно воспользоваться аркой. Он не сможет отнять у него Эванджелин, только не в этот раз.

Боль пронзила Аполлона при этой мысли.

Ему захотелось сорвать с нее эти чертовы защитные наручники.

Но на этот раз он ожидал боли. Он привык к боли, он постоянно ощущал ее под действием проклятия Лучника. Но эта боль была гораздо сильнее.

Проходя через арку, он споткнулся и чуть не уронил Эванджелин.

"Отпустите меня!" – закричала она. "Пожалуйста!

Пожалуйста, я должна вернуться… – продолжала она плакать.

"Если я тебе хоть немного дорога, отпусти меня!"

Наконец Аполлон опустил ее на землю. Она попыталась уползти. Но он был больше и сильнее. Он схватил ее за лодыжку и дернул так сильно, что она упала на живот. Боль, пронзившая его, была почти ослепляющей. но ему хватило одного рывка, чтобы заставить ее упасть. Затем он, используя свое тело, стал удерживать ее в неподвижном состоянии и потянулся к кандалам, прикрепленным к поясу.

"Нет!"

"Успокойся, дорогая". Сначала он сковал ей руки за спиной.

"Не делай этого!" – кричала она и металась, дико брыкаясь обеими ногами.

Один раз она попала ему в плечо. Но потом ему удалось схватить ее и связать обе ноги у лодыжек.

Он тут же отшатнулся в сторону. Боль была уже почти невыносимой. Аполлон обмяк и отплевывался у края туннеля, куда он ее привел.

Он подумал о том, чтобы оставить ее там. Он не был уверен, что сможет выдержать еще больше боли. И он даже не был уверен, что она нужна ему там, рядом с ним.

Но он все еще любил ее. Он смотрел на нее, связанную, лежащую на земле, розовые волосы прилипли к ее щекам, и она плакала. Она предала его и разбила ему сердце, но если ей осталось жить на этом свете всего несколько минут, он хотел, чтобы они были вместе.

"Не волнуйся, моя милая, скоро все закончится", – прошептал он. Затем он снова поднял ее на руки и понес.

Глава 45. Джекс

Джекс видел только дым. Густой и серый, он обжигал глаза и горло. Но он должен был найти ее.

"Джекс! Помоги мне! Джекс!" Он слышал ее голос. Он был крошечным и испуганным. Он никогда раньше не слышал, чтобы она была такой маленькой.

После нескольких первых криков это уже было не похоже на нее.

Сначала ее голос был похож на дым – он слышал его повсюду. Кричала его имя, звала его. Но потом, куда бы он ни пошел, Эванджелин звучала все дальше и дальше.

"Джекс!"

"Я иду, Лисичка!"

Пот стекал по его шее, когда он бежал сквозь дым.

"Джекс, вон там…" Она прервалась с приступом кашля.

Но теперь она звучала ближе.

Он побежал на звук ее кашля, подальше от горящего дерева, подальше от дыма.

Воздух все еще был густым от грязной копоти. Но он снова мог видеть сквозь весь этот мрак, сквозь пепел. Он разглядел на поляне дерево, которое не загорелось. Обычный дуб, к коре которого прислонилась фиолетововолосая девушка, держащаяся рукой за бедро своего переливчатого платья, а другую руку она поднесла к губам и симулировала очередной кашель.

Аврора.

Не Эванджелин.

"Полагаю, я не та, кого ты ожидал увидеть, – сладко сказала Аврора.

Он ненавидел звук ее голоса. Он никогда не любил его раньше, но сейчас ему хотелось схватить этот голос и швырнуть его в пламя горящего дерева феникса позади него.

"Где она?" прорычал Джекс.

Аврора надулась. "Почему ты думаешь, что я должна знать?"

Он медленно сжал и разжал кулаки. Он пытался быть вежливым, потому что это была сестра-близнец Кастора. Но сколько раз он это делал? Оправдывал Аврору тем, что она такая, какая есть? Говорил себе, что она не опасна, потому что у нее есть то, что ему нужно? Он знал, что это не она подожгла дерево феникса, а она просто отвлекла его от Эванджелин. И независимо от того, знала она, где находится Эванджелин или нет, он хотел причинить ей сильную боль.

"Я дам тебе еще один шанс". Джекс протянул руку и взял Аврору за горло. "Где Эванджелин?"

Аврора поджала губы.

"Ты хочешь умереть?" Джекс слегка сжал горло. "Ты этого хочешь, Аврора? Ведь я так близко".

"Ты не убьешь меня", – сказала она. "Насколько я слышала, удушение – не совсем твой стиль. тебе придется поцеловать меня, а я не думаю, что твоей драгоценной Эванджелин это очень понравится".

"Я всегда могу сделать исключение". Джекс еще немного надавил на ее горло. "Просто скажи мне, где она".

В ее глазах стояли слезы, но Джексу показалось, что они были такими же настоящими, как и ее кашель.

"Скажи мне, почему ты выбрал ее", – попросила она. "Я пытаюсь понять это, но, к сожалению, не могу понять, чем она так очаровала тебя. Она красивее меня? И все?"

"Ты действительно такая мелочная?"

"Да".

"И ты удивляешься, почему я тебя не люблю".

Аврора вздрогнула от этого, и когда упала слеза, на этот раз она выглядела настоящей. "Ты никогда не спасешь ее, Принц Сердец. Аполлон забрал ее на Древо Душ".

Глава 46. Эванджелин

Эванджелин изо всех сил боролась с металлом, которым ее сковал Аполлон. Она пыталась растирать кожу до крови. Если бы ей удалось вытереть хотя бы каплю крови, она смогла бы разжать путы. Она сможет вернуться к Джексу.

Хотя Эванджелин боялась, что не только о Джексе ей нужно было беспокоиться.

Аполлон с помощью арки перенес ее туда, где она еще никогда не была. Огромная пещера, освещенная красно-оранжевыми огненными линиями, навевала мысли о логове вампиров, полном крови и жестокой, карающей магии.

Аполлон несколько минут нес ее на руках, но когда она продолжила сопротивляться, снова перекинул ее через плечо, неся как мешок с едой и затрудняя обзор.

Эванджелин увидела, что там было какое-то дерево. Самое большое дерево, которое она когда-либо видела, огромное, ужасное на вид, с дикими ветвями и искаженными лицами, вырезанными на стволе, и – она чувствовала биение сердца?

Стук. Стук. Стук.

Это точно было сердце. Эванджелин почувствовала, как оно пульсирует в земле, когда Аполлон положил ее, как жертву, перед страшным деревом.

"Аполлон, пожалуйста, не делай этого!" Она дико боролась с наручниками, сковывающими ее запястья. "Пожалуйста, отпусти меня!" – умоляла она. "

Она попыталась сказать, что ей жаль. Она знала, что это было бы разумно сказать именно сейчас. Но она не могла заставить себя извиниться за то, что поцеловала Джекса.

Вместо этого она стиснула зубы и уставилась на Аполлона.

"Неужели твоя гордость настолько уязвлена, что ты готов убить меня из-за поцелуя?"

"Это не то, что я делаю". Он пошевелил челюстью, пот стекал по его лбу. "Я хотел, чтобы мы были вместе навсегда, я хотел, чтобы мое наследие стало и твоим. Я собирался сделать тебя королевой".

"А теперь нет, и ты собираешься убить меня?"

"Все не так – я не хочу тебя убивать. Если бы был другой выход, я бы не стал этого делать, но его нет. Я не могу оберегать тебя, будучи простым человеком, но я не могу иметь тебя и быть больше". Он опустился на колени и погладил пальцами ее щеку. "Это самый трудный выбор, который мне когда-либо приходилось делать. Ты – любовь всей моей жизни, Эванджелин, и я буду отчаянно скучать по тебе".

Он наклонился ближе и поцеловал ее в губы.

Глава 47. Джекс

Джекс думал, что не может быть ничего хуже, чем смерть Эванджелин на его руках. Но это было близко. Она лежала на земле, связанная, перед деревом, а ублюдок, укравший ее воспоминания, наклонялся, чтобы поцеловать ее. «Убери от нее руки, сукин сын!»

Джекс пробежал через пещеру и ударил Аполлона по лицу.

Затем он ударил его еще раз и еще. Он бил до тех пор, пока не перестал чувствовать свой кулак, ломая Аполлону кости.

Когда из носа принца хлынула кровь, Джекс почувствовал, как она забрызгала его щеку.

Проще было бы просто ударить ублюдка ножом в горло. Но Джексу нужно было сначала причинить ему боль.

"Я убью тебя за это!" Джекс обрушил на лицо Аполлона еще несколько ударов.

"Остановите его!" – закричал кто-то. По пещере загрохотали шаги.

Затем Джекса схватили. Он почувствовал на своих руках большие руки в перчатках. Он попытался стряхнуть их, попытался использовать свои силы, чтобы заставить их остановиться. Но либо он был полностью истощен, либо эти охранники были чем-то большим, чем люди.

"Отпустите меня!" Джекс взвыл, когда охранники крепко ухватили его за руки и стали тащить прочь.

Только это были не охранники. Он знал этих людей. Они были похожи на Дэйна и Лисандра Доблесть, старших братьев Кастора. "Отпустите меня! Это не твоя битва".

Дейн, самый твердолобый из братьев Кастора, может быть, и пробормотал что-то, но джекс не расслышал ни шума крови в ушах, ни криков Эванджелин, которая все еще лежала связанная на земле.

"Почему ты не помогаешь ей, а сдерживаешь меня? крикнул Джекс.

И тут он увидел Вулфрика.

Это был первый раз, когда Джекс увидел его с той ночи в арке. Сегодня он выглядел одетым для битвы: ножи пристегнуты к рукам, мечи пристегнуты к бокам, еще одно оружие – на спине.

Он разговаривал с Аполлоном. Джекс ждал, что Вулфрик проткнет чернокнижника одним из своих ножей, а затем заберет Эванджелин. Но все в этой пещере, казалось, сошли с ума. Вместо того чтобы заколоть его, Вулфрик похлопал принца по плечу и протянул ему платок. Затем он направился к Джексу и его сыновьям, даже не взглянув на Эванджелин.

"Что с тобой?" прорычал Джекс.

Вулфрик мрачно посмотрел на него и провел рукой по бороде. "Прости меня, сынок. Но я не могу отпустить тебя к ней".

"Ты меня не остановишь", – прорычал Джекс. Он попытался сбросить Дейна и Лисандра со своих рук, но все Доблести были гораздо сильнее, чем следовало.

"Она его жена", – сказал Вулфрик, как будто это как-то решало дело.

"Он собирается принести ее в жертву дереву!" закричал Джекс.

Аполлон выглядел полумертвым. Его лицо было окровавлено и почти неузнаваемо от побоев, которым подверг его Джекс. Но он все еще стоял на ногах и протягивал меч.

А Вулфрик по-прежнему ничего не делал. Джексу не всегда нравился Вулфрик Доблесть, но он его уважал. Он знал, что Вулфрик верит в честь и справедливость и во все те вещи, о которых он говорил во время тостов.

"Это потому, что я беглец?" крикнул Джекс на Вулфрика.

"Эти истории обо мне – неправда. Я не стирал ее воспоминания – это сделал Аполлон!"

"Меня все это не волнует", – пробурчал Вулфрик. "Я делаю это потому, что так надо".

"Это не так, и ты это знаешь", – крикнул Джекс.

На земле Эванджелин все еще боролась и плакала. Ее щеки были испачканы слезами, когда она подняла голову от земли и встретилась взглядом с Джексом. Ее глаза сияли. Даже сейчас она выглядела такой милой. Она молчала, но он слышал, как она думает: "Все будет хорошо".

Но это было не так.

Ничто и никогда больше не будет в порядке, если Джекс потеряет ее сейчас.

Глава 48. Эванджелин

Эванджелин продолжала бороться с кандалами, сковывающими ее запястья. все, что ей было нужно, – это одна капля крови. Она должна была спасти себя и Джекса – если ей не удастся выкарабкаться, она не хотела думать о том, что будет с ним.

Их история не могла закончиться именно так.

Эванджелин знала, что Джекс говорил ей, что у героев не бывает счастливых концов. Но это не означало, что они должны были дарить их злодеям.

Аполлон выглядел так, словно едва мог стоять на ногах после побоев Джекса. Нос принца был сломан и кровоточил.

Один глаз опух. Но он все еще держал меч высоко над головой.

Лезвие сверкало в лунном свете.

Земля запульсировала быстрее. Мелкие камешки, отскакивая от земли, ударялись о щеки эванджелин: тревожное сердцебиение дерева билось сильнее, чем прежде.

Тумп-тумп-тумп.

Она затаила дыхание. Если Аполлон ударит ее ножом и не убьет, она сможет воспользоваться кровью, чтобы освободиться от наручников.

"Лисичка!" Джекс бил руками по своим похитителям, крича и проклиная всех в пещере. "Лисичка, прости меня". Его измученный голос эхом устремился в небо.

От его прерывистого звука Эванджелин могла бы расплакаться, если бы уже не плакала. Она хотела сказать ему, чтобы он не извинялся, хотела еще раз сказать ему, что все будет хорошо, но на всякий случай позвала: "Я люблю тебя!"

"Заткнись", – крикнул Аполлон и взмахнул мечом. Лезвие с визгом пронеслось по воздуху.

Но он не порезал ее. Аполлон перерубил одну из багровых ветвей дерева. Кровь хлынула из дерева.

Эванджелин никогда не видела ничего столь жуткого.

Эванджелин ожидала, что дерево закричит, но оно, казалось, еще больше ожило, когда из него полилась кровь. ствол стал краснее, как будто кожа покраснела, и вытянулся вширь, как будто был готов к чему-то.

"Прощай, любовь моя", – сказал Аполлон. И тут он поднес свой рот к кровоточащей ветке.

Смотреть на это было ужасно. Кровь окрасила губы и подбородок Аполлона, он пил и пил. Он слегка поперхнулся и зашипел, но потом закончил с алой улыбкой, состоящей из красных зубов и окровавленных губ.

В остальном он был безупречен.

Он должен был выглядеть ужасно. Но он изменился.

Аполлон сиял так, как иногда сиял Джек. Его нос больше не был сломан. Его глаза больше не были опухшими. Взгляд Аполлона был золотым, сияющим, как звезды над головой.

"Я чувствую себя богом", – сказал он со смехом.

Земля запульсировала быстрее и сильнее. Сила этого толчка потрясла Эванджелин. Грязь прилипла к ее щекам, и она откатилась на несколько футов от дерева.

Когда она снова подняла голову, Аполлон споткнулся. Он быстро выпрямился, но потом снова споткнулся, пытаясь отойти от дерева. Эванджелин наблюдала, как его сияющая кожа становится серой, а красивое лицо искажается, когда он пытается сделать еще один шаг.

"Что происходит?" Аполлон скривился от боли и обвиняюще посмотрел на Вулфрика.

"Я предупреждал тебя", – сказал Вулфрик. "Я уже говорил тебе, что если бы ты ценил свою жизнь, то забыл бы об этом дереве".

Аполлон вдруг опустился на колени и уперся одной рукой в землю, словно пытаясь найти опору. "Ты сказал мне, что оно унесет жизнь того, кого я люблю больше всего".

"Так и есть", – ответил Вулфрик. "Оно забирает тебя".

Земля загрохотала сильнее. В воздух посыпались камни и грязь, а длинные, похожие на пальцы, корни вырвались из земли и потянулись к принцу.

"Остановитесь!" закричал Аполлон. Ветви дерева упали вниз, как прутья клетки.

"Нет! Это неправильно – ты не должен был брать меня".

Эванджелин смотрела, как он дико размахивает мечом.

Слезы побежали по щекам Аполлона, когда он снова замахнулся, и ветка зацепила его оружие за кору. Дерево тут же отбросило меч в сторону. Он с лязгом упал рядом с Эванджелин.

Лица, зажатые в стволе дерева, исказились. Их губы искривились. Их глаза расширились, когда ветви дерева плотно сомкнулись вокруг Аполлона и стали тянуть его к стволу.

Аполлон вцепился когтями в кору и закричал: "Ты должен был забрать ее, а не меня!".

Эванджелин никогда не видела ничего столь ужасного. Она смотрела, как ствол распахнулся, словно пасть, готовая поглотить принца.

Аполлон издал нечто среднее между детским криком и воплем животного.

Эванджелин закрыла глаза, но не смогла остановить крик.

"Нет!" кричал Аполлон. "Пожалуйста, не надо…"

Последние слова оборвались.

Тишина.

Повсюду.

Идеальная тишина заполнила пещеру так же, как и крики Аполлона.

Не было ни визгов, ни криков.

Ни криков.

Ни тянущихся ветвей.

Ни стука сердца.

Эванджелин с опаской открыла глаза. Древо душ было точно таким же, как и прежде. Только теперь внутри ствола было зажато новое искаженное ужасом лицо.

Глава 49. Эванджелин

На этом история могла бы и закончиться: злодей повержен, а счастливая пара отправляется в неопределенную счастливую жизнь.

К сожалению, борьба просто так не прекратилась, потому что Аполлон теперь навечно застрял внутри дерева. Джекс все еще был в ярости. И когда сыновья Вулфрика Доблесть наконец отпустили его, в ход пошли новые удары и яростные проклятия. Слова эхом разносились по залитой лунным светом пещере, кулаки били по лицам, рвали одежду.

После первого удара Эванджелин закричала "Стойте!". Но быстро выяснилось, что ее никто не слушает, и если не найти способ остановить драку, то она быстро разрастется.

Выброшенный меч Аполлона был совсем недалеко.

Пробираясь к нему по каменистой почве, она успела порезать палец о лезвие, а затем с помощью крови освободилась от оков.

"Хватит!" – крикнула она, устремляясь в бой.

Оба сына Доблестных сражались с Джексом, их носы были в крови и создавали ужасную неразбериху. Вулфрик был единственным, кто вышел из схватки. Казалось, что он осматривает дерево – или, возможно, разговаривает с ним.

Эванджелин лишь взглянула на него, а затем прыгнула между тремя бойцами и крикнула: "Прекратите все эти глупости, немедленно!"

Первым замер Джекс, за ним последовал один из сыновей Доблестного. Другой сын Доблести, более рослый из них, в последний раз ударил Джекса кулаком в живот – как будто тот не мог остановиться. Но у Эванджелин возникло ощущение, что он как раз из тех, кому нужно нанести последний удар.

Джекс с хрипом упал на землю.

Эванджелин бросилась к нему. "Ты в порядке?"

"Я в порядке". Выпрямившись, он обнял ее за плечи. "Я убью их позже".

"Удачи тебе", – сказал более широкий Доблесть, тот самый, который ударил джека последним. Он снял свою темно-серую рубашку, чтобы вытереть нос.

"Это Дэйн", – хмыкнул Джекс.

Эванджелин понадобилась секунда, чтобы вспомнить это имя. Дэйн. Лала произносила его несколько раз. Дейн был ее драконом-перевертышем. Эванджелин никогда не пыталась представить его себе, но она не была уверена, что смогла бы представить себе этого грубияна, который только что нанес последний удар.

Его брат, который был очень загорелым и золотистым и даже слегка светился, казался немного приятнее. "Ничего личного, Джекс. Мы просто выполняли просьбу отца".

Джекс крепче обнял Эванджелин, бросив взгляд на Вулфрика, который только что присоединился к группе.

"Неужели вы не могли найти более простой способ избавиться от принца?" спросил Джекс. "Например, проткнуть ему мечом живот или отрубить голову?"

Все трое Доблестей вздрогнули при упоминании об отрубании головы.

Джекс усмехнулся.

Конечно, на самом деле головы Доблестным не отрубали, но они, должно быть, уже были знакомы с этой историей и, возможно, видели их безголовые статуи в гавани.

"Мне жаль, что я поставил тебя в такое положение, – сказал Вулфрик Эванджелин. Он выглядел раскаявшимся, но что-то в его словах, в том, как он добавил "поставил тебя в такое положение", заставляло ее думать, что он не сожалеет на самом деле.

У Эванджелин сложилось впечатление, что Вулфрик считает, что поступил правильно, и что его поступок важнее той боли или ужаса, которые он ей причинил. Затем он рассказал об истории этого ужасного дерева, о том, как он посадил его, не зная, что это такое, и как Аполлон узнал о нем и спросил, как его использовать. Вулфрик сказал Эванджелин и Джексу, что он уже два раза предупреждал принца.

Эванджелин поверила в это, но не поверила, что Вулфрик Доблесть хоть немного сожалеет о том, что принц не прислушался к его предупреждениям.

"Теперь ты собираешься вернуть королевство?" – спросил Джекс.

Вулфрик рассмеялся. "Север всегда был моим. Он начал насвистывать, направляясь к устью пещеры. "Пойдемте, сыновья", – позвал он через плечо. "нам нужно найти вашу сестру".

Братья переглянулись между собой, и Эванджелин подумала, что они не хотят следовать за отцом в очередной поход. Не то чтобы она могла их винить, поскольку сама бы тоже не горела желанием искать Аврору.

"Как ты думаешь, что они с ней сделают?" – спросила Эванджелин, когда они ушли. спросила Эванджелин, когда они ушли.

"Я не думаю, что они когда-нибудь найдут ее", – сказал Джекс. "Эти мальчишки не хотят охотиться за своей сестрой.

Они сдадутся через два дня. А Вулфрик слишком горд, чтобы позволить кому-то за пределами семьи узнать, что его дочь – чудовище".

Прямо как Кастор, подумала Эванджелин. Но она не хотела говорить об этом вслух: на самом деле Кастор ей очень нравился. И ей не хотелось больше говорить о Доблестях, хотя она была уверена, что это не последняя встреча с ними. С уходом Аполлона, по мнению Эванджелин, ее титул принцессы уже мало что значил. Но если Вулфрик Доблесть хочет получить королевство, он может его получить. Лишь бы у нее был Джекс.

Джекс тихонько засмеялся рядом с ней, и Эванджелин показалось, что он услышал, о чем она думает.

Она повернулась к нему. Под левым глазом у него рос фиолетово-синий синяк, губа была рассечена. Его одежда была разорвана. Пуговицы на рубашке отсутствовали, левый рукав был разорван у плеча и висел под углом.

Но он все равно выглядел как всегда прекрасно.

Он напомнил ей ту первую встречу в церкви, когда он сидел сзади и рвал на себе одежду. Только теперь он улыбался. Она видела, как его губы искривились в наглой ухмылке, когда они начали выходить из пещеры.

"Куда мы идем?" – спросила она.

На его щеке, чуть ниже пореза, появилась ямочка. "Мы можем пойти туда, куда ты захочешь, Лисичка".

Эпилог

Проклятие Великолепного Севера смотрело, как из древней пещеры выходили влюбленные, которые больше не были влюбленными.

Проклятие радовалось, что они наконец-то уходят. Ему всегда не нравилась эта пещера – в ней было так тоскливо, и оно совершенно не любило несчастное дерево, которое здесь жило. Проклятие поджигало все истории, в которых упоминалось это проклятое дерево, пытаясь предостеречь смертных, но люди были такими глупыми созданиями.

Проклятие было радо, что у этой человеческой девушки и ее не совсем человеческого мальчика хватило ума уйти от дерева.