Текст книги "Проклятье настоящей любви (ЛП)"
Автор книги: Стефани Гарбер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Герой выругался под нос и добавил что-то, что прозвучало как бесполезное королевское обращение. "Простите, принцесса, но вы пойдете со мной и моими людьми".
Он дважды щелкнул пальцами, и сквозь дождь проступили новые фигуры. Их было не менее полудюжины, все они были скрыты плащами, как у Гаррика, но Эванджелин могла с уверенностью сказать, что все они крупнее ее.
Сражаться она не могла. Но, возможно, ей удастся убедить их отпустить ее.
"Ты не понимаешь". Она уперлась каблуками в грязную землю. "В этом трактире небезопасно. Идите и убедитесь сами. Но, пожалуйста, не берите меня с собой. Я не могу туда вернуться".
"Не волнуйся, – сказал Гаррик, – безопаснее места, чем с нами, нет".
"Тогда почему я чувствую себя вашей пленницей?" – запротестовала она.
Гаррик вздохнул за своим капюшоном. "Ладно, ты в плену.
Но это не значит, что я не буду обеспечивать твою безопасность".
Эванджелин продолжала спорить, но Гаррик легко ввел ее внутрь, за ним последовала банда героев.
Воздух пах фецидом, кровью и смертью.
Барменша лежала на полу в той же ужасной позе, в которой ее нашла Эванджелин.
Пальцы Гаррика впились в руку Эванджелин чуть сильнее.
Это был единственный признак того, что на него могли повлиять тела.
Он опустил капюшон. Она впервые видела его без маски. У него было суровое красивое лицо, полностью лишенное эмоций.
Но тут он начал выкрикивать команды. "Лейф, Ворон, Томас – вы трое поднимайтесь и проверьте комнаты. Посмотрите, сколько еще мертвых".
Мужчины быстро зашагали вверх по лестнице, отчего дерево задрожало, а Гаррик обернулся к Эванджелин. "Вы видели, кто это сделал, Высочество?"
"Если вы хотите, чтобы я ответила на ваши вопросы, освободите меня от руки".
"Она нам не нужна. Должно быть, это был лорд Джекс", – сказал один из оставшихся людей Гаррика.
"Нет", – тут же ответила Эванджелин, бросив на него взгляд.
"Это был не Джекс".
"Моя жена явно ошеломлена", – раздался голос, от которого у Эванджелин сразу же поползли мурашки по коже.
Там был Аполлон. Она слышала, как он подошел к ней.
Затем она почувствовала его руку на своей спине.
Эванджелин резко повернулась в сторону и ударила его по лицу. Звук ее руки, ударившей его по щеке, эхом разнесся по трактиру, громко, с треском и удовлетворением.
Ты отвратительный, тщеславный, трусливый червь, принц, – подумала она, наблюдая за тем, как его кожа приобретает воспаленный красный оттенок.
Она не сказала ему, что знает обо всем, что он сделал. Она не сказала ему, что знает, какой он на самом деле, и что она никогда не будет его. А ей так хотелось. Но она не была такой глупой. Не сейчас, когда Аполлон был окружен стражниками и героями, которые могли бы без труда подчинить ее, если бы она затеяла с принцем настоящую драку.
"О, Аполлон!" – воскликнула она вместо этого. "Ты меня напугал".
Принц потер щеку. "Я не знал, что ты умеешь так сильно бить, моя милая". Слова были дразнящими, но она могла поклясться, что его глаза сузились. Эванджелин сказала себе, что он не мог знать, что она вернула себе память.
И она поняла, что он никогда не сможет этого узнать.
Ей нужно было продолжать притворяться, и не только потому, что рядом находились его охранники и герои по найму. Если бы Аполлон узнал, что к ней вернулись воспоминания, он мог бы просто забрать их снова. Теперь она понимала, почему он заставлял врачей проверять ее каждый день. Чтобы быть уверенным, что если какая-то часть ее прошлого начнет возвращаться, он сможет просто стереть ее.
Он был ужасен. Эванджелин знала, что он ужасен, но глубины его обмана поражали ее все сильнее и сильнее. Ей хотелось снова дать ему пощечину, кричать, вопить и бушевать, бушевать, бушевать, но она должна была быть осторожнее.
И она должна была сделать это сейчас.
Она попыталась стать меньше. После появления Аполлона Гаррик наконец отпустил ее. Она прижала обе руки к груди и наклонила голову, как будто была потрясена и напугана, что и должно было быть, но было так трудно почувствовать это сквозь весь гнев, пульсирующий в ней.
Еще труднее было сделать так, чтобы ее голос стал тоненьким, когда она сказала: "Я и не думала, что могу так сильно ударить. Просто все это так расстроило. Тела, кровь. А вы знаете, что лорд Беллфлауэр убил Хейла и пытался убить меня?"
"Я слышал об этом".
Аполлон обхватил ее руками, но объятия показались ему слишком тесными. Удушающе тесным. "Все в порядке, я уже здесь".
Эванджелин сказала себе: продолжай притворяться. Просто продолжай притворяться. Ей нужно было обнять его в ответ и изобразить облегчение, но она не была уверена, что сможет это сделать. Ей было трудно просто дышать, когда его тело так близко прижималось к ее телу.
Наконец Аполлон отстранился, но продолжал прикасаться к ней. Он обхватил ее за плечи тяжелой рукой, прижимая к себе.
Она подумала, не чувствует ли он, что она хочет убежать. Она попыталась расслабиться, но следующие его слова сделали это невозможным.
"Я собираюсь забрать отсюда Эванджелин", – сказал Аполлон Гаррику. "Ты должен найти Джекса, пока он снова не убил".
"Джекс этого не делал", – запротестовала Эванджелин.
Аполлон напрягся, как только она сказала "Джекс". Она почувствовала, как его рука напряглась.
Но она отказалась взять слова обратно. Она могла притвориться, что потеряла память, могла вытерпеть объятия, но она не собиралась позволять аполлону обвинять Джекса в убийствах, которых он не совершал. Только не снова. И не тогда, когда на свете есть другой убийца. "Это дело рук вампира".
Аполлон бросил на Эванджелин короткий, тревожный взгляд, который, казалось, спрашивал: "Что ты знаешь о вампирах? Затем он рассмеялся. Это был тихий смешок, но его было достаточно, чтобы ее щеки запылали, когда он сказал: "Моя жена явно не в себе после всего, что ей пришлось пережить".
"У меня совершенно ясная голова", – спокойно возразила Эванджелин. "Я видела вампира в Проклятом лесу".
Это было правдой. В тот момент она этого не осознавала.
Но теперь, когда к ней вернулись воспоминания, все встало на свои места. Красивый незнакомец в Проклятом лесу был Хаосом. Он сказал ей об этом, когда они встретились, но Эванджелин не помнила, кто он такой, и не могла понять, что он вампир и до недавнего времени носил шлем, не позволявший ему питаться.
Теперь она поняла, почему Джекс так быстро вывел его из строя. Джекс защищал ее. Он всегда ее защищал.
И ей нужно было защитить его.
"Я знаю, что говорю как сумасшедшая", – сказала Эванджелин. "Но я уверена в том, что видела. Я видела вампира, и он совсем не похож на лорда Джекса".
Она добавила последнее слово "Джекс" только для того, чтобы увидеть, как аполлон вздрогнул. Но на этот раз он не вздрогнул. Его губы медленно растянулись в улыбке, заставившей эванджелин подумать о том, чтобы надеть маску.
"Хорошо, моя милая, я тебе верю".
"Правда?"
"Конечно. Я просто удивилась. Не так часто кто-то говорит о вампирах, так что простите мне мой первоначальный скептицизм".
Аполлон погладил ее по плечу и снова посмотрел на Гаррика. "Лорд Джекс по-прежнему является вашим приоритетом. Но скажи своим людям, чтобы они также искали Люсьена, самозваного наследника престола. Предупреди их, что он вампир и начал убивать".
Эванджелин боролась с желанием отреагировать. Она старалась сохранять на лице безучастное выражение, невинность, как бы она ни выглядела. она должна была выглядеть как девушка без воспоминаний, а не как девушка, которая только что услышала, как ее лживый и обманчивый муж обвиняет ее первую любовь в убийстве.
"Этот наследник", – тихо сказала Эванджелин, надеясь, что ее слова прозвучали просто любопытно. "Как он выглядел? Я слышала, что он был молод и очень красив".
Аполлон нахмурился при слове "красивый", но Эванджелин продолжала, словно не замечая этого. "Мои служанки все говорили о том, как он был потрясающе привлекателен. Но вампир, который это сделал, – тот, которого я видела в лесу, – она вздрогнула, – он был старым и чудовищным". Она почувствовала укол вины за эту ложь. Но Эванджелин знала, что если она попытается описать хаос, то Аполлон, скорее всего, переиначит его так, что это все равно будет звучать как Люк, поскольку оба вампира были молодыми, темноволосыми и красивыми.
"Эванджелин, дорогая, – сказал Аполлон. "Вампиры выглядят по-разному, когда питаются. Я знаю, ты думаешь, что вампир, который это сделал, был старым чудовищем, но вампиры встречаются довольно редко. Я уверен, что если ты действительно видела вампира, то это был наследник-самозванец. Если только вы не уверены, что это был вампир?"
Ублюдок. Убийца. Монстр.
Я ненавижу тебя, хотела сказать Эванджелин. Но если бы она сказала Аполло, что чувствует сейчас, это не помогло бы ни Люку, ни Джексу. Вместо этого она сказала единственное, что смогла заставить себя сказать: "я уверена, что это был вампир". И она отчаянно надеялась, что Люк находится где-то далеко и в безопасности.
Глава 31. Эванджелин
Эванджелин просто необходимо было пережить поездку в карете.
Это была всего лишь одна поездка в карете.
Последняя поездка в карете.
Как только она прибудет в Волчью усадьбу, то сбежит через потайные ходы, о которых Аполлон рассказывал ей еще до их свадьбы. Теперь, когда к ней вернулась память, она помнила эти ходы. Оставалось только дождаться темноты, когда замок уснет. Тогда Эванджелин уйдет, чтобы попытаться найти Джекса.
Нет, поправила она себя, не попытаться. Она найдет Джекса. Неважно, что она понятия не имела, куда он ушел, почему оставил ее и зачем надел на ее запястье стеклянную манжету.
Эванджелин захотелось еще раз изучить манжету. Джекс постарался, чтобы надеть ее, значит, это было важно. Скорее всего, магическая. Но пока манжета не давала никаких впечатляющих результатов, да и вообще ничего не давала.
Пока карета с грохотом неслась к Волчьему залу, она прятала манжету под плащом. Вот только теперь, похоже, она ехала не в том направлении.
Эванджелин не слишком разбиралась в географии северных земель. Но она знала, что усадьба находится на юге, и по направлению солнца, освещавшего всю зелень Севера, поняла, что карета катится на запад, куда-то в неизвестную сторону.
Все, что она видела, – это зеленые поля и деревья, распускающие новые листья.
Она вцепилась в красные бархатные подушки, ожидая, что дорога повернет обратно на юг, но путь был неблизким.
Все, что она видела, – это зеленые поля и деревья, распускающие новые листья.
Она вцепилась в красные бархатные подушки под собой, ожидая, что дорога повернет обратно на юг, но путь оставался прямым, как пшеничный стебель.
До этого момента Эванджелин старалась смотреть в окно, а не на Аполлона. Она не знала, сможет ли долго смотреть на него, не выдавая своих истинных чувств. Да и не хотела она его видеть. Ей было больно сидеть так близко к человеку, который вырвал у нее воспоминания и переписал ее историю.
Она не хотела смотреть ему в лицо. Но наконец она повернулась.
Он сидел прямо напротив нее. Его руки были сложены в замок и упирались в подбородок, он смотрел на нее с той же силой, с какой она избегала его.
По позвоночнику пробежал холодок, и она подумала, не наблюдал ли он за ней так все это время. Как будто он знал, что у нее есть секрет.
"Все в порядке, дорогая? Вы выглядите немного нервной".
"Я просто хотела узнать, куда мы едем. Я думала, что Волчья усадьба находится на юге?"
"Так и есть. Но на некоторое время мы остановимся в другом месте".
Судя по тому, что она услышала, это могло быть вечностью.
Эванджелин знала, как сбежать из усадьбы, но бежать из другого места может быть гораздо сложнее.
"Где это место?" – спросила она.
"Прямо здесь". Аполлон царственно махнул рукой в сторону окна, когда карета проехала мимо слишком дружелюбной вывески, обмотанной веселой зеленой лентой, которая гласила:
Добро пожаловать в поместье Мерривуд!
Где рады каждому Как только она увидела эту надпись, воспоминания Эванджелин столкнулись с реальностью. Она вспомнила, как вместе с Джексом ехала через этот город и прилегающий к нему лес. Это было определение пустыни, безнадежной, безжизненной и бесцветной. но теперь здесь кипела жизнь.
Из кареты Эванджелин была видна главная площадь. Она была полна стеклодувов и металлургов, мужчин с топорами и женщин с молотками, работающих под разноцветными нитями бантов, фонарей и серпантина, которые свисали из мастерских в разгар ремонта.
Даже с закрытой дверью кареты до нее доносилась мелодия щебета птиц, смеха детей и трудолюбия людей.
"Теперь, когда Охота закончилась, – сказал Аполлон, – Вейлы устраивают свой фестиваль, чтобы привлечь людей к помощи в восстановлении поместья Мерривуд и соседней деревни. Об этом событии они говорили за ужином. Они обещали землю, дома и работу каждому, кто поможет. Это старая традиция, которую поддерживают другие Великие Дома, выставляя стенды и спонсируя ужины и танцы каждый вечер".
Пока Аполлон говорил, карета свернула с площади, и они быстро въехали в круг королевских шатров цвета красного вина. Атмосфера здесь была не такой веселой, как в деревне.
Здесь было гораздо меньше бантиков и гораздо больше солдат.
Эванджелин напряглась при виде всех этих людей. Их было слишком много, чтобы сосчитать; это было похоже на муравьев, ползающих по пикнику. Как она и опасалась, ускользнуть незамеченной будет гораздо труднее. но она найдет способ сделать это.
Стража расступилась, позволяя карете проехать к центру королевских шатров, где воины сражались, а на кострах готовилось мясо.
"Похоже, твои гвардейцы готовятся к битве, а не к празднику", – заметила Эванджелин.
"Так поступают солдаты", – невозмутимо ответил Аполлон.
Карета остановилась перед шатровым аналогом замка. Он был облицован золотом, по бокам возвышались две шатровые башни, на обеих из которых развевались флаги с королевским гербом Аполлона.
Охранники поклонились, и Аполлон вышел, а за ним и Эванджелин. Принц сразу же переплел свои пальцы с ее пальцами, но она могла поклясться, что его хватка была крепче, чем обычно.
Эванджелин тяжело вздохнула и решила, что ей нужно просто играть свою роль и делать вид, что ничего не изменилось. Пока Аполлон не заподозрит, что к ней вернулись воспоминания, она сможет сбежать.
"Принцесса Эванджелин!" – воскликнул музыкальный голос, и через несколько секунд сквозь строй охранников появилась Аврора Вейл. На ее фиолетовых волосах красовалась цветочная корона. Она состояла из бутонов роз, ранункулюсов и белых звездочек, с которых при ходьбе сыпались лепестки цветов.
Эванджелин могла поклясться, что в этот момент появилось больше птиц, чтобы они могли напевать для нее мелодию.
"Я так рада, что ты в безопасности! Я так волновалась последние два дня", – ласково сказала Аврора. "Но я знала, что твой принц вернет тебя обратно, и даже приготовила тебе вот это, чтобы ты не сомневалась".
Она вручила Эванджелин цветочную корону, такую же, как у нее в волосах.
"Спасибо", – сказала Эванджелин, хотя все еще не доверяла Авроре.
Она быстро перебирала в памяти вновь обретенные воспоминания, пытаясь понять, не знает ли она Аврору в прошлом. Но все, что она нашла, – это еще одно воспоминание из Лощины. В первое же утро она обнаружила там два имени, вырезанные на дереве рядом с часами для еды:
Аврора+Джекс Может быть, поэтому Эванджелин не любила Аврору Вейл, потому что та носила имя давно умершей девушки, которая когда-то испытывала чувства к Джексу?
"Завтра начнутся все праздники", – продолжала весело болтать Аврора. "И будет очень весело, если ты придешь на них. Будут всевозможные киоски, угощения и красивые вещи.
Ты ведь собираешься пойти на фестиваль? Мои братья и сестры все хотят работать, а я не умею строить".
"Вообще-то я думаю, что строить будет очень весело", – сказала Эванджелин.
Аполлон засмеялся.
От этого звука у Эванджелин задрожала кожа. Она приказала себе не ссориться с ним, не делать ничего такого, что могло бы вызвать у него подозрения. но она не могла удержаться и повернулась к нему, чтобы спросить: "Вы не думаете, что я могу помочь в строительстве?"
"Я просто думаю, что для тебя есть более достойное применение, моя милая".
"Например?" вклинилась Аврора. "Я думаю, что строительство звучит ужасно, но разве не для этого мы все здесь собрались? Ты боишься, что твоя жена настолько хрупка, что может пораниться, если возьмется за молоток?"
Аполлон стиснул челюсти. "Я не говорил, что моя жена хрупкая".
"Тогда, может быть, не стоит так с ней обращаться или смеяться над ее желаниями", – сказала Аврора.
В глазах Аполлона промелькнуло что-то темное.
Вокруг них все стражники замерли. Даже птицы перестали щебетать.
Эванджелин открыла рот, чтобы сказать что-нибудь – что угодно. Аврора не представляла, насколько злобным может быть Аполлон, и после того, как она только что вступилась за Эванджелин, ей захотелось защитить ее. Но тут, к ее удивлению, Аполлон отвел взгляд и склонил голову. "Вы правы, мисс Вейл. Я не должен был смеяться над своей женой".
"Нет, не стоило", – выругалась Аврора.
И это было очень странно. Несколько секунд назад Эванджелин испугалась за нее, но теперь она почувствовала, что соотношение сил изменилось.
Аполлон выглядел так, словно боялся Авроры.
Эванджелин могла бы подумать, что это только в ее воображении. Но когда Аврора, наконец, ушла, заявив, что завтра построится вместе с Эванджелин, Эванджелин поклялась, что видела, как девушка передала Аполлону записку.
Это произошло, когда Аполлон на прощание поцеловал Авроре руку. Эванджелин лишь на секунду взглянула на свернутую страницу. Затем она подумала, что Аполлон, должно быть, засунул ее в рукав, потому что, когда она снова посмотрела, крошечный свиток исчез.
Глава 32. Аполлон
Когда Аполлон впервые встретил Аврору Доблесть, он подумал, что она ангел. Она была прекрасна, а он чувствовал себя скорее призраком, чем принцем.
В ту ночь он оказался в клетке на кровати в подземном логове вампиров. Эванджелин заперла его там после того, как он поцеловал ее, а затем потерял контроль над собой и едва не убил ее.
Когда она оставила его в клетке, Аполлон подумал, что вампиры собираются убить его, и ему почти захотелось умереть. Он был проклят, по-настоящему проклят – не так, как люди говорят, что они прокляты, когда им просто не везет.
Одно проклятие, и Аполлон мог быть даже рад этому.
Принц, проклятый однажды, мог стать легендой, но Аполлон был проклят трижды и столько же раз едва не погиб – один раз от руки собственного брата.
Он был готов позволить вампирам выкачивать из него кровь, лишь бы это происходило быстро. Но тут в комнату вошла женщина. Он не знал ее имени, во всяком случае, тогда.
Он просто закрыл глаза и ждал, когда она укусит. Но эта женщина не была вампиром. Это была Онора Доблесть, и каким-то образом она излечила его от проклятия Лучника и зеркального проклятия. Но это была одна из тех ситуаций, когда лекарство поначалу оказалось почти таким же плохим, как и болезнь.
В результате излечения Аполлон внезапно потерял связь с собой. Его связь с Эванджелин была разорвана, и он хотел ее вернуть. Он не хотел быть проклятым, но он хотел ее; желание не прекратилось только потому, что проклятия исчезли.
Более того, он хотел ее еще больше. Теперь, когда он не чувствовал себя обязанным причинять ей боль, охотиться на нее, он мог наконец сделать ее своей.
Но он знал, что все не так просто. Это было совсем не просто.
Большую часть своей жизни Аполлон всегда получал то, что хотел. будучи принцем, он не привык ничего желать. Он привык брать и получать. Но впервые Аполлон испугался, что может не получить желаемого.
Он пытался убить Эванджелин. Он стрелял в нее и душил.
На ее шее, вероятно, все еще оставались синяки от его рук.
Он надеялся, что она простит его. Он был проклят. Он ничего не мог поделать. Конечно, она поймет. Но что, если Эванджелин никогда не забудет его поступка?
Что, если всякий раз, когда он пытался ее поцеловать, она вспоминала, как он пытался ее убить?
А еще был лорд Джекс. Бывший друг Аполлона.
Аполлон никогда не соперничал с другими мужчинами. Кто может соперничать с принцем, который станет королем? Но когда Аполлон пытался убить Эванджелин, он увидел, как она смотрела на Джекса, когда тот ворвался в комнату, чтобы спасти ее. Как будто Джекс был ее спасителем, ее героем.
Что-то изменилось между ними.
И Аполлон не знал, что с этим делать.
Перед тем как Онора покинула его, она подняла прутья клетки. Он был свободен. Но Аполлон не мог пошевелиться.
Он слишком нервничал и боялся выйти из комнаты.
И тут в дверях, словно ангел, появилась Аврора.
Она была не просто красива, она была неземной красоты, с приятным голосом, который говорил все слова, которые он хотел услышать. "Такой красивый человек, как ты, не должен выглядеть таким грустным", – сказала она ему. И она знала не только то, что он принц, о чем все знали. Она знала о проклятии Лучника, которое заставило его выследить свою жену.
"Я могу помочь тебе все исправить", – сказала она. Затем она предложила ему эликсир. "Выпейте его, и на некоторое время вы сможете стереть все это из ее памяти. Вы сможете начать все заново. Ты сможешь удалить из ее памяти все, что пожелаешь, и написать новую историю".
Аполлону следовало бы задавать больше вопросов.
Но он не хотел знать ответы. Он выпил эликсир и тут же пожалел об этом.
Как он мог даже подумать о том, чтобы стереть воспоминания Эванджелин? Он не стал этого делать. Он дал бы силе выветриться. Даже в таком разбитом состоянии Аполлон понимал, что это было бы непростительным нарушением.
Но потом он вышел из камеры и нашел Эванджелин, и она посмотрела на него так, словно отпускала его. Она сказала, что хотела бы, чтобы джекс не был так привязан к ней, а затем сказала Аполлону, что ей очень жаль.
Она выбрала Джекса.
Она ошиблась.
Она была обманута, как и Аполлон, который считал Джекса своим другом.
Аполлон должен был остановить ее. Он должен был спасти ее.
Он не хотел причинять боль Эванджелин. Он старался сделать это безболезненно для нее. Он обнимал ее, когда она плакала, и молча обещал, что вместе они создадут новые воспоминания. Прекрасные, необыкновенные воспоминания.
И он никогда больше не сделает с ней ничего подобного.
Он также не думал, что снова увидит ангела и что она окажется Авророй Доблесть.
Как и все на Севере, Аполлон считал, что Доблестные мертвы. Когда Онора впервые исцелила его, он не знал, кто она такая.
Лишь позже, после того как Аполлон забрал воспоминания Эванджелин и скрылся в арке, он увидел всю семью Доблестных и начал понимать весь масштаб произошедшего.
Доблести не были обезглавлены, как утверждалось в рассказах. Семья была жива и сотни лет находилась в состоянии вечного сна. Они-то и были истинным сокровищем, скрытым за аркой.
Вулфрик и Онора уверяли Аполлона, что они пришли не для того, чтобы украсть его королевство или корону. Но все, что аполлон мог слышать, это как кровь приливает к его ушам, когда он видит их дочь Аврору.
Она подмигнула ему, как будто все это было большой игрой, а Аполлон просто стоял, как ребенок.
"Все, что нам теперь нужно, – это место, где мы могли бы спокойно жить, – сказал Вулфрик. "Никто не должен знать, что мы вернулись".
Если бы Аполлон обладал большей рассудительностью, он мог бы сразу же сказать что-нибудь вроде: "Не могу не согласиться", а затем отослать их в дальние края Севера, где их никто никогда больше не увидит.
Но это были Доблести, он был ошеломлен, увидев их живыми, а их дочь знала его самую страшную тайну.
Ее прекрасные глаза смотрели на него, когда она сказала: "А что, если вместо этого ты сделаешь нас Великим Домом? Мы могли бы называться по-другому, например, Вейл".
Аполлон ждал, что Вулфрик возразит. Великие Дома не были тихими. Но, похоже, Вулфрик и в самом деле не хотел вести тихую жизнь.
"Думаю, это может сработать. Что скажешь, любовь моя?" – спросил он, взглянув на жену, которая согласилась.
"Только если мы сохраним в тайне наши истинные личности", – сказала Онора. "Мне не хочется повторять прошлое".
Рядом с ней улыбнулась Аврора, как будто все уже решено.
Затем и остальные впечатлительные дети Доблестных кивали и улыбались.
Как мог Аполлон отказаться?
Он сам слышал, как говорил: "Отлично. Есть земли, которые я могу тебе подарить. поместье, деревня, лес – все это нужно отстроить заново, но как только я сделаю тебя Великим Домом, люди соберутся, чтобы помочь тебе. Мне нужно лишь немного времени".
"Не затягивай", – сладко пропела Аврора.
И когда она снова подмигнула, Аполлон понял, что заключил сделку с дьяволом, а не с ангелом.
Сердце Аполлона заколотилось, когда он почувствовал, что Аврора сунула ему записку. Он быстро спрятал ее в рукав, но от одного осознания того, что она там, ему стало плохо.
Последней просьбой Авроры было знакомство с Эванджелин. "Не стоит так волноваться, Ваше Высочество, – ласково сказала она. "Я просто хочу подружиться. Меня долго держали взаперти, и все мои подруги умерли".
Аполлон не совсем поверил ей, что она хочет просто дружить, но он знал, что не может возражать. Так же, как он знал, что не сможет возразить против того, что она попросит сегодня. Но, возможно, он мог бы пока проигнорировать ее сообщение.
Ему нужно было побыть наедине с женой.
Аполлон внимательно наблюдал за ней, пока они входили в шатер. На полу лежали вышитые золотом и бордовым ковры, возле подушек и мехов, из которых была сделана кровать, горели свечи из пчелиного воска. рядом стоял низкий столик, уставленный фруктами, сыром и бокалами с вином.
И все же Эванджелин стояла за порогом. Она не взяла со стола еду, не бросилась на подушки и даже не попыталась снять свой промокший плащ.
"Где вы будете жить?" – спросила она.
"Мы будем жить вместе", – тихо сказал Аполлон, двигаясь за ней. "Так я смогу защитить тебя". Он обхватил Эванджелин за талию.
Она напряглась под его руками.
Это длилось всего секунду. Эванджелин напряглась, а затем словно растаяла в его объятиях.
Он откинул ее волосы в сторону и поцеловал в шею.
Она снова напряглась. На этот раз она не расслабилась.
Ему нужно было отпустить ее. Она снова была напугана. Он почувствовал нечто подобное в гостинице, где нашел ее, но до сих пор не был уверен. Его рот задержался на ее шее, достаточно близко, чтобы почувствовать пульс, бьющийся под его губами. Затем он услышал, как она резко вдохнула.
Он снова понял, что должен отпустить ее, но не мог отпустить. Биение ее пульса пробудило в нем желание удержать ее в своих объятиях. Держать ее до тех пор, пока она не перестанет хотеть сбежать.
"Я думал, мы покончили с этой чепухой о том, что ты не ведешь себя как моя жена". Его руки сжались вокруг нее и…
Больно! Боль была внезапной, сильной и настолько сильной, что он не смог удержать ее. Он перевернулся на спину. Зрение потемнело и поплыло.
Ощущение было такое, будто в ребра ему вонзили раскаленный нож, а затем вывернули. Но так же быстро, как он почувствовал острую боль, она исчезла.
Когда он снова смог видеть, Эванджелин смотрела на него с новым ужасом.
"Аполлон, с тобой все в порядке? Что случилось?" – спросила она, прижимая обе руки к груди.
И тут он заметил манжету на ее запястье. Она была сделана из стекла. Должно быть, поэтому он и не заметил ее раньше.
Он мог бы и не заметить ее, если бы она тускло не светилась, освещенная словами на языке, который он не мог прочесть, хотя боялся, что знает, что эти слова означают. что на самом деле представляет собой манжета.
Он хотел спросить, где она его нашла, как он стал ее, почему она его носит, знает ли она, что он делает. но он предполагал, что Эванджелин понятия не имеет, что это такое, и не хотел привлекать к этому внимание. он также надеялся, что ошибается.
Потому что если Аполлон был прав – если это была недостающая защитная манжета Мстителя Слотервуда, – то это означало, что Аполлон собирался причинить ей вред.
Он должен был взять себя в руки.
"Я в порядке, – сказал он, медленно отступая назад. "Просто я вспомнил о чем-то важном, о чем мне нужно позаботиться".
"О чем?" – спросила Эванджелин.
"Скучное, княжеское дело. Не волнуйся, я скоро вернусь".
Он мог бы попытаться поцеловать ее на прощание, но не доверял себе. К тому же у него были дела.
Как только он вышел из палатки, Аполлон вытащил из рукава записку от Авроры Доблесть.
Встретимся на границе Веселого леса и дороги, ведущей в Проклятый лес.
Будь там на закате.
Приходи один и никому ничего не говори.
Вместо своего имени она нарисовала волка в цветочной короне.
Он сжег записку, проходя мимо ближайшего костра.
Аполлон пришел на перекресток рано. Он хотел как можно скорее закончить дело с Авророй.
Он приехал сюда верхом на лошади, удивляясь тому, как сильно изменился Мерривудский лес. Мох покрывал камни.
На деревьях росли новые листья. Аполлон даже слышал звуки жизни – оленей, птиц и сверчков.
После возвращения Доблестных Мерривудский лес возродился. Он больше не напоминал то место с привидениями, которого он боялся в детстве, и все же Аполлон никогда не видел своего коня таким взволнованным.
После того как он привязал лошадь к дереву, отделявшему Мерривудский лес от мокрой дороги, ведущей в Проклятый лес, животное топало и скулило. Когда Аполлон попытался накормить его яблоком, конь выбил его из рук.
Аполлон подумал, не расстроился ли зверь из-за того, что они оказались так близко к заколдованной дороге в Проклятый лес, или же из-за приезда Авроры Доблесть.
Аврора, конечно, по-прежнему выглядела как ангел, когда скакала к Аполлону на лошади, которая, казалось, светилась серебром в лунном свете.
"Не смотри так угрюмо. Это некрасиво", – отругала она Аполлона, спрыгивая с лошади. "И хотите верьте, хотите нет, принц, но я здесь, чтобы помочь вам".
"Как в прошлый раз, когда ты помогла мне?"
"Эванджелин ведь твоя, не так ли?"
"Пока что", – ворчал Аполлон. "Я начинаю бояться, что некоторые из ее воспоминаний могут вернуться".
Аврора закончила привязывать лошадь к дереву. В отличие от лошади Аполлона, ее животное выглядело вполне довольным. "Почему ты так говоришь?"
"Она ведет себя странно. У тебя есть еще эликсир памяти?" – спросил он. И он возненавидел себя за этот вопрос.
Аврора насмешливо улыбнулась, подойдя поближе, и ее длинные серебристые юбки зашелестели по лесной подстилке.
"Думаешь, это зелье было легко достать?"
"Ты же Доблесть".
"Да. Но наша магия не безгранична. Неужели ты воображаешь, что я просто так ношу с собой бутылочки с магией?"
"В тот день ты так и сделала".
Аврора коротко поджала губы. "Вы хотите и дальше задавать глупые вопросы, принц? Или вы хотите стать таким человеком, от которого ваша жена никогда не посмеет и подумать о том, чтобы уйти?"
