Текст книги "Проклятье настоящей любви (ЛП)"
Автор книги: Стефани Гарбер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Annotation
Главная героиня – Эванджелина Фокс – отправляется на Великолепный Север в поисках своего счастливого конца. Она замужем за принцем и живёт в легендарном замке, но не знает, какую ужасную цену заплатила за эту сказку.
Муж Эванджелины – принц Аполлон – использует тёмную магию, чтобы удалить все воспоминания Эванджелины о её времени в его королевстве, а также о принце Джеке, которого она любит.
Эванджелина решает получить ответы о своих потерянных воспоминаниях, даже если это означает ослушаться Аполлона и поставить себя в опасность.
Проклятье настоящей любви
Часть IV. Счастливы до конца
Глава 1. Эванджелин
Глава 2. Эванджелин
Глава 3. Эванджелин
Глава 4. Аполлон
Глава 5. Эванджелин
Глава 6. Эванджелин
Глава 7. Эванджелин
Глава 8. Аполлон
Глава 9. Эванджелин
Глава 10. Эванджелин
Глава 11. Джекс
Глава 12. Эванджелин
Глава 13. Аполлон
Глава 14. Эванджелин
Глава 15. Аполлон
Глава 16. Эванджелин
Глава 17. Эванджелин
Глава 18. Эванджелин
Глава 19. Аполлон
Глава 20. Эванджелин
Глава 21. Джекс
Глава 22. Эванджелин
Глава 23. Эванджелин
Глава 24. Аполлон
Глава 25. Эванджелин
Глава 26. Джекс
Глава 27. Эванджелин
Глава 28. Аполлон
Глава 29. Эванджелин
Глава 30. Эванджелин
Глава 31. Эванджелин
Глава 32. Аполлон
Глава 33. Эванджелин
Глава 34. Эванджелин
Глава 35. Аполлон
Глава 36. Эванджелин
Глава 37. Аполлон
Глава 38. Эванджелин
Глава 39. Эванджелин
Глава 40. Эванджелин
Глава 41. Эванджелин
Глава 42
Глава 43. Эванджелин
Глава 44. Аполлон
Глава 45. Джекс
Глава 46. Эванджелин
Глава 47. Джекс
Глава 48. Эванджелин
Глава 49. Эванджелин
Эпилог
Проклятье настоящей любви
Часть IV. Счастливы до конца
Глава 1. Эванджелин
Эванджелин Фокс всегда верила, что однажды окажется в сказке. Еще маленькой девочкой, когда в магазин ее отца поступала новая партия диковинок, Эванджелин сразу же бросалась к ящикам. Она рассматривала каждый предмет и спрашивала себя: "Может быть, это оно? Может быть, это тот самый предмет, который погрузит ее в фантазии?
Однажды в огромном ящике лежала только дверная ручка.
Ручка была изысканного зеленого цвета и переливалась на свету как волшебная. Эванджелин была уверена, что если прикрепить ее к нужной двери, то она откроется в другой мир, и сказка начнется.
К сожалению, дверная ручка так и не открылась ничем необычным. Но Эванджелин не теряла надежды, что когда-нибудь она окажется в другом месте.
Надеяться, фантазировать и верить в волшебство для Эванджелин всегда было как дышать. И все же дышать стало вдруг очень трудно, когда она наконец-то оказалась в другом месте, в объятиях красивого молодого человека, который сказал, что он ее муж.
Муж.
От этого слова у нее закружилась голова. Как? Как? Как?
Она была слишком ошеломлена, чтобы спросить больше, чем это одно слово. Более того, она даже не смогла произнести его вслух.
Если бы ее не держали, Эванджелин могла бы рухнуть обратно на пол. Это было слишком много, чтобы принять и слишком много, чтобы потерять все сразу.
Одно из последних, что она помнила, – как сидела с отцом, когда он умирал дома. но даже это воспоминание было неровным по краям. Как будто его смерть была частью выцветшего портрета, только она не просто выцвела, а была безжалостно вырвана. Она не могла вспомнить ни месяцев, предшествовавших смерти отца, ни того, что произошло потом. Она даже не помнила, как он подхватил лихорадку, от которой умер.
Она знала только, что отца, как и матери, больше нет, и он уже давно умер.
"Я знаю, что это должно быть страшно. Я представляю, что вы чувствуете себя одинокой, но это не так, Эванджелин".
Незнакомец, назвавшийся ее мужем, крепче прижал ее к себе.
Он был высоким, таким высоким, что Эванджелин почувствовала себя маленькой, так как он прижимал ее к себе настолько близко, что она почувствовала, что он тоже дрожит.
Она не думала, что он был так же напуган, как она, но он явно не чувствовал себя так уверенно, как выглядел. "У тебя есть я, и нет ничего, чего бы я не сделал для тебя".
"Но я вас не помню", – сказала она. Ей немного не хотелось отстраняться. Но все это было так ошеломляюще. Он был подавляющим.
Когда она отстранилась, между бровей незнакомца образовалась глубокая морщина. Но он терпеливо ответил, его голос был низким и успокаивающим: "Меня зовут Аполлон Акадианский".
Эванджелин снова ждала вспышки узнавания или хотя бы крошечной искры. Ей нужно было что-то знакомое, что-то, за что можно было бы ухватиться, чтобы не рухнуть обратно на землю, а Аполлон смотрел на нее так, словно хотел стать этим человеком. Никто и никогда не смотрел на нее с такой силой.
Он напоминал героя из сказки. Широкоплечий, с мощной челюстью, темными горящими глазами и одеждой, говорящей о богатстве, вызывающей в памяти сундуки с сокровищами и замки. На нем был темно-красный плащ с высоким воротником и богатой золотой вышивкой на манжетах и плечах. Под ним было что-то вроде дублета – по крайней мере, она думала, что это так называется. дома, в Валенде, мужчины одевались совсем по-другому.
Но, очевидно, ее там уже не было. Эта мысль вызвала новую волну паники, и слова вырвались сами собой.
"Как я здесь оказалась? Как мы встретились? Почему я тебя не помню?" – спросила она.
"Твои воспоминания были украдены кем-то, кто пытался разлучить нас". В карих глазах Аполлона что-то мелькнуло, но что именно – гнев или боль, она не могла определить.
Эванджелин хотела бы вспомнить его. Но чем сильнее она старалась, тем хуже себя чувствовала. Голова раскалывалась, а грудь казалась впалой, словно она потеряла не только воспоминания. На секунду боль стала такой глубокой и жестокой, что она схватилась за сердце, наполовину ожидая обнаружить в нем рваную дыру. Но раны не было. Сердце было на месте; она чувствовала, как оно бьется. На какое-то мгновение Эванджелин показалось, что этого не должно было быть, что ее сердце должно было быть разбито так же, как она чувствовала.
И тут ее осенило: не чувство, а мысль – острая, раздробленная.
Она должна была сказать кому-то что-то важное.
Эванджелин не могла вспомнить, что именно, но ей казалось, что весь ее мир зависит от того, чем она должна поделиться. От одной мысли об этом у нее стыла кровь. Она пыталась вспомнить, что именно ей нужно сказать и кому – может быть, этому Аполлону?
Может быть, именно поэтому у нее украли воспоминания?
"Почему кто-то пытается разлучить нас?" – спросила Эванджелин.
Она могла бы задать еще больше вопросов. Она могла бы еще раз спросить, как они познакомились и как давно женаты, но аполлон вдруг занервничал.
Он бросил осторожный взгляд через плечо Эванджелин и тихо сказал: "Все очень сложно".
Она проследила за его взглядом до странной деревянной двери, к которой она была прислонена. По обе стороны от нее стояли два ангела-воина, сделанные из камня, хотя они выглядели более реалистично, чем полагается в каменной резьбе. Их крылья были распростерты и забрызганы засохшей кровью. От этого зрелища в груди снова защемило, как будто тело помнило, а разум забыл.
"Ты знаешь, что здесь произошло?" – спросила она.
На долю секунды на лице Аполлона промелькнуло что-то похожее на чувство вины, но, возможно, это была просто грусть. "Обещаю, я отвечу на все твои вопросы. Но сейчас нам нужно уходить отсюда. Мы должны уйти до того, как он вернется".
"Кто он?"
"Злодей, который стер все твои воспоминания". Аполлон взял Эванджелин за руку и крепко держал ее, быстро выводя из комнаты с дверью и ангелами-воинами.
Зернистый свет позднего утра освещал полки с рукописями, перевязанными лентами и кистями. создавалось впечатление, что они находятся в старинной библиотеке, хотя чем дальше, тем книги выглядели новее.
Полы сменили пыльный камень на сверкающий мрамор, потолки стали выше, свет – резче, рукописи превратились в тома в кожаных переплетах. Эванджелин снова попыталась отыскать в свете позднего утра что-то знакомое. Что-то, что могло бы заставить ее вспомнить. В голове прояснилось, но ничего знакомого не было.
Она действительно находилась в другом месте, и, похоже, достаточно долго, чтобы встретить героев и злодеев и оказаться в схватке между ними.
"Кто он?" – спросила она. "Тот, кто украл мои воспоминания?"
Шаги Аполлона замедлились. Затем они ускорились. "Я обещаю, что расскажу тебе все, но нам нужно уходить отсюда…"
"О, Боже!" – воскликнул кто-то.
Эванджелин повернулась и увидела женщину в белом халате, стоявшую между стеллажами с книгами. Женщина – по предположению Эванджелин, что-то вроде библиотекаря – поднесла руку ко рту, глядя на него. Выражение ее лица выражало благоговение, глаза широко раскрылись и неподвижно уставились на Аполлона.
В зал вошел еще один библиотекарь. Этот задохнулся, а затем упал в обморок, выронив стопку книг, когда первый библиотекарь закричал: "Это чудо!".
Вслед за ним появились другие библиотекари и ученые с аналогичными возгласами.
Эванджелин прижалась к Аполлону, так как их быстро окружили. Сначала библиотекари, затем слуги и придворные.
Наконец, ворвались широкогрудые стражники в сверкающих доспехах, которых, несомненно, привлекли все эти крики.
Помещение, в котором они находились, было высотой не менее четырех этажей, но внезапно оно стало казаться
маленьким и удушливым, поскольку все больше и больше незнакомых людей теснились вокруг них.
"Он вернулся…"
"Он жив…"
"Это чудо!" – повторяли они все, и голоса их становились благоговейными, а на щеках блестели слезы.
Эванджелин не понимала, что происходит. Ей казалось, что она стала свидетелем того, что обычно происходит в церкви.
Возможно ли, что она вышла замуж за святого?
Посмотрев на Аполлона, она попыталась вспомнить его фамилию. «Акадийский» так он ей сказал. Она не могла вспомнить ни одной истории об Аполлоне Акадийском, но, очевидно, такие истории были. встретив его, она решила, что он какой-то герой, но толпа смотрела на него так, словно он был еще больше.
"Кто вы?" прошептала Эванджелин.
Аполлон поднес ее руку к губам и поцеловал в костяшки пальцев, отчего она вздрогнула. "Я тот, кто больше никогда не позволит никому причинить тебе вред".
Несколько человек неподалеку вздохнули, услышав эти слова.
Затем Аполлон поднял свободную руку в сторону гудящей толпы в жесте, означавшем всеобщее молчание.
Собравшиеся тут же погрузились в тишину. Некоторые даже опустились на колени.
Было удивительно наблюдать, как так быстро затихает такое количество людей – казалось, они даже не дышат, когда над их головами раздается голос Аполлона.
"Я вижу, что некоторым из вас трудно поверить своим глазам. Но то, что вы видите, реально. Я жив. Когда будете выходить из этой комнаты, говорите всем, кого увидите, что принц Аполлон умер, а потом прошел через ад, чтобы вернуться сюда".
Принц. Эванджелин едва успела осмыслить это слово и все, что с ним связано, так как почти сразу после того, как Аполлон заговорил, он отпустил руку Эванджелин и быстро снял с себя бархатный дублет, а затем льняную рубашку.
Несколько человек, в том числе и Эванджелин, задохнулись.
Грудь Аполлона была безупречна, гладка и покрыта мускулами, а над сердцем красовалась яркая татуировка в виде двух мечей в форме сердца с именем в центре: Эванджелин.
До этого момента все происходящее напоминало лихорадочный сон, от которого она могла проснуться. Но ее имя на его груди казалось постоянным, чего не скажешь о словах Аполлона. Он не был чужим. Он знал ее достаточно близко, чтобы запечатлеть ее имя на своем сердце.
Затем он повернулся, чтобы показать еще одно зрелище, которое ошеломило не только ее, но и всю толпу. красивая, гордая, прямая спина аполлона была покрыта паутиной жестоких шрамов.
"Эти отметины – цена, которую я заплатил за возвращение!" – воскликнул он. "Когда я говорю, что прошел через ад, я имею в виду именно это. Но я должен был вернуться. Я должен был исправить то, что было сделано в мое отсутствие.
Многие считают, что меня убил мой брат Тиберий, но это не так".
По толпе пронесся шокированный шепот.
"Меня отравил человек, которого я считал другом", – прорычал Аполлон. "Лорд Джекс – тот человек, который убил меня. Затем он украл воспоминания моей невесты, эванджелин. Я не успокоюсь, пока Джекс не будет найден и не заплатит за свои преступления жизнью!"
Глава 2. Эванджелин
Голоса эхом отражались от стен вытянутых книжных полок, когда библиотека разразилась шумом. стражники в доспехах клялись найти преступника-лорда Джекса, а начищенные придворные и ученые в мантиях сыпали вопросами, как дождем стрел.
"Как давно вы живете, ваше высочество?"
"Как вы вернулись из ада, лорд принц?"
"Почему лорд Джекс украл ваши воспоминания?" Этот вопрос, заданный пожилым придворным, был направлен на Эванджелин и сопровождался узкоглазым взглядом.
"Хватит", – отрезал Аполлон. "Я рассказал вам об ужасах, через которые прошла моя жена, не для того, чтобы ее атаковали вопросами, на которые она не знает, как ответить. Я поделился этой информацией, потому что хочу, чтобы лорд Джекс был найден, живым или мертвым. Хотя сейчас я предпочел бы, чтобы он был мертв".
"Мы вас не подведем!" – закричали стражники.
Еще больше заявлений о справедливости и Джексе гремели на полках древней библиотеки и бились в голове Эванджелин, и вдруг все это стало слишком. шум, вопросы, поток незнакомых лиц, рассказ Аполлона о том, как он прошел через ад.
Говорили еще, но слова превратились в звон в ушах.
Эванджелин хотелось прижаться к Аполлону – он был всем, что она имела в этой новой реальности. но он был еще и могущественным принцем, отчего чувствовал себя не столько своим, сколько чужим. Она боялась приставать к нему с расспросами, хотя их было очень много. Она до сих пор не знала, где находится.
С того места, где она стояла, Эванджелин видела овальное окно, расположенное под аркой книжных полок. За окном было мягкое бледно-голубое стекло, а за окном – зеленые игольчатые деревья высотой с башню, покрытые живописным слоем снега. Снег в Валенде выпадал редко, и никогда не был таким толстым, как сейчас, словно мир был тортом, а снег – кусками густой белой глазури.
Как она уже заметила, мода здесь тоже была другой.
Стражники были похожи на рыцарей из старых сказок, а придворные носили официальную одежду, похожую на одежду Аполлона. Мужчины были одеты в дублеты, а женщины – в замысловатые бархатные платья с вырезом через плечо и заниженной талией, украшенные парчовыми поясами или нитями жемчуга.
Эванджелин никогда не видела людей, одетых подобным образом. Но она слышала истории.
Ее мать родилась на Великолепном Севере, и она рассказывала Эванджелин бесчисленные истории об этой стране, сказки, в которых говорилось о том, что это самое заколдованное место на свете.
К сожалению, в данный момент Эванджелин чувствовала себя далеко не очарованной.
Тогда Аполлон встретил ее взгляд и отвернулся от уменьшающейся толпы, окружавшей их. Похоже, люди уже ушли, чтобы разнести весть о том, что принц Аполлон вернулся из мертвых. А почему бы и нет? Эванджелин никогда не слышала, чтобы кто-то возвращался из мертвых. Стоя рядом с ним, она чувствовала себя совсем маленькой.
Осталось всего несколько человек, но Аполлон не обращал на них внимания, глядя в глаза Эванджелин.
"Тебе нечего бояться", – сказал он.
"Я не боюсь", – солгала она.
"Ты смотришь на меня по-другому". Он улыбнулся ей такой очаровательной улыбкой, что она удивилась, как это она сразу не догадалась, кто он такой.
"Ты принц", – пискнула она.
Аполлон усмехнулся еще шире. "Это проблема?"
"Нет, я… просто…" Эванджелин чуть было не сказала, что никогда не представляла себя замужем за принцем.
Но, конечно же, представляла. Только ее фантазии не были столь изощренными, как эта. Это выходило за рамки всех ее пастельных мечтаний о королевских особах, замках и далеких странах. Но она готова была обменять все это на воспоминания о том, как она оказалась здесь, как влюбилась, вышла замуж за этого человека и потеряла, как ей казалось, часть своего сердца.
И тут ее осенило. В сказках за волшебство всегда приходилось платить. Ничто не доставалось даром; крестьянам, превращавшимся в принцесс, всегда приходилось платить. И вдруг Эванджелин подумала, не была ли ее потерянная память той ценой, которую она заплатила за все это.
Неужели она променяла свои воспоминания, вместе с частью своего сердца, на то, чтобы быть с Аполлоном?
Неужели она могла быть настолько глупа?
Улыбка Аполлона смягчилась, превратившись из дразнящей в ободряющую. Когда он заговорил, его слова тоже стали мягче, как будто он почувствовал часть того, что она испытывала. А может быть, дело было в том, что он хорошо знал ее, хотя она не знала его. На его сердце было вытатуировано ее имя.
"Все будет хорошо", – сказал он тихо, но твердо. "Я знаю, что это очень тяжело. мне не хотелось бы покидать тебя, но есть несколько вещей, о которых я должен позаботиться, и пока я буду это делать, мои охранники готовы проводить тебя в твои покои. Но я постараюсь не оставлять тебя надолго.
Обещаю, для меня нет ничего важнее тебя".
Аполлон еще раз поцеловал ее руку и бросил на нее последний взгляд, после чего удалился, сопровождаемый своей личной охраной.
Эванджелин стояла, чувствуя внезапное одиночество, и в голове у нее роилось больше вопросов, чем ответов. Если Аполлон только что воскрес из мертвых, то откуда он уже знает, что с ней произошло? Может быть, он ошибался, когда говорил, что Лорд Джекс украл ее воспоминания, и Эванджелин была права, когда по глупости обменяла их – и теперь ей оставалось только гадать, сможет ли она обменять их обратно.
Этот вопрос преследовал ее, пока она шла по замку вслед за стражниками, которых ей выделил Аполлон. Они мало что рассказали, но поведали Эванджелин, что замок Аполлона назывался Волчья усадьба. Его построил первый король Великолепного Севера, знаменитый Вулфрик Доблесть, и Эванджелин вспомнила все северные истории своей матери.
По сравнению с тем местом, где выросла Эванджелин, север казался невероятно старым, словно каждый камень под ногами хранил тайну ушедшей эпохи.
В одном из коридоров стояли двери с замысловатыми ручками. Одна была в форме маленького дракона, другая напоминала крылья феи, третья – волчью голову в красивой цветочной короне. Такие ручки так и манили потянуть за них, заставляя подозревать, что они могут быть немного живыми, как колокольчик, висевший у дверей отцовской лавки диковинок.
При мысли об этом Эванджелин пронзила стрела горя – не только колокольчик, но и магазин, и родители, и все, что она потеряла. Это был головокружительный поток, который обрушился на нее так внезапно, что она не заметила, как перестала двигаться, пока стражник с густыми рыжими усами не наклонился к ней и не сказал: "С вами все в порядке, ваше высочество? Может быть, вам нужен кто-то из нас, чтобы нести вас?"
"О нет", – ответила Эванджелин, мгновенно смутившись.
"Мои ноги прекрасно работают. Просто здесь так много всего.
Что это за зал?"
"Это крыло Доблестных. Большинство людей считает, что это были комнаты детей Доблести, хотя никто не знает наверняка. Эти двери остаются запертыми с тех пор, как они умерли".
Но ты можешь открыть нас.
Странный голос доносился как будто из одной из дверей.
Эванджелин посмотрела на каждого из своих охранников, но никто из них, похоже, не слышал его. Тогда она сделала вид, что тоже его не услышала. эванджелин и так находилась в сложной ситуации. Не нужно было усугублять ситуацию, утверждая, что она слышала голоса, исходящие от неодушевленных предметов.
К счастью, это не повторилось. Когда стражники остановились перед богато украшенными двойными дверьми, украшенные драгоценными камнями дверные ручки сверкнули, но не произнесли ни слова. Лишь мягко затрещали, открываясь в самые роскошные покои, которые Эванджелин когда-либо видела.
Все было так прекрасно, что ей казалось, будто здесь должны играть арфы и петь птицы. Все сверкало, золотилось и было усыпано цветами. Двухъярусный камин обрамляли ветви арлекинских лилий, а по столбикам кровати вились лианы белых звездчатых деревьев. Даже огромная медная ванна, которую Эванджелин увидела в купальне, была усыпана цветами – вода в ней была фиолетовой и покрыта нежными белыми и розовыми лепестками.
Эванджелин подошла к ванне и погрузила пальцы в воду.
Все было прекрасно.
Даже служанки, вошедшие, чтобы помочь ей принять ванну и одеться, были безупречно красивы. Их было удивительно много – почти дюжина. У них были приятные голоса и нежные руки, которые помогали ей облачиться в платье, нежное, как шепот.
Платье было с плеч, из румяного тюля, с прозрачными рукавами, украшенными темно-розовыми лентами. Такие же ленты украшали низкий вырез платья, а затем превращались в маленькие бутоны роз, которые покрывали бюст приталенного лифа. Юбка струилась и развевалась до самых пальцев ног Эванджелин. Горничная завершила образ, заплетя розово-золотые волосы Эванджелин в корону и украсив ее цирком из позолоченных цветов.
"Если честно, вы прекрасно выглядите, Ваше Высочество".
"Спасибо…"
"Мартина", – ответила служанка, прежде чем Эванджелин пришлось перебирать в памяти имя. "Я тоже родом из Меридианной империи. Его Высочество принц решил, что мое присутствие здесь поможет вам немного адаптироваться".
"Похоже, принц очень заботлив".
"Я думаю, когда дело касается тебя…..он старается продумать все до мелочей".
Мартина улыбнулась, но легкая нерешительность в ее словах дала Эванджелин секундную паузу, трепетное чувство, которое говорило, что аполлон слишком хорош, чтобы быть правдой. Что все это так и есть.
Когда Эванджелин осталась одна и посмотрела в зеркало, она увидела в нем отражение принцессы. это было все, о чем она могла мечтать.
Но она не чувствовала себя принцессой.
Она ощущала себя принцессой в том смысле, что у нее было платье, принц и замок, но в то же время она не чувствовала себя принцессой. Ей казалось, что на ней просто костюм, что она вошла в роль, из которой можно просто выйти, только вот выйти некуда. Потому что она уже не чувствовала себя той девушкой, которой была раньше, той вечно надеющейся девушкой, верящей в сказки, любовь с первого взгляда и счастливый случай.
Если бы она была той девушкой, возможно, ей было бы легче принять все это, не задавать столько вопросов.
Но с той девушкой что-то случилось. И Эванджелин не могла отделаться от мысли, что это не просто пропавшие воспоминания.
Сердце все еще болело, как будто его разбили, и остались только зазубренные кусочки. Она положила на него руку, чтобы не дать осколкам разлететься. и снова ее охватило неотвратимое чувство, что среди всего, что она забыла, есть одна вещь, более важная, чем все остальное.
Было что-то жизненно важное, что она должна была кому-то рассказать. Но как она ни старалась, она не могла вспомнить, что это и кому она должна сказать.
Глава 3. Эванджелин
Эванджелин лишь смутно ощущала заходящее солнце и медленное потемнение в комнатах, шагая по коврам и отчаянно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Она надеялась, что, когда аполлон вернется, он сможет дать ей больше ответов. Но когда дверь в ее покои наконец открылась, вместо принца ее встретил пожилой лекарь и несколько его молодых учеников.
"Меня зовут доктор Ирвис Стилграсс, – сказал старший лекарь, бородатый мужчина в очках на кончике острого носа.
"Тельма и Ирелл – мои ученики". Он указал на остальных. "Его Высочество хотел, чтобы мы задали вам несколько вопросов, чтобы выяснить, сколько ваших воспоминаний было изъято".
"Есть ли у вас способ вернуть их?" – спросила Эванджелин.
Доктор Стилграсс, Тельма и Ирелл одновременно поджали губы. Эванджелин поняла, что это означает "нет". Она не удивилась, что было почти так же тревожно. Эванджелин почти всегда испытывала надежду, но сегодня она не смогла ее вызвать. Она снова задалась вопросом, что с ней произошло.
"Почему бы вам не присесть, принцесса?" Доктор Стилграсс указал на мягкое кресло у камина, которое Эванджелин послушно заняла.
Врачи остались стоять, возвышаясь над ней, пока доктор Стилграсс задавал свои вопросы.
"Сколько вам лет?"
"Мне…" Эванджелин сделала паузу, чтобы подумать об этом. Одно из последних ясных воспоминаний было связано с тем, когда ей было шестнадцать лет. Ее отец был еще жив, и
она смутно помнила, как он улыбался, открывая новый ящик с диковинками. Но это было все, что она могла вспомнить.
Остальные воспоминания были размыты по краям, как грязное стекло, создающее впечатление изображения, но не показывающее его сути. Эванджелин была уверена, что ее отец умер через несколько месяцев после этого слабого воспоминания, но не могла вспомнить никаких подробностей.
Она просто знала, что его уже нет в живых, и с тех пор прошло еще больше времени. "Кажется, мне семнадцать".
Тельма и Ирелл, похоже, записывали ее ответ, а доктор Стиллграсс задал другой вопрос. "Когда вы впервые вспомнили о встрече с принцем Аполлоном?"
"Сегодня". Эванджелин сделала паузу. "Вы знаете, когда мы встретились?"
"Я здесь для того, чтобы спрашивать, а не отвечать", – бодро заявил доктор Стиллграсс, прежде чем продолжить задавать вопросы: «Помните ли вы свою помолвку с Аполлоном, свою свадьбу, ночь его смерти?»
"Нет."
"Нет."
"Нет".
Это был единственный ответ, который был у Эванджелин, и всякий раз, когда она пыталась перевести разговор в другое русло, доктор Стиллграсс отказывался отвечать.
В какой-то момент во время интервью в комнату вошел новый джентльмен. Эванджелин даже не заметила, как он проскользнул внутрь, но внезапно он оказался там, стоя позади Тельмы и Ирелла. Он был одет так же, как и они, – в длинную тунику из коричневой кожи, надетую поверх облегающих черных брюк и подпоясанную двумя кожаными ремнями, на одном бедре которых крепились ножи и склянки, а на другом – книга. книга, судя по всему, была у него в руках,но что-то в том, как он записывал что-то в блокнот, отличалось от других учеников.
Этот молодой человек писал с размахом, взмахивая своим перьевым пером так, что Эванджелин то и дело обращала на него внимание. Поймав ее взгляд, он подмигнул и поднес палец к губам, жестом показывая, чтобы она не говорила.
И по какой-то причине она не сказала.
У Эванджелин было ощущение, что этот человек не должен был находиться здесь, несмотря на его похожую манеру одеваться. Но он был единственным из этой группы, кто, казалось, сочувствовал ей, пока она пыталась найти ответы.
Он ободряюще кивал, сочувственно улыбался и всякий раз, когда доктор Стилграсс говорил что-то особенно неприятное, закатывал глаза.
"Я могу подтвердить, что ваши воспоминания о прошедшем годе полностью исчезли", – самонадеянно и довольно бездушно заявил доктор Стилграсс. "Мы доложим об этом Его Высочеству, и один из нас будет возвращаться каждый день, чтобы посмотреть, не вернутся ли воспоминания".
Трио врачей повернулось, чтобы уйти. Доктор Стиллграсс пронесся мимо молодого человека, не удостоив его взглядом, но ирелл и Тельма наконец-то обратили на него внимание.
"Доктор…" начала Тельма.
Но Ирелл, выглядевший слегка ошарашенным от появления этого человека, дернул ее за рукав халата, не давая договорить, и троица вышла.
Остался только безымянный молодой человек.
Он подошел к Эванджелин и достал из кармана прямоугольную красную карточку.
"Я бы не поверил, если бы не видел своими глазами, – тихо сказал он. "Я сожалею о потере ваших воспоминаний. Если вы захотите поговорить и, возможно, ответить на некоторые вопросы, я смогу заполнить для вас некоторые пробелы".
Он протянул ей карточку.
Кристоф Найтлингер Южная башня утренней зорьки Шпили "Какие вопросы. .?" начала спрашивать Эванджелин, закончив читать любопытную карточку.
Но джентльмен уже ушел.
Потрескивал огонь.
Эванджелин почувствовала, что просыпается, хотя она и не собиралась засыпать. Она свернулась калачиком в кресле у камина, где размышляла над маленькой красной карточкой от Кристофа Найтлингера. Она все еще чувствовала ее в своей руке.
И еще что-то. Мужские руки скользнули под нее, осторожно подхватили и прижали к груди, от которой пахло бальзамом и чем-то лесным.
Аполлон.
Ее желудок опустился.
Она не могла быть полностью уверена, что это Аполлон поднимает ее. Ее глаза были по-прежнему закрыты, и ей хотелось, чтобы так и оставалось. Она не знала, почему у нее возникло желание притвориться и почему ее сердце забилось быстрее, когда он нес ее. У Аполлона должны были быть ответы хотя бы на некоторые из ее вопросов. Но она неожиданно испугалась задать их.
Она не была уверена, потому ли это, что он принц, или потому, что он все еще незнакомец.
Его руки крепко обхватили ее. Эванджелин напряглась. Но вдруг ей показалось, что она начинает что-то вспоминать.
Ничего особенного, просто смутное воспоминание о том, как ее держали и несли, а затем мысль.
Он пронесет ее не только через ледяные воды. Он пронесет ее через огонь, если понадобится, вытащит из лап войны, из рушащихся городов и разрушающихся миров…
От этой мысли внутри нее что-то разжалось, и на секунду Эванджелин почувствовала себя в безопасности. Более чем в безопасности, на самом деле. Но у нее не было слов, чтобы выразить это чувство. Она знала только, что такого глубокого чувства защищенности она не испытывала раньше.
Медленно она открыла глаза. За окном уже наступила ночь, а внутри горел только огонь, оставляя большую часть комнаты в тени, кроме принца, который держал ее на руках. Свет лился на него, золотя темные волосы и сильную челюсть, когда он нес ее к кровати.
"Прости меня, – пробормотал Аполлон. "Я не хотел тебя будить, но тебе было неудобно сидеть на стуле".
Он бережно положил Эванджелин на пуховое одеяло. Затем он быстро поцеловал ее в щеку. Он был таким мягким, что она могла бы и не почувствовать его, если бы не ощущала каждое его движение, медленное скольжение теплых рук по ее телу.
"Сладких снов, Эванджелин".
"Подожди." Она схватила его за руку.
Удивление на мгновение окрасило его черты. "Ты хотела, чтобы я остался?"
Наверное, следовало ответить "да".
Они были женаты.
Он был принцем.
Властный принц.
Очень привлекательный принц.
Принц, ради которого она могла пожертвовать многим.
Он погладил ее руку большим пальцем, терпеливо ожидая ее ответа.
"Прости, что я не помню тебя… Я пытаюсь", – прошептала она.
"Эванджелин". Аполлон легонько сжал ее руку. "Меньше всего я хочу, чтобы тебе было больно, и я вижу, как тебе больно, что ты так много забыла. Но если ты никогда не вспомнишь, все будет хорошо. Мы вместе создадим новые воспоминания".
"Но я хочу помнить". И более того, она чувствовала, что ей нужно вспомнить. Она все еще чувствовала настоятельную потребность рассказать кому-то что-то очень важное, но не могла вспомнить, что это за важное что-то и кому это нужно рассказать. "Что, если есть способ вернуть мне память?" – спросила она. "Может быть, мы сможем заключить какую-нибудь сделку с человеком, который их забрал?"
