Текст книги "Проклятье настоящей любви (ЛП)"
Автор книги: Стефани Гарбер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Удар… Удар… Удар…
И были ли это человеческие лица, вырезанные на стволе?
Аполлону показалось, что он видит застывшие в дереве испуганные глаза и перекошенные рты, как будто люди оказались в ловушке внутри дерева, но убедиться в том, что это не обман зрения при мерцающем свете костра, было трудновато.
Древо Душ было усеяно шипастыми жгуче-красными листьями и множеством ветвей того же кровавого цвета, что и ствол. Одни ветви ползли вверх, к небу, другие устремлялись вниз, к земле.
Когда Аполлон впервые прочитал об этом дереве в свитке, полученном от лорда слотервуда, он подумал, что оно будет похоже на его дерево феникса. Что-то чарующее и волшебное.
Он представил себе идеальное место, где можно позировать для портретов – впрочем, Аполлон больше не занимался подобными вещами.
"Это уродливо", – пробормотал он.
Аврора бросила на него ругательный взгляд. "Будь осторожен в своих словах".
"Это всего лишь дерево", – сказал Аполлон. Но тут он снова услышал биение его сердца. Удар. Удар. Удар.
Теперь оно билось быстрее, с нетерпением, с голодом, напоминая о предупреждении вулфрика: Я тоже был глупцом, когда посадил его. древо душ – это зло.
Аполлону это точно не понравилось.
"Только не говори, что тебе страшно", – насмешливо сказала Аврора.
Но Аполлон заметил, что она хоть и приблизилась к дереву, но не осмелилась до него дотронуться.
"Ты собираешься пить из него?" – спросил он.
Согласно свитку, полученному от лорда Слотервуда, аполлону достаточно было проткнуть ветку, чтобы из дерева полилась кровь. Затем нужно было выпить кровь прямо из дерева, и он обретал бессмертие.
Он больше не болел и не старел, а оставался вечно молодым, сильным и здоровым. Он мог умереть, если его пытались убить, но не от естественных причин, и, согласно свитку, та же магия, что сохраняла его молодость, делала так, что его труднее было убить.
Возможно, он подумал бы, что это слишком просто, но в свитке также говорилось, что вырастить одно из этих деревьев – задача не из легких. После того как Вулфрик Доблесть получил редчайшее семя для посадки этого дерева, он должен был кормить его своей кровью каждое утро и каждый вечер в течение целого года. Если пропустить одно кормление, дерево завянет и погибнет.
"Я подожду еще несколько лет", – сказала Аврора. "Быть женщиной довольно трудно. Я не хочу вечно быть молодой женщиной".
"По крайней мере, у тебя есть хоть какой-то разум, хотя и недостаточный для того, чтобы я мог назвать тебя дочерью прямо сейчас", – раздался громкий голос из туннеля позади них.
Через несколько секунд в пещеру вошел Вулфрик Доблесть в сопровождении, похоже, двух своих сыновей. Как и все Доблести, его сыновья выглядели немного больше, чем люди.
Аврора слегка вздрогнула при их появлении. "Ты как всегда угрюм, отец".
Вулфрик бросил на нее язвительный взгляд и, повернувшись к сыновьям, приказал: "отведите ее в лагерь.
Мы с матерью разберемся с ней там".
Не успели они уйти, как Вулфрик набросился на Аполлона.
Аполлон потянулся за оружием.
"Не беспокойся, – сказал Вулфрик. "Я здесь не для того, чтобы убивать тебя, мальчик. ты хорошо относился к моей семье, поэтому я еще раз предупреждаю тебя об этом дереве.
Единственная причина, по которой это дерево еще здесь, заключается в том, что я не могу его срубить. если это дерево умрет, то умру и я. И пока у тебя не возникло никаких идей, я единственный, кто может его срубить".
"Я бы никогда…"
"Не лги", – вмешался Вулфрик. "Тот факт, что ты здесь, говорит о том, что ты бы многое сделал. но знаешь ли ты, что делаешь? Или ты просто последовал за моей затуманенной головой дочерью?"
Аполлон подумал о том, чтобы сказать Вулфрику, что его дочь скорее похожа на мага, который шантажировал его, но он сомневался, что это поможет ситуации.
"Хочешь знать, почему я ответил тебе отказом, когда ты спросил меня об этом дереве?" Он продолжил. "Хочешь знать, сколько стоит испить из древа Душ? В магии всегда есть своя цена, и чтобы обрести вечную жизнь, нужно пожертвовать другой жизнью. В данном случае ты потеряешь жизнь того, кого любишь больше всего. Вот почему мне было дано семя, чтобы посадить это дерево".
Вулфрик повернул шею, чтобы окинуть дерево горьким оценивающим взглядом. "Когда я был моложе, я был немного глупцом, как и ты. Однажды, когда я гостил в соседнем королевстве, я спас жизнь их принцессе. Ее звали Серенити.
Она была красива, и я был немного дружелюбнее, чем следовало бы. Перед тем как покинуть королевство, Серенити дала мне семя, чтобы я посадил это дерево. Она сказала, что это благодарность за то, что я спас ей жизнь, и я поверил ей. Я возомнил себя достойным бессмертия и не подумал спросить у своих доверенных советников, что же на самом деле представляет собой это дерево, прежде чем каждый день кормить его своей кровью.
"И только когда дерево уже выросло, перед тем, как я собрался наконец выпить его кровь, я узнал, что принцесса Серенити действительно дала мне семя этого дерева в надежде, что я посажу его, и моя жена умрет, как только я выпью из его ветвей.
"После того как я спас ей жизнь, Серенити влюбилась в меня. Но она знала, что я никогда не буду с ней, пока Онора не умрет. Но я скорее умру, чем причиню вред своей жене".
"Я тоже", – сказал Аполлон. Все, что он делал, было направлено на ее защиту.
"Надеюсь, ты это серьезно", – серьезно сказал Вулфрик. "Не подходи больше к этому дереву, иначе это будет последнее, что ты сделаешь".
Глава 36. Эванджелин
«Что-что? Нет!» Эванджелин задыхалась, не в силах правильно связать слова. Она хотела сказать, что Джекс не мог пытаться убить ее и что он никогда не причинит ей вреда. Но она боялась, что эти слова могут оказаться неправдой, и что если она произнесет их вслух, то от этого они станут еще менее правдивыми.
Если бы Джекс действительно никогда не причинил ей вреда, ей вообще не стоило бы говорить об этом.
Эванджелин прижала руки к глазам, надеясь остановить слезы, которые грозили вот-вот упасть.
Хаос издал напряженный звук, что-то среднее между хрюканьем и прочищением горла. Она гадала, пытается ли вампир придумать, как утешить ее, или найти повод уйти, раз уж он увел ее от Джекса.
Когда она убрала руки от глаз, Хаос выглядел крайне неуютно. Вампир, одетый в черный плащ и дымчато-серые кожаные сапоги, неловко прислонился к дереву по другую сторону светящегося источника.
Эванджелин не помнила, чтобы просила его привести ее к светящемуся источнику, но, видимо, так и было. Место, где она оказалась сейчас, было уединенным и красивым, с подсвеченными водами, которые заставляли круг деревьев вокруг них переливаться оттенками зелени и синевы, а камни, окружавшие бассейн, сверкали в чарующем свете.
Все вокруг казалось тронутым неземной магией, кроме Хаоса. Магия, коснувшаяся его, была иного рода.
Свет воды был достаточно ярким, чтобы она могла разглядеть кончики его клыков, которые становились все длиннее и светились ярче воды, когда лунный свет попадал на их острия.
"Ты собираешься меня укусить?" – спросила она.
"Я только что спас тебе жизнь", – ответил он, но слова прозвучали с легким рычанием. "Я не собираюсь причинять тебе боль".
"Мне кажется, что люди всегда так говорят перед тем, как причинить тебе боль".
"Тогда тебе должно повезти, что я технически не человек".
Его рот слегка приподнялся в уголках.
Эванджелин показалось, что он пытается улыбнуться, но это выглядело скорее голодным, чем обнадеживающим.
"Что случилось с Джексом?" – спросила она.
"Думаю, ты уже знаешь". Хаос наклонил голову в сторону стеклянной манжеты, обвивавшей ее запястье.
Сейчас она не светилась, но светилась, когда Джекс пытался поцеловать ее несколько минут назад, так же, как светилась, когда аполлон причинял ей боль.
В голове Эванджелин раздалось жужжание, а может быть, оно было там всегда. может быть, это жужжание мешало ей думать о том, что только что произошло с Джексом, и о том, как он мог попытаться убить ее.
"Эта манжета – очень старая магия", – пояснил Хаос. "Он должен был стать свадебным подарком от Мстителя Слотервуда моей сестре-близнецу".
"Я не знал, что у тебя есть сестра".
"Да. Полагаю, что вы двое на самом деле друзья. Хотя я сомневаюсь, что вы останетесь друзьями после того, как я закончу эту историю. Вы знаете мою сестру как Аврору Вейл, но изначально ее звали аврора Доблесть".
Заросшая мхом площадка вокруг источника вдруг зашаталась под ногами Эванджелин. "Ты только что сказал "Доблесть"?"
Хаос кивнул, а мысли Эванджелин понеслись вскачь. За последние сутки она столько всего вспомнила и столько пережила, что трудно было со всем этим разобраться. Но она знала о Доблестных. Она изучала их, когда искала камни Арки Доблести. Но она даже не подозревала, что Хаос – один из них.
Она сразу же почувствовала себя глупо. Несколько минут назад Джекс назвал его Кастором, а Кастор Доблесть был близким другом Джекса. Предполагалось, что он мертв, как и все остальные Доблести, но, очевидно, это было не так.
И если Аврора была сестрой Кастора, то ее родителями должны были быть Вулфрик и Онора Доблесть. Эванджелин не знала, как бы она догадалась, что на самом деле они были первыми королем и королевой Севера, вернувшимися из мертвых спустя сотни лет. Но ей казалось, что она должна была как-то это понять. Она всегда не доверяла Авроре, но просто думала, что у Авроры такое же имя, как у Авроры Доблесть. Она и представить себе не могла, что это одно и то же.
"Я вижу, у тебя много вопросов", – сказал Хаос.
"У меня нет ничего, кроме вопросов", – сказала Эванджелин.
"Вернулась ли ваша семья из мертвых? Или они просто притворялись мертвыми? Где они были все эти годы? Почему вернулись именно сейчас?"
"Я знаю, что это будет трудно, но я предлагаю вам придержать все вопросы до тех пор, пока я не закончу этот рассказ, на случай, если Джекс вернется". Хаос не дал ей времени возразить, прежде чем сказать: "Думаю, Джекс уже рассказал вам, что моя сестра была помолвлена с Мстителем Слотервудом".
Эванджелин кивнула, и Хаос продолжил.
"Мститель считал Аврору не более чем хорошенькой принцессой, не способной позаботиться о себе. Он изготовил для нее защитную манжету, которая не позволит любому, кто захочет причинить ей вред.
"Но была одна загвоздка: наручник нельзя было снять, если он был надет. Зная это, моя сестра отказалась его надевать. Ей не нужен был никакой амулет для защиты, так она думала.
Вместо этого она держалась за подзатыльник. Не знаю, что она собиралась с ним делать, но пока она была заперта в Арке, манжета превратилась в легенду".
"Подождите", – перебила Эванджелин. "Ваша сестра была в Валори?"
"Вся моя семья находилась в Арке, запертая в состоянии условного сна. Как вы думаете, почему я так хотела открыть его?"
"Я думала, это из-за твоего шлема", – сказала Эванджелин.
До того как она открыла арку, Хаос носил проклятый шлем, который не позволял ему питаться. но теперь, когда она вспомнила об этом, стало понятно, что у Хаоса была и более глубокая мотивация для открытия арки. Должно быть, он и был тем чудовищем, которое, по мнению некоторых, находилось внутри арки, но вместо этого его семья была заперта.
"После той ночи, когда ты открыл арку, Джекс был полубезумен. Он все время бредил о твоей смерти. О том, что он должен спасти тебя. Я не воспринимал его всерьез". Хаос сделал паузу и провел рукой по волосам, пробормотав:
"Возможно, я укусил его случайно, и я подумал, что это просто кровопотеря говорит в нем. Потом, через пару дней, я узнал, что он договорился с моей сестрой о манжете. Он хотел получить ее для тебя, чтобы никто больше не мог причинить тебе боль".
"Он был одержим этим", – сказала Эванджелин. Она помнила, как он защищал ее раньше, но теперь, похоже, он был одержим. Или был. Очевидно, что-то изменилось с сегодняшнего дня до того, как она в последний раз видела Джекса в гостинице. Хаос сказал, что защитная манжета действует в зависимости от намерений человека, и она остановила Джекса как раз в тот момент, когда он собирался ее поцеловать.
"На что Джекс обменял эту манжету? спросила Эванджелин.
"Я пытался остановить его", – сказал Хаос. "Я говорил ему не делать этого, но он не слушал".
"На что он обменял наручники?" – спросила она, на этот раз более решительно.
Хаос посмотрел на нее, но не встретил ее взгляда.
Эванджелин напомнила себе, что нельзя встречать взгляд вампира, потому что вампиры воспринимают это как приглашение укусить, но в данном случае все было иначе.
Хаос выглядел сейчас не столько голодным, сколько грустным.
"Джекс обменял манжету на свое сердце."
"Его сердце?" повторила Эванджелин. "Что за сердце? Это какой-то магический предмет? Какая-то безделушка? Конечно, это не настоящее сердце".
"У каждого человека есть два разных сердца", – сказал Хаос.
"Есть сердце, которое бьется и поддерживает жизнь. А есть другое сердце, второе, то, которое не бьется, а разбивается, то, которое любит, чтобы был смысл во всей этой жизни. вот это сердце и хотела получить моя сестра".
"Зачем Авроре это нужно?" спросила Эванджелин, хотя ей казалось, что она уже знает ответ, и что он как-то связан с двумя именами, которые она когда-то видела вырезанными на стенах Лощины.
Аврора + Джекс Имена были высечены на стене сотни лет назад, но Авроре казалось, что прошло всего несколько лет, а может, и месяцев, ведь все это время она находилась в подвешенном состоянии в Валори.
"Она любит Джекса, не так ли", – сказала Эванджелин.
"Это то, что я всегда подозревал", – ответил Хаос. Аврора никогда не признавалась в этом, но я полагаю, что это только потому, что Джекс никогда не проявлял к ней интереса".
Лирик Мерривуд был единственным, кто любил ее, но я всегда думал, что моя сестра была с ним только как предлог, чтобы быть рядом с Джексом, который никогда даже не смотрел в ее сторону".
"Если бы Аврора действительно хотела расторгнуть помолвку с Мстителем, чтобы выйти замуж за Лирика, наш отец был бы расстроен, но он бы позволил ей это сделать. Он не тиран. Но Авроре нравилось быть объектом желания. Ей нравилось получать внимание и Лирика, и Мстителя, и я думаю, она надеялась, что это заставит Джекса ревновать".
"Конечно, все пошло не так. Не думаю, что Авроре приходило в голову, что после ее ухода от Мстителя он придет за Лириком и уничтожит все земли Мерривудов. Но в этом-то и проблема моей сестры. Она никогда не продумывает все до конца, и я знаю, что сейчас она не думает".
"Ты знаешь, что она планирует сделать с сердцем Джекса?
Наложит ли она на него любовное заклятие?" вслух предположила Эванджелин. Хотя по опыту она знала, что для этого сердце человека не нужно. Любовные чары тоже можно снять.
"У меня такое чувство, что она собирается сделать что-то более постоянное", – мрачно сказал Хаос.
"Например? Дать ему совершенно новое сердце?"
"Я не знаю. Но я представляю, что когда она закончит, джекс наконец-то будет принадлежать ей".
Эванджелин хотелось рвать и метать, или, может быть, метать и рвать. она не могла смириться с мыслью, что Джекс будет с Авророй, и не могла представить, что Джекс тоже этого захочет.
Как он мог так поступить? Как он мог отдать свое сердце?
Как он мог так отказаться от неё? Хотя она очень сомневалась, что он сам так думает. скорее всего, Джекс говорил себе, что поступает правильно, благородно, жертвуя своим сердцем ради ее защиты.
К сожалению, на самом деле он поступил иначе. Джекс мог говорить себе, что отдал свое сердце, чтобы спасти ее, но Эванджелин боялась, что он сделал это для того, чтобы ему было легче отпустить ее.
Должен быть способ изменить ситуацию. Исправить ситуацию. Не дать Авроре навсегда изменить сердце Джекса или дать ему другое сердце. Кем бы стал Джекс, если бы это случилось?
"Как нам вернуть его сердце?" спросила Эванджелин.
"Не мы, а только ты. Боюсь, я не смогу вам помочь".
"Почему?"
"Я бы помог, но я думаю, что моя сестра спрятала сердце в том месте, куда я не могу попасть. Я думаю, что это где-то в Лощине".
"Эванджелин!" певучий голос Лалы пробивался сквозь кроны деревьев. "Надеюсь, ты не ждала слишком…" Голос
Лалы резко оборвался, когда она вышла из леса и увидела Хаоса по другую сторону светящегося источника.
"Что ты здесь делаешь?" Ее губы недовольно скривились.
"Я только что спас жизнь твоей подруге", – резко ответил Хаос.
И Эванджелин показалось, или он надул грудь? До этого момента она все еще думала о нем как о Хаосе. Но теперь, когда он сидел выше, с плащом, небрежно перекинутым через одно плечо, она увидела в нем Кастора Доблесть, самоуверенного молодого принца великолепного Севера.
"Ну, теперь я здесь, так что…" Лала махнула рукой в сторону леса.
"Ты только что уволила меня?" спросил Кастор.
"Я пыталась", – ответила Лала. Она была самой маленькой из всех троих, и все же в том, как она смотрела на Кастора, было что-то такое, что создавало впечатление, будто она смотрит на него свысока. "У тебя что, нет девственной крови, чтобы выпить ее или что-то в этом роде?"
"Кровь девственницы?" Кастор улыбнулся одной из тех уничтожающих вампирских улыбок, проведя рукой по волосам в очень дьявольской манере. "Что за истории ты читала обо мне?"
"Я не читаю никаких историй о тебе", – хмыкнула Лала, но Эванджелин готова поклясться, что ее щеки окрасились в более глубокий цвет.
"Значит, это просто совпадение, что ты цитируешь одну из них?"
"Я знаю, что ты пьешь кровь", – сказала она.
Взгляд Кастора потеплел. Я хотел бы выпить твоей крови, – казалось, сказал он.
И вдруг все стало казаться немного горячее, чем должно было быть. Лала, похоже, не любила Кастора, но Эванджелин предположила, что вампир относился к ней совсем иначе.
"Мне кажется, мы отклонились от темы, – вмешалась Эванджелин, прежде чем вампир успел откусить от Лалы. "У Джекса неприятности".
Лала тут же отвернулась от Кастора.
Эванджелин быстро объяснила Лале, что вампир рассказал ей об Авроре и сердце Джекса.
"Не могу поверить, что раньше я считала Джекса умным".
Лала снова посмотрела на Кастора. "Почему ты не остановил его?"
"Я пытался".
"Пфф", – Сказала Лала."Очевидно, ты недостаточно старался".
"Это не вина Кастора", – сказала Эванджелин, но никто из них не обращал на нее внимания.
"Вы когда-нибудь успешно останавливали Джекса?" – спросил Кастор.
ЛаЛа властно подняла подбородок. "Однажды я ударила его ножом для масла".
"Я помню это фиаско с ножом для масла", – сказала Эванджелин. "Это вызвало большой переполох. Кстати, о беспорядке – что мы будем делать с сердцем Джекса?"
"Я предлагаю похитить Аврору и пытать ее до тех пор, пока она не скажет нам, где оно", – сказала ЛаЛа.
"Я не позволю тебе мучить мою сестру", – вмешался Кастор.
"Твоя сестра – чудовище!"
Ноздри Кастора вспыхнули. "Мы все чудовища". С рычанием он оттолкнулся от дерева, к которому прислонился.
На секунду Эванджелин показалось, что он тоже перейдет через родник и наконец-то вцепится зубами в Лалу.
Напряжение вернулось, сжав его челюсти и плечи. Затем он медленно сделал шаг назад.
"Я не прошу тебя простить ее за то, что случилось с твоей семьей по ее вине", – тихо сказал Кастор. "Но тебе не нужно причинять ей боль. Она была заперта в арке на сотни лет; она уже достаточно пострадала за свое преступление. Если ты хочешь причинить ей боль за это, просто найди сердце и верни его Джексу. Это будет достаточной пыткой для нее".
Кастор повернулся, чтобы уйти.
"Куда ты идешь?" спросила ЛаЛа.
"Скоро взойдет солнце. Мне нужно уходить, но я уже сказал Эванджелин, куда она должна пойти".
И с этими словами Хаос растворился в ночи.
Глава 37. Аполлон
Палатка была пуста.
Эванджелин не было.
С первого взгляда казалось, что здесь была борьба. Все было в беспорядке – валялись тюки с одеждой. Подушки были изрезаны. Стол был опрокинут в беспорядке пролитого вина и разбросанной еды. Ягоды были втоптаны в землю рядом с мясом, теперь измазанным грязью.
"Стража!" крикнул Аполлон, подзывая двух солдат, которые находились снаружи.
Сразу же после того, как они заглянули в палатку, стало ясно, что они не слышали никакого шума. Не было ни битвы, ни похищения – как и опасался аполлон.
Эванджелин ушла добровольно – и оставила эту сцену, чтобы сбить его со следа.
Это могло означать только одно.
Она вспомнила.
"Я хочу, чтобы моя жена нашлась, – сказал Аполлон.
"Верните ее мне, во что бы то ни стало".
Глава 38. Эванджелин
Я бы все равно предпочла лично помучить Аврору", – сказала ЛаЛа, идя рядом с Эванджелин по тропинке, которая приведет их в Лощину. Солнце медленно всходило, заливая теплым утренним светом все капельки росы, прилипшие к траве, устилавшей их путь.
"Думаю, я бы тоже хотела ее помучить", – сказала Эванджелин. Но в основном это было связано с тем, что, сказав что-нибудь – что угодно, – она отвлеклась от того, что у Джекса нет сердца, и когда он получит его обратно, это может быть уже не то сердце.
Лала хорошо отвлекала, предлагая поджечь волосы Авроры, вырвать ей ногти и прочие вещи, которые эванджелин даже не могла заставить себя повторить.
"Я просто хочу его поцеловать", – тихо сказала Эванджелин.
"И… Я не хочу умирать".
До прошлой ночи она никогда не верила, что Джекс убьет ее. Ночь, которую они провели вместе в склепе, – она боялась, что он укусит ее и превратит в вампира, но никогда не боялась, что умрет от его губ.
До этого момента.
Тогда ЛаЛа повернулась к ней с особенно нежной улыбкой.
"Надеюсь, когда-нибудь ты все-таки поцелуешь Джекса на глазах у Авроры. Это была бы лучшая пытка".
"Но я думала, ты веришь, что поцелуй Джекса убьет меня?"
Лала пожала плечами. "Что я могу сказать? Месть вселяет в меня надежду".
Через несколько футов они дошли до таблички с надписью:
Добро пожаловать в Лощину!
На ней дремал маленький дракончик, похрапывая крошечными очаровательными искорками.
Эванджелин с тоской подумала о ночи, которую они с Джексом провели здесь вместе.
Потом она подумала о том, как Проклятый лес вернул Джекса в Лощину.
Может ли быть так, что лучшим днем в жизни Джека был тот, который он провел с Эванджелин? На это можно было только надеяться, но одна эта мысль вновь зажгла в Эванджелин свет. Может быть, Джекс и не хотел счастливой жизни, но она все равно не могла поверить, что она ему не нужна. Хотя кто знает, чего он захочет, когда Аврора изменит его сердце?
"Мы должны быть близки", – сказала ЛаЛа. "Если я правильно помню, у Авроры было злое логово, спрятанное у подножия дерева. Ее семья всегда отдыхала в Лощине.
Помню, я пыталась играть с ней первые несколько лет, но она все время хотела гоняться за мальчишками".
Лала направила Эванджелин по тропинке через лес, полный деревьев и грибов с бархатными шляпками, которые доходили им до колен и бедер. На них сидели спящие драконы, наполняя воздух искрами золотого света. потом грибы закончились, и на несколько футов земля была голой – ни грибов, ни травинок, ни даже сломанной веточки. Только большой круг нетронутой грязи, вокруг дерева с вырезанным в центре волком в цветочной короне.
"Надо было взять с собой топор", – сказала Лала, остановившись перед деревом.
"Я, наверное, могу просто использовать свою кровь, чтобы открыть его".
"Да, но было бы гораздо интереснее зарубить топором этот ее сигил".
"Мы можем вернуться после того, как найдем сердце Джекса".
Эванджелин достала кинжал, который дал ей Джекс, и на секунду почувствовала что-то похожее на сожаление. Она понимала, что потеряла память не по своей вине. Но она жалела, что не смогла вернуть их раньше. Она жалела, что, когда джекс бросил ей этот нож, она не вспомнила о нем.
Теперь, оглядываясь назад, она поняла, что ему было больно, что она забыла. Если бы она вспомнила раньше, то, возможно, смогла бы все это остановить.
Она порезала кинжалом палец, а затем прижала несколько капель крови к дереву, желая, чтобы оно открылось. Через несколько долгих мгновений в дереве появилась дверь. На другой стороне была лестница. Белые, покрытые резными цветами. Наверное, они были волшебными, потому что, когда Эванджелин ступила на них, они начали светиться.
"Откуда у Авроры волшебство, чтобы сделать все это?" – спросила она.
"Понятия не имею", – ответила Лала. "Считается, что все дети Доблестей обладали магией, но никто никогда не знал, что на самом деле представляет собой магия авроры".
Эванджелин отсчитала двадцать ступенек, прежде чем они с Лалой оказались внизу. Как и лестница, пол в этой комнате светился, освещая стены, сплошь заставленные полками. С одной стороны, судя по всему, стояли книги – красивые книги пастельных тонов: фиолетовые, розовые, золотистые, кремовые, перевязанные аккуратными бантиками.
Эванджелин не удостоила их взглядом и перешла к другой стороне, заставленной банками и бутылками. Одни из них были пузатыми, другие – тонкими, запечатанными расплавленным воском или сверкающими стеклянными пробками. Внутри них находились самые разные вещи.
Эванджелин увидела засушенные цветы, мертвых пауков, зелья, сверкающие драгоценными камнями, бутылку, сверкающую, как звездный свет. но не было ничего похожего на сердце – ни бьющегося, ни какого-либо другого.
Она обвела взглядом множество баночек, пока не остановилась на бутылочке, наполненной винно-красной жидкостью, которая мерцала, когда она смотрела на нее. Она взяла ее в руки. К стеклянной пробке была прикреплена ленточка с небольшой рукописной надписью: Кровь дракона.
Эванджелин вздрогнула. Ей совсем не нравилась идея пить кровь в бутылках, но высасывать ее из маленьких дракончиков казалось особенно жестоким.
Эванджелин отложила кровь и взяла в руки красивую баночку, наполненную серебристыми искорками. Блестки вздрогнули, как только она прикоснулась к стеклу. Затем все они пепельной кучкой упали на дно банки. На банке не было этикетки, но Эванджелин не думала, что в ней находится второе сердце Джекса.
Она узнала бы сердце Джекса – она знала сердце Джекса.
Его сердце было ранено, как и ее, но оно было сильным, оно не дрогнуло и не уклонилось от нее. Оно билось быстрее, сильнее, в унисон с ее сердцем.
Эванджелин закрыла глаза и протянула руку к полкам, позволяя пальцам коснуться гладкого стекла бутылок.
Пожалуйста, бейся. Пожалуйста, бейся, – тихо повторяла она, трогая банку за банкой.
Ничего. Ничего. Ничего. Только прохладное стекло, еще более прохладное стекло и…
Ее пальцы коснулись чего-то, что не было ни банкой, ни стеклом. На ощупь это было похоже на кожу. Открыв глаза, эванджелин увидела белую кожаную книгу с золотым тиснением на корешке.
"Интересно, – размышляла она. "Может ли быть так, что Аврора вырезала центр одной из этих книг и поместила внутрь сердце?"
"Полагаю, все возможно", – сказала Лала и принялась за работу, снимая книги с полок. Она развязывала тесемки, трясла их и переворачивала вверх ногами, чтобы посмотреть, не выпадет ли что-нибудь, и эванджелин услышала, как несколько клавиш упали на пол. Затем она увидела, как из одного тома выпал длинный коричневый парик, который Лала безрассудно бросила на пол. "Это, конечно, не то же самое, что зарубить дверь топором, но ощущения довольно приятные", – сказала Лала, перебрасывая через плечо очередную книгу.
Эванджелин с большей осторожностью взяла с полки белый кожаный том. На обложке не было слов, только изображение волчьей головы в короне.
Эванджелин не знала, спрятано ли в этом томе сердце Джекса, но в нем явно что-то было. Попытавшись открыть книгу, она почувствовала потустороннее присутствие, но та не поддавалась. Магия.
Эванджелин быстро уколола палец и провела кровью по страницам книги: "Пожалуйста, откройте".
Книга тут же повиновалась.
На первой странице было аккуратно написано "Книга заклинаний Авроры".
"Что это у тебя?" – спросила Лала, прежде чем бросить на пол другую книгу.
"Это книга заклинаний Авроры". Эванджелин перевернула страницу, надеясь найти оглавление. Но эта книга оказалась больше похожа на дневник.
Первая запись содержала дату, за ней следовала строка, гласившая: сегодня я попробовала свое первое заклинание.
"Не думаю, что ты найдешь там сердце Джекса", – сказала Лала.
"Я знаю, но, возможно, я найду заклинание, с помощью которого Аврора планирует изменить сердце Джека или дать ему другое".
"А может быть, мы найдем заклинание, чтобы использовать его на ней", – ярко предложила Лала.
Эванджелин продолжала переворачивать страницы. Бумага становилась старой и ломкой под ее пальцами, когда она внимательно просматривала запись за записью.
Аврора была полна решимости, и Эванджелин должна была отдать ей должное. Большинство ее первых заклинаний не удались, но это ее не остановило. Она решительно продолжала пробовать заклинания, пока, наконец, у нее не стало получаться.
Сегодня я изменила цвет своих волос! Теперь это великолепный переливающийся фиолетовый цвет. Хотя Джекс, кажется, этого не заметил.
"Конечно, нет", – ворчала Лала, читая через плечо Эванджелин.
Эванджелин почувствовала кратковременный трепет, похожий на счастье, но через несколько строк он быстро угас.
Моя сестра, Веспер, наконец-то получила представление о будущем Джекса.
«Он влюбится в лису», – сказала она.
"Что значит «лиса»? спросила я.
Но Веспер, конечно, не знала. Она все еще пытается овладеть своими видениями. Сейчас они не всегда имеют смысл. Но мне кажется, я блестяще разобрался в этом.
Мой брат, Кастор, создал сеть шпионов, чтобы обезопасить Север – как будто нашему отцу нужна какая-то помощь в этом! К счастью для меня. Шпионы Кастора очень удобны. Один из них, конечно же, запал на меня. На днях, несомненно, пытаясь произвести на меня впечатление, он рассказал мне о знакомой крестьянке, которая умеет превращаться в лисицу.
Он собирался рассказать об этом моему брату, считая, что из этой девушки получится отличный шпион. я убедила его в обратном.
Эта девушка должна быть той самой «лисой», которую полюбит Джек.
Не то чтобы я позволю этому случиться.
Более того, возможно, я уже сделала что-то, чего не должна была делать, чтобы предотвратить это. Но теперь уже слишком поздно что-то менять.
"Еще не поздно ее помучить", – сказала Лала.
"Я никогда ей не доверяла", – пробормотала Эванджелин.
"Но все равно трудно поверить, что она может быть такой ужасной".
Хотя Аврора не написала, что она сделала, Эванджелин догадывалась, что она знает.
Джекс однажды рассказал Эванджелин историю о том, как он стал Лучником из "Баллады о Лучнике и Лисе". Как его наняли охотиться на лису, но потом он узнал, что лиса – это девушка, в которую он начал влюбляться. Он рассказал об этом нанявшим его людям, уверенный, что они совершили ошибку, попросив его охотиться на девушку, но вместо того, чтобы освободить джека от контракта, на него наложили заклятие, которое заставило его не только охотиться, но и убить девушку-лису. Джекс боролся с заклинанием и не стал стрелять в девушку, но потом поцеловал ее, и она умерла.
