Текст книги "Тени прошлого - тени будущего (СИ)"

Автор книги: Стас Северский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

только блокатор не в порядке, видимо.

– Герф, здесь блокатор – твой мозг. Его ты контролировать можешь.

– Его – да. Ошейник – нет. Его уничтожить можно?

– Можно. Если память под жесткое излучение подставить…

– Влад, мне это быстро стереть нужно – до добра не доведет.

– Толку тоже не будет – тебе новый ошейник выдадут…

– Старый подключенный контакт переключить сложнее, чем новый, который ты только

устанавливаешь…

– Сотрешь память излучением – дело под расследование пойдет… Тишинский в Хантэрхайм

порядок быстро ввести должен, войсками, – и он за это серьезно взялся… Пока нам еще есть, куда

отступать, но пора решать, что дальше будет.

– Влад, но понятно же, что этим Совет заниматься должен, что не наше это дело.

194

– Далеко не все так считают… Я думаю, что не следует нам в подобные дела лезть без полного

осознания последствий… Но это не значит, что нам не следует постараться разобраться в этом…

Герф, ты это не записал?..

– Пока не знаю… Знаешь, Стикк в таких вещах сведущ, может, что попроще придумает… Хоть

у него из-за меня теперь… Черт… Понадобились ему эти “пути”… Разыскал, еще и нам указал…

– Он поступил, как счел должным. А если должным считать что-то не то, что другие – особенно

что-то вроде этого – терпения от других ждать нечего… Об этом ему побольше нашего известно.

– Но с чего он только это должным счел?..

– Тебе его убеждения хорошо известны…

– Быть не может, что он с этим делом связан… Он кто угодно, но не трус…

– Он просто объяснил нам, что у нас с тобой выбор есть.

– Какой выбор?

– Уйти – пока это возможно…

Влад даже не заметил мой скепсис…

– Никому с головой на плечах это и на ум не придет. Кто еще соображает хоть что-то ни о долге

не забывает, ни о палачах, которые беспамятные головы топорами напоминаний сносят.

– Это на ум приходит тем, кому голову с плеч что-то вроде мысленных палачей сносит. И тем,

кто понимает, что руины Небесного близки к Штраубу и что с северных укреплений идти некуда,

ведь Ясный – контролируемые врагом руины среди ледяных пустынь. А главное – что скоро

вообще некуда будет идти…

– Но уходить… Еще и на “оккупированные” территории…

– На наших территориях расправа быстрее и неизбежнее. Вражеской техникой тени бойцу под

ноги отброшены будут – будут видны предупреждением о приближении врагов. А “тени”

системной безопасности – они одни только тени бесследные.

– Влад, что-то ты очень практично к проблеме подошел. Это ж чистой воды предательство.

– Предательство… Это как посмотреть.

– Что тут смотреть! Дезертиры систему в беде бросают! Еще и вынуждают энергию тратить –

пути им преграждать и карателей следом высылать в случае преодоления ими преград!

– Эти дезертиры систему в беде бросают не раньше, чем остаются брошенными в беде

системой. Это отслужившие бойцы, Герф. Их списывают. Они порядку больше не нужны. А тех,

которые поломаны до того, что для порядка опасны, – списывают под прямую ликвидацию. Но по

большей части для него они опасны, только находясь в его пределах, – не за ними. Ведь тем, кто

по-настоящему опасен, не уйти. Уйти способны лишь те, которые просто никому особо не нужны –

не полезны и не вредны. Отпустили бы их к черту – тех, кому наши преграды не помехи… И не

пришлось бы облавы устраивать…

– Ты что, Влад?..

– Конечно, такие рейды периодически проводить проще, чем постоянно жесткий контроль

соблюдать. Но и рейды эти вроде без особой нужды… Эти погони – только остальным

сдерживающий фактор. И то только тем, кто стоит около рубежей тяжелых поломок. Другие об

этом и думать не станут. А те, которые и думать станут, и делать – серьезно поломаны, и

предателями их считать сложно…

– Поломан кто-то или нет – не важно – он или честен, или преступен.

– Преступнику, которому строгий приговор вынесли и казнь жестокую по заслуге уготовили,

дороги нет – ему и луч через голову без посторонней помощи пропустить не дозволено.

– Это точно.

– А некоторые виновны лишь по изношенности – как прожженные при штурме доспехи,

которые раны раскаленным сплавом поливают, как продранные сапоги, которые воду с ветром

пропускают. Их не винит особо никто… И если их специалист не починит, спишет – и только.

– Но бойцы не сапоги.

– Поэтому за ними и надзор строже. А поступают с ними примерно по одной схеме –

уничтожают.

– Это чтоб они других изношенных по изломанной тропе следом не увели.

195

– Только не уйдет никто по изломанной тропе, если сроку полностью не отслужит.

– Верно, в общем…

– Ты подумай, Герф… Бросить все и уйти – в никуда, в ничто… Это, считай, как решить

покончить с жизнью без посторонней помощи… Но сделать это не по долгу службы – не отдать

жизнь войску и системе…

– Долг у нас один – боевой. И ничего иного – нет.

– У бойца – нет… Но мы не только бойцы – мы еще и люди… У нас могут происходить разные

поломки на разных участках наших обязательств и убеждений… Тогда боец становится способным

совершить то, что не способен совершить человек, а человек – то, что не способен совершить

боец… Но где произойдет облом, где будет нарушен стык – не особо важно… Такого бойца спишут

как непригодного к службе – что еще живого, что уже мертвого его спишут как мертвеца… И не

особо важно – сам он себе мозги выжжет или это сделают “тени”… или враги… Не слишком важно

– произошло это, происходит или произойдет… Его спишут как мертвеца.

– Влад… Решить окончить жизнь осмысленно и с целью может только боец, идущий в

смертный бой, или офицер, вычисливший конец задачи… Иначе не было и не будет. Остальное

бесцельно, бессмысленно и бесчестно…

– Только “защитники” и высшие офицеры по расчету будущее точно определить способны. И

только они стирают системы при выявлении расчетного конца с уверенностью, что это – верный

конец. Мы так не можем… У нас с этим сложнее – вернее, проще… Нами руководит отчаянье – не

точно расчетное… скорее, безотчетное. Оно часто не подчиняется всаднику – просто прет вперед,

как дикий зверь, и уносит его… Отчаянье – обычно наш перевозчик от одной гибели к другой…

Часто – к более близкой, но выбранной нами, а не нашими врагами… к правой гибели. Только

подчинить и направить его мы далеко не всегда способны…

– Они не отдают жизнь системе – выходит, они считают врагом систему… А так поступают

предатели.

– Но списанные – доведенные поломками черт знает до чего и заведенные отчаяньем черт знает

куда…

– Хочешь сказать, что это почти одно с лучом через голову… Но нет… Дезертир, который

сохранил жизнь, – другое…

– Не важно это, Герф. Главное, что ни он системе не нужен, ни система ему.

– Этого и с покойником быть не должно. Это чести нашей закон – мы служим порядку до

последнего и AVRG служит нам до конца. Что луч через висок пустить, что к другой гибели

подойти мы только по достойной причине должны. Решил отдать жизнь – отдай системе. Как бы

кто-то поломан ни был, не ему решать, где конечную линию прочертить…

– Тупой ты… А если системе ни боец, ни гибель его не нужны.

– Это не…

– Герф, если он задание заведомо провалит, – его в бой не пошлют… разве что к черту…

– Нет. Кинут под огонь его последней битвы – и под прямым контролем свыше.

– А если его лучи не берут, если не возьмут и при этом, – его просто спишут. Прямой контроль

офицеры однократно применить могут – Хантэрхайм им здесь долго головы грузить не дает. И

предатель такой, беглый, боец после этого?

– Не знаю…

– Не важно – будет убит дезертир карателем или врагом, не важно – пропустит он через голову

луч… Системе он нужен не будет… Его спишут – уберут из списков, устранят из системы…

– Верно… Считай, этот уход – путь на свалку… под присмотром “теней”…

– Точно… Тот, кто покинет систему, будет уничтожен ей. Но покинуть систему может только

тот, кто мертв для нее.

– Дезертиры – “мертвецы”, “призраки” системы…

– Точно, Герф… Наши охоты на дезертиров – это вроде охоты на призраков порядка, принявших

неверную “смерть” и перешедших в “иной мир”. Но тот, кто уже не годен порядку, еще может

сгодиться чему-то вне его…

– Что?

196

– Может быть, он где-то скроет след… И, может быть, сделает еще что-то… Что-то другое – не

то, что делаем мы, но то, что нужно сделать… Нужно сделать для чего-то другого – не для того, для

чего делам мы… Ты не думал об этом?

– Нет…

– А я вот думаю… Это и есть – выбор. Тот выбор, который нам указал Ларс Стикк… Если кто-

то и способен уйти от системы – только тот, кто и вправду системе не нужен, кто не несет угрозы…

Но при том и тот, у кого есть цель преодолеть барьеры, уйти от погони “теней”. А это способен

сделать только сильный человек, еще не потерявший разум и волю, – не тот, которого гонит одно

призрачное отчаяние, след прошлой жизнь, еще не разнесенный ветром… Этот тот человек,

который просто уже не может идти в бой здесь, плечом к плечу с нами, но еще пойдет в бой где-то,

один… Тот, кто просто стал другим, кто этот бой продолжит по-другому… И то, что общим у нас

остался один только враг, то, что он теперь иной и ведет бой иначе, чем мы, – не значит, что он не

способен одолеть врага, как мы, но иной силой… Тут Стикк, скорей, ошибки не допустил…

– Ты к чему вообще клонишь? При чем тут мы… То, что он про нас… Мы не…

– Я не про нас, Герф, – про дезертиров… Среди них еще есть сильные бойцы, которые еще

нужны нам… Они страхуют нас, Герф… Страхуют систему где-то за пределами – за пределами

крепостных стен и их крушения… И офицеры… Уверен, они имеют их в виду… Они травят их

сворами “теней”, отбирая среди них сильнейших и не пресекая им больше пути, обходясь впредь

одним присмотром… Офицеры могут уничтожить их всех, но не делают этого… отчасти оттого,

что берегут силы, но только – отчасти, Герф…

– Влад, у тебя все ж с головой непорядок…

– Стикк имел в виду именно это – разруху… Общую разруху, угрожающую погрести систему…

То, что системе уже почти никто не нужен, но кто-то еще нужен тому, что шире и выше системных

границ… Что войну мы еще ведем, но уже только за короткий отрезок времени. Думать мы можем,

как угодно, но не знаем, что будет… Он считает, что таким образом хоть у кого-то может остаться

возможность выжить после всего этого – выжить вне “нас и них”.

– Но уйти, пусть и с руин, не стоя до последнего, заступая путь врагу…

– Оружие, что бы ни было, до последнего никто не бросит. Но похоронить его среди руин

системы, значит не сделать ничего, чтоб поднять хоть что-то из этих руин…

– Нет. Этого быть не должно.

– Есть худший вариант. И Стикк о нем думает.

– Что ж Стикк?.. Что ж не высшие офицеры?..

– Кто их знает, о чем они вообще думают…

– Конец, значит конец всему…

– Герф, офицеры иные… У них масштаб мысли больше. И знаний больше. А сведено это к

холодному расчету техники. Генерал из кожи вон не полезет ни наружу, ни внутрь. Это только нам

дано. И уверен, ими это учтено – с контролем над нами, над нашими задачами, мыслями и

поступками.

– Ну выдал…

– Они крепежи проектируют, мы крепим.

– Но никто не указывает, где их крепить…

– Указывает, только тихо. Где можно – открытый путь, где нельзя – блоки установлены.

– Что-то мне не…

– Герф, мы из тех, кто среди руин оружие хоронить будет. Но мы и из тех, кто будет эти руины

расчищать под площади и плацы…

– Но…

– Подожди еще, узнаешь… Что бы дальше ни было, еще не поздно сцепить крепежи… И Стикк

– он поступит не иначе…

– Ты о чем?..

– Герф, мы ведь в его схемы включены, только не по ту сторону… Точнее, мы до нынешнего

времени думали, что по ту… А на деле – по эту. Он знал, что мы прямо по его пути не пойдем, но

при этом он знал, что подкинул нам мысль покрепче…

197

– Ты о чем, Влад?

– Потом объясню… Думал, что трудно будет кому-то с полей последних сражений уйти, если

системе конец… После этого, скорей, никому не уйти… Но кто-то может уйти и до этого…

– Не могу сообразить, чем ты голову ломаешь… Но вне системы, особенно поодиночке,

выжить…

– Сотрут Ивартэн, будет не важно – рухнет AVRG или устоит – никто вне системы выжить не

сможет. Не сотрут северную крепость, устоит после этих переломных событий и сражений AVRG –

уверен, простоит не долго. Это тупик – его только слепой не увидит. Но не сотрут Ивартэн – кто-то

еще сможет выжить, что бы ни случилось после пересечения этих боевых рубежей. Герф, кто-то

еще скрыт где-то по ту сторону. Кто-то уходит от карателей службы внутренней безопасности, кто-

то способен обойти и вражеские патрули. Еще не всех могут достать с границы “оккупированных”

территорий. “Тени” DIS избегают вдыхать их воздух. А они не размещают на границе части

наземной техники. Это практически пустые земли.

– Влад, думаю, чушь это. Даже с попутным ветром никому далеко не убраться. И даже если

повезет, не продержится долго никто на голодной замерзшей и зачищенной земле. Бессмысленно

то, что Стикк мыслит…

– Нет…

– Если он имел в виду крушение системы – никто не уцелеет, где бы он ни был, что бы ни

делал. Произойдет запуск общей деструкции и деградации – земли отторгнут лес, звери вымрут.

Лед и камень – ничего больше от этой планеты не останется. И неважно, сотрут Ивартэн или нет –

это произойдет. Потому, что наш мир мы лишь нашей постоянной коррекцией держим.

– Нет, не только держим… Мы этим его и рушим… К чему-то мы и собственную выносливость

приспособить можем. Люди достаточно устойчивы к агрессии внешней среды. А цивилизацию

можно поднять и из руин. И среду эту возможно восстановить…

– Если будут с наших укреплений утечки…

– Это ничего еще… Тут главное – информацию иметь… Тогда и течи перекроют, и излучение

блокируют…

– Ты действительно думаешь?..

– Все возможно… И разрушение старого, и построение нового…

– Через разруху, через кризис…

– Так оно и бывает…

Влад вдруг замолчал, оборвал передачу… Не настолько мы тупые, чтобы не понять, как в

Хантэрхайме дело обстоит. У шестой армии сильные бойцы – одни из лучших. И последние

модели легкой и тяжелой наземной и воздушной техники. Все на высшем уровне – и нельзя не

почувствовать нашей силы… так же, как нельзя не почувствовать, что это наши последние силы.

Если город падет… А что тогда будет? Ускорение времени, сжатие возможностей… У нас и того, и

другого не так много осталось…

– Влад, они всех найдут, если возьмут наши базы.

– Дезертиры могут уклониться от их воздушных патрулей, укрыться под землей. С воздуха

сложно засечь разреженный ментальный фон. А сигнал можно ослабить – “золотые драконы”

умеют снижать ментальную активность. И пересечения с их отрядами зачисток возможно избежать.

– Они все проверяют.

– Мы же в лесах Штрауба еще не всех тварей выловили, хоть и знаем, что они еще там, и

следим за ними.

– Влад – на такие операции просто средств не выделяют.

– У них тоже ресурсы не безграничны. Кто-нибудь выживет – кто-нибудь точно выживет. Я кое-

что придумал, Герф… Ты мне поможешь.

Вот он – невыносимо цепкий интерес в глазах – ничего хорошего он не предвещает…

– Влад, это законно?

– Да… вполне… Стал бы я с тобой говорить об этом!..

Лесовский придумал что-то новое для мучения своих и без того многострадальных мозгов… Я

уже понял, что это что-то масштабное, чем и ужасное… Рухнув на койку, он закрыл глаза со

198

счастливой улыбкой, оставив меня наедине с мыслями и с моим коварным ошейником… Он,

видимо, нашел способ компенсировать неопределенность нашего будущего, нашел что-то, что

разрядит для нас наэлектризованный ожиданием чего-то воздух… Но ход мыслей его заставляет

насторожиться… Он не убедил меня полностью в легальности своих планов… Слишком уж много

он думает о дезертирах и нашем взводном, который заявил себя их проводником… И слишком уж

он серьезно об этом думает… и еще слишком – это вообще слишком… И мне еще как раз теперь в

голову как на зло полезли мысли о чем-то не том… Не думать об этом… Не думать… Я буду

думать только о том, чтобы ни о чем не думать… Электронные мозги аналитиков выкипят, если это

до них дойдет…

Мы закрыли глаза, но не спим… Над нами склонились черные тени… Тишинский… он где-то

рядом – может быть ближе, чем Скар… Он “видит” наши мысли…

Запись№17 00 00 000 00:00

11. 04. 205 год Новой Техно-Эры 09:00

Резкий сигнал, общее построение, горы указаний и черт знает чего еще… Это к боевой

готовности, но не к целевой – к общей…

Офицеры к порядку нас быстро призвали – расположение определили, произвели расстановку,

снабдили каждого точной схемой действий, подключили обратным ходом счетчики времени – и

отпустили на добычу скингеровых отбивных… Сорг и Хорн с нами… Потрепало их, но вроде не

хуже нашего. Оказалось, что это у нас еще ничего, – не серьезное еще нарушение. И наказание –

предупреждение, скорей. Похоже, этой ночью Хантэрхайму от его хранителей худо пришлось… А

его шестой укрепленной базе пуще других досталось… По крайней мере, шестую базу после

штурмовой операции непроглядной теменью накрыло… Черные шпили – офицеры и бойцы DIS –

нашими обелисками установлены на каждом шагу. Эти обелиски еще не исчерчены именами и

датами, но для прописи их готовы… Ночной тишины никто сильно не нарушил, и никто на мрак

этой ночи открыто не посягал, но здесь прошел невидимый бой… И кого-то точно не

досчитались… Наверное, поэтому наши проступки пересохли, как жидкие лужицы, пролитой нами

этой ночью, крови…

Капитан решил нас слишком не мучить. Привилегий нам теперь никаких не положено, но

лишний кусок от пищевого пайка нам будет выдан четко по плану, как был выдан лишний кусок

кошмарного сонного забытья. Хоть по этому поводу уверенность, что получили мы его не как

награду, терзает не только мою голову. Причины тому были более веские, чем просто намеренье

дать отдых усталым бойцам…

Белые машины проверяют все посты. Серым штурмовикам “защитники” холодными глазами

светят в лицо, черным – в спину. Офицеры DIS пропускают нас через остановленные взгляды.

Командиры намертво прикованы к нашим мыслям. А сержанты считают наши шаги… Нет, это не

свидетельствует об идеальном порядке – это доказывает только то, что он под угрозой… Не иначе,

введен всеобщий контроль надо всем и всеми. При виде этого бьет озноб… Намечено немыслимое

противостояние – немое, лезущее из щелей и забитое по углам…

Но это напряженное недоверие долго не продлить никому – Хантэрхайм не позволит… После

следующего сражения “тени” отступят, штрафы спишут – вернут и привилегии, и право на

ношение наград… А ждать здесь этого не долго… Но трудно. Особенно если о предстоящем бое

думаешь больше, чем об ужине… Только это скоро пройдет. Здесь, о чем ни думай, ясно, что

каждый обрывок сна и еды с боем у времени вырывать надо… Я усек, что Хантэрхайм бойцам

времени на тупое и тяжкое ожидание чего-то вообще не дает… Ожидание тяжести… Нет, никуда

оно не девается – просто, призрачно таскается за всеми нами следом, шепчет что-то угрожающее

на ухо и кусает мысли в каком-то фоновом режиме… Просто, его труднее разглядеть за тушами

зажаренных скингеров, добытых у времени с таким трудом…

Со всем нашим прореженным штурмом и последующей ночью взводом мы в строгом строевом

порядке едва не вломились в ротную столовую… Едкий сигаретный дым почти прогнал

199

сонливость, граничащую с изнеможением, – разъел красные от этой убойной бессонницы глаза и

садненые веки. По голове ударил запах терпкой кофейной горечи… Здесь пахнет и свежим

жареным мясом… Теперь это стало моей единственной фокусной точкой… Получил порцию, и

просторное помещение будто сжалось по размеру до ограничителей моей тарелки… Больше

различить ничего не могу… Как только мои зубы впились в прожаренный до тонкой золотой

корочки кусок мяса, мой разум рассыпался по рисовыми зернам и утонул в мясной подливе…

Кормят здесь на убой – потому, что очень редко, скорей всего…

Кофе выдали крепкий – прям выпей и в жизни не спи с этих пор. Думал, что командир

послабление дал, но нет – просто ему наши мозги порезче пробудить нужно. Десять минут – и на

пост… который черт знает где… Обычно посты, вроде этого, машины и бойцы службы внутренней

безопасности выстаивают. Наше дело – бои да боевая подготовка… Под нашим присмотром

обычно только наши территории, где мы обязаны только за нашим порядком следить… Но здесь,

похоже, общий порядок – дело общее… И еще здесь, видимо, следят за ним по принципу – кто за

него сейчас не воюет, тот за него сейчас и стоит… А значит, что воевать время приходит бойцам

DIS…

Влад, скорее от привычки, подтвердил мои не переданные мысли еле заметным кивком головы

и уставил глаза на топорщащие острые зубцы столовые приборы… От этого что-то уж очень

тревожно стало… Но мы последние, кто здесь выводы делать способен… Пришлось нашарить

взглядом того, кто знает Хантэрхайм дольше нас с Владом и с техникой контакт держит

железный… Хорн еще что-то требует у машины, приставленной к простой технике раздачи… Его

карту “спутник” не разблокирует – не положено Хорну больше съеденного, сколько бы он обратное

не утверждал – только ему не это нужно… Он с машиной поспорить случай не упустит… Я уже

заметил, что с ними он охотней, чем с людьми, время проводит. С ним потом потолкуем… А

Сорг… Сорг обошел пустующее место, которое оставил другу, и сел рядом с нами – поставил на

стол очередную кружку и склонил бледное лицо к горькому пару…

– Сорг, мы тут с Лесовским подумали… Посты эти… Полк наш весь по базе раскидают

стоять… Как-то все это…

– Правильно подумали. Именно так дело и обстоит…

– А что это значит?

– А черт его знает… Илд погиб, но замену ему прислали уже, и полк его уже переформирован

почти. Гарнизон при деле. Скоро объекты подключены будут. И “теней” Скар напустил… А Боргу с

базы ни шагу…

– Мы тут черт знает сколько простоим попусту…

– Может и не попусту, но простоим.

– Задвигают нас под присмотр “теней”…

– А черт их знает, Герф.

– Но ясно ведь, что мы вместо “теней” стоять будем… А “тени” в это время по базе бродить

пойдут… Нас рассредоточат и к месту прикуют… А они соберутся и волю возьмут…

– Уверен, к этому еще что-то есть. Не просто нас здесь задержать решили, когда мы здесь будто

не нужны…

– Проверку проведут, верно, жесткую…

– Не только… Должно что-то еще произойти… Но не с Хантэрхаймом… с воздухом тихо вроде.

Скорей, операцию провести собрались…

– Боевую?

– Может и боевую.

– Нас с шестой базы в бой бросить удобней будет… Значит – пограничный бой ждем…

– Может и пограничный…

– Ну а что здесь еще рядом, кроме северных границ, Сорг?

– Да вроде ничего и нет… Только мы можем и не знать, что есть что-то…

– Вот черт… А инструкции?..

– У нас тут инструкции при вылете дают – не раньше. Только не известно еще, кому какую

операцию провести предстоит и кому какой инструктаж получить…

200

– Думаешь, в бой пойдут “тени”?

– Не знаю, Герф… Не знаю, пойдут они в бой или на охоту выйдут… Не знаю – они пойдут или

пойдем мы… или мы с ними, или они с нами…

Мое сердце притихло, словно затаилось, как и мысли. Сорг сжал холодными руками

раскаленную кружку и сосредоточил внимание на подернутой туманом бездонной черноте… Более

подавленной общей атмосферы мне видеть еще не приходилось… Хоть мы, в общем, блестяще

провели эту штурмовую операцию, тоска в жилах стынет… Правда, наши потери… и разброд этой

ночью… Все это сказалось… Наверное, от этого воздух звенит напряжением все настойчивее и

яснее… Погребение погибших проведут вечером…

А Анлаген… Город наш – его, в общем, нам сдали, но… Армии его продолжают обмен мертвых

на живых, посылая нам эшелоны погибших, забирая пополнение теми же транспортами. Штольт

зачистки проводит… Третью фазу штурмовой операции, точнее. А зачистки… Это привычное

обозначение у нас с Владом теперь как-то в горле застревает – как кусок, которым мы почти

подавились… Здесь зачистки проводим не мы – бойцы службы безопасности…

Что-то от этого за грудиной заледенело – топлю это обморожение кофейным кипятком. Но

пустое место, захваченное Соргом, бьет по глазам. Нор исчез… И никто не знает, вернут его еще

или нет… А если посмотреть… Среди незнакомых, но примеченных мной еще при штурмовой

операции, лиц таких пустот не счесть… Не одного его нет из тех, кого не забрал штурм… И

утреннее построение их после этой ночи не вернуло…

Я еще оказываю, слабнущее с каждой секундой, сопротивление мысли о том, что дело

серьезней, чем мы думаем, но уже понимаю, что скоро ждать кого-то будет поздно, – прямиком из

подземелий на пост никому не взойти… А последний перед ним расчет будет через несколько

минут. Окинул взглядом опустевшие ряды уже напоследок… Длинные столы, широкие стены и

высокие потолки блекнут где-то поодаль под дымным мороком, тянущим руки к холодным

вытяжкам… Под ярким светом он просто крадет поле видимости… Обзор отвратный, но мне

показалось, что…

Сердце долбит по мозгам от этой черной кофейной отравы… Нет – это от того, что Стикк здесь.

Точно – он. Берет тот же кофе и идет к столу, где уже расположились наши взводные командиры…

Никогда еще не был ему рад до того, чтоб отпустить на волю глупую улыбку… Не пропал Стикк

где-то глубоко под землей… Отпустили его… Обычно тихо это делают – к построению, будто и не

брали никого… А теперь грубо и открыто бросают под последний обрывок времени… Но черт с

ними – главное, ими отпущен мой старый командир… Только серьезен он после их разъяснений до

неузнаваемости – никакой насмешки, никакой былой ядовитости нет. Это не ехидные усмешки –

нервные судороги его лицо дергают… Видно, вообще не спал… И снова на нем стянутый под

горлом китель, снова на его руках тугие перчатки… Совесть перед ним мучает, хоть и понимаю,

что Стикк знал, что делал… У него это дело обычное… Просто неосмотрительно он тут

поступил… Теперь, чуть что – под подозрением. Это еще ничего – хуже другое… Похожие

поочередные погрешности не будут забыты. Пересеченное с другим временем покореженное

прошлое не будет прощено. Проступок следует помнить, чтобы не поднимать его больше с глубины

времени… Каждое следующее нарушение, которое стоит в одной шеренге с прошлыми, проходит

строже – с учетом прошедших. А Стикку после сражений на крайнем севере разум никому не

починить. После столкновений под жестким излучением и стольких смертей его ход мыслей не

перестроить… Чтобы прекратить его походы по другую сторону положенных соображений, нужно

что-то тяжелее примененных к нему кар…

Что Унхаю досталось, мы знаем, но никому не известно – что и от кого. Долгое отсутствие,

следы “теней” – никто ничего подобного не заметил. А это значит, что “тени” его, можно считать,

обошли. Должно быть, получил он только за наш ночной поход. И ему, скорей, больше по нервам,

чем по рукам прошлись. Но Унхай настолько невозмутим и сдержан, что по нему что-то определить

ни у кого еще толком не получилось.

Он, как и мы, пьет уже третью кружку этой густой горечи… Делать нечего – мощные

химические ускорители нам колоть еще долго не будут. Но хоть этот и слабее других, ожидание под

его разгоном просто невыносимо… А теперь нужно ждать… Ждать в замедленном им времени…

201

Только потом, после этого что-то будет – мы примем бой, хуже – заступим посты… До этого не

будет ничего, кроме растянутых ускорением секунд…

Мы будем ждать и дальше – ждать “белых медведей” и их белых лучей… Следующий налет,

следующий штурм… Происходит это очень быстро – хоть война и идет уже очень долго… Сколько

бы наш Центральный мозг версий не просчитал – всегда есть неучтенные факторы. Мы всегда

должны быть готовы – и днем, и ночью… Но до того, как что-то произойдет со скоростью нашего

измененного времени, пройдет долгое трескучее морозом и ожиданием время замедлений…

Грею руки над паром… Этот составной аналог – заменитель, почти неотличимый от настоящей

кофейной пыли. А настоящий порошок редок – его получить сложно. Наш покореженный еще

старой войной мир упорно не принимает это растение. Оно сохранено, но растет только в

искусственной среде, что жжет энергию системы… Наши офицеры-генетики, конечно, могут его

приспособить, но с потерей качеств – в виде очередного чудовища. А нам и так чудовищ хватает.

Влад скрипит зубами с каждым глотком этой черноты, будто ему что-то убойное укололи… А

это, пожалуй, лучший стимулятор – его пить не то, что по вене жгучую отраву запустить… Но

Владу без разницы – он ненавидит все стимуляторы… У него на них реакции крайне сильные,

проявляющиеся сразу. И не столь важно – убойные это химикаты или что-то среднее… Он все

равно становится сверхчеловеком – просто на большее или меньшее время. А здесь… Здесь нам

дают стимуляторы в больших дозах постоянно… И похоже, это для Влада не проходит бесследно…

Похоже, его реакции усиливаются… Не нравится мне это…

Как сердце ни колотит, как ни ясно сознание, ни обострены реакции – мысли подозрительно

напоминают сны. Я знаю, что если бы спал, то никаких сновидений не было бы, но… Хоть

окружающее проходит регистрацию четко – параллельно как-то… Здесь холодно. Из чашки валит

густой пар, от сигареты тонкой струйкой идет изломанный дым… Никак нельзя разобрать – пар

или дым мы отпускаем дыханием… Сорг медленно поднимает голову – в скобе, до сих пор

скрепляющей его бровь, уже блестит отсвет осветительной полосы…

– Герф, идти скоро. Пей и пойдем… Герф, ты что, вконец обдолбанный?

– Мне такие дозы не кололи ни разу еще… Такие, как сегодня… или вчера… Сорг, когда это

было?

– Вчера. Ты должен четко считать дни и ночи, иначе с головой непорядок будет.

– Их здесь считать нелегко… Их здесь даже друг от друга отделить трудно…

– Ближе к полюсу еще трудней – здесь хоть как-то небо темнеет и светлеет каждый день…

Только Хантэрхайм никогда не темнеет – он светит всегда… как и его укрепленные базы.

– Вечное сияние под небом или вечный полумрак подземелий, сбитый режим… Как ты здесь

вообще ориентируешься, Сорг?

– Только по часам и числам – постоянно сверяю их. Свет и тьма – это ориентиры не столь

важные, как…

– Как что?

– Как техника. Ледяные пустыни… Посреди них нет никаких ориентиров, Герф, – ни во

времени, ни в пространстве… Посреди них без техники мы не ориентируемся никак – разве что по

силе притяжения положение определить как-то можем… Но это получается сделать не всегда и

только временно… Свет, мороз и тишина – мы слепнем, немеем и глохнем от этого… А потеря

основных наших ориентиров мутит наш разум, – мы теряем все ощущения… Нет никаких

сигналов, которым обычно отвечает наш разум – и он перестает отвечать… Потом он перестает и

посылать сигнал… в эту пустоту, которой становится наше тело, уподобляясь этой мерзлой

пустыне… Никогда не летай по ледяным пустыням на “стреле” под прямым управлением – ты

разобьешь “стрелу”… Запомнить это ты должен твердо. Это наше первое правило из тех, что

сохраняют нам жизнь.

– А есть еще?

– Нельзя стоять под открытым солнцем без защиты, как под светом городских башен. Башни