Текст книги "Тени прошлого - тени будущего (СИ)"

Автор книги: Стас Северский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

1

Последний день может стать первым

книга II

Тени прошлого – тени будущего

часть I

Не может быть свободен народ, угнетающий другие народы. Сила, нужная ему для

подавления другого народа, в конце концов, всегда обращается против него самого.

Фридрих Энгельс

Свобода – осознанное соотношение потребностей с действительностью. Как правило, об

этом не думают, не зная никаких ограничений, равно как, не зная ничего, кроме них.

Фридрих Айнер

Из кусочков прошлого складывается цельное будущее, как мы складываемся из кусочков

съеденной пищи.

Кот (украдено у Фридриха Айнера)

Настоящее сталкивает тени прошлого и тени будущего. Тени будущего станут будущим

только тогда, когда пройдут через тени прошлого.

Крысы – все сразу (источник – крысиные догмы)

(Ларс Стикк – командир первого взвода десятой роты третьего полка штурмового

подразделения А2 шестой армии AVRG. Уровень – N4, личный номер – 6056. Отчет в ментальном

формате)

…Объект молчит. И Айнер ушел… Тихо. Почти спокойно. Если бы не грызущие нас мысли, не

усталость, проползшая через натянутые нервы, – было бы похоже на обычную подготовку

штурмовой операции… Но этот штурм будет последним боем роты – и с победой, и с

поражением… Мы потеряем людей, технику… Мы погибнем… и знаем об этом – каждый офицер,

каждый боец… Каждый знает… и каждый молчит… Мы должны… Должны перейти предел –

подойти к концу, чтобы бросить ему эту войну прямо в разверстую глотку… Иначе он сожрет

всех… Иначе жизнь не сохранить никому… Если задачу не исполним мы, – не исполнит уже никто.

И если мы потерпим поражение – его потерпит и Штрауб. Он примет последний бой, который

уничтожит систему, – уничтожит все… Поэтому этим утром погибнем мы… Поэтому перед

смертью мы не должны допустить ни одной ошибки…

Капитан уронил тяжелую от этой тишины голову на руки. У него почти ничего нет. Ему

предстоит вести бой при одном отделении высших технических боевых единиц. Ульвэр не мог

допустить фоновый перехват. Мы скрыты этими экранами только здесь. Дальше – единственной

возможностью пройти незамеченными – будет лишь расчет вражеских патрулей. Пересечений быть

не должно, но случай может провести нас по границе зоны восприятия их разведчиков. С этим

Ульвэр нам ничем не поможет. Он не способен скрыть нас – может только временно скрыть нашу

цель… отсутствием фоновых сигналов высших боевых единиц. При перехвате будет похоже, что

Штрауб выслал обычную роту А2 с поручением простой разведки. Если мы будем обнаружены и

перебиты, – этот вариант не оставит Ульвэру дороги, по которой он сможет сделать следующий

шаг, но при обнаружении он даст нам еще один клочок времени. Враг ради роты А2 армии не

поднимет… По крайней мере, пока не поймет, что мы – смертники. А потом будет уже поздно…

Мы отрежем подходы врагу… Но перекрыты будут и наши отходные пути…

2

Необходимо продержать лишь короткий отрезок времени… И продержать его мы должны во

что бы то ни стало – не должны отпустить его ни живой, ни мертвой рукой… Нужно только

подключить щиты – отбить объект и подключить щиты… А после… Будь, что будет. Штрауб

получит энергию, мы – покой, пусть и вечный. Проведем зачистку мы или высланные вслед отряды

А1 – это большого значения иметь уже не будет.

Подключим щиты – запрем под ними “хранителей”… “Хранители” щиты преодолеть уже не

смогут… А нам из-под них уже будет просто не уйти… Мы блокируем подземные коридоры – не

только подходы к объекту врагу, но и наши от него отходные пути… Проведем конечный запуск – и

“растяжки смертников” не сможет пройти уже никто и ничто… К тому времени Штрауб возьмет

под щит и связной тоннель, и бункер, и близлежащие территории… Только нам предстоит… Под

щитом бойцы А1 с боем смогут подойти к объекту по земле, но это займет больше времени…

Простоим или нет – я не знаю. Это не важно… Это будет уже не важно… Но если мы допустим

ошибку… Допустим одну ошибку при расчете – то погибнем не одни мы… Это погубит Штрауб –

погубит всю систему… И наши смерти смогут только присоединить смерти другие… Просто наши

смерти уже не будут иметь значения… как и наши жизни, отданные этому риску…

– Стикк, проснись…

– Я не сплю, капитан.

– Унхай уже подготовил данные…

Унхай встретил мой взгляд с кремневой твердостью… Он никогда не служил ни мне, ни кому-то

иному… Его подчинение так же твердо, как и его командование. Но мне до сих пор неизвестно –

кому и чему он служит. Унхай не мстит… Этот “дракон” покорно вынес оккупацию и присягнул

Снегову, как только он принял верховное командование и поднял на Ивартэн войско трех систем,

объединенное хищным штандартом AVRG. Унхай не мстит и не ждет мести… Но он не служит нам

– он только подчинен… С решимостью идет за мной на смерть, как преданный воин, но предан он

не мне и не системе… Значит, Унхай может отдать что-то большее тому, чему служит, – что-то

большее, чем его жизнь… “Драконы” считают ценнее жизни лишь честь. Но Унхай пренебрег той

гордостью, которую мы обычно бросаем вперед, под общее обозрение… И не забыл про цель… У

него есть что-то еще… К цели его ведет гордость сильнее той, обусловленной… Он не возьмет за

службу ни славы, ни памяти – отдаст и то, и другое… Отдаст с тем делом, которому служил – тому,

кто этого будет достоин… Отдаст и врагу – такому, как я… Ведь его долг не ограничен разметкой

на карте… Ты последователен, Унхай… Я знаю, о чем ты думаешь, несмотря на то, что ты

скрытен… Ты не показываешь силы ни тем, кто сильнее, ни тем, кто слабее… Ты умен… Ты один

знаешь предел этой силы… Но теперь я знаю, чему ты служишь… Это просто – жизнь. Просто

жизнь… без условностей, без определенных кем-то иным правил.

Унхай с каменным лицом выдержал мою усмешку – этот камень не разбить никому. Он тот, кто

примет с честью не только смерть, но и жизнь… И тот, кто и то, и другое с честью отдаст… Я

видел его смерть, видел и смерть от его руки… Я видел его жизнь – и жизнь от его руки… Но

ничего не видел в его глазах, когда он спасал и убивал… Что ты выберешь сейчас, Унхай?

Он встал и подошел ко мне – поднес открытую ладонь к моей затянутой перчаткой руке и

передал мне еще мерцающий блок данных…

– Я больше ничего сделать не могу, командир.

И что, ты просто передашь мне это и отойдешь в сторону? То, что ты не будешь мешать мне не

значит, что ты мне поможешь, Унхай. Не судьбе же ты это решение предоставишь? Нет, ты

предоставишь решить судьбу мне, “золотой дракон”…

Капитан опять оборвал мои тяжелые, как кошмарный сон, мысли…

– Перекрой этот сектор. Схемы нужны мне сейчас.

– Так точно, капитан.

– Это сложный участок. Его перекроешь ты. Но учти, Айнер будет смотреть эти схемы как

составленные противником…

– Так точно.

Нет, Норвальд мне не враг – он добр, умен и честен… Просто Ульвэр дал ему приказ… И

Норвальд его не нарушит… Он сделал бы это, если бы был уверен, что не допустит ошибки… Но

3

этот расчет ему непосилен… Не враг и Айнер… Он – офицер S9, почти не человек. Ему не знакомо

ни настоящее зло, ни добро. И хоть он скорее других пустит луч мне в голову, он способен видеть

дальше других. Он может увидеть дороги, ведущие к будущему, и узнать, которые из них ведут к

одной цели. Айнер – дефектный офицер S9. Он действует не только с расчетом, но и с риском. Он

не пойдет против приказа, но пройдет по грани. Поэтому он единственный, кто еще способен

помочь или помешать мне… Я должен убедить его сделать этот расчет… Он применит его, если тот

будет верен… А если нет… пустит луч мне в голову еще до того, как призовет в поход…

– Убери эту усмешку, Стикк. Мне на твой счет даны строгие указания…

– Мне об этом известно, капитан.

Фильтры холодом разогнали сигаретный дым… Только с чистым воздухом нагнали и мороз…

Здесь и без того было холодно… А теперь… Теперь я вспомнил, что где-то высоко над нами уже

глубокая ночь, что Шаттенберг бросает наземь бледные тени от хрупких звездных лучей… которые

мне больше уже не увидеть…

Капитан не сразу заметил эту стужу… Он слишком сосредоточен, чтобы отметить понижение

температуры. Его системы теперь реагируют иначе, чем прежде. А пар нашего дыханья он принял

за сигаретный дым… Но курит сейчас он один. Норвальд затушил окурок о стол обнаружив, что

пепельницы переполнены, и поднял глаза…

– Унхай, мой “спутник”… Он должен был быть призван…

– Так точно, командир.

– И… Отключи фильтры.

Унхай перевел фильтры на поддерживающий режим… Отопление здесь работает плохо… Но

никто и не думает об устранении поломки этой системы… Дым быстро застлал мониторы еще

более густым туманом. А Норвальд бросил очередной окурок… Ему дышать не нужно, он

спокойно продолжает жечь сигареты в прокуренном до полумглы помещении. Если бы Норвальд

постоянно помнил, что он – машина, я не смог бы скрыть от него судорогу, сковавшую челюсть. Он

не заметил – сосредоточился на корректировках полковника и больше ничего не видит. Для меня

данные еще закрыты, но я знаю, что нам уготована операция А1. Для нас это не первая боевая

операция такого уровня сложности и на такой скорости, но я почти уверен – последняя. Будут

щиты активированы или нет, мы – мертвецы. Отходных путей не будет – мы заблокируем их,

перекрыв подходы врагу. Это значит, что рывок по маршруту даст нам возможность прорваться

через линии постов, а штурм – подключить щит энергохранилищ. Держать объекты долго мы не

сможем – части “хранителей” останутся под щитом. Мы примем бой на пределе возможностей.

“Хранители” не сотрут системы до того, как наши штурмовые отряды будут здесь, до того, как

наши “защитники” пройдут под щит. По расчетам – полтора часа… Минуты пронесутся секундами

или растянутся часами… Кто знает, что будет на этот раз, – счетчики времени не устают шутить с

нами злые шутки. С уверенностью можно сказать лишь то, что для тех, кто выживет, как и для тех,

кто погибнет, это время станет вечностью. Этот бой решит все – жизнь и смерть каждого бойца не

канет в пустоту напрасно – не потеряется среди выбитых из пасти грызущихся монстров зубов. Но

они ищут… Если щит не будет подключен – этот бой станет последним не только для нас – тогда

Штрауб примет последнюю битву… тогда уже ничего не останется, тогда уже никто не уйдет… Я

уже думал об этом… Проклятые мысли… Проклятая ночь…

Не нам решать то, что уже будет решено, не нам делать то, что уже будет сделано… Это сказал

человек в черной шинели полковника DIS. Я видел только его спину, а он видел мои мысли… Люди

службы внутренней безопасности смотрят нам в души так же пристально, как мы – в глаза врага.

Он был прав – будущее одно. Только ведут к нему разные пути. Тому офицеру они не видны, но я

их – вижу. Эти пути не пойдут в его расчет, потому что приведут к одному общему исходу, но я их

учту, потому что они могут быть равноценны чьей-то жизни… Ни мне, ни ему – никому из нас не

под силу проложить путь к другому будущему. Определит его офицер, откроет “защитник” –

условие, сложенное из наших прошлых действий, неизменно окончит его ровно к расчетному

сроку… А других судьбоносных факторов просто нет. Из этого я и исхожу – из того, что есть… из

всего, что есть… Дороги мне одному не построить – я могу лишь обозначить узкую и непролазную

тропу, которую расчистит кто-то другой. И я сделаю это… Из этого я исхожу – из беспредельной

4

посредственности. Но беспредельность всегда уводит за границы – за границы наших законов –

следовательно, подводит к положенной за это каре. И пусть… Есть в этом что-то большее, что

выводит за грань смертной казни…

Передал сержанту схему на доработку – никому и ничему эти растяжки не пройти, и заметить

их будет трудно. После конечного запуска их уже не отключить. А для того, чтобы подорвать

“растяжки смертников”, достаточно порыва ветра с прописанной в программе частотой

колебаний… Унхай отрешенно взглянул на схему – он знает, что погибнет через несколько часов.

“Золотые драконы” обычно безошибочно определяют приближение смерти – они, как машины,

ждут, когда она подойдет ровно настолько, насколько ей нужно, – они не бегут ни к ней, ни от нее.

Я же могу похвастаться только топорно наносным спокойствием. Стоило мне склониться над

столом опершись на руку, капитан остановил взгляд на стянувшей ее перчатке. Я убрал руку –

грубые шрамы карателей проступают не только через защитное покрытие, но и через годы памяти.

– Разрешите идти, капитан?

– Иди. И учти еще, что схемы проверит не один Айнер, но и “защитник”.

– Так точно.

– Стикк, если тебе будет нужно, ты сможешь найти и проследить каждый крысиный ход –

сможешь даже найти ему применение. Сейчас это нужно нам, и ты должен сделать это, но только

по приказу.

– Так точно.

– Ни шагу в сторону.

Я взял фуражку и вышел в коридор – за мной из центра управления повалил сигаретный дым.

Двери сошлись с широкого засвеченного квадрата на узкую полосу и сомкнулись, оставив меня в

ровной пустоте коридора. Глаза еще жжет, но я уже вдохнул холодный свежий воздух. По-привычке

сложил за спиной руки – дрожь уже улеглась. Сколько времени еще осталось? Несколько часов, и

на этом оно остановится – не только для меня – для многих. Уперся взглядом в гладкую стену – она

ничего не говорит ни об этом месте, ни о нашем прошлом, ни о будущем.

Я никогда не прощался с жизнью по-настоящему – не в шутку – теперь самое время… А гори

все синим пламенем!.. Если меня не сожгут лучи врага сегодня – мне не избежать расстрела завтра.

Пока еще мой “дар” нужен системе, но предел терпения основательно подорван – до стенки мне

остался один шаг. А я зашел так далеко, что за него может сойти каждое движение.

Скоро Фридрих Айнер заберет мою память. Я не знаю, кому доведется прочесть отчет, – мозгу

третьего порядка или лейтенанту службы внутренней безопасности – это не имеет значения.

Преступление и доказательство вины – теперь это ничего не значит. Перед такой разрухой

отступает и наш порядок. Если этот лейтенант (или мозг третьего порядка) будет ждать от меня

признания – не дождется. Не такой я человек, чтобы говорить правду, не смотря в глаза. Да, я

надеюсь, что и на этот раз мне удастся избежать расстрела, но это вряд ли – все встает на места, и

меня на место рано или поздно кто-то должен поставить. Приговор уже намечен тяжким

обвинением, как маршрут на карте. Но мою совесть очищает жизнь – просто жизнь.

Подозрение в том, что я помогаю смерти избежать лишней работы – подозрение в

предательстве. Пусть так, только смерти я не помощник – всегда избегал грязной работы. Жаль

лишь, что избежать ее получалось редко. Если лейтенант службы внутренней безопасности

потребует разъяснений – они есть. У жизни свои пути – иногда ее извилистые тропинки спутывают

прямые, прочерченные принципами у нас в головах. Мы считаем, что кровь врагов, изменников

отмыть легче. Я так не думаю – слишком многих мне пришлось убить, чтобы не разобрать, что

кровь рядовых бойцов и генералов, героев и предателей одинаково липка. Жизнь способна менять

нас местами в наших глазах, ставить разведчиков на постаменты и презирать шпионов, но в ее

глазах мы неизменны. Единственный вывод, который мне довелось из этого извлечь, – кровь

засыхает и разлетается пылью лишь до тех пор, пока не станет ненужной. Долг каждого из нас –

исполнить задачу. Так мы и поступаем. Но никому никогда не удавалось заставить “защитника”

носить воду в решете, а мы, бывает, – носим. Безоговорочно принимаем приказ и так же исполняем

его. Затыкать дыры этого решета – мой долг, и не все ли равно, как его исполнить?.. Для лейтенанта

DIS это имеет строго определенное значение, но больше мне в свое оправдание сказать нечего. По

5

крайней мере, сейчас я буду знать, что сделал все, что смог. Вернее, сейчас я почти ничего не могу

сделать. Только Айнер может оставить нам путь…

Не подключить растяжку к двум энергоблокам, открыть врата третьего сектора – это риск. Он

рискует, когда тому есть хоть какое-то оправдание. У нас будет выход… но будет и выбор –

вернуться в бункер, в Штрауб, или лететь в Шаттенберг, а дальше в Ясный… Моих объяснений ему

не хватит – он примет этот выход за “путь дезертира”… Но Айнер почти человек… Он связал мне

руки настолько крепко, насколько это мог сделать офицер S9, поэтому мое заявление еще может

быть принято им как человеком.

Испуганная крыса задела хвостом мои сапоги – ненавижу это. А вот и причина такого страха –

Фридрих Айнер. Он слишком зол, чтобы пустить луч в висок крысе прямо сейчас. Его расстегнутая

шинель разлетается, не успевая за ним, как разлетается от него все на его пути (все, включая крыс).

Я отошел к стене, положив на плечо руку…

– Стикк, готовь людей и технику! Через час выходим!

– Есть, лейтенант.

Лейтенант развернулся, обдав меня порывом холодного ветра, который собрал по дороге… У

него, как у истребителей на базе С499, короткий взлет – и скорость он набирает быстро, и тормозит

так же резко… может и зависнуть где-то меж воздушных потоков – он всегда на грани.

– Сказал, готовь людей!

– Есть.

– Один неверный шаг, и расстрел на месте!

– Так точно.

Он ждет подвоха. Ничего не будет. Спасти людей – не человечество – своих людей – другой

цели у унтер-офицера N4 и быть не может. Но моих сил недостаточно. Порядок парализует людей

моего уровня. Маневр в четко прописанном плане способен совершить только человек S9. Он

должен оставить открытый путь…

Я покинул сектор системных управлений и подошел к управлению части. Объект уже объявил

инструктаж разведгруппы. Мне отрядили двух “защитников” на контроль – они следуют за мной

светлыми тенями. Один остался за дверью – будет моих людей на предмет запрещенных мыслей

проверять – другой вошел за мной. Я положил фуражку на стол, пригладил липнущие ко лбу

волосы, снова натянул усмешку – зачем изменять привычкам сейчас, когда менять их уже поздно?..

Бойцы подошли сразу – они уже давно ждут. “Доспех”, полный боекомплект… что еще надо?..

Осталось только заложить им в головы программу действий… Ночь гнетет, несмотря на яркий свет,

– в этом подземелье мы рассвет не увидим…

Запись№1 00 00 000 00:00

Бегу по коридору в полной темноте, натыкаясь на стены… Какое-то чудовище поселилось у

меня в голове! Оно говорит со мной! В голову лезут чужие страшные, тяжелые мысли! Нет, не я

думаю об этом! Не я!.. Что-то черное перекрывает тоннель – корпус машины! Прыгаю вверх и

падаю на осколки… Карабкаюсь куда-то… Что-то выползает из-за груды железа – крыса… Крысы

– они повсюду, преграждают мне путь!..

Развернулся и побежал обратно… Что они со мной сделали – крысы?! Эти чужие мысли!..

Мысли мертвого человека! Командир взвода – человек, мне об этом известно! Это его последние

мысли, я знаю! Он же был там!.. Он был там с Айнером!

Пробежал через весь центр управления или еще какой-то темный отсек – прямо к столу. Больше

не могу – сил нет… Какая тяжелая эта штука… Это все из-за нее. Это она пустила в мою голову

мертвого командира взвода. Одеть-то на меня ее одели, а снять я ее не могу… Значит, я теперь от

крыс завишу?! От моей еды?! Я пожизненно буду таскать этот ошейник, если они его с меня снять

не соблаговолят?! Ясное дело – людям это нипочем, а для меня – это камень на шее! Как я сразу не

сообразил?! Чтобы что-то сообразить, надо перестать бегать от лаза до помеченного угла и

спокойно во всем разобраться.

Ну вот, теперь все улажено – надо было закрыть сознание от мертвого командира и всего-то.

6

Ох, уж эти крысы… Они ни год, ни число не выставили. Сами показали мне эти значки, а зачем,

если все равно время не установили? И что теперь?..

– Прием! Прием! Как слышите?! Как слышите?! Центр вызывает Айнера! Прием!

Невеста прижала уши…

– Кот, он нас не слышит! Нас никто не слышит! Эта штука не так работает – это не передатчик.

Крысы говорили, что ошейник записывает мысли.

– Ну да, эта штука – сложный электронный мозг, она все может!

– Это лишь отчет для отдела службы внутренней безопасности.

– Какой ужас! У нас нет отдела службы безопасности! Нам даже отчитываться не перед кем!

Нас никто не слышит! Где же эти их передатчики?! Что нам теперь делать?!

– Бледные что-нибудь придумают – они почти люди, только умнее.

– Они в генной инженерии и квантовой физике не разбираются.

– Думаешь, Айнер в этом хоть что-то смыслит?

– Он все знает.

– Айнер – только командир человеческих штурмовиков, который всю жизнь носился по таким

вот подземным развалинам с огнедышащим оружием.

– Ничего ты не понимаешь! Это не огнедышащее оружие, а лучевое!

– Но оно дышит огнем.

– Оно вообще не дышит! Не спорь со мной! Прием! Прием! Как слышите?! Айнер, ответьте

Центру!

– Под столом нас точно никто не услышит.

– Не перебивай. Стол не экранирован.

– Ошейник не передатчик!

– Да, забыл…

Как все сложно, вконец запутался – и хвост путается, и мысли… Это что, уже запись идет?!

Ужас какой! Мы оставим после себя такую чушь!.. Нет, я неправильно начал – крысы не так

сказали… А что они сказали?.. Совсем забыл от смятения. Нет, не от смятения – от страха! Снова

не так – нельзя открывать слабые стороны перед лицом истории. Ведь мы как раз для этого сюда и

пришли – нам нужно столкновение с историей лицом к лицу. Зачем, я не очень понимаю, но вот

только скоро столкнуться с ней мы не сможем! Нас просто не будет! А нам очень нужно оставить

след в истории, пока мы еще есть! А то мы пропадем бесследно!

Гибель нам предвещает звезда, взошедшая три дня назад над Штраубом! Крысы это сказали!

Еще они сказали, что это не звезда! Холодный свет сжигает все вокруг, хоть он и холодный!

Слабым он стал виден еще давно! Еще только Айнер ушел! А теперь… Сияет в полную силу! Не

знаю, что это! Ничего не знаю!

У меня есть очень важный вопрос, но ответить на него некому – Айнера нет! И если мы его не

вызовем с того света (или куда он там отправился), я так и не пойму, почему нас скоро не будет! А

главное – что произойдет! И что уже происходит! Может показаться, что ничего не происходит,

только крысы говорят, что уже начались изменения. Несправедливо, ведь не мы причина, а

человеческий фактор! Именно по вине этого фактора все и изменилось. Крысы уверены, что так

оно и есть, хоть этого фактора больше нет. Из-за того, что он был, руггеры ушли вслед за червями!

Куда – не знаю – они же под землей ушли, но разведчики крыс донесли, что территории Штрауба

покинуты и этими, и другими чудищами! По мне так лучше – чем они от нас дальше, тем мне

спокойнее (мы же как раз здесь собрались – в Штраубе, в Центральном управлении DIS, то есть в

его развалинах), но крыс это очень сильно тревожит.

Крысы думают, что история нового времени еще не началась. Айнер поборол тьму, и она ушла.

Но это не все… Он не разогнал тени прошлого! Поэтому мы еще только тени будущего на грани

настоящего, которое будущим может и не стать (не знаю, что это значит, – заучил). Я до конца этого

понять не могу – так уж я устроен – ничего не понимаю до конца. Даже не могу уяснить, отчего мы

здесь в такой момент, что мы делаем, и почему нам это делать запрещено.

Оставить след в истории – серьезное дело, но у нас есть и еще одно, такое же серьезное. Это –

изучение истории. К изучению истории я стремлюсь не потому, что собираюсь учиться на чужих

7

ошибках (все равно не получится). И не потому, что надеюсь найти жизненно важные ответы на не

менее важные вопросы (хотя обычно они здесь и есть – в истории, только их заметить очень

сложно). Так про все это Айнер говорил, а я… Я не знаю, почему решил изучать историю… Просто

интересно – мне всегда было интересно то, что я не понимаю и особенно то, что не пойму. Нет, не

только интересно, – страшно просто сидеть, ничего не делать и ждать этих изменений! Если бы

крысы не готовились к смерти, может быть, было бы не так страшно, но они-то готовятся!..

Не могу говорить от лица всего кошачьего вида – даже невесту сюда с трудом притащил (мы

народ осторожный). Но от своего лица перед лицом истории я могу совершенно честно заявить,

что изучаю эту историю не по тем причинам, которые у людей считались важными. А вот крысы…

Они намереваются воздвигнуть что-то вроде памятника Героям Великой Победы. Уже приготовили

нечто, куда будут вписывать имена людей, которых считают достойными памяти. Это нечто –

обломок чего-то военного и технического – того, что так любили люди. Крысы будут царапать по

нему другим обломком чего-то технического… Это очень сложно. Но они по-человечески и писать,

и читать умеют… А я ни так, ни эдак – ни читать, ни писать не могу. Не могу я понять, как из

каких-то знаков может получиться что-то менее непонятное, чем всякие закорючки… Но не все

имена достойных людей крысы знают, не все номера. Для этого историю и изучают, а так им дела

нет до того, как там люди сами по себе жили.

Что-то я там про номера говорил… Да, ведь у всех людей были номера, а у нас номеров нет…

Айнер все подобное относит к упущениям или даже – наказуемым нарушениям. Надо внести

предложение на крысином собрании – решить проблему и всех пронумеровать. Крысам моя идея

понравится.

Крысы хотят сделать все как можно скорее потому, что к смерти готовятся. Не знаю, зачем

памятник возводить, если… Но им во что бы то ни стало надо успеть почтить память Героев – это

очень важно. Они говорят, что изменения не могут быть достаточно длительными. Но они могут

ошибаться – я на это возлагаю большие надежды. Жизнь крысы короче жизни кота – им жизнь

досрочно терять не так жалко! Правда, у них сознание коллективное, и они к исчезновению вида

проводят подготовку, как к личной смерти! А у меня сознание не коллективное! Меня, кроме

невесты, отца, старшего брата, среднего брата, средней сестры и дяди с тетей, мой вид не очень

беспокоит. Нет, я забыл про кузенов и старую тетку – их участь меня тоже беспокоит. Хотя не

очень, если честно, – мы вообще одинокие странники жизни. Мы – хищники, крадущиеся во мраке,

гордые и неприступные… Это хорошо, что так… Мне так легче. Я помню, как Айнер убивался,

когда его вид должен был погибнуть… А крысы… Они друг с другом связаны еще крепче, чем

люди…

– Да, да, крысы… Я помню. Увлекся немного. Не надо меня обвинять – нет у меня никакого

беспорядка в голове! Сейчас скажу…

Крысы считают, что я должен… Да, надо сразу пояснить этому “лицу истории” – идеологи крыс

утверждают, что мы – создания полусвета (нас люди сделали). И мозги они нам дали (не

специально, конечно, – на нас эксперименты проводили по усовершенствованию сознания).

Поскольку все, что есть в нашем мире, сделали люди, мы все – создания полусвета. А люди, чьи

корни уходят к естественному происхождению, – создания света (единого мира). Только люди как

бы отделились от этого единого мира, когда у них разум стал развиваться по человеческому

принципу: по принципу агрессивного приспосабливания мира к себе и попутного его поглощения.

Люди призвали из небытия тьму (технический прогресс). Крысы полагают, что тьма этому миру

не принадлежит, и ее нужно было отпустить, но люди так не думали. Они удерживали ее, пытаясь

подчинить, – думали, что с ней справятся и возьмут под контроль. Но тьма вырвалась, разрушая

все вокруг. Так и забрала с собой тех, кто не давал ей уйти, – то есть людей. Она бы и нас забрала,

если бы не Айнер… Вот как…

Мы тут с крысами поспорили… Сейчас вспомню… Крысы утверждают, что участь людей была

решена. И все из-за того, что они отделились от чего-то единого и отходили от него все дальше и

дальше, пока их прогресс не расширился настолько, что произошло обратное сжатие – единение с

неким одним общим целым. С этим я не спорю, но выходит, что с людьми произошло ничто иное,

что произойдет и с нашей Вселенной, которая разлетится от точки сжатия, а потом сожмется

8

обратно в точку, – я считаю – под своим же притяжением или чем-то вроде. Но тогда у меня

получается, что Вселенная тоже отделилась от некого общего целого. А крысы считают, что все –

нечто одно целое, и не важно, в каких проявлениях – оно всегда будет неким одним целым. Они

вообще думают, что у Вселенной для сжатия не хватит критической массы, но обратное сжатие все

равно произойдет… По их мнению, Вселенная от нуля сжатия расширится до нуля и после…

сожмется обратно под нуль. Нет, по-другому… Это вроде как шар, который сжат, но который

расширяется… Как воздушный шар, который раздувается и лопается, сдуваясь. Нет… Это как…

Вообще мне воздушные шары нравятся – я их не видел, но у нас есть легенды про них… А

Вселенная… В общем, мы решили, что все это не важно. Даже не знаю, о чем мы вообще

спорили?.. Не уверен, что крысы в таких вещах хорошо разбираются – такие вещи понимает только

Айнер. Он может сказать – верна ли крысиная теория сбоев или толчков, путем которых

происходит преобразование некого единого в некое единое. Ну а я просто – кот, так что… Правда, я

– высокоинтеллектуальный кот и все время твердил об этом Айнеру, но он так и не поверил…

Я опять отклонился… Люди натворили дел… Из-за этого и началась четвертая мировая война.

По мнению крыс, мы еще не совсем остались в живых, потому что скоро, видимо, погибнем. Но

если бы каменный Страж из иного мира не решил, что ждать стало опасно, – точно ничего бы не

осталось – и нас в том числе. Страж сошел с ледников, с которых наблюдал за людьми тысячи лет.

Он смог убедить Героя Великой Победы верховного главнокомандующего Армии AVRG и главу

Совета AVRG… В общем, смог убедить генерала Роттера в том, что люди подошли к грани

уничтожения своего мира и способны погубить не только свой мир. Он объяснил, что тьма

набирает силу и готовится вырваться за пределы времени и пространства людей, что тогда никому

уже будет не остановить и не сдержать тьмы – что это нужно сделать сейчас, здесь. Не знаю, как

он это разъяснил правителю мощной военной державы, но он это сделал – думаю, не без угроз.

Тогда генерал Роттер понял, что пока еще не поздно, он должен выпустить тьму, не то она станет

так сильна, что, вырвавшись, заберет с собой все. Он утвердил задачу, которую совершенная боевая

техника системы AVRG смогла пересмотреть под давлением мер ужесточения контроля…

принятых из-за усиления агрессии повстанцев на “оккупированных” территориях… А ведь люди

так всегда говорят… Мы – коты – так не говорим, а крысы у людей переняли, и теперь разберешь

их?.. Пересмотр Задач расколол систему AVRG, и начался второй этап войны. Примененная

завоевателями стратегия обратилась против них же самих, против их же союзников и, естественно,

против их врагов – в общем, против всего человечества. Но эта сила уничтожения была еще

достаточно упорядоченной, и Айнер остановил разрушительный хаос. Если бы не он, тьма забрала

бы наш мир, но… Айнер может нас бы и не спас, но Страж ему мозги в порошок истолок… По