Текст книги "Тени прошлого - тени будущего (СИ)"

Автор книги: Стас Северский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

– Кем бы он ни был?! Ты знаешь, что Чжан Лун считает врагами не только их?!

– У нас один враг!

– У врага много имен, одно – только у нас! Черт… Тупой ты, Нор, как последний скингер… Не

там правду ищешь! Смотри, найдет она тебя первой! Чжан Лун! Его враг – AVRG! Сейчас – это

неподконтрольные нам теперь машины! Потом – мы все!

– Он нам не враг.

– Он – опасный союзник. Чжан Лун под прямым контролем главнокомандующего – Штольт ему

и шагу в сторону ступить не позволит. Ты о чем думал?! О чем ты вообще думал, Нор?! Ты был бы

153

расстрелян еще до того, как “стрелу” бы со стоянки поднял! Какой тут Чжан Лун?! Какой тут

штурм?! С чего ты взял, что офицеры пятой армии черт знает кого с больной головы в бой бросят?!

Тебе и там луч в голову пустили бы, хоть ты систему не покинул и в бой рвался, как бешенный

скингер! Ты штрафной, Нор! Дошел до черты – дальше к черту только!.. Нор, выкинь все это из

головы, и придумаем еще, что с тобой делать!

– Так точно.

– Умереть в бою – за этим и в Хантэрхайме дело не станет. А если ждать не можешь – ни на что

ты тогда не годен, Нор. Куда б ты ни бежал, Нор, это низшая форма трусости!

Стикк уже застегнут до ошейника – он надел перчатки и фуражку, но еще держит судорогу за

стиснутыми зубами, пытаясь с ней совладать…

– Командир, трус не побежит от более далекой смерти к более близкой, понимая, что делает.

– Стикк! Трус бежит, не разбирая дороги! Но будет еще Нору шанс дан искупить дурь – еще

посмотрим, каким образом, но дан он будет. Только будет он – последним!

Нору, наконец, было позволено опустить дрожащие от боли руки. Он сжал искусанные бледные

губы в жесткую, пунктирную из-за этих ссадин, линию – наклонил голову… Это не согласие –

повиновение сильнейшему. Но по-другому с ним и быть не может – это мы с Лесовским уже твердо

усвоили.

Теперь Нор мертвым грузом висит на плечах наших командующих – вернее, нашего

взводного… За нас с Владом Стикк без труда ответственность принял, мы не подведем. А Нор, и

без того штрафной боец, ему покажет еще, как это – остро заточенный камень на шее таскать, к

тому же и добровольно… Да что теперь, один другого стоит… К Стикку доверие тоже не

безгранично… Унхай, пожалуй, способен по-настоящему Нору мозги вправить, но ему на это

времени не жалеть… А времени, как раз, здесь ни у кого и нет. И выходит, что всех Айнер силой

собирает и волей держит – его здесь власть.

Стикк Айнеру под контроль передан – значит и весь наш взвод по большей части под его

надзором… вместе с Нором и его проступками… Нам всем от этого лихо будет. Ясно, что Нору, без

заступнических атак нашего взводного, определенно свет белый не видеть бы – Айнер бы его

действительно больше не терпел. Перешагнул Нор границы его офицерской выдержки, и больше

ему – нестойкому бойцу – на его поддержку рассчитывать особо не приходится… И без того

командиры и за него, и с ним бились довольно. А бой, каким бы он ни был, без потерь не проходит.

Не стоит Нор теперь никаких потерь. По мне – он их и не стоил, но командирам всегда видней.

Никуда не попрешь – Нор не простой солдат – он воин, пусть и “раненый”.

Унхай незаметно прочертил знак тишины – отходим… Полыхнул красный свет – тревогой

внутренней безопасности накрыло и наш сектор. Нор не протестует против того, что Айнер сцепил

пальцы на его предплечье и поволок к выходу. Не стал он противиться и тому, что Айнер толкнул

его холодным светом загруженных излучателей вперед, в темноту. Нор не способен вырваться из

этой мертвой хватки, хоть и мог бы… Он достойно держит прямую спину, не опуская гордо

поднятой головы, – никуда его выправку и стать не деть – только взгляд его полностью утратил

отчаянный и больной блеск, потемнел от усталости и боли. Он безоговорочно сдал оружие, считай

– бросил штандарты к ногам… высшему офицеру. Айнер не сломил его дух, но он победил –

победил нас всех с настланным на нас дурманом… Он резко сорвал мутную поволоку, оставленную

жесткими химикатами, – считанные секунды, и сознание пробудилось… к нашему возросшему

ощущению какой-то безвыходности от не полного понимания нами содеянного…

– Идем! Развели тут кровищу!

Конвойные “защитники” явились из темноты и замкнули нас сзади. Коридоры, переходы –

незнакомые, мрачные и разрушенные – светит нам только оружие Айнера и мертвенное мерцание

этих совершенных машин…

– Унхай, где Хорнкйенг?! Ко мне его!

– За ним посланы машины.

– Тогда найди пустые карцеры! Здесь – на этом объекте!

– На схемах объекта подобных помещений нет – только за пределами сектора.

154

– Исполнишь! Карцер нужен здесь – у нас! Сорг, Хорн, Герф и Влад сектор не покинут! Но чтоб

под замком были! А ты, Нор!.. Ты по краю ходишь! Скучаешь по карателям?! А они по тебе – нет!

Больше твои штрафы не снимут, что б ты ни делал! Не хотелось бы мне твою шкуру людям Скара

на растерзание отдавать, но знаешь же, что отдам!

– Знаю, не раз подтверждали это действием, командир.

– Так вот этот раз будет последним, потому что меры ужесточают! И ограничений у

Тишинского не будет – Хантэрхайм перейдет в его безраздельное властвование!

– Так точно.

Здесь проведут внутренние зачистки… Пальцы холодеют… В полумраке я так и вижу россыпи

искр с замкнувших нервов Айнера. Как-то рефлекторно сжимаюсь под его напором. Обычно это

вызывает сопротивление, но сейчас с трудом останавливаюсь, чтобы не отступить во тьму. Сейчас

другой допрос будет – серьезный. Сейчас по всем данным дело будут разбирать. Даже на

невозмутимом лице сержанта нерв дергает… А Нор уж совсем плох, хоть и напускает еще что-то,

вроде остаточных усилий, удержать дерзость, но это не убедительно…

– Не дерзишь больше! Продолжай тише, чем снег, падать! Тебе другого теперь не положено!

Нор, мы всех найдем! Всех, кто бежит, как крысы! Решай, с кем ты! И где тебе место! Середины

тут нет! У нас к общей цели один путь! К общему построению – один плац! Одно у нас

карательное лезвие – и заточено оно с одной стороны! Решай сейчас!

– Так точно. Готов исполнить долг. Жду указаний, командир.

– Будут тебе приказы! Думай, что делаешь! Не наводи смуты! Не исполнишь приказ –

исполнишь последний долг! Понял?!

– Так точно.

– Тебе будет дан шанс – последний! Мной твое дело первым рассмотрено будет, и отчет Скару

написан будет мной! И запомни, Нор, тебе это нужно больше, чем мне!

– Да, командир.

– Сейчас разбор чинить будем… Твое счастье – ты при мутных обстоятельствах задержан! Но

недолго им неизвестными быть! Мы их построим – каждому в лицо посмотрим! Выведем мы твои

мысли “на чистую воду” в строевом порядке! И разъясним тебе, что к чему, как положено! По

закону! По заслугам получишь! Как и остальные!

Через темный коридор к нам торопливо движется светлая фигура… Пришел наш врач… Он

нерешительно остановился чуть поодаль, когда его оттеснил угрюмый, озабоченный, Норвальд…

– Айнер! Что здесь?!

– Ситуация под контролем. Бойцы вступили в схватку с дезертирами, пытаясь их остановить.

Дезертиры были удержаны ими до времени пересечения с патрулем службы безопасности и

уничтожены патрулем службы безопасности. Бойцы задержаны – сопротивления при взятии и

изъятии оружия не оказано. Причина ошибки нейропрограммы – стимуляторы. Химические

ускорители вызвали дестабилизацию – рефлекторную агрессию и торможение мыслительных

процессов с замедлением функций высшего контроля.

– Остановить?!

– Так точно – остановить. О происшедшем не доложили. Отпор получили, но огонь не открыли.

Причиной послужило стремление пресечь ошибку нейропрограммы перед исполнением

необходимых, указанных командиром, действий.

– Айнер…

– Смотрел ситуацию по их фоновым сигналам. Точнее – по данным электронных записей

смотреть буду.

– Айнер, постойте…

– К этому их мог побудить только страх, усиленный остаточным ускорением нейропрограммы,

капитан, – страх перед неточным установлением степени вины.

– Вины предателей…

– Так точно. Но с учетом длительных и жестких ускорений и последующих ошибок программы,

неточности при разборе не исключены, капитан.

– Хотите сказать, что им виднее…

155

– Именно. Остаточные эффекты действия ускорителей были ослаблены сержантом и полностью

истреблены мной – просто и без осложнений. А затруднений не возникло оттого, что сделано это

было способом, неприменимым при допросах DIS – и не доводящим до осложнений при этих

допросах. Что исключает более жесткие и определенные – необратимые – шаги следователей DIS.

– Айнер, мы не обсуждаем страховку и риски.

– По сигналу фоны почти чисты – серьезных нарушений работы нейросистем нет. Не требуется

ни перезапуск нейросистемы, ни применение прямого контроля над разумом.

– Это ничего не изменит.

Айнер резко сдернул проницательный взгляд с нас и перевел его на Норвальда – холодный и

уверенный, требующий безоговорочного подчинения, взгляд офицера-S9…

– Ситуация под контролем.

Норвальд как-то с грустью покачал головой… Уже давно ясно, что на такой, особый, риск он

идет с трудом, но что нередко уступает Айнеру… Норвальд думает о нашей участи со всем

старанием, но понимает, что Айнер думает быстрее, хоть и опаснее. Тяжело ему руководить

офицером выше него по уровню – знать об этом, подчиняться ему на свой страх и риск и нести

ответ, хоть и формальный… Что Айнеру тут не место – ясно каждому. Этот человек, несмотря на

производственный брак, уготован великим делам – ему здесь и пространство, и время тесно.

Угодили мы с Лесовским черт знает куда, и, на кого надежду возложить, совсем не понимаем… А

этот чертов день, будто и не окончен, – только начат… Мы голодны и обгорели… А Сорг еще

поливает, никак не останавливаемой, кровью пол.

– Айнер, где Норглан?

– Он здесь.

– Был в сговоре?

– По данным первого допроса – не был. Бежал к Анлагену – воевать. Приперло ему. Был

остановлен соратниками на границе части. Утверждает, что по собственной воле на месте остался.

Следы насилия указывают обратное. Точнее, он был подвергнут переменному переключению

мыслей и действий. Точно нарушение будет определено при расследовании – рассмотрении

отчетной памяти всех застигнутых на месте произошедшего конфликта.

– Не так плохо… Он нам еще нужен, Айнер. Думаю, его следует придержать – к службе он пока

еще годен, если стимуляторы не колоть.

Лейтенант закурил… Он скривил рот (скорей всего от мыслей о бессонной ночи) и окинул нас

строгим взглядом, обещающим нам не просто бессонную, но и скверную, холодную – просто

зубодробильную – ночь. Норвальд, похоже, полностью погружен в тяжкие думы, и на нас вовсе не

смотрит. Размышляет он долго и решает осторожно. Он не зол – мы с Лесовским уже убедились,

что в нем вообще злобы нет…

– Да, капитан, стимуляторы повинны… Они ускорители жизни. Ускоряют и разрушительные

процессы, если они запущены. Будем считать, что мы заглянули в будущее…

– Посмотрим, можно ли его изменить.

– Не думаю. Приостановить – да, изменить – нет.

– Слишком мал фрагмент увиденного.

– По этому фрагменту можно определить общий принцип и построить на нем целую систему. И

конструкции на таких заключениях могут быть довольно прочными. Но перестроить их, пусть с

опорой на факты, очень сложно.

– Вижу, вы разработали новый метод… Что ж, можете его применить. Займитесь этим, Айнер.

– Так точно.

– Рядовой на наблюдении?

– Да. Теперь он, как и остальные, еще и под полной ответственностью командира первого

взвода – и за совершенные, и за дальнейшие действия под препаратами ускорения.

– И это вами предусмотрено…

– Не мной – командиром первого взвода…

– Он поступил разумно…

– А то как же. За его проступки ответ держу я.

156

– Частично. Заботу о штрафном бойце высшей категории он вам облегчил.

Нор опустил глаза… и я тоже, когда они оба обернулись ко мне… Я только с натяжкой

предположить могу, что с Нором делали и к чему будут готовить меня…

– Айнер, составьте Боргу подробный отчет. И главе третьего отдела службы безопасности – у

вас это хорошо получается…

Лейтенант напряженно кивнул головой…

– Сделаю.

– Где Унхай?

– Карцер ищет. Сейчас будет.

– Проблемы здесь с этим… Но ничего. Оставьте всех под замком, как сможете, – до выяснений.

Им ничего уже не изменить. На пост DIS не докладывайте ничего, кроме доложенного мне сейчас.

Остальным займетесь позже.

– Понял.

– Распоряжайтесь, Айнер… А Стикк… Ко мне его, как свободен будет.

– Так точно. Стикк! Берешь ответственность – берешь и бойца! “Спутник” с тобой пойдет!

Остальные пойдут со мной! D40-709 замкнет!

Норвальд допустил к нам врача и поспешно повернул к сектору системных управлений… Грубо

прошитые скобами раны перестали кровоточить. Доктор ушел, как только наскоро очистил и

высушил наши ожоги – остались только чудовищные рубцы. Айнер затушил окурок в лужице

жидкой крови…

– Ну что, давайте мне память… Герф, а ты что стоишь?..

– Я…

– Туго соображаешь! Сдай отчетную память!

Ничего. Это еще ничего… Я и правда соображаю сейчас туго… Как раз из-за этого Айнер не

сильно пошатнул мою изначальную уверенность в том, что до высшей меры дело не дойдет. Знаю,

что он на это способен, но не так – не с того, что его замыкает. Он по справедливости решит…

Нор под арестом. Он сгинул, ведомый Стикком, зажатый в спину холодным взглядом машины, –

сгинул на переходе, где-то посреди покореженных лестниц, спускающих обломанные ступени

глубоко под землю… Темная пустая дверь пожрала сначала Айнера, потом и каждого из нас…

Соргу кровотечение вроде остановили, но грубо – и раны скоро открылись… Кровь хлещет ему на

глаза из-под железных скоб, прошивших его бровь… Мне бы тоже не хотелось видеть эти темные

коридоры… Никто из нас не знает, куда они нас приведут…

Запись№14 00 00 000 00:00

11. 04. 205 год Новой Техно-Эры 05:40

Айнер устроил нам настоящий конец света – в прямом смысле… Подходящий карцер в этой

разгромленной части они с Унхаем так и не нашли, так что нас вчетвером заперли в просторной,

пустой и темной, морозилке неизвестного назначения. Ничуть здесь не лучше – разве что вместе

нам спокойней как-то. У нас забрали только оружие. Но мы так привыкли к способности жечь и

резать все что под руку попадет, что без холодного железа и белых лучей под рукой стали быстро

падать духом…

Темнота и холод способствуют резкому осознанию силы властей… Того хуже, что при

применении конкретной офицерской силы власти, нас пробирает до костей закостенелость

бездейственности… Айнер хорошо знает, как нас на место – в строй – задвинуть. Сорвал с нас

заряженные энергоблоками портупеи и излучатели – и никакие мы больше не всесильные, не

всемогущие. Нам вроде как теперь и правоту доказать нечем… И никакое тут сопротивление не

поможет. И гордость, и решимость ничего особенного тебе тут не дадут. На это слишком

рассчитывать не стоит… если тебе не на чужой стороне худо пришлось. Стойкость – единственное,

что действительно нужно безоружному, замерзшему, поглощенному теменью, бойцу без врага… А

157

надменность… Надменность дух и поднимет, и опустит. Терзает нас со всех сторон клыками

непримиримости. Нам признать вину почти так же сложно, как не признать…

Просто, нам осознать ошибку трудней, чем понять, что где-то мы ее допустили, – от этого мы и

ершимся… А вообще наш норов противовесом оснащен. Так он и работает – поднимет нас кто-то

или что-то не по заслуге выше должного, наша гордость без посторонней помощи обратно в строй

нас поставит. И иное условие ничего не изменит – опустить нас ниже заслуженного – наша

гордость тоже никому и ничему не позволит. Всегда ставит нас туда, где нам стоять следует. Так

должно быть… если бы не сбои. Но и на них управа есть – темень, холод и… безоружность. Это

офицеры придумали, чтобы дурь из нас вышибать проще было. На то нам и выдан час-другой –

чтобы резко рухнуть духом об пол и потихоньку его поднимать при помощи гордости, оставленной

нам как последнее оружие, до указанного ровного места – до плацдарма, до полигона, где нас снова

строить и испытывать будут. В общем, зарвались мы… и получили… Но случай вниз опускает,

гордый нрав – подымает наверх.

Наш единственный уцелевший прожектор то ли окончательно дохнет, то ли начинает

потихоньку стабилизировать поток… Ему пуще нашего досталось – он слабо и перебойно мерцает

и меркнет меж продолжением работы и отправлением на свалку… Зависает, как мы, – между

жизнью и смертью.

– Сорг, подключи его нормально или отключи вовсе. От этих перебоев хуже только…

Сорг не реагирует. Его неживое лицо не дрогнуло, взгляд замер слабым просветом посреди

окружающей нас мглы… Он сосредоточенно и терпеливо продолжает настройку. Хорн только

рукой махнул и одарил нас, не покидающей его, открытой улыбкой. Он по привычке еще

нашаривает клинок за голенищем, но его там уже нет – Унхай забрал… Теперь Хорну руки занять

будет нечем… Скоро и он сцепит окоченелые отмороженные пальцы покрепче, как мы с Владом…

– Терпи, Герф… Нас с Соргом этот мрак грызет сильней.

– Не скажи… Похоже, излучатель – хранилище моей души.

– Да мы все будто с душами расстались. Но это не так уж и плохо, Герф.

– Если учесть, что временно…

– Если учесть, что наши души остались при нас. Знаешь, я как-то Айнеру торжественно заявил

– “Мы – это наше оружие, наше оружие – это мы”. Он мне с ходу отрезал – “Нет, оно без нас не

оружие, мы – оружие и без него”.

Влад еще стоит на ногах, но уже не твердо… Мы все старались простоять как можно дольше,

чтоб уменьшить площадь соприкосновения с промерзшими плитами, только одним упорством

долго не продержались. Теперь и Лесовский бросил искать блуждающим впотьмах взглядом стыки

сомкнутых дверей, подошел к нам ближе – подальше от холодных стен – и припал на колено перед

дохлым фонарем. Он замкнул наш тесный круг в центре этой пустоты…

– А что, Хорн, так и есть. Но привыкнуть к этому надо – и осознать.

– Ну, Лесовский, начинай сейчас – потом ни времени, ни возможности не будет. Этот навык

полезен. Помнить о том, что наш разум сильнее, чем наши руки, следующие за ним, и чем наше

оружие, вышедшее из него, должен каждый.

– Нужна поправка – разум, накаченный информацией…

– С этим ты пожалуй прав. От тупого ума проку не больше, чем от тупого клинка.

Хорну с руками делать нечего – он, чтоб вконец не продрогнуть, перекидывает свои

посаженные фонари “с лезвия на рукоять”, как ножи. Наши – разбиты и брошены на побоище.

Работает – один. Но Сорг что-то долго эту единственную надежду на свет мучает… Слишком

долго…

– Сорг! Если ты живой – значит, твой чертов фонарь концы отдал…

Наконец хрупкий свет замерцал ровней… Сорг установил прожектор на полу, и мы расселись

вокруг него, как у костра. Но этот огонь не греет – меркнет в углах, скрывает там скребущую стены

опасность.

– Там есть что-то…

158

Сорг сцепил руками прижатые к груди колени и неподвижно застыл… как будто он уже давно

замерз где-то на леднике. О том, что Сорг еще жив, говорит только неизреченно глубокая тоска в

его запавших глазах…

– Это крысы, Герф, – “наши вечные спутники”. Если они не очень голодны, подпустим их

ближе – так теплее будет.

– Ты как хочешь, но я их не подпущу.

– Еще звать будешь. Не то скоро инеем затянет. Здесь крысы – наша группа поддержки,

дружинники из бригады попутной подмоги.

– Поэтому вы их кормите?..

– Если мы помогаем им – они помогают нам.

– Как?..

– Как обогреватели. За еду нам тепло дают. А убежище у нас с ними по жизни общее. Но ты

смотри в оба. Следи за ними – если кто из них с голоду нападать решит, сшибай насмерть. Они

твари смелые, быстро бегают и “летают” далеко – ты у них на прицеле.

Жалею, что ничего съедобного нет, что им дать можно… А в тишине все стучат когти и зубы, из

углов поблескивают расширенные глаза… Я перестал думать о стычке – крысы теперь из головы не

идут. Сожрут нас тут, безоружных, – нам против их орды и получасу не выстоять… Никогда не

думал, что буду серьезно озабочен угрозой с их стороны. Понять не могу, откуда они лезут…

Отовсюду… А кругом лишь стенные панели и сомкнутые двери – никаких щелей… Кажется, что

эти крысы сквозь стены проходят – прибывают прямиком через перекрытия, через обшивку…

– После успешно проведенных операций мне приходилось получать хороший ужин и сон, но

чтобы сидеть голодному с голодными крысами…

Хорн перевел лучистые глаза на теснящиеся по углам полчища крыс… Подставил руку

подобравшемуся к нему зверю… И, признаться честно, оскал желтых крысиных зубов затмил его

белоснежную улыбку…

– Так оно тут и бывает, Герф.

– А Нор того стоит?

– Не стоил бы, мы бы здесь не сидели. И Унхай ему бы мозги вправлять не стал, и Норвальд

давно бы передал его, кому следует.

– Скару?..

– Ну… Скару… или Айнеру… Отдать кого-то Айнеру, считай – отдать Скару… Меж ними

разницы почти нет. Им обоим ничего не стоит растерзать кого-то, переданного им в безраздельное

властвование, бесследно.

Сорг откинул склоненную голову… От засохшей и рассыпанной по ресницам крови его

блеклые глаза затенены опавшей багровой пылью… Кровь, запекшись на бледном лице,

подчеркивает чернотой его худобу сильнее обычных теней – сейчас его скулы очерчены резче, чем

под силу сделать это слабому свету. Он зовет крыс – они, взъершись и щерясь, ставя торчком

отливающую сталью гладкую шерсть, подходят к нему ближе… осторожно и тихо… Они, цепляясь

за его ремни, начинают восхождение… Одна из этих тварей уже победоносно топорщит

подшерсток, взобравшись ему на плечо по его сложенным и сжатым на груди обожженным

рукам…

При виде этого меня как-то невольно передернуло… “Мертвец”… Хантэрхайм приложил к

нему руку беспощадно, как смерть. Но Сорг смотрит на прожекторный свет так, словно берет его

навсегда и никогда не отдаст…

– Зря ты так, Хорн… Айнер справедливо судит – разве что резко бывает. И Скар неповинным не

страшен.

– Один другого стоит – недаром они старые товарищи. Нору нужно будет последние силы

напрячь, чтоб к одному из них на клинки не налететь и не попасть следом под карающую руку к

другому.

– Он уже попал под разбор к обоим. Общую задачу перед ними нарушением поставил. И тому,

и другому дорогу перешел – и не по переходу – по принципу. Теперь оба его близко к стенке

159

поставили с холодным железом у глотки. И стоит он на лезвии – острие системной безопасности…

Нору больше с него не сойти…

– Сорг, да не об этом речь… Пригрозить покрепче, так чтоб напрочь не добить – к тому ж

полностью согласованно с двух сторон… Это их общий офицерский стандарт. И к бойцу по

процессу у них одно общее стандартное требование – молчание. Точные вопросы – точные ответы.

После – электронные отчеты, протоколы… И командиры, кем бы они ни были, ставят точку. А Нор

ни одному офицеру ничего не оставит, кроме как поставить у него на деле крест.

– Нет. К Нору “крест” еще не применим – сейчас этого не сделают…

– Его у них на стольких допросах вконец переклинить может от какой-то брошенной ему

напоследок жесткой формальности.

– Это может… А клин клином вышибают, знаю…

– Значит знаешь и то, что нарвет его скоро на клин строгих указаний.

– Это тоже может…

– Не жди его, Сорг.

– Этого не могу…

– Если не Скар, то Айнер его…

– Нет. Айнер его, скорей, отпустит – войне вернет… А решит вернуть – и у “теней” заберет…

– Неизвестно еще, кто ему жестче приговор пропишет… Скару Нор нервы без тщательных

стараний не закоротит. У него и коротить почти нечему…

– Этим он и опасен. Ему Нор ни живым, ни мертвым не нужен.

– Скар страшен. Только опасней – Айнер. То, что не будет разрушено морозом, будет

уничтожено льдом и пламенем.

– Хорн, от перебойных систем еще есть чего ждать – от стабильных ждать нечего.

– Хоть трех шкур им обоим с него не спустить – и то хорошо.

– Третью шкуру Нор и без них обдерет…

– Сорг, не жди… Его участь решить предстоит тому, кого он разозлит сильней. И решить

предстоит – отпустить его со щитом или на щите. То, что один безразличен до беспощадности, –

плохо. То, что другой реактивным злом страдает, – еще хуже. Нор дерзок – без реакции его выходки

ни один офицер не оставит. Но кто-то по ним больней бить будет. А этому больше Айнер

подвержен. Он точно вопросы жестко поставит и покарает сурово – и ошибки, и проступки… И

никто ему не помешает… Борг… Он и на расстрел подтверждение даст, ждать не придется…

– Похоже, так и будет… Только, Хорн, Айнер – S9. Не от злобы он сурово карает… Он так

страховку крепит бойцам, которых не намерен целиком и полностью под усмотрение “теней”

передать – Скару поле действий сужает…

– Думаешь?

– Знаю. Айнер Нору когти обломает, и Скару не придется ему эти когти вместе с руками ломать.

После этого Нор перед Скаром тихим, как снег, предстанет – при допросе от него ни Скар, ни его

офицеры ничего лишнего не получат, как бы строго вопросы ни ставили. И после того, как Айнер

Нору наказание назначит, ни Скар, ни его офицеры не пробьют его ни одной, применимой к нему,

карой. После обратимой смерти, бойцу и пытки не страшны… Скар его не покалечит и не

поломает. Айнер его защитит.

– Только дефектный он – от него ждешь чего-то, но не знаешь чего.

– Если точно знать цель, нетрудно с точностью определить и ход мыслей – без сторонних

отклонений только. И тут дело так обстоит, что о ходе его можно не тихое предположение

выдвинуть, а уверенное заявление… Он Нору страховку укрепил при Норвальде еще. И сорвет он

эти крепежи только в крайнем случае. А Нор еще не настолько поврежден, чтоб эти крепежи у него

из рук вырывать.

– Сорг, по крайней мере не жди его таким, как прежде. Один под щит поставит, другой –

положит… Скару прорвы расширений открыты.

– Без нужды Скар ни одного серьезного расширения не применит. А Айнер постарается эту

нужду… нет, не скрыть – устранить. Он выкинет все лишние данные из отчета и выбьет все

лишние мысли из головы Нора. Скар не сочтет это дело чем-то особым – Айнер этого не допустит,

160

он пустит дело по обычному ходу. И он не позволит Скару получить подступ к Нору – к его страху.

А от простых вопросов дознание только до простых ответов дойдет – без осложнений. Айнер

позаботится о том, чтобы Скару при простом ходе дел не просто было забросить и зацепить крючья

осложнений…

– Это он может… точно… Придержит Нор перед Айнером хищнические когти, может еще

вернут его нашей роте… и может не одни его обломки…

Сорг помрачнел, как-то отгородил лицо от прожекторных лучей…

– Хорошо бы… Только дело, верно, обернется сложнее… И Нору, скорей, тяжкий ответ держать

предстоит не перед Айнером, не перед Боргом – перед Скаром и его “тенями”…

– Конечно. У границ Айнеру приграничное дознание никак не сдержать – рубежи были

пересечены, и Скар об этом знает. И о том, что Айнер считает территории с недостаточной охраной

ничьей землей, которую с боем или с наглостью можно взять себе, ему тоже известно – он Айнеру

ни с тем, ни с другим оружием владения “теней” штурмом брать не позволит. Айнеру к Скару

подступиться трудно будет. Нору от его “теней” никуда не деться…

– Хорн, ясно, что Нор от них обоих получит… Я о другом. Айнер отчет в стену упрет… Он все

к простому боевому рвению обычного бойца под химическим ускорением сведет. Борг… Он

обязанности строго до скупости исполняет – просмотрит отчет и не различит того, что вроде в

стороне встанет… Ему вообще безразличны чужие территории и переходы их границ – эти

пределы под охраной “теней” системной безопасности. От него Айнеру добиться нужного не

трудно будет – подпишет, что следует, и дело – параллельно… А Скару не только горизонты

открыты – он и за их линии смотрит. И отчет он просмотрит так, что Чжан Лун с его преданными

офицерами хорошо виден будет – как и другие бойцы, идущие с ними маршем по краю… Это

значит, что Скар не станет беречь сил и терять времени – спросит жестко, с утяжелением…

– Он заточит Нору когти и зубы, сточенные Айнером… Раскалит остуженные угли, которыми

Нор осыплет его холодный разум… Скар будет искать его паранойю, его скрытую цель, его страх…

А если Скар что-то ищет – он находит всегда… Он находит и то, чего еще нет – что только будет…

– Что будет с Нором, знает не только Скар… Тут не нужен точный расчет будущего – и без того

с ним все ясно. Нор еще годен к службе только с учетом контроля над ним… А контроль офицеры

учтут последним пунктом… Об окончательной ликвидации сейчас вроде твердый вопрос не

стоит… Но Скар не упустит ничего и зачтет все… Нору конец – он не выдержит его вопросов… А

неверные ответы ударят по нему так, что размолотят в прах…

– Это верно… Скар… Он тот, кто по плану, по ровному расчету следствие ведет – его с этой

равнины не сбить… Он все увидит – все нестыковки отчетных данных и фоновых показателей…

Только Айнер у нас такой, что данные, как конструктор, перестроить может. Он все подгонит стык

в стык – было бы нужно. И ни одной части при этой перестройке не потеряет – соорудит такую

схему, что каждый показатель место поменяет, но ни один не выпадет… Пойдет он на это – ему

разбор чинить, как он вздумает…

– Хорн, этого он не сделает. Айнер – S9…

– Дефектный. Нору перед ним полным штилем предстать нужно – и пройдет он по лезвию…

Тут, как не посмотришь, его судьбу то решит, что Айнер отчетом напишет. Только злой он стал – и

штурм этот перед ним от одной его злобы отступил…

– Нет, Хорн… Какой был, такой и есть…

– Об этом молчи… Скар – он точно по правилам, не по злобе, разработку проводит. А Айнер

прямиком по нервам током бьет…

– Бьет. Только, Хорн… Ты у Скара под разработкой не был.

Хорн уж очень резко сжал зубы и свел плечи под блеснувшим ему в глаза бликом от скобы,

стягивающей опять начавшую кровоточить рану, на рассеченной брови Сорга… Сорг снова

отвернулся от света…

– Лучше не вспоминай…

– Хорн, помнить нужно все – хоть для того, чтобы суметь обойти это впредь. Ты сказал – один

другого стоит. По большому счету – так оно и есть. Если дело серьезно – одни у них обоих

161

результаты будут… и достигнутые по четкому порядку. Но к Скару угодить хуже, чем к черту… Он

смотрит часами, хоть и секунды не пройдет, – и все через наши глаза, через мысли…

– Сорг, давай кончай с этим. Нору Скар не так опасен, как бы он не смотрел. Нор на движенье

реагирует. Скар его без особых причин не защитит, но и лишние проступки без особых усилий у

его скрепленной воли из зубов не вырвет.

– Да без разницы это вообще… Что Айнер, что Скар – оба, что нужно, узнают… Им темные

углы осветить – только фонари зажечь. И утаить от них что-то только не при полном свете можно.

И они не одних нас насквозь видят, но и друг друга… Им обоим точные координаты каждого

обходного пути известны – и им обоим их только в точный расчет включить остается… Что бы тут

Айнер ни решил, что бы Скар ни помыслил, что бы Нор ни сделал – он ответит по жесткой статье и

пойдет он под разработку “теней”. А он уже к тому подошел, что ему без разницы – темней эти