Текст книги "100 великих рекордов военной техники"

Автор книги: Станислав Зигуненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

Термоядерные «игрушки»

Почти сразу же за эрой ядра наступила и эра термояда. Причем первую термоядерную бомбу советские специалисты испытали раньше американских.

Русская «слойка»

Первая советская водородная бомба до сих пор вызывает у специалистов истинное восхищение уникальностью физических идей и глубиной технических решений.

Сразу же после окончания Второй мировой войны перед СССР встала чрезвычайно сложная задача – в сжатые сроки не просто создать ядерное оружие, но добиться в этой области паритета с США. Создание атомного, а затем и водородного оружия обеспечило решение этой задачи.

Причем если первая советская атомная бомба, как уже говорилось, была создана по заокеанским рецептам, то первая советская водородная бомба – чисто отечественное изделие. Причем создание этого технического устройства потребовало слаженной и творческой работы специалистов в области ядерной физики, газодинамики, физики взрыва, прикладной математики, материаловедения, в других направлениях науки и техники.

Уже создание в СССР атомной бомбы вызвало шок за океаном. Президент Трумэн не мог сразу поверить, что «эти азиаты смогли сделать такое сложное оружие, как атомная бомба», и только 23 сентября 1949 года официально сообщил, что СССР провел испытание ядерного оружия.

А 31 января 1950 года США решили предпринять следующий кардинальный шаг в развитии своей ядерной программы и объявили о начале реализации крупномасштабного проекта по созданию супербомбы – термоядерного оружия.

Реакция СССР на эту инициативу США была мгновенной. В немалой степени тому опять-таки способствовали доклады советских разведчиков. Только в данном случае пришедший от разведки импульс был скорее необходим политическому руководству СССР, чем ученым. У них уже были кое-какие наработки по этой проблеме.

Тем не менее начало работ было таким. В феврале 1945 года было получено первое сообщение К. Фукса о работах в США по сверхбомбе и о ведущей роли в ее создании Э. Тэллера. В конце года из того же источника был получен конспект лекции Э. Ферми по термоядерной тематике.

Материалы разведки (в том числе «схема Фукса») были представлены ведущим отечественным ученым – разработчикам ядерного оружия. Тогда же И. Курчатову, Ю. Харитону, И. Тамму и другим было предложено рассмотреть вопрос об организации работ по конструированию сверхбомбы по принципу, изложенному в материалах «Бюро-2» (данные разведки). Однако, как потом признавались создатели отечественного термоядерного оружия, большей частью полученные нашими разведчиками данные по термояду оказались бесперспективными.

К разработке термоядерного оружия были привлечены лучшие научно-технические кадры. Так, только среди разработчиков, которые непосредственно участвовали в создании термоядерного оружия, было семь будущих нобелевских лауреатов: академики Л. Ландау, И. Тамм, Н. Семенов, В. Гинзбург, Л. Канторович, И. Франк, А. Абрикосов.

Первую водородную бомбу ее авторы назвали РДС-бс (ракетный двигатель специальный – шестая модификация – «слойка»). Осенью 1948 года академик А. Сахаров независимо от Э. Тэллера пришел к идее гетерогенной схемы с чередующимися слоями термоядерного горючего. Именно эта схема в дальнейшем получила название «слойка».

В конце 1948 года Виталий Гинзбург предложил использовать в качестве основного взрывчатого вещества дейтерид лития на основе изотопа лития-6. Это вторая по значимости идея той технологии, которая привела к созданию водородной бомбы.

Таким образом, когда 28 февраля 1950 года Совет министров СССР принял постановление, которое обязывало Первое главное управление (предшественник Минатома), Лабораторию № 2 (ныне Курчатовский институт) и КБ 11 (РФЯЦ ВНИИЭФ Минатома) провести расчетно-теоретические и экспериментальные исследования по созданию термоядерной бомбы, у разработчиков было уже два варианта – РДС-6с («слойка») и РДС-6т («труба»).

Причем последний проект, основывавшийся на информации Фукса, оказался неперспективным и вскоре был остановлен. Ошибка схемы «труба», где предлагалось создать повышенное давление, необходимое для начала термоядерной реакции в объеме цилиндра, в немалой степени была основана на повышенном самомнении ее автора – Эдварда Теллера, переоценившего свои возможности.

А это, между прочим, грозило и немалыми финансовыми потерями. Ведь производство одного килограмма трития, необходимого для термоядерного заряда, стоило столько же, как и получение 70 кг плутония, из которого можно было сделать 10–12 атомных бомб.

Сахаров и Гинзбург разработали свою концепцию водородной бомбы. Суть ее заключается в том, что проблема получения нужного давления была решена расположением дейтерия не в цилиндре, а послойно в самом плутониевом заряде атомной бомбы, служившей своеобразным взрывателем для бомбы термоядерной. Атомный взрыв обеспечивал и температуру, и давление, необходимые для начала реакции синтеза, то есть для термоядерного взрыва.

РДС-6с «слойка»

Научным руководителем по созданию изделий РДС-6с и РДС-6т был назначен Ю. Харитон. Его заместителями – будущие академики И. Тамм и Я. Зельдович. Постановление предписывало жесткие сроки выполнения работ и создание в КБ-11 расчетно-теоретической группы под руководством И. Тамма.

Методы получения больших количеств лития-6 были разработаны коллективами ученых во главе с будущим академиком Л. Арцимовичем в Лаборатории измерительных приборов АН СССР (именно так позже стала называться Лаборатория № 2) и другим потенциальным академиком, Б. Константиновым в Ленинградском физико-техническом институте АН СССР.

К апрелю 1953 года все элементы термоядерного заряда были разработаны, изготовлены, и специалисты стали готовиться к испытаниям. Этой работой, как и в прежние годы, руководил академик И. Курчатов.

Отчет с обоснованием работы РДС-6с был выпущен 15 июля 1953 года (то есть за месяц до испытания) и был подписан И. Таммом, Я. Зельдовичем и А. Сахаровым.

Большой вклад в реализацию советского термоядерного проекта внесли математики, в частности, группа Тихонова – Самарского.

Начало этой работы было положено в 1948 году на закрытом семинаре у Курчатова, посвященном теоретическим прогнозам мощности взрыва. Доклад делал академик Л. Ландау.

Для осуществления расчетов была создана лаборатория № 8 Геофизического института, которая сначала работала на Пятницкой, а затем на улице Кирова. Для секретности на ней висела вывеска «Мелкооптовая торговая база». Первые результаты расчета «слойки» Сахарова появились в 1951 году. Эти результаты были переданы теоретикам, что помогло им многое понять и уточнить в дальнейших конструкциях.

Удивительно, но грубые расчеты, которые были проведены по очень приблизительным моделям (с современной точки зрения), с высокой точностью предсказали результаты полномасштабного эксперимента. Был сделан прогноз: мощность взрыва будет примерно в 300 тыс. тонн тротилового эквивалента. А первый эксперимент дал 400 тыс. тонн. И по нынешним временам это очень неплохой результат.

А сам взрыв был проведен 12 августа 1953 года. Между тем еще 9 августа правительство доложило Верховному Совету СССР, что США не являются монополистами в производстве водородной бомбы. То есть за три дня до испытания было объявлено, что у Советского Союза есть водородная бомба. Это было сверхсмелое заявление, которое делает честь руководству страны, полностью доверявшему своим ученым.

А сами ученые вскоре после первого испытания разработали проект еще более мощной двухступенчатой водородной бомбы, речь о которой еще впереди.

Та самая «кузькина мать»…

Про эту рекордную водородную бомбу ныне известно многое, но достоверно – почти ничего. Даже мощность взрыва оценивают по-разному – от 75 до 120 мегатонн. И этот разброс послужил основой для разного рода мифов.

Обычно полагают, что «кузькину мать» Н.С. Хрущев вспомнил, когда ему доложили о созданной в нашей стране самой мощной в мире термоядерной бомбе в 100 мегатонн. «Вот мы им покажем кузькину мать!» – обрадовался руководитель советского государства.

Однако на самом деле впервые это выражение Хрущев публично употребил на Американской национальной выставке, проходившей в Сокольниках в 1959 году. На открытие приехал Ричард Никсон. Показывая Хрущеву экспозицию, он остановился у макета жилого дома в натуральную величину, но без внешней стены. Уязвленный размерами жилплощади и чудесами бытовой техники, Хрущев заявил, что советскому человеку это не надо: мы – люди общественные, и, чем строить коттеджи для каждой семьи, лучше возвести сразу многоквартирный дом и обеспечить жильем сотни людей одним махом.

Заспорив, два лидера стали выяснять, какой строй перспективнее, капиталистический или социалистический. «Ваши внуки, господин вице-президент, будут жить при коммунизме!» – заявил Хрущев. На что Никсон ответил: «Нет, это ваши – при капитализме».

Тогда-то за неимением иных аргументов Хрущев и пообещал, что Советский Союз догонит и перегонит Америку, но и покажет ей кузькину мать!

Растерянный переводчик так дословно и сказал Никсону: покажем вам мать Кузьмы. Вновь Никита Сергеевич помянул кузькину мать в том же 1959 году, приехав в Америку и насмотревшись на сытную жизнь в Лос-Анджелесе. И сам же подсказал: «Что вы, переводчики, мучаетесь? Я всего лишь хочу сказать, что мы покажем Америке то, чего она никогда не видела!»

Самая мощная в мире водородная бомба

Хотя ничего принципиально нового с точки зрения техники в «кузькиной матери» не было, все же руководство ядерного центра «Арзамас-16» предложило сначала испытывать супербомбу мощностью в 50 мегатонн: и возни, дескать, с ней меньше, и для проверки расчетов этого достаточно, и для воздействия на воображение вероятного противника вполне достаточно…

Ныне уж трудно судить, можно ли вышесказанное принимать за чистую монету или теоретики уже тогда что-то заподозрили. Вполне возможно, что на первый план выступили соображения как раз практические, а не теоретические. Дело в том, что в заводских цехах даже 50-мегатонная супербомба уже не помещалась. Ее пришлось собирать прямо на железнодорожной платформе, соорудив вокруг нее стены и крышу. Предполагалось, что по завершении работ одна из стен будет разобрана и платформа отправится в дальний путь, на Кольский полуостров. А там бомбу будет ждать самолет.

Пришлось, кстати, переоборудовать и стратегический бомбардировщик Ту-95. «Кузькина мать» даже половинной мощности не влезала в бомболюк, и потребовалось сконструировать специальную внешнюю подвеску для крепления «изделия».

Говорят, что генеральный конструктор машины, академик А.Н. Туполев, узнав о цели эксперимента, заметил: «Взлететь-то птичка взлетит, а вот сядет ли?!» Тогда физики предложили для лучшего свето– и теплоотражения покрасить бомбардировщик в белый цвет. Причем особой противорадиационной краской, для создания которой был тут же образован особый институт. Толку от той краски оказалось немного, но это уж другая история. Мы же продолжим нашу.

Экипаж майора Андрея Егоровича Дурновцева, едва не пострадавшего из-за своей фамилии – кое-кто из политиков полагал, что пилоту с такой фамилией нельзя доверить исполнение столь ответственного задания, – тренировался каждый день, совершив десятки вылетов по предполагаемой трассе. Была разработана специальная парашютная система, способная плавно опускать изделие в атмосфере до высоты в 4000 м. По расчетам теоретиков, взрыв на такой высоте даст минимальное количество радиоактивных осадков. Этой проблеме академики Ю.Б. Харитон и А.Д. Сахаров уделяли особое значение.

И вот 17 октября 1961 года Хрущеву доложили, что эксперимент можно провести в течение 10–14 дней. Как раз в это время открылся XXII съезд партии, где Хрущев выступил с отчетным докладом. Как это нередко с ним бывало, он не удержался, отвлекся от написанного текста и сказал:

«Очень успешно идут у нас испытания и нового ядерного оружия. Скоро мы завершим эти испытания. Очевидно, в конце октября. В заключение, вероятно, взорвем водородную бомбу мощностью в 50 млн т тротила. Мы говорили, что имеем бомбу в 100 млн т тротила. И это верно. Но взрывать такую бомбу мы не будем, потому что если мы взорвем ее даже в самых отдаленных местах, то и тогда можем окна у себя выбить…»

Несколько раз слова Хрущева прерывались бурной овацией. В одночасье «кузькина мать» стала сенсацией. Все мировые агентства прервали свои передачи, чтобы сообщить сенсационную новость из Москвы.

Однако Хрущев, как истый политик, в очередной раз поторопился. В «Арзамасе-16» как раз в это время обсуждали новые расчеты са-харовского сотрудника Евсея Рабиновича. По ним выходило, что «кузькина мать» должна отказать при испытаниях…

«Я считал, что конечный вывод Рабиновича неправилен, – вспоминал Сахаров. – Однако доказать это с абсолютной убедительностью было невозможно… Я решил внести некоторые изменения в конструкцию изделия, делающие расчеты тех тонких процессов, о которых говорил Евсей, по-видимому, более надежными… Я решил также известить о последних событиях министерство… Через два дня мне позвонил разъяренный Славский. Он сказал: “Завтра я и Малиновский (министр обороны) должны вылетать на полигон. Что же, я должен теперь отменить испытание?” Я ответил ему: “Отменять испытание не следует. Я не писал этого в своей докладной. Я считал необходимым поставить вас в известность, что данное испытание содержит новые, потенциально опасные моменты и что среди теоретиков нет единогласия в оценке его надежности”. Славский буркнул что-то недовольное, но явно успокоился и повесил трубку…»

Партийный съезд заканчивался. Сообщение об испытании супербомбы должно было прозвучать под занавес. Трудовой подарок съезду, как любили тогда говорить.

И вот 30 октября в 9.27 белоснежный самолет стартовал с аэродрома под Оленегорском. Он пересек Кольский полуостров, море и в расчетной точке над Новой Землей на высоте 10 500 м сбросил бомбу, которая до высоты 4000 м летела под куполом парашюта площадью в 1,5 км. Это давало время – примерно 200 сек. – чтобы бомбардировщик улетел подальше и его экипаж оказался вне опасности.

Правда, потом выяснилось, что даже за 45 км от эпицентра взрыва в закрытой светозащитными шторами кабине ощущалась повышенная температура и чувствовался запах гари. Потом корпус машины стали сотрясать ударные волны, следовавшие одна за другой. И на землю она вернулась обугленной, словно побывала в аду. Спец-краска помогла, как кое-кому припарка…

Тем не менее командир экипажа майор Дурновцев сошел на посадочную полосу уже подполковником и Героем Советского Союза. Были награждены и другие участники того полета.

По словам участника испытаний академика Ю.А. Трутнева, супербомба сработала в 11.33 по московскому времени. На Земле вспышка взрыва наблюдалась больше минуты. Светящийся шар раскаленного воздуха, несмотря на сплошную облачность, был виден на тысячекилометровом удалении. На полчаса в районе Новой Земли прекратилась радиосвязь. Взрывная волна трижды опоясала земной шар.

Через 35 минут после взрыва облако имело двухъярусную структуру с диаметром верхнего яруса в 95 км и диаметром нижнего яруса в 70 км. Клубящийся гигантский гриб вырос до высоты 67 км. В заброшенном поселке – в 400 км от эпицентра – были порушены деревянные дома, а каменные лишились крыш, окон и дверей. «Мощность взрыва в 10 раз превысила суммарную мощность всех взрывчатых веществ, использованных всеми воюющими странами за годы Второй мировой войны, включая американские атомные взрывы над городами Японии», – отметил академик.

Уверившись в нашей силе, Хрущев пошел ва-банк. И приказал завезти ракеты на Кубу. На что американцы отреагировали ультиматумом, который пронял даже импульсивного Никиту Сергеевича.

Он не только убрал ракеты с «Острова Свободы», но и позабыл про «кузькину мать».

Впрочем, мир вскоре забыл и о самом Хрущеве, неожиданно для себя вскоре ставшем пенсионером всесоюзного значения: он покинул свой пост «по состоянию здоровья», на которое никогда не жаловался.

Аналогичная судьба постигла и саму Царь-бомбу, как ее иногда называют в нашей печати. Подобно Царь-колоколу и Царь-пушке на практике она востребована так и не была. Но сама возможность взрыва столь мощных устройств породила бесчисленное количество проектов, давших начало развитию многих видов оружия, которые еще недавно сочли бы просто фантастическими.

Торпеда-цунами академика Сахарова

Некоторые эксперты убеждены, что в скором будущем значительную роль в арсеналах противоборствующих стран будет играть так называемое погодное оружие. Между тем мало кто помнит, что еще в серединеХХвека академик А.Д. Сахаров предлагал устроить рукотворное цунами, которое бы смыло прибрежные города США. Ион даже нашел для этого вполне осуществимое техническое средство…

…Волна высотой более 300 м должна была накрыть Нью-Йорк, Филадельфию, Вашингтон и другие прибрежные города Америки. И вовсе не стихия тому виной. Эти волны должны были инициировать подводные взрывы у побережья США суперторпед, каждая из которых несла боеголовку в 100 мегатонн каждая.

Этот проект предложил в 1952 году тогда еще будущий академик, 30-летний доктор наук Андрей Сахаров. А вышло это так.

В августе 1949 года была испытана советская атомная бомба – РДС-1. Еще через несколько месяцев советские военные имели в своем распоряжении несколько десятков серийных А-бомб, называемых в обиходе «татьянами», поскольку в официальных документах они проходили как изделие «Т».

Для доставки этих бомб к берегам Америки был срочно создан бомбардировщик Ту-4, представлявший собой копию американской летающей крепости В-29.

Однако в 1952 году этот сравнительно тихоходный самолет уже не мог противостоять американским реактивным истребителям. Кроме того, долететь до территории США Ту-4 мог, лишь совершив промежуточную посадку на ледовом аэродроме – на одном из северных островов, а то и на льдине у Северного полюса. При этом надежды на обратное возвращение у экипажа бомбардировщика практически не было. Если самолет не собьют, если хватит топлива, то пилоты после выполнения боевого задания должны были долететь до границы с Мексикой и выброситься там с парашютом в надежде, что мексиканцы не выдадут их американцам.

Так что, пока в КБ Туполева и Мясищева шла работа над проектами новых сверхдальних бомбардировщиков, срочно потребовалось было какое-то средство доставки ядерных зарядов на территорию потенциального противника. Ведь холодная война была в самом разгаре и газеты США регулярно публиковали планы уничтожения ядерными бомбами десятков и сотен советских городов. Война могла начаться в любую минуту, и сотни американских стратегических бомбардировщиков В-36, В-50 и В-29, дислоцированных на авиабазах в странах Западной Европы, в Турции, Пакистане и Японии, могли без особых проблем закидать территорию СССР ядерными бомбами.

Вот тогда молодой участник создания ядерной и термоядерной бомб предложил оригинальный способ доставки термоядерного заряда на территорию потенциального противника. Андрей Сахаров придумал вооружить первую советскую атомную подводную лодку (АПЛ) проекта 627 огромным торпедным аппаратом калибра 1550 мм. А в него заложить суперторпеду Т-15 с термоядерным зарядом в 100 мегатонн.

Субмарины с такими торпедами на борту должны были барражировать у побережья противника. И как только поступал сигнал о начале боевых действий, экипаж, находясь в нейтральных водах, примерно в 40 км от побережья выпускал торпеду в направлении берега и побыстрее уходил подальше в море.

Торпеда двигалась к берегу, пока хватало заряда в аккумуляторах, а потом ложилась на дно. Тут включался часовой механизм, и через какой-то срок, позволявший подлодке-носителю гарантированно отойти на безопасное расстояние, следовал взрыв.

Он привел бы к образованию гигантского цунами и вмиг уничтожил бы не только береговые военно-морские базы противника, но и все, что находилось невдалеке от берега.

Проект этого грозного оружия, видимо, родился в голове Сахарова в тот момент, когда летом 1952 года в печати было сообщено о спуске на воду первой американской субмарины «Наутилус» с ядерным реактором на борту.

Через семь недель после этого, 9 сентября 1952 года, И.В. Сталин подписал Постановление Совмина СССР о начале работ над «объектом 627» – атомной подлодкой (АПЛ), аналогичной американской.

В июне 1954 года к постройке первой АПЛ приступили на заводе № 402 в городе Молотовск (с 1957 года – Северодвинск). Причем строительство корабля проходило в условиях такой секретности, что первое время о новой лодке не знало даже высшее руководство ВМФ СССР.

Одновременно в Обнинске создавался наземный прототип корабельной ядерной энергетической установки. В то же время был спроектирован и даже изготовлен торпедный аппарат калибра 1550 мм.

Лишь в июле 1954 года к ознакомлению с проектом торпеды Т-15 впервые были допущены военные моряки – группа специалистов под руководством контр-адмирала А.Е. Орла. Узнав о сути затеи, моряки встали на дыбы. «Мы не воюем с городами», – таков был лейтмотив выступлений моряков.

И в конце концов им удалось убедить уже Н.С. Хрущева, который сменил на посту руководителя страны умершего в 1953 году Сталина, отказаться от продолжения работ по столь фантастическому оружию.

Впрочем, руководствовался Хрущев отнюдь не этическими соображениями, а скорее, мнением гидрографов и океанологов, которые дали заключение, что рельеф дна у восточного побережья США существенно ослабит энергию волны и большого цунами не будет. Побережье Мексиканского залива, равно как и тихоокеанское побережье, при этом вообще не рассматривалось.

Недавняя трагедия в Новом Орлеане показала, что наши ученые ошиблись или, скорее всего, вступили в тайный сговор с командованием ВМФ СССР. Ведь в советское время и гидрографы, и океанологи очень сильно финансово зависели от военных моряков.

Так что о хранившейся на площадке одного из цехов завода в Молотовске торпеде Т-15 чудовищных размеров надолго забыли.

А вместо оснащения подлодки этой махиной, по данным известного историка Александра Широкорада, предложили два альтернативных проекта. Согласно первому, АПЛ проекта 627 могли вооружить 8 носовыми торпедными аппаратами калибра 533 мм, для которых готовилась новая парогазовая торпеда Т-5 с ядерной боевой частью.

Согласно второму проекту (АПЛ П-627А на базе проекта 627), лодка должна была оснащаться одной мощной крылатой ракетой П-20, которая проектировалась в ОКБ-240 под руководством С.В. Ильюшина. П-20 летела в три раза быстрее звука и могла доставить ядерную боеголовку на расстояние 3000 км.

Боевая часть атомной торпеды Т-5 впервые была испытана 21 сентября 1955 года на Новой Земле. А 10 октября 1957 года на том же полигоне подводная лодка С-144 (проект 613) с дистанции 10 км выпустила торпеду Т-5 по группе кораблей-мишеней. Взрыв произошел на глубине 35 м, отклонение от точки прицеливания составило 130 м. Тем не менее ядерным взрывом было потоплено шесть кораблей-мишеней: два эсминца, два тральщика и две подводные лодки.

А вот 100-мегатонную боеголовку на практике так и не испытали. Уже взрыв бомбы мощностью в 50 мегатонн, которую 30 октября 1961 года бомбардировщик Ту-95 с высоты 11,5 км сбросил в районе пролива Маточкин Шар на Новой Земле, настолько перепугал самих разработчиков, что подобными «штуками» решили больше не «баловаться».