Текст книги "Дольчино"

Автор книги: Станислав Жидков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

К своим

Косматая низкорослая лошадь неторопливо везла повозку вдоль Сезии. Дорога то подходила почти к самой воде, то круто поворачивала в сторону, петляя среди густых зарослей. Милано Сола, опустив вожжи, вырезал деревянную ложку. Анжела, его четырнадцатилетняя дочь, с любопытством посматривала вокруг, улыбаясь яркому весеннему солнцу.

Никогда ещё не уезжала она так далеко от дома, не видела столько нового. Утром отец показывал ей Варалло. Какие там большие дома, какие красивые храмы. Неужели в низине много таких городов? Как велик божий мир! Два дня они в пути, а реке и горам нет конца. Скоро впереди покажется Гаттинара. В последнее время все только и говорят о ней. Там их ждут Марина и Джуффреди.

Анжела радовалась предстоящей встрече. Наконец-то она вновь увидит сестру и брата и, конечно, тех, кто приезжал зимой в Кампертоньо. Особенно ей запомнился Паоло. У него такой грустный взгляд. Верно, оттого, что его отца сожгли на костре… А Дольчино – какой удивительный человек! Недаром его считают пророком. Когда он рассказывал о будущем, даже у старого пастуха Адриано разглаживались морщины. Но больше всех понравилась ей Маргарита, она такая красивая. А как ловко умеет ездить верхом, разжигать огонь, справляться с любым делом. Говорят, эта храбрая женщина владеет копьём лучше многих воинов. Вот стать бы такой!

На миг Анжела представила себя на коне, несущемся навстречу опасности. Стало страшно. Видно, недаром брат звал её трусихой.

Повозка нагнала группу крестьян, бредущих обочиной с котомками за плечами.

– Куда путь держите, добрые люди? – окликнул их Милано Сола.

– Туда же, куда и ты, – послышались голоса. – Здесь одна дорога: на Гаттинару!

– Кладите пожитки, – придерживая коня, предложил возница. – Верно, из дальних мест?

– Из долины Строна, третий день добираемся, – охотно отозвался один из путников.

– А мы с верховьев Сезии, к своим едем.

– Теперь Гаттинара своя стала.

– Даже из-за гор сюда бегут люди. Недавно я встретил пятерых. Искали дорогу. И говорить-то по-нашему не могут, знают лишь два слова – Дольчино и Гаттинара.

Раздались удивлённые возгласы:

– Должно быть, швейцарцы!

– Или германцы с Верхнего Рейна!

– А может, рудокопы с Монте Ферро!

– После разгрома крестоносцев отовсюду народ потянулся!

– Скоро сеньорам везде конец придёт. Ходят слухи, что Дольчино готовит поход на Рим.

– Говорят, здешние дворяне бежали в Новару и Верчелли.

– Ещё бы, братья разбили их войско. Папская армия почти вся уничтожена. В бою у Донна ди Радо взяты в плен сотни рыцарей.

– Что же с ними сделают? – поинтересовался Милано.

– Да уж без хорошего выкупа не отпустят. А пока, чтобы даром хлеб не жрали, потрудятся на полях общины. Почему бы и господам не покопать землю? Пусть привыкают, не всё воевать да людей грабить.

– Дольчино приказал не кормить тех, кто отказывается работать.

Впереди на дороге появился конный отряд. Милано Сола остановил лошадь, с тревогой глядя на приближающихся. Через минуту всадники окружили повозку и пешеходов.

– Кто такие? Что везёте?

Несколько человек в доспехах осмотрели лежащие на возу котомки.

– Свои, Пьеро, – сказал один из воинов. – Тут все их пожитки.

– К нам, что ли, в Гаттинару? – спросил начальник отряда.

Милано кивнул головой.

– Тогда смелей, ребята, путь свободен!

Вооружённые конники поскакали дальше. Крестьяне двинулись к Гаттинаре.

Вскоре Милано Сола и его дочь отдыхали в чистой, светлой комнате в новом доме кузнеца Стефано. Из большой кузни напротив доносилось равномерное постукивание молотов, звон железа. По улице то и дело проезжали гружёные повозки, проходили возвращавшиеся с полей гаттинарцы. У стола хлопотала раскрасневшаяся Марина.

– Верно, голодны с дороги? Подкрепитесь пока вином и хлебом, – говорила она отцу и сестре. – Мы не стряпаем теперь у себя, на всех готовят в общинной кухне. Сейчас должны звонить к ужину, тогда угостим как следует… Сбегай в кузню, Энрико. Скажи, что здесь гости из Кампертоньо, да загляни на обратном пути к Ремо, узнай, когда вернётся Джуффреди.

Мальчик бросился исполнять поручение. Анжела обняла сестру:

– Я так счастлива, что вижу тебя, Марина. Мы с отцом давно собирались к вам, всё ждали, когда подсохнут дороги.

– Как ты выросла и похорошела, сестрёнка. Я помню тебя совсем крохотной, а сейчас ты почти взрослая девушка.

– Ходят слухи, под Гаттинарой шли сильные бои, – обратился Милано Сола к старшей дочери. – С тех пор как до нас дошла весть о крестоносцах, мы не переставали тревожиться.

– Были трудные дни, – тихо произнесла Марина. – Даже мне приходилось браться за арбалет. Но, слава господу, всё обошлось. Теперь папские волки поджали хвост.

– Надолго ли? – покачал головой старик.

– Не волнуйся, отец. Дольчино не зря учит нас воевать. Даже мой Энрико умеет стрелять. Мы сумеем постоять за себя.

– А что Джуффреди? Не ранен ли?

– Джуффреди жив, здоров и стал добрым воином. Его выбрали сотником.

– Вот как! – не без гордости воскликнул Милано. – Я знал, он не посрамит нас. В роде Сола не было трусов.

За окном послышались громкие крики, показались женщины и дети. Все бежали к площади. В комнату ворвался Энрико. Глаза его блестели.

– Наши вернулись! Сожгли ещё три замка! Гонят пленных! – скороговоркой выпалил он.

Все поспешили на улицу.

На площади уже появился большой конный отряд. Анжела сразу узнала Дольчино и Маргариту, ехавших впереди. Широкоплечий воин в стальном панцире вёз за ними развёрнутый шёлковый стяг. На голубом полотнище ярко выделялось вышитое золотом солнце.

– Смотрите! Смотрите! – раздались в толпе голоса. – Опять отличился швейцарец Иоганн. Он дрался лучше всех и заслужил честь везти общинное знамя.

– Это не тот ли швейцарец, что принёс в мешке голову своего сеньора?

– Тот самый! Тащил её от берегов Роны.

– Отчаянный парень!

– Будешь отчаянным: у него на глазах повесили отца и братьев.

– А кто рядом с Лонгино Каттанео? Экая рожа и одет странно: ни купец, ни рыцарь.

Все обратили внимание на сухопарого человека в чёрном камзоле и круглом малиновом берете. Он уверенно сидел на лошади, с любопытством посматривая вокруг. Крупный нос, клювом выступавший под огромным выпуклым лбом, придавал его чертам ястребиное выражение. Вместо меча к поясу его был пристёгнут небольшой футляр, за спиной висел кожаный мешок.

– Это Ринальдо ди Бергамо, доктор из Верчелли, – пояснил один из гаттинарцев. – Он лечит от всех болезней и предсказывает судьбу по звёздам.

В толпе послышались одобрительные возгласы. Многие замахали руками, приветствуя учёного медика.

– Он тоже с нами!

– Да здравствует Ринальдо ди Бергамо!

В это время Анжела и Милано Сола увидели Джуффреди, ехавшего вместе с Паоло впереди нового отряда. Заметив своих, Джуффреди соскочил с коня.

Пока он обнимал отца и сестёр, на площади показались повозки с трофеями. За ними шли пленные. Феодалов и знатных рыцарей встретили свистом и улюлюканьем.

– Добро пожаловать, господа! – неслось со всех сторон. – Наконец-то добрались до Гаттинары!

– Взгляните на этого раскормленного барана, – смеялись над толстяком в бархатных портках. – Бедняга еле донёс сюда своё сало.

– Ишь как поглядывает! Точно пойманная гадюка.

– Ничего, здесь у него спеси поубавится!

– Откуда столько пленников? – поинтересовался Милано Сола.

– Тут сеньоры со всей округи, – пояснил Джуффреди. – Ещё вчера мы взяли штурмом Греджо, а утром захватили Альбано и Квинто. Сейчас путь на Верчелли открыт. От Новары до Бьелла не уцелело ни одного замка…

Вечером вокруг большого костра, пылавшего на каменном возвышении у часовни, собрались гаттинарцы. Под широким полукруглым навесом, сооружённым из рыцарских шатров и палаток, за празднично накрытыми столами ходили по кругу огромные оплетённые бутыли, привезённые в числе других трофеев.

– Отведайте мальвазии, – наполняя кубок, потчевала Маргарита соседа. – Я плохо разбираюсь в медицине, но думаю, после дальней дороги такое лекарство самое подходящее.

– Ничто так не восстанавливает силы, как глоток доброго вина, – согласился Ринальдо ди Бергамо.

– Святая истина, – отозвался сидевший напротив Амброджо Саломоне. – Если бы все лекари на земле придерживались этой теории и поменьше травили людей разной дрянью, на земле давно бы забыли, что такое болезни.

– Скажи, чем закончились твои опыты с серной пылью? – повернулся к медику Лонгино Каттанео. – Помогла она найти философский камень?

– Легче предсказывать невеждам судьбу по расположению планет, чем угадывать свойства веществ. Вместо золота я получил китайский порошок и чуть не взлетел на воздух. К счастью, вспыхнул лишь осадок на дне пробирки. Я отделался ожогом. Перекинься пламя на стоявшие рядом банки, от моего дома остались бы развалины.

– Неужели порошок вызывает столь сильные разрушения? – заинтересовался Дольчино. – Неплохо бы запастись им. – Он внимательно взглянул на собеседника. – В Верчелли против нас готовят новый поход. Ходят слухи, что папа обратился ко всем христианским государям и многие обещали послать войска. Не знаешь, кого они теперь прочат в кондотьеры?

– Пока отрядами командует племянник епископа Симоне Колоббьяно. Объединённые же силы возглавит монферратский маркиз. Он должен доставить из Алессандрии осадные орудия и привести семь тысяч воинов. К концу месяца рассчитывают собрать десятитысячную армию.

– Десять тысяч! – воскликнул капитан стрелков. – Чёрт бы их побрал!

– Надо было сразу наступать на Верчелли, – с досадой произнёс Паоло. – После разгрома союзников мы могли захватить город и двинуться на Рим. Но крестьяне предпочли разойтись по домам. Сев для них оказался важней победы.

Дольчино с участием похлопал юношу по плечу:

– Не горюй, пока плод не созрел, нет смысла трясти дерево, время – союзник тем, кто умеет ждать.

– Ждать да надеяться не в наших правилах, – заметил Амброджо. – Солдату лучше не задумываться о завтрашнем дне. До него ещё надо дожить, а это не каждому удаётся.

– Осталось не так уж долго. Через день мы будем под стенами Верчелли. И, если епископ откажется принять нас с должными почестями, окрестные монастыри дорого заплатят за его невежество.

– Завтра выступаем! – зашумели сидевшие вокруг. – Правильное решение! Чем ждать, когда сеньоры соберутся, лучше самим взять их за горло.

Гаттинарцы принялись с жаром обсуждать план предстоящего похода. На небе давно уже появилась луна и зажглись звёзды, а за столами всё ещё слышались возбуждённые голоса.

У стен Верчелли

Через день конница Дольчино появилась у стен Верчелли. Войско католиков, устрашённое победами патаренов и слухами об их многочисленности, не решаясь вступить в открытый бой, поспешно заперлось в городе. Насмерть перепуганные епископ и члены городского совета послали гонцов к папе и союзникам, умоляя о помощи. Монахи и священники, сбежавшиеся со всей округи, обратились к солдатам и горожанам, увещевая их спасти божьи храмы. Всю ночь, не умолкая, били в набат колокола.

Гаттинарцы воспользовались растерянностью врагов. Осадив город, Дольчино разослал во все концы проповедников, призывая народ покончить с сеньорами и духовенством. Повсюду запылали замки, монастыри.

Всё это заставило соседние государства ускорить сборы и подготовку союзного войска. Из Алессандрии и Касале, из Павии и Милана, из Новары и Бьелла на помощь осаждённым были посланы рыцарские ополчения и наёмники. Они объединились под знамёнами маркизов Райнерия ди Монферрато и Мабфредо да Салюццо и двинулись к Верчелли.

В миле от Верчелли, на краю старого бора, где лес подходил к самой Сезии, раскинулся лагерь повстанцев. Наспех сколоченный частокол и поваленные друг на друга деревья стеной окружили длинные ряды шалашей, навесов, палаток. Несмотря на ранний час, в центре лагеря, на площадке, перед большим шатром толпились гаттинарцы. Их лица были угрюмы.

На носилках у входа в шатёр лежал тяжело раненный Паоло. Ринальдо ди Бергамо и Маргарита осторожно перевязывали ему плечо. Рядом негромко переговаривались апостольские старейшины.

– Что сказал доктор? Выживет?

– Рана не смертельна, но потерял много крови.

– Лишь у Прароло, когда рыцари отстали, я смог сделать ему повязку, – словно оправдываясь, произнёс Антонио.

– Значит, войска Монферрато уже подошли к Стропьяна?

– Они идут вдоль Сезии и сжигают захваченные селения. В Стропьяна и в других местах мы пытались уговорить крестьян уйти из деревень и встретить маркиза здесь общими силами. Но большинство решило защищать свои дома. Нам ничего не оставалось, как разделить их участь.

– Напрасно вы остались с этими баранами! – раздались возмущённые возгласы. – Дома и имущество им дороже нашего дела!

– Мы дрались весь день в окружении, – продолжал Антонио. – К вечеру солдаты захватили половину деревни, пришлось отступать. Еле вырвались. Но маркиз послал в погоню конницу. С нами бежали к лесу женщины, дети, старики. Надо было спасать их. Снова вступили в бой. На опушке пал почти весь отряд. Мне чудом удалось выбраться и увезти Паоло.

– А где Джуффреди? Неужели и он погиб? – спросили из толпы.

– Мы держались всё время вместе. Пока я поднимал раненого Паоло, Джуффреди отбивался от рыцарей. Больше я его не видел.

Наступила тишина. Бойцы молчали, потрясённые услышанным. В этот момент в сопровождении нескольких всадников к шатру подъехал Дольчино. Спрыгнув с коня, он подошёл к лежащему на носилках юноше. Затем медленно обвёл взглядом старейшин.

– Братья, уже полмесяца мы осаждаем город, в котором вдвое больше солдат, чем у нас. Крестьяне жгут замки, но дальше своих деревень не идут. Их нерешительность на руку сеньорам. За это время феодалы собрали новую армию. С часу на час сюда прибудут войска Райнерия ди Монферрато. Мы рискуем оказаться между молотом и наковальней.

– А что слышно от наших из квартала кожевников? Может быть, им ещё удастся открыть городские ворота? Тогда мы захватим Верчелли до прихода крестоносцев.

– Невозможно. Только что из города пробилось двое. Кто-то донёс епископу. Башмачник Сильвано убит. Среди ремесленников идут аресты.

Послышались взволнованные голоса:

– Этого не хватало! Видно, вправду говорят – несчастье не приходит в одиночку!

– Нечего роптать на судьбу. Время дорого, – сурово прервал Дольчино. – Раз нет возможности взять штурмом Верчелли, надо оставить неудобные позиции и отступить к Гаттинаре.

– Но в Касале собраны осадные орудия. Если их подвезут, нам долго не продержаться.

– Там решим, что делать. Сейчас важно вывести отряды из-под удара. – Дольчино подозвал к себе кузнеца Альберто Карантино: – Возьми людей и отправляйся в Прароло. Предупреди наших, что мы уходим. В случае появления с той стороны рыцарей дай знать. А ты, Лонгино, поедешь к стрелкам Амброджо Саломоне и копейщикам, что у западных ворот. Пусть немедля выступают к Альбано и ждут нас в деревне. Марго с Федерико, позаботьтесь об обозе. Раненые должны быть отправлены в первую очередь.

Получив приказы, старейшины разошлись. Стан гаттинарцев пришёл в движение. Во все концы помчались всадники. Через час на месте большого лагеря остались пустые шалаши и навесы.

Под звуки боевых труб и громкий перезвон колоколов вступила в Верчелли армия союзников. Богатые горожане, купцы и духовенство в праздничных одеждах вышли на улицы встречать своих избавителей. На центральной площади перед собором Сан Андреа верчельский епископ торжественно благословил рыцарей и солдат, явившихся для защиты святой церкви. По случаю отступления еретиков во всех городских храмах служили благодарственные молебны.

В большой зале дворца епископа для обсуждения дальнейшего плана войны собрались кондотьеры католического войска. Вокруг стола, покрытого красным бархатом, в мягких венецианских креслах удобно расположились маркиз Райнерий ди Монферрато, граф ди Мазино, маркиз Мабфредо да Салюццо, молодой начальник верчельского гарнизона Симоне Колоббьяно и другие капитаны.

В конце галереи, ведущей во внутренние покои дворца, показалась грузная фигура верчельского епископа Райнерия де Пессано.

– Наконец-то мы дождались твоих воинов, – входя в залу, радостно приветствовал он маркиза ди Монферрато. – Немало чёрных дней пришлось нам пережить за последнее время. Дважды тряпичники чуть было не ворвались в город.

– Этого не случилось. Господь уберёг своих верных слуг, – улыбнулся маркиз. – Мы подавили восстание почти во всей Ломбардии. Очередь за Гаттинарой.

– Давно пора! Полгода ересиарх хозяйничает здесь, а христианские государи, вместо того чтобы помочь нам разбить его, шлют одни обещания.

– На этот раз разделаемся с патаренами. Под моими знамёнами семь тысяч воинов. Среди них доблестнейшие рыцари Европы.

– Говорят, вчера вы устроили мужикам кровавую баню, – с восторгом глядя на знаменитого кондотьера, спросил Симоне Колоббьяно.

– В Стропьяна они пытались сопротивляться. Это им дорого обошлось. Мои солдаты сожгли деревню дотла и перебили всех. Впрочем, десяток-другой каналий мы захватили живьём, чтобы повесить у вас на площади.

– Очень кстати, – потёр руки епископ. – Они составят компанию предателям из черни.

– Мы собирались их вешать на городских стенах, – сказал один из верчельских капитанов. – Там уже подготовлены столбы и крючья.

– Э, не всё ли равно, где разбойникам ворон кормить, – рассмеялся маркиз. – Решайте сами, где им лучше болтаться.

– Не спешите, господа, – поднялся с кресла граф ди Мазино. – Боюсь, с казнью придётся повременить. Только что из Гаттинары вернулся Томазо Авогадро, отпущенный за выкуп. Он привёз письмо Дольчино с предложением обменяться пленными. В случае расправы с их людьми отступники грозят поступить так же с оставшимися у них новарскими и верчельскими рыцарями.

– Этого нельзя допускать! В руках у тряпичников мой брат! – воскликнул сеньор Ансельмо. – Там Коккарелло и другие. Мы должны спасти им жизнь.

Епископ нахмурился:

– Думая о спасении тела, вы забываете о спасении души. Нельзя пойти на столь позорный обмен, не запятнав рыцарской чести. Менять дворян на мужиков – всё равно что признавать равенство между ними.

– В таком случае отложим казнь до разгрома Дольчино, – вмешался в разговор Мабфредо да Салюццо. – Благо ждать недолго. Завтра осадные орудия будут здесь. Через несколько дней мы освободим наших и повесим мятежников в самой Гаттинаре.

– Но оставлять заговорщиков и пленных в городской тюрьме не безопасно, – возразил Симоне Колоббьяно. – В Верчелли у них много сторонников. Как только мы выступим в поход, им устроят побег.

– Вам не придётся ни казнить их, ни заботиться об охране, – решительно заявил епископ. – Я достаточно повозился с этим сбродом и знаю, что может удержать их от бунта.

Во дворе старой крепости, куда согнали пленных повстанцев, было трудно повернуться. Прямо на земле в рваных окровавленных одеждах сидели и лежали мужчины, женщины, дети. Многие были ранены. Со всех сторон слышались стоны. В углу двора, прислонившись к стене, стоял Джуффреди. Его правая рука была перевязана грязным платком, на лице запеклась кровь. Рядом находились несколько гаттинарцев. Они тихо переговаривались.

– Зачем нас собрали? Что ещё замышляют душегубы?

– Скорей бы конец. Уже сутки не дают воды. Видно, суждена смерть от жажды.

– Разве вы не видели, какие шесты стоят на городских стенах? – возразил Джуффреди.

– А женщин с детьми? Неужели и их повесят?

– Не думаете ли вы, что их гнали от самого Стропьяна, чтобы показать Верчелли?

Ремесленник, лежавший у стены, приподнялся.

– Епископ готов казнить всю епархию, – тихо произнёс он. – Прошлой ночью он пытал жену и сына башмачника Сильвано. Утром их трупы спустили в тюремный колодец.

– Маркиз ди Монферрато и остальные не лучше, – подхватил пожилой крестьянин. – Когда жгли нашу деревню, рыцари бросали в огонь грудных младенцев. Всех, кто не мог идти, утопили в Сезии.

Рядом громко застонал воин с перевязанной грудью:

– Проклятье! А мы щадили это зверьё. Дольчино не позволил убить ни одного пленного. Сотни были отпущены без всякого выкупа!

Внезапно у ворот крепости послышался звон оружия, пьяные крики, топот. Толпа рыцарей, солдат и зажиточных горожан, среди которых были родственники и друзья павших крестоносцев, показалась в конце улицы.

Впереди, неся на шесте большой крест, шёл верчельский епископ. Райнерий Авогадро де Пессано в совершенстве владел грубоватым красноречием, способным взволновать людей. Проповедь, произнесённая им во время поминального молебна в соборе Сан Андреа, ещё больше разожгла ненависть к врагам церкви.

Вместе с проповедником верующие двинулись к тюрьме, чтобы собственной рукой покарать еретиков.

По знаку епископа солдаты крепостной стражи распахнули дубовые ворота. Размахивая палками и мечами, толпа с яростными воплями устремилась на тюремный двор. В безоружных, умирающих от жажды пленников полетели камни. Громкие стоны, мольбы, плач детей и женщин разнеслись далеко вокруг.

Братья, способные ещё держаться на ногах, кинулись вперёд, пытаясь остановить нападающих, но были перебиты. Началась дикая расправа. Опьянённые видом крови горожане и рыцари долго кололи, рубили, топтали тела мёртвых отступников.