Текст книги "Дольчино"

Автор книги: Станислав Жидков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Прощай, Гаттинара

– Простимся, Марго. Уже занимается заря. – Дольчино вывел коня за крепостные ворота и окинул взглядом стены, сложенные из огромных каменных плит.

Внизу, под горой, виднелись река и селение.

– Не спеши, Дольчи, побудь ещё здесь. Кто знает, суждено ли нам встретиться?

– Всё в руках господа. Будем надеяться на всевышнего.

– Значит, ты твёрдо решил оставить Гаттинару и вести братьев в горы?

– Только так можно спасти коммуну. Папская армия объединилась, против неё нам не устоять. Отступив же, мы будем уничтожать её по частям.

– Скажи, почему вместе с малыми детьми и стариками ты разослал по дальним деревням наших лучших проповедников? Федерико ди Новара, Вальдерико ди Бреша и других… Разве их помощь не была бы полезна общине?

– Борьба только начинается. К чему рисковать теми, от кого зависит успех всего дела? Разобьют нас или нет, мы должны думать о будущем.

– Но если вы уходите, зачем мне оставаться в крепости? Зачем сидеть здесь в каменном мешке, пока там будет решаться ваша судьба?

– Я оставляю тебя именно потому, что наша судьба будет зависеть от вас, – целуя её, возразил Дольчино. – Ведь крепость и монастырь францисканцев – над единственной дорогой, по которой крестоносцы могут получать из Верчелли провиант и подкрепление. Стрелки Амброджо держат её под обстрелом. Чем дальше крестоносцы продвинутся в горы, тем трудней им будет поддерживать связь и добывать продовольствие. А с пустым брюхом они недолго провоюют. Но учти, вам будет нелегко. Маркиз попытается любой ценой овладеть крепостью.

– За нас не тревожься, – сказала Маргарита. – Я сама отбирала братьев и сестёр. Пока мы живы, врагам не провести здесь обозы.

– Проверь, хватит ли запасов воды и хлеба. Будь осторожна, береги людей. Помни, сейчас важно выиграть время.

– Тут всего вдоволь, мы сможем держаться целый месяц. Меня больше волнуют раны Паоло. Ему нужен покой. Не лучше ли оставить его в крепости?

– Нет, о нём обещал позаботиться Милано Сола. В Кампертоньо будет безопасней.

– Старик вне себя от горя. Он всё ждёт возвращения Джуффреди. Неужели, несмотря на письмо, верчельцы повесят пленников?

– Не думаю, – сурово сказал Дольчино. – Я послал два предупреждения. Если они учинят казнь, мы не пощадим ни одного сеньора.

Со стороны Гаттинары долетел звон набата. Над башней, стоявшей на полпути к селению, взвился голубой флаг.

– Прощай, тебя ждут! – побледнев, прошептала Маргарита. – Я чувствую, к нам идёт беда.

Она торопливо сняла с шеи маленький крест и, приложив его к губам, надела ему на грудь.

– Храни тебя бог. Мы будем молиться за вас!

Дольчино привлёк её к себе, крепко обнял и, не сказав ни слова, вскочил в седло.

По шаткому мосту из лодок и плотов, прикреплённых толстыми канатами к берегу, нескончаемым потоком двигались через Сезию люди, лошади, повозки. Припекало жаркое августовское солнце. Близился полдень. Последние гаттинарцы, бросив прощальный взгляд на оставленные жилища, быстро спускались к переправе.

На площади опустевшей Гаттинары, прямо перед церковью, зловеще возвышались пятьдесят столбов с повешенными на них знатными рыцарями. В груди каждого торчали оперённые стрелы. Превратившиеся в лохмотья бархатные плащи, расшитые крестами и дворянскими эмблемами, свисали с убитых грязными тряпками. Над трупами кружило вороньё, оглашая воздух карканьем.

На площадке башни у центральных ворот, вглядываясь в сторону храма Донна ди Радо, стояли Дольчино, Лонгино Каттанео и несколько воинов. Внизу ждали осёдланные кони.

– Пора в путь! Ещё минут десять, и маркиз будет здесь, – показал на клубившуюся вдали пыль Лонгино Каттанео.

– Скачи к переправе. Проверь, все ли перешли, – приказал Дольчино. – Рубите канаты!

Старейшина поспешил вниз. Дольчино обернулся к Антонио:

– Время отправляться и тебе. Постарайтесь заманить солдат под завалы и угостить каменным градом. Передай нашим в башне на горе, чтобы там не засиживались. Когда кончатся стрелы, воспользуйтесь тайным ходом и пробивайтесь в крепость к Марго. Да не забудьте запалить бечеву у бочонка.

– Ринальдо научил, как обращаться с китайской смесью, – кивнул Антонио.

Из леса за монастырём появилась конница. Развёртываясь широким полумесяцем, тысячи всадников неторопливо двигались к Гаттинаре. Два больших отряда отделились на флангах, чтобы обойти селение.

– Осторожными стали, – усмехнулся один из братьев. – Не кидаются, как прежде, сломя голову.

– Гляди, гляди, вон и пехота с таранами, – заметил другой. – Верно, решили не откладывать штурм.

На дороге показались повозки с осадными орудиями и колонны латников.

– Пошли! Не то будет поздно! – Дольчино сбежал по крутой лестнице.

Остававшиеся на площадке последовали за ним. Через несколько минут всадники апостолов проскакали по зыбкому мосту. Лонгино Каттанео перерубил канат, удерживавший плавучее сооружение. Подхваченное сильным течением, оно понеслось вниз. Братья на берегу опустили головы. Оборвалась последняя нить с селением, которое столько месяцев было надёжной крепостью.

С приспущенными забралами, держа наготове оружие, вошли в Гаттинару рыцари маркиза ди Монферрато. Насторожённо осматривали они пустынные улицы и покинутые дома. Неужели еретики ушли? Или здесь кроется западня? Каждую минуту ожидая нападения, всадники осторожно приближались к площади, где находилась церковь.

Внезапно передние ряды остановились. Все увидели столбы с повешенными. Страшное зрелище заставило вздрогнуть даже самых храбрых участников похода. Сотни проклятий разом всколыхнули воздух. Забыв осторожность, крестоносцы принялись жечь, громить, разрушать ненавистное селение.

В течение двух часов капитаны союзного войска тщетно пытались образумить разъярённых воинов. Лишь после того, как всё вокруг было обращено в руины, им удалось собрать свои отряды. Не желая упускать отступников, ушедших за реку, маркиз повёл конницу в погоню. Рыцари перешли вброд Сезию и помчались в Гриньяско, куда, по слухам, отступил Дольчино.

Оказавшееся на пути Прато было беспощадно предано огню вместе с жителями, не успевшими присоединиться к гаттинарцам или укрыться в лесу. Насытившись местью, устав от резни, рыцари вступили на дорогу, проходившую вдоль реки под крутым скалистым обрывом.

Засада

У маленького селения Гриньяско армия повстанцев приготовилась к бою. Место, выбранное Дольчино, было необычайно удобным. Река и гористые склоны лишали здесь конницу всех преимуществ. Единственный выход в долину со стороны дороги надёжно перекрыли составленные в ряд повозки. За ними расположились гаттинарцы с крючьями и цепами. Арбалетчики и пращники заняли ближайшие высоты.

Дольчино и Лонгино Каттанео объезжали позиции.

– Неумеренный гнев порождает безумие! Сегодня маркиз поплатится за жестокость, – сказал вождь апостолов.

Взгляд старейшины выражал сомнение.

– Неизвестно ещё, удастся ли заманить сюда конницу.

Дольчино показал в сторону горевшего за лесом Прато:

– Я не знаю, что будет, но знаю, что может быть. Смотри, через несколько минут надо ждать гостей.

– Ненависть совсем ослепила рыцарей. Но сможем ли мы отрезать им отход?

– Если Амброджо не проморгает, ни один не уйдёт. Пошли сотню лучников на тот берег.

Лонгино поскакал к одному из отрядов.

Дольчино подъехал к ратникам, стоявшим за повозками. В окружении большой толпы он увидел Ринальдо ди Бергамо, раскладывавшего на циновке инструменты. Несколько женщин нарезали по его указаниям полоски холста, готовя бинты. Длинная, сухопарая фигура медика в чёрном кафтане и круглом малиновом берете издали бросалась в глаза.

– Вы не в деревне, доктор? Или полагаете, почтенные годы и шапка медика – достаточное прикрытие от стрел? – спросил Дольчино.

– Решил быть поближе к тем, кому нужна помощь. К тому же мне так часто приходилось смотреть на смерть чужими глазами, что порой хочется взглянуть собственными.

– Насколько первое достойно, настолько второе вздорно! Неужели вам, знающему, как слабо держится в нашем теле жизнь, не страшна возможность расстаться с ней?

– Бояться смерти нелепо. Того, что неизбежно, ждут спокойно. Я всегда готов расстаться с жизнью и потому прекрасно ею пользуюсь.

– Вижу, вы усвоили учение стоиков и предпочитаете войну жизни в съестной лавке, – улыбнулся вождь апостолов. – Но не следует без надобности испытывать судьбу.

Дольчино приказал находившимся поблизости братьям сделать доктору укрытие из повозок и щитов.

На краю скалистого обрыва в густых зарослях кустарника, почти полностью скрывавших францисканскую обитель, притаились в засаде стрелки Амброджо Саломоне. Расставив людей и приказав докладывать обо всём, что творится на дороге, капитан и его помощники спустились в монастырский погреб подкрепиться перед боем.

– Дольчино мудрец! Правильно рассчитал. Помяните моё слово, маркиз попадётся в западню, – усаживаясь на нижней ступеньке, сказал однорукий Марчеллино.

– На такую приманку трудно не клюнуть, – пробуя вино из ближайшей бочки, согласился Амброджо. – Вот почему он до последнего дня не трогал пленников. Умён, бес, хитрей не придумать: после такого спектакля рыцари точно белены объелись.

– Тем хуже для них! – отозвался Модесто. – Отплатим за Гаттинару.

– Славное было селение, – вздохнул один из воинов. – Вернёмся – придётся строить заново.

– Не рановато ли подумываешь о возвращении? – вытирая усы, насмешливо сказал капитан. – Даже если уничтожим конницу, у союзников останется втрое больше солдат.

– Перережем верчельскую дорогу – в горах долго не провоюют, – возразил однорукий. – Главное – удержаться здесь.

– Не по вкусу мне торчать в этой богадельне, – наморщил лоб предводитель стрелков. – Вольным лучше быть на воле.

Через несколько минут в дверях появился связной.

– Монферратцы под нами!

Стрелки разобрали оружие и поспешили к обрыву.

Плотным строем, поднимая облака пыли, мчались вдоль берега реки рыцари. Дорога, широкая вначале, постепенно сужалась, заставив их растянуться длинной цепью.

– Поторапливайтесь! Скорей! Скорей! – торопил Райнерий ди Монферрато своих людей. – Ещё немного, и догоним! Отступники не могли уйги далеко. Вот колея от колёс.

Проскакав с милю узкой прибрежной тропой, всадники увидели впереди преграду из повозок. За ней стояли гаттинарцы. Вокруг, занимая все высоты и холмы, расположилось войско апостоликов. Находившийся в первых рядах маркиз тотчас понял, что начинать бой в столь невыгодных условиях неразумно. Он приказал повернуть назад, к Прато.

В этот момент в тылу послышались крики. Амброджо Саломоне атаковал из засады хвост вражеской колонны. Град стрел и камней обрушился на монферратцев. Тесно сгрудившиеся внизу крестоносцы служили отличной мишенью. В первые же мгновения десятки воинов были убиты. Испуганные кони, потеряв седоков, понеслись по дороге, топча людей.

Капитан и его стрелки бросились преследовать отступающих. Беспощадно добивая раненых, они стали теснить рыцарей, отрезав им единственный путь к отходу. Между тем основные силы повстанцев напали на головную часть монферратского отряда. Ужас и паника охватили католиков. Отовсюду надвигалась на них смерть.

Многие в отчаянии стали карабкаться по отвесному откосу, срываясь и падая под ноги обезумевших животных. Другие пробовали найти спасение в реке, но бурное течение и тяжёлые доспехи мешали плыть. Те, кому удалось добраться до противоположного берега, попадали под стрелы лучников, скрытых в кустах.

Через час всё было кончено. Конница союзников перестала существовать. Из двух с лишним тысяч всадников, перешедших Сезию с маркизом Райнерием, чудом посчастливилось спастись самому маркизу и нескольким смельчакам, вовремя сообразившим сбросить латы и довериться реке. Они проплыли в ледяной воде вниз по течению, выбрались на отмель и были подобраны спешившими к месту схватки верчельскими латниками.

Верчельцы появились у францисканского монастыря в тот момент, когда побоище подходило к концу. Опьянённые успехом стрелки Амброджо Саломоне так увлеклись резнёй, что совсем забыли наказ Дольчино не покидать своих позиций. Лишь добив последних рыцарей и соединившись с гаттинарцами, капитан и его люди повернули назад. Но было поздно. Приблизившись к обители, они увидели там солдат.

Долина Вальгранде

Три дня крестоносцы собирали на берегу трупы и хоронили убитых. В стане союзников, раскинувшемся на месте сожжённой Гаттинары, царили страх и уныние. Попытки маркиза Мабфредо да Салюццо овладеть горной крепостью не увенчались успехом. При штурме апостольской твердыни от стрел и каменных обвалов в искусно расставленных капканах и волчьих ямах погибли сотни латников.

Правда, после упорного приступа удалось взять стоявшую на склоне горы башню, но это вряд ли можно было считать серьёзной победой. Большинство её защитников успели бежать подземным ходом. Перед отступлением они запалили бочку с китайской смесью. От взрыва пострадало много солдат.

Неудачи обескуражили католиков. Слухи о жестокости и непобедимости Дольчино распространились среди наёмников. Началось дезертирство. Чтобы подбодрить павшее духом войско, в лагерь срочно прибыл верчельский епископ. В гаттинарской церкви были торжественно принесены богатые дары святым угодникам. Во всех бедах обвинили монферратского маркиза, чья самоуверенность и неосторожность послужили причиной гибели конницы.

Кондотьером избрали племянника епископа, молодого, энергичного капитана Симоне Колоббьяно. Не теряя времени и хорошо понимая, как опасна в таких случаях бездеятельность, Колоббьяно двинулся на Гриньяско.

Через несколько часов быстрого марша, тщательно сохраняя боевой порядок и принимая всевозможные меры предосторожности, союзные отряды подошли к селению. Каково же было общее разочарование, когда стало известно, что Дольчино ещё накануне вечером отошёл вверх по реке.

От белоснежных, покрытых вечными льдами склонов Монте Роза, где берёт своё начало бурная Сезия, стелется меж скалистых отрогов Альп живописная долина. Могучие ледники щедро питают её водой. Вальгранде – одна из самых плодородных долин Италии. Величественна и сурова природа этих мест. Неприступные вершины, поросшие хвойными лесами хребты, узкие ущелья.

Почти в центре долины, где горный поток Масталлоне впадает в Сезию, лежит древний Варалло. На крутом холме у реки с незапамятных времён высится маленькая цитадель Сакро Монте. За её белой каменной оградой виднеются крыши старинных храмов и церквей. Когда-то там помещался весь город. Но за последние столетия он сильно разросся. Главная площадь переместилась к подножию холма. Крепкие стены опоясали новые улицы, спускаясь к самому берегу.

В тот день Варалло с раннего утра был взволнован тревожной вестью. Прискакавший из Боргосезии местный судья Гульельмо Торниелли сообщил о приближении патаренов. Из Рокка Пьетра, Кварона и других селений, расположенных вдоль реки, под защиту варальских стен сбежались священники, дворяне, их домочадцы и челядь. На площади перед собором Сан Гауденцио настороженно гудела толпа. Во дворце подесты собрался совет избранных граждан. Между отцами города разгорелись ожесточённые споры Одни требовали в случае нападения отступников наглухо запереть ворота и драться до последнего. Другие, более осторожные, настаивали на том, чтобы выслать навстречу Дольчино послов и предложить ему выкуп, лишь бы он провёл мимо своё войско.

Сеньор Бруцати дель Романьяно, ставший недавно варальским подестой, бросил на стол боевую перчатку.

– Покарай меня бог, если я стану торговаться с гаттинарскими ворами! Мы встретим их мечом!

– Просить о чём-то взбунтовавшийся сброд? Обратиться самим к тряпичникам? После этого мне придётся стыдиться своих шпор! – заявил барон Лоренцо ди Кавальо.

– Что скажет епископ, когда узнает о переговорах? – вторил им Дженардо ди Палестро, каноник собора Сан Гауденцио.

– Но кто будет защищать город? Уж не вы ли, святой отец? – возразил один из синдиков.

– У нас хватит сил отразить приступ, – упрямо стоял на своём Бруцати. – Двести стрелков Фердинандо Гелья, мои латники, люди Лоренцо ди Кавальо и других дворян – разве этого не достаточно?

– И вы надеетесь отстоять с ними стену длиной в три мили? – насмешливо спросил старейшина сукнодельного цеха Либорио Бениньо. – При всех усилиях здесь не набрать и тысячи воинов. Судите сами, можно ли устоять против армии, которая дважды разбила крестоносцев и меньше чем за час уничтожила монферратскую конницу. Или вам захотелось болтаться на столбах, как верчельским нобилям?

– Тогда почему бы не поднять цехи и не вооружить ремесленников, – предложил варальский пристав Фердинандо Гелья. – Достаточно ударить в набат, и мы будем иметь втрое больше солдат.

– Дать оружие черни? Ты с ума спятил! – возмущённо зашумели со всех сторон. – Это всё равно что вонзить меч в собственную спину. Они давно ждут ересиарха.

– Время уходит! Пора на что-то решиться, – прервал затянувшиеся дебаты судья Гульельмо Торниелли. – С минуты на минуту могут появиться патарены, тогда думать будет поздно.

– Что ж думать? Ясно и без этого, – вытер платком взмокший лоб владелец городских пекарен Криспино. – Раз две трети совета за переговоры, назначим послов и пусть едут к Дольчино!

Большинство синдиков поднялись со своих мест в знак согласия.

Длинной вереницей ползут вдоль берега реки повозки с ранеными, провизией и незатейливым крестьянским скарбом. Держась за борта, бредут дети, женщины, воины. Пастухи гонят общинное стадо и захваченных под Гриньяско коней. Всё дальше в горы отступают повстанцы. Вторую неделю с боями идут они вверх по Сезии. Позади остались Варалло, Балмучча, Скопа.

Среди тяжело вооружённых всадников, прикрывающих колонну, между Лонгино Каттанео и Амброджо Саломоне едет Дольчино. Его доспехи и плащ густо покрылись пылью, глаза слезятся от усталости. Ещё один переход – и Кампертоньо. У этого селения решено дать крестоносцам большое сражение.

Вождь апостолов хмуро смотрит на встающие впереди заснеженные вершины и невольно переводит взгляд на своих людей. Все знают: дальше отходить некуда. Если не удастся остановить здесь крестоносцев, придётся подняться на дикие обледенелые скалы, где нет ни пищи, ни пристанища.

Вновь и вновь он возвращается мыслью к предстоящему бою. Несмотря на разгром монферратской конницы, у врагов втрое больше солдат. Симоне Колоббьяно упрямо идёт по пятам, ни на минуту не забывая об осторожности. Урок под Гриньяско пошёл ему впрок. Попытки расчленить верчельцев и заманить в засаду не удались. Молодой кондотьер искусно избегает расставленных ловушек.

Дольчино провёл рукой по лицу. Неужели они не смогут задержать наступающих? Хорошо ли он поступил приняв предложение варальского магистрата? Не лучше ли было бы штурмом овладеть Варалло и укрыться за его стенами? Но быть запертым в многолюдном городе без провианта и корма для скота – разве не значило это обречь защитников на голодную смерть?

Нет, только умело подготовленный контрудар может принести победу. Надо любой ценой остановить солдат. Тогда страх перед приближающимися холодами и нехватка продовольствия довершат дело. На таком расстоянии от Новары и Верчелли союзники не смогут получать припасы и подкрепления. Тем более в тылу у них отряд Маргариты.

При воспоминании об оставшихся в горной цитадели Дольчино почувствовал волнение. С тех пор как он простился с Марго в то утро, когда в Гаттинару пришла страшная весть о расправе в верчельской тюрьме, им ничего не известно о судьбе маленького гарнизона. От захваченных в последней схватке латников удалось лишь узнать о сгоревшей башне и о том, что маркиз Мабфредо да Салюццо поклялся погибнуть или взять крепость.

Мабфредо да Салюццо

– Гаттинарская ведьма! Опять хозяйничает внизу! – слезая с коня, сказал капитан генуэзских арбалетчиков. – Только что у Прато эти твари перебили обозников и сбросили в реку сорок повозок. Вся солонина и мука достались рыбам.

Мабфредо да Салюццо, его оруженосцы и толпившиеся вокруг рыцари озабоченно переглянулись.

– Как же еретики спустились к Сезии? Мы обложили крепость со всех сторон! – послышались удивлённые возгласы.

– Через посты незамеченным не пройти!

– Может быть, там действует другой отряд?

– Нет, – покачал головой генуэзец. – Маргариту узнал оставшийся в живых солдат. Его сочли убитым и не тронули.

– Кажется, я догадываюсь, в чём дело, – сказал один из рыцарей. – Вспомните башню!

– Неужели отступники изрыли всю гору?

Мабфредо да Салюццо подозвал начальника охраны:

– Расставь добавочные дозоры. Следите за каждым кустом. Остальные пусть готовятся к штурму. Пока светло, они не вернутся. К вечеру начнём приступ. – Маркиз отдал необходимые приказания и, послав за духовником, удалился в шатёр.

Достав из походного сундука изящно инкрустированный ларец, он вынул оттуда расшитую жемчугом ладанку и благоговейно поднёс её к губам. В маленьком парчовом мешочке была зашита частица от гроба господня. Привезённая из Палестины со времён первого крестового похода, священная реликвия более двух веков бережно хранилась среди семейных сокровищ и передавалась по наследству от отца к сыну. Мабфредо верил в силу талисмана, и до сих пор счастье не обманывало его.

Мабфредо да Салюццо надел ладанку на шею и погрузился в раздумье.

Вскоре доложили о прибытии священника. У входа появился приор бенедиктинцев отец Фаустино.

Настоятель сильно изменился. Когда-то пухлые щёки осунулись и поблёкли, выпиравшее прежде брюшко исчезло, сутана мешковато сидела на исхудавшем теле. Глубокие морщины на лбу и складки у рта придавали ему выражение мирской отрешённости. Жилистые, загрубевшие кисти рук свидетельствовали о продолжительном знакомстве с физическим трудом.

– Простите, святой отец, что побеспокоил вас, – с поклоном приветствовал его Мабфредо да Салюццо. – Этой ночью решится моя судьба. Хочу исповедаться и просить благословения.

– Да хранит тебя мадонна и святая троица, храбрый рыцарь, – ответил приор. – Наш долг – всегда служить ближним. Я готов выслушать тебя и буду рад, если смогу облегчить душу одного из достойнейших сынов церкви.

– Боюсь, вы измените своё мнение, когда узнаете, что меня угнетает, – опускаясь на колени, с горечью произнёс маркиз.

– Все мы дети греха, сын мой, – вздохнул Фаустино. – Помни о милосердии всевышнего. Он снисходителен к ошибкам людей и даёт возможность искупать их.

– Мою ошибку легче искупить, чем исправить, – тихо сказал рыцарь. – Под крепостью пали лучшие из моих воинов. Я жалею, что принял участие в походе. Кто вернёт мне понесённые убытки? Даже если удастся справиться с уцелевшими тряпичниками, много ли будет чести от такой победы?

– Ты думаешь о славе, а не о пользе господнему делу, – возразил священник. – Только уничтожив оставшихся тут еретиков, можно снабжать продовольствием армию Симоне Колоббьяно. Без этого Дольчино не одолеть.

– И я должен рисковать жизнью, чтобы добыть победу верчельскому выскочке, который лишь тем и прославился, что доводится племянником вашему епископу? – усмехнулся Мабфредо да Салюццо. – Разве мне меньше пристало быть предводителем союзного войска?

– Отбрось недостойную зависть, маркиз. Вспомни, куда завела гордыня Райнерия ди Монферрато. Кто знает, что предопределила тебе судьба? Отврати дух от невозможного, стремись к доступному. В подвалах крепости ты можешь найти столько золота, что трижды окупишь затраты. Недаром ересиарх оставил здесь Маргариту. Где ещё им хранить награбленное?

– Возможно, вы правы… Скажите, падре, неужели отступница действительно так хороша, как утверждает молва? Недавно в Асти я встретил испанского гранда, отпущенного Дольчино под честное слово. Он клялся, что в жизни не видел женщины прекрасней.

– Мне ли судить о таких вещах? – потупил взор приор. – Достойно ли служителю церкви говорить о суетных усладах? Плотские прелести могут прельщать людей, подобных дону Педро, мы же остаёмся к ним равнодушны.

– Так и вы знакомы с тем испанцем?

– К сожалению, я тоже был в плену у разбойников. Меня забрали вместе с оставшимися в живых рыцарями у храма Донна ди Радо. Почти два месяца пришлось гнуть спину на их полях, пока не пришёл выкуп.

– Как?! Эти выродки не посчитались с саном и заставили вас, словно простого мужика, обрабатывать землю?

– Терпеть оскорбления от грешников – испытание для праведника, – опустил голову бенедиктинец. – Тем, кто не работал, они не давали есть. Несколько почтенных дворян умерли голодной смертью.

– Проклятье! Мы отомстим за них! – воскликнул Мабфредо. – Как только стемнеет, я сам поведу людей на приступ. Гнездо нечестивцев будет уничтожено!

– Да хранит тебя рука всемогущего! – растроганно обнял маркиза Фаустино. – Святая церковь не забудет твоего подвига. Если захватишь Маргариту, обещаю испросить тебе у папы отпущение всех грехов.

Священник торжественно перекрестил рыцаря и, благословив его, покинул шатёр.

По крутому склону горы, неся раненых, гуськом спускались к реке уцелевшие защитники крепости. Пламя горевших наверху стен разбрасывало вокруг красные отблески. Оттуда ещё доносились яростные крики и грохот падающих балок. Ночная темнота помогала беглецам. Привычно угадывая в зарослях тропу, братья шли к берегу, скрываясь в высоком кустарнике.

На берегу, у самой воды, несколько женщин склонились возле лежавшей без сознания Маргариты.

– Крови нет, удар оглушил её. Смочите платок, надо обвязать голову, – распоряжалась одна.

Рядом негромко переговаривались воины.

– Мы насилу отбились, кузнец Альберто остался прикрывать отход. Все наши у западной стены пали.

– Вы вовремя подоспели, без помощи нам бы не вырваться, – сказал брат Ремо Антонио бинтовавшему ему ногу. – Латники отрезали нас от выхода.

– Мы заметили зарево, когда подходили к переправе. Пока поднялись в гору и пробежали через подземный ход, большую часть крепости уже захватили.

– Ты видел, как ранили Марго?

– Она пыталась проложить путь к западной стене и почти пробилась под арку. Группа солдат напала сзади. Нам едва удалось вытащить её из свалки.

– Многие ли спаслись?

– Сюда добрались человек шестьдесят, – оглядывая собравшихся на берегу, отозвался Антонио. – Из них половина ранены.

– Ничего, – тихо сказал Ремо. – Когда маркиз подсчитает потери, ему будет не до радости. У нашей стены ров доверху завален их трупами.

– Лишиться такой крепости! И всё из-за стрелков. Если бы Амброджо не проворонил монастырь, нам не пришлось бы так часто спускаться в долину.

– Светает. Пора убираться. Днём начнут прочёсывать лес.

– Искать будут выше по Сезии. Лучше не терять времени, идти к Верчелли. Оттуда ожидают большой обоз. Перехватим его у самого города.

Через несколько минут братья подняли раненых и, в последний раз взглянув на пылавшую крепость, двинулись в сторону Верчелли.