Текст книги "Поймать вора"

Автор книги: Спенсер Куинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Они все еще продолжают говорить о змеях? Никаких змей поблизости нет: если бы появились, я бы первым из этой компании их почуял. Другое дело галеты – я не сомневался, что в кармане Мэтерса они еще есть: их запах буквально бил мне в нос. Я придвинулся к нему немного ближе и вильнул хвостом.

17

– Вот и «Дядюшка Рио», – сказал Берни, легким, плавным движением вписывая «порше» задом в узкое парковочное место. Ездить с напарником – одно удовольствие, если только ему не приходится браться за инструменты. – Тебе понравится.

Мне и так все нравилось. Мы с Берни вместе – чего еще надо?

«Дядюшка Рио» стоял на темной улочке неподалеку от ярмарочной площади. Единственными светлыми пятнами здесь были верхушка медленно вращавшегося в вечернем небе колеса обозрения и неоновая вывеска в окне заведения. «Дядюшка Рио» – бар: я мог бы почуять это за мили, а «за мили», если я ничего не путаю, это очень далеко. Хотите знать, как пахнут бары? Несвежим пивом, подгоревшим жиром и блевотиной. Эти запахи в барах почему-то соединяются. А почему? Интересная мысль – никогда об этом не задумывался.

Я все еще продолжал над этим размышлять, когда мы вошли в «Дядюшку Рио» – темное и тесное, как новомодные джинсы, заведение: длинная стойка с одной стороны, ряд столиков – с другой, и в конце небольшая площадка для танцев. Хотя в данный момент никто не танцевал. Оно и хорошо, потому что иногда танцы сильно меня заводят. В помещении находилась всего одна женщина – сидела в конце зала. Несколько здоровенных парней развалились у пивных кранов. Одеты в короткие джинсовые куртки – наверное, все они байкеры. Их обслуживал бармен с татуировкой на шее и прилепившейся к губам сигаретой, хотя я был на сто процентов уверен, что курение во всех барах Долины запрещено. Он посмотрел на нас, увидел Берни и сказал:

– Ах ты, сукин сын!

Здоровенные ребята обернулись и одарили нас крутыми взглядами. Тот, что выделялся ростом среди остальных, спросил у бармена:

– Хочешь, чтобы мы занялись этим типом, Рио?

Тот гулко рассмеялся; когда люди так смеются, звук идет из самой глубины их нутра. Женщины на это не способны, и большинство мужчин – тоже, но сейчас речь не об этом. Я приготовился к неприятностям, но неприятностей не случилось.

– Вот еще! Берни размечет ваши хилые задницы по полу, а потом нагрянут копы и прикроют мою лавочку.

Парни смутились, а бармен обошел стойку и обнял моего напарника. Они похлопали друг друга по спинам.

– Рио!

– Берни!

Новые хлопки.

– Никогда, негодник, ко мне не заглянешь. Задрал нос и воротишь его от моей дыры.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так, – ответил мой напарник.

Рио отступил на шаг.

– Ты в прекрасной форме.

– Не сказал бы.

– Хочешь оставаться в хорошей форме, вот тебе совет – не заводи себе бар.

– Буду иметь в виду.

– Представить невозможно – у тебя бар!

– А что в этом странного?

Рио не ответил и снова гулко рассмеялся. У него был большой трясущийся живот. Мне нравится смотреть на такие животы. Наверное потому, что я смотрел на Рио, он тоже меня заметил. Это иногда происходит с самыми разными живыми существами.

– Э, да это же Чет.

– Откуда ты знаешь о Чете?

– На прошлой неделе сюда заходил Ратко Савик.

Трудно забыть старину Ратко с его носом, из которого всегда капает, и страстью к забаве с ножом.

– Так он на свободе? – спросил Берни.

– Условно-досрочное, – ответил бармен. – Задаешься вопросом, куда катится мир, когда такие отморозки, как Ратко, зарабатывают условно-досрочное? Тебе не о чем беспокоиться. Поверь, он сохранил огромное уважение к Чету.

– Трансплантаты кожи прижились?

– На мой взгляд, с ними он только краше. – Рио пристально посмотрел мне в глаза. Некоторые из моих приятелей, например, Генерал Борегард, этого не терпят, а я не возражаю. – Какой же он миляга, – продолжил бармен. – У меня за стойкой есть колбасные палочки. Ему можно «Слим Джим»? Эй, приятель, сидеть.

– Чет!

Ой-ой! Неужели Берни стыдно за мое поведение? Ничего подобного не хотел. Я сел и настороженно застыл – ни дать ни взять истинный профи.

– А ведь знает, что такое «Слим Джим», – заметил Рио. – Готов поспорить, он понимает очень много.

– Но подчас его понимание избирательно, – улыбнулся Берни. – Понимает как ему удобно.

Совсем меня сконфузил.

– Похоже на мою четвертую жену, – сказал бармен.

– У тебя четвертая?

– Была. Тоже стриптизерша, как номер два, только не такая интеллектуалка.

Вскоре мы перешли за столик. Берни и Рио сели со стаканами пива, а я устроился на полу со «Слим Джимом». И так им увлекся, что прослушал очень многое из того, что они говорили. Позор, конечно, потому что в числе прочего они вспоминали войну в пустыне, только не в нашей, а где-то далеко, войну, о которой Берни никогда не рассказывал.

– Черта с два я это забуду, – горячился бармен.

– Все получилось непроизвольно, – возражал Берни. – Тупая реакция.

– Тем лучше.

– Не говори… – Напарник отхлебнул пива. – Слушай, к тебе заглядывает некий Джокко Кочрейн? Здоровенный такой, носит бандану.

– Что-то не припоминаю.

– А Даррен Куигли? Он вроде бы твой постоянный клиент.

– Постоянным я бы его не назвал. Заскакивает время от времени.

– Он нам нужен.

– И что же он такого натворил?

– Может, и ничего. Просто будет свидетелем.

– У меня адреса только тех, кому я записываю на счет. А таким подонкам, как этот, на счет не записываю, и его адреса у меня нет.

– Даррен сейчас в подвешенном состоянии. Он когда-нибудь приводил друзей?

– А как же. Есть тут один акробат. Уж не знаю, какой из него циркач, а пьяница – будь здоров.

– А еще есть друзья?

– Постой, не было ли у него подружки? – Рио поднял глаза и окликнул женщину в другом конце бара. – Эй, Долорес, ты же знаешь Даррена Куигли?

– Не то чтобы очень.

– Подойди на секунду.

– Мне и здесь хорошо, – отрезала Долорес. – Балдею.

Байкеры как один повернулись к ней. Она не обратила на них внимания и сделала маленький глоток из высокого стакана с зеленоватым напитком.

– Может, мы к ней подсядем? – тихо предложил Берни.

Рио снова окликнул женщину.

– Не возражаешь, если к тебе подсядет мой друг Берни?

Долорес пристально посмотрела на нас.

– Только если вместе с собакой.

Мы, я и Берни, пошли в конец бара.

– У меня когда-то был пес вроде этого, – сказала Долорес. – Хотя, наверное, не такой красивый. Как его зовут?

– Чет.

Она протянула руку и почесала меня между ушами.

– Тебя, я думаю, называют Четом-Ракетой.

Э, да ты умна, Долорес. И чесать хорошо умеешь: длинные ногти погружаются достаточно глубоко, но не слишком – именно так, как мне нравится.

– Вы позволите заказать вам то же самое? – Берни кивнул в сторону ее стакана.

– Только если у вас есть для этого скрытый мотив.

Напарник рассмеялся.

– Берни Литтл. «Детективное агентство Литтла».

Долорес подняла руки:

– Нет, коп, живой вы меня не возьмете. – И добавила тише, так что ее голос стал напоминать голос матери Берни. И сама она показалась мне похожей на его мать, на которую чем дольше смотришь, тем старше она выглядит. – Опоздали для этого лет на десять.

Совершенно заморочила мне голову, а вот Берни, напротив, сказал что-то дельное.

– Ни за что не поверю. Вы самая живая и яркая из всех, кого я встретил за сегодняшний день.

– Ну не душка ли? – похвалила его Долорес. – Откровенный лгун, но такой милый.

– Это Берни-то милый? – Рио вернулся за стойку и налил зеленый напиток для Долорес и пиво для напарника.

Берни достал портмоне.

– Не обижай! – возмутился бармен. – Твои деньги здесь не работают.

– Бесплатная выпивка у «Дядюшки Рио»? – встрепенулась Долорес и подняла стакан. – За милых мужчин. – Они с Берни чокнулись. Люблю этот звук.

– У Даррена Куигли есть подружка? – спросил напарник.

– Вот он, внутренний мотив, – усмехнулась женщина. – Но неверный. У Даррена была подружка – прошедшее время. Такие бывалые Даррены долго с одними и теми же не общаются.

– Почему?

– Вы с ним встречались?

– Да.

– Тогда зачем спрашиваете? Что же до его бывшей подружки – она из тех совсем молоденьких девушек из маленьких захолустных городков, которые так и продолжают кочевать на Запад в поисках, не могу сейчас и вспомнить чего. Ее зовут Бонни Хикс. Она работает в маникюрном салоне в торговых рядах напротив «Ист-Сентрал-молл». А живет в трейлере за торговыми рядами.

– Спасибо, – кивнул Берни.

– Не за что, – ответила Долорес. – Что я еще могу для вас сделать?

* * *

Стоянки жилых трейлеров время от времени возникают в нашей работе. Некоторые располагаются в совершенной глуши, как, например, стоянка нудистов, куда нам пришлось отправиться в связи с кражей нефтяной вышки. Как ее свистнули, я до сих пор не могу взять в толк. Зато твердо уяснил: люди в одежде выглядят гораздо лучше, чем голые. Только не сочтите за обиду.

Но есть и такие стоянки, которые находятся прямо в городе. Мы припарковались напротив торговых рядов, осветив фарами темные магазинчики.

– «Ногти от примадонны», – прочитал Берни, вылезая из машины. – Что бы это значило? Уж слишком женщины носятся со своими ногтями. Во-первых, наращивают, но почему в таком случае мужчины… – Его голос замер.

Мы обошли торговые ряды и оказались на заросших кустарником задворках. За воротами с двумя столбами, но без створок стояло несколько трейлеров – низкие округлые тени под багровым вечерним небом. Света ни в одном из них не было, зато перед палаткой горел костер; там сидел парень и курил косяк. Берни принюхался – марихуану может распознать почти каждый.

– Привет. – Парень поднял голову.

– Здорово, – ответил Берни.

– Ты коп?

– Нет.

– А похож на копа.

– Это преступление?

Парень рассмеялся, но тут же осекся.

– Такая головоломка не по мне. Это что-то из «Матрицы». – Он глубоко затянулся и заметил меня. – Выгуливаешь собаку?

– Угадал.

– У меня тоже была собака, но убежала.

– Плохо. По крайней мере для тебя, – заметил Берни и добавил: – Мы ищем Бонни Хикс.

Парень стрельнул глазами в сторону одного из трейлеров – стоящего на блоках небольшого серебристого вагончика – и повернулся к напарнику.

– Ну, допустим, я знаю, где ее найти.

– Мы все внимание. Ушки на макушке.

«Мы»? Я посмотрел на уши напарника – уши на месте и не такие уж и маленькие для человека, – но насколько хорошо они слышат? Например, уловил ли он звук, пусть очень тихий – в одном из трейлеров плакала женщина. Если так, то виду он не подал.

– Как говорится, мы живем в век информатики, – объявил парень.

– Неужели? – В глазах Берни отсвечивало пламя костра. Красивое зрелище.

Парень еще подкурнулся – это наркоши так говорят – и задержал дыхание. Нам приходится встречаться по работе с типами, которые сидят на травке и задерживают дыхание. Это обычно значит, что им осталось недолго. Он выпустил изо рта огромный клуб дыма.

– Скажу так, чтобы вам было понятнее. Некогда шел век вещей, и люди платили за них деньгами. Например, «понтиак-файерберд» – это вещь. А теперь век информатики.

– Намекаешь, что скажешь, где найти девчонку, за деньги? – Отсвет в глазах напарника изменился: стал таким, что испугал бы многих, скорее всего большинство, но не этого фраера.

– А ты догадливый.

Берни шагнул вперед и взял у него косяк – не выхватил, не вырвал: просто отнял и бросил в костер.

– Какого черта? – Парень попытался встать на ноги, но напарник придавил ладонью ему плечо и усадил на место. Тот, морщась от боли, еще немного повырывался и затих.

Берни убрал руку, но парень не шелохнулся.

– Я дам тебе пять долларов за информацию, – объявил напарник. – Знаешь почему?

Парень покачал головой.

– Потому что это менее хлопотно, чем выбивать ее из тебя.

Парень поспешно поднял руку и показал пальцем.

– Третий с правой стороны. «Эрстрим» на блоках.

Берни отдал ему деньги.

– И вот тебе памятка из века информатики, причем совершенно бесплатная: чтоб тебя здесь не было, когда станем возвращаться назад.

– Уже сматываюсь, – пообещал парень.

Плач доносился изнутри «Эрстрима». Когда мы оказались у двери, Берни тоже услышал – я понял это по его лицу. Он постучал, и плач сразу оборвался. Но внутри никто не подошел открыть дверь и не проронил ни звука.

– Бонни Хикс! – позвал напарник.

Тишина.

– Даррен здесь? – повысил голос Берни. – Даррен, это Берни Литтл. Я думаю, тебе требуется помощь.

– Даррена здесь нет, – послышался из-за двери женский голос.

– Бонни?

Снова никакого ответа.

– Может, вам самой нужна помощь? – настаивал Берни.

Долгое молчание. Напарник ждал. Я ждал рядом с ним. Чувствовал, как он насторожен. И сам был тоже насторожен. Наконец женщина заговорила.

– Кто вы такой?

– Берни Литтл. Мы пытаемся выручить Даррена из беды.

– Он мне о вас не говорил.

– Разве? А когда вы с ним виделись в последний раз?

– Вроде бы несколько дней назад.

– А в последний раз разговаривали?

– Сегодня утром. Он позвонил, когда я уходила на работу.

– Бонни.

– Что?

– Можно нам войти?

– Нам?

Я, сам не знаю почему, гавкнул.

– С вами собака? Я боюсь собак.

– Чет не страшный.

Я снова гавкнул, на сей раз громче.

– Ничего себе, не страшный.

– Хорошо, Бонни. – Напарник погрозил мне пальцем. Он очень редко так делал, и мне всегда нравилось. Я ответил взмахом хвоста. – Мы не станем входить. Расскажите, о чем вы говорили по телефону с Дарреном?

– Разговор продолжался не более минуты, а потом оборвался.

– Что он сказал?

– Трудно было расслышать, сильно мешал треск. Он был такой милый.

– В каком смысле?

– Ну… извинился за то, что так себя со мной вел. Обещал все исправить, если вернется. Мне показалось, он плакал.

– Откуда вернется? – спросил Берни.

– Из Мексики. Поэтому и был такой сильный треск.

– Откуда из Мексики?

– Не поняла – в этот момент разговор прервался.

– Как прервался?

– Будто прекратилась связь.

– Вы что-нибудь слышали на заднем плане?

– Не припоминаю. – У Бонни был тихий голосок – высокий и нежный. Для меня он звучал как детский.

– Чего вы боитесь, Бонни?

– Кроме собак?

Мой хвост дрогнул.

– Да, кроме собак.

– Сейчас не припомню.

– Вы знаете Джокко?

– Мне он не нравится.

– Почему?

– Как-то странно на меня смотрит.

– Что вы имеете в виду?

– Нагло разглядывает. Прямо в присутствии Даррена.

– Он появлялся здесь в последнее время?

– Ни разу с тех пор, как мы с Дарреном порвали.

– А почему вы с ним порвали?

– Мне обязательно это обсуждать?

– Поэтому-то вы и плакали, когда мы к вам явились?

Бонни снова надолго замолчала.

– Мне здесь разонравилось.

– Откуда вы приехали?

– Из Скенектади.

– Не ближний свет.

Бонни опять заплакала.

– У вас остались там друзья или родственники?

– Только Джейни.

– Кто такая?

– Сводная сестра.

– Вы с ней ладите?

– Не очень. Зато в детстве были по-настоящему близки.

– Вам надо к ней поехать.

– Это стоит денег.

– Сколько у вас есть?

– Одиннадцать долларов.

– А когда следующая зарплата?

– Не знаю.

– Разве вы не работаете в заведении, где что-то производят с ногтями?

– Из Кореи вернулась мать владельца, и меня сегодня вытурили.

Берни полез за бумажником и достал несколько купюр.

– Я подсуну вам бумажки под дверь. Но с одним условием: этими деньгами вы воспользуетесь для того, чтобы вернуться в Скенектади.

– Что вы от меня хотите?

– Чтобы вы возвратились домой, – ответил напарник. – Самое позднее завтра.

– И все? – Я слышал, что Бонни плакала, но все тише и тише.

18

Вернувшись в кабинет, Берни занялся картами.

– Сан-Ансельмо, – бормотал он. – Или, может быть, Сан-Квентин. Знаешь, старина, этих «сан» на южной границе навалом.

А ведь я знаю Сан-Квентин, это очень-очень далекая тюрьма, куда мы отправили парочку злодеев и вроде бы даже самого Кроука Малликана. Вот был человек так человек – малый по мне, от него исходили волны аромата лосьона после бритья, и мы прекрасно ладили, пока Берни не раскопал историю о пропавшей коллекции марок. Тогда настроение Кроука резко испортилось, и вместо него заговорила винтовка АР-15. Эта винтовка до сих пор хранится в нашем сейфе вместе с другим оружием. А сейф спрятан в кабинете за фотографией Ниагарского водопада, но это наша с Берни тайна. Берни любит картинки с водопадами, в нашем доме их полным-полно.

– Так что мы имеем? Не густо. – Это было совершенно новое для меня слово. – Телефонный звонок Даррена – и все. – Я напряженно ждал. – Может, пойти по следу габонской гадюки? – Идти по следу габонской гадюки? Вот уж чего бы никак не хотелось.

Берни повернулся к компьютеру и стал стучать по клавиатуре. А я собрался улечься на коврик, но, взглянув на изображение слонов, вышел из кабинета в коридор. Я любил лежать на этом коврике, а теперь мне почему-то разонравилось.

– Чет, все в порядке?

Я просто стоял и ничего не делал. Это иногда со мной бывает.

Зазвонил телефон, и я услышал в динамике голос Рика:

– Я насчет бейсбольной биты и крюка. Отпечатки пальцев совпадают.

– И кому же они принадлежат? – спросил мой напарник.

– Я не сказал, что мы их идентифицировали. Этого человека в картотеке нет. Только установили совпадение.

– И то хлеб.

– В каком смысле?

– В таком, что концы с концами не сходятся.

– Например?

– Примеров много, но самое главное – Делит действовал не сам по себе.

– Не вижу связи, – заметил Рик.

Берни стал объяснять, сержант его все время перебивал. Их голоса становились все громче. А я лежал в коридоре, уютно привалившись спиной к стене. Может, в их разговоре возникала и габонская гадюка. Может, Рик предположил, что змею ввез какой-то ненормальный любитель рептилий. А Берни, может, ответил, что все такие любители на учете. А что на это сказал сержант? Я еще немного полежал, поднялся, от души встряхнулся и возвратился в кабинет.

Берни стоял у белой доски, что-то писал, рисовал кубики, стрелы и другие фигуры, названия которых я не знаю. Про стрелы я в курсе, потому что в меня как-то пустил стрелу сурвивалист, чье имя вылетело у меня из головы. Но о сурвивалистах как-нибудь потом. А пока мне нравилось смотреть, как белая доска превращалась в черную.

– Все ходим вокруг да около, а хотелось бы иметь версию расследования. – Берни повернулся ко мне. – Понял, что я сказал?

Конечно. Он говорил о нашем расследовании. И как далеко мы продвинулись? Я считал, что у нас все идет хорошо.

– Если версия не выстраивается, надо копать.

Копать – это одно из моих любимых занятий.

– Сан-Ансельмо ближе – вот оттуда и начнем.

Меня это вполне устраивало. Существует два способа копания: во-первых, передними лапами или, при больших объемах работ, всеми четырьмя. Я был готов применить и тот и другой. Берни снял картину с Ниагарским водопадом, набрал код на циферблате сейфа и достал револьвер тридцать восьмого калибра «специальный». Повеяло ветерком, и я моментально понял: это оттого, что я машу хвостом. Револьвер плюс копание – от такого сочетания у любого хвост заходил бы ходуном.

Каким бы ни был этот Сан-Ансельмо, но мы сразу туда не попали, потому что, стоило нам выйти из дому, как на своем желтом «жуке» подъехали Сьюзи.

– Сьюзи! – воскликнул Берни, когда она вылезла из машины и направилась к нам. Уличный фонарь освещал ее странным образом, оставляя глаза в тени, и от этого мне стало тревожно. – Сьюзи, я… действительно не совсем готов… конечно, я много размышлял, и хочу, чтобы у нас все сложилось как надо…

– Берни, ты о чем?

Напарник удивленно застыл.

– Ну как же: о том, о чем ты говорила, – так сказать, об отношениях и всем таком прочем, и как это важно для тебя. То есть для меня. Я хотел сказать, как это важно для меня. – Я не уловил в его речи никакого смысла.

– Давай об этом в другой раз, – предложила Сьюзи. – Сейчас я работаю над делом Делита.

– О! – Берни, когда разговаривает с женщинами, иногда употребляет одно это «о!», но я, кажется, об этом уже упоминал. А если да, не забыл ли я объяснить, что его «о!» нельзя считать добрым знаком?

– У тебя найдется время ответить на пару вопросов? – спросила Сьюзи.

– Например?

Она вытащила блокнот.

– Я пытаюсь определить мотив. Что заставило его это сделать?

– Что сделать?

– Сорваться с Пинат, разумеется. Или тебе известно, что за ним еще что-то водится?

– Нет, – буркнул напарник.

Сьюзи подошла ближе к свету у нашего гаража и перевернула страничку.

– У меня противоречивые сведения. Полковник Драммонд, кажется, убежден, что защитники прав животных каким-то образом сумели воздействовать на совесть Делита. Надя Уорт из организации защитников прав животных признает, что несколько раз разговаривала с дрессировщиком, но отрицает, что ее беседы дали положительный результат. – Сьюзи поднесла блокнот ближе к глазам. – Она нисколько не сожалеет о том, что произошло. По ее словам, цитирую, смерть от укуса змеи – подобающий конец эксплуататора зверей. В личной жизни Делита не было раздражающих факторов. Они с Джоном Попечевским… – это так произносится?

– Все зовут его Попо.

– Устроили совместный уютный быт. Что я упустила?

– Не знаю, – покачал головой Берни.

– Но ты согласен с тем, что что-то упущено?

– Да. И могу тебе кое-что сказать, но только не для печати. Змея оказалась не гремучей, а габонской гадюкой.

– Спасибо за поправку, но формулировка «не для печати» встречается в моей практике редко, может, даже впервые.

Берни рассмеялся.

– Вот видишь. Поэтому-то я и хочу…

Но что он хотел, осталось неизвестным, потому что в этот самый момент еще одна машина влетела на Мескит-роуд, с визгом шин повернула на нашу подъездную аллею и резко затормозила. Из авто выпрыгнула Леда и, не глядя ни на меня, ни на Сьюзи – наверное, вообще нас не замечая, – поспешила к бывшему мужу.

– Слава Богу, ты здесь. – Она схватила его за руку обеими руками. – Ты мне очень нужен.

– Что ж… ммм… – протянул напарник.

Я уже упоминал его брови? Красивые брови, хорошие, густые, а еще – очень выразительные, со своим языком, который я понимал. И сейчас этот язык говорил, что Берни удивлен, смущен и готов провалиться сквозь землю.

Тем временем Сьюзи, у которой тоже красивые брови, хотя и не такие густые и выразительные, посмотрела на Леду, перевела взгляд на Берни, затем снова взглянула на Леду, и ее брови проделали те же движения, что и у моего напарника, только не так энергично. Берни хотел отстраниться от бывшей жены или хотя бы освободить руку, но та буквально повисла на нем. Он открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но ничего не получилось. Взгляд Сьюзи стал жестким.

– Я ухожу, – объявила она.

– Нет-нет, постой, – попытался остановить ее Берни, но она уже спешила к машине. Села за руль, закрыла, скорее захлопнула, дверцу и сорвалась с места.

– Кто это? – заморгала Леда.

– Господи, что тебе от меня надо?

– Ты мне не ответил.

Берни повысил голос. Я с самого их развода не слышал, чтобы он так говорил.

– Не твое дело, Леда. Зачем тебя принесло?

Она поспешно выпустила руку напарника, словно та жгла ей ладони. Однажды со мной случилось нечто подобное: я заметил с краю костра обуглившийся хот-дог – что за странное название, откуда оно только взялось? – и полез за ним. Но вернемся к Леде, которая в это время говорила:

– Я вижу, тебе все равно.

– А? – У Берни вообще-то красивое лицо, но сейчас оно казалось почти безобразным.

– В таком случае договоримся на деловой основе.

– Что за ерунду ты несешь?

– Пятьдесят процентов «Детективного агентства Литтла» принадлежит мне. – Они говорили все быстрее и все громче. – Таково было соглашение, если ты забыл.

– Ты получаешь долю прибыли каждый…

– Прибыли? Дело в принципе.

– Хочешь больше денег и поэтому являешься ко мне без приглашения и врываешься…

– Тебе не приходило в голову, что название агентства, в котором ты фигурируешь как Литтл[9]9
  Little (англ.) – маленький.


[Закрыть], нерыночно и отваживает клиентов?

– И что прикажешь делать? Поменять фамилию на рыночную? Из Маленького стать Большим?

Времени поразмышлять не было, а хотелось бы. Как это будет звучать: Берни Большой? Но тут в соседнем доме на верхнем этаже зажегся свет и между шторами появилось лицо миссис Парсонс. Давненько ее не видел – что-то такое с ней приключалось, только не помню что. На голове у нее была странная остроконечная шапочка, и выглядела миссис Парсонс напуганной. Берни и Леда одновременно посмотрели в ее сторону и притихли – после того как наделали столько шума, показалось, что теперь они говорили едва слышно.

– Я приехала к тебе – и, очевидно, совершенно напрасно, – чтобы получить профессиональную помощь. – Леда сказала это почти шепотом.

– Профессиональную помощь? – так же тихо переспросил Берни.

– У меня такое впечатление, что за мной следят, хотя тебе на это наплевать.

Берни глубоко вздохнул.

– Почему ты так считаешь?

– Ты никогда мне не верил!

– Леда! – Напарник снова начал повышать голос, но осекся и заставил себя говорить спокойно: – Если за тобой следят, мне нужны факты.

– Факты? Как насчет пикапа, который вчера на шоссе Кросс-Вэлли двадцать миль висел у меня на заднем бампере? А сегодня вечером, когда я вышла после встречи в центре города, он опять тут как тут. Достаточно фактов? Пришлось свернуть на твою подъездную дорожку, не включив поворотник и даже не снизив скорость.

Берни обвел взглядом улицу: темная, тихая, никаких пикапов, вообще никаких машин.

– Ты уверена, что это был один и тот же пикап? – спросил он.

– На сто процентов.

– Какого он цвета?

– Темный – синий, черный, не знаю. У него на крыше погнутая антенна.

– Можешь описать водителя?

– Не разглядела. На нем были темные очки, и он постоянно держал опущенным солнечный щиток.

У Берни появилась мысль – я понял это по его глазам. Мысль заставила его напрячься, и голос тоже изменился.

– У него на голове, случайно, не было банданы?

– Может, и была. Не знаю.

– Где Чарли?

– Сейчас?

– Да, сейчас.

– Дома.

– С Малькольмом?

– Нет, с приходящей нянькой.

– А где Малькольм?

– Уехал по делам.

Тот мускул, который иногда дергается у напарника на скуле, задергался и сейчас.

– Кто эта нянька?

– Кеннеди.

– Что за Кеннеди?

– Соседская девочка.

– Сколько ей лет?

– Она очень ответственная девочка.

– Сколько лет, я спрашиваю.

– Почти двенадцать.

– Звони ей! – приказал Берни.

Последовала пауза. Леда явно испугалась.

– Господи, ты же не думаешь… – Она порылась в сумке и достала мобильный телефон. – Кеннеди? У вас все в порядке? – Выслушала ответ и кивнула Берни.

– Где Чарли? – спросил тот.

– Что сейчас делает Чарли? – сказала Леда в трубку и снова стала слушать. На сей раз я различил слова в аппарате: девичий голос что-то говорил о телевизоре. – Нет, все в порядке, – бросила Леда. – Я еду домой. – Она выключила телефон.

– Мы следуем за тобой, – объявил Берни.

Вскоре мы уже прибыли в поместье Хай-Чапаррель и остановились на улице, где стоял большой дом с колоннами, принадлежавший Леде и Малькольму. Пристроились рядом с таким же, только еще больше и с колоннами повыше. Леда уже вбежала внутрь и сообщила по телефону, что все в порядке. После этого на подъездной дорожке остановилась машина, из дома вышла девочка не намного выше Чарли и села в авто. Машина развернулась и проехала немного по улице. Там, где были открыты ворота, она въехала в гараж. Ворота за ней закрылись.

Мы сидели. Засада составляет изрядную часть нашей работы. И мы неплохо умеем это делать, я и Берни. Наконец напарник заговорил:

– Если за Ледой действительно следят и если это Джокко, тогда… – Что тогда? Я ждал, чтобы он объяснил. Прошло немного времени, и Берни закончил: – Он, наверное, слишком много смотрит телевизор. – Джокко слишком много смотрит телевизор? Разве в этом наша с ним проблема? Я считал, что проблема в том, как он отдубасил нас обоих бейсбольной битой, а мы ему до сих пор не отплатили. В голову пришло: хорошо бы разбить его телевизор, – а затем все мысли исчезли. Мы сидели.

Я услышал звук приближающейся машины, посмотрел в конец улицы, но сначала ничего не заметил, потому что фары были выключены. Автомобиль проехал под уличным фонарем – не легковушка, пикап с погнутой антенной на крыше. Я покосился на Берни – он сидел с закрытыми глазами. Я умею рычать по-разному. Тихий и низкий рык, словно из глубины глотки, как раз для таких случаев.

Веки напарника взлетели вверх.

– Чет, что такое?

Пикап с погнутой антенной замедлил ход и остановился прямо напротив дома Леды. Водитель – на таком расстоянии я не мог определить, был ли это Джокко, – что-то высунул из окна. В руке Берни сразу оказался револьвер, «специальный», тридцать восьмого калибра. И тут я разглядел, что тип в пикапе держит предмет со светящимся голубым экранчиком. Напарник тоже увидел.

– Мобильный телефон. – Я знал, что мобильными телефонами пользуются не только для того, чтобы говорить: ими, например, можно делать фотографии. Люди любят всякие хитроумные приспособления, на мой взгляд, даже слишком любят, но теперь не было времени об этом размышлять. Пикап тронулся с места и проехал мимо нас все так же с выключенными фарами, поэтому он нас не ослепил и мы могли хорошо рассмотреть водителя.

– Я сверну ему шею, – процедил Берни.

За рулем сидел Марвин Уинклман.