Текст книги "160 шагов до Лео (СИ)"

Автор книги: Соль Астров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Идет!

И мы направились в сторону дороги, где, как костяшки домино, уткнулись носом к носу Клио Риты и его белая Рено.

Через несколько минут мы уже мчались в сторону Флоренции. Свечки кипарисов чернели над плавными изгибами холмов.

Лео бросил на меня взгляд и улыбнулся.

– Смотри на дорогу! – шутливо пожурила его я.

Он кивнул и начал свой рассказ:

– Итак, Ипполито, принадлежал к роду гвельфов Буондельмонти. Однажды во время празднования дня Святого Джованни он увидел Дианору и влюбился в нее без памяти. Но как он мог к ней приблизиться, если она принадлежала к вражескому лагерю? День за днем он чах, перестал есть, не выходил из дома. Тогда мать заметила страдания сына и спросила, как может ему помочь. Он поведал о том, что с ним случилось. Несмотря на то, что девушка была из рода Барди, лагеря гибеллинов, мать все же нашла способ свести молодых людей.

После нескольких встреч они решают бежать и тайно пожениться. Но, когда в назначенный час, Ипполито приходит к балкону и помогает Дианоре спуститься, его схватывают и сажают в темницу за похищение.

– Чертики! Влюбленным часто приходится преодолевать столько препятствий! – меня волновала не только судьба влюбленных, но и то, как будут развиваться наши с Лео отношения.

– Не переживай! История эта со счастливым концом. Когда Ипполито повели на казнь, он попросил пройти мимо дома своей возлюбленной. Ну, чтобы взглянуть на нее в последний раз. Увидев любимого, девушка сбежала по лестнице, бросилась в ноги палачам и публично призналась, что сама хотела бежать с юношей. Собралась большая толпа свидетелей, они созвали на совет начальников двух противоборствующих лагерей и, – он снова посмотрел на меня. – Он признал действительность супружеского союза между влюбленными. Они жили долго и счастливо до конца своих дней.

– Обалдеть! – воскликнула я и откинулась на автомобильное кресло, и, смахивая слезу радости, и принялась рассматривать пейзаж за окном.

Еще пятьсот метров спустя белая лента дороги уперлась в серый замок с острыми угловыми башенками. Он совсем не был похож на местные фермерские дома в тосканском стиле. Я засмеялась:

– Дом Флинстоунов! Какой же он смешной! Чей это?

– Паоло Монтанье. Чиновники называют его магнатом, а фермеры бандитом. Слышал, как дед называл его Поль и рассказывал, что этот гад пользует молодых девчонок, что клюют на его статус, и потом просто выбрасывает на улицу, – Лео взглянул на меня и замолчал. – Ну вот, ты больше не улыбаешься, а мне так нравится твоя улыбка.

Меня передернуло, будто одним из очевидцем была я сама. На днях одна психолог рассказывала, что собирая информацию об окружающем мире, нас поражает то, что мы уже пережили в прошлых жизнях. Только ли это?

Но сейчас все это не имело никакого значения. Я была рядом с Леонардо и у нас, наконец, был час вечера на двоих. Вскоре показался мост через реку. Мы пересекли его, и Лео припарковался на набережной Арно. Пахло свежей рыбой и пиццей, издалека доносились звуки дуэта скрипки и саксофона. Я любовалась панорамой мерцающих над водной гладью огней средневековой Флоренции и очертаниями большого, шоколадного цвета, купола Брунеллески *

[Закрыть] в темно-фиолетовом небе.

Мы молча шли вдоль реки. Никогда не думала, что мои ощущения могут говорить больше, чем слова. Я чувствовала его каждой клеточкой, различала разные ноты его запаха: юношеских гормонов, теплые нюансы дерева и цитрусовую бодрость. Леонардо взял меня за руку и пузырьки удовольствия разбежались по телу.

– А вот и Понте Веккио, прозванный в народе мостом Влюбленных, – Леонардо кивнул на чей-то памятник, который был огражден металлической решеткой, обвешанной разного размера замками. – Бенвенуто Челлини, каменный страж жаждущих быть вместе сердец, – добавил мой ночной чичероне.

– Чертики! – воскликнула я. – Жаль, что я не знала об этом раньше! Я бы тоже повесила свой! – и провела рукой по холодному металлу замков. Они зазвенели, напоминая миру об оставленных здесь кем-то сердечных ожиданиях. Помогли ли они кому-то удержать любовь?

– Когда захочешь, мы сможем снова сюда вернуться. Только ключ от замка не забудь. Иначе не сбудется!

Мы вернулись к машине, и прежде чем сесть в нее, я задержалась, чтобы полюбоваться звездным небом над рекой:

– Как красиво! Если бы я умела рисовать!

Лео взял мое лицо в ладони и приложил свои губы к моим. Пузырьки наслаждения вновь пробежали по телу, заставляя мозг ждать продолжения. Но Леонардо отпрянул, посмотрел по сторонам, нагнулся и сорвал среди травы василек. Обвил стебель вокруг безымянного пальца, так, что цветок превратился в перстень:

– Тсс! Дед сказал, что в Италии принято умело обходить законы. А я нарушу ритуал обручения.

Он поправил обвитый вокруг пальца стебель, посмотрел на меня с нежностью:

– Согласна ли ты стать моей невестой?

Сначала я не хотела показывать, как была потрясена. Но напряженное ожидание этого дня сломало все внутренние тормоза, я больше не могла себя сдерживать и с уверенностью сказала:

– Она бы сказала “да”, если бы он пообещал больше не ставить ей бидоны!

– Ты права, он – негодяй и растяпа. Оставил свой мобильный у репетитора. Но одна девушка уже несколько месяцев не выходит у него из головы.

Я рассмеялась, покрывая его:

– Уверена, что ты был особо впечатлен немой сценой нашей первой встречи!

Лео взял меня за руку и потянул к каменному парапету моста. К тихому журчанию воды иногда добавлялся плеск выпрыгивающей рыбы. Неужели к грозе? Мы смотрели на желтые огни вокруг творений Брунеллески, которые томились в темно-коричневых сумерках как каштаны в шоколаде.

Лео посмотрел на меня и обнял за плечи:

– Как тебе?

Я раскрыла от удивления рот:

– У меня нет слов! Просто сказка! Так не бывает!

Он ничего не ответил и задержал на мне взгляд, потом приобнял и я почувствовала его дыхание на шее:

– Ты пахнешь яблочным пирогом с корицей!

– Ну, если ты предпочитаешь запах деловых бумаг, то тебе надо было надеть помолвочное кольцо Линде! – мне вдруг захотелось ужалить его за то, что по рассказам Беаты, он пару раз в мое отсутствие угощал капучино с корицей Линду, дочь бабушкиного адвоката Гуидо. Зря я это, конечно, ведь можно всё испортить!

– Я предпочитаю пирог с яблоками и корицей! – Лео притянул меня к себе, наши губы сомкнулись, и я почувствовала, как миллион искрящихся пузырьков пьянящего шампанского побежали по телу. Вот он какой первый поцелуй! Мне хотелось, чтобы он длился долго-долго.

У меня не было никакого желания выбираться из его объятий. Когда Лео отпрянул, я любовалась, как в его глазах отражались огни над рекой, и он тихо сказал:

– Знаешь, я еще так много хотел бы тебе показать. Например, фиолетовую лагуну. Если нам повезет, то можно увидеть танцующих влюбленных дельфинов.

Я обвила руками его шею:

– Я очень, очень хочу увидеть фиолетовую лагуну. И дельфинов. Но, похоже, сегодня моя строгая фея Сандра устроит мне взбучку, потому что часы вот-вот пробьют полночь.

– Да, так быстро пробежало время! – Лео вновь поцеловал меня настойчиво и уверенно. И я не понимала, должна ли я ему возразить или мне стоит расслабиться. Поборов внутренний голос, я положила ему руки на плечи и обмякла в его объятиях.

Освободившись из этого сладкого плена, я сказала:

– Обещай, что отвезешь меня туда в пятницу.

– Почему именно в пятницу?

– Потому, что в пятницу будет мой День рождения и я хочу провести его именно там.

– Как ты относишься к сибасу? – он поправил мои волосы.

– Кто это такой? – удивилась я.

Леонардо звонко засмеялся:

– Тебя непременно нужно будет познакомить! Ты любишь белую рыбу?

– Уверена, что мы с ним подружимся! – дурачилась я, ведь так необычно чувствовать себя в руках парня, который до сего дня мне казался недосягаемым!

– Тогда пригласим его к нам на ужин, – Леонардо обезоруживающе улыбнулся, еще раз поцеловал, открыл дверцу машины и помог мне сесть. Бабушка, конечно, устроит мне нагоняй, но игра стоит свеч и мне так не хочется, чтобы она кончалась!

Глава 8. Ну и День рождения!

Май, 90-е гг., Италия, Тоскана

– Ну же, вставай, соня! Свой День рождения проспишь! – чувствую едкий запах табака и свежесть цветущего апельсина. Приоткрываю глаза, когда бабушка берет мой безымянный палец и надевает на него кольцо – из белого золота с маленьким бриллиантом. Мне очень хотелось сказать о помолвочном васильке Леонардо под моей подушкой, но я не решилась.

– Ба, ты с ума сошла! Как это клево! – вскакиваю с кровати и хожу по комнате, любуясь подарком, потом сажусь рядом с бабушкой на кровать.

– Табак его знает, понравилось бы это твоей матери или нет. Сейчас восемнадцатилетним Феррари, да круиз кругосветный подавай! Но зато у тебя останется в память обо мне. Когда я умру….. – она печально вздохнула.

Я целую ее в щеку, крепко обнимаю, снова целую:

– Нет, ты еще долго не умрешь! Ты не можешь меня бросить! Ты обещала!

За полгода, что живём вместе, мы впервые так нежны друг с другом. Я не отрывала взгляд от искрящегося под утренним солнцем прозрачного камня. Что поделаешь – все девушки любят бриллианты!

– Ба, даже если об этом никогда не говорю, я тебе очень благодарна. За все. Правда, – целуя ее, я замечаю, что ее глаза стали влажными.

– Ты многое изменила во мне. Впрочем, табак с ним, – махнув рукой, она живо поднялась с кровати и добавила:

– Пойду сварю кофе. А ты сходи в парикмахерскую. День рождения должен начинаться с укладки!

Бабушка направилась к двери и уже перед выходом из комнаты обернулась и торжественно произнесла:

– Когда умру, не вздумай плакать! Нарядись в красивое платье. Сходи в крутой ресторан. Вино, закажи благородное вино, Монтепульчано или Санджовезе. Да, лучше Санджовезе. Под него душа легче отойдет.

– Ба, перестань! Что это ты вздумала? – встревожилась я за нее.

– Табак его знает. Сон плохой снился, – с грустью ответила она. Но тут же встрепенулась, захлопала в ладоши и скомандовала: – Ну же! Собирайся живее! Альдо уже ждет! Пригласим моих девчонок на торт или у тебя другие программы?

– Вечером я не с тобой.

– И с кем же, позволю себе спросить, собираешься провести вечер? – а мне казалось, что бабушка читает меня как книгу!

– Бабушка, он самый лучший парень на свете! – я сама еще не верила в то, что этот вечер проведу с Леонардо.

– Значит, полдник устроим. Только про тыкву в двенадцать не забывай!

***

Как же я люблю весну! Она окуривала все вокруг ароматами жасмина, акации, лип. Чирикали птицы, и шум машин был не в силах их заглушить. Я мурлыкала под нос “Champagne per brindare a un incontro..”, мечтая о свидании этим вечером. Бабушка абсолютно права: красивая прическа повышает самооценку женщины.

Когда я свернула на нашу улицу, то заметила, что у забора стоит Рита и что-то высматривает. Неужели Леонардо уже у нас? От этой мысли волнение перехватило дыхание и сердце застучало печатной машинкой. Тогда почему она не заходит? Может, бабушка не услышала звонка? Я уже было открыла рот, чтобы позвать ее, но соседка прямо перед моим носом устремилась в сторону своего коттеджа.

Я вошла в дом и не узнала его. Играла музыка, мигали огни, словно весной к нам вернулось рождество. Беата накрывала на стол, бабушка вешала воздушные шары на люстру. Ирма, ее подружка-полька с ярко-рыжими, похожими на парик, локонами, искала что-то среди виниловых пластинок, то и дело обращалась к Сандре на ломаном русском:

– Сань, помнишь эту: “Говорят про любовь… Голубые огни васильков… Словно песня без слов…”

Бабушка стояла на стуле и цепляла за люстру воздушные шары и вдруг вслед за ней запела:

– “Говорят про любовь… Голубые огни васильков…”

Я крикнула, нарушая их дуэт и вешая сумку на крючок:

– Ба, а почему ты Риту не впустила?

– О чем ты, дорогая? – на ее лице было недоумение.

– Она стояла у нашего забора, будто кого-то высматривала. Или опять с ней повздорили?

– Что за глупости, Ассоль? – у бабушки нервная улыбка. – Лучше помоги мне украсить гирляндами холл. Что значит, не хотела впускать? Ирма, налей мне чего-нибудь попить.

– Воды с газом?

– Какой воды! Вина мне налей. Сегодня такой повод, а ты воды!

Беата странно смотрела на бабушку, будто они что-то от меня скрывали.

– Беата? – я стояла, как вкопанная, желая по их жестам угадать, что на самом деле происходит.

– Мой Господь! Синьорина, все те, кто хотел войти, сюда попали. А те, кто лишь в окна заглядывал… – ее щеки были розовыми, а глаза блуждали. Затем круто сменила тему: – Посмотрите только, сколько тут подарков!

– Да нет! Говорю, шампанское забыли. Я мигом! – бабушка надела туфли, взяла с тумбы у входа ключи, сумку с вешалки и захлопнула за собой дверь.

Что тут происходит? Почему все говорят загадками и уклоняются от моих вопросов?

Беата указала на большую коробку в бумаге, на которой была нарисована карта мира, обернутая коричнево-бежевой лентой:

– Курьер уже при мне доставил.

– От кого?

– Тут не написано. Сказали, что для синьорины Ассоль и все тут.

Беата бегала туда-сюда, забывая то фужеры для шампанского, то вилки, то свечи, потом остановилась, поцеловала меня в щеку и сказала:

– Хороша, эх! А глаза как бриллианты! – она прослезилась и обняла меня.

Куча коробок у дивана возбуждала мой интерес.

– А вот и нет! Будешь открывать их, когда задуешь свечи, пока мы торт едим. А то вся красота растает! – игриво сказала Ирма и засмеялась, когда на пороге появилась бабушка, обнимавшая бутылку игристого, как грудничка.

– А где твои женихи, Ассоль? – поинтересовалась Сандра. – Нам уже пора начинать, а то Беата на свой автобус опоздает.

– Так не будем их ждать. Они подтянутся! – я подставляла фужеры, пока бабушка разливала вино с золотой этикеткой «Giulio Ferrari» и передавала их в маленькие ручки Беаты, а та расставляла их на столе. Бабушка взяла свой фужер, поднялась со своего места и, оглядывая присутствующих, торжественно начала:

– Это вино я выбрала не случайно. Меня удивил его вкус. Он насколько напоминает мне одну девушку. Античный золотой цвет с янтарными оттенками и загадочными, блестящими пузырьками… Интригующий, чувственный запах с тонкими нюансами от кураги до меда, от цитрусовых и горчицы до сладких нежных ноток белого шоколада и заварного крема. Очаровательная и изящная, словно дама из лучшего аристократического рода. Совершенно непринужденная, живая, способная очаровать любого. С днем рождения, моя любимая девочка!

– Оооо! – послышались восклицания женщин. – Сандра, это было восхитительно!

– Даа, когда-то я была важной… – бабушка не договорила и погрузилась в воспоминания.

«Что она хотела сказать? Что заставило её остановиться?» – думала я, но хор женских голосов перебил мои размышления.

Сандра снова оживилась:

– Желание, не забудь загадать желание!

Еще бы! «Хочу, чтобы любовью всей моей жизни был Леонардо!» и я задула разом все восемнадцать свечей.

– Ничего себе! Торопится к тебе твое желание! – тараторила Ирма. – Теперь можешь открывать подарки! Давай же, мы умираем от любопытства!

Первой я открыла большую коробку, которую только что доставил курьер.

Рядом снежным айсбергом в голубом платье расположилась Беата. Набитым сливками ртом она промямлила:

– Не забудь открыть и мой!

Я нетерпеливо срываю бумагу с первой коробки и вижу раскрашенный в желтый цвет ящик, пахнущий лаком, шершавый на ощупь, с изображенными на нем лубочными оранжевым Солнцем и серебряной Луной. Открываю крышку и вижу большой цыганский веер с черным кружевом, под которым находятся еще три, один меньше другого, отделения.

Потянула ручку-бусину первого из них и вытащила венецианское зеркальце с хрустальной рукояткой. Из второго – сложенную вдвое маску коломбины. Под ними были еще деревянная гребенка, расписанная в тонах самого ящика и с такими же символами, брошь-бабочка, маленький нож-пилочка с рукояткой похожей на серебряное кружево и вензелем Яго на лезвии, ему под стать. Каждый предмет в своем отделении. Каждому – свой черед.

Под каждой вещицей моему взору открывалась все новая и новая потайная дверца. Так на волю я выпустила металлическую пудреницу с декоративной эмалью, маленький флакон с камеей, ароматический мешочек, шпильки с жемчугом, серьги с рубинами.

– Так кто же этот волшебник? Настоящий алгоритм любви тебе принес! Здесь откроешь – с Яго встретишься. Направо повернешь – Коломбиной станешь! – бормотала захмелевшая Ирма.

Эта игра меня настолько увлекла, что я даже вздрогнула, когда услышала сердитый голос Беаты:

– Эй, синьорина, так ты никогда до моего не дойдешь!

– Сейчас, еще один… – я открыла еще один отдел, в котором лежал маленький розовый конверт, а в нем такая же розовая картонка. Я рывком вытащила ее и прочитала вслух: «Твои желто-серые стрекозьи глаза сводят меня с ума!»

– Ничего себе! Кто же это, Ассоль?

– У Ассоль, похоже, завелся еще один поклонник! – озорно смеялась Беата. – Может, это тот студент, который заигрывал с тобой на прошлой неделе? Как его звали?

– Лука! Его звали Лука. А за дверью, между прочим, его невеста с кем-то мило трепалась по телефону. Нет, этот вариант отпадает.

– Подожди, бабушка рассказывала, что молоденький полицейский дежурит у кондитерской уже второй месяц. Он же не бабушку там сторожит! Подожди, он даже сказал, как его зовут? Лоренцо… Дарио, нет, все не так. – Ирма махнула рукой и пригубила из фужера.

– Мар’ко, – грассировала я, передразнивая парня.

– То, что он к вам частенько заглядывает, из своего магазина вижу. Сколько раз он уже провожал тебя до дома? – только сейчас заметила, что у Ирмы задорное девичье лицо с веснушками и почти нет морщин, будто ей не шестьдесят, а шестнадцать.

– Нет, не думаю, что у полицейского хватит мозгов на такие изощренные подарки. При всем моем уважении к людям в форме, – бабушка села нога на ногу и закурила.

Что тут думать! Я знаю: это Леонардо. Иначе и быть не может! Я же желание загадала! А если это все же не он? Нет, уверена, что он хотел сделать мне сюрприз. И сегодня вечером, когда мы будем сидеть в ресторанчике в компании сибаса, он спросит, понравился ли мне его сюрприз. Я поцелую его, прижмусь, и мы будем смотреть на волшебный закат над фиолетовой лагуной.

Беата так увлеклась поеданием торта, что как ребенок измазала рот сливками. На мгновение она отвлеклась и, чавкая, сказала:

– Послушайте старую женщину, синьорина. Знаете, как мы с Джованни встретили друг друга? У нас на Сицилии всегда говорили: "Fimmina a diciottànni, o la mariti o la scànni” (“если девушке исполнилось восемнадцать, то выдай ее замуж или убей”).

Ирма громко замычала, не давая ей продолжать, но бабушка приказала сквозь зубы:

– Тише ты!

Беата выпила залпом шампанское и вернулась к своему рассказу:

– Ведь нам на Сицилии не разрешали ни работать, не веселиться. Вот и выскакивали замуж, чтобы получить свободу. Какой уж там принц! Помню, как проводила вечера в молитвах, чтобы хоть кто-нибудь пришел меня сватать. Ирма прервала ее нетерпеливым возгласом:

– Ну, что вы, ей Богу! Какие молитвы в наши времена! Сегодня у ней День рождения, а вы тут нравоучениями занимаетесь.

– Не перебивайте меня! Я эту девочку люблю, как родную! – рассердилась Беата и поднявшись, переставила стул поближе ко мне, взяла мою руку и вполголоса продолжила:

– Так мать меня научила. “Загадай три мужских имени и положи три разных фасолины под подушку, а утром вытащи ту, что первой попадется”. Ну, я вытащила. Ту, что накануне назвала Джованни. Через неделю к нам пришел сват с его отцом. Кто бы мог подумать, что проживем с ним совсем недолго! Но зато как мы любили друг друга!

Беата заплакала и я протянула ей салфетку, встала за ее спиной, чтобы крепко обнять ее за плечи и крикнула:

– Бабушка, дай мне срочно три фасоли! Я уже даже три имени придумала!

Не знаю, зачем я решила играть судьбой в тот вечер. Мне просто хотелось развеселить Беату.

Сандра поднялась, направилась к полке, где в стеклянных банках стояли крупы, а среди них три с фасолью: черная, мраморная с красными прожилками и белая. Достала черную и показала мне.

– Это будет Энцо, – деловито сказала я.

Беата уже протянула свою ладонь, на которую легло первое зерно.

Бабуля запустила еще раз руку и продемонстрировала, как на аукционе, вторую, с красными прожилками фасолину, и я грассировала:

– Мар’ко!

Выловив из банки белое, третье, бобовое зерно, женщины хором произнесли:

– Леонардо!

По телу пробежал волнующий огонек.

Бабушка положила все три фасолины на ладонь Беаты, та прикрыла их второй рукой, потрясла их, и протянула сомкнутые вытянутые руки ко мне.

Ирма уже держала кухонное полотенце и, туго завязав мне глаза, приказала:

– Давай, тащи! Только не жульничать!

Я ощупала пространство впереди, дотронулась до теплой ладони Беаты. Коснулась каждой фасолинки по очереди и, взяв одну из них, сорвала другой рукой повязку. Ирма радостно закричала. Я посмотрела на результат жеребьевки и ужаснулась: первая черная фасолина! Какая же я дура! Зачем вздумала пытать судьбу?

– Энцо, вот проныра-то! – возбужденно причитала Беата.

Я же застыла посреди кухни и с испугом спросила:

– Это ведь только игра?

Вместо ответа бабушка поднялась и зажгла сигару.

– А что вы все заладили «Лео, да Лео»? – Ирма поправила растрепавшиеся кудри. Сандра покосилась на нее.

Но рыжая бабушкина подруга не унималась, не придавая значения знакам, которые та посылала ей, заставляя молчать:

– Сандра, она уже не маленькая! Будет потом сопли на кулак мотать. Хотите я вам расскажу, как на самом деле все будет с Лео? Точно так же, как и у Риты с Алексом.

– Ну-ка! Хватит! – прервала ее бабушка и, кивая на бутылку, приказала: – Беата, наливай. Выпьем за счастливое будущее моей девочки! Не слушай этих не познавших настоящую любовь женщин. У тебя все будет не так. Как ты сама захочешь!

Вдруг в дверь кто-то настойчиво позвонил. Я поправила волосы, посмотревшись в зеркало металлического чайника на плите.