Текст книги "160 шагов до Лео (СИ)"
Автор книги: Соль Астров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Роза покачала головой:
– Бедный! Бедный! Помню, как в последний раз он к нам в мастерскую с внуком своим зашел, кажется, новые ставни заказывать. А муж как раз ящик с секретами для одной клиентки делал. Паренек его приметил это и попросил рассмотреть поближе. То так ящик повернет, то там откроет, то туда заглянет, а глаза так и горят. Вот дед его и говорит моему: “Сколько тебе времени нужно, чтобы точно такой же сделать?” А Бруно отвечает: “Неделю, не меньше”. “Я дам тебе двойную сумму, но послезавтра к вечеру ты доставил его к синьоре Сандре. Сможешь?”
Я громко сглотнула воду в стакане и вцепилась взглядом в собеседницу. Мне хотелось забросать ее вопросами, но я лишь с опасением выдавила из себя:
– И он смог?
– Конечно! За два дня и две ночи. Что за хорошие деньги не сделаешь? Потом собственноручно доставил его в дом той русской. Еще и внешностью синьоры Сандры восхищался. Сказал, что красивая! Ох уж эти мужики!
В смятении я лишь покачала головой. С тех пор, как несколько дней назад я открыла ящик с секретом, история почти двадцатилетней давности оживала в стенах барах, куда я зашла в общем-то случайно.
Я поднялась и засобиралась:
– Пора. Еще ужин готовить. А завтра очень ответственный день.
– Уже уходите? – с сожалением поинтересовалась синьора.
– Провожу тебя, – предложил Марко.
Мы вышли на улицу, и я не сдержалась:
– Марко, что бы ты сделал, если понял, что остался не с той девушкой?
– Моя дорогая Ассоль. Мы часто любим одних, женимся на других. А потом всю жизнь жалеем. Се ля ви!
– Наверное, ты прав. Пойду наводить мосты, – мы обнялись на прощание.
– Ассоль, заглянешь еще ко мне? Только не через двадцать лет! Есть, что тебе еще рассказать.
О чем он мне может поведать? В конце концов, жизнь, чтобы жить, а не размышлять над ошибками.
– Ты – хороший. А в моей биографии столько всего неправильного!
Я чмокнула его в щеку и направилась к парковке, еще долго чувствуя на себе его взгляд.
Глава 18. Ужин не только для двоих
Надо же! Я столько прожила с Энцо, толком не зная его, а здесь за несколько минут синьора Роза мне преподала урок, как по кофе можно понять, что за внутренние метаморфозы происходят с твоим мужчиной. Сегодня вечером я постараюсь расспросить его о том, чего не знала все эти годы. И сожгу, наконец, наше с ним прошлое.
Я вошла в своё некогда семейное гнездо и нырнула в кухню. Убрала вино в шкаф, разложила продукты на столе. Пожалуй, приготовлю его любимый салат из фенхеля, кедровых орешков и апельсина, на гарнир сделаю мясо на гриле под Иль Бручато, и, наконец, брускетту с помидорами. Свечи! Нужно будет поставить свечи на стол. Я вернулась в зал, где рядом с подсвечником стояли детские пинетки из зеленого трикотажа с белой отделкой. Их кто-то оставил в прозрачной коробке с золотым бантиком у двери кондитерской, когда я была беременна. Но кто же?
Тем не менее, снова и снова на ум приходили слова Энцо: “Бабушка умрет, и ты останешься совершенно одна со своими проблемами в чужой стране”. Я получила то, чего больше всего боялась – одиночество. И что я хочу теперь от мужа? Нам только нужно объясниться, чтобы все встало на свои места. В конце концов, он же любит меня! Как там было у классика: “Есть те, кто любят и те, кто позволяют себя любить”. А я хочу, пусть у нас с ним все будет хорошо.
Чтобы очистить энергетику в доме, я решила перед приходом Энцо помыть еще и полы. Налила в ведро воды, добавила моющее средство, несколько капель эфирного масла. С тех пор, как я узнала, что лаванда способна привлекать хорошее, очищать от негатива, я не раз использовала этот метод. Только это еще не сработало.
Когда я закончила уборку, зазвонил телефон и женский голос с легким швейцарским акцентом заговорил в трубке:
– Синьора Ассоль? Я секретарь господина Рильке. У меня для вас замечательная новость! Клиент прибудет четырнадцатого февраля во второй половине дня. Вы сможете уделить ему время?
– Урааа! – закричала я от радости в трубку.
Перед тем, как направиться в душ, включила кнопку проигрывателя. Из него полилась “One way ticket”. Все-таки у Энцо был хороший вкус. И я обожала эту песню! Под вступительные аккорды, я снимала с себя одежду, повторяя движения Ким Бейсингер из “Девяти с половиной недель”.
Разошлась не на шутку и совсем скоро побросала туфли, стянула кофту, джинсы, пояс, носки, нижнее белье. Извивалась нагишом, крутила бедрами в такт музыке с нарастающим ритмом. На несколько мгновений показалось, что я – любима, Энцо ценит меня, раз уж решил меня вернуть. Значит, все будет у нас теперь иначе.
Я приняла душ, зажгла свечи, поставила приятную легкую музыку из Энио Морриконе и закружилась по кухне.
Подготовила мясо и выложила его на гриль, настрогала овощи, подрумянила багет в духовке. Все-таки приготовление пищи сродни магическому ритуалу. Теперь понимаю, почему раньше девочек с раннего детства обучали кулинарному искусству.
Когда по комнатам разлетелся дразнящий аромат запеченного мяса, я вернулась к зеркалу, вставила линзы, накрасилась, переоделась в темно-синее платье с открытой спиной, надушилась, причесалась. Но Энцо все еще не было. Где же он? И почему задерживается?
Набрала его номер несколько раз, но он, как обычно, мне не ответил. Тогда я позвонила в квартиру свекрови, Джина, мать Энцо, уже свыше десяти лет, как страдала слабоумием, несмотря на свои шестьдесят. За ней ухаживала румынка, Изольда. Они жили теперь вместе в малогабаритке, а все расходы покрывал Энцо.
После пятого гудка ответила Изольда:
– Здравствуй, Изольда! Скажи, Энцо у вас?
– Ну что ты! Он сюда только по вторникам заглядывает, а сегодня пятница.
В трубке у узнала Джину, мать Энцо:
– Ты знаешь что-то о моем мальчике? – я едва понимала, что она говорила тонким, писклявым голосом. – Он опять с той противной девчонкой, да? Скажи Марине, пусть не выпускает ее больше из дома!
– Будь спокойна, Джина, с ним все хорошо, – соврала я. Я не понимала, что за девочку она имеет в виду, ведь Энцо был ее единственным ребенком, и что происходит в ее больном уме. Хотя Марина это вроде тетка Энцо, которая пропала много лет назад.
Ее голос стал возбужденным:
– Я отколошматила своего гаденыша деревянным башмаком по голове! Вместо того, чтобы учить уроки, он опять играл с ней! Эмма! Какая гадкая девчонка!
Она захныкала, как капризный ребенок, и добавила:
– Ты скажи, пусть приходит домой. Энцо, mio bambino! *
[Закрыть] Я больше его не трону, – я услышала, как она запричитала в трубку. – Ты скажешь ему, правда? Скажешь?
Я уже соображала, как ее успокоить, но тут снова вмешалась сиделка:
– Ассоль! Я с трудом справляюсь с ней. Ей нужно подобрать в клинику. А пока ей необходимы лекарства! А Энцо не приносит их!
– Хорошо, Изольда. Я ему передам.
– Нет, сделай это сама. В последнее время на Энцо нельзя положиться!
– Я позвоню домашнему доктору, мы что-то решим, – послушно заверила ее я.
Уфф! Час от часу не легче! Не было у бабы хлопот! Ну что же, муженек, видать, у тебя другие планы на этот вечер. Я достала бутылку и откупорила ее. Лучше одной, чем с кем попало.
Я наложила в тарелку еду, налила вина, расстегнула молнию на платье, когда раздался скрежет ключа в замке. Затем дверь открылась и я услышала несколько мужских голосов, среди которых и возгласы Энцо. Они что-то обсуждали и хохотали.
Быстро застегнула молнию, поправила волосы и вышла им навстречу в коридор.
Мужчины, похоже, были навеселе, но запах алкоголя я не почувствовала.
– О! А вот и моя любимая жена! Откуда ты взялась, дорогая? Милая, как я рад тебя видеть! Скажи, ты тоже счастлива? – в его покрасневших глазах я заметила неестественный, почти неживой блеск и вспомнила фразу Алекса в поезде про современного черта.
– Энцо, а почему ты не представляешь нас твоей жене? Мы друзья или нет?! – пожилой мужчина лет шестидесяти, крепкого телосложения и небольшим животиком под стильным темным костюмом, протянул мне руку. Она была мягкая, как подушка, но совсем холодная. – Паоло Монтанье. К дьяволу, зови меня просто Поль!
Я обомлела: “Вот ты какой, Поль! Ну и встреча!”
– Поль, можешь по-дружески поцеловать мою жену. Только смотри, не переусердствуй! – шрам на Энцо дернулся, губы скривились в улыбке.
– Хорошо, я буду осторожен, фрателло! *
[Закрыть] А вот и еще один наш друг, – он указал на третьего вошедшего.
“Друзья, братья, хм, не нравится мне все это”.
– Берто, – сказал высокий мужчина лет пятидесяти, с гладкой лысиной и темной жидкой козлиной бородкой. Он вытащил руку из кармана охотничьей куртки и протянул ее мне. На тыльной стороне запястья я прочла “Prendi tutto dalla vita” *
[Закрыть] и ответила ему хлипким пожатием. Меня удивили его резкие и частые движения, будто у него был тик.
– Ciao! Можно просто Билл, – добавил он.
Выходит, мытье полов с лавандой привлекло лишь хорошие новости от Рильке. Остальная часть вечера ничего приятного не сулила. Проводить его в такой мужской компании я не хотела.
– Простите, но я не ждала гостей, – я сверлила взглядом Поля, прекрасно понимая, что решает здесь он.
– А что это ты раскомандовалась тут? – Энцо оттолкнул меня и прошел на кухню.
Там вскоре раздался звон крышек по кастрюлям, а за ним и скрип дверцы холодильника.
– Соль, а что это за дела? – громко возмутился муж. Я, а за мной и Поль с Билли, прошли на кухню. Энцо, увидев нас, негодовал: – Срочно накрой для моих друзей!
Я уже собиралась напомнить пословицу про непрошенного гостя, на которого плохо смотрят и еще хуже обслуживают, но тут вмешался Поль:
– Послушай, Энцо, а почему бы нам не поехать ко мне домой и не продолжить вечер? У меня ведь большой дом с бассейном. Искупаемся, запечем на огне мясо, рыбу и все такое, – он подмигнул, приближаясь ко мне, и нежно коснулся талии.
Энцо задумчиво глянул на него:
– А что? Это идея, брат.
– Ассоль! – Поль с умилением посмотрел на меня. – Я вас тоже приглашаю!
– Нет, это исключено! – я отскочила от него к окну. – Завтра очень важный, ответственный день.
– Ты не хочешь поехать к моему другу? – Энцо подошел ко мне. Когда он схватил меня за подбородок, в его полных гнева глазах я заметила расширенные зрачки. Неужто он обкурился?
Муж больно сжал лицо:
– Как ты можешь? Я все это время был совершенно один! Феличите ты дарила больше любви и внимания!
– Отпусти! – я почувствовала, как кровь бросилась к моей голове. С силой отдернула его руку. Сейчас я вдруг поняла, какую большую ошибку совершила.
– Из-за тебя я бросила Сандру! Дура! Я еще надеялась что-то наладить!
Моему разочарованию не было предела! Глупая! Я уже подняла руки, чтобы наброситься на него, но Поль встал между нами и полюбовно попросил:
– Друзья, только не ссорьтесь! Ну, пожалуйста! Мы поедем ко мне и забудем все неприятности, – он повернулся к Энцо – Мавр, ты ведь позволишь мне лицезреть твою жену?
– Если только посмотреть, – сквозь зубы процедил Энцо.
– Видишь, Ассоль? Мой друг знает, что может мне доверять.
Черт внутри меня захотел взять реванш за все эти годы. Да! Я хочу объяснений с Энцо! Мужчина, который так смотрит и говорит, вряд ли может испытывать любовь к своей жене. И я собираюсь прояснить это до конца!
Глава 19. В доме Монтанье
Поль уговорил меня сесть вперед к нему, а Энцо с Билли устроились на заднем сидении. Когда черный Порш уже несся по автомагистрали, в трубке раздался встревоженный голос Энн:
– Фасолина, все хорошо? Ты у меня из головы весь день не выходишь!
Я хотела уже печально отметить нечто из серии: “Слава Богу, что хотя бы ты обо мне помнишь”, но вместо этого заверила:
– Еще бы! Мы с Энцо и его друзьями едем на романтический ужин!
Она присвистнула и с изумлением переспросила:
– Друзья Энцо?
– Ань, да. Так надо, – сказала твердо я уже по-русски.
– Послушай, если что, я на связи. Вы же не до глубокой ночи там сидеть собираетесь? Горю от нетерпения узнать о новостях. И кое-что о его именитых дружках, – она сделала акцент на последних словах. – Ты уверена, что можешь им доверять?
– Угу, – конечно, его дружки и у меня вызывают вопросы.
– Странная ты какая-то! – не отставала подруга.
– Вечер с мужем, все как надо, – я играла непринужденность.
– Фасолина, не нравится мне все это. Скажи, где вы, я за тобой сейчас же заеду. – Анька снова включила маму, чем на мгновение заставила меня сомневаться, правильно ли я поступила, уехав с ними.
– Ань, не переживай. Я же за-му-жем, – растянула слова, чтобы успокоить, прежде всего, саму себя. – Чмоки!
– Пошли хоть смс-ку, как вернешься. А то мы с Умберто рано в дорогу отправимся. Я хочу выспаться. Не думать, что там у тебя.
Когда я закрыла телефон, Поль неожиданно поинтересовался:
– Ассоль, надеюсь, ты захватила с собой купальник?
Я удивилась:
– Так ведь еще зима на улице!
– Вода в бассейне плюс двадцать шесть, как на курорте. Да и вечер обещает быть жарким, – в ответе Поля послышалась игривость, и он нажал на педаль акселератора. Я только сейчас обратила внимание: он совсем не улыбался глазами.
Энцо сзади что-то бубнил на сицилийском диалекте Биллу. Лишь изредка мне удавалось разобрать свое имя. Наверное, кости перемывают!
По радио заиграла знакомая песня в новой обработке. Приятное тепло наполнило грудь, ведь это была та самая, под которую я впервые увидела Леонардо. Только теперь ее пел женский голос. Я сделала громче и погрузилась в воспоминания о нем, о нашем первом поцелуе на мосту Влюбленных. Это был новый шаг, когда мы впервые обменялись частичками себя. И я вдруг осознала, что ничего подобного не испытывала с Энцо. Даже не помнила, когда в последний раз мы целовались с ним.
Я все еще старалась склеить вазу, которая разбилась еще задолго до того, как мы поженились, попала в капкан слова “любить”. Дело в том, что в итальянском языке есть два варианта сказать “люблю”. Если произнесешь “ti amo”, то ты боготворишь объект любви и вкладываешь в него все, на что способна, а если “ti voglio bene”, то ты просто желаешь ему всего хорошего и все тут.
Да, я хотела для Энцо добра, но уж точно не боготворила его, хотя пыталась убедить себя в обратном. Как-то я поделилась этим с Энн и та даже предложила мне пойти с Энцо к ее знакомому психологу. Но что бы я ему сказала? Что никогда не была способна на большее, чем “ti voglio bene”? Как жаль, что это осознание пришло ко мне только сейчас, в этой машине, рядом с людьми, которых я никогда не смогу понять. Я всегда панически боялась вызовов судьбы, а сейчас по первому зову пустилась в игру на чужой территории по чужим правилам. Что ж, я попытаюсь.
Через минут пятнадцать-двадцать мы уже поднимались по светло-серой, узкой дороге из мелкой гальки вдоль гладко постриженных зеленых холмов. Им на смену совсем скоро пришла полоса густого леса с зарослями ежевики. А чуть выше показался и сам дом из серого, пористого камня, над которым виднелась небольшая надстройка с белым балкончиком.
– Красиво! – восхитилась я, хотя была в ней что-то холодное и даже агрессивное.
– Да, совершенно с тобой согласен. Моих французских предков тоже очаровал этот тосканский уголок. Хотя долгое время они жили на Сицилии.
Мы въехали в ворота, и Поль глянул в заднее стекло, прежде чем припарковаться, чтобы убедиться, закрылись ли они.
Достал из бардачка ключи, портмоне, очки и пригласил нас к тяжелой, темно серой входной двери, неприступной, словно вдох в хранилище банка.
Пока он открывал ее, мы оказались рядом с Энцо и я еле слышно спросила:
– И давно вы знаете друг друга?
– Какая тебе разница? – вскипел он. – Да, забыл, что жена вдруг стала мной интересоваться!
– Ты совсем спятил? Это мне стоило бы о тебе сказать! – рассердилась я.
– Тссс! Ребята, это мой храм и не люблю, когда в нем ругаются! – рассмеялся Поль. Обернулся ко мне и взял меня локоть. Тут дверь открылась и перед нами появилась длинноногая брюнетка в белом, откровенном платье, обтягивающем пышные средиземноморские формы.
– Матильда, ты уже здесь? – удивился Поль, будто девушка успела слетать на метле на Луну и вернуться обратно.
– Конечно! По первому зову, дорогой.
Она смачно чмокнула в губы Поля, потом очень фамильярно обратилась к Энцо:
– Привет, Мавр. Давненько не виделись!
– Ну и ты тут не каждый день. Знакомься, это Ассоль. Она тоже русская, – он даже не кивнул на меня, словно я была его консьержей.
– Энцо, мы столько лет друг друга знаем, а ты не помнишь, что я из Румынии, – пафосно сказала Матильда, гордо подняв голову.
– Один черт! – огрызнулся он.
Я дружелюбно протянула девушке руку, пусть она меня и раздражала своим снисходительными манерами. Интересно, что я еще сегодня узнаю о муже?
– А ты, Мати, как всегда, в отличной форме! – бросил ей Энцо с восхищением.
Она захихикала и едва коснулась моей ладони: – Ты ведь не ревнуешь его ко мне?
С презрением оценив моё закрытое платье, прокомментировала:
– Слишком скромна для нашей вечеринки!
“Удар ниже пояса, трансильванская гончая!” – в сердцах подумала я, украдкой поглядывая на плавные линии в обтягивающем платье-чулке.
Но тут раздался голос Поля:
– Ну что вы в коридоре, как не свои, ей богу!
Мы вошли в большой, с желтыми стенами, зал с расписанными средневековыми библейскими сюжетами сводами, по которому витали не аппетитные запахи еды, а скорее, навязывающие, тяжелые.
В самом центре зала располагался широкий прямоугольный деревянный стол и такие же стулья. Он был несколько небрежно заставлен тарелками с закусками, бутылками с напитками, в том числе и алкогольными, приборами и бокалами.
Слева я увидела кухню, из которой вела дверь в просторный патио, а рядом окно. Через него пробивались иголки холодных зимних лучей заходящего солнца сквозь темно-фиолетовые тучи. Справа на второй этаж вела винтовая лестница из серебристого металла. На стенах простенькие, но элегантные подсветки рассеивали конусом свет над женскими портретами, похожими на те, что я видела когда-то в преторианском музее.
Огромных размеров угловой диван утопал под парчовым подушками. В глубине зала перед затухающим большим камином на медвежьей шкуре тоже валялись несколько таких же подушек. Справа стоял музыкальный центр с колонками по углам.
Я засмотрелась на портрет очень красивой девушки на фоне других картин и вдруг ощутила на талии чью-то руку и подпрыгнула от неожиданности. Это был Поль. Дохнув горячим воздухом в ухо, он произнес вполголоса:
– Что, нравится?
– Женщины той эпохи так не улыбались на портретах! – изумилась я.
– Есть другой. Там она еще краше! Когда-нибудь я его отыщу, – Поль уцепился взглядом дантиста в больной зуб, пытаясь что-то открыть для себя. Но что?
Потом галантно отодвинул стул и усадил меня за стол, приблизив губы к моей щеке, но я успела отдалиться. Надо как-то прекратить флиртовать с ним. Тем более, что Энцо, все-равно не ревнует. По крайней мере, мне так кажется.
Какое-то время в комнате царила тишина. Все были заняты едой и выпивкой. Но я ерзала, будто сидела на колючих кустах, предчувствуя непростой разговор с мужем, да еще и в незнакомой мне обстановке.
Есть совсем не хотелось, и я украдкой наблюдала за другими. Молчаливый Билл работал вилкой, будто строчил на швейной машинке.
Матильда плавными движениями бывалого хирурга отрезала тонкие полоски ветчины, макала их в соус и, обнажив зубы, словно боясь стереть помаду, откусывала столь маленькими кусочками, что с такими темпами могла бы есть свою порцию неделю.
Энцо ел медленно, опустив голову, отбрасывал вилкой на край тарелки кусочки помидор, на которые у него была аллергия.
Делая несколько глотков то из стакана с водой, то из фужера с вином, я готовила фразы, которые собиралась ему сказать.
– Почему ты ничего не ешь? – прервал мои размышления Поль. – Тебе не нравится? Это готовил мой шеф-повар с Сицилии.
– Все очень красиво и выглядит аппетитно, но я не голодна. Завтра такой ответственный день в кондитерской, что голова идет кругом.
– А! Знаю, как помочь тебе расслабиться!
Поль подошел к музыкальному центру, покопался там, и вскоре из динамиков полилась "The Lady in Red" Криса де Бурга. Он задержался у стола, помог мне подняться. Послал воздушный поцелуй своей девушке, потом притянул меня на середину зала и закружил в танце. Несмотря на преклонный возраст и внушительный вес, он легко двигался и умело вел.
Я мельком бросила взгляд на Энцо, ища в нем защиты. Матильде ему что-то рассказывала, он возбужденно кивал, не обращая на нас с хозяином дома никакого внимания.
Поль снова что-то сказал, но из-за музыки я не расслышала. Он прижался сильнее, и в нос ударил запах спиртного. Я окинула взглядом Энцо, он в ответ покосился на меня, но затем продолжил разговор с девушкой.
Когда песня закончилась, Поль вернул меня на место, поцеловав руку. Я воспользовалась случаем и тихо спросила:
– Можно я кофе сделаю? Что-то голова разболелась.
– Тебе можно все! На кухне рядом с холодильником. Найдешь там капсулы?
– Надеюсь, – я поднялась, но Поль снова поймал мою руку и поцеловал ее мокрыми от только что выпитого вина губами: – Если понадобится моя помощь, зови!
Я незаметно обтерла след от его губ платьем и нырнула на кухню. Под стать черному лаковому гарнитуру в контрасте со старинным стилем замка, была и кофемашина Bosch последнего поколения. Изучив ее, я засунула капсулу, поискала чистую чашку и поставила ее под отверстие. Дождалась, пока красный глаз не позеленеет, нажала кнопку. Прожжужав, машинка пискнула, я взяла напиток и встала напротив ведущей в патио стеклянной двери.
Солнце сползало на холмы, унося с собой и яркие краски дня. Сам дворик был оборудован со вкусом. Плетеная из ротанга софа, белые матрасы в тонкую темно-серую полоску, маленький столик, два кресла из такого же материала. По всему патио в хаотичном порядке были разбросаны горшки и амфоры из терракоты с ванильными и красными цветами, которые ничем не пахли, а стены обвивала ярко-зеленая лиана. Чуть дальше с одной стороны я заметила бассейн с шезлонгами, с другой – небольшой деревянный домик. Очень романтическая атмосфера. Жаль, что компания не соответствовала.
Я снова вернулась к кофемашине, чтобы сделать себе кофе. Но тут разобрала среди голосов возмущение мужа. Без шума вытащив ключ из замочной скважины, я наблюдала за тем, что происходило в мое отсутствие:
– Да я весь магазин сантиметр за сантиметром облазил! Нет там ее! И дома тоже нет!
Поль пробурчал пьяным голосом:
– Скорее всего, ты не там искал. Помнишь, кто все это прятал? Послушай, я не могу простить тебе долг, если ты не дашь мне хоть какую-нибудь наводку… Ты же знаешь, если я чего-то хочу, то добиваюсь этого, – зло поучал его Поль.
Потом подковырнул: – Ты ей намекни, что может кончить как ее собачонка.
– Не ори ты! – зашипел Энцо.
– Ой! Она об этом не знает? – удивился Поль и после паузы громко и наигранно продолжил: – Понимаю! Она, похоже, вообще ничего о тебе не знает! Повезло тебе с женой! Никуда не сует свой нос, мозг тебе не выносит. Сокровище, а не женщина!
Энцо рявкнул:
– Зато, когда это сокровище вздыхает по твоему другу детства…
Поль махнул рукой:
– Мавр, я не хочу ничего знать твоих сердечных секретов. Не нравится мне это!
– Послушай, Поль, а мне не нравится, что ты тискаешь ее. Она ведь все-таки моя жена.
– Чтооо? – гаркнул он и ударил его в живот. Энцо тихо застонал.
На какой-то момент в воздухе повисла тишина. Я замерла и спряталась за дверь, в страхе ожидая, что они вот-вот подеруться. Но тут Энцо истерично засмеялся, за ним загоготал и Поль. Вскоре они уже обнимались как два медведя, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Мы не будем с тобой ссориться из-за женщин! – воскликнул Поль.
Я уже собралась вернулась к столу, когда услышала голос приближающегося мужа:
– Пойду, проведаю мою женушку на кухне.
Отскочив к окну, сделала вид, будто любуюсь панорамой.
– Что ты тут делаешь?
Я молчала, наблюдая за танцем последних солнечных лучей на воде.
Энцо за меня ответил за моей спиной:
– Ах да! Наш брак это либо разборки, либо игра в молчанку. Тсс! Я не должен нарушать правила игры. Все! Молчу!
Вздохнув, повернулась к нему:
– Лучше ты мне скажи, что я еще должна узнать. Тебя нет, когда ты мне нужен. Ты берешь деньги в кассе в мое отсутствие. Вот только с какой целью?
– Я тебе нужен? Ну и дела! А я до сих пор себя спрашиваю, зачем ты вообще за меня вышла.
Я уставилась на него, желая выразить горечь и презрение, и муж продолжил:
– Хотя, куда бы ты делась, если бы я не сжалился над тобой!
Я набралась смелости и спросила:
– Это твоя заслуга, что Феличита исчезла? – мой голос дрожал.
– Дура! Как тебе такое в голову пришло? – взбесился Энцо, его глаза забегали.
Сглотнув ком, я старалась не показывать эмоций:
– Я все слышала, Энцо. Я – дура! Причем, полная!
– Ее я точно не убивал, – он сел на пол и оперся спиной о стену, обхватил руками голову: – Я отвез ее на живодерню. Да! Думаешь это легко? Собаке больше любви, чем мне! – он закричал так, что его лицо побагровело, а глаза расширились.
Потом уже спокойно дополнил:
– Когда тебе в больнице успокаивающее сделали, ты всю ночь повторяла “Лео”, “Лео” – проскулил он, передразнивая. Потом его голос стал грубым: – Скажи, ты ведь замуж за меня вовсе не по любви вышла?
Я разочарованно покачала головой. Он был совершенно прав, напоминая о моем малодушии.
Энцо вскочил с пола и снова крикнул:
– Я знаю, зачем ты вернулась! Хочешь развестись. Только никакого развода я тебе не дам! – в его глазах бушевала ярость, а ноздри расширялись и сужались.
Потом близко шагнул ко мне. Я отпрянула к стене. Протянул руку, чтобы потрепать меня по щеке, я отвернулась. Тогда он взял полупустую бутылку Мартини с кухонного стола, отпил из горла и с издевкой продолжил:
– Знаешь, Соль, так даже лучше. Я же официально нигде не работаю. Понимаешь? А ты у нас бизнесменша! Еще и картиной, оказывается, обладаешь, которая стоит… – он принялся загибать пальцы, – до хрена денег!
– Что ты несешь! Какая картина! – я выхватила у него, разливая, вермут.
Но тут в проходе появился Поль. Он со слащавой улыбкой бережно взял у меня Мартини и, замурлыкая, вернул на стол:
– Что за испанские страсти?
– Она же ненормальная! Нет, ты видел? – выпучил глаза Энцо.
Как меня угораздило сюда приехать! Я до последнего верила в порядочность своего мужа, но сейчас пелена спала с глаз. На что я надеялась, желая реанимировать брак? И какая, к черту, картина? Бандиты! Нет, надо уходить! Чего я хотела добиться в этом вертепе? Вызову такси. Вот чокнутая!
Я метнулась к своему стулу и торопливо порылась в сумочке, вытащила телефон. Прежде чем набрать номер, осмотрелась вокруг. Матильда усердно разминала плечи все еще сидящему за столом Биллу. Она иногда останавливалась, чтобы послушать, о чем говорили Энцо с Полем. Билли же, казалось, ушел в нирвану.
На кухне Поль стоял лицом к Энцо. Положив ему руку на плечо, что-то бормотал. Муж огрызался, как нашкодивший подросток.
Я стала набирать номер и любезный женский голос мне ответил:
– Куда вам подать машину?
Чертики! Я же этого не знаю!
– Минуточку. Я уточню.
Крикнула из зала Полю:
– Какой здесь адрес?
В своем голосе услышала угрозу, смешанную с отчаянием. Энцо подскочил ко мне и набросился:
– Ты что в полицию звонишь? Какого хрена?
– Псих ты! Я не могу такси себе вызвать? – закричала я. – Я хочу домой!
Поль успокоился, приблизился и провел рукой по моей спине:
– Я тебя сам довезу. Обещаю. Вот только поужинаем. А такси сюда не доберется, – спокойно, но со злорадной ухмылкой ответил он.
По крыше зашуршал дождь, уже совсем скоро настойчиво забарабанил. Пешком я точно далеко не уйду.
Послушно усевшись за стол, я наблюдала за тем, что происходит.
В воздухе повисло напряжение. Поль поманил рукой Энцо. Тот встал, порылся в брюках, подошел к Полю и сунул ему что-то в раскрытую ладонь, вернулся на свое место. Потом послышался звонок в дверь, от которого я вздрогнула. Энцо что-то суетно передал Биллу. Хозяин дома сделал головой знак Матильде, и та пошла открывать.
Вскоре из-за двери послышался еще один женский голос. Они обменялись с Матильдой парой фраз на своем языке, а когда вместе вошли в зал, я обратила внимания, что они, как две капли воды, похожи друг на друга.
– Это моя сестра Лючия, – представила она девушку, обращаясь ко мне, и я кивнула ей.
Берто, он же Билл, подскочил к Лючии, и они обнялись.
Поль тем временем уже успел подняться наверх и спускался по лестнице в белой рубашке, застегнутой на две пуговицы. Что-то пряча в карман брюк, сказал:
– Жарко тут, аж пить хочется. Ассоль, поможешь мне приготовить что-нибудь освежающее? – не знаю почему все думают, что у меня какие-то необычайные способности в этом.
– Поль, мне нужно домой! – печально, но твердо сказала я.
– Только один коктейль, дорогая! – в его тоне смешались дружественность и властность.
Билл уселся, как падишах, на медвежьей шкуре, рядом с ним приземлилась Матильда с бутылкой вина, а с другой стороны подсела и Лючия с двумя пустыми бокалами. Билл нежно ласкал стопы обеих девушек, словно играл на гуслях, те щебетали вполголоса на своем.
Мы с Полем пошли на кухню, и он приступил к приготовлению коктейлей, смешивая оставшийся Мартини, шампанское и грейпфрутовый сок. Протянул мне ведерко со льдом, и я раскладывала его по бокалам.
Поль насадил оливку на шпажку:
– Знаю, у Энцо отвратительное поведение. Он немного не в себе.
– Он уже давно не в себе! Ты должен знать причину, раз вы друзья.
– Ты слишком строга к нему, золотко. У него нелегкая жизнь.
– Поль, у меня тоже проблемы.
Он помолчал и задержал на мне взгляд:
– Красивая ты!
Покачал головой и добавил: – Он тебя не достоин.
Мне не терпелось узнать у него о том, про какую картину он говорил и какое отношение она имеет ко мне:
– Так что Энцо потерял в кондитерской?
Но Поль смешно захлопал глазами, приблизился ко мне и обнял за талию:
– Я тебе еще не показал одно интересное местечко! Тссс! Только никому не говори!
– Поль! Я хочу домой! – снова взмолилась я.
Но он не слушал меня, ударил в ладоши и в дворике зажглись фонари.
– Леди, начинаем водные процедуры! Купание под дождем! – скомандовал навеселе хозяин.
Девчонки с разбегу и с визгом, прямо в одеждах, попрыгали в бассейн, а за ними – безмолвный Билли и Энцо.
Обалдеть! Вот, оказывается, чем занимается муженек, пока я работаю! А я-то себя ругала, что нет времени на общение! Дура! Так бы и жила, даже не подозревая, чем он дышит! Теперь понимаю, зачем Энн сопровождает Умберто в командировках. Нельзя пускать семейную жизнь на самотек!
– Ассоль, почему ты не купаешься? Нужно переодеться? – поинтересовался Поль, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Неужели он решил переодеться, чтобы проводить меня домой и этот ужасный вечер вот-вот для меня закончится?
