Текст книги "Жертвы обстоятельств (СИ)"
Автор книги: Софья Ролдугина
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)
Феникс с Этной резко заинтересовались конфетами и остывающим чаем, старательно глядя куда угодно, только не на нас с аллийцем. Айне тоже вроде бы смотрела в другую сторону, но я чувствовала на себе внимание пророчицы – оно грело, как скользнувший по затылку солнечный луч.
– Ксиль присмотрел мне загородный домик, недалеко от твоего. Будем теперь соседями. Пока съездим в Академию, как раз перевезут туда мою лабораторию.
– Значит, хорошенько отметим новоселье, – хмыкнула я, искоса поглядывая на подруг. Напряжение исходило от них почти осязаемыми волнами. Думаю, если бы я закрыла глаза и посмотрела на нити, они бы наверняка были окутаны мрачными фиолетовыми облаками. – Ксиль уже внизу?
– Да, ждет нас, – задумчиво откликнулся Дэриэлл, отстраняясь. Одного взгляда на мою звезду аллийцу хватило, чтобы оценить обстановку. – И я к нему тоже пойду. Прощайся с подругами – и спускайся, – посоветовал он.
И вышел.
В одно мгновение я стала фокусом, собравшим взгляды трех мрачных равейн.
– Скоро вообще забудешь, как это – с нами сидеть, – подвела итог Этна, механически теребя конфетный фантик.
– Глупости какие, – нарочито весело отмахнулась я. – Мы ненадолго. Если бы я не сказала, вы бы вообще не заметили эту поездку.
– Ну да, ну да, – согласно закивала Этна, щуря зеленые глаза. – Но знаешь, почему? – спросила она доверительно. – Потому что тебя из дома не вытащишь. Сидишь там…
– Как хомяк, – брякнула Энни – и сама хихикнула. – Ой, ладно вам ссориться! И так редко видимся. Найта, удачно тебе съездить к брату. Связывайся с нами почаще, идет? – она мило потупила взор, разряжая обстановку.
Кипятиться, когда Феникс хотелось, чтобы все вели себя спокойно и дружелюбно, было совершенно невозможно. Интуитивное умение манипулировать окружающими при помощи своей ангельской внешности Энни отточила до бритвенной остроты, и теперь одного взмаха пушистых серебристых ресниц хватало, чтобы сразить даже самое жестокое и неуступчивое сердце.
– Идет, – улыбнулась я. – Только там какие-то проблемы с магическим фоном, не могу ничего обещать… Но я постараюсь. До встречи! И не провожайте, плохая примета, – я поспешно отвернулась, чтобы никто не заметил, как мне не терпится поскорее уйти.
Все-таки путешествовать легче. Словно и нет никаких обязанностей… А к одиночеству, говорят, привыкаешь быстро.
От этой мысли холодком обдало сердце.
Боги, о чем я думаю?
– Нэй! – окликнули меня у самого лифта.
– Айне? – я удивленно обернулась.
– Погоди, – пророчица протиснулась через закрывающиеся двери. Лифт тронулся вниз. Айне вздохнула пару раз, будто перед нырком в воду, и решительно нажала на кнопку «Стоп». – Надо поговорить. Я уже неделю этот разговор откладываю, – пророчица облокотилась на стену, прикрывая ресницы. – Нэй… Прости меня. Это я во всем виновата. Это из-за меня ты с Ксилем встретилась… – голос у нее сорвался. – Если бы не он, то с Дэйром бы ничего не случилось. И тот демон бы не появился…
– Рэй? – я почувствовала сильное головокружение и медленно присела на пол. На стертом, грязном покрытии уродливыми пятнами выделялась размазанная жвачка. В углу валялся окурок.
– Да. Он, – Айне поежилась. – Я надеялась, что этот вариант не сбудется… но, кажется, все идет по худшему сценарию. Что бы я ни делала, исправить первое пророчество не получается.
Лампочка тревожно мигнула. В кармане затрезвонил мобильный – наверное, Ксиль хотел поторопить… Но я не глядя нажала «отбой».
– Что за «первое пророчество», Айне?
– Я не могу рассказать все, – пальцы нервно дернули шарф. Паузы в речи у Айне становились все длиннее. – Пока еще есть надежда, что оно сбудется не до конца… Пока его знаю только я. Суть в том, что из-за пророчества в прошлом изменились два факта. Первый… Один из высших чинов инквизиции «подсидел» своего начальника и пришел к власти. Чтобы удержать ее, он попытался сначала спровоцировать войну, а потом – воспользовался Сервиольским договором. Это сделка с демонами, Нэй! – желтые глаза тоскливо сверкнули в электрическом свете. – А теперь по миру бродят Древние, и неизвестно, чем все это закончится! – она закусила губу.
Я с трудом поднялась на ноги. Отжала кнопку «стоп» и тыкнула в первый этаж. Лифт загудел и поехал вниз.
– Одно пророчество не может изменить судьбу целого мира, – сказала я тихо, сама не веря в свои слова. Слишком уж внезапным был этот разговор. – Даже если и так… зачем ты мне сейчас это рассказываешь?
С глухим щелчком лифт замер. Двери разъехались с стороны.
– Затем, что ты можешь еще разрушить пророчество. Не дать ему сбыться, – взгляд Айне жег, как расплавленный металл. – Там, в Академии, ты будешь должна не позволить одному человеку принести себя в жертву ради благой цели.
– Кому? – я встала в дверях, не давая им закрыться. Меня тянули в разные стороны два порыва. Первый – убежать куда-нибудь подальше и забыть о пророчестве и связанной с ним ответственности.
А второй – остаться и вытрясти из Айне все подробности.
– Не знаю, – пророчица отвела глаза. – Я не вижу четко. Пока это просто ассоциации. На большее меня не хватает. Пророчества – это не всеведение. Это образ, форму которому мы придаем словами. Если получится увидеть что-то более конкретное, я приеду к тебе. А пока только удачи могу пожелать. Прости.
Не дать человеку принести себя в жертву… Я задумалась. Двери дернулись, пытаясь схлопнуться.
С жертвоприношениями, особенно – добровольными, у меня большой опыт знакомства. Пропустить такое «грандиозное» событие сложновато… Думаю, я справлюсь.
Хотя в прошлый раз подсказки Айне мне не слишком помогли.
– Я постараюсь, – в голос я вложила всю свою решимость.
Пророчица улыбнулась – впервые за весь разговор.
– Удачи тебе… Знаешь, ты удивительно спокойно все это воспринимаешь. Я думала, будет сложнее, – добавила она.
Я почти истерически хохотнула, отступая. Все это надо было обдумать подальше отсюда, от ирреально четкого и светлого лифта с исцарапанными стенами, от мигающей лампы в подъезде и кислого, сушащего горло запаха…
– Да уж… После стольких приключений удивляться уже нечему… Ну, прощаемся?
– До скорого, Нэй, – откликнулась пророчица немного грустно и обернулась, нажимая кнопку.
И тут я вспомнила.
– Айне, а что за второй-то факт? Ну, который изменило пророчество?
Взгляд ее заледенел.
– Ничего особенного. Северный князь должен был умереть за год до встречи с тобой. Если бы все шло, как положено, то ты не получила бы силу, взрослела, как обычный человек… и сейчас готовилась бы к свадьбе с Дэриэллом. Всего доброго, Найта.
Двери захлопнулись. Я медленно опустилась на пол, не чувствуя холода замызганной плитки. Мне было страшно.
Пусть в мир пришли Древние. Пусть мы стоим на пороге войны…
Это все приемлемая цена за то, чтобы Ксиль остался жить.
Глава 3. Подавляющие обстоятельства
В подъезде я задержалась минут на двадцать. К счастью, ни Ксилю, ни Дэйру не пришло в голову подняться и узнать причину опоздания. Это время ушло на то, чтобы затуманить мысли и спрятать размышления о пророчествах в глубине сознания. Конечно, князю расколоть мои «блоки» – как делать нечего, но он давно уже не вчитывается в меня, а просто скользит по поверхностным мыслям.
Наверное, скучно целыми днями сидеть в голове у простой девчонки.
– Так, Найта, взбодрись, – сделала я самой себе замечание. – Хватит уже заниматься самоуничижением.
Встать на ноги, отряхнуть джинсы, состроить бодрую физиономию – и вперед, радоваться жизни.
Машина около дома стояла всего одна – не перепутаешь. Простая иномарка неброского темно-зеленого цвета с тонированными окнами. Обжигая легкие морозным воздухом и поскальзываясь на синеватых окошках льда на занесенном снегом асфальте, я подбежала к ней и стукнула в стекло. Тут же распахнулась задняя дверь.
– Залезай, – улыбнулся Дэйр из теплого салона, и я с удовольствием умостилась на мягком сидении.
Впереди, рядом с водителем, спокойным светловолосым пареньком лет девятнадцати, устроился Ксиль, старательно черкающий что-то в сборнике кроссвордов.
– Мы тебя уже заждались, – проворчал князь, не отрываясь от своего крайне увлекательного занятия.
Я перегнулась через его плечо. Вместо того чтобы вписывать отгаданные слова, Максимилиан методично заштриховывал клеточки.
– Вот здесь ответ «яблоко», – ткнула я пальцем в свободную строчку, щеголяя знанием мифологии.
– «Фрукт, вызывающий раздор»? – хмыкнул Ксиль. – А я думал, это помидоры. Тухлые, которыми закидывают артистов-неудачников…
– Помидоры – не фрукты, – заметил Дэриэлл с выражением сдержанного превосходства на лице.
– Сам дурак, – князь, как всегда, нахально проигнорировал слова, отвечая прямо на мысли.
Я прыснула смехом, прячась за пушистым шарфом. Парнишка-водитель, поймав мой взгляд в зеркале, подмигнул, и машина мягко тронулась.
Дэриэлл, придерживая косу, наклонился вперед и щелкнул по приборной панели, включая радио. В салоне сразу стало уютнее, как будто негромкая музыка отделила нас от холодной погоды, надвигающихся сумерек и мировых проблем.
Впрочем, что там какой-нибудь дохлый правительственный переворот рядом с метаниями одной несовершеннолетней равейны?
– Что-то ты раскисла за эти дни, малыш, – без улыбки заметил Ксиль, не отрываясь от разрисовывания кроссворда. – Зимняя депрессия?
– Вроде того, – я зябко передернула плечами. Обсуждать в присутствии постороннего – как, к слову, зовут водителя? – свои заморочки у меня не было никакого желания.
И без свидетелей, наверное, тоже. Вот бы выбросить все это из головы…
– Алекс, – карандаш все так же порхал по листу, но я почувствовала, что Максимилиану уже наскучила возня с кроссвордом. – Он добрый мальчик, сам вызвался нас подкинуть до портала.
– Ну да, сам. После того, как ты громко спросил в библиотеке, кто хочет заработать благосклонность князя быстрым и безболезненным способом, – Дэйр вовсю дурачился, шутливо подначивая Ксиля. Целитель вообще выглядел гораздо более расслабленным и раскрепощенным, чем во время нашей последней встречи… Сейчас он был гораздо больше похож на того прежнего, ироничного и уверенного в себе Дэриэлла, к которому я приезжала на летние каникулы.
– Ключевое слово – «благосклонность»? – поддержала я шутку, наблюдая за реакцией Максимилиана.
– Ключевое слово – «безболезненно», – без улыбки заметил Алекс удивительно приятным голосом. Такой тембр обычно бывает у ведущих вечерних программ на радио. Вроде и ничего особенного, но слушать его можно часами. – Редкий случай, – добавил он с затаенной обидой и вдруг закаменел, старательно рассматривая дорогу. Как будто сказал что-то лишнее, за что теперь боялся получить нагоняй.
Ксиль трогательно прикусил карандаш. В зеркальце заднего вида отразился невинный взгляд из-под челки:
– Ну, Алекс, хватит пугать мою девушку! Ты что, еще злишься за прошлый раз? Почти три года уже прошло…
Лично мне в словах князя послышалась тоска по прежним временам – явно не слишком приятным для его знакомых. Почему-то сразу вспомнилось то, что уже несколько лет обходило мою непутевую голову стороной: Максимилиан считался одним из самых жестоких шакаи-ар. Что же такого он сделал Алексу? Наверняка – не очень ужасное, иначе бы тот не вызвался теперь водителем, но точно неприятное.
Похоже, этот вопрос волновал не только меня.
– А что случилось три года назад? – полюбопытствовал Дэриэлл.
Водитель бросил быстрый взгляд на Ксиля, который, хлопая глазами, изображал наивного ребенка, и расслабился:
– Да ничего такого. Просто со мной раньше так не поступали, и я… – Алекс немного смутился. И снова искоса глянул на князя.
– Да продолжай, продолжай, – Максимилиан не выдержал и расхохотался, закидывая в бардачок и карандаш, и кроссворды. – Ничего особенно страшного ты все равно рассказать не можешь, – добавил он интригующе, с максимальными удобствами разваливаясь на сиденье.
– А там рассказывать нечего. Вчера у меня случилось deja vu, – последнее слово прозвучало очень странно: с отчетливым акцентом, но совершенно естественно. Алекс – иностранец? Любопытно. – Три года назад Северный князь так же появился в библиотеке, бросил мокрую куртку на камин и спросил: «Кто хочет заслужить мою благосклонность?». А я возьми да и скажи – хочу. Опрометчивый шаг… А князь, оказывается, был голоден и не хотел искать жертву, – поежился Алекс.
У меня тоже мурашки по спине пробежали. Но какие-то очень приятные мурашки, от которых становилось жарко и томительно.
– И? – с замиранием сердца спросила я.
– И ничего, – улыбнулся Ксиль и, словно извиняясь, коснулся плеча своей бывшей «жертвы». – Я торопился, поэтому только совсем немного помучил его – некогда было тянуть слабые эмоции. Ничего необратимого – так, пара вывихов, – небрежно сказал Максимилиан и полуобернулся, гибко обнимая спинку кресла, прижимаясь виском к подголовнику. – Зато я потом сумел сдержаться, когда тем же вечером увидел тебя, – он медленно облизнулся и подмигнул мне.
Я благоразумно переползла по сидению подальше от шакаи-ар… и поближе к Дэйру, который старательно изучал заснеженный пейзаж за окном.
– Неудивительно, что тебя все боятся, – от всей души просветила я князя.
Черные когти обманчиво ласково погладили обивку.
– А тебе – страшно? – поинтересовался Максимилиан, лениво жмурясь.
– Нет, – созналась я, чувствуя себя круглой дурой.
– А тебе? – обратился князь к Дэйру.
– Не особенно, – пожал плечами бывший целитель. – Хотя простая логика подсказывает, что бояться стоит.
– А ты, Алекс?
– Вы же знаете, что нет, князь, – улыбнулся водитель. Грустно и отчасти мечтательно – мучителям таких улыбок не достается. – Я доверяю вам, а доверие со страхом уживается плохо.
– Вот видишь, Найта, – весело подмигнул мне Ксиль. – Никто не боится… Ну, кроме врагов и соперников. Вот оно, шакарское обаяние!
– Это не твое обаяние, – вздохнул Дэриэлл, словно невзначай обнимая меня и притягивая к себе под бок. – Это наша глупость. И, возможно, немного эмпатии. Я прав?
– Наполовину, – ухмыльнулся Ксиль. – Но я не скажу, на какую… Я люблю тебя, Найта, – произнес он вдруг тихо и совершенно серьезно. – Не вздумай сомневаться во мне или в себе. Если хочешь спросить – спрашивай. Я всегда отвечу и не стану ничего скрывать. У нас еще целая вечность впереди, чтобы узнать друг друга. И мне никогда не надоедает… как ты там выразилась… сидеть в голове у простой девчонки. Особенно если эта девчонка – ты.
Я почувствовала, что щеки у меня начинают пылать. Вот и спрятала мысли от телепата!
Алекс внимательно следил за дорогой, полностью потеряв, казалось, интерес к беседе. Вот вопрос, кстати: а он специально завел разговор на эту тему или ему Ксиль подсказал? Стоп, опять я подозреваю князя во всех грехах! А он наверняка меня читает…
– Естественно, Найта.
Мне стало стыдно. Даже не за свои мысли, а за полную беспомощность в колдовстве. Да уж, навесила блоки! Тоже мне, эстаминиэль. Ребенок, правильно мама говорит.
– Ничего, подрастешь – разберешься в магии… и в своих чувствах, – ободряюще улыбнулся Ксиль. – А пока – позволь мне немного порешать за тебя, ладно?
Объятия Дэриэлла из защищающих превратились в собственнические.
– У нее есть и другие опекуны. Мать, например. Или жених. Верно, Нэй? – холодные пальцы забрались под шарф и защекотали шею.
Я захихикала и сползла куда-то вниз, утыкаясь лицом в меховую опушку вокруг молнии на куртке Дэриэлла.
– Так нечестно, – шумно вздохнул Максимилиан и, судя по звукам, наконец-то нормально уселся в кресле и даже пристегнулся ремнем. – Тискаетесь там в свое удовольствие, а я тут как чужой сижу. Между прочим, с переднего сиденья до вас не дотянешься.
– Сочувствую, – нейтрально заметил Дэриэлл.
А я задумалась.
Слова «порешать за тебя» не вызвали у меня никакого отторжения. Та же Феникс бы в ответ на такое заявление запустила бы в наглеца огненной волной, Этна бы по-простому выцарапала глаза. А я – обрадовалась.
Наверное, у меня действительно маловато воли. Но когда долго мучаешь себя неразрешимым вопросом – а мой вопрос был по-настоящему неразрешимым – то иногда кажется, что проще принять чужой выбор.
А за окном уже начали мелькать окраины – в морозный день после теплого дороги обледенели, и немногие люди рискнули выбраться из дома на машине. Предпраздничные пробки сразу куда-то рассосались. Алекс довез нас прямо до ворот стадиона… то есть это для людей был стадион, а на другом плане тут располагался северный телепорт Зеленого города. Медленный, работающий только в темное время суток… Но зато – единственный у нас, который отправлял не только в заданную заранее точку, но и в произвольно выбранную. Главное – хотя бы примерно представлять, куда хочешь попасть.
Телепорт возле Академии я помнила просто замечательно.
– Удачи, – сказал нам напоследок Алекс, останавливаясь у ворот. – Рад был встретиться с вами снова, князь.
– Спасибо тебе за помощь, – улыбнулся Ксиль. – Можешь рассчитывать на ответную услугу.
Алекс махнул рукой – мол, сочтемся – и растворился в сумерках.
– Готовы? – спросила я у своих спутников.
Вместо ответа они просто взяли меня за руки – Ксиль за правую, Дэйр – за левую. Мы шагнули в мерцающую синеватую арку – одновременно.
…И вывалились в метель. Густую, как молоко, хлесткую, сбивающую с ног. Если бы меня не удерживали за руки двое сильных мужчин, то наверняка от первого же порыва ветра я, закутанная в объемный пуховик, отлетела бы обратно в портал. И неизвестно, куда бы меня вынесло при таком раскладе.
Ведь вряд ли впопыхах удалось бы задать хоть какую-нибудь точку выхода.
«Куда нам идти?» – мысленно поинтересовался Ксиль, не делая бесполезных попыток перекричать бурю.
«По этой дороге вверх», – ответила я про себя, озадаченная только одним вопросом: как натянуть шарф на лицо, прячась от ветра, если руки заняты?
Ксиль решил эту проблему одним махом – просто поднял меня на руки, легко спрыгнул с постамента – прямо в сугробы. В снег он, кажется, почти не проваливался – то ли с гравитацией играл, то ли бежал слишком быстро… А завалы намело немалые. Раньше дороги поддерживались в приемлемом состоянии с помощью магии, но сейчас, похоже, с волшебством и правда стало туговато.
«Постой… А как же Дэйр?» – спохватилась я, пряча лицо от метели у Ксиля на плече.
«Ничего с ним не будет, – снисходительно откликнулся князь. – Он же аллиец. А теперь еще и почти шакаи-ар… Догонит».
«А если потеряется?»
«Да где здесь теряться? Одна дорога, и та наверх ведет».
«А если упадет? Или отстанет?»
За ревом бури мне померещился хохот.
«Он еще и меня обгонит. Ему о ноше заботиться не надо».
«Можно подумать, я много вешу…»
«Даже немного, Найта, это больше, чем ничего… а вот и ворота».
Я удивилась – в прошлый раз, в хорошую погоду, мне понадобилось гораздо больше времени, чтобы добраться до Академии.
«Где Дэйр?»
«Здесь, – лаконично ответил Ксиль. – Мы почти в ногу бежали».
Я рискнула отлепиться от шакарского плеча. Рядом маячил силуэт в куртке с «волчьей» опушкой. Кажется, Дэриэллу метель и вправду была нипочем.
«Найта, где тут дверной звонок?»
«Сигналят обычно магией… Может, попробовать?»
«Ну, рискни», – скептически предложил Максимилиан.
Я сосредоточилась на нитях. Точнее, попыталась сосредоточиться – магический слой виденья ускользал от меня, как будто время откатилось назад на четыре года, и я опять превратилась в глупую школьницу, только-только начавшую осваивать серьезное колдовство. На редкость неприятное чувство. «Может, это метель мешается?» – неуверенно предположила я. Наверное – снег набивался в нос, заставлял жмуриться и прятаться от буйства природы на груди у князя.
На шестом или седьмом заходе я сорвалась – злость и обида на саму себя и дурацкие обстоятельства вскипели в крови так, что мир вокруг буквально в мгновение выцвел до черно-белого эскиза.
– Сволочи! – крикнула я неизвестно кому, выскальзывая из объятий Ксиля.
И – резко дернула на себя все нити, до которых смогла дотянуться, безжалостно перекраивая узор.
В бездну эту метель! В бездну этот ветер! И холод! И…
Сила из меня потекла по нитям – вся, какая была.
Голову тут же повело, как будто в преддверии голодного обморока. Легкие обожгло морозным воздухом… и я бессильно осела в сугроб.
Небо над головой было ясным и чистым, словно невидимая метла вымела тучи за горизонт. Ветер стих. Снег, медленно кружась, ложился на скалы. Свет луны заливал черную громаду Академии, заставляя иней на стенах и башнях сверкать алмазной крошкой.
– Вот так-то лучше, – прохрипела я и закашлялась. Виски сдавливало пренеприятное ощущение – будто меня зажало между большими подушками. Магия молчала.
Казалось, что в воздухе кружилась не снежная пыль, а пиргит.
– Ну что, постучалась? – иронично поинтересовался Ксиль, рывком вздергивая меня на ноги. Ноги мелко дрожали и вообще выражали полное нежелание работать сообща, разъезжаясь в разные стороны. – Сможешь еще разочек попытаться «позвонить»?
– Не рискну, – честно призналась я, грустно глядя на неприступные ворота Академии. – Может, просто покричать? Там, в будочке, дежурный должен сидеть.
– Нет там никого, – вздохнул князь. – Ладно, попробуем по старинке. Силле, солнышко, присмотри за нашей полудохлой равейной, а я пока позабочусь о теплом приеме.
Мгновение – и я оказалась в крепких, надежных объятиях Дэриэлла. «Волчья» опушка мокро щекотала щеку.
– Не торопись там, – нейтрально заметил бывший целитель, осторожно поправляя мой сбившийся шарф.
– Как эгоистично, – усмехнулся Ксиль. – Теперь я точно сделаю все как можно быстрее. Вдруг Найта… гм, простудится?
– Удачи, – неискренне пожелал Дэйр, и объятия стали крепче. – Надеюсь, тебя не перепутают случайно с демоном и не…
– Фу, Силле, – сморщился князь. – Какие агрессивные мысли! Между прочим, это тебе самому невыгодно. Еще полтора месяца ты должен цедить мою драгоценную кровь для поддержания здоровья. Хоть немного благодарности за спасение твоей жизни я заслужил?
– Не ругайтесь, – невнятно пробубнила я в Дэйров воротник.
– А кто ругается? – философски поинтересовался аллиец. – И, главное, с кем?
Ноги вроде бы перестали вести себя по-свински, и я рискнула отлепиться от Дэйра и оглянуться вокруг.
Мы и вправду остались одни. Редкие снежинки продолжали падать с прозрачно-ясного неба, но кроме этого почти иллюзорного движения все вокруг оставалось неподвижным, как в зимней сказке. Окна Академии походили на темные провалы в бездну. Наверное, из-за холодов ставни в жилых помещениях были наглухо закрыты – а может, маги просто экономили на освещении. Ксиля и след простыл.
Кстати, о следах.
– Когда он успел сбежать? – спросила я в пространство, отстраненно разглядывая цепочку легких шакарских следов обрывающихся прямо перед воротами. Любопытно… глубина опечатка в снегу была не больше пяти сантиметров, а я в сугробах около ворот утопала почти по колено, оставляя за собой целые траншеи.
– Понятия не имею, – честно признался Дэриэлл. – Я только моргнул, а его уже нет… Интересная способность. Как думаешь, Нэй, за счет чего достигается подобный эффект? Увеличение скорости или эмпатическое затуманивание восприятия?
– Думаю, шакаи-ар комбинируют два метода для достижения оптимального результата, – я присела на корточки и начала механически засыпать неглубокие отпечатки. Хм, а Дэйр тоже не проваливается… точнее, проваливается только до середины икры. А ведь он тяжелее меня! – А ты у Ксиля не спрашивал?
– Спрашивал, – задумчиво откликнулся он. – И даже попытался исследовать эту задачу. Но князь подопытным быть отказался, а на прямой вопрос ответил: «Ты – ученый, вот и думай, а я не знаю».
– Врёт.
– Я не сомневаюсь.
В перчатки набился снег, и руки начали замерзать. Называется, поиграла девочка… Пришлось встать, снять промокшие перчатки и спрятать ладони в рукавах.
Дэйр, к слову был без варежек. Это выглядело… странно.
– А как же руки? – осторожно поинтересовалась я. – Еще отморозишь.
Целитель грустно улыбнулся. В его улыбке не было слабости, виктимности – просто спокойная констатация какого-то неприятного факта, с которым приходится мириться.
– Ничего со мной не сделается, Нэй. Регены все-таки довольно полезная штука. Температурный промежуток от минус пятидесяти до плюс ста двадцати – зона комфорта… И спрашивай уж то, что хотела спросить на самом деле.
Я прикусила язык, ругая собственное любопытство. Иногда Дэриэлл был проницательнее любого телепата. Впрочем, если уж начала разговор – трусливо было бы сбежать и сделать вид, что ничего не произошло.
– У тебя есть… изменения? Твои руки… – я неловко отвела глаза, не закончив фразу.
Он словно ждал этого вопроса.
– Неделя – слишком маленький срок, чтобы говорить наверняка, – Дэйр сделал паузу. – Но мне кажется, что я лучше стал ощущать температуру. По крайней мере, кипяток и талую воду различаю.
У меня сердце замерло.
– Чувствительность восстанавливается?
Он качнул головой. Мертвенный лунный свет упал на длинную прядь, выбившуюся из-под шарфа, и сделал ее седой.
– Не совсем. Я словно ощущаю перепад температур костями. Сильное давление – тоже… А вот поверхностные уколы, даже направленные в болевые точки и нервные узлы – совершенно не чувствую.
Дэриэлл поднял руку к свету и медленно сжал пальцы, глядя на собственную ладонь просто как на функциональное устройство из мышц, костей и сухожилий. Красивое, почти совершенное – и бесполезное.
– Иногда мне кажется, – тихо произнес целитель, – что дело действительно только во внешнем слое тканей. Ксиль когда-то в шутку предлагал отпилить мне руки и вырастить новые. Полагаю, что фактически такое возможно. Регенерация позволяет. Но вновь созданные ткани будут шакарскими. А это совсем другой тип тактильного восприятия… Нет, на такие радикальные меры я решусь только в крайнем случае, – хмурое выражение на его лице давало понять, что «в крайнем случае» равносильно «никогда». – Пока буду ждать. Время терпит.
Дэйр говорил спокойно и сдержанно. В его голосе был только научный интерес и мягкая отстраненная доброжелательность, присущая всем целителям. Как будто он уже давно смирился со своим увечьем, притерпелся к нему… Но какое-то глубинное чутье подсказывало мне, что это не так. И нечто – воображение или отголоски эмпатии? – дорисовывало скрытые от посторонних глаз чувства: боль, беспомощность, стылую злость на судьбу…
– Значит, регены все же действуют, – я почувствовала себя виноватой и постаралась незаметно отвлечь Дэйра от неловкой темы, которую сама же и подняла. – А какие-нибудь другие шакарские особенности кроме регенерации и повышенного порога температурной переносимости у тебя проявились? Ты ставил опыты?
– В обычном состоянии, без подпитки кровью и эмоциями, регены дремлют, – откликнулся Дэриэлл заметно живее. У всех есть «кнопочки», на которые можно надавить. У моего аллийца это исследовательский интерес. Я невольно улыбнулась, заметив, как азартно заблестели за светлыми прядями челки темные, как мох, глаза. – Но если насытить их энергией… Управлять регенами я пока не умею, этому даже урожденные шакаи-ар учатся довольно долго, так что результат может быть самый непредсказуемый: отросшие когти, внезапное эмпатическое озарение, изменение восприятия – мир словно замедляется… Есть и постоянные эффекты, вроде возросшей физической силы при уменьшении мышечной массы.
Я машинально оглядела Дэйра и вдруг поняла, что он действительно… похудел. Совсем незаметно, особенно в зимней куртке, но если знать, на что смотреть – не ошибешься. Интересно, а структура мышц тоже поменялась? Когда-то, еще в начале моего обучения, Дэйр на наших с ним образцах показывал различия в строении тканей человека и аллийца. А с шакаи-ар наверняка разница гораздо больше!
Вот еще вопрос – как регены могут изменять клетку? Переписывают ДНК? Или процесс еще сложнее?
После мыслей о том, что неплохо было бы попросить в Академии комнату с лабораторией, я одернула себя. Нашла время.
Но оставалось прояснить еще один важный аспект.
– Ты что-то говорил про энергетическое насыщение, – я замялась, а потом скованно произнесла, глядя в сторону. – А у тебя голод только физический и энергетический, или?…
Дэйр промолчал. Я обернулась к нему, жалея, что задала такой неудобный вопрос.
Лицо целителя искажала гримаса отвращения. И… ненависти?
Кажется, вопрос был не просто неловким, а жестоким.
– Прости, – сконфуженно извинилась я. – Можешь не отвечать.
Дэриэлл вдруг наклонился, зачерпнул руками снег – и растер его по лицу.
– Все в порядке, – он медленно выдохнул, прикрывая глаза. – Просто это один из самых неприятных сюрпризов после… обращения, – повисла многозначительная пауза. – Мне всегда неприятно было причинять кому-то боль. Наверное, поэтому с боевой магией я не очень-то ладил, хотя в детстве и мечтал походить на выдуманный мамой образ отца-героя. Целители сродни эмпатам. Мы чужую боль ощущаем, как свою… Шакаи-ар, как выяснилось, тоже, – губы исказила кривая усмешка. – Но совершенно по-иному. Когда я впервые испытал это ощущение, у меня чуть крышу не снесло, – через силу сознался он.
– Дэйр, ты не обязан мне это рассказывать, – как можно тверже произнесла я, пытаясь прервать моральный «стриптиз». Видеть своего наставника и друга таким– странно уязвимым, словно кающимся – было жутко.
Даже сейчас, после безумного месяца в Дальних Пределах, почти-сумасшествия, почти-смерти Дэриэлла, он оставался для меня все тем же совершенным существом. Самым неправильным аллийцем, самым добрым и благородным учителем, самой бескорыстной душой на белом свете…
– К сожалению, обязан, – Дэйр усмехнулся. – Лучше ты узнаешьэто от меня, чем почувствуешь… на своей шкуре.
Я возмутилась до глубины души.
– Шакарскими заморочками меня не испугаешь!
– Я и не собираюсь пугать, – он ласково погладил меня по голове, успокаивая. – Просто я не хочу, чтобы ты пострадала.
Все возражения вроде «Я сама могу за себя постоять!» так и остались невысказанными, стоило мне заглянуть в глаза Дэриэлла – темные, печальные.
Иногда бывает так страшно, что кто-то узнает о твоем пороке, что молчать о нем невозможно. Пусть Дэйр говорит, если ему от этого станет легче. Жаловаться он не будет, пускай хоть повинится…
Цель все равно одна.
– Что с тобой тогда случилось? – вздохнула я, обнимая Дэйра озябшими руками и пряча лицо в его пушистом воротнике. – Эмпатия активировалась?
– Вроде того, – его пальцы забрались под мой шарф, осторожно поглаживая шею. Было очень холодно и щекотно, но я и не думала отстраняться. – Активировалась, да… одновременно с голодом. Это произошло на следующий день после того, как мы навестили тебя. Точнее, ночью того дня. Я проснулся со странным тянущим ощущением – какая-то физическая неполноценность и иссушение, будто из каждой клетки откачали половину цитоплазмы. И в то же время рассудок повело. Знаешь, такое чувство, как при бессоннице: вертишься в кровати, то переложишь подушку холодной стороной, то возьмешь второе одеяло, то воды глотнешь… Мыслей нет, но есть смутное беспокойство, тактильные ощущения обострены до предела. И будто бы и удобно, однако чего-то не хватает – и поэтому заснуть никак не получается. Я промучился с полчаса, но мне казалось, что целую вечность. А потом появился Ксиль. Примчался откуда-то с другого конца города, как будто почуял. Выдернул меня из кровати, встряхнул… и подставил шею. Ничего не сказал… Да и не нужно было. От меня к тому моменту уже остались одни инстинкты. Клыки и когти, которые до этого только мешали и раздражали, оказались весьма удобными «столовыми приборами», – нервно хохотнул он. – Когти – это как вилка, чтобы жертва не вырывалась. Надо только их поглубже запустить в спину «ужину». Ну, а клыки… Понятно, да?