Текст книги "Встреча с мечтой"

Автор книги: София Нэш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Это не только походило на что-то серо-зеленое, что можно найти увязшим в болоте спустя сто лет, но и, по убеждению Майкла, имело такой же вкус. Для того чтобы проглотить это и зачерпнуть еще ложку, требовалась невероятная решительность.

– Изумительно, миссис Шеффи, – отрывисто сказал Майкл. – Очень вкусно. – Он бросил взгляд на Тимми, у которого лицо стало такого же пепельного цвета, как само рагу. В эту минуту Майкл резко повысил свою оценку характера подростка.

– Ой, перестаньте, пожалуйста, – простонала Грейс. – Рагу получилось отвратительным. Нет, пожалуй, еще хуже. Умоляю, прекратите есть сию же минуту.

Ложка Тимми замерла в воздухе на половине пути ко рту, он с благодарностью посмотрел на Майкла и опустил ее назад в трясину подгоревшего рагу. Майкл предложил Тимми и Грейс хлеб с сыром, потом взял и себе тоже.

– Нет, я не понимаю. Я все сложила в горшок, как вы сказали, баранину, муку, морковь и картошку, добавила немного воды и поставила на огонь. И… и…

– И редкий повар может приготовить еду на незнакомой кухне, – перебил ее Майкл и сжал дрожавшие от смеха губы.

– Мне было очень трудно нарезать баранину, она была заморожена.

– Разумеется.

– И потом… мне кажется, что я добавила слишком много муки.

Майкл кивнул, его глаза искрились весельем.

– Казалось, овощи оттают через несколько часов, – продолжала Грейс.

– Видимо, да. – Майкл вновь предложил им с Тимми тарелку с хлебом и сыром, сам незаметно с жадностью проглотив перед этим три куска.

– О, перестаньте! – с вытянувшимся от утомления лицом воскликнула Грейс. – Давайте, скажите это. Я никуда не гожусь. Простите, что я приготовила такую отвратительную еду, да еще и такой беспорядок устроила.

– Все в порядке, мэм, – подал голос Тимми. – Моя мать всегда заставляет одного из нас чистить горшки после ужина, и я уже много чего повидал, когда семеро братьев и сестер пытаются проявить свои способности в приготовлении еды. – Тимми говорил с сильным акцентом, но у него было доброе сердце, и в данный момент это было главным.

В это самое мгновение Майкл заметил на платье графини проступившее пятно крови и резко встал.

– Спасибо, Тимми. Вечером я немного помогу тебе по хозяйству.

– В этом нет нужды сэр. На скотном дворе такой порядок сегодня, какого не было месяцами. Я могу сам подоить коров, – с гордостью предложил Тимми.

Майкл кивнул и протянул руку графине.

– Могу я просить вас уделить мне минуту вашего драгоценного времени и пройти со мной в гостиную? Незамедлительно?

– Конечно, – подняла на него глаза Грейс. Лицо у нее было бледное, а в бездонной синей глубине глаз отражалась острая боль.

Как только Майкл провел ее через дверь кухни, он подхватил Грейс на руки и устремился к лестнице.

– Что вы делаете? Отпустите меня, мистер Раньер!

– Знаете, мне кажется, носить вас на руках входит у меня в привычку. Но я не жалуюсь, имейте в виду.

– Не понимаю, почему вы считаете необходимым заботиться обо мне, как о ребенке? Из детских ходунков меня выпустили более двадцати лет назад!

Майкл преодолел последние ступеньки, стараясь не трясти ее, и закрыл за собой дверь спальни ногой.

– Я знаю, моя дорогая, я знаю. Но уж побалуйте меня, пожалуйста. – Майкл бросил взгляд на неприбранную постель и посадил Грейс в мягкое кожаное кресло рядом с камином, который давно погас.

– Я хотела привести все в порядок, но времени не было, – с обреченным видом сказала Грейс.

– Никогда не видел в этом смысла, правда, – уже в который раз солгал Майкл. – Кровать только производит впечатление неприбранной, – ухмыльнулся он, взглянув в сторону Грейс.

Несколькими быстрыми движениями Майкл мастерски поправил постельное белье и положил Грейс на середину большой кровати, совершенно не обращая внимания на ее призывы перестать носиться с ней.

Майкл поймал ее раздраженный взгляд и пристально посмотрел на лиф платья. Грейс опустила глаза и резко вздохнула.

– Итак? – сказал Майкл и замолчал.

– Итак, – ответила ему Грейс, – вы меня оставляете, и я с большой осторожностью перевяжу свою… ну это место. Наверное, повязка соскользнула.

– Наверное.

– Да.

– Послушайте, дорогая моя, если вы хоть на минутку вообразили, что я даже не взгляну на рану, вот прямо сейчас, тогда вы гораздо глупее, чем можно было подумать!… Нет, это бесполезно, – поднял руку Майкл, как только заметил, что она приготовилась выразить свое несогласие. – Теперь вы либо добровольно подчинитесь, либо мы можем сделать это другим способом.

– И что же это за способ, мистер Раньер? – с мрачным видом поинтересовалась Грейс. – Вы угрожаете мне применить скобу?

– Что-то в этом роде.

– Правда?

– По правде говоря, я больше склонялся бы к тому, чтобы связать вас как теленка, прежде чем ему отрезают… э-э… Ну, вы понимаете мою мысль. – Майкл замолчал и расхохотался, не в состоянии продолжать говорить дальше, после того как увидел в ее глазах ужас.

– Вы не посмеете!… – выдохнула Грейс.

Майкл молчал.

– Ну?! – прищурила она глаза.

– Послушайте, ангел мой, вы рассуждаете так, как будто я уже не видел вас в обнаженном виде.

Грейс фыркнула и попыталась сесть, но рука Майкла, которую он положил ей на плечо, остановила ее.

– Ну, хорошо, хорошо. Приношу свои извинения. – Майкл не понимал, почему, находясь рядом с ней, он постоянно говорит что-то совершенно возмутительное. Возможно, это происходило потому, что ему нравилось видеть в ее глазах искру огня в противовес холодному выражению лица. Когда ее охватывало раздражение, ее глаза становились бирюзовыми, как колокольчики в Виргинии ясным весенним утром.

– Итак… – медленно произнес Майкл.

– Что… итак? – с некоторым раздражением спросила Грейс.

– Мы ждем, чтобы вы расстегнули свое платье, – ответил Майкл. – Хотите, чтобы я вам помог?

– Конечно, нет! – запаниковала Грейс. – О, ради всего святого, оставьте меня хоть ненадолго!

– Хорошо, миссис Шеффи. – Майкл положил дрова в камин и принялся разжигать огонь, слыша за своей спиной шорох снимаемого платья, который он ни с чем не мог перепутать.

«Как это все нелепо!» – ухмыльнулся он. В колониях он принимал все меры для того, чтобы не слишком запутываться в отношениях с женщинами. По какой-то непонятной для него причине они, почти все, от наивных девственниц до ленивых шлюх, летели к нему, как мотыльки на свет фонаря. Более опытные и дерзкие слетались к кузнечной печи в разгар ночи, и он иногда доставлял им удовольствие и сам получал его, при этом никогда ничего не обещая. В конечном счете, он убедился, что такое обещание не стоит телесных удовольствий. Все женщины неизменно хотели строить с ним свое будущее и начинали нервничать, когда их мечты не сбывались. И поэтому он научился применять всяческие мыслимые и немыслимые уловки, чтобы уклоняться от ухаживаний.

Вероятно, по этой причине Майкл получал такое удовольствие, уничтожая оборону графини. Ему грело душу наблюдать, как этот маленький мягкий клубочек женственности борется с ним за сохранение внешних приличий.

Возле умывальника он наполнил водой тазик и, повернувшись к Грейс, обнаружил ее укрытой ворохом одеял. Лицо она демонстративно отвернула от него.

Под тяжестью размеренных шагов Майкла заскрипели половицы, и Грейс подтянула одеяла еще выше.

Майкл посмотрел на ее прямой, утонченный профиль и заметил, как у основания хрупкой шеи в бешеном ритме бьется пульс. Осторожным движением он откинул одеяла и увидел, что она вытянула руки вдоль тела.

– Два шва разошлись. – Он взял мокрую ткань и отжал из нее лишнюю воду, чтобы приложить к ране. – Но, по крайней мере, нагноения нет.

Грейс крепко зажмурила глаза. Она изо всех сил старалась хранить молчание. Майкл смотрел на ее прекрасное тело и чувствовал себя сродни тем, кто занимается подсматриванием в щели. Просто он никогда не видел такой, как Грейс, невероятно стройной и кроткой, такой неземной и целомудренной. Она оказалась еще красивее, чем ему показалось вчера вечером. Он смотрел на ее грудь и размышлял, что она замечательно поместится в его руке. У него вдруг появилось глупое желание проверить эту презренную мысль.

– В том, что это случилось, нет ничего удивительного, – выдохнул Майкл, – после того, сколько сил вы потратили на кухне.

Грейс хранила молчание.

Дьявол у Майкла за плечом напомнил ему, что она богатая, избалованная вдова, чей муж-аристократ, вероятно, купил и связал ее этими длинными нитями жемчуга, сбившегося вокруг шеи. Важный граф, очевидно, соблюдал традицию многих пэров Англии: овладев телом жены, потом он отметил свое исключительное право пользования, вытащив фамильное ювелирное украшение из многочисленных семейных сундуков. Перед Майклом была изысканная женщина, получающая в жизни все, а он – грубый подлец, который бывал счастлив, если мог просто наполнить свой вечно пустой желудок и выжить. Они похожи друг на друга так же, как те ее блестящие жемчужины и угольная пыль.

– Мне кажется, новые швы накладывать не надо, конечно, при условии, что вы обещаете провести завтрашний день в постели.

– Как скажете, – скупо откликнулась Грейс. Одновременно с этим она повернула голову и открыла глаза, которые блестели от непролитых слез.

– Ох, дорогая моя… – Увидев, как ей больно, дьявол за плечом Майкла исчез, а у него самого едва не разбилось сердце.

– Не надо так смотреть на меня, – прошептала Грейс, и на ее лице появился ужас.

– Простите. – От ощущения вины у Майкла все внутри сжалось. Она явно заметила его грубую мужскую реакцию на свою красоту.

– Совершенно не похоже, что вы сожалеете. – Грейс своими изящными руками прикрыла грудь.

– Я действительно сожалею, дорогая моя. Но все мужчины – негодяи. Разве граф не предупреждал вас?

– О чем, в конце концов, вы говорите? – У Грейс вспыхнули глаза, но на этот раз в них читалась неуверенность.

– А вы о чем?

– Нет, тот, кто одет, должен отвечать первым.

– Подождите, – Майкл провел рукой по волосам, – мне надо найти что-нибудь для новой повязки. – Может, он поищет что-нибудь на полках, и этот поиск даст ему несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. Не долго думая, Майкл нашел и разорвал на длинные полоски старую простыню. – Ну вот, давайте снимем старую повязку. Вы можете сесть? Давайте я вам помогу.

Грейс не успела ничего сказать, как Майкл, сжав зубы, протолкнул руки под тонкую талию и, подтянув ее вверх, посадил. Голова Грейс откинулась ему на руку, и ей пришлось убрать руки от груди, пока Майкл прикрывал одеялом нижнюю часть ее тела. Он опустился перед ней на колени и понял, что находится всего в нескольких дюймах от восхитительного кремового тела.

По ребрам стекала тонкая струйка крови, и Майкл взял ткань, чтобы остановить кровотечение.

– Я могу сама это держать,– сказала Грейс.

– Хорошо, – хриплым голосом согласился Майкл.

Он закрепил белую повязку у нее на нижнем ребре и продолжал наматывать выше.

– Теперь поднимите руки, – процедил он сквозь сжатые зубы.

Грейс вздохнула и, помоги ему Господи, выполнила его указание. Едва уловимая нотка пьянящих, дорогих духов достигла его носа и проникла в изголодавшийся по чувственным наслаждениям мозг. Прямо перед ним торчали затвердевшие соски ее груди, и Майкл ощутил болезненную реакцию в паху.

Он положил дополнительный кусок ткани на рану и продолжал бинтовать, в спешке нечаянно задев грудь Грейс.

Она охнула.

– Простите, – пробормотал Майкл.

Как только он закончил бинтовать и закрепил конец ткани, Грейс опустила руки и завернулась в одну из своих шалей.

– Спасибо, – с каким-то безысходным отчаянием обронила она.

В комнате повисла неловкая тишина, Майкл встал и поднял тазик.

– Я оставлю вас, чтобы вы отдохнули.

– Нет.

– Простите, что? – Остановившись у двери, он повернулся к ней.

– Я сказала – нет.

Майкл вернулся к кровати.

– Вы не ответили на мой вопрос, – пояснила Грейс.

– А что это был за вопрос, моя дорогая? – Майклу показалось, что он тонет.

– Почему вы сказали, что все мужчины – негодяи? Проклятие!

– Простите, графиня, мне следовало придержать свой язык.

– Если только речь шла не о жалости, меня не волнует, что вы имели в виду.

– Жалость? – Майкл с удивлением посмотрел на Грейс. Зачем мне жалеть вас? Ну конечно, вы пострадали. Но вы поправитесь. И снег растает, и вы довольно скоро отправитесь в путь.

Грейс всматривалась в его лицо, словно не доверяла его словам.

– У меня есть некоторый опыт распознавания подобных выражений лица. Я еще в Лондоне сталкивалась с этим. И когда вы смотрели на меня, я все прочла по вашему лицу.

– Но почему жалость – это так плохо, дорогая моя? В моей жизни были такие моменты, когда я бы сам с удовольствием принял сочувствие.

– Именно этого я не выношу, – взволнованно заявила Грейс.

Майкл ждал, что она скажет дальше.

– Я поняла, что к жалости всегда примешивается скрытое ликование от неудач другого человека.

– А какая же великая беда случилась у вас, графиня? – удивленно поднял брови Майкл. – Смерть вашего мужа, да? Мне трудно поверить, что кто-то будет настолько жесток, чтобы искать в этом удовольствие для себя.

– Ну конечно, нет. Но вы удивительно ловко сменили тему разговора, мистер Раньер. Мы говорили о вас, а не обо мне.

– Разве?

– Да. Если в вашем взгляде была не жалость, тогда что это было?

– Видите ли, если вы не можете этого понять, Синеглазка, то мне кажется, что для нас обоих было бы лучше просто забыть об этом.

– Да все в порядке, мистер Раньер. Можете поведать мне. Я уже знаю: во мне есть что-то такое, что останавливает мужчин, когда доходит до сути дела. – Грейс отвела взгляд в сторону. – Сейчас вы оказали бы мне большую услугу, если бы смогли все объяснить. Как вы там говорили? Снег скоро растает, и я смогу уехать. Сомневаюсь, что у меня снова будет такая возможность услышать жесткое прямодушие и оценку всех своих недостатков.

Да о чем она? Какие недостатки? Майкл, онемев, долго смотрел на ее благородный профиль. Он медленно покачал головой, но без лишних вопросов понимал, что за этим странным допросом скрывалось нечто гораздо большее, Чем утонченный вид, который она являла свету. Она с трудом выдавливала из себя каждое слово, демонстрируя свою ранимость. Но это было просто нелепо…

– Ваши недостатки, да? – Майкл поскреб подбородок. – Ну что ж, дорогая моя, если вы хотите услышать суровую правду, единственное, на что я, возможно, могу указать. Но, имейте в виду, только возможно, так это на необходимость немного научиться готовить.

– Не надо меня опекать. – Грейс медленно подняла на него глаза, и в них он увидел столько боли, что едва не отступил назад.

– Что с вами случилось, графиня? Кто вложил в вашу, прелестную головку мысль о том, что с вами что-то не так? Если это был граф, я буду счастлив откопать его труп и отпечатать на его лбу букву Г, что означает глупость.

– Вы знакомы с герцогом Хелстоном? – изумленно спросила Грейс.

К этому Майкл оказался не готов.

– А кто он такой, черт возьми? Кузнецы не вращаются среди высокопоставленных особ. Это он, мерзавец, втемяшил в вашу голову подобные мысли?

– Нет, просто этот герцог и его друзья часто любят описывать изобретательные способы пытки.

– А теперь скажите: кто из нас меняет тему разговора? – после долгого молчания спросил Майкл.

– Послушайте, вам не надо быть добреньким. – Грейс ухватилась за сбившуюся простыню. – Я просто хочу знать ваше мнение. Было бы здорово, если бы вы еще дали ясно понять, какие, по-вашему, качества в дамах больше всего привлекают джентльменов.

– Как я могу высказать вам свое мнение, не зная, о чем мы говорим?

– Вы еще хуже, чем бабушка герцога Хелстона, – округлила глаза Грейс, – а она умеет увиливать от ответов на вопросы.

– Если вы хотите услышать честное мнение, я вам его скажу. Но с условием – честность за честность. Я хочу знать, что такое случилось, из-за чего вы пришли к этим дурацким… о, простите, интересным выводам. – Майкл оторвал ее руку от простыни и задержал ее в своей ладони.

Грейс, похоже, пришла к какому-то решению, глубоко вздохнула и начала быстро говорить:

– За последние двенадцать месяцев два джентльмена после помолвки отказались жениться на мне. Оба влюбились, в других дам, оба – мои хорошие друзья, если точно – мои лучшие друзья. Я очень рада за них, правда. Мне не хочется, чтобы вы меня неправильно поняли. Все это к лучшему, я знаю. Так мне гораздо легче жить. Просто те джентльмены…

– Продолжайте, – приободрил ее Майкл, а в голове у него вертелось одно слово – «идиоты».

– Просто эти два человека совершенно не похожи друг на друга. Один – блестящий, влиятельный герцог, бывший командир корабля Королевского флота с очень жестким характером. Второй – уравновешенный дипломат…

– И?

– Я думала, что их будут привлекать очень разные дамы. Но оказалось, что нет. На самом деле…

Майкл молчал, ожидая продолжения.

– На самом деле мне казалось, что я очень похожа на своих друзей. Но недавно… совсем недавно я поняла, что очень отличаюсь от них.

– Чем же? – «Тем, что ты самый красивый, нежный ангел с добрым сердцем на этой забытой Богом земле!» – так ему хотелось ответить ей.

– Мне не хочется говорить, не хочу оказывать давление на ваше мнение. Я… Я хочу знать, можете ли вы почувствовать это.

– Вы знаете, у меня не очень, получается, делать витиеватые комплименты. Я могу указать вам достоинства овцы или кобылы, но что касается женщины – вряд ли. Да это не имеет значения. Мне кажется, что комплименты не избавят вас от той причины, которая заставляет думать, что с вами что-то не так, правда?

– Нет.

– Хорошо, в таком случае я скажу вам, что думаю.

Грейс в ожиданий уставилась на него.

– Все женщины обосновывают свое значение тем, насколько они желанны для противоположного пола.

– Да, по большей части вы, вероятно, правы, – после некоторых раздумий согласилась Грейс.

– Но чем обосновывают свое значение мужчины?

– Я не знаю.

– Знаете. Подумайте хорошенько. Они обосновывают его своим богатством и положением в обществе, что является более реалистичным.

– И что из этого следует?

– Из этого следует, что вам, возможно, следует начать рассуждать как мужчины, дорогая моя.

– Вы хотите сказать, – побледнела Грейс, – что интерес ко мне со стороны противоположного пола зависит исключительно от моего богатства?

– Нет. Я говорю, что ваше истинное значение основано вовсе не на вашей способности привлекать джентльменов. Кстати, похоже, вы преуспели в привлечении внимания этих надменных типов. За прошедший год у вас было два предложения, а теперь есть еще этот Браун, хотя ему, как мне кажется, немного недостает разума и добропорядочности, если он бросил вас одну.

Грейс выдернула свою руку из его руки.

– Ну что ж, вижу, что не помог вам. Но с другой стороны, не следует быть настолько глупой, чтобы доверять любому, дорогая моя. Чем скорее вы научитесь ни на кого не рассчитывать, будь то джентльмен или нет, тем скорее вы перестанете тратить время на эти дурацкие вопросы. Я вам уже говорил: все мужчины – негодяи.

Майкл сказал это умышленно. Он понимал, что никакой запас здравого смысла не развеет сомнения, которые одолевали ее насчет собственной привлекательности. На самом деле существует только один мужчина, который может ей помочь, и у него нет карманов, набитых золотом, чтобы сделать это. Ясная, рациональная мысль подсказывала ему, что слова какого-то кузнеца ни капельки не изменят ее убеждения.

По бледному лицу Грейс было понятно, что она больше не участвует в разговоре, и Майкл обрадовался этому.

– Мистер Раньер, я хочу знать, сколько времени пройдет, прежде чем я смогу отправить письмо своему попутчику. Нет, я не желаю слышать, что этот вопрос неправильный. Я просто требую, чтобы вы ответили.

У Майкла было сильное желание поставить фонарь под глазом попутчика Грейс Шеффи, который был подлецом.

– Скучаете без него, да?

– Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

– Только когда предпочел бы услышать иной вопрос. Дорогая моя, я приношу мои извинения, что условия в этом доме не соответствуют тем, к которым вы привыкли, но мы застряли здесь до тех пор, пока не станет возможно снова ездить по дорогам. Поэтому давайте не будем падать духом.

– Нет, мистер Раньер, вы меня неправильно поняли… Я благодарю…

Майкл не слышал ее слов, потому что уже вышел из комнаты, сбежал по ступенькам вниз и схватил свое пальто, чтобы вернуться к знакомой ему жизни… В конюшни, поближе к животным. Эти создания приносили ему такой покой, какой не каждый человек способен принести…

Пока не наступил следующий день, когда он обнаружил, какие мучительные усилия потратила на него Грейс Шеффи.