Текст книги "Встреча с мечтой"
Автор книги: София Нэш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
По правде говоря, она ведет себя просто глупо. Все это потому, что она слишком долго кипятилась, чтобы состряпать отличное рагу из слов и вылить его на голову этого человека, если у нее когда-нибудь будет возможность увидеть его опять, и теперь ей не терпится найти эту возможность. Грейс потянула дверь, ведущую в сад, и заторопилась в темноту.
Нечего сказать, племенной жеребец на привязи.
С балкона доносились хихикающие голоса гостей. Человек совершенно четко сказал, что не хочет, чтобы она осталась с ним, и сам не захотел поехать с ней. Ему нужен был лишь короткий роман, временное утоление желания, а не соединение сердец.
Она бы никогда на это не согласилась, если бы представляла глубину чувств, обрушившихся на нее после того, как пробудилось желание. Ей было гораздо спокойнее в ее упорядоченной жизни.
Грейс прислонилась к одной из каменных арок, покрытой фруктовыми деревьями, выращиваемыми на шпалерах, и закрыла глаза. Ей не хотелось возвращаться в дом. Но она знала, что в конечном счете ей придется это сделать.
Она соберет клубок своих эмоций и распихает их назад на свои места, как летние платья, переложенные хрупкой папиросной бумагой и запертые в дорожные сундуки, хранящиеся на чердаке.
В конце концов Грейс услышала звуки своего любимого вальса, которые доносились через открытые стеклянные двери балкона над ней. Не открывая глаз, она раскачивалась в такт музыке и собиралась с мыслями на остаток вечера. Перед ужином она станцует с Куином. А потом будет ужинать с…
Внезапно на нее нахлынуло теплое мучительное воспоминание о его запахе… аромат мха и хвои вместе с дымом. Грейс распахнула глаза, обернулась и заметила огромную зловещую тень на стене под балконом. Он показался еще больше, чем запомнился ей, когда оттолкнулся от стены и пошел к Грейс, стягивая с себя маскарадный костюм. Он подошел совсем близко, закрыв собой все пространство перед Грейс и не оставив ей другого выбора, как только смотреть на него. Она чувствовала, как колотится сердце, готовое выпрыгнуть из груди.
– Хотите повальсировать, леди Шеффилд? – В его голосе звучала интимная ласка, необыкновенное обаяние и раздраженная насмешка. – Или предпочтете застрелить меня? – Майкл наклонился ближе, и Грейс отступила назад и наткнулась на каменную арку за спиной.
– Знаете, вы задаете неверные вопросы, мистер Раньер.
– Ты долго ждала возможности сказать это, – хохотнул Майкл.
– Довольно долго. – Грейс подавила в себе дрожь, грозившую охватить плечи, и выпалила напрямик то, что больше всего хотела знать: – Так что привело вас в Лондон, мистер Раньер? Я думала, что ничто не сможет выдернуть вас из Бринлоу.
Его янтарного цвета глаза в полумраке стали почти черными; резкие тени подчеркивали выступающие скулы.
– Я появился здесь по нескольким причинам, Грейс.
– Правда? – На этот раз Грейс не смогла сдержать дрожь, услышав, как он назвал ее по имени. После этого все слова из заготовленной ею речи были забыты, как сны в длинную зимнюю ночь.
Майкл отказался продолжать. Ему хотелось тянуть этот разговор так долго, насколько хватит сил, чтобы запечатлеть ее образ в лунном свете. В этом греховно-экзотическом наряде, который был слишком открытым и подчеркивал все то, что скрывала под собой золотистая ткань, она была похожа на ускользающую прекрасную греческую богиню. И при этом только он знал о простой доброте и милой невинности, которые прикрывала дорогая ткань.
– Так ты собираешься поделиться со мной причинами своего появления здесь или нет? – Несмотря на внешнее спокойствие, глаза Грейс выдавали ее волнение.
Господи, ее голос был таким милым и живым.
– Я приехал по просьбе миссис Кейн, чтобы организовать детям достойный праздник Рождества, – тихо сказал Майкл.
Грейс молчала, продолжая смотреть на него, ее белокурые волосы в лунном свете сияли серебром.
– Каково же было мое удивление, когда я приехал… – Майклу так хотелось взять Грейс за руки, – и узнал о твоем внезапном интересе к приюту. Дорогая моя, ты…
– Не смей больше так называть меня! – прошипела Грейс. – Полагаю, ты думаешь, что все это как-то связано с тобой?
– Я бы никогда не осмелился оказывать влияние на твои поступки. Миссис Кейн попросила меня дирижировать хором сегодня вечером.
– Эта благотворительность не имела к тебе никакого отношения, – вздернула подбородок Грейс и с сомнением, посмотрела на Майкла.
– Очень жаль это слышать, – не скрывая сомнения в голосе, откликнулся Майкл. – Но я могу быть разумным, леди Шеффилд. Я не стану предполагать, что оказал влияние на ваше великодушие, если вы, в свою очередь, не будете думать, что для моего нахождения здесь существует какая-то другая причина, кроме данного мной обещания.
У Грейс был крайне недовольный вид, и это порадовало Майкла. Больше всего он боялся безразличия. Может быть, он все-таки не убил в Грейс последней капли любви, которая оставалась в ней для него в Йоркшире. О Боже, как ему хотелось заключить ее в свои объятия и целовать до тех пор, пока она не начнет задыхаться!
– Почему ты прячешься в моем саду? Ты ведь уже выполнил свои обязательства на сегодняшний вечер! – не дожидаясь ответа на свой вопрос, выпалила Грейс.
Майкл приблизился к ней еще на один шаг и был околдован пьянящим запахом ее духов.
– На самом деле для приезда в Лондон у меня есть другие причины, и пока ты пытаешься скрывать мотивы своих поступков, я этого делать не стану, – сказал он, загнав ее в ловушку. – Я приехал, чтобы поблагодарить тебя за варежки, которые ты для меня связала.
– Это мелочь! – нетерпеливо бросила Грейс. – Не большая награда за то, что ты спас меня в ту ужасную вьюгу. А другие причины?
– Почему ты считаешь, что есть другая причина? – Он не скажет ей правду.
– Ты говорил, что были причины… во множественном числе.
Как же ему хотелось погладить пульсирующую жилку у основания ее хрупкой шеи!
– Ну же, Майкл?
– Может, я соскучился по еде, приготовленной тобой, Синеглазка.
– Наверняка вы сами, мистер Раньер, можете справиться с этим намного лучше, – выдохнула Грейс. – Даже…
Вдруг с балкона над ними упало несколько теней. Похоже, это были дамы, потому что послышался высокий заливистый смех. Майкл обнял Грейс и увлек под выступ. Она сдавленно охнула, и он ее отпустил.
– Нет, – он приложил палец к ее губам, – не говори ни слова, если не хочешь, чтобы тебя увидели вместе с негодяем.
– Знаешь, не надо постоянно повторять мне, кто ты есть! – прошипела Грейс. – Я и так уже знаю!
– Но я думаю, что справедливо напомнить об этом жертве, пока я не пошел на убийство.
– Фу! – фыркнула Грейс. – Ты такой же безобидный, как… как…
– Как что, Грейс? – прошептал Майкл, наклоняясь вперед. Еще дюйм, и он утонет в изумительном, пробуждающем воспоминания запахе ее духов.
– И все-таки почему ты здесь, в моем саду? – отшатнулась Грейс.
– По той же самой причине, что и ты, – пробормотал Майкл.
– Прекрати!… – отвела взгляд Грейс.
Майкл был благодарен, что она оказалась сильнее его. Не важно, насколько силен в нем здравый смысл, желание обладать ею победило все его благие намерения.
– Я пришел, потому что хотел узнать… Нет, мне необходимо знать, не беременна ли ты.
– Я уже говорила тебе, – Грейс сдвинула тонкие брови, – что об этом тебе не стоит беспокоиться. В этом плане у меня нет таких проблем, как у других дам… О, это нелепо. Я уже говорила тебе…
– Да, но вероятность всегда остается, когда два человека занимаются…
– Знаешь, – оборвала его Грейс, – я совершила чудовищную ошибку, думая, что просто создана для этого. Я считаю это неприемлемым. – У Грейс был очень смущенный вид. – Я не беременна и на прошлой неделе получила этому подтверждение.
– Здесь нечего смущаться, – немного печально заметил Майкл. – Естественный процесс.
– Не знаю, зачем ты приехал. Я же обещала, что сообщу, если что. Мне можно верить, я всегда говорю правду в отличие от некоторых, с кем я недавно познакомилась.
Господи, он не мог перенести боль, промелькнувшую в ее рассерженных глазах.
– И когда это я был нечестен с тобой?
– Когда я прощалась с тобой в Бринлоу. И не смей заставлять меня повторять твои слова. Мы оба знаем, что у тебя нет гордости, о которой ты говорил, и я…
Звуки шагов по каменным ступеням, ведущим со стороны балкона, заставили Грейс замолчать. На зимней лужайке с пожухлой травой за арками появились четыре вытянутые тени. Потом в поле зрения показались два джентльмена и с ними – две дамы. Маленького роста пожилая вдова опиралась на руку необыкновенно красивой черноволосой дамы. Взгляды Хелстона и маркиза метнулись в их сторону, и они двинулись вперед, а дамы направились за ними следом.
Бренди едва не выплеснулся из бокала Хелстона, когда он вдруг резко остановился.
– О, не предвестник ли трагедии собственной персоной! Мне следовало убить тебя, ты, проклятый…
– Люк! – с ужасом в голосе перебила его темноволосая дама.
– Оставь его, Розамунда, – тихо сказал Элсмир, дымя сигарой. – Хелстон абсолютно прав. Грейс?
– Со мной все в порядке. Я как раз собиралась…
– Он поклялся, что больше мы его не увидим! – отрезал герцог, не в состоянии сдерживать свое негодование. – Какой же я глупый, что принял на веру слова отступника! Какого черта ты здесь делаешь?
– Вопрос века, – пробормотала Грейс.
Майкл молча терпел их пристальные взгляды, пока Хелстон уже не мог больше сдерживаться и повернулся к Грейс:
– Очень плохо, что полукровки в Англии ходят с гордым, надменным видом, возвышаясь над нами и лишая хорошей возможности вытащить ответ из его…
– Эйта говорила, что вы высокий, мистер Раньер, но я никогда не думала… – со сдавленным смехом прервала его дама, очевидно, являвшаяся женой Хелстона.
– Проводи, пожалуйста, Эйту с Грейс в бальный зал, дорогая, – проскрежетал зубами герцог.
– Но, Люк, – повернулась к внуку старая герцогиня, – намного занятнее отнестись к врагу по-дружески.
– Вот почему битву полов никогда не выигрывает ни одна из сторон, Эйта, – рассмеялся Элсмир.
– К черту все! – взорвался Хелстон. – Разве нельзя ближе к делу?
– Люк, под маскарадными масками уже чешется кожа, да и подышать свежим воздухом немного надо. А теперь, молодой человек, – старая герцогиня повернулась к Майклу, – говорите, что вы здесь делаете? И почему вам потребовалось так много времени, чтобы появиться здесь? Мне кажется, Грейс должна танцевать танец перед ужином с вами вместо маркиза.
– Я здесь не для того, чтобы танцевать, мадам. – Майкл сжал руки в кулаки. Этот проклятый танцевальный зал был слишком открытым со всех сторон.
– Ну что ж, никто из джентльменов не горит желанием танцевать, но это к делу не относится! – отрезала вдовствующая герцогиня, даже Хелстон не успел ей помешать. – А как вы собираетесь снова завоевать ее расположение, если не позволите ей отдавить вам ноги?
Жена Хелстона прижала пальцы к губам, чтобы молчать.
– Я уже говорил графине, что хору мальчиков был необходим хормейстер, и я дал обещание… За его спиной Грейс издала, едва слышный сердитый возглас.
– В самом деле? – с сомнением уточнила Эйта.
– Убери от моего лица эту проклятую сигару, Элсмир, – сказал Хелстон.
Маркиз улыбнулся и пустил очередное колечко дыма.
– И что тут, по-твоему, такого забавного? – продолжал Хелстон. – Это ты виноват, что мы оказались в таком положении, когда вынуждены выслеживать в кустах бездельников.
– Мне смешно, потому что он явно умеет хитрить. Было бы возможно использовать его в дипломатическом корпусе, если бы его рост и черты лица не делали его таким узнаваемым, – ответил маркиз. – А теперь, мистер Раньер, начнем сначала. Вы здесь, несомненно, для того, чтобы увидеть графиню. Но скажите, пожалуйста, зачем? Я думал, мы раньше все уже решили.
Наверняка даже такой человек, как вы, выполняет обещанное.
Майкл посмотрел на обеспокоенное лицо Грейс, обдумывая ответ. В тишине раздавались звуки с ее конюшни ;расположенной поблизости: одна лошадь ржала, прося корм, другая недовольно била, копытом. И вот наконец, слава Богу, ему в голову пришла мысль. Идея была совершенно смехотворная, совершенно эгоистичная, но это – лучшее, что он смог придумать под пристальным взглядом пяти пар глаз.
– Я здесь для того, чтобы выполнить другое обещание. Не так давно я кое-что обещал леди Шеффилд. Я согласился дать ей несколько уроков верховой езды, когда она гостила у меня в Бринлоу.
– Ни на что такое я не соглашалась! – с изумлением воскликнула Грейс. – Вы просто придумали это!
Элсмир захихикал.
– Вы отрицаете, что мы говорили об уроках верховой езды, леди Шеффилд? – пробормотал Майкл.
– Какая нелепость! Может быть, в шутку вы и предлагали какую-то странную идею, но всем известно, что я терпеть не могу… – Грейс замолчала, явно расстроенная боязливыми словами, которые едва не сорвались с ее губ.
– Никогда не понимала, почему ты так не любишь лошадей, Грейс, – подала голос Эйта. – Они ведь такая необходимая часть нашей жизни. Я обожаю их. И Розамунда, и Джорджиана. И я держу пари…
– Это абсурдно, – перебила ее Грейс, прищурив глаза. – Я люблю лошадей. Это они меня не любят. И я отказываюсь продолжать этот разговор. Мистер Раньер ведет себя возмутительно Мне нужно возвращаться к…
– Ей потребуется компаньонка, – обратилась к Майклу Эйта, не дав Грейс договорить, – а я обожаю кататься верхом. Грейс, дорогая моя, у Люка есть очаровательная небольшая серая кобылка из Уэльса, на которой ты можешь попробовать проехаться. Мы все могли бы поехать с тобой. Не смотри на меня так, Люк. Я же не предлагаю скачки на Роттен-роу. На окраине увеселительных садов Рейнлаг есть симпатичная дорожка вокруг декоративного озера. По утрам там никогда никого нет. Надо отправляться туда завтра утром, такая хорошая погода стоит.
Кроме жены Хелстона, которая изо всех сил сдерживала смех, все остальные с немым ужасом смотрели на крошечную герцогиню. Герцог схватился за голову, а его жена что-то прошептала ему на ухо и поцеловала в щеку.
– Девять часов – не слишком ранний час для всех вас? – тихо спросил Майкл.
– Это слишком поздно, как бы рано ты ни предлагал, – пробормотал Люк, внимательно посмотрев на Грейс. – Розамунда, – повернулся он к жене, – думаю, я соглашусь на эту, э-э, сделку… немедленно. – У него потемнели глаза, он нахмурился и потащил жену к огромной иве, где было темнее.
Маркиз поднес сигару ко рту, прикрыл глаза и не сказал ни слова.
А что же Грейс? Грейс Шеффи вздернула подбородок и внимательно посмотрела в лицо каждому, кто здесь был, прежде чем ее взгляд остановился на Майкле.
– Мистер Раньер, хорошие манеры не позволяют мне сказать вам все, что я думаю. Мне неизвестна причина, которая скрывается за этой абсурдной идеей, но вам следует знать, я не позволю втянуть себя в…
Откуда-то сверху кто-то издал звук, похожий на кудахтанье, и Грейс резко повернула голову. В отсвете фонарей, украшавших перила лестницы, на мгновение обозначился четкий силуэт джентльмена низкого роста, который тут же вернулся в дом.
Если бы Грейс принадлежала к тому типу женщин, которые имеют пристрастие к пари, как ее отец, она бы поставила половину своего состояния на то, что это был мистер Браун… И эти звуки он издавал для нее.
– В девять часов ровно. – Грейс вновь перевела взгляд на Майкла. – Я вас оставлю, чтобы вы обсудили детали. – Она в одиночку направилась к лестнице, чтобы не унижать себя еще больше.
Для этого у нее еще будет время. Завтра.
Глава 12
Прежде чем лечь спать после долгого, удачно прошедшего вечера, Грейс придумала десяток благовидных предлогов, чтобы отказаться от этой затеи. Но когда розовые лучи рассвета раскрасили небо, все причины избежать урока верховой езды звучали несерьезно даже для ее собственных ушей.
Она не знала, что на самом деле привело Майкла Раньера в Лондон. Но она никогда не позволит ему увидеть, как взволновал ее один только его вид. Разве она не Графиня с Ледяного острова? Ну что ж, теперь она предстанет перед ним такой. А потом он, даже не оглянувшись, вернется в Йоркшир.
Так предполагала Грейс.
С ухаживаниями джентльменов, а в особенности кузнецов, покончено. И уж совершенно точно покончено с ухаживаниями любого мужчины, у которого засела в голове сумасшедшая идея посадить ее на лошадь.
Грейс не стала вызывать служанку и подошла к шкафу орехового дерева, где после длительных поисков откопала единственную амазонку, которая у нее была. Темно-синяя с ярко-красной отделкой и медными пуговицами амазонка всегда пробуждала в ней желание заплести волосы в две длинные косы, потому что так она действительно будет производить впечатление маленькой девочки, которая играет в капитана военно-морского флота.
Грейс облачилась в костюм, который оказался неудобно жестким, и села перед зеркалом, чтобы заколоть волосы и опустить вуаль модной шляпки с длинным пером фазана сзади. Амазонка и шляпка были заказаны для нее графом Шеффилдом и никогда не надевались. Грейс надеялась, что так оно будет и в дальнейшем.
Глядя на свое бледное лицо в зеркале, она никак не могла решить, на кого она похожа больше: на человека, стоящего перед гильотиной, или на того, кто готов совершить убийство. Что с ней случилось за последние несколько недель? От сдержанной изысканности, украшавшей ее лицо, не осталось и следа. Она даже не стала надевать свои привычные бусы из жемчуга. Длинные нити, которые могли цепляться за некоторые атрибуты упряжки, стали еще одним пунктом в вызывающем головокружение списке потенциальных бедствий.
Почему он настаивает на продолжении знакомства?
Сама она прекратила это знакомство, возможно, с сожалением, но по крайней мере она его прекратила. Он ее точно не хочет. Если бы хотел, то не сказал бы те слова в Бринлоу. И он не тот человек, который может затаить чувство вины. Для этого он был слишком откровенен.
Значит, он негодяй, на чем и сам настаивал. Одно дело – желать женщину и отвергать ее. И совсем уж другое – потом продолжать ее мучить. Он просто бессовестный негодяй. И это невозможно пережить.
Едва слышный внутренний голос твердил другое. Но разве не эти тихие пленительные голоса всегда причиняют дамам неприятностей больше, чем разумные и внятные?
Через четверть часа Грейс очутилась вместе с Эйтой, Элизабет и Сарой в темно-зеленом лакированном экипаже с гербом Хелстона по бокам.
– Я беспокоюсь за тебя, Грейс, – сказала Элизабет, подтыкая край одеяла. – И пыталась предупредить тебя, что большинство джентльменов не понимают слово «нет».
– О, черт возьми, – улыбнулась Эйта, – я, например, счастлива, что мистер Раньер приехал. И готова заключить пари, что он бы уехал по одному щелчку моих пальцев, если бы не был влюблен в нее.
– Эйта! – простонала Грейс. – Не говори чепухи.
– Возможно, в Йоркшире он сомневался, но там было много врагов, он был удивлен и не подготовлен. Теперь он явно подготовился и разработал тактику.
– Остается только надеяться, что если это действительно будет битва, то вы встанете на мою сторону, – заметила Грейс без тени малейшего сомнения.
– Я буду на твоей стороне, моя дорогая, на твоей. – Эйта похлопала Грейс по дрожащим рукам, затянутым в розовые перчатки. – Твое счастье – на первом месте, милая.
У Грейс было несколько собственных приемов ведения разговора, и среди них – тактика перемены темы, когда надо обойти что-то и опередить.
– Между прочим, Элиза, где ты пропадала вчера вечером? Старший брат Розамунды искал тебя, чтобы попросить танец после ужина.
– Я никогда не обещала ему танец. – Элизабет выглянула в окошко экипажа. – И костюм мой для этого был неподходящим, очень неудобным.
– Ты, моя дорогая, стала удивительно капризной, с тех пор как мы приехали в Лондон, – со скептицизмом посмотрела на нее Эйта. – Мне кажется, что где-то между Йоркширом и Лондоном мы потеряли леди с трепещущим взглядом на жизнь.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – сказала Элизабет, уклоняясь от замечаний старой герцогини и применяя тактику Грейс. – Посмотрите, мы уже почти приехали.
– Не волнуйся, я не стану приставать к тебе, Элиза, – похлопала ее по руке Эйта. – Мне думается, что за один раз успешно приставать я могу только к одной из вас. И сегодня мы оказались здесь, чтобы поддержать Грейс.
– А мне казалось, что вы собрались здесь, чтобы поддержать мистера Раньера, – округлила глаза Грейс. – Мы все прекрасно знаем, что я никогда не давала глупого обещания кататься на лошади.
– Я тебе верю, – откликнулась Сара. – Но может быть, ты воспользуешься этой возможностью, чтобы поговорить с ним наедине. Пусть даже это будет пристойное прощание, без стоящих над душой Люка и Куина. Мой муж всегда говорил, что слова прощания так же важны, как и слова приветствия.
– Вы должны согласиться, что с моей стороны это была блестящая идея послать записку мистеру Раньеру, чтобы он встретил нас на час раньше, и мы могли бы избежать всех этих вставаний в позу со стороны мужчин. Хотя… Слушайте, действительно рассвет, а рассвета я точно никогда не видела, – засмеялась герцогиня.
– Все это приведет лишь к катастрофе, – поджала губы Грейс.
– Дорогая моя, разве ты не замечала, что иногда катастрофа приводит к счастью? – Маленькая фигурка Эйты буквально излучала безрассудную уверенность.
– В таком случае, – улыбнулась Грейс, – я, единственная из вас, должна скоро просто сиять от радости.
– Дай только время, – заявила Эйта, поправляя шляпку с пером на голове у Грейс. – Я верю, даже если ты не веришь.
Экипаж остановился перед самшитовой изгородью, отделявшей их от декоративного озера. Грейс выглянула в окошко экипажа и увидела, что к ним приближается один из симпатичных парных двухколесных экипажей Куина под управлением мистера Брауна. Сзади к нему была привязана небольшая лошадь серой масти.
Вот он, инструмент пытки.
Она молилась, чтобы мистер Раньер не приехал. Она понимала, что это бесхарактерно. Но с другой стороны, тогда все будет гораздо легче. Она может просто отказаться видеть его, если он осмелится постучать медным молоточком в ее дверь на Портмен-сквер.
Внезапно раздался негромкий стук в дверцу экипажа, и она открылась. На фоне покрытого рябью бледно-голубого зимнего неба обозначился резкий силуэт лица мистера Раньера. В нескольких шагах от него стояла его крупная черная кобыла с белой звездочкой на лбу. Видимо, было уже слишком поздно желать замерзающего налету мокрого снега с дождем или, на худой конец, жалкой мороси.
– К вашим услугам, леди, – поклонился Майкл и подмигнул.
Он подал руку и помог выйти из экипажа Эйте, Элизабет и Саре, которые сердечно поблагодарили его за это. Потом его лицо вновь показалось в экипаже.
– Графиня!
– Да?
– Окажите мне честь, – протянул Майкл свою широкую ладонь, затянутую в перчатку.
– О да, спасибо.
– Такое волнение. Такой восторг.
– Вам повезло, что я здесь. – Грейс вложила свою руку в протянутую ладонь и сразу вспомнила, какая она большая и твердая.
– Я знаю, – прошептал он ей на ухо, когда она выходила из экипажа.
Сыпалась мелкая изморось, почти затмевая собой огромную ротонду вдали и китайскую беседку. То, что ночью всегда выглядело как волшебный замок в свете фонарей, теперь при свете дня обнажило свои мелкие изъяны, созданные руками человека.
Мистер Браун отвязывал серую лошадку от своего экипажа, а Эйта тем временем собрала всех вокруг себя.
– Сара и Элиза прогуляются пешочком, мистер Раньер, пока вы дадите Грейс урок верховой езды. А я испытаю эту новую упряжку, которую Куин так любезно предложил мне.
– Управлять буду я, – подходя, тихо, но настойчиво потребовал мистер Браун.
Последовала долгая пауза, и слышен был только гогот двух гусей, перекликавшихся вдали.
– На самом деле сопровождать меня просил Чарлз, – с вызовом сообщила Эйта.
– Неужели правда? – Мистер Браун передал поводья молодой кобылки в руки Майкла.
– Да. Пока именно я буду править лошадьми.
– Вот как? – с обманчивым спокойствием удивился мистер Браун. – Леди, мистер Раньер, оставьте нас, пожалуйста, на минутку. Нам с герцогиней надо переговорить.
Все стали медленно отступать назад.
– Нет, не стоит, – немедленно отреагировала Эйта. – Вы все должны остаться. Здесь нет ничего такого, что нельзя говорить в присутствии моих друзей. – Казалось, она не заметила, что Сара с Элизабет успели исчезнуть, по-видимому, направились гулять по одной из многочисленных тропинок в садах.
– Ладно, – согласился мистер Браун. – Тогда в присутствии твоих друзей я вынужден тебе напомнить, что ты дала обещание никогда больше не управлять экипажем.
– Нет, я обещала, что никогда не буду больше делать это одна.
– Не может быть.
– Все именно так, – раздраженно повторила Эйта.
– И это было после того, как ты едва не разбилась в Корнуолле, когда лошади в упряжке понесли? После чего фаэтон Куина превратился в щепки?
– Совершенно верно. Совсем как твой экипаж, когда ты оставил мою любимую девочку умирать в проклятой снежной вьюге в Йоркшире.
Грейс, прочистив горло, решила вмешаться.
– Нет, графиня, вас это не касается, – успокоил ее мистер Браун и вновь посмотрел на Эйту.
Грейс поймала взгляд Майкла и кивнула в сторону маленькой куполообразной и причудливо украшенной беседки в нескольких шагах от того места, где они стояли. Майкл понял ее знак, и они медленным, очень медленным шагом удалились от ссорившейся пары. Хотя расстояние все равно оказалось не таким далеким, чтобы не слышать разговора на повышенных тонах.
– Неужели именно в этом кроется причина твоего плохого настроения и поведения в последний месяц? – Мистер Браун пристально смотрел на миниатюрную герцогиню. – И вот почему в тебе вспыхнул неожиданный интерес к мистеру Бофору? А я так близко к сердцу принял твое письмо. Я подумал, что ты слишком стеснительная или гордая, чтобы признать свои чувства, когда снова увидел тебя. В своем письме ты написала, что могла бы изменить…
– Я написала, что не прощу тебя, если ты не вернешь мне Грейс, – перебила его Эйта.
– Действительно, написала. – Мистер Браун вздернул подбородок, прикрыв глаза. – Ты всегда будешь искать причины, чтобы не простить меня за то, что тогда, много лет назад, я тебя не встретил, да? Было бы честнее, если бы ты просто закрыла этот вопрос и признала, что не можешь забыть или простить, и не будешь это делать, Мерседитас. Ой, я дурак!…
– Сейчас не время… Ах, вот и Бофор, – тряхнула седыми кудряшками Эйта, помахав показавшемуся вдали джентльмену верхом на лошади.
– Пойдем со мной, – прошептал Майкл, и Грейс почувствовала, что его губы почти коснулись ее уха. – Пожалуйста. Теперь – наш шанс.
Грейс не хотела идти. Правда, не хотела. Но точно так же она не хотела больше быть свидетелем жесткой стычки между Эйтой и мистером Брауном. Поэтому она кивнула.
Грейс медленно пошла впереди Майкла в сторону просвета на другой стороне высокой, находящейся в идеальном порядке самшитовой изгороди, пока Майкл забирал другую лошадь. Они уже скрылись из виду, до них не доносилось ни единого слова, когда Грейс наконец остановилась.
– Послушай, я помню, что согласилась ездить верхом, но, по правде говоря, разыгрывать этот фарс нет никакой необходимости. Я знаю, что ты просто хочешь поговорить со мной о чем-то. Поэтому говори, и я вернусь к себе на Портмен-сквер, а ты можешь отправляться своей дорогой. Я даже не стану требовать, чтобы ты просил прощения за свои глупые слова в Йоркшире. Я понимаю, что это была неловкая ситуация. Ты хотел, чтобы я положила конец тому, что между нами произошло, а я оказалась не готова отпустить тебя. И поэтому ты, как джентльмен, использовал гордость в качестве инструмента, чтобы не увязнуть в этом. Люк или Куин ударили тебя и, очевидно, оскорбили, и… Ты смеешься надо мной?
– Конечно, нет, дорогая моя.
Ты все-таки смеешься надо мной.
– Как я смею смеяться над женщиной, у которой хватает мужества простить меня за что-то, за что мне даже унижаться не пришлось? Ты даже избавила меня от необходимости придумывать оправдания.
– Мистер Раньер, большинство женщин вынуждены брать на себя такую обязанность, поскольку мало кто из мужчин когда-нибудь тактично признает свою вину. О, кстати, я вас не простила.
– Мне очень хочется признаться, что я вел себя по отношению к тебе отвратительно. Этому нет оправдания.
Грейс не знала, что сказать перед лицом такого откровенного признания собственной вины.
– Это все осложняет, – обронила она.
– Но почему?
– Потому что я собиралась ругаться с тобой намного дольше.
– Ты всегда так тараторишь, – хохотнул Майкл, – или просто стараешься избежать посадки на эту лошадь? Знаешь, возможно, тебе понравится кататься на ней.
По правде говоря, Грейс лучше перенесла бы еще одну расторгнутую помолвку. Но она, конечно, тоже предпримет что-нибудь, чтобы избежать признания в этом.
– Здесь нет подставки, чтобы мне сесть на нее, – сказала она, дрожа всем телом, несмотря на необычно теплый зимний день.
– Ты замерзла? – Лицо Майкла стало серьезным. – Возьми мое пальто.
– Нет. Со мной все в порядке, если не считать того, что ты упорно решил накликать беду в мою жизнь, и не важно, в Йоркшире мы или в Лондоне.
На лице Майкла появилась улыбка, и он подошел к лошади ближе. Подхватив Грейс за талию, он посмотрел на ее лицо, прикрытое вуалью.
– Готова? – пробормотал он.
Грейс не дышала, разрываясь на части между силой его рук и своим безрассудным страхом, который преследовал ее почти всю жизнь. Онемевшими пальцами она дотянулась до передней части бокового седла, и тут Майкл поднял и посадил ее. Грейс замерла, ноги запутались ниже рожка [6] [6]Дамское седло имеет два рожка, расположенных на левой стороне передней части седла (луки). Верхний рожок служит упором для правой ноги наездницы, нижний – для упора левой ноги выше колена.
[Закрыть].
– Я бы предпочел, чтобы ты ехала верхом, – сказал Майкл, сосредоточив все свое внимание на том, чтобы поставить ногу Грейс в стремя. – Я всегда думал, что так гораздо безопаснее. Но это нам еще предстоит.
Грейс, словно мертвая, неподвижно сидела в седле, не в состоянии двигаться, не в состоянии говорить. Она ждала, что вот-вот произойдет страшная катастрофа.
– Грейс? Эй… Эй! Вот сюда, давай я помогу тебе.
Майкл перекинул ее ногу через рожок. А может, и нет.
На самом деле Грейс ничего не чувствовала. Единственное, что она видела, были уши лошади, чуть опущенные и развернутые в стороны. Грейс вдруг четко представила, что будет дальше. Лошадь понесет раньше, чем она успеет подхватить поводья, и потом все станет гораздо хуже. Гораздо.
– Грейс, посмотри на меня, – как будто через пелену тумана проник в ее мозг строгий голос Майкла.
Грейс, словно каменная, ничего не видя перед собой, повернулась на его голос.
Без всякого предупреждения ее сняли с этого проклятого седла, и она опять почувствовала твердую почву под ногами, и Майкл прижимал ее к себе.
– Господи, я не должен был заставлять тебя делать это. – Он еще крепче прижал ее. – Грейс, я не должен был говорить тебе те слова, что сказал в Бринлоу. Я не должен был вмешиваться, только все испортил, понизив голос, добавил он.
