Текст книги "Встреча с мечтой"
Автор книги: София Нэш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
– Дети, дайте, пожалуйста, дорогу мистеру Раньеру, – хлопая в ладоши, подошла к ним в этот момент мисс Гиван. – О, леди Шеффилд, вы оказали нам большую честь своим визитом. Майкл! Привратник сказал, что он постоит рядом, чтобы помочь, если надо.
– Единственная помощь, которая мне потребуется, касается белой омелы. Естественно, я не стану просить помощи Чарлза в этом деле. – Майкл снова ухмыльнулся Грейс и подмигнул Виктории. Рыжеволосая красавица выгнула бровь и мило улыбнулась в ответ, после чего на щеках у нее появились очаровательные ямочки.
Глядя на мисс Гиван, Грейс почувствовала приступ головокружения. Девушка пристально смотрела вслед мощной, фигуре Майкла, когда тот переключил свое внимание на массивное бревно на лестнице.
Грейс было так одиноко. Зачем она пришла сюда? Она всегда, независимо от местонахождения, чувствовала себя как рыба, вынутая из воды. Когда она была маленькая и жила на острове Мэн, никому из детей не позволяли играть с ней, потому что ее отец, барон Атолл, был пэром, занимавшим самое высокое положение на острове. Потом, в Лондоне, когда финансовое состояние ее семьи пошатнулось, от нее стали держаться подальше. Даже с другими вдовами в тайном клубе Эйты она из-за оставшегося после смерти мужа богатства чувствовала себя обособленно в окружении других дам, находящихся почти у черты бедности. А теперь и здесь она была не более чем развлечением и только отвлекала внимание. Дети продолжали смотреть на нее и перешептываться, а миссис Кейн бросала на нее взгляды и старалась усмирить детей.
Грейс наспех придумала три или даже четыре причины для своего немедленного отъезда, когда ее внимание снова привлек Майкл, тащивший полено. Оно было больше самого Майкла. И он снял с себя грубо сшитый сюртук, шейный платок и даже рубашку и заменил их кожаным фартуком, очевидно, чтобы защититься от колючих веток, грязи и пыли, осевших на полене.
Грейс пришла в голову мысль, что скорее всего именно так он был одет, когда работал в кузнице.
Плечи блестели от пота, и мышцы рук бугрились от напряжения. Он был похож на настоящего Атланта, который держит на плечах небесный свод. Полено, наконец, заняло свое, место перед камином.
– Стоп, стоп! – завопила толпа. Дети тут же устроили свалку, пытаясь по очереди взобраться на полено.
– Они хотят посидеть на нем, чтобы в новом году к ним пришла удача, – пояснила Грейс мисс Гиван, перекрикивая шумную свалку вокруг бревна.
И только одна девочка из младшей группы, лет шести, молча стояла в дальнем углу.
– А почему тот ребенок не присоединяется к остальным детям?
– О, это Лара. Лара Пибоди. На самом деле очень плохо, что она одна. Она должна была вернуться сюда только в январе. В семье, которая взяла ее к себе в младенческом возрасте, сейчас плохи дела. Жена заболела, и поэтому мужу пришлось вернуть Лару пораньше. У нее грустный вид, потому что она скучает по той семье. Но ничего страшного, через пару дней хорошее настроение вернется к ней. С ними со всеми так. Я помню, мне потребовалось около недели, чтобы быстро подружиться с половиной дюжины девочек, когда я вернулась из деревни.
– Понятно. – Грейс посмотрела на бесстрашное выражение лица мисс Гиван. – Значит, все дети в младенческом возрасте живут в семьях?
– Да. Потом они возвращаются, когда подрастут, чтобы учиться читать и писать буквы. По крайней мере, мальчики. Все они здесь для того, чтобы овладеть ремеслом. Девочки обычно становятся служанками в богатых домах, мальчики идут в море или получают другую профессию.
– Такую, как кузнечные работы, – добавила Грейс, бросив взгляд на Майкла, который все еще усаживал и снимал детишек с бревна.
– Да, – согласилась мисс Гиван. – Но мы больше не посылаем мальчиков к Мэннингу, где был Майкл, он, возможно, уже рассказывал вам.
Итак, он был в учениках в конюшнях Мэннинга, сделала вывод Грейс.
– Нет, он мне ничего не рассказывал, – нервно вздохнув, произнесла она вслух. Ее задело, что он мало, чем поделился с ней.
– О, простите. Я думала, он обо всем вам поведал.
– Мы познакомились недавно.
– Ах, так вот в чем дело. Ну а я знаю Майкла с тех пор, как он прибыл сюда. И хотя мальчикам и девочкам не разрешено вместе посещать занятия или обедать, я видела его каждую неделю. Я отвечала за стирку, и он всегда помогал принести одежду мальчишек в прачечную, потому что ее было очень много.
Грейс не хотелось, чтобы мисс Гиван втягивала ее в подобный разговор, но она была слишком вежлива, чтобы внезапно сменить тему.
– Мы были очень близки. Его уход едва не разбил мое сердце. Как замечательно видеть его снова! И к тому же в таком хорошем настроении.
Грейс, не задумываясь, встала. Она не могла больше это слушать. Она бросила взгляд на удрученную малышку в углу зала. Огромные серые глаза смотрели прямо в глаза Грейс.
– Простите меня, мисс Гиван, но, может я, постараюсь хоть как-то утешить вашу вновь прибывшую.
– Конечно, леди Шеффилд. Вы так добры. И Майкл рассказывал нам, что вы всегда ко всем очень добры. Сам Майкл точно такой же. Мы так благодарны вам за вашу щедрость.
Нет, а чего, собственно, ожидала Грейс? Майкл был самым обаятельным и сильным мужчиной из тех, кого она встречала в своей жизни. И мисс Гиван не уступала ему в жизненной силе и энергии. Разве могла Грейс обвинять ее или любую другую женщину за сумасшедшую любовь к нему? Она посмотрела на Майкла, пока он рассаживал на полене самых маленьких детишек и упрашивал тех, кто постарше, дождаться своей очереди, и испытала отвращение к самой себе. Она никогда не могла понять характер чувств мужчины и женщины друг к другу. Виктория Гиван и Майкл Раньер знакомы друг с другом с самого детства, совсем как Джорджиана с Куином. Казалось, что последняя пара не имела меж собой ничего, кроме глубокой дружбы, но с колотившимся в горле сердцем Грейс подумала, что это оказалось столь же далеко от истины, как, возможно, и дружба мисс Гиван с мистером Раньером. А что? Они происходят из одной и той же социальной среды и созданы друг для друга.
Впервые в жизни где-то глубоко внутри Грейс ощутила острую боль. Она думала, что уже испытывала ее прежде, сначала с Люком, потом – с Куином. Но нет. Сейчас боль оказалась невыносимой. Ей хотелось вопить от этой боли так, как вопят все фазаны в Англии.
Ладно.
Она переживет этот вечер, как переживала все другие несчастливые вечера своей жизни. Грациозно. Точнее ее назвать было бы невозможно, если бы родители изменили свое решение и передумали назвать ее Грейс [7] [7]Грация, изящество (англ.).
[Закрыть].
Направляясь к одинокой малышке, Грейс попыталась привести свои мысли в порядок.
– Простите, мисс, но я чувствую себя немножко неловко, потому что знаю только двух-трех человек в этой комнате. Я увидела, вы тоже здесь стоите одна. Можно мне попросить присесть рядом с вами? – закусила губу Грейс. – Тем самым вы окажете мне огромную услугу.
Маленькая девочка долго смотрела на Грейс, ее серые глаза напоминали зимнее небо острова Мэн. Потом она, наконец, кивнула один раз и сделала то, что затронуло сердечные струны Грейс. Маленькие пальчики проникли в ее руку в перчатке и потянули Грейс к стоявшей рядом скамейке. Там они сели рядышком.
– Как вас зовут? – спросила малышка.
– Грейс Шеффи.
Девочка сверлила ее взглядом из-под длинных ресниц.
– У вас очень мягкие перчатки, – тихо сказала она, так что Грейс пришлось даже наклониться, чтобы услышать.
– Спасибо.
– Меня зовут Лара. – Девочка еще ближе придвинулась к Грейс.
– Мне очень приятно с тобой познакомиться, Лара. А тебе разве не хочется сесть на большое полено?
– Нет, – с тоскливым лицом покачала головой девочка, – я не верю в удачу.
– Я тоже. – Неожиданно Грейс почувствовала, что на душе у нее стало спокойно. Ей не пришлось развлекать разговором ребенка, сидящего рядом. Она держалась за руку Лары и ни за что на свете не отпустила бы ее.
Время от времени она смотрела на маленькую головку с ровным прямым пробором, и на сердце становилось легче. Впервые в жизни она осознала мощную, безграничную связь матери с ребенком. Ей отчаянно захотелось оградить Лару от всех последующих разочарований в жизни, чтобы из этих печальных серых глаз ребенка исчезла боль.
В это мгновение на Грейс посмотрел Майкл и улыбнулся.
О Боже, она была прекрасна, как Мадонна. Картина, которую она создала с маленькой белокурой девочкой, сидевшей с ней рядом, была слишком болезненна для созерцания. Она напомнила ему о сне, в котором он видел Грейс в яблоневом саду.
– Майкл!
Он повернул голову и увидел, что к нему через море детей пробирается Виктория.
– Повар говорит, что через пятнадцать минут будет готово угощение. Давай перейдем к другой игре. Дети хотели сыграть в жмурки.
Мальчишки громкими возгласами выразили свое одобрение.
– А я переоделся для игры «Подкуем лошадку», – засмеялся Майкл. – Я даже обеспечил «лошадь», – кивнул он в сторону балки, подвязанной с двух сторон «поводьями».
– Но девочки никогда не выигрывают в этой игре, – вышла вперед девочка постарше. – Очень трудно удержать равновесие и забивать воображаемые гвозди. Давайте сначала сыграем в жмурки.
– Пусть никогда не говорят, что меня нельзя убедить выполнять желания дамы. – Майкл с важным видом поклонился и достал из кармана кожаного фартука платок. – Кто первый?
– Мисс Гиван! – с проказливым видом выкрикнул один из самых отважных мальчишек. – Мы все хотим, чтобы это была мисс Гиван.
– Послушайте, мальчики, – покачал головой Майкл, – ведите себя прилично. Мисс Гиван, кажется, вас выбрали!
– Очень хорошо, – расплылась в улыбке Виктория и согласно кивнула.
– Не подсматривать, Виктория. – Майкл осторожно завязал глаза женщины, которая из заурядной девочки с рыжими кудряшками превратилась в огненно-рыжую красавицу. – Я лучше всех присутствующих здесь знаю твою склонность к жульничеству. Но к счастью, мне, как твоему бывшему сопернику, известны все твои уловки.
– Ты совершенно не прав, Майкл. У меня всегда была склонность только к… – в этот момент Виктория повернулась в его сторону, Майкл едва успел отскочить, – к победе.
– Давай, Виктория. – Майкл сделал еще несколько шагов в сторону. – То, что в детстве тебе иногда удавалось поймать меня, вовсе не означает, что я позволю тебе выиграть сейчас. – С каждым произносимым словом Майкл перемещался то влево, то вправо, и Виктория, кажется, отказалась от своего поиска.
Майкл направился к скрытому алькову, где он оставил одежду. Сняв кожаный фартук, он надел рубашку, повязал шейный платок и, натянув сюртук, стал застегивать пуговицы. Потом он подошел к колонне, прислонился к ней, сложив руки на груди, и наблюдал за веселой игрой, тайком поглядывая в сторону Грейс.
Он едва сдержал себя, чтобы не подойти к ней. И несмотря на все свои сомнения, он принял решение на несколько дней задержаться в Лондоне, только чтобы увидеть ее. Конечно, он не останется здесь до конца рождественских праздников, но, возможно, уедет в первый день нового года. Конечно, мало кто из сыщиков будет шататься по улицам в Рождество, день подарков и День святых невинноубиенных младенцев.
Его столкновение в переулке с Джеймсом, бывшим трубочистом, который так и не пришел в приют, заставило Майкла осознать, что он действительно очень похож на этого мальчишку. Слишком недоверчивый. Глядя на Грейс, он понимал, что мог воспользоваться шансом и довериться ей. Но одновременно с этим ему хотелось защитить ее от самой ужасной мерзости. Поэтому он лишь частично объяснит ей свое возвращение в Бринлоу и почему в будущем не сможет вернуться в Лондон.
Чья-то рука схватила его за бок. Какого черта… О Господи…
– Я поймала тебя, – задыхаясь, произнесла Виктория, все еще не снимая повязку с глаз. Она подкралась к нему сзади, пока он стоял, погрузившись в собственные мысли. – Теперь мне нужна минутка на размышления, чтобы угадать, кто это.
Майкл замер, а дети разразились громким хохотом. Виктория протянула руку вперед, чтобы ощупать его тело спереди.
– Хм, дайте подумать. Может быть мистер Уилкис? Или Чарли Хау? Нет, подождите, вы слишком высокий и широкоплечий, чтобы быть Чарли, – с растущей неуверенностью заметила Виктория.
– Ты решила продлить мое унижение как можно дольше, да, Вик? – прошептал Майкл так, чтобы услышала только она.
– Ну конечно. Это самое смешное, что у меня было за год! – Очаровательный рот под повязкой расплылся в улыбке.
– Не говорите, что я не предупреждал вас о ее любви к жульничеству, – обратился к хихикающей публике Майкл. – Неужели никто не видит щель у нее в повязке? Она смотрит на мои ботинки. Вам не стыдно, мисс Гиван?
– Нисколечко, мистер Раньер, – ответила, снимая с глаз платок, Виктория. – Теперь ваша очередь играть эту роль.
Дети восприняли ее слова громкими одобрительными воплями. Виктория прижалась к нему своим теплым телом, поднявшись на цыпочки, чтобы завязать ему глаза.
Плохо, что в этот момент он не видел выражения лица Грейс.
Глава 14
Пальцы Майкла скользнули по бокам Виктории вверх, и он стал щекотать ее. Она охнула и попыталась вывернуться.
– Перестань, негодник! – крикнула она.
– Ты всегда не могла терпеть щекотку, Виктория. Ты могла только всыпать за это, – язвительно ответил Майкл.
– Надо было мне вспомнить, – со смехом вырвалась из его рук Виктория, – что тебе вечно не везло.
Майкл шагнул на ее голос, но руки схватились за воздух. Он резко развернулся и услышал шарканье ног и приглушенный визг, когда дети бросились врассыпную. Но они ему были не соперники. Через несколько минут он схватил мальчишку, чье имя, можно с уверенностью сказать, у Майкла не было шанса угадать правильно.
Игра закончилась, и он снял маску, когда прозвонил колокольчик к ужину. Все дети, у которых энергия била через край и которые долго мечтали о праздничном угощении, случавшемся в их жизни только раз в год, столпились у двери в столовую. Майкл повернулся, чтобы проводить туда Грейс, но обнаружил, что она ушла. Маленькая девочка, сидевшая с ней рядом, осталась одна.
Майкл, обеспокоенный, бросился к ней.
– Куда она пошла? Неужели леди Шеффилд уехала?
Девочка кивнула, что-то крепко прижимая к себе, и молча указала на дверь, ведущую из зала.
Перчатки. Ребенок прижимал к себе розовые перчатки. О Боже, она действительно ушла!
Майкл рванул к двери, не обращая внимания на вопросы миссис Кейн и Виктории.
– Нет-нет, сэр. – Грейс отмахивалась от попыток привратника накинуть ей на плечи розовый плащ. – Спасибо. Я должна идти, меня ждет экипаж.
Майкл бросил взгляд на привратника, кивнул ему, и тот поторопился исчезнуть, чтобы оставить их одних. Грейс сделала шаг к выходу.
– Грейс, – тихо сказал Майкл, схватив ее за руку, – куда ты собралась?
– На Портмен-сквер. – Грейс посмотрела на него сквозь вуаль. – Я очень опаздываю. Куин с Джорджианой устроили замечательный вечер для всех моих друзей и семьи Эйты. Я должна ехать. О, пожалуйста, поблагодари миссис Кейн за любезное приглашение на этот праздник! Одно удовольствие было видеть детей за играми и тебя, когда ты чувствовал себя непринужденно в общении со всеми. Тебе надо возвращаться туда…
– Ты закончила? – перебил ее Майкл. Ему не нравилось, что он не видит ее лица.
– Я вижу, вы по-прежнему отказываетесь подчиняться правилам вежливой беседы, мистер Раньер.
Он затащил ее в альков, выходивший на подъездную дорогу.
– Отпусти, меня ждет экипаж.
– Подождет еще немного. Теперь скажи мне, что все это значит. Сегодня вечером ты должна была ужинать вместе с нами. Миссис Кейн и остальные, особенно та маленькая девочка, будут огорчены, если ты не останешься. Не совсем вежливое поведение для того, кто уважает такие понятия, правда?
– Я пришлю свои извинения миссис Кейн утром. А для Лары Пибоди я уже кое-что придумала. Но уверяю тебя, всех остальных мое отсутствие нисколько не огорчит. С твоей помощью Виктория Гиван будет продолжать создавать всем хорошее настроение.
Майкл долго и пристально смотрел на нее.
– Ты ревнуешь, – улыбнулся он одними уголками губ.
– Не говори чепухи!
– Грейс, – пробормотал он, – я польщен.
– Ты слишком много себе позволяешь, – буркнула Грейс. – И не смей так смотреть на меня.
– А как я на тебя смотрю?
– Как будто я какой-то неугомонный ребенок, которого надо успокоить.
– Ты всегда плохо читала чужие мысли, дорогая моя, – понизив голос, сказал Майкл. – Тебе прекрасно известно, что я никогда не думал о тебе как о ребенке. Отнюдь.
Грейс молчала.
Душу Майкла согревало то, что он все еще не безразличен ей, даже если она не станет бороться за него.
– Я знаком с Викторией с тех пор, когда сам еще был мальчишкой. С того самого дня, как вошел в эту дверь. – Майкл взял изящную руку Грейс в свою. – Она всегда была несносной и пыталась вовлечь нас с Сэмом Брином в какую-нибудь неприятность. Я уже задумался, какое чудо сотворила миссис Кейн, чтобы превратить Викторию из капризного ребенка в неутомимую, заботливую учительницу.
– Тебе не надо ничего объяснять. Я правда благодарю вас всех за это приглашение. Но сейчас мне надо идти.
Так будет лучше.
– Ну что ж, если я не могу убедить тебя остаться…
– Не можешь, уверяю тебя.
– Тогда есть еще кое-что, последнее, что я должен сделать, прежде чем ты уйдешь. Понимаешь, я обещал миссис Кейн… – Майкл проводил Грейс к двери. Ее белокурые волосы блестели в свете канделябра, свечи горели над зелеными ветками, висевшими повсюду. Среди веток виднелся крошечный букетик белых ягод, блестевших так, словно они сделаны из воска. В последний момент Майкл преградил Грейс путь.
– Черт… Майкл, что ты делаешь?
– Так, значит, ты помнишь мое имя, – пробормотал Майкл рядом с ее ухом. – А то я уже стал волноваться, что ты его забыла, поскольку очень давно не произносила его.
Грейс уперлась в его руки, когда он обнял ее.
– Не порти момент, Грейс.
– Какой момент?
– Под омелой.
– Фи! – Грейс подняла глаза на зеленую ветку. – Здесь есть другие женщины, которые помогут тебе сделать все, как надо.
– Да, но они – не ты. – Майкл склонился к ее губам, но Грейс отвернула лицо. Майкл поцеловал ее висок. – Ты – та женщина, которую я хочу. И пусть катится все к черту, я приду завтра вечером. Я знаю, в том, что касается тебя, я просто не могу уйти… Не могу насытиться тобой! – прорычал Майкл.
На него смотрели встревоженные голубые глаза, и Майкл воспользовался шансом, пока она опять не ускользнула от него, он еще крепче сжал Грейс в своих объятиях и завладел ее губами, передавая ей всю сдерживаемую страсть, которую он так долго обуздывал.
Его страстный поцелуй не знал пощады. Она была райским наслаждением, прелестью и настоящей женственностью, завернутыми в розовую упаковку. Крепко прижавшись к ней, Майкл углубил свой поцелуй, и кулаки, которыми она упиралась в его плечи, разжались. Майкл знал, что в лучшем случае у него есть только одна минута, потому что привратник вернется, но в голове была только Грейс. Ее неуловимый запах, ее нежность, ее вся до последней капли доброта.
Его язык исследовал рот Грейс, сплетаясь с ее языком, и искал, нет, требовал ответа. И она ответила на его поцелуй.
Нежно – о Господи! – так нежно она в ответ его поцеловала в своей неотразимой застенчивой манере. Как только ее язык выдвинулся ему навстречу, Майкл застонал и обнял ее хрупкую фигуру. Господи, как он мечтал об этом! Господи, как он хотел ее! К черту эти дурацкие прятки от сыщиков с Боу-стрит!…
Проблема заключалась в том, что весь следующий день Грейс только и думала о его вчерашних словах. Ничто не могло отвлечь ее от этих мыслей, за исключением того часа, который она провела в поисках единственного все еще открытого магазина, где смогла купить рождественскую куклу для Лары. Приложив к подарку записку, в которой она сообщала, как приятно ей было провести часть вечера с девочкой, Грейс почувствовала, как в ее наглухо закрытом сердце открылся какой-то канал.
Но остаток дня разум Грейс никак не мог успокоиться. Она проанализировала каждое предложение, каждый взгляд, каждый нюанс каждого поступка Майкла Раньера. Напрашивался один-единственный вывод, что, кроме чистейшей страсти, которая буквально захлестывала их обоих всякий раз, когда они оставались одни, у них не было абсолютно ничего общего.
Их миры были настолько разными, что и представить трудно. И Майкл ясно дал понять, что, несмотря на то, что хочет ее, он не представляет совместного будущего с ней. А мужья всех ее подруг открыто заявляли, что согласны на брак. Поэтому Грейс сделала вывод, что если продолжать носиться с этой неосуществимой мечтой, то дело закончится очередным жестоким разочарованием.
Мысли в голове вертелись так же быстро, как носились по кухне дома Хелстона вдовы. Прошлогоднее Рождество прошло таким же образом, с отсутствием абсолютно всей прислуги, за исключением дворецкого, мистера Фиппса, которому было некуда больше идти.
Грейс удалила плодоножку у последней ягоды клубники из оранжереи и сложила ягоды в миску. Эйта и другие вдовы знали, что Грейс лучше не просить делать что-то у плиты. Сара и Элизабет были настоящими гениями кухни, а Джорджиана испекла бисквиты, которые научилась готовить у своей матери.
– Грейс, – обратилась к ней Сара, – тебе не трудно взбить сливки для клубники?
– Конечно, – с готовностью ответила Грейс, приступая к заданию и чувствуя, как гордость распирает грудь.
– Розалинда с Джорджианой пошли наверх, чтобы помочь мистеру Фиппсу накрыть на стол. И это последнее, что осталось сделать.
Элизабет снова спустилась вниз, достала дымящийся сливовый пудинг и положила на блюдо с серебряной отделкой.
– Слава Богу, думаю, все готово. В чаше для рождественского пунша крепости достаточно, чтобы даже Люка сделать счастливым. Я едва не захмелела от паров, – хихикнула Элизабет и краем фартука вытерла капли сливок, которые попали ей на руку. – Он только что приехал, – тихо сообщила она Грейс.
– Понятно. – Грейс еще быстрее стала взбивать сливки.
– Ты хочешь, чтобы мы что-нибудь сделали, пока он здесь, Грейс? – вклинилась Сара. – Хочешь, мы устроим так, что он будет держаться немного в стороне от тебя? Мы можем поменять карточки с именем на столе, если хочешь. А может, ты хочешь опять поговорить с ним наедине? – с беспокойным лицом спрашивала Сара.
Грейс стояла между ними, по очереди глядя то на одну, то на другую, и понимала, как ей повезло, что у нее такие подруги.
– Нет, в этом нет необходимости. Ваше беспокойство излишне. Мы с мистером Раньером вполне способны спокойно встретиться, – заметила Грейс, видя, что Сара и Элизабет с недоверием смотрят на нее.– Давайте поднимемся наверх. Мне кажется, сливки готовы.
Все трое посмотрели в миску и увидели, что крем для украшения ягод клубники взбит очень сильно, верхушки получились густые и едва не превратились в масло.
– Какой ужас, – пробормотала Грейс.
– Не волнуйся, – хихикнула Элизабет, – это не столь важно.
– Если вы действительно хотите что-то сделать для меня, – сказала Грейс, глядя на подруг, – то после сегодняшнего вечера никогда не позволяйте мне снова приближаться к кухне ради всеобщего спасения. А теперь идите наверх, а я попробую еще раз заново.
Майкл сидел на хлипком диванчике, чувствуя себя быком на бамбуковой изгороди. Каким образом лорды и дамы рассчитывают, что человек, сидящий на такой изящной вещице, не сломает ее?
Герцог Хелстон ходил взад и вперед перед камином и время от времени бросал взгляды на свою очаровательную черноволосую жену, которая держала в каждой руке по ребенку. Потом он наконец резко остановился, окинул надменным взглядом комнату и, прищурив глаза, посмотрел на Майкла.
Где же Грейс? Он не пришел бы так рано, если бы знал, что она где-то задержится.
– Ну что там, Фиппс? – гаркнул Хелстон, когда кто-то появился в дверях.
Пожилой мужчина, одетый в элегантном стиле прошлого десятилетия, стоял с большой серебряной чашей, по бокам от него находились две вдовы.
– Чаша с пуншем, ваша светлость.
– Очень хорошо. Предложи ее присутствующим, если хочешь, Фиппс.
– О да, давайте попробуем, – сказала Эйта, и ее темные глаза зажглись озорным блеском. Она отвлекла свое внимание от красивой позолоченной клетки, в которой сидела канарейка. – Хочу еще раз поблагодарить тебя, Чарлз, что помог мне привезти Пипу из дома Грейс. Моя дорогая птичка иногда устает в четырех стенах моих отдельных комнат, а сегодня – праздник.
– Всегда к твоим услугам, Эйта, – ответил Бофор. – Такая симпатичная крошечная птичка.
– О, она замечательно поет. Особенно по утрам. Ты должен услышать ее пение.
– Это будет совершенно невозможно, – вмешался мистер Браун. – Насколько я помню, канарейка поет в восемь часов утра. А поскольку вы, мадам, ни разу в своей жизни не вставали раньше полудня, мне трудно представить, как герцогу удастся услышать пение вашей обожаемой Пипы.
– Ну…
– Он тебе отомстил, Эйта! – оглушительно захохотал Хелстон.
Маленького роста вдова, которая стояла на необыкновенно высоких для ее миниатюрной фигуры каблуках, заковыляла к мистеру Фиппсу и осушила одну из предложенных им чашек. Потом, словно не замечая мистера Брауна, она взяла вторую чашку и повернулась к нему спиной.
– Мой дорогой Куин, я знаю, что могу рассчитывать на тебя, и ты разделишь со мной этот замечательный напиток.
– Нет, спасибо, Эйта, – ответил маркиз, – думаю, я воздержусь.
– Ты, должно быть, шутишь! – опять остановился как вкопанный Хелстон. – Даже на Рождество не будешь? Это точно богохульство. Джорджиана, тебя мы тоже не сумеем уговорить?
– Возможно, позже, – безуспешно постаралась скрыть улыбку новоиспеченная маркиза.
– Позже? О Господи, все хорошо в свое время, – сказал Хелстон, повернувшись к маркизу. – Намекаешь, что предпочел бы одну из тех ужасных, обжигающих горло жидкостей, к которым ты проявляешь такое сильное пристрастие? Я надеялся, ты воздержишься, пока не закончится ужин.
– Нет, с этим все в порядке, – ответил Куин Фортескью.
– Ну, так в чем дело? Бросил курить отвратительные португальские сигары? И это после того, как я прошел через столько трудностей, чтобы разыскать их. Дух Рождества, и все такое.
– Твои старания поражают меня. Никогда не знал, что тебя это волнует, Хелстон.
– Наша дружба отнимает намного больше сил, чем я думал. Мне придется пересмотреть условия нашего соглашения, если ты будешь продолжать противоречить мне.
– Это моя вина, Люк, – пробормотала очаровательная маркиза.
– Не говори глупости. Никакой твоей вины здесь нет, – настойчиво заявила вдовствующая герцогиня. – Виноваты всегда джентльмены. – Она бросила взгляд на мистера Брауна и быстро отвела глаза.
– Понимаешь, от дыма меня немного тошнит. И Куин любезно бросил пока курить.
– Пока? – бесцеремонно спросил Хелстон. – И почему же? – Взгляды всех присутствовавших прилипли к маркизе с каштановыми волосами.
– О, Джорджиана, неужели? – подскочила к ней Эйта, не закончив свой вопрос.
– Да.
– Джорджиана, – жена Хелстона с радостным лицом смотрела на нее, – я так хотела этого. Наши дети станут лучшими друзьями на всем белом свете!
Герцог подошел к чаше с пуншем, принял чашку от Фиппса и передал ее старой герцогине:
– Я уверен, что могу на тебя рассчитывать, бабушка, чтобы отпраздновать это событие как следует.
– Ох, Джорджиана! – улыбнулась Эйта. – Это такая радость, дорогая. Теперь я чувствую себя лучше, зная, что отказалась от целой бутылки своего арманьяка ради такого случая. Не хотелось бы ни капли потратить зря. Мистер Раньер, позвольте предложить вам чашку пунша. Люк…
– Спасибо, но я не буду, – ответил Майкл.
– Что? И ты туда же? – с недоверием произнес Хелстон. – Боже милостивый, я что, обречен находиться в окружении трезвенников? Когда же все-таки грех вышел из моды? Ну ладно, – вздохнул он, – мне больше достанется.
– Вы не должны обижаться, мистер Раньер, – наклонился к Майклу с другого конца диванчика мистер Браун. – Запомните, чем мрачнее вид, тем добрее сердце.
– И труднее прощение, – пробормотал маркиз Элсмир.
– Ну что такое, Элсмир? – проворчал герцог. – Прекрати говорить у меня за спиной.
– Просто даю небольшой совет своему новому другу мистеру Раньеру при выполнении трудного задания по установлению связей с горячим моряком.
– Не беспокойтесь. Я никогда не стану задерживать дыхание в ожидании извинения от его светлости, – ответил Майкл.
– О, похоже, Раньер действительно умнее, чем кажется, – мрачно улыбаясь, подытожил Хелстон.
– На самом деле я говорил о вашем будущем извинении, мистер Раньер, – прикрыв глаза, уточнил Элсмир.
– О моем извинении? Я… – Майкл замер, увидев застывшую в дверях Грейс. Он невольно встал с дивана. Да. Майкл был рад, что решил прийти. Ради простого шанса увидеть ее опять, можно было наплевать на опасность и выслушать любую чепуху в этом сумасшедшем доме.
Грейс пошла к нему, и Майкл видел теперь только ее, пока она плавно двигалась в его сторону в платье из бледно-розового атласа. Ее стройную шею по-прежнему украшали переливающиеся нити жемчуга, которые лежали в таком глубоком вырезе платья, какого Майкл еще не видел в своей жизни. От мысли о том, что скрывается под этим роскошным нарядом, у него пересохло во рту.
Грейс протянула ему руку, и Майкл, склонившись, прижался к ней губами.
– Что это такое? – не выпрямляясь, спросил он, подняв глаза на Грейс. – У вас поцарапана рука, леди Шеффилд. – За их спинами возобновилась беседа, но Майкл ни на что не обращал внимания, предпочитая навсегда приковать свой взгляд к ангелу, стоявшему перед ним. – Только не говорите, что вы все это время занимались приготовлением еды внизу.
– Люк всегда прогоняет из дома всю прислугу на день или даже больше, – кивнула Грейс. – Но я не скажу ему, что рассказала тебе об этом. Он предпочитает, чтобы все думали, что он злодей.
– И он хорошо с этим справляется.
Лицо Грейс озарила сияющая улыбка, и Майклу хотелось смотреть на эту улыбку каждый день своей загубленной жизни.
– Дорогая Грейс, – сказал герцог, – присоединяйся к нам поскорее. Очень трудно притворяться и делать вид, что мы не замечаем тебя и мистера Раньера, когда вы болтаете так, словно вокруг больше никого нет.
– О, Люк, мы делаем успехи, – заметила Эйта. – Надо надеяться, что ты больше не станешь глупить и опять затевать стычку с таким необыкновенно симпатичным мужчиной, обладающим такой силой, какая может быть только у кузнеца.
– Я всегда думал, что надежды редко сбываются так, как хотелось бы, – раздраженно возразил Люк.
– Увидев результаты последнего раунда, я бы поставила на мистера Раньера. Тебе бы лучше привыкнуть к нему, Люк.
– Кузнец? – Герцог Бофор оторвался от изучения канарейки в клетке. – Этот человек – кузнец? Знаете, никогда бы не подумал. Я решил, что он один из нас. И вид у него такой.
