Текст книги "Встреча с мечтой"
Автор книги: София Нэш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Глава 2
Майкл Раньер надвинул на лоб бобровую шапку, и, слава Богу, она защищала его от сильного снега. Несмотря на обильный снегопад, на землю опустился жуткий холод. Майкл ослабил поводья и дал своей крепкой кобыле возможность самой выбираться на дорогу, чтобы во внезапно налетевшей вьюге она могла найти наилучший путь. Он не стал бы торопиться покидать последнюю деревню, если бы окружающий пейзаж не подтверждал, что скоро он увидит начало своей новой жизни… Бринлоу.
Кроме того, быстро растущие сугробы превосходно скрывали следы его перемещения. Это помогало успокоить волнение, которое терзало его с того самого момента, как меньше недели назад он ступил на грязную английскую пристань.
Теперь всего лишь несколько миль отделяли его от таинственной собственности, которую ему оставил друг детства в своем завещании. Его мысли наполнились трогательными воспоминаниями. Кто бы мог предположить, что в один прекрасный день маленький Сэмюел Брин оторвет Майкла от завоеванной ценой больших усилий плодотворной жизни, которую он создал в колониях за последние пятнадцать или больше лет?
Майкл проехал очередной поворот, благодарный ориентирам в виде живой изгороди, утопающей в снегу, и больше всего надеялся, что Сэм оставил ему огромную поленницу дров, потому что потребуется целый корд [1] [1]Старинная мера измерения объема – примерно 3,6 16 куб.м.
[Закрыть]сухого красного дуба, чтобы прогреть его мощные кости.
Майкл начал мурлыкать что-то себе под нос, чтобы успокоить и подбодрить свою кобылу. После восьми часов дороги силы ее не иссякли, и дух не сломился, но он знал, что ей нравилось, когда он пел для нее. Она негромко заржала и стряхнула с могучей шеи таявшие хлопья снега.
– Прости, дорогая, чертовски замерзло горло! – фыркнул от смеха Майкл.
Он похлопал лошадь по шее, потом причмокнул, чтобы поторопить ее повернуть на северо-запад, на длинную, прямую и пустынную дорогу.
Вдалеке на дороге что-то промелькнуло. Скорее всего олень. Майкл прищурился, пытаясь рассмотреть получше.
Это ему показалось. Там, вдали, ничего не было. Майкл продолжал продвигаться вперед, сопротивляясь вьюге. Из-за яростных порывов ветра желание приободрить лошадь песней пропало.
Лошадь подняла голову и остановилась, насторожив уши. Она отступила в сторону, повертела шеей и фыркнула.
Маленькая, закрытая капюшоном фигурка прислонилась к стволу высокого зрелого хемлока, его огромные ветки скрывали фигурку.
О Господи!
– Эй, вы… там! – окликнул Майкл.
Капюшон повернулся к нему, но, похоже, это усилие оказалось для человека слишком утомительным. У Майкла заколотилось сердце. Все пронзительно кричало о том, что человек подавлен и сильно нуждается в помощи. Эти две вещи были слишком хорошо знакомы Майклу.
Не раздумывая ни секунды, он перенес вес тела на ногу в левом стремени и спешился с лошади, спрыгнув прямо в снег.
– Эй! С вами все в порядке? Вьюга застала вас врасплох, а?
Он подошел к дереву как раз в тот момент, когда несчастный, завернутый в одеяло, вновь поднял голову.
Ласковые голубые глаза, наполненные житейской мудростью, смотрели прямо в его душу, пронзая своим взглядом его сердце. Майкл отшатнулся назад.
Нет, он случайно наткнулся на что-то небесное. Ни земные глаза, ни живая плоть не обладают такой пронзительностью. Под тусклым, поношенным одеялом, в которое она была завернута, в угасающем свете серебром блестели светлые волосы.
– П-простите мне мою нелепость, – ее взгляд даже не дрогнул, – но вы… Вы – мираж?
– Этот же вопрос я собирался задать вам, мисс, – глухо рассмеялся Майкл.
– Т-такое у меня в-впервые. – У нее безудержно стучали от холода зубы. – Прежде мои молитвы оставались без ответа.
– Я никогда не был ответом на чьи-то молитвы, милая. – Майкл поскреб подбородок и улыбнулся. – Но я из кожи вон вылезу, чтобы оправдать ваши ожидания.
Ему хотелось спросить, какого черта она здесь делает, одна и лицом к лицу со стихией, но Майкл понимал важность помочь ей сохранить хоть каплю гордости, которую допускала ее откровенная бедность, поэтому он не двигался и молчал, выжидая.
Она окинула взглядом его фигуру, рассмотрела лошадь и вздрогнула.
– Ну что, давайте? – Майкл протянул руку. – Вы окажете мне большую услугу, поехав со мной. Мои уши превратились в два куска льда, а я вижу, что у вас есть шарф, который я мог бы позаимствовать. – Он был готов говорить все, что угодно, лишь бы завоевать ее доверие и уговорить поехать с ним.
– Спасибо, с-сэр. – Ветер завывал в ветвях дерева, и она прижалась к стволу. Снова собравшись с силами, Грейс потянулась за тонкой шалью у себя под ногами и вложила ее в протянутую руку Майкла. – Экипаж, в котором я ехала, соскользнул в канаву.
– Понятно. – Майкл не видел никакого экипажа и мог поклясться, что у нее вспыхнули глаза. – С вами был кто-то еще?
– Мой спутник давно отправился за помощью, но не вернулся. Я ждала почтовую карету.
Да… Майкл не знал, верить ли ее рассказу. Ни один джентльмен… Нет. Ни один мужчина не оставит женщину на произвол судьбы.
– В такую погоду почтовой кареты не будет, – сказал Майкл. – Но в любом случае мы сможем найти укрытие где-нибудь поблизости.
– Вы тоже заблудились?
– Вы поверите мне, если я скажу правду? – улыбнулся Майкл.
Она наклонила голову в знак согласия.
– Чуть-чуть заблудился, – признался Майкл. – Но я знаю, куда ехать, и лошадь у меня превосходная, она меня еще никогда не подводила.
У Майкла появилось непреодолимое желание подхватить ее на руки, посадить перед камином, предложить горячую пищу и успокоить.
– Позвольте мне помочь вам сесть на мою лошадь.
– Я плохо езжу верхом, – смущенно созналась Грейс. – По правде говоря, я никогда этому не училась.
В этом не было ничего удивительного. Многие бедные люди не могут себе позволить такую роскошь, как лошадь.
– Вам нечего бояться. Моя лошадь, несмотря на свой внушительный размер, кроткая. Она не кусается и всегда ведет себя хорошо. Чего не скажешь обо мне, когда кто-нибудь медлит. – Майкл снова протянул ей руку, чтобы помочь пройти по глубокому снегу.
– Простите мне мою трусость.
– Это холод виноват. Он сковывает мозг. Но мы больше не должны терять время. – Майкл огляделся вокруг. – Погода с каждой минутой становится хуже. – Он надеялся, что она не сбежит, как дикое животное, попавшее в беду.
Грейс опять посмотрела на протянутую ей руку и наконец взялась за нее, в его огромной ручище маленькая ладошка Грейс просто пропала. Два шага вперед, и она споткнулась в небольшом сугробе, морозный воздух лишил ее равновесия и парализовал разум.
Ни слова не говоря, Майкл подхватил ее на руки и прижал хрупкую фигурку к своей груди.
– Право, это совершенно лишнее, – задохнулась Грейс. – Я вполне способна…
– Мне из самых достоверных источников известно, что в своей молитве вы просили о том, чтобы вам больше не пришлось ходить по снегу. Я знаю, что на вашем месте сам умолял бы об этом. – Боже, в его руках она была словно тень, и его охватило почти животное желание защитить ее. Она такая легкая и замерзнет до смерти, если он срочно не увезет ее от разбушевавшейся непогоды.
– Отпустите меня, – сопротивлялась Грейс, когда Майкл подошел к лошади. – Я прекрасно могу идти здесь сама, спасибо. – Она соскользнула у него с рук и поправила одеяла, в которые была укутана. – Я пойду по следу, который вы проложите.
Майкл пристально посмотрел на нее и покачал головой:
– Прошу простить меня.
– За что? – В ее глазах появился страх.
– Вам придется говорить потише.
– Почему?
– Вы обижаете ее, – кивнул в сторону лошади Майкл, молясь про себя, чтобы юмор помог ему в этой ситуации.
Грейс посмотрела на лошадь, потом перевела взгляд на Майкла. Он был уверен, что она опять откажется.
– О, ради Бога, – тихо сказала Грейс, лицо у нее вытянулось. И вдруг, несмотря на угасающий свет, Майкл заметил на засыпанном снегом одеяле скользкое темное пятно… цвета крови. Время вежливых уговоров закончилось.
Одним легким движением он перебросил поводья в одну руку и схватился за заднюю луку седла, чтобы снова сесть на лошадь. Грейс не успела и рта раскрыть, как он наклонился и, подхватив ее, посадил боком на лошадь впереди себя. Он даже не попытался разобраться, откуда шла кровь. Слишком суровая разыгралась непогода, и незнакомка сильно замерзла.
Он должен был заметить признаки этого. Ведь было совершенно понятно, что затуманенность сознания произошла из-за оцепенения от холода. Сейчас из-за очевидного страха она была готова впасть в забытье. Майкл расстегнул тяжелое длинное пальто с глубокими разрезами по бокам специально для верховой езды и, крепко прижав Грейс к своему теплому телу, вновь застегнул пуговицы.
– Обними меня руками, милая, – прошептал он ей в макушку, поворачивая ее так, чтобы она лучше видела его лицо, – держись крепко.
Грейс застонала от боли, но нерешительно обхватила его за бока. Майкл взял поводья в одну руку, чтобы крепче прижать ее к себе.
Его лошадь, как скала, крепко стояла на ногах, да он в этом и не сомневался. Она была умнее многих людей, и он спокойно доверил бы ей свою жизнь. Черт, да он уже много раз доверял ей свою жизнь. У него ни когда даже мысли не возникало, чтобы бросить ее, когда он вернулся в Англию.
Лошадь нетвердой поступью двинулась вперед, пробираясь через растущий слой снега, а женщина рядом с ним теперь вцепилась в него мертвой хваткой.
– Вот так, прижимайтесь как можно ближе. Именно так. Разговаривать не надо. Вмиг будем на месте. – Майкл не умолкал ни на минуту, продолжая и дальше говорить успокаивающим голосом, пока лошадь преодолевала снежные заносы.
Яростный порыв ветра пронесся по длинной дороге и мгновенно перехватил его дыхание. Майкл пригнулся и прижал к себе незнакомку. Именно в этот момент он ощутил запах, исходивший от нее и пробуждавший какие-то воспоминания. Он наклонил голову и сделал глубокий вдох, давая пьянящему аромату проникнуть в свое сознание. В нем смешались запахи весны, лилий из горной долины, мартовских дождей и чего-то еще… аромат женственности и роскошного достатка. Да кто, черт возьми, она такая, эта молодая женщина? Майкл выдохнул и понял, что даже не знает ее имени. Она прислонилась к нему, не то от усталости, не то от кровопотери, он не знал.
Ради всего святого, во что теперь он влип? Он заблудился в самый разгар вьюги вместе с раненой, таинственной женщиной. На самом деле, если быть честным, это всего лишь обычная сумасшедшая судьба, которая всегда стоит на его пути. Судьба, несомненно, была женщиной, которая решила ставить его в тупик на каждом повороте неровной дороги его проклятой жизни. Сиу заржала и вскинула голову.
– Я знаю, родная, я знаю. Это никогда не забывается… – Майкл причмокнул, приободряя лошадь, и под неутихающий свист ветра тихонько запел песню из своего детства.
Последнее, что услышала Грейс перед тем, как черная вуаль бессознательного состояния покрыла ее бунтующий разум, был самый прекрасный голос; льющийся откуда-то сверху, точно с небес. На этот раз она безмятежно заснула, не металась и не крутилась, как лист, подхваченный ураганными ветрами осени. Как нелепо, что это случилось на спине громадной лошади в сильных руках внушающего страх самого большого мужчины, которого она когда-либо встречала!
Он не обладал очень утонченным, пресыщенным лицом лорда. Казалось, что он вырезан из грубой плоти бесстрашия с дополнением в виде сильной внутренней интуиции. И эти глаза… Эти смелые, как у льва, глаза, которые встречаются с силой и умным коварством на опасных дорогах жизни.
Она должна была испугаться. Она должна была быть начеку. Но для этих чувств Грейс оказалась слишком слаба. Ее сердце наполнилось самым неразумным, учитывая ее положение, ощущением безопасности, и оно согревало ее до глубины души.
Глава 3
Для того чтобы отыскать Бринлоу, сил и терпения потребовалось намного больше, чем предполагал Майкл. Человек, который стоял за стойкой бара на последнем постоялом дворе, не шутил, когда говорил, что Бринлоу затерялся в забытом уголке христианского мира. Все в точности так и оказалось. В туманном блеске растущей луны, скрытой за облаком, и в хлопьях падающего снега Майкл разглядел дом из белого камня, спрятавшийся среди серебристых берез. Этот сельский пейзаж согревал его сердце.
Он направил лошадь в ту сторону и вскоре обнаружил два больших амбара за домом. Намерзший лед треснул и обвалился, когда он спешился сам и одновременно осторожно снял женщину. Войдя в конюшню, Майкл бережно прислонил ее к двери, и она застонала, лишившись тепла его тела.
Майкл зажег ближайшую лампу, наскоро почистил лошадь и поставил ее в стойло, потом поднял седельные сумки, взял на руки женщину, находившуюся в полусознательном состоянии, и направился в дом.
И этого, что он увидел внутри крошечного домика, стало понятно, что Сэм располагал значительными средствами, чтобы оборудовать дом многими земными благами. Майкл остановился, чтобы удобнее разместить на руках женщину, как вдруг заметил на маленьком столике рядом с лестницей записку.
«Уважаемый мистер Раньер!
Прошу вашего прощения, сэр, но я отправилась в деревню, чтобы заглянуть к миссис, которой нездоровится и которая живет у своей сестры. Кладовка загружена продуктами, животные в сарае накормлены. Не знаю, приедете ли вы в тот день, который указали в своем письме, но я загляну через пару дней. В комнате над конюшней я оставила нашего старшего, Тимми.
С уважением, Берти Латтимер».
Так. День приносит одни лишь добрые вести, сухо подумал Майкл. Он нагнул голову и пошел вверх по длинной скрипучей лестнице. Наверху в коротком коридоре открыл первую дверь. Кровать, по крайней мере, была приготовлена, и на каминной решетке лежали дрова. Осторожно положив женщину на кровать, Майкл занялся смолистыми дровами, собираясь развести огонь.
Его ожидало множество сюрпризов, когда он снял перчатки на меху, стащил промокшее пальто и закатал рукава, чтобы развернуть перед собой многослойную тайну прекрасной женщины. Под шерстяными одеялами Майкл наткнулся на большое количество самых разных шалей. Его мозолистые руки цеплялись за тонкий шелк, местами испачканный в крови, пока он не снял последнюю, совершенно бесполезную шаль.
Да, она действительно неземное создание. В отблеске света фонаря стоило посмотреть на эту женственность в розовых тонах. Ее плащ распахнулся и представил взору платье из розового шелка с серебристой нитью. Четыре переплетенные вместе нити жемчуга украшали изящную шею, прическу из белокурых волос также украшал жемчуг.
Кто же она такая, черт возьми?
Его взгляд остановился на красных пятнах, проступивших на платье, и от страха кровь застыла у него в жилах. Крови на платье было слишком много.
Ну что ж, богатая или бедная, аристократка или бродяга, а рана есть рана, и надо что-то предпринимать.
Майкл проклинал каждую из крошечных, обшитых шелком пуговиц на ее платье, пока его загрубевшие, покрытые шрамами пальцы добрались до непрактичных кружевных лент ее сорочки. Сдвинув в сторону легкую ткань, он затаил дыхание, когда перед ним предстала совершенной формы обнаженная грудь.
У нее была совершенно гладкая белая кожа, и Майкл замялся, боясь, как бы чего не испортить. Розовый шелк струился вокруг розовых бутонов сосков, и он с трудом проглотил слюну, сосредоточив все свое внимание на том, чтобы спустить вниз корсет и сорочку.
Эта деталь одежды оказалась сложным переплетением пластинок из китового уса и кружев и не шла, ни в какое сравнение с тем, с чем он сталкивался у строгих женщин по ту сторону океана. Майкл раздраженно фыркнул и достал из сумки складной нож. С помощью нескольких ловких движений он разрезал пропитанные кровью слои одежды и распахнул хитрую штуковину и сорочку под ней. Из глубокой раны под грудью потекла кровь, и женщина застонала. Майкл прижал к ране шаль. Ну что ж, по крайней мере, этот туго затянутый корсет помог остановить кровь. Рана была не смертельной, но ее надо будет зашивать.
Придется ему возвращать ее из этого обессиленного состояния, в которое она впала, потому что ей и так придется быть на грани смерти, чтобы не чувствовать уколов иглы, когда он станет зашивать рану.
Зажимая рану одной рукой, другой Майкл потянулся к сумке, чтобы достать небольшой набор инструментов. Он накрыл ее грудь еще одной шалью и погладил по волосам.
– Эй, Синеглазка, очнись. – Неудивительно, что никакой реакции не последовало. Если она не проснулась, когда он разрезал ей корсет… – Просыпайтесь, дорогая. – Майкл потряс ее за плечи, и она резко вздохнула. – Ну вот.
Вам надо просыпаться, – снова потряс он ее.
Грейс немного приоткрыла глаза.
– Вот и хорошо. Вам нечего бояться. Вы в безопасности. Мы добрались до места, но необходимо осмотреть вашу рану.
Она закрыла глаза.
Майкл вздохнул, потом заметил отблеск фляжки в складках ее бархатного плаща. Он открыл крышку и влил немного содержимого ей между губ, проклиная себя за то, что некогда поклялся никогда и капли в рот не брать.
Грейс отчаянно закашлялась и попыталась встать.
– Вот и хорошо, только садиться не надо.
От глотка бренди у Грейс перехватило горло, а на глазах выступили слезы. Но теперь она, по крайней мере, могла дышать без затруднения. С каждой секундой боль становилась слабее. Грейс опустила глаза и поняла, что раздета.
– О Господи… – Она с ужасом плотнее запахнула шаль.
– Мне очень жаль, дорогая, но, похоже, вы поранились. – Нагоняющие сон золотистые глаза возвышающегося над ней великана контрастировали с суровыми чертами лица. – Боюсь, нам придется зашивать рану.
– Вы раздели меня? – слабым голосом произнесла Грейс, пытаясь подавить приступ кашля.
– Да, но… Я не смотрел. – Едва заметная усмешка смягчила его лицо. – Ну хорошо, смотрел, один раз. – Он моргнул. – Ладно, может быть, два раза.
Он был просто огромным, нависал над ней, заполняя собой все пространство маленькой комнаты. И все же… Ну почему заросшее щетиной лицо и усталые глаза в сочетании со взъерошенными волосами и следами изнеможения на лице могут сделать человека чертовски привлекательным? Если бы Грейс не испытывала такую боль и в придачу не кружилась бы голова, в данной ситуации она бы оскорбилась до глубины души.
Когда она увидела, как он шарит в своей сумке, перед лицом такой безграничной мужской энергии ее охватило ужасное ощущение беспомощности. Когда-то Грейс приняла решение никогда больше не делать себя уязвимой. Больше всего она презирала в себе слабость.
– Итак, что с вами случилось, дорогая?
– Пожалуйста, перестаньте меня так называть. – Грейс безуспешно попыталась успокоить дрожь в руках и ногах. – Во время катастрофы я упала на разбитый фонарь экипажа. – Грейс заметила, что Майкл смотрит на ее напряженные руки, и почувствовала, что краснеет.
– Не смущайтесь. – Майкл вытащил из своего набора иглу с ниткой.
– Вам легко так говорить, когда вы сидите одетым, мистер… – Грейс не спускала глаз с иглы и почувствовала, как по всему телу пробежала дрожь. Теперь, когда она была спасена от непогоды, ее тело почему-то все равно сотрясала дрожь.
– Раньер. Майкл Раньер. Я не против предстать перед вами голым, но тогда, – Майкл подмигнул, – сомневаюсь, что вы станете меньше смущаться, а, Синеглазка? – Он проворно завязал узел на нитке и наклонился ближе. – Итак…
– Что – итак? Откуда вы знаете, что нужно накладывать швы? Я могу просто забинтовать рану. Мне кажется, что надо подождать. Вы когда-нибудь делали это раньше? Наверняка здесь есть хирург… или хотя бы аптекарь, за которым можно послать… – Почтенный ученый человек, внешним видом похожий на дедушку, а не исполинский, могущественный архангел, у которого достаточно обаяния, чтобы без единого звука ощипать цыпленка. Ее бессмысленные вопросы повисли в воздухе и мгновенно иссякли, когда Грейс поняла, что он не собирается спорить с ней. – Послушайте, вы ведь уже знаете, что я труслива, поэтому любая попытка склонить меня к вашим суждениям бесполезна, мистер Раньер.
– Может быть, вам стоит называть меня Майкл?
– Ни в коем случае! В подобных случаях, сэр, жизненно необходимо сохранять вежливость в самых мельчайших деталях.
– Но мне, по крайней мере, разрешено узнать ваше имя?
– Конечно, – вздохнула она. – Грейс Шеффи. – Грейс попыталась подать ему руку, но тут же опустила ее, заметив, как она дрожит.
– Какое красивое имя, герцогиня!
– Я не герцогиня.
– Баронесса?
– Можете называть меня миссис Шеффи, – раздраженно покачав головой, сказала Грейс.
– Виконтесса? – не обратив внимания на ее слова, продолжал Майкл.
– Разве это имеет значение?
– Я знаю, – с понимающей ухмылкой сказал Майкл. – Графиня… – Он прикрыл рукой ее стиснутую, дрожащую от холода руку. – Не отрицаете? – улыбнулся он, не услышав от нее ни слова. – Отлично, значит, ваш муж – граф…
– Шеффилд, – закончила за него Грейс и вздернула подбородок. Она ничего не скрывала от него. У нее не было причин занимать оборону, и она не понимала, зачем это делает. Просто безграничное присутствие этого человека полностью лишило ее хладнокровия.
– И где же достопочтенный граф?
– Почему вы спрашиваете?
– Знаете, если вы будете продолжать избегать простых вопросов, я начну думать, что вы пытаетесь что-то скрывать, графиня. – Майкл взял другую шаль и еще сильнее прижал ее к ране. – А спрашиваю я потому, что хочу знать, не появится ли здесь в любой момент толпа высокомерных родственников под предводительством нервничающего графа.
– Я вдова, – пробормотала Грейс.
Одна бровь Майкла едва заметно поползла вверх.
– Мне кажется, я говорила вам о своем попутчике, мистере Брауне. Он будет очень волноваться и вернется за мной, если только сам не попал в беду. – Грейс внезапно замолчала, ее охватила жалость при мысли о пожилом мистере Брауне, который рискует своей жизнью. Несколько мгновений она смотрела, как перед ней равномерно вздымается и опускается широкая мужская грудь, и внезапно испытала сильное беспокойство, думая о нарушении приличий. – Моя служанка плохо себя чувствовала и осталась в последней на нашем пути деревне.
Похоже, он не поверил ни одному ее слову.
– Графиня, я предлагаю вам выпить бренди – столько, сколько можете, а я постараюсь быстро управиться.
– Но это совершенно неприлично. Во всяком случае, я не могу позволить вам…
– Дорогая моя, в том, что вы путешествовали наедине с этим мистером Брауном, или в том, как я ехал к этому дому вместе с вами и нес вас по лестнице, тоже ничего приличного не было. И уж конечно, ничего приличного нет в том, что я вас раздел и буду накладывать швы. Я это понимаю, но все равно буду делать. Подумайте о том, что все это несущественно по сравнению с тем, что с вами случится, если вы и дальше станете проявлять нерешительность, и что мне придется раздеть нас обоих до последней нитки и забраться в эту постель, чтобы согреть вас.
Грейс испуганно отпрянула назад. Никто никогда не говорил с ней в такой грубой манере.
– В этом деле у меня была большая практика, уверяю вас, – погладил ее по голове Майкл, и взгляд его смягчился.
Должно быть, он учился на поле боя. Видит Бог, он выглядит довольно крупным, и мог бы заменить половину батальона. Грейс схватила фляжку, которую он предложил, сделала два небольших глотка и задохнулась. Потом она выпустила из рук свою любимую шелковую шаль, теперь безнадежно испорченную, и переместила ее вверх, оставив прикрытой грудь. В тот самый момент, когда Грейс посмотрела вниз, где по ребрам текла теплая струйка крови, ее пронзила острая боль.
– Нет! – поднял ее подбородок Майкл. – Закройте глаза или смотрите на меня. Но вниз не смотрите. – Тон его голоса и глаза сразу стали серьезными. Такими же серьезными и неумолимыми, как у человека, который знает, что он делает, и знает хорошо. – Я не стану лгать вам. Это будет больно. Вы можете кричать, если хотите, но не двигайтесь. Лучше всего вам сделать глубокий вдох.
Грейс сделала, как он попросил, и бок мгновенно пронзила острая боль, которую сменило ужасное тянущее ощущение.
– Можете ругаться, если хотите, – пробормотал Майкл, снимая напряжение.
– Я не ругаюсь! – резко выдохнула Грейс. – Никогда…
– Ну хорошо, графиня, тогда еще один глубокий вдох, – попросил Майкл, слегка скривив губы.
Глубокий вдох? Да она вообще дышать не может, особенно теперь, когда он опять наклонился над ней, чтобы рассмотреть обнаженную кожу.
– Вот оно что, – через мгновение сказал Майкл. – К сожалению, там что-то застряло, сейчас я это удалю.
Грейс сжалась от страха, но потом успокоилась, когда увидела его умный и добрый взгляд. Она кивнула, и, пока он исследовал рану, ее на несколько длинных минут затопила почти невыносимая боль.
– Достал!
Грейс услышала звон кусочка стекла, упавшего в миску. И новая волна дрожи прокатилась по ее телу. Она просто не могла сдерживать озноб, который, казалось, навечно поселился у нее внутри.
Еще один шов. Еще одно натяжение нити и еще более глубокая сосредоточенность. У Грейс потемнело в глазах. Она так сильно сжала кулаки, что подумала: «Ногти повредят тонкую кожу моих перчаток».
– Спокойно. Думаю, еще три шва, вот здесь, немножко выше.
К огромному стыду Грейс, Майкл поднял шаль, и она почувствовала, как холодный воздух коснулся ее груди. Он как-то неловко наклонился, и его голое предплечье коснулось чувствительного соска. За всю свою жизнь Грейс не чувствовала себя такой незащищенной.
– Простите, – пробормотал он, сосредоточив взгляд строго на нитке и на ране, Грейс не отрывала глаз от его лица, которое частично скрывали упавшие темные волосы. Одна прядь оказалась совсем рядом у ее груди. Тепло его дыхания омывало обнаженную кожу, и Грейс почувствовала, как непроизвольно напрягся сосок. От неослабевающего напряжения в комнате у нее кружилась голова, пока он не нарушил тишину, напевая что-то низким мелодичным голосом.
Грейс медленно выдохнула.
У нее прояснилось зрение, когда она поняла, что он завязывает узел.
Потом другой.
И, слава Богу, последний.
– Ну, вот и все. – Майкл обрезал последние нитки и вернул шаль на место. Положив иглу в миску, он повернулся к Грейс. На его лице не было и намека на насмешку, и Грейс заметила там что-то очень похожее на симпатию.
В ответ на чувство, которое пробудила в ней эта симпатия, она закрыла глаза. Из-под закрытых век она уловила промелькнувшую тень и почувствовала, что он наклонился к ней и погладил по волосам.
Разволновавшись, Грейс вздохнула и ощутила сильный древесный запах. Ароматы папоротников и мха вместе с запахом дымящего костра из сосновых дров и горного ветра заполнили ее разум. От него пахло грубой мужской сущностью, дочиста отмытой в прозрачном чистом озере. Это был запах неоспоримой мужественности. Грейс открыла глаза.
– Вы просто сюрприз для меня, – тихо сказал ей в макушку Майкл, поправляя подушку.
– Как это?… – нервно прошептала Грейс.
– Вы обманщица. Возмутительно, а еще в трусости признавались. Могли бы хоть немного дернуться, упасть в обморок или проронить несколько слезинок.
– Простите, что разочаровала.
Майкл поднял голову и улыбнулся неотразимой улыбкой. На лице темнела отросшая щетина.
– Вы самый смелый пациент, которому я имел честь оказывать помощь, дорогая. Конечно, в вашем случае, я полагаю, у меня было преимущество здравомыслия, – ухмыльнулся Майкл. – Другие мои пациенты почти всегда отказывались делать то, что я хотел, пока я не доставал скобу.
– Скобу? – отшатнулась Грейс. – О чем это вы говорите?
– Моими пациентами были лошади.
– Лошади? – едва слышно переспросила она.
– Или овцы. Иногда одна-две коровы. Перешли ко мне вместе с территорией.
– И что это была за территория?
– С кузницей.
– Вы кузнец? – Голос Грейс прозвучал пронзительно и тонко даже для ее собственных ушей.
– А совсем недавно еще и фермер. А что, это представляет какую-то проблему?
– Ну, мне бы хотелось знать…
– Я должен сделать кое-что еще. Лежите тихо.
– Подождите минутку, мистер Раньер. Я должна точно знать, что…
Он снова открыл зубами фляжку мистера Брауна и протянул руку, чтобы вытащить шаль, зажатую у нее в кулаке.
– Вы не посмеете…
– Мне ведь не придется сейчас искать скобу, а? Ведь вы так хорошо вели себя, графиня.
– Я хочу, чтобы вы прекратили перебивать…
Майкл плеснул немного бренди ей на рану, и ее бок пронзил новый приступ боли.
– Не могу поверить, что вы это сделали, – хрипло сказала Грейс.
– Всего лишь практические знания индейцев в отношении огненной воды. Шаман, которого я когда-то знал, был необыкновенно опытным лекарем, насколько я в этом разбираюсь.
Практические знания индейцев? О Боже! Неужели она так отстала от современной жизни?
– Значит, теперь со мной обходятся как с лошадьми и при этом в духе ритуалов язычников?
– Полагаю, вы могли бы сказать, что это – ваш счастливый день, графиня. – Майкл ловко закрепил повязку.
Грейс хотелось упасть в глубокий обморок. Она закрыла глаза и невольно вздрогнула. Некоторые люди часто думают, что это им только кажется, когда с ними случаются неприятности. Грейс никогда не путала действительность с фантазией.
Неприятности случались слишком часто.
– Вы слишком бледны, мой ангел. Вы потеряли много крови. Надо вас согреть.
– В-вас н-не… – Грейс стиснула стучавшие зубы. – Вас не затруднит принести мне чашку чая? – выдохнула она.
– Простите, но, зная прежнего хозяина, сомневаюсь, что где-то здесь найдется чай. – Майкл подошел к камину и положил в огонь еще два полена, которые сразу же загорелись, одобрительно потрескивая: – Но я думаю, мы должны учитывать реальные обстоятельства.
– Мне кажется, что для одного дня обстоятельств мне уже достаточно, мистер Раньер, больше я просто не вынесу.
– Чашки чаю недостаточно, чтобы согреть вас в данный момент, – продолжал, не останавливаясь, Майкл. – Позвольте мне осмотреть ваши руки.
Грейс уставилась на него.
– Хочу проверить, нет ли обморожения.
Пальцы не слушались Грейс, и Майкл сам взялся расстегнуть у запястий пуговицы цвета слоновой кости в форме сердечек и снять промокшие лайковые перчатки розового цвета.
В его загрубевших от работы ладонях ее руки казались такими маленькими, размером с крошечную масленку. На ее бледных руках и пальцах, которые были, словно деревянные, виднелись слабые полоски багрового цвета.
Майкл покачал головой.
– Что?
Он пробормотал что-то, скорее всего индейское проклятие. Грейс поморщилась.
Майкл повернулся к ней спиной и стал снимать сапоги. Это служило дурным предзнаменованием. Грейс не могла не заметить широких плеч, обтянутых грубой рубашкой. Интересно, подумала она, какой у него на самом деле рост? Просто сейчас она смотрела на него под низким углом зрения, которое к тому же было затуманено, поэтому казалось, что рост у него примерно шесть с половиной футов.
