Текст книги "Девушка и призрак"

Автор книги: Софи Кинселла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– Лара, я позвонила в полицию. Они ждут вас в участке.

Глава третья

По-моему, в полиции слишком уж серьезно относятся к убийствам. Пожалуй, мне следовало подумать об этом заранее. И вот я сижу в маленькой комнатке, где нет ничего, кроме стола, пластиковых стульев и плакатов «Не забудьте закрыть вашу машину». Передо мной чашка чая и официальный бланк. Женщина-полицейский предупредила, что детектив подойдет через минуту.

Я готова истерически расхохотаться. Или выброситься в окно.

– И что мне ему сказать? – вопрошаю я, как только дверь закрывается. – Я ничего о тебе не знаю! Как мне доказать, что тебя убили?

Но похоже, Сэди не желает меня слушать. Сидит на подоконнике и болтает ногами. Присмотревшись повнимательнее, я понимаю, что вовсе она не сидит, а висит в дюйме от подоконника. Поймав мой заинтересованный взгляд, она недовольно хмурится. После чего меняет положение, создавая полную иллюзию, что все-таки сидит.

Это всего лишь плод моего воображения, в который раз повторяю я себе. Надо подключить разум и рассуждать здраво. Если мой мозг ее породил, он ее и убьет.

«Убирайся! – мысленно приказываю я, зажмурившись и до боли стискивая кулаки. – Убирайся, убирайся, убирайся…»

От окна несется хихиканье.

– Ты как-то странно выглядишь. Живот скрутило?

Только я собралась ответить, как мой желудок и впрямь мучительно сжимается. А все потому, что в комнату входит детектив в штатском, а это, между прочим, даже еще страшнее, чем если бы он был в форме.

Детектив протягивает мне руку. Он молод, широкоплеч, с темными волосами. И держится вполне дружелюбно.

– Инспектор Джеймс.

– Привет. – Мой голос подрагивает. – Приятно познакомиться.

– Итак? – Он садится напротив и достает ручку с блокнотом. – Насколько я понимаю, вы остановили похороны вашей двоюродной бабушки?

– Точно, – киваю как можно увереннее. – Ее смерть кажется мне подозрительной.

Инспектор Джеймс что-то черкает в блокноте и поднимает взгляд:

– Почему?

Я тупо гляжу на него, сердце загнанно колотится. Ответить мне нечего. Надо срочно что-то придумать.

– Ну… а вам не кажется это подозрительным… Ни с того ни с сего умереть. Должна же быть причина!

Взгляд инспектора непроницаем.

– Насколько я знаю, ей было сто пять лет.

– Подумаешь! Что, в этом возрасте не убивают? Вот уж не думала, что полицейские так презирают стариков.

Инспектор Джеймс хмыкает – то ли изумленно, то ли раздраженно.

– Кто же, по вашему мнению, убил вашу двоюродную бабушку?

– М-м-м, – я тру переносицу, стараясь выиграть время, – это… довольно… запутанно… – И беспомощно оглядываюсь на Сэди.

– От тебя никакого проку, – тут же подает голос та. – Срочно придумывай историю, или никто тебе не поверит! И похороны состоятся! Скажи, что подозреваешь работников дома престарелых! Скажи, что подслушала их коварные планы.

– Нет! – вскрикиваю я.

Инспектор Джеймс сводит брови.

– Лара, вы действительно верите, что кто-то желал смерти вашей бабушки?

– Скажи, что это работники дома престарелых! – визжит голос Сэди прямо в ухе. – Скажи! Скажи-скажи-скажи!

– Люди из дома престарелых! – повторяю я.

– И у вас есть основания для подобных подозрений? – спокойно осведомляется инспектор.

Сэди парит над ним, знаками веля мне продолжать. А сама с интересом разглядывает полицейского.

– Я… э-э-э… я случайно подслушала в баре их разговор. Что-то про яд, страховку. Тогда я не обратила внимания. А потом умерла бабушка. – Сюжет позаимствован из мыльной оперы, которую я видела в прошлом месяце.

– И подтвердите это под присягой?

О боже. «Присяга» – слово такое же страшное, как «налоговый инспектор» и «пункция спинного мозга».

– Д-да-а-а.

– Вы видели этих людей?

– Н-н-е-ет.

– Как называется дом престарелых? Где он расположен?

Молчу, не имея о том ни малейшего представления. А парящая в воздухе Сэди прикрывает глаза, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Фэйрсайд, – бормочет она. – В Поттерс-Бар.

– Фэйрсайд в Поттерс-Бар. – повторяю я.

Пауза. Инспектор Джеймс нервно щелкает ручкой. Потом встает.

– Мне нужно посоветоваться с коллегой. Я вернусь через минуту.

Дверь за ним захлопывается, и я ловлю презрительный взгляд Сэди.

– И это все, на что ты способна? Да он никогда тебе не поверит! Так-то ты мне помогаешь.

– Ради тебя я обвинила совершенно невинных людей в убийстве.

– Подумаешь, большое дело. Ты даже имени ни одного не назвала. Вся эта история выглядела совершенно неправдоподобно. Яд? Разговоры в пабе?

– Сама попробуй выдумать что-нибудь на пустом месте! – огрызаюсь я. – И вообще дело не в этом! Главное…

– Главное – отсрочить похороны. – Взгляд ее делается из презрительного жалобным. – Они не должны состояться. Слишком рано.

И Сэди растворяется в воздухе.

Господи, до чего же я устала. Чувствую себя Алисой в Зазеркалье. Того и гляди привидение появится с фламинго под мышкой и криком: «Рубите им головы!»

Недоверчиво покосившись на стол (вдруг тоже исчезнет?), я закрываю глаза и обдумываю происходящее. Все это слишком неправдоподобно. Я сижу в полицейском участке и под нажимом привидения рассказываю о несуществующем преступлении. Внезапно вспоминаю, что не ела уже целую вечность. Может, это низкое содержание сахара в крови во всем виновато? Может, я просто диабетик и сама не подозреваю об этом? И мозг мой бунтует?

– Они все равно проведут расследование. – Это Сэди снова материализовалась на подоконнике. – Даже если сочтут, что ты заблуждаешься, им все равно надо убедиться и проверить твою информацию.

– В самом деле?

– Ну да, я только что подслушала разговор полицейских. Этот инспектор с напарником просмотрели запись разговора, и напарник воскликнул: «Вот оно!»

– Вот оно? – тупо вторю я.

– А потом принялись обсуждать другой дом престарелых, где на самом деле произошло убийство. Ужасная история! В общем, они начнут расследование. Так что все в порядке.

Все в порядке?

– Может, ты и в порядке, но только не я!

Тут дверь открывается, и Сэди быстро добавляет:

– Спроси полицейского насчет похорон. Спроси. Спроси-спроси!

– Это не моя проблема, – бурчу я и затыкаюсь, глядя на инспектора Джеймса.

– Лара, я попросил констебля записать ваши показания. А потом видно будет.

– У-у-у… э-э-э… спасибо. (Сэди сверлит меня требовательным взглядом.) И что будет с… – я запинаюсь, – с телом?

– Пока оно останется в морге. Если же ваши подозрения подкрепятся какими-то уликами, мы напишем рапорт коронеру, и он начнет расследование.

Резко кивнув, инспектор выходит. А меня начинает трясти. И есть с чего. Наплела с три короба про вымышленное убийство настоящему полицейскому. В жизни ничего более глупого не делала. Разве что в восьмилетнем возрасте спрятала коробку печенья в саду после того, как съела несколько штук и боялась признаться в этом маме. Долго она его потом искала по всей кухне!

– Ты осознаешь, что я только что дала ложные показания? – спрашиваю Сэди. – Ты понимаешь, что меня могут арестовать?

– «Меня могут арестовать», – передразнивает она. – Неужели тебя никогда не арестовывали?

– Разумеется, нет. А тебя?

– И не раз! – Она хихикает. – Во-первых, как-то ночью я танцевала в городском фонтане. Это было так смешно. Пока полицейский пытался вытащить меня из воды, моя подруга Банти защелкнула на нем игрушечные наручники, и он просто рассвирепел!

Она уже буквально покатывается от хохота. Нет, ну надо же быть такой идиоткой.

– Уверена, это было нечто. – Тон у меня осуждающий. – Но лично я предпочла бы остаться на воле, а не подхватить какую-нибудь гадость в тюрьме. По твоей милости.

– Никто тебя туда не посадит, если сочинишь историю получше, – оскорбленно фыркает Сэди. – В жизни не видела такой простофили. И рассказываешь ты сумбурно и неубедительно. Ради того, чтоб они начали расследование, стоило постараться побольше. А нам нужно выиграть время.

– Но зачем?

– Чтоб найти мое ожерелье, разумеется.

С глухим стуком моя голова падает на стол. Когда же она угомонится?

– Послушай, зачем тебе сдалось это ожерелье? Это чей-то подарок?

Сэди долго молчит.

– Мне подарили его родители на совершеннолетие, – наконец сообщает она. – Я была так счастлива, когда надевала его.

– Это очень мило, но…

– Я никогда не расставалась с ним. Никогда. – В голосе ее звучит волнение. – Для меня это самая важная вещь на свете. И она мне нужна.

Сейчас она так похожа на хрупкий поникший цветок. Я уже готова от всей души посочувствовать и пообещать найти ожерелье, как вдруг она притворно зевает, потягивается и заявляет:

– Какая скука! Вот бы сейчас потанцевать.

Все мое сочувствие как ветром сдуло. Свинья неблагодарная!

– Если тебе так скучно, можем продолжить твои похороны, – ядовито предлагаю я.

– Только попробуй!

– Почему бы и нет?

Тут в комнату врывается жизнерадостная особа в форменном костюме:

– Лара Лингтон?

Час спустя мои так называемые «показания» записаны. Не было в моей жизни опыта ужаснее. Настоящее позорище.

Сначала я забыла название дома престарелых. Потом перепутала время, и вышло, что я преодолела расстояние в полмили за пять минут. Пришлось соврать, что я занимаюсь спортивной ходьбой.

На ее месте я бы точно мне не поверила. Разве я похожа на спортсменку?

Еще я заявила, что перед визитом в паб заскочила к своей подруге Линде. И это при том, что я не знаю ни одной Линды, но не светить же кого-то из настоящих друзей. На вопрос, а как фамилия Линды, я выпалила «Дэвис», прежде чем сообразила, что делаю.

Фамилию я взяла не с потолка, а прочла на бланке показаний, который заполняла констебль. Ее-то и звали Дэвис. Надо признать, констебль даже бровью не повела. Как и не сообщила, будет ли продолжено расследование. Просто вежливо поблагодарила и продиктовала телефон такси.

И вскоре я почти наверняка окажусь за решеткой. Мило. Всю жизнь мечтала.

Я смотрю на Сэди, которая растянулась на столе. Советы, которые она нашептывала мне в ухо, мне совершенно не помогли, как и ее путаный рассказ о том, как парочка полисменов пыталась задержать их с Банти, гонясь за ними «во всю мощь» по полям и лугам, и как это было «забавно».

– Не стоит благодарности, – ворчу я. – Обращайся еще.

– Спасибо, – лениво роняет она.

– Хорошо. – Я беру сумку. – Тогда я пошла.

Сэди стремительно взвивается в воздух:

– Ты же не забудешь про мое ожерелье?

– И хотела бы, да вряд ли получится.

Она преграждает мне дорогу к двери.

– Меня видишь только ты. Никто другой не сумеет мне помочь. Пожалуйста.

– Но как я смогу найти твое ожерелье? – с тоской спрашиваю я. – Ведь я даже не знаю, как оно выглядит.

– Оно из таких прозрачных хрустальных шариков, – мечтательно говорит Сэди. – Длинное, примерно досюда, – она показывает на живот, – и с перламутровой застежкой…

– Ничего такого я не видела. Но если попадется на глаза, дам тебе знать.

Просочившись сквозь Сэди, выхожу из кабинета и достаю телефон. Свет в коридоре чересчур яркий, линолеум слишком грязный, а за конторкой никого. В конце коридора ссорятся два громилы в кожанках, несколько полицейских пытаются их урезонить. Отодвигаюсь от этой компании подальше, набираю номер, которым поделилась констебль Дэвис, предварительно отметив, что пришло больше двадцати голосовых сообщений. Наверняка родители с ума сходят.

– Эй! – раздается совсем рядом голос. Я поднимаю взгляд. – Лара? Неужто ты?

Передо мной белобрысый парень.

– Марк Филлипсон. Не помнишь? Мы вместе в школе учились.

– Марк! Боже! Как твои дела?

Марка я почти не помню, ну разве что в памяти осело то, что он играл на бас-гитаре в школьной рок-группе.

– У меня все отлично! Просто замечательно! – Он вдруг меняется в лице. – Но ты что делаешь в полиции? С тобой все в порядке?

– У меня тоже все замечательно. Я здесь, видишь ли… – я машу рукой, – из-за убийства.

– Убийства? – Он потрясен.

– Ну да, обычное дело. В смысле, необычное, – поспешно исправляюсь я. – Но лучше об этом особо не распространяться. Расскажи о себе.

– Женился на Анне, помнишь ее? – Он поднимает руку, показывая обручальное кольцо. – Работаю здесь художником. Пока не подвернулась работа получше.

– Так ты же полицейский, – не верю я, и он смеется.

– Полицейский и художник одновременно. Люди описывают негодяев, я их рисую, это позволяет мне платить аренду. А ты-то как, Лара? Замужем? У тебя кто-то есть?

Я как идиотка продолжаю улыбаться.

– Встречалась с одним человеком, – вымучиваю я. – Но не сложилось. Впрочем, я не особо переживаю. Наоборот, я в очень хорошей форме.

Я с такой силой сжимаю пластиковый стаканчик, что он трескается. Марк, похоже, немного расстроился.

– Ну, увидимся, – поднимает руку он. – Ты доберешься домой сама?

– Вызову такси, – киваю я. – Спасибо. Приятно было встретиться.

– Не дай ему уйти! – неожиданно пугает меня голос Сэди. – Он поможет!

– Заткнись и оставь меня в покое, – бормочу я, едва двигая уголком рта и одаривая Марка еще более лучезарной улыбкой. – До свидания, Марк! Передавай привет Анне.

– Он может нарисовать ожерелье! Тогда ты будешь знать, что искать. – Она материализуется передо мной. – Попроси его! Немедленно!

– Нет!

– Попроси его! – Она орет так пронзительно, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. – Попроси его, попроси его, попроси его…

Господи, она меня точно в могилу загонит.

– Марк! – вскрикиваю я громко, парни в кожанках перестают лаяться и оглядываются. – У меня крошечная просьба, если у тебя, конечно, найдется минутка.

– Конечно.

Мы скрываемся в небольшой комнатке. Располагаемся за столом, и Марк достает карандаш и бумагу.

– Так, так, – поднимает брови он. – Ожерелье. Это что-то новенькое.

– Я однажды видела его на антикварной выставке, – сочиняю на ходу я. – Хотелось бы заказать похожее, но я так плохо рисую… А для тебя это не проблема.

– Ну конечно. Давай, начинай. – Марк отхлебывает чай, занеся карандаш над бумагой, я же кошусь на Сэди.

– Оно из бусинок, – Сэди шевелит пальцами, как будто ощупывая ожерелье, – два ряда почти прозрачных бусинок.

– Два ряда бусинок, – вторю я, – почти прозрачных.

Он кивает и набрасывает круглые бусинки:

– Похоже?

– Более вытянутые, – уточняет Сэди, заглядывая ему через плечо. – Бусинки из стекла, и горный хрусталь между ними.

– Бусинки более вытянутые, – твержу я как попугай, – а между ними – горный хрусталь.

– Понял. – Марк стирает нарисованное и тут же набрасывает более вытянутые бусины. – Такие?

Я жду комментариев Сэди. Взгляд ее прикован к бумаге.

– И стрекоза, – мурлычет она. – Не забудь про стрекозу.

В течение пяти минут Марк рисует, стирает, снова рисует, а я озвучиваю пожелания Сэди.

– Это оно! – Глаза Сэди восторженно сверкают. – Мое ожерелье!

– Великолепно, – хвалю я Марка. – Просто один в один.

Мы любуемся рисунком.

– Красивое, – хвалит ожерелье Марк. – И необычное. Не пойму, что оно мне напоминает. – Он напряженно изучает рисунок, потом отрицательно качает головой: – Не могу вспомнить. – Взглянув на часы, добавляет: – Прости, но мне пора.

– Конечно, – спохватываюсь я. – Спасибо тебе огромное.

Он уходит, а я продолжаю изучать нарисованное ожерелье. Должна признать, оно очень эффектно. Длинные ряды бусинок и большая оригинальная подвеска в форме стрекозы, усеянная горным хрусталем.

– Значит, вот что мы ищем.

– Да! – Сэди явно воодушевлена. – Именно его. С чего начнем?

– Ты что, издеваешься? – Я беру куртку и встаю. – Самое время. Лично я домой, пропущу стаканчик вина. А потом съем куриную корму с нааном.[4]4
  Лепешки, распространенные в Индии, Пакистане и других азиатских странах.


[Закрыть] Это такая новомодная еда, – объясняю я, поймав ее недоуменный взгляд. – И сразу в кроватку.

– А мне что делать? – теряется Сэди.

– Понятия не имею!

Я выскакиваю на улицу. Такси как раз высаживает пожилую пару рядом с полицейским участком, и я устремляюсь вперед с криком:

– Такси! Довезете меня до Килбурна?

Усаживаюсь в машину, расправляю рисунок и пытаюсь представить ожерелье. Бусинки, по словам Сэди, бледно-желтые, палевые. Горный хрусталь даже на рисунке переливается всеми гранями. В реальности украшение должно производить сильное впечатление. Да и стоит, должно быть, прилично.

Да, найти его было бы большой удачей.

Но я тут же одергиваю себя. А может, оно вообще не существует. А если и существует, то велики ли шансы найти ожерелье, ведь оно могло потеряться, сломаться, да просто исчезнуть. Три миллиона к одному. Если не три миллиарда.

Складываю рисунок, прячу поглубже в сумку и откидываюсь на сиденье. Не знаю, что там делает Сэди, да мне и неинтересно. Не обращая внимания на непрерывно вибрирующий мобильник, я отключаюсь. Ну и денек.

Глава четвертая

На следующий день лишь рисунок ожерелья напоминал мне о произошедшем. Сэди исчезла, растворилась точно сон. В девять тридцать я уже сидела за своим рабочим столом, потягивала кофе и изучала рисунок. Что за бес вселился в меня вчера? Видно, мозги расплавились от напряжения. Ожерелье, девушка с пронзительными завываниями… Впервые я поняла своих родителей. Я бы тоже волновалась за такую дочку.

– Привет. – Наша секретарша Кейт открывает дверь и спотыкается о кучу папок, которые я положила на пол, когда доставала молоко из холодильника.

У нас не самый просторный офис в мире.

– Ну как прошли похороны? – Кейт нависает над ксероксом, пытаясь дотянуться до крючка и повесить плащ.

– Не так чтобы очень. По правде говоря, все закончилось в полицейском участке. Со мной случилось что-то вроде нервного припадка.

– Господи! – пугается Кейт. – Как ты сейчас?

– Нормально. По крайней мере, я на это надеюсь… – Надо собраться с силами. Я поспешно складываю набросок, бросаю его в сумку и застегиваю ее.

– Я подозревала что-то подобное, – замечает Кейт, стягивая светлые волосы на затылке в хвост. – Твой папа звонил вчера днем и интересовался, не была ли ты слишком взвинченной в последнее время.

Я бросаю на нее тревожный взгляд:

– Надеюсь, ты ничего не сказала про отъезд Натали?

– Нет! Разумеется, нет. – Кейт в курсе, что следует говорить родителям, а о чем лучше умолчать.

– В любом случае, – подбадриваю себя я, – ничего страшного не случилось. Все хорошо. Кто-нибудь звонил?

– Да. – Кейт деловито тянется за записной книжкой. – Ширин вчера оборвала все телефоны. Обещала перезвонить сегодня.

– Отлично!

Ширин – это единственное светлое пятно в работе «L&N – подбор суперперсонала». Мы недавно подобрали ей должность операционного директора компьютерной фирмы «Макросант». Она должна выйти на работу на следующей неделе. Надеюсь, она звонила, чтоб поблагодарить нас.

– Кто-то еще? – спрашиваю я, но тут раздается звонок.

Кейт смотрит на высветившийся номер, и ее глаза расширяются.

– Да, кстати… – торопливо добавляет она, – Джанет из «Леонидас Спортс» хотела узнать, как продвигаются поиски. Собиралась перезвонить в девять утра. Вот и она.

Видя мое вытянувшееся лицо, она предлагает:

– Хочешь, чтобы я ответила?

Нет, я хочу провалиться в тартарары.

– Э-э-э… да… лучше ты.

Нервы мои на пределе, в животе урчит. «Леонидас Спортс» – наш главный клиент. По всей Великобритании разбросаны их магазины спортивного инвентаря, и мы обещали подобрать им директора по маркетингу.

Точнее говоря, Натали обещала.

– Соединяю, – произносит Кейт голосом образцовой секретарши, и через секунду телефон у меня на столе начинает звонить.

Я осуждающе гляжу на Кейт и поднимаю трубку.

– Джанет! – восклицаю я с энтузиазмом. – Рада вас слышать. Как раз собиралась вам звонить.

– Привет, Лара. – Какой же у этой Джанет Грэйди хриплый голос. – Хочу узнать, что там с нашими поисками. Натали рядом?

Я никогда не видела Джанет Грэйди. Думаю, это усатая гренадерша ростом под два метра. Когда мы говорили первый раз, она охарактеризовала команду «Леонидас Спортс» как «расчетливых и упертых игроков с мертвой хваткой». С тех пор они внушают мне ужас.

– А как же! – Я накручиваю телефонный провод на палец. – Но она… м-м-м… неважно себя чувствует.

Я придерживаюсь этой версии с тех самых пор, как Натали затерялась на пляжах Гоа. К счастью, достаточно обронить «она была в Индии», как все пускаются в воспоминания о собственных ужасных заболеваниях, подхваченных в экзотических странах, и больше не задают никаких вопросов.

– Мы движемся семимильными шагами, – продолжаю я. – Успехи потрясающие. Как раз сейчас мы обрабатываем длинный список очень сильных кандидатов. Отбираем для вас самых лучших. С самой мертвой хваткой.

– Может, назовете пару имен?

– Давайте не сейчас. – Мой голос предательски дрожит. – Я сообщу, как только все будет готово. Уверена, вам понравится.

– Хорошо, Лapa. – Джанет никогда не теряет время на пустую болтовню. – Надеюсь, вы держите все под контролем. Передавайте привет Натали. До свидания.

Я кладу трубку и встречаюсь глазами с Кейт. Сердце стучит как бешеное.

– Посмотри, кого мы можем предложить «Леонидас Спортс».

– Парня, который три года шатался без дела, – сообщает Кейт. – Странного типа с перхотью и… клептоманку.

Я жду продолжения. Но она лишь молчит.

– Это все?

– Пол Ричардс отказался от наших услуг. Он отхватил должность в какой-то американской фирме. Вот весь наш список.

Джанет протягивает мне лист бумаги с тремя сиротливыми именами. На этих людей не приходится рассчитывать. Не стоит даже думать об этом.

Не поверите, подбор хороших сотрудников – просто адское занятие. Если бы я раньше знала! Но Натали всегда описывала эту деятельность исключительно в восторженных тонах. Вещала об азартных поисках, о том, что мы дарим людям шанс поменять свою жизнь. Мы встречались пару раз в месяц, пропускали стаканчик-другой, она расписывала свою работу на все лады, а я только завидовала. Пока она дарила людям шанс, я корпела над рекламным сайтом для производителей автомобилей. Да еще ходили слухи, что нам грозит сокращение. Вот почему я чуть не запрыгала от радости, когда Натали предложила организовать собственную фирму.

Признаюсь, я всегда смотрела на Натали снизу вверх. Ведь она была такой блистательной и уверенной в себе. Еще в школе она щеголяла самыми модными словечками и без труда протаскивала нас в бар. Вот и с компанией поначалу все шло просто прекрасно. У нее была целая куча полезных знакомств, и она без устали заводила новые. Я же занималась нашим сайтом и пыталась перенять ее жизненную стратегию. Все складывалось лучше некуда. Пока она не пропала и не выяснилось, что я так ничему и не научилась.

Натали прямо-таки одержима бизнес-мантрами, они развешаны повсюду вокруг ее стола. Я частенько посматриваю на них, пытаясь выведать у судьбы, что же мне делать дальше. Мантра над компьютером гласит: «Всегда выбирай лучший товар». Следует понимать так: бесполезно просматривать резюме всех уволенных на прошлой неделе банкиров и пытаться выдать их за директоров по маркетингу. Отыщи настоящего директора по маркетингу.

Но как? Как заставить их хотя бы поговорить со мной?

За несколько недель самостоятельной работы я успела обзавестись собственными мантрами: «Лучший товар не отвечает на телефонные звонки», «Лучший товар не перезванивает даже после трех твоих слезных просьб», «Лучшему товару неинтересны продажи спортивного инвентаря», «Лучший товар издевательски смеется, услышав про пятидесятипроцентные скидки на теннисные ракетки для сотрудников».

Я достаю наш помятый и заляпанный кофейными пятнами первоначальный список кандидатов и с тоской листаю. Имена все как на подбор. Молодые, талантливые, постоянно занятые. Директор по маркетингу «Вудхаус Ритейл». Директор по маркетингу европейского представительства «Дартмут Пластикс». Неужели всем им нравится их работа? Должен же хоть кто-то из них мечтать о переходе в «Леонидас Спортс». Увы, я уже проверила и перепроверила каждого. Рассеянно смотрю на Кейт, которая стоит на одной ноге – ждет моих указаний.

– У нас есть максимум три недели, чтобы найти расчетливого и упертого игрока с мертвой хваткой и одарить его должностью директора по маркетингу в «Леонидас Спортс».

Я отчаянно пытаюсь сохранить остатки оптимизма. Натали удалось бы урвать этот кусок пирога. Натали смогла бы отхватить самого звездного кандидата. Натали знает, как добиться своего. А я нет.

Ладно, нет никакого смысла зацикливаться на этом.

– Так, – решительно хлопаю ладонью по столу, – сделаю-ка я пару звонков.

– А я сварю кофе. – Кейт тут же берется за дело. – Будем корпеть здесь всю ночь, если нужно.

Я ценю Кейт. Она ведет себя так, будто играет в кино секретаршу крупной международной компании, а не вкалывает на двух идиоток в крохотном офисе с заплесневевшим ковром.

– Зарплата, зарплата, зарплата, – бормочет она.

– Кто проспал, тот потерял, – откликаюсь я.

Кейт тоже любит повторять мантры Натали. Мы без конца цитируем их друг другу. Жаль, что они совершенно бесполезны в нашей работе. Не отказалась бы я сейчас от мантры, помогающей ответить на вопрос: «А какое отношение ваши предложения имеют ко мне?»

Я подъезжаю на стуле к столу Натали, чтобы изучить документы по «Леонидас Спортс». Скрепки картонной папки разогнулись, я негромко ругаюсь и водружаю стопку мятых листков перед собой. И замечаю, что одна из бумажек, на которых Натали писала свои мантры, приклеилась к моей руке. Раньше эта мудрость на глаза мне не попадалась. «Джеймс Йетс, мобильник», – написано выцветшим сиреневым фломастером. И номер.

Мобильник Джеймса Йетса. Глазам своим не верю! Это же директор по маркетингу в «Пивоварнях Фелтонс»! Из нашего списка! Он бы прекрасно подошел! Сколько я ни названивала в его офис, каждый раз мне отвечали: «Он за границей». Но мобильник-то у него наверняка с собой.

Не веря своей удаче, я лихорадочно настукиваю номер.

– Джеймс Йетс. – На линии помехи, но голос все же пробивается.

– Привет, – стараюсь подпустить в голос уверенности, – это Лара Лингтон. Вам удобно говорить?

– Кто это? – недоуменно спрашивает он. – Вы сказали, вы из «Лингтонс»?

Я стараюсь не показывать разочарования.

– Нет, я из «L&N – подбор суперперсонала». У нас есть для вас подходящая должность в динамичной, быстро развивающейся торговой компании. Это исключительная возможность, мы можем обсудить ее за скромным ланчем в любом ресторане по вашему выбору… – Я выпаливаю это с такой скоростью, что с трудом могу перевести дыхание.

– «L&N – подбор суперперсонала»? – Недоумение в голосе усиливается. – Никогда не слышал о таком.

– Мы довольно новая компания, я и Натали Массер…

– Не интересуюсь, – обрывает он меня.

– Это восхитительная возможность, – убеждаю я. – Вы расширите свои горизонты, у этой компании большое будущее…

– Извините. До свидания.

– И десятипроцентная скидка на спортивную одежду! – отчаянно кричу я в замолчавший мобильник.

Он отключился. Даже не дал мне шанса.

– Что он сказал? – Кейт ставит передо мной чашку с благоухающим кофе.

– Повесил трубку. – Неудача буквально придавливает меня к стулу. – Нам никогда не достанется приличный клиент.

– Нет, достанется, – говорит Кейт и тут же звонит телефон. – Возможно, это как раз он и есть. – Она бросается к своему столу, поднимает трубку И щебечет в своей фирменной «секретарской» манере: – «L&N – подбор суперперсонала». О, Ширин! Рада вас слышать. Соединяю с Ларой.

Она посылает мне лучезарную улыбку, и я отвечаю ей тем же. По крайней мере, это наш успех.

Хорошо, пусть это успех Натали. Зато работу завершала я.

– Привет, Ширин! Готова для новой работы? Это позиция словно специально создана для тебя…

– Лара, – напряженно перебивает Ширин, – есть проблема.

Желудок мой болезненно сжимается. Нет. Пожалуйста, только не это.

– Проблема? – Я заставляю себя отвечать бодрым голосом. – Что за проблема?

– Моя собака.

– Твоя собака?

– Я собиралась брать Флаша на работу каждый день. Но когда я позвонила в отдел кадров договориться, чтобы поставить для него корзинку, они сказали, что это невозможно. Мол, не в их правилах пускать живность в офис. Ты представляешь?

Она явно ждет от меня сочувствия и понимания. Но мне ее вовсе не жалко. О какой вообще собаке речь?

– Лара? Ты меня слышишь?

– Конечно! Ширин, я не сомневаюсь в твоей привязанности к Флашу. Но разве ты должна таскать его с собой повсюду?

– А как же иначе! – возмущается она. – К тому же в здании есть другая собака. Я слышала ее лай. Вот почему я решила, что все будет в порядке. Иначе я никогда бы не согласилась на эту работу! Это же настоящая дискриминация.

– Вовсе нет, – поспешно говорю я. – Я им сейчас же перезвоню.

Отсоединяюсь и быстро набираю отдел кадров «Макросанта».

– Привет, Джин. Это Лара Лингтон из «L&N». У меня тут один вопрос. Может ли Ширин Мур приводить свою собаку на работу.

– В наше здание собакам вход воспрещен, – любезно отвечает Джин. – Извините, Лара, это оговорено в страховке.

– Конечно. В страховке. Я понимаю. – Я делаю паузу. – Но Ширин утверждает, что в здании есть другая собака, она ее слышала.

– Она ошибается, – говорит Джин после легкой заминки. – Нет у нас тут никаких собак.

– Совсем никаких? Даже маленького щеночка? – Ее заминка не прошла мимо моих ушей.

– Даже маленького щеночка, – уже без запинки отрезает она. – Как я уже сказала, в наше здание собакам вход воспрещен.

– Может, для Ширин сделаете исключение?

– Боюсь, что нет. – Ответ любезен, но тверд.

– Ладно. Спасибо, что уделили мне минутку.

Я несколько секунд нервно постукиваю карандашом по блокноту. Что-то тут не так. Наверняка там есть собака. Но что это меняет? Бесполезно перезванивать Джин и говорить «я вам не верю».

Я вздыхаю и перезваниваю Ширин.

– Лара, это ты? – тут же поднимает трубку Ширин, словно сидела у телефона. Так и вижу, как она сейчас машинально рисует свои бесконечные крестики-нолики, такая уж у нее привычка. Возможно, собака ей нужна для того, чтобы сохранять хладнокровие.

– Я позвонила Джин, и она утверждает, что в здании нет никакой собаки. И это условие оговорено в страховке.

Ширин долго молчит.

– Они лгут, – наконец произносит она. – Там есть собака.

– Ширин… А раньше ты не могла спросить их про собаку? Ты же прошла столько собеседований!

– Я не сомневалась, что все будет в порядке, – защищается она. – Я слышала собачий лай! Не сами же они лаяли? В любом случае без Флаша я на работу не выйду! Извини, Лара, но я вынуждена отказаться.

– Не-е-ет! – вырывается у меня вопль. – В смысле… пожалуйста, не принимай поспешных решений, Ширин. Я все улажу, обещаю. И перезвоню тебе. – С трудом переводя дыхание, я кладу трубку и закрываю лицо руками. – Черт!

– И что ты собираешься делать? – с беспокойством спрашивает Кейт.

– Понятия не имею, – признаюсь я. – Как думаешь, что бы сделала в такой ситуации Натали?

Мы зачарованно смотрим на пустой стол Натали. Я представляю, как она барабанит своими наманикюренными ногтями и громко кричит в телефонную трубку. После ее исчезновения в нашем офисе непривычно тихо.

– Она сообщила бы Ширин, что та должна выйти на работу, и пригрозила бы судебным преследованием в случае отказа, – говорит Кейт.