Текст книги "Девушка и призрак"

Автор книги: Софи Кинселла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава семнадцатая

На следующее утро я просыпаюсь разбитой. Чарльстон так и звучит в ушах, а Великая Лара преследовала меня в кошмарах всю ночь. Может, и остальное тоже приснилось?

Но конечно, это не сон, и доказательством тому служит резюме Клер Фортескью в моей электронной почте. Вот он, результат!

Когда Кейт видит распечатанное резюме, глаза ее расширяются.

– Откуда ты ее раздобыла? У нее же научная степень по бизнесу! И премия!

– Угу, – флегматично отзываюсь я. – Директор по маркетингу высочайшего уровня. Вчера познакомились. Хочу включить ее в список для «Леонидас Спортс».

– А она об этом знает? – Глаза Кейт лихорадочно блестят.

– Разумеется! – фыркаю я. – Она меня сама попросила.

Ровно в десять отправляю список Джанет, откидываюсь на спинку стула и выжидательно смотрю на Кейт, не отрывающуюся от экрана компьютера.

– У меня тут твоя фотография, – сообщает она. – Со вчерашнего приема. «Лара Лингтон с Эдом Харрисоном на ежегодном обеде „Людей дела“». Но что это за парень? Я думала, ты снова с Джошем.

– Так и есть. Эд – это просто… деловое знакомство.

– Красивый, – Кейт мечтательно смотрит на монитор, – даже очень. Но Джош, конечно, лучше, – поспешно добавляет она. – Больше тебе подходит.

На вкус Кейт полагаться не стоит. Но даже она понимает, что Джош в миллион раз лучше и красивее Эда. Кстати, о Джоше, что-то давно от него ничего не слышно. Надо позвонить, а то вдруг какие-то неполадки в телефонной сети, сообщения теряются по дороге или еще что.

Как только Кейт выходит в туалет, я звоню ему на работу.

– Джош Барретт слушает.

– Это я, – голос мой полон нежности, – как поездка?

– А, привет. Все хорошо.

– Я так соскучилась!

Молчание. Джош что-то неразборчиво бормочет.

– Думала, может, у тебя с телефоном что случилось. Не получила ни одной эсэмэски со вчерашнего утра. А ты мои получил?

Снова какое-то неразборчивое бормотание. Да что происходит с этой чертовой связью?

– Джош? – Я стучу по трубке.

– Да, – явственно слышу я. – Да, получил. Сейчас посмотрю.

– Встретимся вечером?

– Сегодняшний вечер занят! – сообщает материализовавшаяся из пустоты Сэди. – Мы едем к Диаманте на модный показ. За ожерельем.

– Да помню, помню, – прикрыв трубку рукой, отвечаю я. – Не на весь же вечер. Не слишком рано, – говорю я Джошу. – Скажем, часиков в десять.

– Отлично. Только у нас аврал на работе.

Опять работа. Я связалась с трудоголиком.

– Ладно, – покорно соглашаюсь я. – Может, тогда пообедаем вместе завтра?

– Это лучше, – соглашается он. – Хорошая идея.

– Люблю тебя, – воркую я. – Целую.

Тишина.

– Джош?

– Э-э-э… угу. Я тоже. До скорого.

Я кладу трубку. Разговор не доставил мне никакого удовольствия. А ведь все хорошо. Просто прекрасно. Но чего-то не хватает.

Очень хочется позвонить Джошу снова, выяснить, все ли в порядке, и обсудить наши проблемы. Но нет, нельзя. Иначе решит, что я назойливая, а я совсем не назойливая, просто люблю определенность.

Ладно. Будь что будет. Займусь собой. Я утыкаюсь в компьютер и вижу в почте письмо от Эда. Приятная неожиданность.

Привет девушке двадцатых годов. С удовольствием вспоминаю вчерашний вечер. Вот обещанная ссылка. Корпоративное страхование для путешественников. Слышал, они хорошие специалисты. Эд.

По ссылке я выхожу на сайт со специальными предложениями по страховке для маленьких компаний. В этом весь Эд: стоит только заикнуться о проблеме – и решение уже найдено. Тронутая до глубины души, я быстро набираю ответ:

Спасибо, парень двадцатых годов. Сто раз спасибо. Надеюсь, успел смахнуть паутину с путеводителя по Лондону?

P. S. Как насчет того, чтобы преподать урок чарльстона сотрудникам?

Ответ не заставляет себя ждать:

Кажется, ты меня шантажируешь…

Я хихикаю и в сети нахожу для него картинку танцующей пары.

– Что смешного? – любопытствует Сэди.

– Ничего.

Быстро закрываю окно. Не объяснять же Сэди, что я переписываюсь с Эдом. Она слишком ревнивая, неправильно поймет. Или начнет надиктовывать мне бесконечные письма с характерными для двадцатых годов оборотами.

Сэди читает свежий номер «Грации», заставляя меня переворачивать страницы. Это ее новое увлечение. Довольно утомительное. За страницы-то отвечаю я.

Возвращается Кейт.

– Для тебя тут подарок!

Она вручает мне плотный ярко-розовый конверт с бабочками и божьими коровками и крупным логотипом фирмы «Балет и жемчуга». Внутри записка от секретарши Диаманты.

Диаманта решила, что вам это понравится. С нетерпением ждем встречи.

Еще в конверте расписание предстоящего показа и ламинированный пропуск с пометкой «VIP, проход везде». Ух ты. Никогда еще меня не называли очень важной персоной. Меня и просто важной не называли.

Я верчу пропуск, представляя дальнейшее развитие событий. Наконец-то мы найдем ожерелье! А потом…

Тут я останавливаюсь. А потом… что потом? Сэди предупреждала, что успокоится, когда получит ожерелье обратно. Ради него она явилась в наш мир. И когда она его получит, все закончится. Но не может же она…

Ну то есть… она не…

Она не… исчезнет?

Я смотрю на нее со смешанным чувством. Все это время я мечтала поскорее отыскать ожерелье. Но не задумывалась о последствиях.

– Переворачивай, – приказывает Сэди, увлеченная статьей о Кэти Холмс. – Ну, поживее!

Ладно, как только увижу проклятое ожерелье, тут же его хватаю. Даже если оно окажется на чьей-нибудь шее. Даже если придется применить прием из регби и повалить противника на пол. К отелю «Сандерстед» я подхожу в приподнятом настроении. Походка упругая, а руки так и чешутся.

– Держи нос по ветру, – предупреждаю я Сэди в вестибюле.

Впереди две тощие девицы в мини-юбках ковыляют на высоченных каблуках к дверям, затянутым розовым шелком и украшенным бабочками. Мы на правильном пути.

В помещении толпа шикарно одетых дамочек накачивается шампанским под энергичную музыку. В самом центре – подиум, над ним серебряные надувные шарики, вдоль стоят обитые шелком стулья. Я терпеливо жду, пока проверят билеты у тощих девиц, и оказываюсь перед блондинкой в бальном платье. Она чопорно улыбается:

– Добрый день.

– Привет, – киваю я. – Я на показ.

Она недоверчиво осматривает мой траурный наряд. (Брюки-дудочки, топ на бретельках, куцый пиджачок. Черный цвет самый стильный, разве нет?)

– Вы приглашены?

– Разумеется, – достаю приглашение, – я двоюродная сестра Диаманты.

– О, ее сестра… – От улыбки веет могильным холодом. – Как приятно.

– Мне надо поговорить с ней перед показом. Не подскажете, где ее найти?

– Боюсь, Диаманта сейчас очень занята.

– У меня срочное семейное дело. И вообще, – я размахиваю перед ней пропуском, – если надо, я сама ее поищу. Но лучше бы это сделали вы.

– Хорошо. – Блондинка достает крошечный, инкрустированный сверкающими камешками мобильник. – Тут какая-то кузина хочет видеть Диаманту. – Голос ее сочится презрением. – Нет, никогда ее раньше не видела. Ну, раз ты так считаешь… – Она отключается. – Диаманта встретится с вами за сценой. Проходите туда, – указывает она на дальнюю дверь.

– Лети вперед! – шепотом велю я Сэди. – Посмотри, нет ли ожерелья за сценой!

Пристраиваюсь за парнем, который несет ящик с бутылками шампанского, показываю пропуск охраннику. Тут возвращается Сэди.

– Ты что, издеваешься! Мы никогда его здесь не найдем! Никогда!

– Почему? – Я прохожу за сцену. – Что ты…

О нет. Только не это.

Мы в огромном зале, повсюду зеркала, столики, кресла, вешалки с одеждой, сушки для волос, мельтешат стилисты, прохаживаются тощие модели. Все девушки в коротких прозрачных платьицах, и у каждой на шее болтается не меньше двух десятков ожерелий. Цепи, жемчуга, кулоны… Найти здесь наше не легче, чем отыскать иголку в стоге сена.

Мы с Сэди испуганно переглядываемся, и тут раздается тягучий манерный голос:

– Ла-ара! До-орога-ая, ты при-иехала!

Ко мне направляется Диаманта. На ней непристойно короткая юбка в сердечках, тонкая курточка, серебряный пояс с заклепками и лакированные боты на высоком каблуке. В руках два бокала с шампанским, один она протягивает мне.

– Привет, Диаманта. Поздравляю. И спасибо за приглашение. Это все, – я широким жестом обвожу вокруг и вздыхаю, – просто потрясающе! (Главное не переигрывать.) И знаешь, хочу тебя попросить об огромном одолжении. Помнишь ожерелье со стрекозой, на котором помешался твой отец? Такое старое, со стеклянными бусинами?

Диаманта удивленно моргает:

– А ты откуда знаешь?

– О, долго рассказывать. В общем, раньше оно принадлежало нашей двоюродной бабушке Сэди и всегда ужасно нравилось моей маме. Вот мне и хочется порадовать ее. Не отдашь ли ты его… после шоу? Если оно, конечно, больше тебе не нужно.

Светлые волосы Диаманты струятся по спине, глаза странно блестят.

– Мой папуля – настощий козлина.

Я принюхиваюсь и все понимаю. Вот удача. Диаманта пьяна. Должно быть, наливается шампанским с утра.

– Чертов ублюдок, вот кто он такой.

– Точно, – охотно соглашаюсь я. – Так и есть. Поэтому ты должна отдать ожерелье мне. Мне, а не ему, – втолковываю я громко и отчетливо.

Диаманта, пошатнувшись, чуть не падает, и я испуганно подхватываю ее под локоть.

– Ожерелье со стрекозой, – долдоню я. – Помнишь, где оно?

В нос ударяет запах шампанского, сигарет и мятных леденцов.

– Слушай, Лара, а почему мы не дружим? Ты такая крутая. В смысле… сама знаешь. Такая честная. Давай что-нибудь замутим.

Потому что ты вечно торчишь на огромной вилле на Ибице, а я совсем в другом месте, как тебе такая причина?

– Сама не знаю. Давно пора. Было бы здорово.

– Я как раз собираюсь что-то сделать с волосами, нарастить их, например. Тут есть чудесное местечко. Они там тебе и ногти сделают. Все органическое и экологически чистое.

Экологически чистое наращивание волос?

– Всю жизнь мечтала, – киваю я. – А как ты догадалась? Наращивание волос. Что может быть лучше?

– Я знаю, что ты обо мне думаешь. – На секунду Диаманта словно протрезвела. – Не надо считать меня дурой.

– Ну что ты, – машу руками я, – как тебе в голову пришло.

– Ты думаешь, я сижу на папиной шее. Ведь это все на его деньги. Думаешь, правильно? Признавайся.

– Конечно, нет, – мямлю я. – С чего бы? Просто, знаешь…

– Знаю, я испорченная маленькая гадина. – Она снова прихлебывает. – Ну давай. Скажи правду.

Мысли мои разбегаются. Диаманта никогда не интересовалась моим мнением. Стоит ли теперь высказывать его?

– Я просто думаю, что… (Хотела услышать правду, сейчас получишь.) Думаю, что если бы ты подождала несколько лет, заработала денег, овладела ремеслом и построила карьеру без папиной помощи, то чувствовала бы себя гораздо лучше.

Диаманта медленно кивает, словно пытается усвоить урок.

– И верно, – говорит она задумчиво. – Так и надо было поступить. Но это так сложно.

– Но ведь в этом весь смысл.

– К тому же папик мой, этот гнусяра, заставляет нас плясать под свою дудку… А что взамен? Должна же я хоть что-то поиметь.

– Да, ты права, – торопливо соглашаюсь я. – А как насчет ожерелья со стрекозой?

– Знаешь, отец узнал, что ты придешь сегодня, и позвонил мне. Стал орать, мол, ей не место в списке приглашенных и как она туда попала. А я его послала! Ты мне чертова кузина или как?

Сердце мое замирает.

– Твой отец… не хотел меня пускать сюда? Но почему?

– Я ему говорю: подумаешь, и что с того, что она психопатка. Будь, на фиг, проще, папулечка. А он, прикинь, начал гнать хрень какую-то про ожерелье. Да то тебе куплю, да это… А я ему – на хрен мне твой вонючий «Тиффани». Я сама дизайнер, догоняешь? У меня свое видение.

Выходит, дядя Билл по-прежнему на тропе войны. Что ему надо? Неважно, просто необходимо опередить его. Хватаю ее за плечи и энергично встряхиваю:

– Диаманта, пожалуйста, послушай. Это очень-очень важно для меня. И для мамы тоже. Я так уважаю твое дизайнерское видение… но можно после показа я заберу ожерелье?

Диаманта лишь тупо таращится. Похоже, придется начинать все заново. Я открываю было рот, но она вдруг обвивает руку вокруг моей шеи:

– Забирай, детка. После показа оно твое.

– Спасибо. – Только бы не показать свою радость. – Так мило с твоей стороны. Спасибо большое. А где оно? Можно на него посмотреть?

Как только увижу, сразу цап – и деру. Хватит искушать судьбу.

– А то! Эй, Лидс, – Диаманта подзывает девушку в полосатом топе, – знаешь, где ожерелье со стрекозой?

– Чего, детка?

– Винтажное ожерелье с миленькой стрекозкой. Не видела его?

– С двумя рядами желтых бусинок, – подсказываю я. – Стрекоза – это кулон, он доходит примерно до…

Мимо проплывают две обмотанные бусами манекенщицы, и я с надеждой кошусь на них.

Лидс пренебрежительно кривится:

– Где-то было. На ком-нибудь из моделей.

О боже. Без всякой надежды я оглядываю помещение. Модели повсюду, и на каждой по целой коллекции бижутерии.

– Ладно, поищу сама, – говорю я. – Если вы не против…

– Да ты че! Показ вот-вот начнется. – Диаманта подталкивает меня к двери. – Лидс, проводи ее. Усади в первый ряд. Пусть папаша видит.

– Но…

Ох. Двери закрываются, и я остаюсь в зале. Итак, ожерелье где-то здесь. Болтается на шее у одной из моделей.

– Нигде не могу его найти. – Сэди вырастает рядом. На глазах слезы. – Я всех облетела. Обшарила каждую шею. Его нигде нет.

– Не могло же оно провалиться, – бормочу я, направляясь к стульям у подиума. – Слушай, Сэди, я уверена, что оно на одной из моделей. Никуда оно не денется.

Внешне я скала скалой, но внутри все так и дрожит. Не слишком-то я верю собственным словам.

Как и предполагалось, я сижу в первом ряду. Музыка гремит, сверкают огни, друзья Диаманты приветственно вопят.

– Давай, Диаманта! – надрываются они. – Давай!

Над подиумом расползается густой туман, жидкого азота явно не жалеют. Ну и как сквозь эту дымовую завесу разглядеть манекенщиц?

Мелькают пятна розового света, колонки гремят глэм-роком в духе семидесятых. Я наклоняюсь вперед, готовая впиться взглядом в первую модель, но вместо модели вижу…

Дядя Билл сидит ровно напротив меня по другую сторону подиума, рядом маячит Дамиан и еще кто-то из верных приспешников.

Вот повезло так повезло. Я вжимаюсь в стул, но дядя дружелюбно машет мне рукой. Я послушно машу в ответ. Музыка становится громче, и на подиуме появляется первая модель в белом платье-паутине, девица болезненнно тощая, даже Сэди до нее далеко. Пытаюсь разглядеть, что у нее болтается на шее, но девица вышагивает слишком быстро.

А что там поделывает дядя Билл? Так и есть, тоже высматривает ожерелье.

– Так ничего не увидишь! – Сэди взлетает на подиум, кружит около манекенщицы, разглядывая бижутерию. – У нее нет!

Появляется следующая модель, Сэди изучает и ее.

– У этой тоже ничего!

– Суперколлекция! – заходится в восторге девушка рядом со мной. – Круто, да?

– Круто, – подтверждаю я, видя лишь сверкание украшений.

Господи. Господи! Вот оно! Прямо передо мной. Намотано на лодыжке. Тощая девица использовала его как украшение для своей тощей икры. Понятно, почему Сэди его не заметила. Манекенщица приближается, и ожерелье маячит в полуметре от моего лица. А то и ближе. Я вполне могу дотянуться до него. Эта мысль так и жжет.

Сэди перехватывает мой взгляд, охает, подлетает к ничего не подозревающей модели и вопит:

– Мое ожерелье! Это оно!

Как только девица скроется за кулисами, я бегом за сцену, – и плевать на приличия. Но дядя Билл, увы, тоже углядел ожерелье.

Манекенщица разворачивается и вихляет обратно. Через несколько секунд она исчезнет. Свет слепит глаза, но я замечаю, что дядюшка вскочил, а его люди расчищают дорогу.

Вот черт. Черт.

Я тоже вскакиваю и, наступая на ноги и бормоча извинения, пробиваюсь к выходу. У меня есть фора: я сидела гораздо ближе к двери. Не оглядываясь, я вылетаю из зала, несусь по коридору ко входу в закулисный хаос, там торопливо сую пропуск охраннику и ныряю внутрь.

За сценой дым коромыслом. Женщина в джинсах безостановочно орет, руководя моделями и выталкивая их на сцену. Другие манекенщицы шустро переодеваются, вокруг них суетятся стилисты и визажисты, сушат им волосы феном, подмазывают, подпудривают.

Я растерянно озираюсь. Как в этом бедламе найти нужную девицу? Принимаюсь шнырять между вешалками с одеждой, маневрировать между людьми. Внезапно со стороны дверей доносится крик, перекрывающий даже шум в зале.

– Это Билл Лингтон, ясно тебе? – разоряется Дамиан. – Билл Лингтон. Какой, к черту, пропуск за сцену?

– Нет пропуска – нет входа, – спокойно басит охранник. – Таковы правила.

– Для Лингтона нет правил! – кричит Дамиан. – Здесь все принадлежит ему, козел!

– Что ты сказал? – Охранник явно завелся.

– Быстрее! – Передо мной возникает Сэди, лицо ее печально. – Эта девица стянула мое ожерелье. Вызвала такси и, пока я бегала за тобой, уехала. И след простыл.

– Уехала? – Это настоящий удар под дых. – Как же так…

– Мы снова упустили его. Упустили!

– Но Диаманта обещала! – Я кручу головой в поисках кузины. – Она обещала его мне!

В происходящее невозможно поверить. Как я могла опять так облажаться?

Из демонстрационного зала несутся радостные крики. Должно быть, показ закончился. В зал врываются модели во главе с раскрасневшейся Диамантой.

– Охрененеть как круто! – вопит она во всю глотку. – Ну вы и зажгли, девки! Я вас обожаю! А теперь – дискотека!

Сквозь толпу пробиваюсь к ней, морщась каждый раз, когда очередной модельный каблук впивается мне в ногу.

– Диаманта! – пытаюсь я переорать всех. – Ожерелье! Девица с ожерельем уехала!

– Ты о ком? – ничего не понимает Диаманта.

Господи Иисусе. Надо же так накачаться.

– Ее зовут Флора, – настойчиво шепчет Сэди мне в ухо.

– Флора! Мне нужна Флора, но она слиняла!

– А, эта… – Лицо ее проясняется. – Она рванула в Париж, на бал. На самолете своего предка. Личном самолете, – объясняет она, видя мое недоумение. – Я подарила ей платье.

– Но не ожерелье! – с трудом сдерживаюсь я. – Сделай что-нибудь. Позвони ей. Прямо сейчас. Я готова с ней встретиться. Хоть в Париже. Мне позарез нужно это ожерелье.

Диаманта хлопает глазами, потом возводит их к небу.

– Папаша прав. Ты шизанутая. Но в этом что-то есть. – Она достает телефон и нажимает клавишу быстрого набора. – Эй, Флора! Ты уже в самолете? Да, небольшое дельце. Помнишь ожерелье со стрекозой?

– На ноге, – поспешно уточняю я. – Он намотала его на ногу.

– Да, точно. Моя долбанутая кузина жаждет его огрести. Она приедет за ним в Париж. Где будет бал? Встретишься с ней? – Она зажигает сигарету и затягивается. – Ага. Так и есть. Конечно. – Она выпускает клуб дыма и смотрит на меня: – Флора не знает, где будет бал. Вроде его устраивает кто-то из приятелей ее матери. Ожерелье она пока оставит, уж больно оно к платью подходит, но потом вышлет тебе экспресс-почтой.

– Сразу же? Завтра утром?

– После бала, – объясняет Диаманта, как умственно отсталой. – Не знаю точно когда, но на днях. Она обещала. Круто, да?

Я ушам своим не верю. Круто?

Ожерелье увели у меня из-под носа. Я могла дотянуться до него. Мне его обещали. А теперь оно летит в Париж и неизвестно, вернется ли. И это круто? Я чуть не рыдаю.

Но сейчас не время для слез. Без Диаманты до ожерелья не добраться. Если я не хочу потерять его навсегда, лучше ее не злить.

– Спасибо. – Я натянуто улыбаюсь и хлопаю Диаманту по победно вскинутой пятерне. Потом отбираю у нее телефон и диктую адрес Флоре, повторяя каждое слово дважды.

Теперь мне остается скрестить пальцы рук на удачу. И ног. И ждать.

Глава восемнадцатая

Рано или поздно, но мы его раздобудем. Я должна в это верить. Должна.

Однако сейчас мы с Сэди на пределе. Когда я сегодня наступила ей на ногу (точнее, прошла сквозь нее), Сэди огрызнулась, но и ей досталось, когда она раскритиковала мой макияж.

Все утро мы практически не разговариваем. Сэди печально смотрит в окно. Разобравшись с электронной почтой, я изучаю ее застывшую спину. Должно быть, очень одиноко приходится тому, кто ни с кем не может и словечком обмолвиться, только с внучатой племянницей, да еще когда она такая растяпа.

Вздыхаю, выключаю компьютер и представляю, где сейчас находится ожерелье. В Париже, это точно. Возможно, на Флоре. Или спокойненько лежит себе в открытой сумочке на сиденье кабриолета.

Стоп. Скоро стану такой же паникершей, как мамочка. Все равно мы его получим, нужно в это верить. И вообще, у меня своих хлопот полон рот. Сегодня у нас ланч с Джошем.

Отодвигаю стул и беру сумку.

– Увидимся, – говорю я Кейт и Сэди и поспешно выбегаю, пока никто из них не отреагировал. Свидетели мне не нужны. Я и так на взводе из-за предстоящей встречи. Что-то не дает мне покоя. Сама не пойму что. Какие-то неясные предчувствия.

Не успеваю я дойти до метро, как Сэди вырастает рядом.

– Ты куда? – спрашивает она.

– Да так, – прибавляю шага, – прогуляться.

– На встречу с Джошем?

– Твое-то какое дело? Чего спрашиваешь, если знаешь. – Я заворачиваю за угол, пытаясь избавиться от нее. Но куда там.

– Раз уж я твой ангел-хранитель, я скажу, – чеканит она. – Джош тебя не любит, а если ты думаешь по-другому, ты еще наивнее, чем мне казалось.

– И давно ты мой ангел-хранитель? – бросаю я через плечо. – Ты просто глупая старуха и, будь добра, не суйся в чужие дела!

– Не смей называть меня старухой! – злится она. – Я не позволю тебе вешаться на трусливую безвольную куклу.

– Сама ты чертова кукла!

Пробегаю через турникет, вылетаю на платформу и заскакиваю в поезд.

– Да ты и сама его не любишь, – преследует меня голос Сэди. – Просто заигралась в этот роман!

Что бы она понимала! В бешенстве выхватываю из сумки телефон.

– Разумеется, люблю! Разве иначе мне было бы так плохо без него? Зачем я так хотела его вернуть, если не люблю?

– Чтобы всем доказать собственную правоту, вот зачем.

Сильный ход.

– Полный бред! Все не так! Мы с Джошем любим друг друга… – Тут я замечаю, что весь вагон внимательно слушает мои страстные крики, и смущенно замолкаю.

Пожалуй, лучше забиться на угловое сиденье. Сэди следует за мной, но я поспешно вставляю в уши наушники. Голос ее тонет в звуках музыки.

Так-то лучше. Давно надо было это сделать.

Я предложила Джошу встретиться в бистро «Мартин», дабы изгнать все воспоминания о глупышке Мэри. Вешаю пальто и вижу Джоша, он уже сидит за столиком. Мне становится радостно.

– Видишь, – говорю я Сэди. – Он пришел пораньше. Значит, ему на меня не наплевать.

– Он не в себе, – качает головой Сэди. – Полностью в моих руках. Я внушила ему чувства. И слова тоже внушила.

Ну до чего самоуверенна.

– Послушай, ты слишком много о себе воображаешь. У Джоша сильная воля, если ты еще не поняла.

– Дорогуша, я легко могла бы заставить его танцевать на столе и петь «Бе-бе, черная овечка»! – усмехается она. – И стоило бы! Чтоб ты сама убедилась!

Какой смысл с ней спорить. Заметив меня, Джош встает, свет играет в его волосах, синие глаза полны нежности. Я иду к нему, и тепло разливается в душе. Это счастье. Или любовь. Или восторг.

Или все вместе.

Мы обнимаемся, губы его касаются моих, и все, что я чувствую, умещается в одном слове. «ЕСТЬ!» Он собирается подвинуть стул, но я притягиваю его обратно и дарю еще один долгий и страстный поцелуй. Пусть Сэди увидит настоящую любовь. Наконец ему удается вырваться, и мы усаживаемся. Я поднимаю бокал белого вина, предусмотрительно заказанного Джошем, и произношу, с трудом переводя дыхание:

– Что ж… Выпьем.

– Выпьем, – кивает Джош.

– За нас! Как чудесно, что мы снова вместе. В нашем любимом ресторане. Который всегда ассоциируется у меня с тобой, – добавляю я многозначительно. – И ни с кем больше. Никого не могу представить на твоем месте.

Благородный Джош немного смущен.

– Как у тебя на работе? – меняет он тему.

– Все хорошо. Хотя могло бы быть и лучше. Натали свалила на Гоа, бросила меня одну разбираться с фирмой. Я чуть не рехнулась.

– Серьезно? – удивляется Джош. – Плохо дело.

Он берет меню и, вот ужас, начинает изучать его, давая понять, что тема закрыта. Вот так посочувствовал. Впрочем, он никогда не отличался особой отзывчивостью. Всегда был беззаботным. Я же его за это и люблю, напоминаю я себе, за его милый легкий нрав. Он ко всему относится спокойно. Вывести его из себя невозможно. Я ни разу не видела его злым. Его жизненный девиз: не психовать. Очень разумно.

– Надо бы съездить на Гоа, – заявляю я, и он сразу оживляется.

– Обязательно. Говорят, там здорово. Знаешь, полезно иногда сделать паузу. Попутешествовать с полгода.

– Можем поехать вместе! – предлагаю я. – Бросим работу, отправимся в путешествие, для начала в Мумбаи…

– Только не надо ничего планировать, – стонет он. – Это как паутина. Господи!

Я ничего не понимаю.

– Джош?

– Извини, – он слегка обескуражен, – сорвалось.

– Что-то не так?

– Ну… – Он трет лицо и смущенно смотрит на меня. – Здорово, конечно, что мы снова вместе. И я сам этого хотел. Но иногда у меня такое ощущение… что, черт возьми, мы делаем вместе?

– Видишь? – Торжествующий голос Сэди заставляет меня вздрогнуть. Ангелом-истребителем она парит над столиком.

Наплевать. Не смотри на нее. Сделай вид, что это просто лампа.

– Думаю… это нормально. – Я стараюсь сфокусироваться на Джоше. – Мы должны снова привыкнуть друг к другу, на это нужно время.

– Прекрати! – кричит Сэди. – Не хочет он ни к чему привыкать! Я верчу им как хочу! Он полностью в моей власти! Ты хочешь жениться на Ларе, – громко говорит она в ухо Джошу. – Скажи ей об этом!

Джош не находит себе места.

– Хотя, может быть… однажды… нам с тобой… стоит пожениться.

– На пляже!

– На пляже, – послушно повторяет он.

– И родить шестерых детей!

– И я бы хотел кучу детей, – добавляет он робко. – Четверых… или даже пятерых… но лучше шестерых. Ты не против?

Я пронзаю Сэди ядовитым взглядом. Что за дурацкие выходки!

– Подожди минутку, – мурлычу я. – Мне надо ненадолго отлучиться.

Никогда в жизни не мчалась по ресторану с такой скоростью. Захлопываю дверь туалета и набрасываюсь на Сэди:

– Что ты творишь?

– Хочу показать тебе, что у него нет мозгов.

– Все у него есть, – злюсь я. – И вообще, что бы он там ни говорил по твоей наводке, все равно он меня любит. И в глубине души он хочет жениться на мне. И завести кучу детей.

– Ты уверена? – усмехается Сэди.

– Абсолютно! Ты не заставишь его говорить то, во что он сам не верит.

– Да что ты! – Сэди наклоняет голову и смотрит с нескрываемой иронией. – Вот, значит, как. Ну посмотрим.

Я тороплюсь к Джошу, но Сэди меня опережает, склоняется над Джошем, и его глаза тут же стекленеют. Меня заблокировал официант с пятью тарелками, так что помочь любимому я не в силах.

Вдруг Сэди появляется рядом со мной.

– Что ты наделала? – Сердце мое полно тревожных предчувствий.

– Сама увидишь. Надеюсь, это хоть чему-то тебя научит. – Она так и сияет, жаль, нельзя ее задушить.

– Убирайся, – бормочу я. – Уходи!

– До свидания! Меня уже нет. А ты развлекайся.

Она исчезает, а я наконец добираюсь до столика. Джош смотрит куда-то сквозь меня, и сердце мое падает. Сэди поработала на славу. Наплела ему бог весть чего.

– Ну, – начинаю я жизнерадостно, ты уже решил, что заказать?

Джош вообще никак не реагирует. Он будто в трансе.

– Эй? – щелкаю я пальцами. – Проснись!

– Извини, задумался. Уверен, – он доверительно наклоняется ко мне, – что я должен стать великим изобретателем.

– Изобретателем?!

– И переехать в Швейцарию, – с серьезным видом продолжает Джош. – Как это я раньше не догадался! Это настоящий… прорыв. Мне надо изменить свою жизнь. Как можно быстрее.

Я ее убью.

– Джош… – голос мой предательски дрожит, – что тебе делать в Швейцарии? Зачем тебе становиться изобретателем? Ты же рекламщик!

– Ты ничего не понимаешь! – Глаза его сияют, как у паломника, узревшего Деву Марию. – Не понимаешь. Это тупиковый путь. Но теперь все будет по-другому. Я поеду в Женеву и займусь астрофизикой.

Я почти в панике.

– Ты же не учился этому. Как ты сможешь заниматься астрофизикой?

– Это предначертано свыше. Разве тебе никогда не являлись голоса, открывающие истину? Отметающие ложные пути?

– К чему слушать какие-то голоса? Надо игнорировать их. Особенно когда они несут ересь.

– Как можно так говорить? – недоумевает Джош. – Надо прислушиваться к себе. Ты же сама это вечно твердила.

– Но не про голоса же.

– Это просто такое выражение, на самом деле на меня снизошло вдохновение! – Восторг из него так и хлещет. – Я прозрел. Осознал свое призвание. Так же неожиданно, как понял, что должен вернуться к тебе. Абсолютно то же чувство.

Его слова разрывают мне сердце.

– Прямо как… тогда, – наконец выдавливаю я.

– Точно, – он несколько раз истово кивает. – Что ты так переживаешь? Поедем в Женеву. Начнем новую жизнь. У меня есть еще одна идея! – Лицо его сияет, а сам он тяжело дышит. – Я хочу открыть зоопарк. Здорово, да?

Я готова разрыдаться.

– Джош…

– Подожди, послушай, – стучит он ладонью по столу. – Мы создадим благотворительный фонд для животных. Спасем вымирающие виды. Наймем экспертов, отыщем финансирование.

Все, сейчас заплачу. Ну, погоди, мысленно говорю я Сэди. Я тебе отплачу!

– Милый… – обрываю его я, – почему ты решил вернуться ко мне?

Джош молчит. Мысли витают где-то далеко. Потом сосредоточенно хмурится.

– Не помню. Как-то пришло в голову. Будто мне кто-то велел. Сказал, что я все еще люблю тебя.

– Значит, во всем виноват голос? Или прежние чувства ко мне? – умоляю я. – Это было похоже на старую машину, которую ты толкаешь, толкаешь, и вдруг она заводится? Твои старые чувства проснулись?

Джош озадачен не на шутку.

– Я же слышал голос…

– Дался тебе этот голос! – срываюсь я на крик. – А что-нибудь еще?

– Разве этого недостаточно?

– А как же наша фотография? – предпринимаю я отчаянную попытку. – В твоем телефоне? Ты же не просто так хранил ее?

– А, это… – Он достает телефон и любуется заставкой. – Обожаю эту фотку. Такой прекрасный вид.

Прекрасный вид.

– Вот, значит, в чем дело, – выдыхаю я. Слезы удалось сдержать, но в горле стоит ком. Сэди права.

Вожу пальцем по краю бокала, лишь бы не смотреть на Джоша. Я так ему верила. Не сомневалась, что он все понял. Надеялась, что наши души воссоединятся. Но я все себе придумала. Реальный Джош совсем не похож на выдуманного. То есть они похожи во всем, кроме сущей малости.

Один меня любил, а другой – нет.

Красивое лицо, футболка с логотипом неведомой мне группы, знакомый серебряный браслет на запястье. Он все тот же. Ничего не изменилось. Просто… он больше не моя половинка.

– Ты когда-нибудь была в Женеве? – вдруг спрашивает Джош, возвращая меня на землю.

Женева. Зоопарк. Теперь у него в мозгу полная каша. Как можно быть столь безответственной?

Слава богу, Сэди интересует только моя личная жизнь и до мировых лидеров она пока не добралась. А то очередного глобального кризиса человечеству не миновать.

– Знаешь, Джош, плюнь ты на эту Женеву. И на астрофизику тоже. И на зоопарк. И… – я тяжело сглатываю, язык отказывается повиноваться, – и на меня.