Текст книги "Через год в это же время"

Автор книги: Софи Касенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Не позволяй им расстраивать тебя, Мин, они же просто мальчишки!

Лейла покачала головой. Тут звякнул ее собственный телефон, и она нахмурилась, посмотрев на пришедшее изображение.

– Что там? – спросила Минни.

Лейла повернула телефон. Ей прислали фотографию Дэна Дитона, целовавшего Лору Кросби. Лейла и Дэн не были настоящей парой, но они несколько раз целовались, и Минни знала, что подруге он нравится.

– Да пошел он, пошли они все! – сердито бросила Лейла, потирая глаза кулаками. – Знаешь, когда я встречу правильного парня… я имею в виду настоящего мужчину, а не одного из этих школьных балбесов… Так вот, когда я встречу настоящего человека, он будет верить в романтику, он будет знать, что это важно. Жизнь не может состоять из простого спаривания. В ней должно быть нечто большее, так?

Говоря это, Лейла смотрела на Минни страдальческими щенячьими глазами.

– Конечно, – согласилась Минни. – И не слушай мою маму, она просто старая и озлобленная.

– Да, и когда правильный человек попросит меня выйти за него замуж, я хочу, чтобы он устроил настоящую диснеевскую сказку. Чтобы были единороги, и голубки, и весь этот чертов диснеевский праздник!

– Ты что, хочешь выйти замуж за гея? – засмеялась Минни.

– Может быть, – ответила Лейла, и боль наконец ушла из ее глаз.

Она встала и закружилась по комнате, захваченная воображаемой картиной будущего предложения руки и сердца.

– Он промчится по цветущему лугу на единороге, как рыцарь в сияющих доспехах, и вокруг будут кружить голубки, русалки и крольчата, и все будут петь, как в «Зачарованной». И будет пикник, и все мои любимые вкусности, в особенности «Нутелла», и он привезет для меня пышное голубое платье, как у принцессы. Я надену его и буду выглядеть фантастически, а он скажет: «Лейла, я люблю тебя. И если тебе нужна волшебная сказка, я подарю ее тебе». И я буду есть печенье «Нутелла» в этом чертовом платье принцессы, и скажу: «Да, черт побери!»

Минни хохотала:

– А знаешь, что смешно? Вот точно так мой папа делал предложение моей маме!

Третье февраля 2020 года

– Русалки? – спросил Алан.

– Поющие кролики? – удивилась Бев.

– Ты ведь знаешь, что ничего такого не существует? – медленно произнесла Флер, глядя на Минни так, словно у той вдруг вырос второй нос.

– Послушайте, я понимаю, что это звучит странновато, но она рассказывала мне, как представляет себе идеальное предложение руки и сердца, когда нам было по семнадцать лет. Это символически, но поверьте, ей это понравится!

Минни, Флер, Бев и Алан сидели вокруг кухонного стола в «Ничего трудного». Минни собрала тайное совещание по поводу плана идеального обручения Лейлы. И еще она подумала, что это добавит всем позитива, перед тем как придется заговорить о закрытии предприятия.

– Такая миссия нуждается в секретном кодовом названии, – решил Алан. – Как насчет «Операция „Я это сделаю“» или «Операция „Единорог“»? Ну, такое, которое мы можем упоминать так, чтобы Лейла ничего не заподозрила?

– Думаю, Лейла сразу что-нибудь заподозрит, если мы начнем пользоваться странными названиями, – возразила Флер, выковыривая изюм из хлеба, который Беверли испекла для них этим утром. – Мой двоюродный прапрадед был кем-то вроде шпиона в России и уже почти готов был убить Сталина, но тут вдруг у него началась жуткая аллергия на пшеницу, так что ничего не вышло. Кажется, у него была кличка Багет или что-то в таком роде, и выглядело это даже иронично, потому как именно хлеб и был единственным, что не шло ему на пользу.

– А что, если мы назовем нашу миссию «Операция „Дядюшка“»? – предложил Алан. – Я спокойно могу сказать: «Моему дяде нужно кое-что сделать», ну и так далее. Это ведь прозвучит совершенно естественно в разговоре, да? – Алан крутанулся на барном табурете.

– Или мы можем наладить между собой мгновенную связь по телефонам через WhatsApp, и тогда вообще обсуждать что-то вслух не придется, – заметила Минни.

Она уже начинала жалеть, что попросила их помочь. До сих пор никто не предложил ничего дельного относительно того, как осуществить ее план.

– Мой бывший инструктор зумбы работает в костюмерном отделе Королевской шекспировской компании… Он, наверное, может дать напрокат костюмы, – внесла свою лепту Флер и добавила: – А у моего астролога есть лошадь в Ричмонде. Думаю, мы могли бы попросить ее на время и нарядить единорогом, если уж он так нужен.

– Блестяще! – кивнула Минни, начиная общий список и ставя огромные вопросительные знаки напротив каждого предложения Флер.

– Я могу организовать пикник, – сказала Беверли почти искренне.

– И там обязательно должно быть печенье «Нутелла». – Минни постучала пальцем по списку.

– Я могу нарядиться русалом, – сообщил Алан. – А что, я дружу с морем.

– Мой бывший преподаватель, он же бойфренд, он же инструктор по вождению, сейчас владеет студией аниматроники. Уверена, он сумеет найти нам каких-нибудь странных говорящих роботов. Он должен мне услугу и тысячу фунтов залога, – сказала Флер.

Все уставились на нее, стараясь осмыслить услышанное; в словах Флер прозвучало уж слишком много всего. В итоге Минни пришла к выводу, что Флер либо патологическая лгунья, либо после работы ведет чрезвычайно интересную жизнь. Флер проигнорировала их вопросительные взгляды, сосредоточившись на выковыривании изюма из хлеба.

– Флер, все это звучит великолепно, – наконец произнесла Минни, ставя очередной огромный вопросительный знак напротив «говорящих роботов».

– Ты действительно думаешь, что Лейле все это покажется романтичным? – поинтересовалась Флер, состроив такую гримаску, словно почуяла запах капусты, в течение недели бродившей в старых башмаках. – По мне, так это звучит странновато.

– Ей понравится, поверь мне, Флер, – кивнула Минни.

– А в итоге все мы все равно превратимся в ничто, – уныло пробормотала Беверли.

– Ох, Бев, у тебя все еще упадок духа? Может, тебе следует поговорить с твоим психологом, раз уж все так плохо? А ты пробовала пойти на одну из тех демонстраций, о которых мы говорили? – спросила Минни.

– Вряд ли это поможет. – Беверли поерзала на стуле и уставилась на собственные руки. – Я хотела пойти с Бетти, но она на той неделе подхватила ветрянку, так что ничего не получилось.

– Ладно, хорошо, я пойду с тобой в следующий раз, если Бетти не сможет. Думаю, Бев, тебе станет легче, когда увидишь, как много людей разделяют твои тревоги. А кстати, ты напомнила… Я тебе кое-что купила, – сказала Минни, роясь в своей сумке.

Она достала бутылочку, завернутую в серебряную бумагу и перевязанную золотой ленточкой, и преподнесла ее Беверли. Потом, прижав руку к губам, замерла в ожидании; ей не терпелось увидеть лицо Бев, когда та развернет подарок. Беверли с недоумением развернула бумагу. И тут же вскочила, таращась на бутылочку. Алан заглянул через ее плечо и прочитал слова, отпечатанные на передней части:

Бев Макконнати, 59 лет.

Жена, мать, веселый человек,

Мастер выпечки, всегда мудрая,

Любительница носков «Маркс и Спенсер»

И актера Брайана Кокса,

Друг фантастический.

Она проживет столько же, сколько этот пластик.

Потом он посмотрел на Минни и покачал головой:

– Зачем ты подарила ей надгробную надпись на бутылке?

Беверли заплакала.

– Это мне напоминание, что я умру? – всхлипывала она.

– Нет! Нет! – Минни выхватила у нее бутылочку. – Смотри, какие здесь прекрасные слова о тебе, и они напечатаны на пластике, так что ты переживешь всех нас и тебя никогда не забудут!

– Ну да, для того и могильные камни, – кивнул Алан.

– Нет, это потому, что ты говорила, как расстроилась в душевой, когда подумала, что бутылка шампуня тебя переживет! – Минни переводила взгляд с одного из своих друзей на другого.

Губы Флер растянулись в гримасе, ее глаза спрашивали: «И какого черта ты вообще думала?»

– Носки и Брайан Кокс… И это все, что обо мне вспомнят? И посмотри, какая я старая на этой фотографии! У меня что, на самом деле столько подбородков? – Беверли, шмыгая носом, положила голову на рабочий стол.

Минни совсем не ожидала такой реакции. Ей хотелось подбодрить Беверли. Ну почему она иногда умудряется все испортить?

Колокольчик над входной дверью звякнул, потом в кухне появилась Лейла.

– Что тут происходит? – спросила она, увидев, что Беверли плачет, а Флер и Алан выглядят грустно. – Ох, ты им уже сказала… Минни, я думала, мы не будем ничего говорить, пока вместе не составим какой-то план?

– Сказала нам – что? – поинтересовалась Флер.

– Это насчет терок для сыра? – предположил Алан. И все повернулись к нему. – Ладно, это не насчет терок.

– Я ничего не говорила, – ответила Минни. – Бев расстроена из-за другого.

– Бев всегда расстроена, – заявила Флер.

На несколько мгновений все замолчали. Алан медленно убрал лист со списком, лежавший на столе перед ними. Лейла вопросительно посмотрела на него.

– Моему дяде нужна операция, – подмигнув, произнес Алан.

– Ну, это очень печально, и мне жаль, что вы все из-за этого огорчены. Минни, можем мы поговорить наедине? – Лейла увела Минни в приемную и закрыла за ними дверь.

– Ты в порядке? – спросила Минни. – Что-то не так?

Лейла выглядела измученной и похудевшей, ее волосы были кое-как связаны в неописуемый узел. Она даже не нарядилась в свои обычные цвета – просто надела серые спортивные штаны и розовато-лиловую толстовку с капюшоном.

– Банк не хочет продлевать нам ссуду. Я не смогу ничего сделать, пока мы не закроем долг по процентам. – Лейла обхватила себя руками. – Мне так жаль, Минни, я думала, что сумею…

Минни посмотрела на подругу и протяжно вздохнула.

– Может, мы могли бы вернуться к тому списку клиентов Квинна… Он, похоже, считает, что они готовы заказывать у нас. Это поможет нам продержаться, – сказала она, почесывая нос.

– Ладно, – кивнула Лейла. – Значит, мы станем корпоративными поставщиками на несколько месяцев, пока не придут деньги от благотворительных фондов и не начнут регулярно поступать заказы.

Минни видела, что ее подруга пытается изобразить улыбку, притвориться воодушевленной новым планом. Минни поняла, что таким образом у нее появляется возможность дать Лейле уйти.

– Но мы ведь не этого хотели, да? – Минни внимательно наблюдала за реакцией подруги. – Предполагалось, что нам будет весело вместе заниматься делом, а теперь тут ничего веселого нет, так? Если мы можем выжить лишь благодаря заказам городских пижонов, я точно так же могу вернуться в ресторан и зарабатывать больше. А что до тебя, так если уж тебе придется постоянно выдерживать такое напряжение, то пусть это будет дело, вызывающее искреннюю страсть. – Минни помолчала. – Иэн упомянул о предложении, которое ты получила.

Лейла удивленно посмотрела на нее:

– Я не собиралась его принимать! – Она откинула голову назад и закрыла глаза.

– Ничего такого я и не думала. Я просто говорю: может быть, мы дошли до конца дороги? Может, судьба пытается сказать нам что-то?

Лейла села на небольшую скамью у входной двери и опустила голову на руки. Испытывает ли она облегчение? Минни надеялась на это. Потом Лейла посмотрела на Минни, нахмурившись… Нет, на облегчение это не походило.

– И к чему это? – Лейла встряхнула головой. – Судьба не желает, чтобы дело шло, и потому мы сдаемся? Я четыре года своей жизни вложила в это место, в создание этого бизнеса! И есть способ все спасти, а ты даже не хочешь попытаться?

– Нет-нет, я просто подумала, что это не то, чего мы хотим! – закричала Минни.

– Ты решила, что это не то, чего ты хочешь! Меня ты даже не спросила! Думаешь, я не влюблена в это дело? Да весь этот бизнес был моей идеей – на тот случай, если ты забыла!

– Да что с тобой? – в ужасе воскликнула Минни.

– Я занимаюсь всем этим дерьмом, – продолжила Лейла, взмахивая руками. – Я имею дело с банками, я оформляю все заявки на финансирование! Ты же никогда не предлагала помочь мне в этом хоть чуть-чуть!

– Предлагала! Но я думала, что ты не хочешь моей помощи. Ты просто взяла все в свои руки. – Минни качала головой, смущенная реакцией Лейлы.

– Значит, я все держу в своих руках, так?

Минни потянулась к подруге, чтобы коснуться ее руки; она не понимала, как разговор вдруг превратился в ссору.

– Лейла, прислушайся к себе, – уже мягче сказала она. – Тебе нужно снова начать нормально спать… Прости, но выглядишь ты ужасно. Ничего тут нет хорошего для нас обеих, такой уровень напряжения… И я не хочу, чтобы ты оставалась здесь просто ради меня.

– Не объясняй, что именно мне нужно. – Лейла встала. – Я выворачивалась наизнанку ради этого дела, а теперь ты заявляешь: «Да ладно, раз уж этому быть не суждено, я сдаюсь и возвращаюсь к обслуживанию».

– Не к обслуживанию, я была поваром, – возразила Минни, прищурившись.

– Ты хочешь бросить все, ради чего мы трудились!

– Нет, я просто подумала, что мы можем избежать больших потерь, пока еще держимся на ногах. То, чего мы хотели, не получается, мы были слишком наивны, когда думали, что сумеем.

Лейла с пылающими гневом глазами шагнула к Минни и ткнула ее пальцем в грудь:

– Я помню тот день, когда мы познакомились. Ты сидела на скамейке в том лагере, прижав колени к груди, стараясь стать как можно более незаметной, чтобы мир вокруг не обращал на тебя внимания. Ты была настолько стеснительной и испуганной, что мне стало тебя жаль. И все эти годы, что мы были подругами, я отчаянно хотела вернуть тебе ту уверенность, которой тебя кто-то лишил. Я думала: если в тебя кто-нибудь поверит, ты выберешься из своего маленького кокона – и появится бабочка! – Лицо Лейлы даже покраснело от гнева; Минни никогда не видела подругу такой рассерженной, ничего подобного не случалось. – Возможно, я ошибалась. Возможно, ты не была напугана, а просто в тебе и не было никакой бабочки.

Минни вздрогнула. Никогда за все шестнадцать лет их дружбы Лейла не говорила ничего настолько жестокого.

– Ладно, приятно было узнать, что все это время я была всего лишь объектом твоей жалости! Но мне не нужно, чтобы ты вытаскивала из меня бабочку, Лейла. Твоей чертовой бабочки вполне достаточно для нас обоих! Она утомляет!

Они таращились друг на друга, как два быка, готовые ринуться в схватку. Минни шагнула к двери.

– Нет, это я уйду! – рявкнула Лейла. – Ты хочешь разрушить это место, вот и займись этим.

И с этими словами она выскочила на улицу, и дверь долго еще качалась, ударяя по колокольчику.

Четвертое февраля 2020 года

Минни сидела на ступеньке заднего крыльца, наблюдая за тем, как тлеет сигарета в ее пальцах. Она не курила уже несколько лет, ни разу после работы в ресторане, но сейчас жизнь с грохотом рушилась вокруг нее, и это заставило Минни потянуться к успокоительной пачке сигарет. Но воспоминания совсем не походили на реальность – вкус табака казался неприятным, и Минни, сделав несколько затяжек, погасила сигарету. Тем более что это была лишняя трата, которой она не могла себе позволить.

Услышав, как звякнул ключ в замке, Минни застонала – она рассчитывала скрыться наверху до того, как кто-нибудь из родителей вернется домой. А теперь мать почует табачный запах и выскажется довольно резко. Минни вошла в кухню и пошарила в ящиках под раковиной в поисках освежителя воздуха. Нашла старую банку и нажала на распылитель. Струя выскочила не в сторону, а вверх, прямо в нос Минни. Она закашлялась и зашипела, обеими руками вытирая лицо, пытаясь избавиться от ощущения, что ей в нос сунули клизму.

– Минни, это ты там? – окликнула ее мать.

– Э-э-э… Ага, – отозвалась Минни, быстро пряча сигареты в хлебницу.

– Что это у тебя такой странный вид? – войдя в кухню, спросила мать.

– Ничего подобного. – Минни сложила руки за спиной.

На матери были черные леггинсы и блуза с красно-бежевым рисунком. Она походила на обивку автобусных сидений. Блуза натянулась по швам; в последнее время мать набрала вес, а экзема поползла с рук на шею, и вдоль линии волос возникли яркие красные пятна.

– Ты больше не остаешься у Грега, – заметила мать, беря чайник и набирая в него воду из-под крана.

– Мы с Грегом расстались, – невыразительно произнесла Минни.

Мать оглянулась на нее, ставя чайник на подставку:

– Жаль, ты и не сказала об этом.

Минни пожала плечами. Мать выпятила нижнюю губу, прищурилась.

– И что это значит? – спросила Минни.

– Грег казался вполне разумным человеком… У него надежная работа, он в силах оплачивать жилье.

Минни шумно выдохнула. Мать присмотрелась к ней, шестеренки в ее голове явно вертелись вовсю.

– Он тебя бросил?

– Не совсем так.

– Ох, Минни, тебе ведь уже не двадцать один! Когда ты научишься не капризничать?

Минни покачала головой. Она почувствовала, как к ее глазам мгновенно подступили слезы. Слова матери задели едва зажившую рану, кожа на которой была еще тонкой, как бумага.

Она наблюдала за тем, как мать совершает ритуал приготовления чая, наливает воду в чашки, держа чайник как можно выше, обратной стороной ложки прижимает чайный пакетик к стенке чашки. В том, как мать заваривала чай, было нечто непонятно успокоительное.

– Похоже, я и с Лейлой рассорилась, так что теперь у меня и вовсе никого нет.

Плечи у Минни неожиданно ссутулились, и она внезапно зарыдала, не в силах сдерживаться. Мать обычно не одобряла слезы, но на этот раз, к удивлению Минни, обняла дочь за плечи, отвела в гостиную, усадила и поставила перед ней чашку с чаем, который приготовила для себя. И Минни сквозь слезы выложила ей все: и о ссоре с Лейлой, и о разговоре с Иэном, и о том, как Квинн пытался им помочь, но этого оказалось недостаточно, чтобы спасти бизнес.

Мать слушала терпеливо, лишь время от времени издавала неопределенные звуки. Она стояла у окна, машинально поправляя прозрачные занавески, ровно распределяя их складки. Когда Минни замолчала, она подошла и села на диван, рядом с дочерью.

– Похоже, лучше тебе все это бросить, – со вздохом произнесла она.

Минни закрыла глаза. Ну почему она ждала от матери сочувствия?

– Минни, могу я сказать тебе кое-что? Я всегда считала, что, если ты хорошо работаешь и ладишь с людьми, все в жизни пойдет хорошо. Мне казалось, что мир обойдется с тобой справедливо. – (Минни открыла глаза и посмотрела на мать, уставившуюся в пустой экран телевизора.) – Когда ты родилась, в ту ночь… если бы я не помогла той женщине, мы могли бы выиграть деньги, наша жизнь могла бы стать легче. Но все досталось ей – человеку, у которого деньги и так были, она даже не знала, что с ними делать. И эта несправедливость меня задела… – (Минни молча слушала, повернувшись к матери; она видела ее лишь в профиль.) – Но мы с твоим отцом держались, старались копить, чтобы дать тебе и твоему брату жизнь как можно более хорошую. А потом потеряли все – невезение, неверный момент, или твой отец уж слишком рискнул… Я не знаю.

– Папа не виноват. Ты не можешь его осуждать, мам, – сказала Минни.

– Может, да, а может, и нет. – Она наконец повернулась к Минни. – Никогда не клади все яйца в одну корзину – вот чему я всегда старалась тебя научить, Минни. Я вообще не думала, что этот бизнес приведет к хорошему, только не с твоей невезучестью. – Она похлопала дочь по ноге. – Ты не можешь изменить направление ветра, он всегда дует так, как хочет. Ты можешь только как можно крепче стоять на ногах. – Она вздохнула.

– Мне всегда казалось, что ты уж слишком разочарована во мне, мам, – произнесла Минни, опуская голову.

– Ты слишком чувствительна, милая, вот и все, – ответила мать, поправляя прядь волос на голове дочери. – Ты всегда такой была. Родителям тяжело видеть, как их дитя постоянно сражается, а уж ты боролась больше других. И мне совсем не хочется постоянно собирать осколки. – (Минни снова закрыла глаза и опустила голову на плечо матери.) – Может, тебе, милая, стоит просто какое-то время избегать серьезного риска.

– Ладно, мам. – Минни глубоко вдохнула. – Пойду спать.

Поднимаясь наверх, в свою спальню, Минни вдруг почувствовала себя спокойнее, чем за все последние недели.

– Минни! – негромко окликнула ее снизу мать. – Этот Квинн Хэмилтон не имеет ведь отношения к твоему разрыву с Грегом, нет?

– Нет, с чего бы это? Почему ты так подумала?

Минни была ошеломлена; ей было странно слышать, что мать упоминает имя Квинна.

– Просто я не доверяла бы кому-то вроде него, в итоге останется только разочарование. Тебе нужен кто-то, кто сделан из того же теста, что и ты сама, кто знает, какова жизнь на самом деле.

– А я подумала, что ты пожелала бы мне выйти за него, а потом развестись и получить наконец те пятьдесят тысяч, а? – с улыбкой сказала Минни.

Губы ее матери весело изогнулись.

– Тебе не нужны ничьи деньги, милая, ты и сама справишься.