Текст книги "Путь тьмы (СИ)"

Автор книги: Sleepy Xoma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Глава 14

Второй день третьего месяца весны 36-го года со дня окончания Последней войны, вечер

Над стеной просвистела стрела и Китарион пригнулся – на этом участке четыре зубца были отломлены огромным булыжником, который, если капитану не изменяла память, заодно превратил в кровавый фарш троих солдат. Хорошо хоть они к тому времени уже полгода как были мертвы.

Кольценосец пробежал опасное место и оказался возле пролома, который спешно заделывали многочисленные горожане, согнанные на работы под страхом смерти. Хорошо еще, что коты уже два дня не лезли сюда, умывшись кровью во время штурма. Подарок, достойный самого императора!

На небе внезапно ярко вспыхнул ослепительный шар света и тотчас же потух, окруженный непроницаемой черной вуалью. Еще бы маги оставили их в покое, и можно было бы сказать, что удалось отдохнуть, но, увы. На каждого некроманта, что Китарион привел в этот город, приходилось по три, а то и четыре орденца и академика. Оставалось радоваться, что армии венценосца пришлось отвлечь немалую часть сил на гарнизоны раденийцев и бродячие орды неупокоенных жителей Стоградья, иначе осада не продлилась бы долго. Впрочем, без Кштиритиона с Инуче исход также был предрешен.

Кольценосец преодолел еще два участка стены и добрался до нужного места – обгоревшей башни, оплавленной чудовищным жаром огненного шторма, созданного врагами перед началом штурма. Надо отдать должное исиринатийским чародеям, все эти дни они показывали себя с лучшей стороны. К счастью, пламя удалось остановить в последний момент, оно лишь лизнуло укрепления своими ненасытными языками перед тем, как погаснуть, но и этого было достаточно, чтобы обеспечить солдатам венца достойную защиту, а также сократить гарнизон.

Он толкнул обитую железом дверь и вошел внутрь. В башне было жарко и воняло благовониями, которые верховный шаман развесил под потолком.

– Старый Инуче несказанно счастлив приветствовать несравненного, – пробубнил гоблин, правда, на этот раз без огонька и убедительности, словно заученный урок.

Выглядел он не лучшим образом – если, конечно, гоблин вообще способен смотреться хорошо: глаза гноились, шкура потрескалась и шелушилась, щеки впали еще больше, а уши, гордость этих зеленых коротышек, совсем поникли.

– И я счастлив приветствовать тебя, – он посмотрел на сидящего рядом с гоблином Кштиритиона, который не обращал никакого внимания на окружающий мир, закрыв глядя в пустоту, будто надеясь там что-то найти.

– Вы могли бы найти себе место получше. И подальше от передовой.

– Далеко – плохо. Чары слабеют, глаза не видят.

– А в этой оплавленной башне, стало быть, глаза видят?

– Не те, что на лице, о носящий кольцо. Мой иной глаз видит сквозь стены, а несравненному пастырю мертвых очи вообще ни к чему.

– Да, у него есть птицы. Жаль только, что ими особо не полетать. – Орденцы, чуявшие некромантию, словно псы запах дичи, безжалостно истребляли любую нежить, до которой могли дотянуться, и магам смерти приходилось творить настоящие чудеса, чтобы защитить солдат. На мелочь вроде мертвых ворон сил уже не оставалось.

– С чем ты, о носящий кольцо? Дурные вести, или хорошие?

– Новостей нет, поэтому и пришел. Владыка не общался с тобой?

Китарион знал, что у старого гоблина припрятан тириомаль и надеялся, что Черный Властелин даст какие-нибудь новые инструкции, потому что положение становилось угрожающим – восемь дней город был окружен исиринатийцами, которые определенно вознамерились уничтожить имперцев. Да и внутри было не сильно лучше – жители не жаловали захватчиков, пускай те и спасли их от ужасной смерти в пастях неупокоенных.

Китариону вспомнилось, как маленький отряд, пробившийся в город, принялся истреблять многочисленных живых мертвецов, разгуливающих по улицам и ломящихся в дома. Гарнизон закрылся в замке, бросив жителей на растерзание, так что имперцы действительно спасли горожан от страшной опасности. Которую, правда, сами же и создали, поэтому особой благодарности кольценосец не ждал. Ее и не последовало.

Зато удалось быстро занять город и добить нескольких ослабевших кошачьих чародеев, после чего, в соответствии с приказом императора, армия начала планомерно истреблять нежить, окружавшую Найрат. Китарион сначала не понимал, зачем владыке понадобилось изничтожать прекрасный, пускай и чересчур ароматный щит между его солдатами и войсками исиринатийцев, но, как всегда, он беспрекословно подчинился приказу. Когда же с нежитью было покончено, пришел новый приказ Властелина, еще более обескураживающий. И его Китарион выполнил, не задумываясь. Он разделил армию, оставив в Найрате половину, а вторую отправил на захват городов, замков и деревень восточной оконечности Стоградья.

Самоубийственное распоряжение, делающее их почти беззащитными против армии любого из двух венценосцев, каждый из которых спешил к центру Стоградья, как они все думали тогда. И когда исиринатийский венценосец, словно взбесившийся примчался под стены Найрата, капитан гвардии готовился принять гибель во славу Империи. Но пронесло. Да, враги были сильны, их армия насчитывала почти восемьдесят тысяч солдат и не меньше трех сотен чародеев… Но в этом-то и заключалась вся загвоздка: триста – не три тысячи. Наличие в строю чудовищно сильного шамана вместе со всеми его учениками, позволяло кое-как сдерживать академиков и орденцев, не давая тем размолоть мертвых солдат Империи в порошок, но ни Китарион, ни Кштиритион не понимали, куда же запропастились остальные. Они просто отказывались верить, что за несколько месяцев коты потеряли почти всех своих магов и две трети армии. Единственным, кто что-то понимал во всем этом, был зеленый коротышка, но он старательно уходил от ответов. Сейчас произошло то же самое.

– Увы, о несравненный, но непобедимый не оказал жалкому Инуче чести вновь лицезреть свой лик, мне нечего тебе сказать.

– Хорошо. – Китарион замялся. Ему хотелось задать один вопрос, но он боялся оскорбить могущественного собеседника.

– Спрашивай, о благороднейший, – Инуче заметил сомнения собеседника.

– Скажи, – решился, наконец, Китарион, – твои солдаты…не подумывает ли кто-нибудь из них…о…капитуляции?

Гоблин окинул капитана долгим изучающим взглядом, а затем его пасть раскрылась, обнажая мелкие шилообразные клыки, и он расхохотался.

– О благороднейший, не сердись на старого и жалкого Инуче, ты хороший воитель, великий, но ты не шаман, ты далек от искусства читать в душах. Гоблины трусливы, да, да и слабы, да, да, но мы тоже хотим жить. Мы сделали свой выбор, и теперь пути назад нет. Тех, кто сдастся, венценосец все равно убьет.

– Один-два предателя могут и выжить.

– Не думаю, о благороднейший.

– Тебе виднее. – Китарион бросил последний взгляд на Кштиритиона и в этот миг тот резко распахнул глаза.

Некромант выглядел даже хуже гоблина – бледный, словно смерть, с ввалившимися щеками, поминутно кашляющий, он ни капли не походил на того надменного и язвительного колдуна, которым являлся еще несколько месяцев назад. Но лишь до тех пор, пока не открывал рот – даже война и вражеские заклятья не вытравили из него лишнюю спесь.

– Что случилось?

– Что-то не так с нашими друзьями за стеной. Бузят, – криво ухмыльнулся Кштиритион, на мгновение став похожим на себя прошлого. – Но в чем дело я еще не понял – не могу подобраться достаточно близко.

– Думаешь, готовятся к новому штурму?

– Не знаю, если честно. Выйди сам, посмотри и мне помоги. Хочу взглянуть на это своими глазами.

Вместе с Инуче они кое-как вытащили мага из башни и подошли к ближайшему зубцу стены. Как заметил Китарион, все дежурные тоже прильнули к амбразурам, силясь разглядеть, что же творится в лагере врагов. А посмотреть было на что – там, где исиринатийский венценосец поставил свой шатер, было ярко, как днем, сотни людей носились взад-вперед, кричали и проклинали небеса столь громко, что обрывки фраз долетали до города. Кольценосец услышал только: «убили» и «твари».

– Интересно, кто это разозлил их так, – высказал первую пришедшую в голову мысль Китарион.

– Может, венценосца в задницу ужалила пчела?

– Думаю, тогда они орали бы еще громче.

Товарищи переглянулись и рассмеялись.

– Думаю, нужно все же отправить пару воронов – посмотреть. – Предложил Китарион.

Капитану очень не нравилось, быть в неведении, когда враги что-то затевают. Или по какой-то причине сходят с ума.

– Впустую потеряем птичек.

– И все же я настаиваю.

– Хорошо. Отнесите меня обратно. – Кштиритион достал большой кристалл, зажал его в руке, закрыл глаза и замер, на месте, словно статуя.

В тот же миг с крыши ближайшей башни сорвался ворон и устремился прочь от города, поднимаясь все выше и выше. Китарион с гоблином оттащили мага назад, и сели перекусить, в ожидании новостей.

Ждать пришлось на удивление долго и это вселило в кольценосца уверенность, что на сей раз что-нибудь полезное все-таки получится выяснить, поэтому, когда некромант открыл глаза и закашлялся, Китарион тут же накинулся на него с расспросами.

– Ну что? Что там такое?

– Подожди, дай отдышаться, – прохрипел Кштиритион, заходясь в новом приступе сухого кашля. – Проклятые орденцы, когда их свет убивает птицу, отдача бьет и по мне.

Он снова закашлялся, прикрыв губы ладонью, но Китариону показалось, что на пальцах чародея блеснули капельки крови.

– Значит, опять ничего? – разочарованно спросил он.

– Я бы так не сказал. Пришлось угробить трех птиц, из двух успевал выскочить в последний момент, а вот с третьей зазевался, но оно того стоило. Я узнал, что творится у наших друзей. – Некромант сплюнул на камень. Точно кровь!

– Не тяни, говори уже!

– Тист сдох.

Сперва Китарион не поверил услышанному, поэтому он переспросил:

– Что?

– Что слышал. Старый кот отравился и наконец-то валяется лапами кверху!

Китарион был готов смеяться и плясать. Более хорошей новости он не слышал с момента разгрома Бронзовой гвардии.

– Как думаешь, владыка имеет к этому отношение?

– Я уже не уверен ни в чем, что касается нашего повелителя, но думаю, что даже ему будет тяжеловато прислать отраву венценосцу в лагерь и сделать так, чтобы тот ее выпил. К тому же чтобы этого не заметили орденцы. Мне сейчас интересно другое: что они теперь будут делать?

– Скорее всего, ждать распоряжений нового венценосца.

– Это который Нилб?

– Он самый. И если я не путаю, наследник сейчас плотно застрял на севере Исиринатии, пытается выбить псов из Ириулэнии, а значит, мы сможем немного отдохнуть, прежде чем атаки возобновятся.

Глава 15

Четвертый день третьего месяца весны 36-го года со дня окончания Последней войны

Гонец прискакал в крепость с последними лучами солнца. Его лошадь была в мыле, дико хрипела и роняла на каменные плиты двора розовую пену. Сам всадник выглядел не сильно лучше – весь помятый, пыльный, с опухшими глазами и смертельной усталостью на лице.

– Послание для совета венценосца! – прокричал он, падая на колени.

Ритон с интересом наблюдал за тем, как к изможденному человеку со всех сторон сбегались слуги. Его подняли на руки и бережно, будто великую ценность, понесли в замок.

– Я так полагаю, что в ближайший час ты услышишь в высшей степени интересную новость, – обернулся он к наставнику. – Лично я бы на твоем месте уже отправился на заседание совета. Капитан Серебряной гвардии, даже отставной, имеет полное право на то, чтобы быть в курсе важнейших государственных вопросов.

– А ты что будешь делать? – Хмуро осведомился воин.

– О, моя скромная персона в сей судьбоносный миг будет отдыхать в своих покоях, как и положено послушному племяннику, наказанному дядей за серьезный проступок. – Ритон даже не пытался скрыть своего торжества. Принц был уверен в том, что за послание нес гонец в запечатанном металлическом цилиндре.

И он не сомневался, что второй такой же гонец уже на подходе к армии братца, этого бездаря, не способного за несколько месяцев разбить слабые силы псин, засевших на севере страны, а значит, нужно спешить.

Мирол – хороший человек, и ему не стоит знать, чем именно принц собирается заниматься.

Узкая винтовая лестница вывела его на кухню, где Ритон поманил пальцем девушку-кухарку и вышел прочь. Когда они уединились в небольшом подсобном помещении, он протянул ей маленькую полоску пергамента и прошептал, наклонившись к уху:

– Доставишь это на портняжную улицу старому Варгу и поживее.

– Слушаюсь, благороднейший, – поклонилась та.

– Очень хорошо, тогда немного подождем, и можешь идти.

Спустя десять минут принц поднимался в свои покои. Все в замке уверены, что он спит с кухаркой и еще десятком смазливых служанок разного калибра, и отчасти это было правдой – некоторые девушки делили с ним ложе, однако же Ритон считал, что прислугу можно использовать и другим способом, особенно если достойно ей платишь.

Конечно, он не исключал, что кто-нибудь, например, двоюродный брат, дает слугам больше золота, нежели он, но тут уж приходилось рисковать, а риск принц любил.

В бытии вторым претендентом на престол были свои плюсы, причем немалые. Одним из главных являлось большое количество денег, на которые можно было купить верность дворцовой челяди, или, если потребуется, клинки наемников. Варг с улицы портных за последний месяц, набрал ему несколько сотен мечников, которые только и ждали какого-нибудь дела. Двести-триста человек – это немного, это не гвардейские войска и не его собственные вассалы, которых благодаря императору не осталось почти вовсе, но будучи брошенными в нужное время в нужном месте, и небольшой снежный комочек способен породить настоящую лавину.

И час пробил. Этой ночью у страны появится новый правитель. Сильный, волевой, знающий, что нужно делать!

Мирол явился спустя час, мрачнее обычного.

– Что же обсуждал достойный совет? – невинным тоном осведомился принц.

– Его величество мертв. Он уснул и не проснулся. Вместе с ним уснули дегустатор и повар.

– Повар? Вот ведь мерзавец, он осмелился пить вино, предназначенное венценосцу, – Ритон постарался придать своему голосу грозность, но не выдержал, и рассмеялся.

– Тебе совсем не жалко дядю?

– Ни капли. – Ритон вскочил со своего ложа. – И ты знаешь причину!

Мирол отвернулся.

– Знаю.

– Тогда прекрати вести себя, будто бы умер святой и иди в казармы, пора поднимать гвардию.

Учитель отвел взгляд. Ритон понял, что он все еще колеблется.

– Мирол. – Ритон подошел к нему и положил руки на плечи. – Ты мне как отец, ты растил меня и воспитывал, ты заботился обо мне, когда родной отец случайно упал с лошади, – тут он с трудом сдержал сарказм, – и ты знаешь, почему именно он упал с этой самой лошади. Ты – единственный человек, которому я верю, только ты можешь мне помочь!

На глаза старого воина навернулись слезы.

– Ритон, что я должен делать?

– Пускай Серебряная гвардия разоружит городскую стражу и займет цитадель. – Голос принца был сухим и деловым, из него вся витиеватость пропала. – Мне нужны три десятка лучших бойцов в сопровождение. Ты займись советом – они все пока что нужны живыми.

Теми же, кто живыми не потребуются, займется Варг, но об этом учителю знать не следует.

– Хорошо, – неуверенность пропала из взгляда Мирола, теперь старый воин был готов, и, как всегда перед сражением, он не знал сомнений и страха. – Я сделаю так, как ты просишь, и уже к завтрашнему утру на твоей голове будет красоваться венец.

– Я знаю это. – Ритон опоясался и проверил, хорошо ли меч ходит в ножнах. – Вперед, спасем страну, и пусть плачут проигравшие!

* * *

– Владыка, все готово. – В шатер протиснулся один из рыцарей смерти, охранявших покой императора и его жены.

Шахрион осторожно отодвинул голову Тартионны, мирно посапывающей на его плече и поднялся.

– Хорошо, пускай инженеры ждут меня и держат бочонки наготове.

– Слушаюсь, – бесстрастным голосом ответил мертвец.

Шахрион нежно провел по плечу жены.

– Просыпайся, мы начинаем, – прошептал он ей на ухо и встал, чтобы одеться.

Когда они присоединились к Гартиану, лич, кажется, уже изнывал от ожидания.

– Наконец-то явились, не могли найти другого времени. – Раздраженно бросил он, недовольно махнув рукой. – Не передумал принять мою помощь?

Шахрион улыбнулся уголками губ – по неизвестной причине лич отрицательно относился к идее использовать последние бочки змеиного огня на Белом городе, и отстаивал свою точку зрения с ослиным упрямством. Лично Шахрион не мог понять, в чем же заключается разница в использовании огня и бешеного мертвяка. Еще неизвестно, отчего разрушений в городе будет больше. А может, лич как раз и хотел поломать вволю?

Гартиан не удостоил его ответом и отвернулся к камнеметам.

Шахрион подошел к двум большим просмоленным бочонкам.

– Капитан, мне нужно, чтобы они упали за стену как можно дальше друг от друга.

– Не проблема, владыка, – ухмыльнулся офицер. – Жалко, что маловато змеиного огня у нас, а то бы все в золу обратили.

Он вздохнул и скомандовал подчиненным:

– Заряжайте, улитки, да поживее, не заставляйте владыку ждать!

Бочонки с величайшей осторожностью были помещены в пращи камнеметов, которые, как заметил Шахрион, уже смотрели в разные стороны. В процессе дневной пристрелки метатели успели хорошо подготовиться и теперь планировали закинуть огненную погибель в разные районы города.

– Владыка, отойди чуть назад, а то как бы ненароком не зашибло, – попросил его капитан, и Шахрион, кивнув, отступил.

Командир метателей достал из-под рубахи небольшой образок с ликом Матери и поцеловал его.

– Ну, помоги нам Мать, – прошептал он и махнул рукой.

Подчиненные одновременно выбили стопоры удерживающие противовесы метательных машин, которые с огромной скоростью устремились вниз, поднимая в воздух пращи с бочонками. Деревянные короба громыхнули, ударившись о землю, и бочонки, содержащие змеиный огонь, отправились в свободный полет – за стену. Шахрион провожал их взглядом до того момента, как они скрылись в городе. А потом полыхнуло. Те дома, на которые упало лиосские зелье, вспыхнули, словно свечки, вознося над городом тревожное зеленое зарево.

Враги засуетились, на стенах наметилось шевеление и Шахрион почувствовал отголосок творящейся в городе волшбы. Императору стало интересно: успеют ли раденийцы загасить страшный огонь до того, как тот расползется во все стороны, если им не мешать, или же нет.

– Пускай маги нанесут свой удар, – приказал император, скрестив руки на груди. Он не настолько глуп, чтобы давать врагам шанс.

– Какой прелестный вид, не находишь? – его собеседница вернулась, чтобы докучать, поэтому Шахрион просто игнорировал ее.

Чародеев император заблаговременно разделил на три группы, каждая из которых должна была сеять пожары в своей части города, причем начинать им следовало только по приказу владыки и только после того, как змеиный огонь примется пожирать Белый город. И вот этот момент настал.

Пять десятков магов – половина чародеев в армии Шахриона – синхронно нанесли три кинжальных укола. Они не видели, куда упадут огромные огненные шары, да и это было не важно. Где бы ни начался новый пожар, он приближал победу, и все в армии это понимали, а потому работали, не жалея себя и других.

Два шара натолкнулись на защиту, третий же ухнул за стену и взорвался где-то в городе, но Шахрион чувствовал, как против него тотчас же было обращено мощное заклинание.

– Пускай продолжают. Посмотрим, как псины справляться с нашим натиском.

Сгустки багрового пламени летели в столицу Радении, и все новые и новые пожары расцветали в городе, отражаясь в ночном небе.

– Не пора ли атаковать? – предложил Гартиан. – Они заняты огнем.

– Пока что рано. Подождем еще немного.

И они ждали, а сопротивление вражеских магов, меж тем, ослабевало.

– Почему они так плохо дерутся? – недоуменно спросил Гартиан. – В городе должно быть не меньше пяти десятков чародеев.

– Похоже, готовят нам сюрприз, – усмехнулся Шахрион. – Я ставлю на воду.

В ночном небе начали сгущаться тучи. Огромные чернильные громады облаков сбивались в стаю, словно голодные волки, приметившие добычу. Оглушительно бахнули первые раскаты грома, блеснула молния. Вот-вот должен был пойти страшный по силе ливень, вызванный магией. Ливень, способный потушить или хотя бы ослабить бушевавшую за стенами стихию.

– Замечательно. Пускай войска выдвигаются. – Приказал Шахрион.

За все это время он не изменил положения ни на волосок, продолжая стоять, словно столб и смотреть вперед.

Послушные воле Черного Властелина рыцари смерти погнали вперед своих мертвых солдат. Не было ни осадных башен, ни таранов, лишь лестницы, десятки, сотни больших лестниц, сколоченных за то время, что армия готовилась к штурму.

– Жалко, что стены Белого Города зачаровывали те же люди, что и Черную Цитадель, – вздохнул Шахрион. – Иначе попасть внутрь было бы куда проще.

– Самое вкусное всегда тяжелее всего получить.

– Вынуждена согласиться с верховным некромантом, – вступила в беседу Тартионна. – Белый город долгое время был вторым по защищенности в Империи.

– А потом стал первым в Радении, – закончил за жену Шахрион. – Пора восстановить историческую справедливость.

Передовые сотни, рассеявшиеся широким веером по всей южной и восточной оконечности города, практически не встречая сопротивления, добрались до рва, огораживающего столицу. И в это время пошел дождь. Первые капли робко, будто боясь, что их кто-нибудь обидит, забарабанили по притоптанной земле, с каждой минутой их становилось все больше и больше, и вот уже косые струи яростно летели вниз, с безжалостным шипением лупя многострадальную твердь и ее обитателей.

Пелена дождя была столь сильна, что обзор сократился до десятка шагов и ливень лишь усиливался.

– Да, пожалуй, у них есть шанс затушить змеиный огонь, – спокойным голосом, будто не ему за шиворот лились ледяные водопады, произнес Шахрион.

– Да какая сейчас разница? – ощетинилась Тартионна. – Ты хочешь замерзнуть насмерть?

Чародейка окружила себя прозрачным водяным коконом, сотканным из падающих капель, которые не пропускали к своей новой хозяйке дождевые струи. Она прошептала заклинание и вокруг императора появилась точно такая же защита.

– Ой какая заботливая, – глумливо напомнила о себе Тень, вызвав у императора зубовный скрежет. – И не злись так, а то облысеешь раньше времени, хотя ты и так уже плешивый.

Она мерзко захихикала, а Черный Властелин старался держать себя в руках, глотая проклятья и сжимая кулаки. Очень хотелось что-нибудь разрушить, ударить со всей новоприобретенной силой, но он отчаянно сдерживал себя – именно этого треклятая спутница и добивалась. Каждое заклинание, превышающее предел его возможностей, не только делало императора могущественнее, но и изрядно усиливало Тень.

– Ну и ладно, не хочешь говорить, стой тут, как пень, а я пойду в тепло.

С этими словами его карманное безумие замолчало, оставив императора наслаждаться ледяным дождем. Шахрион тряхнул головой, возвращаясь к реальности, и покосился на Гартиана – будет ли мертвый некромант что-нибудь предпринимать, или нет? Тот стоял неподвижно, мокрый балахон облепил его, очерчивая каждую кость, проступающую через ткань. Похоже, верховный вселился в одну из мертвых птиц, желая увидеть, что же все-таки происходит в городе.

Смысл в этом был – вдали у стен раздавались приглушенные крики и что-то отдаленно напоминающее звон мечей, но из-за гула падающей воды сказать точнее было решительно невозможно.

– Знаешь, Тартионна, у мертвецов есть еще одно, нет, даже два больших преимущества перед живыми воинами.

– И какие же?

– Они до последнего будут выполнять поставленную им задачу, не отвлекаясь ни на какие раздражители, вроде усталости, жажды, голода…

– Или ледяного ливня. А какое второе?

– Им не нужно видеть, – усмехнулся Шахрион. – Мертвые осязают этот мир несколько иначе, чем мы.

– Ты ожидал этот дождь. – В голосе советницы не была удивления.

– Да. И я бы на их месте поступил также. Змеиный огонь очень тяжело потушить. Он не подчиняется чарам Брата, горит на песке, в воде, и не утихает до тех пор, пока не сожжет все, что сумеет. Чтобы совладать с ним нужно либо настоящие горы сырой земли, либо чудовищно сильный дождь. Сырую землю раденийцам взять было неоткуда.

Ливень начал стихать, и когда поле боя вновь открылось для обзора, на стенах в отблесках молний развевались черные флаги Империи.

– Две тысячи солдат из резерва на усиление, – приказал Шахрион. – Арбалетчиков на стены – никто не должен выбраться из города. Да, половину некромантов тоже неплохо бы отправить на штурм, пускай поддерживают бойцов – вражеские чародеи скоро отойдут.

– Я лично поведу их, – заявил Гартиан. – Ты можешь говорить про резервы все, что хочешь, но я устал стоять и ничего не делать. Пора размять мои старые кости.

* * *

Со стороны ворот слышались крики и шум битвы, которые быстро стихли. По коридорам гулко разносился топот множества ног, и Ритон с довольным выражением лица замер возле двери. Она распахнулась рывком – на пороге комнаты стоял Мирол, его меч был окровавлен, кровь стекала и по сюрко.

– Я смотрю, что все прошло не так гладко, как мы рассчитывали? – поинтересовался он.

– Достаточно легко, ваше величество. Ваша охрана ожидает, – он отодвинулся и указал на воинов гвардии, замерших в коридоре.

– Прекрасно, полагаю, нам стоит поприветствовать совет. Прошу вас, достойные воины, сопроводить меня в зал для собраний.

Они прошли сквозь дворцовые залы будто нож, сквозь масло, безжалостно подавляя слабое сопротивление, которое пытались оказать немногочисленные сторонники его брата.

Однако двери в зал совета оказались заперты. Возле них толпились гвардейцы, орудовавшие большим столом вместо тарана. Получалось достаточно бодро – деревянные створки трещали и гнулись, и должны были пасть с минуты на минуту.

– Остановитесь ненадолго и передохните. – Приказал Ритон, подходя к двери.

Он постучал кулаком по меди, оковывающей дерево.

– Благороднейшие члены совета, я знаю, что вы там, настоятельно рекомендую открыть двери добровольно. Поверьте, когда гвардейцы ворвутся, они будут крайне сердиты по причине перенапряжения сил, и им очень захочется выместить накопившееся раздражение на ком-нибудь, кто подвернется под руку. И мне что-то подсказывает, что этими кем-то можете оказаться вы.

– Да как ты смеешь нам угрожать, мерзавец! – раздалось из-за двери. – Тело твоего отца не успело упокоиться в земле, а ты выступил против законного наследника!

– Благороднейший Гирн, это же ты, по голосу узнаю. Я прощу тебе дерзостью и даже сохраню должность, если откроешь. Ты ведь любишь следить за казной, так и продолжай заниматься сим достойнейшим делом, зачем ты лезешь в дела, которые не понимаешь?

– Сдохни, тварь!

Ритон со вздохом отошел от двери.

– Я не понимаю подобной упертости. Чего же они хотят добиться, неужели благороднейшим советникам так не терпится стать мучениками? Но я не настолько кровожаден. Ломайте дверь, советников брать живыми.

Дверь и те, кто за нею укрывались, продержались недолго, и когда все было кончено, Ритон вошел в залитую просторную комнату с круглым столом и, осторожно переступая связанных советников, подошел к столу. На нем покоился золотой венец, выполненный в виде обруча, усыпанного березовыми листьями, выточенными из крупных изумрудов, с огромным рубином в центре.

Принц взял его и поместил себе на голову.

– Венценосец умер, да здравствует новый венценосец, – усмехнулся он. – Препроводите сих достопочтимых господ в место, подходящее их достоинству – в темницу. И подготовьтесь, утром мы хотим выступить перед народом.

* * *

Гартиан влетел в раскрытые ворота подобно разъяренному дракону и скрылся внутри города.

– Твоя победа почти в кармане, – грустным тоном произнесла Тартионна.

Императрица смотрела на обреченную столицу Радении и на ее глазах наворачивались слезы.

– Что с тобой? – спросил Шахрион. – Тебе жалко их? Жалко тех, кто желал смерти нашему народу, тебе и мне, нерожденному ребенку?

– Их не жалко, – грустно ответила советница. – Но сколько невинных погибнет сегодня во время штурма?

– Невинные гибнут всегда, – жестко ответил Шахрион. – Но, по крайней мере, их число будет куда меньшим, чем при обычной войне между двумя венценосцами. Мои солдаты не станут насиловать женщин и убивать детей. Без приказа. Я еще подумаю, стоит ли отдавать его, или нет.

Тартионна всхлипнула, наблюдая за тем, как новые и новые отряды исчезали за стеной. Ее ладонь обхватила ладонь императора.

– Пожалуйста, остановись, умоляю тебя, любовь моя. – Женщина приблизилась к нему вплотную. – Ненависть убивает твою душу, откажись от нее.

– Эта девка смеет указывать тебе, будешь терпеть?! – раздался ехидный голос Тени, которая, видимо, достаточно согрелась. – Давай, ударь ее, ты же хочешь этого!

Лицо Шахриона окаменело.

– Любимый, что с тобой? – Тартионна коснулась ладонью его щеки. – Скажи что-нибудь.

– Врежь!

– Владыка?

– Сделай ей больно, ну же!

Голоса слились в один непрекращающийся шум, и Шахрион отстранился от жены.

– Хватит! – закричал он, зажимая уши руками.

Тартионна тотчас же бросилась к нему.

– Что случилось?

Император обнаружил, что сидит на земле, тупо глядя в пространство, голова раскалывалась, а в ушах стоял звон, очень похожий на прощальный хохот. Тени снова нигде не было, и ярость, столь внезапно овладевшая им, испарилась неведомо куда.

Он с трудом поднялся, мотая головой.

– Прости, на меня что-то нашло, – извинился он.

– Все в порядке, обопрись об меня. – Она помогла мужу удерживаться на ногах, гладя его по руке. – Все будет хорошо.