Текст книги "Путь тьмы (СИ)"

Автор книги: Sleepy Xoma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Глава 9

Двенадцатый день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, утро

Зантиртан, именуемый также Жемчужиной востока, располагался относительно недалеко от столицы – в каких-то двадцати-тридцати лигах, однако это расстояние преодолевалось путниками в чуть ли не в два раза медленнее, чем обычно. Причиной тому были горы Ужаса, через которые тонкой ленточкой змеилась дорога, связывающая две части Империи Тьмы воедино. Армия же Ритона Ириулэна плелась еще медленнее – давал о себе знать длинный обоз.

Четыре дня продолжалось изматывающее путешествие по серпантину, когда с одной стороны лишь голый камень, а с другой – ущелье, на дне которого гремит бурный горный поток.

Принц находил подобное зрелище захватывающим, но вот его люди не разделяли энтузиазма сюзерена.

Когда, наконец, воины спустились по другую сторону гор, то всем на миг показалось, будто бы, они очутились в ином мире – дремучие леса, болота и бесконечный дождь уступили место бескрайней степи, тянущуюся на многие дни пути вперед, до самой границы с бесплодной выжженной пустыней. Такой разительный контраст одни объясняли черной магией, другие волей богов, а некоторые из числа магов Академии – движением потоков воздуха в небесах.

Принц скомандовал продолжать марш и выслал во все стороны сильные патрули. Только после этого он позволил себе расслабиться и снять опостылевшие доспехи, в которых до этого даже спал. Уж тут неожиданного нападения можно было не ожидать.

– Что, Ритон, жарко стало? – стоило оруженосцу отъехать к обозу, как его место занял морщинистый седовласый воин, со щита которого разевал клюв желтый грифон, вставший на задние лапы.

– Ты, несомненно, нашел точную характеристику моего нынешнего состояния, Мирол. Погода за горами разительнейшим образом отличается от привычной нам в данное время года.

Пожилой воин раздосадовано покачал головой.

– Надо было отбирать у тебя эльфийские книги, когда была такая возможность. Мне уже жалко твою будущую жену.

– Почему же?

– Усыпишь ее разглагольствованиями.

– Я помню: «Настоящий мужчина говорит поступками, а не словами». Твои наставления навеки запечатлены в моей памяти и проходят там красной нитью.

– Это оттого, что я вбивал их в вас с двоюродным братом дубинкой, – улыбнулся Мирол Иринатэн.

– Не всем это помогло, – тихо заметил Ритон.

Глаза его собеседника сузились, и старый воин прошептал:

– Ты потише с такими речами, мальчик. И у камней растут уши.

– Ты знаешь, что я прав.

– Знаю, но тебя могут неправильно понять. Или, наоборот, слишком правильно.

Ритон хмыкнул, но все-же пошел на попятную. Отступать принц не любил чудовищно, но пререкаться с наставником, заменившим ему умершего в расцвете сил отца, желания было еще меньше. Он прав – и это главное.

Их странная со стороны беседа касалась наследника престола Нилба Пятого Ириулэна, не унаследовавшего от своего отца ничего полезного, кроме трона. Ритон всей душой презирал бесталанного принца и желал тому долгой и болезненной смерти.

Он задрал голову, в небе кружила одинокая птица.

– Коршун, высматривает новую жертву, – перехватил его взгляд Мирол. – И нечего сердиться на старика.

– Я в высшей мере не люблю, когда мне говорят, что я не прав, особенно если это происходит в тех случаях, когда верно обратное, – озвучил он свои мысли.

– Ты слишком высокомерен, Ритон, это плохое качество.

– Я не высокомерен, я просто прав, что, по-моему, крайне легко понять, если осуществить непродолжительную мозговую работу, а посему хватит уже об этом. Скажи лучше, Мирол, есть ли тебе что поведать мне о личности нашего темного противника? Мне он показался в высшей степени компетентным командиром, которого следует опасаться.

– Почему ты так решил? У нас пока была лишь одна стычка с темными, да и то дрались поросята.

– Не обязательно скрестить клинки с врагом, чтобы произвести оценку его талантов. Мирное население он увел из населенных пунктов на нашем пути с ювелирной точностью, а это не столь просто, как кажется на первый взгляд. Мы с тобой или Бирт еще справились бы, но даже дядя, скорее всего, спасовал бы перед столь сложной и нетривиально задачей.

– Может быть, но я не стану хвалить или ругать нашего карликового императора, пока не увижу его в деле.

– Ты – человек старой закалки, Мирол.

Иринатэн усмехнулся.

– Тем и живу.

До города оставалось около полутора дня пути по степи, бесконечному травяному морю с прижатыми к тракту немногочисленными обезлюдевшими островками-деревеньками, оставлять гарнизоны, в которых принц не планировал – осаду следовало не затягивать, решив дело одним штурмом.

К вечеру вдалеке показались едва различимые городские башни. Пока все шло спокойно – ни нападений, ни отставших, ни проблем с ориентированием. Благодаря инспекторам Ордена, регулярно посещавших земли Империи Тьмы для поиска нарушений послевоенных договоров, у Ритона была неплохая карта этих мест, и, самое главное, список источников питьевой воды – после небольшой горной речки с нею стало совсем плохо. Всего пять колодцев на всем пути к Зантиртану.

Тринадцатый день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны

К полудню армия беспрепятственно подошла к стенам Зантиртана и все так же невозбранно заключила город в кольцо. Ритон разбил войска на три группы. В первые две он выделил почти всю пехоту и небольшую часть конницы, собираясь использовать эти отряды для осады, последнюю же принц решил использовать как подвижный резерв – на несколько сотен копейщиков с лучниками тут приходилось около двух тысяч всадников и большая часть обоза.

Сразу после обеда приступили к сборке камнеметов. Ритон даже не стал утруждать себя высылкой парламентеров. Зачем? Враги, если захотят сдаться, сами откроют ворота. Только вот вряд ли они поступят столь глупым образом – император наверняка успел послать в свой второй по важности город гонцов с вестями о Ривитенской резне.

Ритон не сожалел о бойне, учиненной благословенным Этитом. Да и с чего бы ему, Ириулэну, плакать о судьбе каких-то червяков, не способных даже защитить себя? Однако же с военной точки зрения высокий сын поступил опрометчиво – резать имперцев можно было уже после оккупации, а теперь на стены может встать все мужское население страны. Не то, чтобы это им сильно помогло – один рыцарь даже в пешем строю стоит три-четыре дюжины бездоспешных простолюдинов, не знающих, с какой стороны браться за меч, но лишние потери появятся обязательно.

Принца больше волновало полное отсутствие строительного леса, из-за чего не представлялось возможным выстроить частокол вокруг осадных лагерей, поэтому он заставил солдат копать рвы, используя землю для засыпания вала, за которым по кругу разместили телеги. Два выезда из лагеря, достаточно широких, чтобы могли проехать, были усилены дополнительно.

Все эльфийские трактаты, которые он читал, утверждали, что войска на длительной стоянке обязаны превращать свой лагерь в подобие крепости, а Ритон был не из тех людей, что пренебрегают мудростью звездорожденных.

К вечеру все три лагеря превратились во что-то похожее на нормальные защитные сооружения, и уставшие солдаты получи возможность отдохнуть – Ритон дал своим людям два дня на то, чтобы привести себя в порядок и набраться сил, после чего он удалился в шатер и уснул.

Разбудил его глухой гул и крики снаружи.

Ритон вскочил, натянул поверх тонких шелковых брэ рубаху и в таком виде, с зажатым в правой руке мечом, выскочил наружу. Он спал от силы полчаса – дневная жара еще не успела покинуть воздух, однако в небе уже ярко горели звезды.

Мимо него ко рву бежали рыцари, некоторые в полном облачении, некоторые, как и он, в чем успели выскочить.

– Ритон, – к нему подбежал Мирол, за которым семенил оруженосец с обмундированием принца. – Крепко же ты спишь.

– Что случилось?

– На соседний лагерь напали.

– Уристиэн держится?

– Да что с ним будет, тысячник – мужик крепкий, вот только врага ему не догнать.

– И по какой же причине? – поинтересовался Ритон, продевая руки в рукава хауберка.

– А ты сам посмотри.

Принц нахлобучил на голову шлем и отмахнулся от предлагаемой кирасы – не до нее сейчас было, после чего они с учителем взобрались на ров.

Вокруг лагеря тысячника Мирна Уристиэна кружился смертельный хоровод, налетевший со стороны пустыни. Не меньше пяти сотен конных всадников, носились около рва, пуская горящие стрелы за линию укреплений. Странно, но били они, находясь вне досягаемости длинных луков исиринатийцев.

Определенно, лиоссцы – жители Империи не носили легкие кожаные доспехи поверх длиннополых халатов, не заматывали головы тряпками и не стреляли на скаку. А еще они были людьми!

Враги находились далеко, но Ритону казалось, что он видит блеск неподвижных глаз с вертикальными зрачками, и шипение, исторгаемое из глоток сотнями длинных раздвоенных языков.

Тряхнув головой, принц сбросил наваждение.

– Ну что, Мирол, готов теперь признать таланты нашего противника.

– Полагаешь, это он спустил на нас свору змеев?

– Больше некому. Говорить определеннее мы сможем только после того, как возьмем пленных.

– Предлагаешь контратаку?

– У моих рыцарей много лиосских коней и мало тяжелых доспехов, мы не проиграем в скорости. Разделимся на два отряда. Первый веду я, второй – ты. Будет неплохо взять наших новых недругов в клещи.

С этими словами он спустился с насыпи и прогулочным шагом направился к коновязям, сопровождаемый бодрым рыком наставника.

– Рыцари, в строй! Готовьтесь к атаке!

Оруженосец подвел ему Грома, угольно черного лиосского иноходца, и принц взлетел в седло, принимая длинное копье, после чего направился к выезду из лагеря.

Ритон не был трусом и за свою недолгую жизнь успел принять участие в немалом количестве схваток, именно поэтому он взял на себя ответственность быть острием бронированного клина, несущегося навстречу легкой восточной коннице.

Справа и слева от него свои места заняли телохранители и колонна, ряд за рядом, начала выбираться из лагеря. Когда последние всадники оказались за пределами рва, рыцари быстро выстроились клином, и принц пришпорил коня, задавая темп скачки.

Мерный грохот подков с противоположной стороны лагеря возвещал о том, что Мирол не подвел. Ну, было бы глупо ожидать иное.

Ритон опустил копье и перевел коня в галоп.

Лиоссцы становились все ближе, и, если он что-то помнил в тактике воинов пустыни, сейчас они должны броситься врассыпную.

Действительно, халифатская конница подобно стайке воробьев разлетелась в стороны, пропуская бронированную лавину вперед, не забывая при этом, поливать всадников стрелами.

– На две стороны! – скомандовал Ритон, поворачивая коня влево.

По крайней мере, часть змеев они должны поймать в ловушку!

И в этот самый миг правое плечо ожгло болью. Лишь сила воли и злость заставили принца удержать копье в руках. Он слышал про страшный «змеиный выстрел», но все же не ожидал, что легкая стрела, пущенная на скаку из небольшого лука способна пробить кольчугу двойного плетения.

– Догоните их! – закричал он и со всей силы вонзил шпоры в бока Грома.

Конь заржал от боли, рванул вперед, и тотчас же в него вонзились четыре стрелы, причем одна угодила прямо в глаз. Несчастное животное рухнуло, как подрубленное дерево и Ритон лишь в последний момент успел отбросить ненужное больше копье и выпрыгнуть из стремени вперед, моля Сестру, чтобы по нему не проехались собственные же вассалы. Повезло – бронированная колонна проскакала вперед, обтекая своего командира, которому оставалось лишь глотать пыль и смотреть вслед удаляющимся всадникам.

Ритон подошел к мертвому коню и с силой выдернул у того из глазницы стрелу. Небольшая, от силы в локоть длинной, с шиловидным бронебойным наконечником. И эта игрушка била сильнее, чем арбалетные болты!

Он с отвращением отшвырнул окровавленную стрелу прочь и устремил свой взгляд на поле боя. Мирол попытался поймать змей, но те лишь взнуздали своих легких и быстроногих лошадей, и оторвались от преследователей, растворившись в вечерней мгле.

– Ну что же, легкой осады у нас не будет, – пробормотал себе под нос принц, поднимая взгляд в небо. И снова над ними кружили птицы, на этот раз две.

«Повезло падальщикам, сегодня им будет чем поживиться», – с этими мыслями Ритон развернулся и прихрамывая направился обратно в лагерь. Предстояло много работы.

* * *

– Каковы наши потери, господа? – в шатре Ириулэна собрались благородные командиры отрядов.

Армия зализывала раны после внезапного нападения и готовилась отражать новое. В том, что оно последует, не сомневался никто.

– Девять человек убито и семнадцать ранено, благороднейший, – отчитался Мирн Уристиэн, чьи укрепления подверглись атаке. – В основном – копейщики.

– Это не страшно, в нашей армии пехота представлена в достаточном количестве. Меня больше интересуют потери имущества и конницы. Начнем с имущества. Каковы они?

– Сожжено несколько палаток и телег, врагам удалось подпалить наши запасы мяса, но огонь быстро потушили.

– Иными словами, потери минимальны?

Тысячник помрачнел.

– Не совсем – враги сумели спалить один камнемет.

– Плохо, очень плохо, но ничего уже не попишешь. Перейдем к кавалерии.

Слово взял Мирол.

– В людях – незначительны. Пятеро убитых и двадцать три раненых, но лошадям досталось сильнее – мы потеряли две сотни.

– Убитыми?

– И ранеными. Еще пара таких сражений и скакать придется на своих оруженосцах.

– Скольких мы убили?

– Троих.

Принцу показалось, что он ослышался.

– Всего лишь троих? – зарычал он, но тут же постарался взять себя в руки. – Впрочем, тут нет ничего удивительного – их тактика восхитительна, а умение стрелять с седла при отступлении заслуживает самых высоких оценок. Не ваша вина в том, что враг остался безнаказанным. В данный же момент нам предстоит решить иную, куда более важную задачу. Следует принять верные решения, чтобы в дальнейшем вражеская кавалерия уже не была способна угрожать целостности наших осадных машин, равно как и каждому военному лагерю. У кого-нибудь есть предложения, каким образом мы можем обезопасить себя?

Предложений не оказалось. Даже Мирол, который, как казалось, знает все на свете не нашел что подсказать своему ученику и господину.

Подождав немного, принц со вздохом поднялся со стула и начал ходить взад-вперед по шатру, сопровождаемый взглядами подчиненных. Ничего путного в голову не лезло, а мысли все время возвращались к одному дурацкому вопросу: «Если лиоссцы – рептилии, то способны ли они драться по ночам, когда холодно, и не специально ли выбрали вечернее время для атаки?»

– Похоже, идей нет, – он остановился и развернулся лицом к вассалам. – Что ж, будем действовать, как полагается – укрепим территорию лагерей, выроем еще по одному защитному валу для каждого лагеря и удвоим патрули. За водой отправляться в количестве не меньше двух-трех сотен и с достаточным числом повозок, чтобы можно было отгородиться ими. На этом пока все. Мирол, покажи мне, местоположение вражеских покойников и трофеев, собранных с их тел.

Убитые лиоссцы лежали в центре лагеря и возле их тел уже собралась изрядная толпа, так что, дабы протиснуться вперед, учителю пришлось рыкнуть на любопытствующую солдатню.

Ящерицы вблизи оказались достаточно похожими на людей. Наверное, этих можно было бы даже назвать симпатичными, если бы смерть не превратила их лица в бездушные подобия масок.

Ритон присел на корточки рядом с одним из павших, стройным молодым воином с рваной дырой на груди – его все-таки сумели насадить на копье. Чешуйчатая кожа лиоссца в свете факелов отливала медью, а в застывших желтых глазах рептилии отражалось небо. По лицу, в темноте почти неотличимому от человеческого, уже ползали мухи – и откуда эти твари только берутся? Руки его были защищены кожаными перчатками.

Принц снял одну из них – так и есть, на кончиках пальцев торчали небольшие когти. Насколько он помнил, жители востока считали когти признаком мужественности, обрезать под корень же или вырвать их считалось одним из страшнейших способов унизить пустынного воина.

Глупый обычай – когти мешают стрельбе, из-за чего и приходится идти на всяческие ухищрения.

Следом за перчаткой пришел черед лука, который, к счастью, не пострадал. Оружие оказалось занятным – небольшой – в два раза меньше, чем привычный исиринатийский, с плечами, скрепленными полированными костяными накладками. Составная деревянная основа была лакирована и покрыта орнаментами, а тетива сделана – Ритон присмотрелся – да, из сухожилий.

Принц поднялся и попытался натянуть оружие. Лук был невероятно тугой, принц с трудом отвел тетиву до уха и отпустил.

– Поразительно, – пробормотал он. – Мирол, ты пробовал?

– Ты же знаешь, не люблю я эти штучки, – отмахнулся старый воин. – То ли дело, нормальное мужское оружие. – Он погладил свой топор, висящий на боку.

– Лук тоже вполне годится для мужчин и змеи сегодня это прекраснейшим образом продемонстрировали. Ну что, ты изменил свое отношение к нашему уважаемому недругу?

– Удивлять император умеет, – согласился Ритон. – Только что он еще сумеет показать за оставшееся время? Если не завтра, так послезавтра Жемчужина падет.

– Очень хочу разделить твой оптимизм, Мирол, – принц бросил лук на грудь мертвеца. – Вот только боюсь, что Шахрион Третий заготовил нам нечто большее, нежели кучка конных лучников. И это нечто может очень, очень сильно нам не понравиться.

Глава 10

Четырнадцатый день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, рассвет

Небо медленно наливалось красками, далеко на востоке разгоралось пламя светила, готовившего новый день. Еще вечером тучи впервые за две недели разошлись, дождь прекратился, и ночью были видны звезды, мерцающие подобно стайке светлячков.

Шахрион с трудом оторвал затекший зад от кресла. Магическая башня с недавних пор стала его резиденцией, в которой император дневал и ночевал, чтобы оставаться в центре событий. Здесь он общался с союзниками, раздавал приказы, следил за врагами, получал донесения от шпионов. Пока все шло хорошо – Саргилэн гонялся по лесам за своим хвостом, то и дело натыкаясь на пауков, молодой Ириулэн вынужден будет взять паузу в пару дней, чтобы защитить своих людей от лиосских наскоков, и эта задержка поставит его армию на грань гибели, генерал Тавриэн топчется около столицы, не в состоянии пойти на штурм уполовиненной армией и тратит драгоценное время, а также солдат, немалое число которых он разослал, чтобы вернуть разбросанные по стране отряды, часть которых уже никогда не встанет под флаги с золотым леопардом.

Пока все шло просто замечательно и это чрезвычайно радовало императора, готовившегося приступать к следующему пункту плана. Отдохнувшие гвардейцы вместе с присоединившимся к ним двужильным Китарионом, подбирались по лесам к столице. Завтра вечером леопардов ждет очередной неприятный сюрприз.

Тириомаль, который император с некоторых пор непрерывно носил с собой, замигал, Шахрион достал его и поместил на подставку, после чего активировал. В шаре появилось обширное лицо, словно вырезанное из камня, обрамленное огромным количеством каштановых волос сверху и лопатовидной бородой снизу. Белозубый рот собеседника был раскрыт в широкой улыбке, вот только в его карих глазах таилась смерть.

– Долгих лет жизни ваше величество, – поприветствовал император собеседника, который являлся ни кем иным, как Гашиэном Третьим Лиритиэлем, владыкой Радении. – Вижу, что-то очень обрадовало вас.

Мужчина расхохотался.

– Обрадовало? Верно подметил, Шахрион! Вот скажи нам, как ты это делаешь?

– Делаю? – сделал удивленное лицо властелин.

– Да ладно, хватит скромничать. Видел бы ты последнее собрание Лиги! Прегишты едва не вцепились в глотки коротышкам, в чем они их только не обвиняли! Еще чуть-чуть, и стали бы подозревать в сношениях с овцами! – Венценосец задрал подбородок и разразился басистым хохотом. Кажется, он был немного пьян.

«Ничуть не изменился за прошедшие годы, такой же сильный, самоуверенный и бессердечный», – отстраненно отметил император. – «Каждый раз как в прошлое смотрю. Только я уже не двенадцатилетний сопляк».

– Чуть-чуть не считается, венценосец. Не вцепились же. – А теперь мы соврем. Нагло и в глаза. Посмотрим, что на ответит эта пивная бочка.

– А вот тут ты ошибаешься, властелин, – пивная бочка и глазом не повела, завалив проверку. – Позавчера благороднейшие Принтиш и Гарнек взяли Тир-Нитин, знаешь такой городок?

Император знал.

Золото и серебро в нужных карманах, помноженные на горячее желание проучить проклятых недомерков и, что особенно важно, добраться до их сокровищниц, способны творить чудеса. Найти достаточное количество горячих и безмозглых дворян было нетрудно – благороднейшие с радостью ухватились за возможность подзаработать. Дальше оставалось только направить их к нужной цели.

Тир-Нитин являлся одной из сильнейших крепостей дварфов на поверхности: два ряда стен, шириной по три человеческих роста каждая, большие башни, огромное количество хитроумных метательных машин, сильный гарнизон. К несчастью для себя, подгорные жители не ожидали внезапного нападения. И, о ужас, измены. Поэтому внешние ворота были открыты, а внутренние распахнули предатели из людского квартала.

Злодеяние свершилось еще до полудня, к вечеру же богатый город был разграблен и занят дружинами благороднейших, а все его выжившие обитатели оказались закованы в железо.

После такого говорить о каком-либо примирении было бесполезно и прегиштанский венценосец, узнавший о случившемся, стал лихорадочно созывать знамена. Он не был дураком и понимал, что коротышки попытаются утопить позор в крови негодяев, и что если не присоединиться к веселью, то подданные, справившись своими силами, оставят своего законного властителя без трофеев.

Больше всего же Шахриону нравилось то, что подозрение в причастности к авантюре пало на Радению. Ведь кому еще была выгодна кровавая свара на юге, как не венценосцу Гашиэну?

– Город знаю, но новости до меня еще не дошли. Как они умудрились взять его так быстро?

– Как всегда – изменники.

– Да, предатели – это настоящий бич крепостей, – кивнул император. – Дварфам стоило проявить осторожность, они чересчур доверчивы.

– Эти коротышки такие, – согласился венценосец. – Они легковерны, благороднейшие безрассудны, а в результате старый Тист, случись тому начать войну, останется без помощи с юга.

– Делаю все, что могу. В пределах своих скромных сил, конечно же.

– Я смотрю, не такие уж они у тебя и скромные. Подкуп стоит немало денег, оружие дварфов – еще больше.

– Вашими стараниями, венценосец.

– Только ли моими? – хитро прищурился Гашиэн. Он не первый год снабжал императора золотом, думая, что подкармливает верного союзника, а тот охотно брал деньги и пускал их в дело.

– К чему эти подозрения, венценосец, разве мы не друзья? – невинным тоном осведомился Черный Властелин.

– Друзья, – снова засмеялся радениец. – И ты, друг, пока неплохо справляешься.

– Я намереваюсь продолжать действовать в том же духе и впредь. Помните договор?

– Да, ты говорил, что оттянешь сорок тысяч и полсотни магов.

– Я всегда держу слово, – четко ответил Шахрион. – И никогда не забываю о данных обещаниях. Скоро генерал запросит подкрепления. Будет ли мой друг готов к этому моменту вступить в войну?

Улыбка сошла с лица Гашиэна, и оно приняло устрашающий вид.

– Не волнуйся, император. Эти южные твари уже могут начинать молиться.

Шахрион и не рассчитывал услышать иного ответа – собрат по трону ненавидел южных соседей всеми фибрами души, долгие годы мечтая расквитаться с грозными исиринатийцами за два поражения, и планомерно готовя для этого почву. Свой шанс Гашиэн не упустит, как и он сам, впрочем.

– Триверия?

– Тоже ввяжется, можешь не сомневаться. Пока я огуливаю их королеву, эти пожиратели лягушек выполнят любой мой приказ.

Император не позволил лицу принять недовольное выражение – его коробило обращение Гашиэна к своей жене, некогда принцессе, а со смертью старшего брата, оказавшегося бездетным, и королевы Триверии.

Надо заметить, ходили слухи, что венценосец триверийский отправился к Брату, в которого верил, не без посторонней помощи, но, к сожалению, императору так и не удалось найти ничего конкретного, что не мешало ему подозревать своего временного союзника. Впрочем, к скоропостижной смерти венценосца могли приложить руку и совсем другие силы, куда более поднаторевшие в тайных играх, нежели раденийцы.

– И сколько же доблестный союз двух стран сумеет вывести в поле людей?

– Двести тысяч наберем и сделаем это быстро. Мои вассалы неплохо натасканы.

О да, венценосец выдрессировал своих людей просто великолепно – едва возложив на голову венец, он заставил захлебнуться кровью древние и могучие семьи, способные перегородить Лиритиэлю дорогу к господству. Все эти годы венценосец усиливал свою власть, расширял вотчину и добивался покорности, лишь во имя одной цели – реванша. Амбиции Гашиэна Третьего ограничивались только его самомнением, а последнее, как Шахрион знал наверняка, было способно затмить солнце. Северный венценосец давно спал и видел себя в роли нового императора.

– Приятно это слышать. – Непонятно, что же ему надо – просто так пользоваться тириомалем, да еще посреди ночи, венценосец не стал бы, а значит, появилась проблема, для решения которой нужны знания и ум императора, или же Гашиэн хочет предложить что-то грязное. – Чем еще я могу помочь повелителю Радении?

– Исиринатийские маги. В нашей Академии годных к бою всего две тысячи человек, а у них только безо всяких магов Отца наберется полторы! Если сложит с Орденом, то будет за три с половиной тысячи поганых чароплетов, и это без учета отрядов, подготовленных Саргилэнами или Руилинэлями! Когда начнется война, эти ребята станут головной болью. Скажи Властелин, есть идеи, как уменьшить их поголовье?

Император с трудом скрыл свое торжество. Он давно ждал этого вопроса, готовился, и вот, наконец, получил то, что хотел. Поэтому ответ слетел с губ, едва только венценосец закончил предложение.

– Главной проблемой будет Орден. Академия в Исиринатии за последние полвека изрядно ослабла, а все благороднейшие вместе взятые вряд ли кормят столько же чародеев, сколько и венценосец.

– Не говори мне того, чего я не знаю, – буркнул венценосец. – Так что?

– Не поверите, ваше величество, но я тоже думал о том, каким бы образом сделать наших фанатиков слабее, и даже нашел решение. К сожалению, мне оно не по карману.

Глаза венценосца заблестели.

– Ты меня заинтриговал, император. Не тяни, выкладывай.

– На востоке, в лиосских землях, живет небольшая человеческая община. Они называют себя братьями ночи. Никогда не слышали про них? – Гашиэн неуверенно покачал головой, и Властелин продолжил. – Так вот, они могут сделать для заказчика все что угодно. Убить человека, открыть ворота, совершить поджог.

– Какой толк от поджога, – фыркнул венценосец. – Колдуны Ордена потушат огонь вмиг.

– Любой? – закинул удочку Шахрион. Лицо венценосца вытянулось, до него дошел смысл сказанного. – Вы верно подумали, венценосец.

– Змеиный огонь?

– Поместите десяток бочонков этого зелья в крепость, и от нее не останется и следа. – А сейчас волк в мыслях закончит его предложение словами: «и все они станут подозревать Черного Властелина», и эта идея завладеет его разумом. – Быть может, огонь и не истребит Орден, но урон их главному замку будет нанесен огромный. Спастись от негасимого пламени непросто.

– А еще сложнее сохранить казну, учеников и книги. Даже если не прихлопнем гадов, здоровье у них будет не то. Сколько стоит?

– Змеиный огонь? Обычно оплачивается золотом по весу, да и то исключительно по моей просьбе, обычно лиоссцы не торгуют своим драгоценным зельем с людьми. Ну и за работу… наверное, бочонков пять-шесть. Это еще предстоит уточнить.

Его слова заставили Гашиэна задуматься. Желваки под кожей венценосца яростно задвигались, будто бы живя своей жизнью. Император ясно видел, что собрату по головному убору до невозможности жалко денег, но очень хочется разобраться с надоедливым Орденом и тем самым увеличить свои шансы на победу.

Шахрион решил напомнить:

– У Империи, как вы понимаете, таких денег нет.

Гашиэн хмыкнул. Он знал, что Черный Властелин далеко не так беден, как говорит. Вот только вряд ли венценосец даже отдаленно подозревал, каким состоянием обладает Шахрион.

Деньги – нерв войны, и Шахрион, все первые годы правления, сидевший на голодном пайке, знал эту простую истину, как никто другой. Первое время его выручали немногочисленные остатки сокровищницы, припрятанной отцом, а также несколько небогатых жил с золотом и камнями. Этого хватило, чтобы начать. Шахрион весьма серьезно вознамерился стать если не самым богатым правителем на континенте, то одним из таковых, и подошел он к делу творчески. Основой будущего благосостояния стали мануфактуры, оборудование для первой из которых продали дварфы, а прочие возводились почти самостоятельно – не без помощи коротышек, нашедших убежище в его горах.

За несколько лет удалось запустить четыре, потом по новой строили едва ли не каждые пару лет. Огромные предприятия производили только оружие и доспехи. Больше Шахриону ничего не требовалось, а спрос на его продукцию превысил самые смелые ожидания. Мечи, кольчуги, новомодные кирасы, наручи и поножи, щиты, топоры, они выпускались тысячами. А уж когда какая-то светлая голова придумала нашивать на кожаную броню с внутренней стороны металлические пластины и клепать их…

Бригантины, так были названы эту броню, оказались легки, просты в изготовлении и сравнительно дешевы. Новый товар со скоростью пожара завоевал рынки континента, и пока конкуренты сумели наладить у себя производство аналогов, имперская броня заняла едва ли не монопольные позиции. Золото текло рекой, все население получило достойную работу, к началу войны даже стало не хватать мастеровых, но Шахрион и не думал останавливаться, закладывая новые и новые мануфактуры, стремясь превратить свою Черную Цитадель в самый промышленно развитый город в мире.

У него было все для этого – мануфактуры снабжались мощными прессами и литейными, которые топились дровами и углем, горы Ужаса поставляли превосходное железо, болота – железо похуже. За прошедшие годы удалось вырастить целые династии выдающихся мастеров и купцов, работающих на благо страны.

И все же, как ни странно, даже промышленность не являлось главной статьей дохода. Нет. Когда Шахрион только начинал, он быстро осознал, что Империи понадобится много работников, которые не будут болтать и никому не расскажут об увиденном, а еще – много тел. Тел в хорошем состоянии.