Текст книги "Путь тьмы (СИ)"

Автор книги: Sleepy Xoma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Так Империя начала закупать рабов. Сперва для шахт и, понемногу, на продажу ящерам. Дальше – больше. Со временем, даже как-то незаметно, леса государства Шахриона превратилось в мировой центр работорговли, под густыми древесными кронами которых ежедневно совершались десятки абсолютно незаконных и совершенно аморальных сделок, сливки с которых снимал император.

Молчание затянулось. Наконец, в глазах правителя Радении промелькнуло нечто, и император понял – жажда славы победила жадность. Радениец поверил в его ложь.

Естественно, никакого наемных убийц не существовало и в природе, иначе те же академики давным-давно воспользовались бы их услугами, чтобы ослабить Орден. Все проще. Больше двадцати лет Шахрион вместе с Гартианом выращивали нескольких исполнителей – людей без мыслей, привязанностей, любви и желаний. Машин для лишения жизней с промытыми мозгами, способных лишь повиноваться своим хозяевам. Результат был отличнейший – император получил трех идеальных фанатиков, двум из которых придется отправиться на самоубийственную миссию. Последнюю император хотел приберечь на всякий случай.

И змеиный огонь был оплачен давным-давно – деньгами, рабами и, что самое важное, услугами. Шахрион попросту выдавливал золото из ненавистного союзника, но венценосец не знал этого, а потом сказал:

– Деньги будут у тебя через семь дней.

– Хорошо. Не позже середины первого месяца осени цитадель Ордена утонет в огне.

– Вот и славно, бывай, – с этими словами лицо в шаре исчезло.

Шахрион убрал бесценный артефакт и потер виски большими пальцами. Сколько лет прошло, а ненависть к правителю Радении так никуда и не пропала. Странная штука эта человеческая память – помнит самое гнусное, что было в жизни, и в трудные моменты бережно разворачивает перед глазами картины минувших дней и макает лицом прямо в них. На, вспомни, покушай еще унижений!

Хотя в ненависти тоже есть свои плюсы – только она позволила сохранить рассудок и ползти вперед, когда, казалось, все кончено, и враги восторжествовали окончательно и бесповоротно. Говорят, что ненависть без любви губит душу. Очень даже может быть, вот только любовь у него была.

Давно, очень давно.

Шахрион машинально запустил руку под волосы и прошелся пальцами по застарелому шраму, тянущемуся ото лба до самой макушки.

От любви остались лишь воспоминания, зато ненависть здесь, рядом с ним, приятно греет дыханием бездны и подгоняет в моменты слабости. Он тряхнул головой и вышел из-за стола. Все, хватит, пора поспать пару часов, а то что-то его потянуло на философствования.

Едва закрыв глаза, Шахрион почувствовал, как падает в пустоту. Уже исчезая, растворяясь в небытии, он понял, что сейчас вновь увидит тот проклятый сон, который так давно его не беспокоил…

– Смотри сынок, это – Кийрев, столица Радении. Один из красивейших городов в мире…

Глава 11

Четвертый день первого месяца лета 2-го года со дня окончания Последней войны

– Смотри сынок, это – Кийрев, столица Радении. Один из красивейших городов в мире – император Паштион Пятый выглянул из окошка кареты наружу.

– Не хочу, – худощавый бледный мальчик сидел напротив него, недовольно сдвинув брови. – Отец, мы уже два месяца ездим по землям прихвостней Лиги, я хочу домой.

Император сразу же как-то поник и постарел.

– Сын, следи за своим языком, ты – будущий Черный Властелин и взойдешь на трон Империи, когда я уйду.

Взгляд мальчика стал еще мрачнее.

– Не говори глупости, ты отмечен Матерью, а значит, будешь со мной еще долгие годы. Могу начать учиться и позже.

Отец улыбнулся и потрепал сына по голове, взлохматив непослушные кудри.

– Учиться надо с детства, сынок. Я вот тоже думал, как ты, и проиграл войну. Теперь вынужден ездить на поклон к победителям, выпрашивая милость для себя и своего народа. – В его словах Шахрион расслышал плохо скрываемую горечь.

– Не переживай, – понизил он голос и заговорщицки подмигнул, – мы еще отомстим, вот увидишь.

– Если позволит Мать. А ты должен взглянуть на Кийрев. Иди сюда.

Принц спустился с обитого мягким бархатом сидения и подошел к окошку. Вид, открывшийся ему, выдавил вздох восхищения.

Равнина была усыпана золотом пшеницы, раскачивающейся под ласковыми порывами теплого летнего ветерка и упирающейся в величественные белоснежные стены, высотой, наверное, в двадцать человеческих ростов. На огромных четырехугольных башнях, увенчанных остроконечными алыми крышами, гордо красовались черные раденийские волки на бело-золотых знаменах. Вымощенная грубым камнем дорога упиралась в могучие ворота с распахнутыми створками, окованными сталью, и в них, точно в раскрытую пасть заползал нескончаемый людской поток.

– Ну и как тебе Белый город? – спросил император.

– Цитадель все равно красивее.

– Так и должно быть, – кивнул Паштион. – Родина, какой бы она ни была, остается самой прекрасной.

– Отец, – мальчик напряг память, выуживая из отдаленных уголков сведения, полученные от учителя-академика, учившего наследника не только управлению даром, но и общим наукам, – черный волк – это ведь герб Лиритиэлей, почему они выбрали себе такой странный символ?

– Крамэн Первый, основатель династии, получил его вместе со своим венцом и вторым именем от легендарного Тримиоллы Кимэлиэнуэна около семи с половиной столетий назад. Это знак победы над злом в самом себе.

– И как же Крамэн одержал ее?

– Предал Империю и разбил войска, высланные на усмирение мятежа.

– Он получил титул за измену?

– Для нас – измена, но для эльфов это был величайший подвиг. Запомни сынок, у любой монеты две стороны, – грустно произнес Властелин.

Красота города сразу же померкла для мальчика, и тому вновь захотелось поскорее оказаться дома, но он не стал огорчать отца и промолчал. Тот не заметил расстройства сына и продолжил:

– В далекие времена владения Империи простирались на пять дневных переходов за Кийрев.

– А пять лет назад они заканчивались во стольки же переходах до него, – буркнул себе под нос Шахрион. – Папа, чего мы хотим добиться от встречи с венценосцем? Исирины, прегишты, дварфы, тиверцы, они враги, которые ненавидят нас и никогда не станут друзьями. Какой смысл и дальше терпеть унижения?

Отец окинул сына грустным взглядом и отвернулся от окна, кивком головы указав тому место напротив себя.

– Понимаешь, сынок, – медленно начал он. – От встречи с его величеством Гашиэном я ожидаю нечто большего. У него шесть дочек, причем все уже на выданье. Ты тоже мальчик большой.

От ужаса Шахрион онемел, он не мог произнести не слова, только затравленно смотрел на отца.

– Ты меня понимаешь?

– Я должен буду жениться? На псине?

– Сын, раденийцы не очень любят, когда их называют собаками и предпочитают смывать оскорбление герба кровью. Пока мы гостим у его величества, прошу, не произноси это слово.

– Не заговаривай мне зубы! Я должен буду, словно племенной бык, выбрать себе одну из этих северных шавок, так?

– Да, именно так, – голос отца внезапно стал жестким и злым. – Мы больше не можем позволить себе роскошь жениться по любви. Империя слишком слаба и ей нужны союзники, я считал, что ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать такие вещи! Более того, я не перестаю себя корить за то, что не додумался женить тебя до Последней войны!

Мальчик злобно зыркнул исподлобья и отвернулся от отца. Не то, чтобы он был против свадьбы – о девочках молодой Шахрион начал думать с год назад, но сама мысль о том, что его избранницу назначат, да еще из рода предателей, бесила неимоверно.

Отец с горечью посмотрел на сына и прикрыл глаза. До дворца венценосца они ехали в гробовом молчании.

Сам замок, расположенный в центре огромного города, поражал воображение не меньше, чем Кийрев. Его огромные стены и четыре угловые башни были украшены белым мрамором, пластины которого древние ремесленники подогнали так плотно, что между ними нельзя было просунуть даже лезвие кинжала. Эти стены огораживали громадную площадь, на которой размещался шестиэтажный донжон венценосца и сонм хозяйственных построек, включающий также и конюшни, достаточные для размещения, наверное, тысячи лошадей, пекарни, в чьи печи можно было поставить за раз хлеба на армию, и огромные казармы, в которых, собственно, эта самая армия и размещалась.

Почетный эскорт препроводил императора с его небольшой свитой в жилые помещения, где уже ожидал сам венценосец. Встреча получилась достаточно сдержанной, зато Шахрион сумел вблизи посмотреть на Гашиэна Второго, человека, чья пехота сумела сдерживать удар легионов до прихода подкрепления, и тем самым обрекла Империю на поражение. Венценосец был могуч, хотя годы и взяли свое, но под его дублетом бугрились мышцы, а живот не вываливался вперед, закрывая собой ноги. Густые каштановые волосы тронула седина, она же добралась и до бороды – предмета гордости каждого истинного раденийца, по которому их можно было отличить, например, от прегиштов, триверов или, прости Сын, омерзительных исиринов. Морщины и шрамы избороздили благородное лицо с сильным волевым подбородком и мощными скулами, но взгляд венценосца оставался молодым и дерзким.

Такие люди идут вперед несмотря ни на что и никогда не сдаются. Венценосец понравился мальчику, уж он точно не стал бы унижаться, как отец. Ни за что на свете! И дрался бы до победного конца, до последнего человека в строю! И не отдал бы почти всю страну врагам!

После встречи гостям показали их покои и дали время на то, чтобы отдохнуть, смыть дорожную пыль и подготовиться к торжественному ужину.

Пиршество проходило в роскошном общем зале, высотой, наверное, в четыре человеческих роста. Огромный дубовый стол ломился от всевозможных яств. Тут были и жареные поросята с запеченными в них перепелами и кроликами и громадные осетры, размером с Шахриона и истекающие соком желтые сыры из Триверии и алые омары, выловленные абилиссийскими моряками, и даже огромные вареные яйца диковинной птицы стерус, водящейся в Лиосском халифате. Вино текло рекой, а хлеба было столько, что можно было бы кормить Черную Цитадель несколько месяцев.

Никогда еще Шахрион не видел такого изобилия, ведь даже в лучшие времена отец не позволял себе тратить деньги на пиры, что уж говорить про их нынешнее существование.

Венценосец созвал на пир едва ли не всех благороднейших страны, и от обилия гербов у мальчика голова шла кругом – он и не подозревал, что у венценосцев Лиги столько вассалов. Но самый большой интерес вызвали дочери венценосца. Их было пять, самой старшей, наверное, было четырнадцать-пятнадцать, а младшей не исполнилось и девяти. Все они походили одна на другую и на своего отца: крепкие, широкобедрые, круглолицые, с длинными русыми волосами. Не было лишь одной принцессы – отец шепнул, что та плохо себя чувствует, и поэтому не сможет принять участие в торжествах.

Праздник закончился далеко за полночь, слуги растащили вусмерть упившихся господ по покоям и замок погрузился в ночную тишину.

Шахриону не спалось, и он выскользнул из своей комнаты, чтобы побродить под лунным светом. Его никто не охранял – венценосец гарантировал гостям безопасность и отец не хотел оскорблять возможного союзника недоверием, что сыграло мальчику на руку.

Пробравшись по мрачным коридорам, миновав немногочисленные посты, Шахрион выбрался в обширный замковый двор, чтобы поближе рассмотреть кое-что, привлекшее его внимание еще днем. Это кое-что оказалось фонтаном, упрятанным за конюшнями возле крепостной стены, и принц, совершенно случайно заметивший его, не мог понять, кто же смастерил подобную красоту, и зачем ее нужно было прятать от чужих глаз.

Фонтан оказался настоящим произведением искусства – круглый бассейн из серого гранита, украшенный барельефами, в центре которого возвышалась изумительной красоты мраморная эльфийская девушка, держащая кувшин, из которого и лилась вода. Каждая деталь, будь то складочка просторного платья эльфийки, развевающегося на ветру, или усталая улыбка на точеном лице, все оказалось совершенным. Неведомый мастер вдохнул в свое творение жизнь – под неярким лунным светом каменная девушка казалось живой. Чудилось, что сейчас она поставит тяжелый кувшин и присядет на постамент, опустив натруженные ступни в холодную воду.

– Правда, красиво? – раздался из-за спины тихий голос.

Шахрион обернулся, в тени, возле стены конюшни, притаилась невысокая хрупкая девушка его лет, задумчиво глядящая него.

– Кто ты?

– Лариэнна. А ты, наверное, принц Шахрион, будущий Черный Властелин?

– Да, – кивнул мальчик.

– Ты не похож на чудовище, – Лариэнна вышла на свет и поравнялась с ним. Она была невысокая и болезненно худая, с синюшными мешками под глазами и впалыми щеками, но, несмотря на это, миловидная. На плечах у нее покоилась шаль, но девочку все равно трясло. – Мне рассказывали, что Черные Властелины – это великаны, закованные в тяжелые латы, что они пьют кровь и приносят детей в жертву.

– У нас в роду никогда никто не пил кровь, – обиделся Шахрион. – И доспехи мои предки не носили.

– Никто?

– Никто. Они почти все были одаренными чародеями.

– А ты – нет?

Губы Шахриона задрожали от обиды. Как было сказать, что в последнее столетие дар, которым Мать некогда столь щедро наделила своих избранников, угас, и там, где некогда бушевал лесной пожар, сейчас тлели жалкие угольки.

– Извини, пожалуйста, я тебя расстроила, – огорчилась девочка.

– Ничего, – Шахрион собрал волю в кулак, заставляя себя вести, как будто ничего не произошло, – я уже успел привыкнуть. Скажи лучше, что ты тут делаешь одна посреди ночи?

– Гуляю. Когда услышала шаги – спряталась в тени, думала, воспитательница заметила, что я сбежала из комнаты.

– Тебя держат под замком?

– Нет, у меня очень плохое здоровье, – словно в подтверждении своих слов она закашляла. – Болею, сколько себя помню. Отец даже орденцев вызывал, но и они оказались бессильны – полностью вылечить меня не способен даже дар Отца.

– Тебе выписывали магов Ордена? – поразился Шахрион. – Твой отец – приближенный венценосца?

Девочка хихикнула.

– Венценосец и есть мой отец.

Краска прилила к щекам мальчика.

– Прошу прощения, – выдавил он. – Просто…

– Я не похожа на сестер? – Ничуть не обиделась девочка.

– Похожа, похожа…

– Только чересчур тощая. Я не обижаюсь, не волнуйся. – Она присела на край каменного бассейна и набрала в ладонь чистейшей прозрачной воды. – Я тоже успела привыкнуть, хотя иногда и становится обидно, что на сестер все любуются и хотят с ними дружить, а меня только жалеют.

И тут Шахрион сделал то, чего он никак от себя не ожидал. Юноша подошел к своей собеседнице и положил руки ей на плечи.

– Не говори так, ты такая же красивая как они. Хочешь, мы будем друзьями?

Девочка улыбнулась.

– Правда? Ты не обманываешь?

– Нет. – Сейчас Шахриону стало немного стыдно – ему было действительно жалко болеющую девочку, выглядящую на фоне роскошных старших сестер бледной тенью. – Я хочу рад дружить с тобой.

– Я тоже, – весело засмеялась та, и тут же новый приступ кашля согнул ее пополам.

Шахрион сел рядом и терпеливо ждал, пока собеседнице полегчает.

– Часто у тебя такое? – спросил он, когда Лариэнна немного пришла в себя.

– Угу, – кивнула та, плотнее закутываясь в шаль.

Шахрион вздохнул и снял свой бархатный черный плащ, чтобы накинуть его на плечи девочки.

– Тебе не стоило выходить, ночной воздух свеж.

– Днем меня почти не выпускают, отец приставил трех нянек.

– А ночью они не следят?

– Укладывают меня спать, после чего запирают дверь. Но ведь есть еще окно, – хихикнула она и Шахрион не смог сдержать улыбки. – Каждый раз, когда я сбегаю из комнаты, прихожу к фонтану.

– Почему?

– Мне очень нравится статуя.

– Она красивая, – согласился юноша. – Эльфы сделали фонтан для вас?

– Нет, он остался с давних времен. Белый город в древности принадлежал Элиренатии.

– А почему эльфы ушли отсюда?

Принцесса потупила взгляд.

– Твой предок выгнал. Он разрушил город почти полностью, уцелели лишь стены и несколько зданий. Прости.

– Не нужно, – успокоил ее Шахрион. – Если он так поступил, наверняка у него были на то причины.

– Говорят, что он был безумцем, который ненавидел все прекрасное.

Шахриону хотелось возразить, что так говорили про всех Черных Властелинов, но потом он вспомнил, что действительно, несколько императоров, правивших задолго до отца, отличались не самым адекватным поведением. Да что там, их действительно именовали сумасшедшими!

– Отец что-то такое мне рассказывал, я только имен не помню, – признался он.

– Как же ты так? – поразилась девочка. – Разве можно не знать историю величайшего государства на континенте?

– А какой теперь в этом смысл? – с горечью спросил он. – От империи осталось одно название, да дремучие леса вперемешку с болотами. Ну и горы, конечно, в которых кончилось золото.

– И что? Разве это повод раскисать? Исиринатия тысячу лет назад была крохотной страной, прижатой к побережью и трясущейся от страха при упоминании имен великих властителей Империи Тьмы, а Радения вообще не существовала. Кто знает, может ты – новый Шахрион Первый. Даже имя такое же.

Принц встретился с ней глазами, пытаясь отыскать насмешку. Ее не было.

– Ты с таким пренебрежением говоришь о Радении и восторгаешься империей… Лариэнна, ты так не любишь свою страну? – неуверенно спросил он.

– Чтобы что-то любить, это нужно знать, я же не выбиралась дальше городских стен. Все мои познания о мире получены из книг отцовской библиотеки и Империя Таараш мне всегда казалась великой и загадочной, – покраснев, проговорила она, и вскочила. – Извини, я наговорила лишнего, да и поздно уже, пора бежать.

Она скинула плащ и помчалась прочь от фонтана.

– Подожди! – прокричал ей вслед Шахрион. – Мы еще увидимся?

– Завтра, только сделай вид, что мы не знакомы.

Утром после завтрака, не в пример более скромного, чем вчерашний ужин, венценосец позвал их за собой.

– Моя дочка хотела бы увидеться с вами. Понимаю, звучит эгоистично с ее стороны, но девочка часто болеет и редко выбирается в люди, вот и мечтает посмотреть на легендарно Черного Властелина и его сына.

– Мы с радостью проведаем дочь вашего величества, это будет большой честью, – заверил его отец, как-то странно поглядывая на сына.

Покои Лариэнны располагались на втором этаже донжона возле личной библиотеки венценосца. По дороге тот объяснил, что из-за слабого здоровья единственной радостью дочки стали книги, и никто не мешает ей сидеть днями в библиотеке, естественно, под присмотром нянюшек. Впрочем, он бы и рад был, если бы дочка завела друзей и играла с ними по крайней мере в те дни, когда чувствует себя хорошо, вот только она так привыкла к одиночеству и замкнулась, что даже сестры не хотят дружить с нею.

Войдя к Лариэнне, Шахрион пораженно замер на пороге – он не ожидал увидеть того, что открылось его взору – вся комната была буквально заставлена шкафами, забитыми книгами, свитками и прочей пергаментной ерундой. На большом рабочем столе вперемешку валялись чистые листы лиосской бумаги и выделанных кож, писчие перья, какие-то совершенно непонятные приспособления, а надо всем этим безобразием гордо возвышались целых три больших чернильницы.

– Кто здесь? – раздалось из-за двери в спальню и перед гостями предстала старая грымза с крючковатым носом и сморщенной кожей. Увидев венценосца, они согнулась в поклоне. – Ваше величество, позвольте поприветствовать вас. Принцесса уже встала, с утра чувствует себя хорошо.

– И где она?

– Лежит в кровати с книгой, отдыхая после завтрака.

– Скажи дочери, что Черный Властелин с сыном почтили ее своим присутствием.

В глазах грымзы промелькнул испуг вперемешку с удивлением, когда она посмотрела на Паштиона и Шахриона. По-видимому, как и многие, нянька представляла правителя Империи Тьмы несколько иначе.

– Будет исполнено, ваше величество.

Буквально через несколько минут появилась и принцесса, одетая в прелестное платье молочно-белого цвета с высоким воротом, поверх которого была накинута шерстяная шаль.

– Приветствую тебя, Владыка, – вежливо поклонилась принцесса. – Надеюсь, ты и твой сын не оскорблены моей глупой просьбой.

– Нисколько, юная дева, – улыбнулся Паштион. – Если мы можем чем-нибудь тебе еще услужить тебе, только скажи.

– Ну, – она бросила короткий взгляд на Шахриона. – Я бы хотела узнать побольше об Империи Тьмы, но не смею отрывать у вас с отцом время. Быть может, принц согласится составить мне компанию?

– С радостью, – запинаясь произнес покрасневший Шахрион. Лариэнна вызывала у него самое настоящее восхищение – так мастерски врать, это надо уметь!

– Вот и славно, – отец, казалось, сейчас засветится от счастья. – Полагаю, мы можем оставить детей одних.

Венценосец был озадачен, но препятствовать не стал и вместе с императором покинул комнату.

– Миртиэлла, я хочу выйти на свежий воздух и прогуляться с принцем по городу. Мне ведь можно? – ласково спросила девочка, заставив няньку умиленно раскудахтаться, после чего протянула Шахриону руку, чтобы тот взял ее под локоть.

Так они и вышли из замка в шумную сутолоку города, сопровождаемые лишь няней и парой гвардейцев, плетущимися на почтительном расстояние.

– Это было здорово! – восхищенно воскликнул Шахрион, старательно не глядя на спутницу – при свете дня та была гораздо прелестнее, чем ночью, и каждый раз, когда он на нее смотрел, сердце замирало в груди. – Как ловко ты вертишь людьми, даже своим отцом.

– Не переоценивай меня, – улыбнулась девочка. – Отцом управлять не может никто. Мы, Лиритиэли, не из тех, кого можно заставить делать что-то против воли.

– И все же, у кого такому научилась?

– У книг. Читала жизнеописания разных великих людей, трактаты эльфийских философов. Сейчас им, к сожалению, уделяют слишком мало времени, а там содержится столько мудрости! – Девочка горестно вздохнула.

– Сколько же книг ты прочла?

– На четвертой сотне перестала считать, – пожала плечам принцесса и, не обращая внимания на ошеломление собеседника, перевела тему. – Скажи, а правда, что в Империи есть огромные разумные пауки?

– Тирихарии? Они не очень-то разумны, но нас не трогают, если только мы их не беспокоим.

– Тогда они гораздо умнее многих людей, – засмеялась принцесса, и Шахрион поддержал ее.

– Я читала, что Цитадель – один из старейших городов мира. Какой он, расскажи?

– Большой. Очень большой. И каменный – у нас никогда не было недостатка булыжников.

– Он ведь возле самых гор Ужаса?

– Да, в предгорьях. Блоки для стен вырубались прямо из скал и разбить их попросту невозможно, вот поэтому Цитадель никто и никогда не мог взять штурмом. – Помаленьку Шахрион входил во вкус, и голос его зазвучал увереннее. – Все улицы вымощены камнем, некоторые булыжники лежат с первого дня основания города! А сама Цитадель, она уходит под землю на мили, там настоящий лабиринт. Я даже один раз заблудился в коридорах, и отцу пришлось потрудиться, чтобы меня отыскать.

– А у вас большая библиотека?

– Огромная, занимает целую башню.

– Счастливый, – горестно вздохнула девочка. – Вот бы прочесть их все.

– А кроме чтения ты любишь что-нибудь?

– Книги – это моя страсть. Первую я прочитала, наверное, лет в восемь и с тех пор не могу остановиться, а ведь мне уже пятнадцать, пора о муже думать, а я все книжки листаю, – хихикнула она.

– Пятнадцать? – резко затормозил Шахрион. – А я думал, что ты моя ровесница или даже младше.

– Это из-за здоровья – я выгляжу моложе своих лет. А так я вторая дочка венценосца, разве ты не знал?

– Нет, – покачал головой наследник императора.

– А это что-то меняет?

– Да не особо.

– Вот и отлично, пойдем уже, – потянула она его. – Хочу показать одно красивое место.

Они сошли с оживленной улицы, пробрались мимо прижавшихся друг к другу домов, перебрались через небольшую каменную оградку и оказались посреди настоящего березового леса, пахнущего соком и летом.

– Откуда в городе деревья?

– Это эльфийская традиция. В каждом городе звездорожденных есть небольшая роща для отдыха, в которой можно посидеть, воссоединиться с природой и отрешиться от суеты.

– Так это эльфийские деревья?

– Увы, нет. Рощу посадили пару сотен лет назад мои предки в знак уважения к старшим братьям.

Шахрион постарался скрыть брезгливое выражение лица – эльфов он ненавидел всеми фибрами души.

Лариэнна, однако, тут же уловила его эмоции.

– Извини, ты, наверное, не очень любишь звездорожденных. Все-таки сотни лет вражды. Пойдем, посидим. Тут хорошо и тихо. Это место я люблю почти так же, как и фонтан.

В рощице действительно было хорошо, но Шахрион все равно чувствовал себя не очень уверенно. Самое обидное, что он не знал, о чем можно говорить с девушкой, когда остаешься с нею наедине.

– Лариэнна, а почему именно книги? – спросил он первое, что пришло в голову.

– Почему? – девушка задумалась. – Ну, с моим здоровьем с ребятишками не поиграешь. Но это, конечно, не главное. Я ищу знания.

– Для чего? Чем могут помочь кому-нибудь древние фолианты, если только в них нет заклятий?

– Ты не любишь читать?

– Не очень, – честно признался мальчик. – Учителю приходится меня заставлять.

– Напрасно. Те, кто знают прошлое, могут изменить будущее. – Она дружелюбно улыбнулась ему. – По крайней мере, я так считаю. Теперь моя очередь задавать вопросы.

– Хорошо, спрашивай.

– Правда, что все отмеченные Матерью, носят специальные кольца?

– Да, нас поэтому и зовут кольценосцами. В Империи благороднейшими считаются только те, кто отмечен богиней и в знак своей избранности они должны носить кольцо на видном месте.

– Все?

– Да, даже императоры.

– А где твое?

Шахрион сунул руку под камзол и извлек оттуда большое кольцо, висящее на веревке.

– Для пальца пока великовато, – пояснил он, – но как только подросту – обязательно надену его.

Лариэнна приняла украшение и начала с интересом вертеть его перед глазами, рассматривая полустертые от времени медные гравюры на железном ободке.

– Какая тонкая работа. Все-таки Шахрион Первый был великим императором, это ведь по его приказу признаком благородства в Империи стала отметка Матери?

– Кажется, – не очень уверенно ответил ей принц. – Да и какая теперь разница? Кольценосцев почти не осталось. На всю Империю наберется едва ли дюжина.

– Получивших долгую жизнь никогда не любили, – невпопад отозвалась принцесса. – Ни магов, ни, тем более, отмеченных. Знаешь, я тебе даже завидую.

– Почему это?

– Когда меня не станет, ты еще будешь молод и полон сил.

– Хватит думать о таком, – оборвал ее Шахрион. – Не говори о смерти, Мать сама знает, когда и кого ей забирать.

– Хорошо, – девочка вздохнула и стала пониматься. – Нам пора, отец волнуется, когда я ухожу надолго, к тому же мне пора пить лекарства. Давай встретимся завтра, ты не против?

Он был не против.

Дни мелькали один за другим в веселой летней чехарде, и каждый день Шахрион проводил с Лариэнной. Казалось, что он знает девочку всю жизнь, да что там, он уже был готов эту самую жизнь посвятить ей одной!

Они разговаривали, гуляли, даже читали книги вместе. В дни, когда принцессу подкашивала болезнь, Шахрион не отходил от ее постели, во всем помогая нянькам. Заговорили о свадьбе, а однажды вечером, когда Шахрион ждал подругу возле фонтана, произошло нечто невероятное.

Было темно, тучи затянули небо, и двор освещался лишь факелами. Принц ждал довольно долго и уже начал беспокоиться, что подруга не придет, когда услышал ее тихие шаги.

Девочка была на удивление задумчива.

– Что случилось? – спросил он. – Ты нехорошо себя чувствуешь, может, не стоило приходить?

– Я подслушала разговор. Оказывается, мой отец хочет дружить с твоим против Исиринатии. Правда, забавно – два года назад они воевали друг с другом, а теперь думают о союзе против общего врага. Самое интересное, что для скрепления союза нужна свадьба. Отец хочет отдать одну из своих дочерей за тебя.

Шахрион потупился.

– Да, я знаю.

Принцесса выгнула брови.

– И кого же ты выбрал, если не секрет? Советую Рилиэнну, у нее самые широкие бедра, станет хорошей матерью.

Шахрион стал красный, как мак.

– Или все же Нартиэту? У нее большая грудь и волосы почти до колен.

– Нет. Я…я выбрал тебя, – выпалил он и бросился прочь.

– Стой! – Лариэнна схватила его за руку. – Подожди.

Она развернула его к себе и обняла.

– Ты чего? – Шахрион думал, что больше смутиться он уже не сможет, но ошибался.

Лариэнна притянула его к себе и коснулась своими губами его губ.

Она была теплая и пахла летом, а на ее губах застыл горьковатый привкус микстур.

– Я согласна стать твоей невестой, – проговорила девушка, отстранившись. – Согласна.

* * *

Как известно, счастье не длится вечно.

Через две с половиной недели в замок вернулся принц и наследник Раденийского престола – его высочество Гашиэн Третий Лиритиэль. С первой же встречи он страшно не понравился Шахриону – самоуверенный, наглый, говорливый, сложенный, словно герой древних баллад, принц являл собой полную противоположность тощему бледному и нескладному мальчишке, которым являлся молодой Черный Властелин. И, судя по всему, неприязнь была взаимной – окружение принца то и дело пыталось задеть принца, особенно старался Уртштаин – молоденький парень в одеянии факультета воздуха раденийской Академии. Чем ему так насолил будущий Черный Властелин, Шахрион не знал и не стремился выяснять.

На выпады он не реагировал и вообще старался проводить как можно меньше времени в обществе северянина и его друзей, но настроение это портило изрядно. Главной проблемой было то, что Гашиэн частенько наведывался к Лариэнне и не стеснялся унижать своего недруга на глазах сестры, отчего тому хотелось плакать. Самое обидное, Лариэнна совершенно не стремилась приструнить брата, наоборот, она стала обижаться на Шахриона за то, что тот не начинал ссору.

– Как ты не понимаешь, брат проверяет тебя! Любой, кто хочет породниться с Лиритиэлями, должен быть бесстрашен.

Он пообещал решить проблему с принцем, но за несколько дней так и не нашел в себе силы, чтобы подойти к нему и пообщаться по-мужски.

Очередной ночью они уговорились с принцессой о встрече возле фонтана. Когда стемнело, он незаметно выскользнул из комнаты и спустился во внутренний двор. Лариэнна уже ждала его.

– Привет, куда мы сегодня пойдем? – улыбнулся подруге принц.

– Сегодня? Никуда, – серьезным голосом произнесла принцесса.

– Вот он и пришел, наконец, – из темноты появились несколько человек, в которых Шахрион с ужасом узнал Гашиэна и его свиту. – Долго же мы ждали этого властелинчика, сестренка.

Могучий принц вышел на свет, и у будущего Черного Властелина неприятно засосало под ложечкой – в руках северянин держал два длинных предмета, обмотанных холстом.

– Ч-что ты имеешь в виду? Как ты тут оказался?