Текст книги "Путь тьмы (СИ)"

Автор книги: Sleepy Xoma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

– Благодарю тебе, вождь. Я бы еще поговорил, но, увы, дела сами не сделаются, а враги не уйдут с моих земель добровольно.

– Понимают тебя, о великий, ничтожный не смеет больше задерживать блистательного.

С этими словами гоблин отключился. Шар отправился скрашивать одиночество кристалла и Шахрион покинул башню. Инуче всегда забавлял властелина. Этот старый гоблин сочетал в себе несочетаемое, например, императору так и не удалось выяснить, где же хитрец раздобыл редчайший переговорный шар.

Его предки почитали гоблинов жадными и трусливыми существами, а те, помимо этих достоинств обладали и другими. Например, зеленые коротышки были незаметными.

Все-таки хорошо, что тогда удалось договориться с всесильным шаманом.

Семнадцатый день первого месяца лета 10-го года со дня окончания Последней войны

Императора ждали – десяток молодых гоблинов встали на караул возле входа в хижину шамана. Все они были вооружены дротиками и луками и старались выглядеть грозно. Получалось неважно, но владыка не имел привычки насмехаться над слабыми. Он очень хорошо знал, каково это – быть немощным.

– Верховный шаман готов меня принять?

– Да, о величайший, – склонился в поклоне один из гоблинов. – Прошу, проходи.

Шахрион откинул полог и вошел внутрь.

– Быстрее вы, олухи безногие! Смотри куда несешь! Фрукты ставь на стол, фрукты, болван лопоухий! – приветствовал его яростный вопль шамана, который, размахивая сучковатым посохом, подгонял нерадивых работников.

Взнузданные отеческими окриками бедолаги про себя наверняка частили Инуче почем зря, но при этом старались сохранить на мордах самые счастливые выражения и император их понимал – ходили слухи, что могучий шаман прекрасно читал эмоции, а заглянув в глаза – и мысли, и никто не горел желанием проверять их правдивость на своей шкуре.

Инуче был так поглощен выволочкой, что даже не заметил вошедшего. Или сделал вид, что не заметил.

– Ну что же вы, дорогой Инуче, нехорошо так кричать, – решил заявить о себе Шахрион.

Шаман переменился в лице.

– Все вон, живо!

Когда пещера опустела, Инуче отодвинул один из убогих деревянных табуретов возле стола и сел.

– Ты рано, о великий из великих. Ничтожный не успел подготовиться к приему богоподобного, – виновато пробормотал шаман.

– Прости меня, верховный, я торопился. – Шахрион скинул длинный черный плащ и уселся напротив хозяина, задумавшись над тем, специально ли гоблин поставил такую простую мебель, или же у него действительно нет ничего лучше.

– Как несравненный может обидеть старого Инуче? Нет, подобное невозможно, это ничтожный виноват в том, что не успел к приходу несравненного. – Шаман мог нести свою ахинею часами, но, по-видимому, ему самому было любопытно узнать, зачем же пожаловал император. – Ты настаивал на встрече, о повелитель мрака, – изогнув губы в усмешке так, чтобы стали видны клыки, проговорил шаман, – на личной встрече. Даже согласился покинуть свою неприступную Цитадель.

Он достал из-под своей хламиды большую черную свечу, поставил ее в центр стола и зажег. Запахло ароматными травами.

– Старый Инуче хочет знать причину. Пока горит свеча, ты можешь смело поведать мне все, нас никто не подслушает.

В это Шахрион верил охотно. Своеобразная магия гоблинов отличалась от человеческой, эльфийской и дварфовской, однако же никто не мог отказать чарам зеленокожих в эффективности.

– Верховный шаман, у меня есть имя, – произнес Шахрион, которого немного коробило от словоблудия собеседника.

– Да, владыка, у тебя есть имя. Ты – Шахрион Третий. Согласись, могучий, звучит оно не так солидно, как Повелитель Мрака или Черный Властелин? – глаза шамана с любопытством следили за реакцией собеседника.

Шахрион все больше убеждался в том, что старому гоблину нравится играть дурачка, а может быть и выводить оппонентов из себя для того, чтобы вытянуть больше сведений. Злой – как пьяный, что на уме, то и на языке. Если, конечно, он не умеет владеть собой.

Шахрион умел.

– Да, не слишком внушительно, но какой властелин, такое и имя, не находишь?

Гоблин осклабился, демонстрируя пасть, усеянную мелкими острыми зубами.

– Не стоит так плохо думать о себе, несравненный. Все в этом мире течет и меняется.

– Да, только обычно – в худшую сторону. И чтобы избежать беды, всегда хорошо иметь свои глаза и уши везде, где только можно.

Он с ожиданием воззрился на гоблина.

– Владыка, – шаман, едва услышав последние слова императора, собрался, его взгляд стал жестким и цепким, ловящим каждое движение. – Тебе нужна помощь немощного Инуче?

– Нужна. Я хочу знать, что творится за закрытыми дверьми венценосцев и благороднейших дворян Лиги. И вы, гоблины, можете подобные сведения мне предоставить.

– Почему же ты думаешь, о властитель мрака, что жалкие и убогие гоблины станут делать это? Времена, когда мой народ выступал под твоими стягами, прошли. Старый Инуче боится, что навсегда. Мы пережили поражение и сумели стать полезными Лиге. Зачем же никчемным гоблинам рисковать всем?

Шахрион отложил огрызок и взялся за следующее яблоко. Спешить не следовало, пускай колдун, любящий задавать каверзные вопросы, поерзает, прежде чем получить ответ. Жестокий и бессердечный ответ.

– Да, в роли помойных крыс вы просто великолепны, очень, очень полезны для людей. Вам даже резервацию оставили одну – звездорожденные постарались. Они вообще любят убогих, эти эльфы. Есть только одна маленькая проблема: если Исиринатия продолжит усиливаться, то рано или поздно проглотит всех соседей, включая и Империю, после чего сама займет ее место. Вот только проблема вся в том, что с исчезновением Империи зло, как это ни странно, никуда не денется, и людям все так же будут требоваться враги. Конечно, наш вид все больше враждуют с себе подобными, но и для остальных найдется капелька ненависти. Лиоссцы – они далеко, у дварфов мощные крепости, а у эльфов – зачарованный лес. Скажи шаман, ты помнишь, что стало с орками? Или прошло слишком много времени?

Инуче помнил, это Шахрион прочел в его глазах. Последнее племя этих гордых и высокомерных воинов, кичившихся своей силой, было истреблено спустя два года после окончания войны. С ним никто не собирался заключать мирный договор.

– Мы нужны людям, они не посмеют…

Шахрион не думал, что шаман говорить всерьез. Более того, он был совершенно уверен, что недомерок играет свою роль, точно также, как это делал он сам, либо из принципа, либо набивая цену. Доказательств этого не было, поэтому Властелин продолжил, предпочтя не обращать внимания на досужие домыслы.

– Да ну? Уверен? Хочешь, не сходя с этого места, назову десяток важных причин, по которым нужно перебить всех гоблинов?

– Не нужно, жалкий и бессильный Инуче и так их знает, но лучше уж жить на помойке, чем валяться на кладбище.

– Скорее уж в сточной канаве. Таким как мы с тобой место на кладбище не положено. Не по чину.

– И что ты предлагаешь, о великий? Как расстроишь планы исиринатийского владыки? У тебя нет армии отца, нет его магов, нет его союзников – со злостью выпалил шаман. – Чем тебе помогут донесения гоблинов?

– Не только донесения. Мне понадобятся ваши тайные тропы и связи с контрабандистами, а уж для чего – это моя забота. К тому же, ты ничего не теряешь, шаман, или я ошибаюсь?

Гоблин задумался. Спектакль подошел к концу, и настало время торга. Забавно, в этом мире все можно купить: и знания и оружие и даже добродетель. При этом продающие всегда будут кричать про необходимость, истину и честь. Шахрион давно осознал, что самые большие подлецы вопят о нравственности громче всех.

– Да, бесполезный Инуче ничего не потеряет, но и не приобретет. Что ты можешь предложить, о повелитель мрака, слабым и жалким гоблинам в обмен на их никчемные труды?

– А что ты хочешь, верховный? – Посмотрим, какова цена у нашего нового союзника.

– Ничего из того, что у тебя есть.

– Правда? – с усмешкой спросил Шахрион. – Даже золота и драгоценных камней? У меня их немало.

– Откуда? Последние копи перестали приносить дары гор еще до твоего восшествия на престол, о богатейший из богатых.

Черный Властелин задумчиво откинулся на спинку кресла.

– Не совсем так, кое-что добывали почти три года после его смерти, – автоматически поправил шамана император, после чего загадочно улыбнулся. – И ты забыл – Горы Ужаса велики, что-то могло и сохраниться.

Шаман лукаво усмехнулся.

– И сколько же ты можешь предложить, щедрейший из щедрых?

– Например, по два изумруда стоимостью в пятьдесят золотых империалов за штуку каждое новолуние на протяжении всего времени нашего сотрудничества, либо же аналогичное количество золота.

Инуче с большим трудом сумел удержать на морде невозмутимую маску. Сумма, названная Шахрионом, была велика – за один золотой империал можно было купить коня. Несмотря на это император был готов платить, ведь информация в его положении стоила куда дороже драгоценных металлов и самоцветов.

– Десять изумрудов каждое новолуние, – сделал Инуче контрпредложение. – И еще полсотни в конце каждого года. Ну, или, золото на такую же сумму.

– На такие деньги можно нанять не одну сотню солдат, – заметил Черный Властелин.

– Так найми, кто же тебе мешает, – весело ответил гоблин, забывший ради такого дела излить на уши императора очередную порцию патоки. – Только вот старый Инуче сильно сомневается, что от псов войны будет толк. Не спорю, пока Империю никто не трогает, они буду тебе служить верой и правдой, прожирая скопленное в закромах, вот только при первой же угрозе разбегутся кто куда. Да ты и сам это понимаешь, иначе не решился бы тратить деньги, которых у тебя не так и много, на слухачей.

Он замолк, ожидая, как отреагирует Шахрион. Император не повел и бровью, хотя внутренне и согласился с гоблином. Деньги были нужны, но он должен знать, что происходит в мире. О чем говорят и, что самое главное, не говорят в странах Лиги. Без этого все сэкономленные средства, все реформы, все, что он начал делать не стоило и ломаного медяка. Воевать в тумане с тенями – глупое занятие.

– Ты прав, как никто, верховный, – кивнул властелин. – Однако прошу тебя заметить, что гоблины – не единственный народ, способный снабдить меня сведениями. Можно нанять клан Смотрящих, например.

– Кто, эти выскочки, бегающие по крышам в дурацких черных нарядах? Не дай себя обмануть, о мудрейший! Да что они могут! Они не вызнают ничего важного, даже если спрячутся в нужник, в котором облегчается лично венценосец!

– Не знаю, не знаю. Насколько мне известно, Смотрящие – очень неплохие разведчики.

– Поверь старому опытному шаману, о повелитель ужаса, – никто лучше гоблинов не может узнать все, что скрыто. Восемь изумрудов в месяц и два десятка в конце года.

– Три и десять.

– Шесть и восемнадцать.

– Пять и пятнадцать.

– Хорошо о ниспровергающий слабых духом, считай, что мои уши – твои уши, мои проводники – твои проводники, мои тропы – твои тропы.

Условия вполне устраивали Инуче, хотя было видно, что ему хотелось больше. Что поделать – этот мир не совершенен, и никто никогда не получал в нем все и сразу, а старый шаман был слишком опытен и умел смирять свои аппетиты, равно как и понимать намеки. Властелин не просто так упомянул клан людей-разведчиков, славящихся своим мастерством.

– Ну что же, думаю, мы не станем скреплять наш договор подписями, не так ли?

– Не станем, владыка, зачем они нам нужны? Чего стоит бумага, когда есть слово?

– Истину говоришь, верховный, ничего не стоит. Скажи, как я смогу получать от тебя послания и смогу ли связаться с тобой, когда это будет мне необходимо?

– Послания, о великий, тебе будут приносить мои ничтожные слуги и поверь, они сумеют доставить их, даже если Черная Цитадель окажется в осаде. Лицезреть же твой лик, о мудрейший, старый Инуче сможет в любое удобное для тебя время. – Гоблин засунул руку в складки своей бесформенной мантии и извлек на свет большой фиолетовый шар. – Ведь у великого сохранился тириомаль?

Глава 5

Шестой день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны

Эта война с каждым часом нравилась Бирту все меньше и меньше. От нее несло изменой, заговорами и поражением. Каким-то звериным чутьем генерал ощущал надвигающуюся неотвратимую беду, причем он никак не мог понять, чего же именно стоит бояться. Словно оползень, катастрофа приближалась к войскам, не догадывающимся о том, что их ждет, и ничего нельзя было поделать, даже излить душу было не кому – кто бы ему поверил?

А в то, что с тонущей под непрерывными ударами дождя страной не все ладно, гвардеец уже не сомневался – за долгие годы службы Бирт приучился доверять своей интуиции и обращать внимание на любые странности. А их хватало.

Передовые отряды, ручейками растекшиеся по дорогам Империи для выполнения приказа верховного сына, доносили одно и то же: немногочисленные деревни пусты, города покинуты и ни единой живой души не встретилось на дорогах. Как будто непрошенных гостей ждали, скормили им небольшой городок вместе с жителями, а теперь приглашали поскорее пройти к капкану и сунуть в него любопытный нос. Дальше – больше: схватка на болоте и бронебойные болты – оружие, которое генерал запомнил на всю жизнь – во время подавления бунта на вечно бурлящем юге Исиринатии ему в ногу прилетел один такой подарочек.

И если тот же благороднейший Китит Саргилэн, сюзерен почти половины армии, не придавал этому значения, считая, что прислужники сил зла попросту успели сбежать, а дорогу перегородил случайный отряд, то Бирт не был настроен столь благодушно.

Его настораживало решительно все – и длинная колонна, которая в случае внезапной атаки становилась великолепной мишенью для врагов, и бесконечные леса, сменяющиеся болотами, среди которых изредка проскакивали пяточки обработанной земли, и надоедливый священник, и грызущиеся друг с другом маги, и дворяне, и, конечно же, зарядившие дожди.

Генерал огляделся по сторонам и плотнее закутался в плащ, с которого стекала вода. Определенно, нападать перед сбором урожая было выгодно с точки зрения фуражировки, но очень уж мокро. Одна радость от такой погоды – врагам будет тяжело поджечь осадные башни. Конечно, если их колдуны не решат вопрос. Унылые пейзажи тоже не грели душу – по обе стороны от дороги возвышались исполинские мохнолапые ели, сменяющиеся могучими кедрами и соснами. Изредка попадались вкрапления берез и кленов, которые быстро тонули в хвойном море Империи. Вдалеке послышался гул горнов – передовые отряды армии становились на привал. Бирт напряг память – да, они уже должны достичь города под названием Олатен, в окрестностях которого, если верить картам орденских крыс, было достаточно места, чтобы дать отдых всем солдатам, не сошедшим с имперского тракта.

– Вот ты где, – нашел его Цард. – Хватит любоваться елками, пошли в тепло.

– Уже обустроились?

– Успели умыкнуть особняк наместника у поросенка и его хряков.

– С этого и надо было начинать, – оживился генерал. – Раз доблестный Китит остался без роскошного жилья, я просто обязан поселиться в нем на время своего пребывания в городе.

Он легонько кольнул коня шпорами, заставив того перейти на рысь. Старый друг следовал рядом, указывая дорогу.

– Бирт, скажи, ты не заметил ничего подозрительного? – осведомился гвардеец.

– Что ты имеешь в виду?

– Не нравится мне тут…муторно как-то. Ты же знаешь, я толстокожий, даже когда орков дорезали, ничего не чувствовал, а сейчас места не нахожу. Первый раз такое.

А вот теперь Бирту действительно стало не по себе. Его друг почти никогда не рассказывал о последней войне с остатками орочьих племен, но, если заводил речь об этом – ползи на кладбище.

– Это ты, наверное, с утра горохового супа наелся, – отшутился генерал, стараясь не смотреть другу в глаза, чтобы тот не увидел в них волнение. Он, командующий армией, не имеет права на страх.

– Может и так, – уголки губ Царда поползли вверх. – Но все равно нужно быть осторожнее.

– Я уж постараюсь.

– Вот и славно, а мы, кстати, приехали.

Назвать захваченное гвардейцами здание резиденцией было все равно, что величать бродячую кошку снежным барсом. Генерал даже посочувствовал неведомому наместнику. Двухэтажный каменный барак с окнами-бойницами – не самое приятное место для жизни. Зато, из него можно неплохо обороняться, впрочем, без городских стен много ли навоюешь?

– Отвратительное сооружение.

– Это да, но теплое и сухое. Пошли уже.

– Хорошо. Да, и распорядись пригласить всех благороднейших в общий зал… Тут ведь он есть?

– Найдется, – успокоил его друг. – И все распоряжения я уже отдал. Придут к обеду.

– Вот и замечательно. А что будем есть?

– Свинина, целая гора. Мои ребятки спасли нескольких бесхозных поросей от голодной смерти.

– Предложив вместо нее смерть от клинка?

– Куда благороднее, согласись?

– Да, и я был бы не против, если бы также кончили и свиньи в моей армии.

– Всему свое время, – усмехнулся Цард, открывая дверь. – Учитывая феноменальную стратегическую одаренность и блестящий ум благороднейшего Китита, готов поставить свою броню на то, что своей смертью он не умрет. Прошу, мой генерал, только после тебя.

Старый друг не соврал – жареного мяса, действительно, было много. К нему подавали темное пиво – свое, брать вино из погребов без проверки генерал настрого запретил, да и гвардейцы не были дураками. Бирт набрал полную тарелку и принялся уплетать. Присутствие несколькие титулованных особ и собственные волнения портили аппетит, но тут уж ничего не попишешь – на войне следует набивать брюхо, когда получается.

В нагрузку к благородным, на обед решили зайти и благословенный высокий сын Этит вместе с могучим Гирном – командиром магов, присланных Академией, назначенным на эту должность, как подозревал Бирт, за благородное происхождение.

Обед получился мрачным. Офицеры косились на магов, чароплеты упражнялись в испепеляющих взглядах друг на друге, и все вместе поглядывали на командующего, тщась понять, о чем же именно тот хочет поговорить.

Наконец, с едой было покончено, и Бирт взял слово.

– Для начала хочу узнать у собравшихся, не было ли на марше каких-либо чрезвычайных происшествий?

– Что ты имеете в виду, генерал? – спросил благороднейший Китит.

– Любые странные события, – терпеливым тоном повторил генерал.

– Ничего, чтобы могло быть достойным внимания столь прославленного воителя, как ты, генерал, – елейным тоном отозвался тот.

Саргилэн, до конца оставался верен себе, стараясь вступать в пикировки с ненавистным ему командиром по любому поводу. Если бы не личный приказ его величества и почти семь тысячи человек, снаряженных отцом, этот недоносок чистил бы выгребные ямы, а не командовал! Впрочем, после короткого боя у болота, генерал плюнул на приказ и убрал поросят из авангарда, заменив их людьми его высочества Ритона Ириулэна. Племянник венценосца, конечно, был таким же куском дерьма, что и смещенный вепрь, но хотя бы имел некоторое представление о военном деле и знал, с какой стороны следует держаться за меч. И, конечно же, нельзя было сбрасывать со счетов великого героя – благородного Мирола, отмеченного Отцом, вот уже который год заменявшего строптивому принцу няньку. На здравомыслие и опыт бывшего капитана Серебряной гвардии уж точно можно было положиться.

– Капитан, – ледяным тоном произнес Бирт. – Не тебе решать, что достойно моего внимания, а что нет. Итак?

Дворянин побледнел от ярости под тихие смешки других благородных, но ему хватило выдержки не хамить своему командиру.

– Ничего не произошло, – буркнул он, злобно сверля Бирта взглядом. – В пехоте пропали два солдата, вроде как.

– И ты молчал об этом? – Сдерживать ярость было очень непросто, но генерал старался, сильно старался.

– У меня семь тысяч таких, подумаешь, сбежала парочка, не убудет.

Генерал поймал себя на мысли, что голова благороднейшего Китита прекрасно смотрелась бы на пике. Да что голова, этого порося неплохо бы нанизать на длинный острый вертел целиком. Воображение тотчас же нарисовало сладостную картину, но генерал усилием воли запретил себе думать о подобном. Пока. Война – она штука интересная, на ней всякое случается. Кто знает, что может приключиться с достопочтимым Саргилэном в ближайшие дни?

– У кого-нибудь еще пропали люди? – спокойным, слишком спокойным тоном поинтересовался генерал.

Больше идиотов не нашлось, что немного радовало.

– Генерал Тавриэн, – Ритон Ириулэн неторопливо отставил кружку с пивом. – Думаю, что все благородные люди, присутствующие в настоящий момент на собрании, в высшей степени заинтригованы твоей осторожностью. Нам всем будет чрезвычайно интересно узнать, в чем же ее причина твоей поразительной настороженности, ведь столь опытный полководец как ты не станет действовать, полагаясь, как любит говорить простонародье, на «авось». Не так ли?

Бирт смотрел на голубоглазого блондина со смешенным чувством восхищения и злости. Нет, умеет этот мерзавец завернуть! Тесное общение с эльфами не пошло Ритону на пользу – принц крови выражался так, что понять его без бутылки было тяжело. И, говоря по справедливости, с такими талантами он должен, просто обязан был родиться в Аблиссии – стране матери, – ходить под парусами, торговаться с купцами! Ну какой же он исирин? Вылитый аблиссец и нравом и лицом. Правда, злые языки поговаривают, будто принц за цветастыми фразами скрывает скудоумие… Так ведь многим и на такое мозгов не хватает!

Почему надменный племянник венценосца избрал военную карьеру, вместо того, чтобы пойти во флот, не знал никто. Все, вплоть до дара Дочери Вод, говорило за море, но принц поступил по-своему, как и всегда.

– Благодарю за хороший вопрос, благороднейший Ритон. – Бирт считал, что в разговоре с членом семьи венценосца, если хочешь встретить старость в собственном замке, а не в подземельях чужого, следует быть вежливым. – Причин несколько. Во-первых, про нынешнего Черного Властелина говорят, что он человек умный и не чуждый военному делу. В последнем мы с вами, стараниями солдат благороднейшего Китита, успели убедиться.

По залу легким ветерком пронеслись шепотки и смешки тысячников. Даже благословенный Этит с трудом скрыл улыбку.

– Так вот, – генерал откашлялся. – Мало бы кто сумел вывести людей из-под нашего носа столь четко и продуманно.

– Он знал, что мы нападем! – прокричал кто-то.

– Знал, и что? Важен лишь результат. Это подводит меня ко второму: если враг обладает столь опытной и подготовленной армией, пускай и небольшой, она может стать головной болью, причем серьезной.

– Генерал, – высокий сын потянул вверх руку, словно какой-нибудь школяр, – а почему ты считаешь, что враги сидят по лесам, вместо того, чтобы закрыться в Цитадели? Ведь у тебя нет доказательств этого.

– Как и у тебя, благословенный. Мы не знаем, где расположились основные силы, поэтому я предпочту не рисковать нашей армией, пока она на марше. Моя мысль, надеюсь, ясна?

Благороднейшие закивали.

– Хорошо, – подытожил генерал. – Именно поэтому все должны усилить бдительность. Поддерживать связь с сотнями, сошедшими с тракта, направьте больше разведчиков прочесывать окрестности.

Он надеялся, что этих доводов хватит, и не придется говорить самое неприятное, но, как назло, Ритон словно читал его мысли.

– Генерал, у меня возникло донельзя странное ощущение, что ты доводишь до нас не всю информацию. Не мне учить тебя, но доверие войск по отношению к командующему подразумевает под собой ответные действия аналогичного характера с его стороны.

Умник замолчал, вопросительно глядя на своего командира.

– Хорошо, – Бирт едва слышно скрипнул зубами. – Есть еще одно. В трупах наших солдат остались тяжелые арбалетные болты, и я могу сказать точно, что их сделали дварфы. Гонцы с доказательствами уже отправлены к его величеству, но, если коротышки решили поддержать Империю, мы должны утроить бдительность. Кто знает, кто еще протянет руку помощи черному недобитку.

А вот теперь бравых дворян проняло – на лицах доброй половины тысячников отразился неподдельный ужас. Ну, или, как раз, поддельный – высокое искусство лицемерия, позаимствованного у эльфов, было брошено в благодатную почву и начало уже давать всходы. В любом случае, встряска должна пойти командирам на пользу, и Бирт решил дать тем немного времени на отдых и раздумья.

– На этом наше собрание завершено, прошу всех вернуться к своим людям. То, что я сообщил должно храниться в строжайшем секрете, незачем нервировать солдат понапрасну. И вот еще что, благороднейший Ритон если вас не затруднит, задержись ненадолго.

Когда обеденный зал опустел, а оруженосцы унесли пустые тарелки и разлили по кубкам вино, Бирт решил, что можно поговорить с принцем по душам.

– Ваше высочество, у меня есть просьба, – проговорил командующий.

– Я исполню ее, если это будет в моих силах, генерал Тавриэн. Какая проблема гнетет твою душу?

Бирта очень подмывало сказать, что он уже составил целый список и не последнее место в нем занимают всякие чванливые умники выражающиеся, будто жрецы на теологическом диспуте.

– Я не скажу ничего нового. Попрошу лишь об одном – будьте предельно осторожны. Вам с четырьмя тысячами солдат предстоит перейти горы, чтобы добраться до Жемчужины Востока. Если мои опасения верны, вы можете попасть в ловушку.

– Какого рода?

– Любого. Начиная от обвала в горах и заканчивая армией лиоссцев.

– Последнее маловероятно. Насколько мне известно, халифат в настоящее время не существует, как единое государство, и мелким удельным правителям не под силу предоставить войско, достаточно сильное для того, чтобы представить угрозу моим вооруженным отрядам. А так называемый халиф, контролирующий примерно четверть или треть страны, слишком занят удержанием имеющегося, дабы ослаблять свою армию, отправляя большую ее часть на защиту Империи Тьмы.

– Все равно. Прошу – будьте готовы к любым неприятностям и в случае угрозы отведите людей.

– Ты готов нарушить приказ высокого сына? – В голосе Ириулэна проступило неподдельное удивление.

– Если понадобится – нарушу. Мне сейчас главное – захватить столицу. Закрепимся по эту сторону гор – выиграем войну. Поэтому солдаты мне важнее города, который все равно не получится удержать.

– Могу ли я считать твои слова приказом, направленным в мой адрес, генерал?

– Не можете. Должны.

– Приказ понял. – Принц крови поднялся. – Не волнуйся, генерал, в мои планы входило действовать аналогичным образом. Не желаю, чтобы мои благородные вассалы полегли в хитроумной засаде. А теперь прошу меня простить – дела, важные дела требуют моей незамедлительной реакции.

Бирт не стал его задерживать, и лишь когда дверь закрылась, генерал осознал смысл сказанного.

– Получается, его волнует только судьба дворян? – Бирт вздохнул. – Что ж будем надеяться, что пронесет.

Он потянулся – спать хотелось неимоверно, но до отдыха было также далеко, как и до дворца его величества.

* * *

Китарион сжимал в руках сигнальный рог. Гвардейцы заняли позиции по обе стороны от дороги, укрывшись за деревьями и даже на них, и приготовились обрушить на врагов град стрел. Первая сотня, с которой он стоял на болоте – с одной стороны, вторая сотня, не успевшая еще проявить себя – с другой.

Капитан широко зевнул и прикрыл глаза рукой. Если верить разведчикам, скоро начнется. Он посмотрел по сторонам – в зеленых плащах его люди сливались с фоном, и чтобы заметить их, требовалось знать, куда смотреть. Ни одному разведчику не будет по силам найти имперцев раньше, чем те пожелают. Зная это, гвардейцы, облаченные в легкие поддоспешные кольчуги, пытались расслабиться и урвать последние мгновения покоя – все, кто мог, либо что-то жевал, либо спал. Китарион их понимал – вчерашний день выдался тяжелым, а ночью особо отдохнуть не получилось.

Отогнав вепрей от болота и спрятав осадные арбалеты в обозные телеги – в городе они еще послужат, а вот таскать на себе такую тяжесть в лесу замаешься, – гвардейцы, взяв ноги в руки, помчались к временной базе. Там их уже ожидали привычное оружие и распоряжения императора. Капитану надлежало идти на север, туда направлялся весьма жирный и донельзя беспечный отряд котов. Прикончить тех следовало до вечера, после чего быстрым маршем двигаться на соединение с остальными сотнями гвардии – император приказал уже следующей ночью атаковать небольшой городок под самым носом у котячьего генерала.

Капитан не до конца понимал, как именно владыка выбирал цели, но ему, по большому счету, было и не важно – Китарион никогда не считал себя великим стратегом, предпочитая выполнять приказы.

Раздалось шуршание, и рядом с ним плюхнулся низкий и тощий парень. Китарион узнал Лисириона, новобранца, приписанного к пятерне разведчиков второй сотни. Выглядел тот неважно – бледное лицо, с посиневшими дрожащими губами, глаза размером с блюдца, трясущиеся руки. Это был его первый бой, и парнишка отчаянно трусил. Если бы не его фантастическое умение оставаться незамеченным, не видать бы парню не то, что гвардии, но и Легиона, как своих ушей.

– Докладывай, – коротко бросил капитан.

– Извеч… – неожиданно юноша согнулся в три погибели и выдал на сырую траву весь свой завтрак.

– Ты что творишь, мерзавец, – зашипел на него кольценосец.

– Прости, капитан, – юноша согнулся в новом приступе, исторгнув на сапоги Китариона отвратительно воняющую жижу.

– Чтоб тебя подбросило и разорвало, – Китарион отступил назад, опасаясь новых залпов рвотой. – Говори быстрее.

– Едут, едут, – с трудом отдышавшись, промямлил Лисирион.

– Тогда займи свое место, рвотный монстр, – под хихиканье солдат процедил Китарион. – Все слышали, готовьтесь.

Он приложил руки к губам и три раза прокричал кукушкой. С другой стороны дороги ответила ворона. Вторая сотня предупреждена. Кольценосец занял место в придорожных кустах, накинув на голову плащ, затем извлек из промасленной сумки тетиву, которую аккуратно закрепил на луковище и натянул, после этого все из той же сумки на свет появились четыре бронебойных болта и пара с широкими треугольными наконечниками, покрытыми зазубринами – на бездоспешных. Затем он проверил, как ходит меч в ножнах – привычка, ставшая второй натурой, совершенно лишняя в данный момент. В ближний бой гвардия пойдет только чтобы добить остатки вражеского отряда.

Все, теперь сидеть и смотреть сквозь листву. Если что-то пойдет не так, разведчики сообщат. Скорее бы уже появились коты, ждать нестерпимо тяжело!

Враги не заставили себя долго ждать.

Из-за поворота выползала голова колонны. Ничего не подозревающие исиринатийцы уныло плелись под дождем, отмеряя шагами свои последние мгновения на этом свете. Они настолько обнаглели, что даже не выслали дозоры вперед и на фланги, многие сняли доспехи, не желая нести на себе лишнюю тяжесть. В хвосте плелось несколько телег, на которых мокли пожитки доблестных рыцарей. Ничего, сегодня они обретут новых владельцев, которые найдут им более достойное применение.