Текст книги "Путь тьмы (СИ)"

Автор книги: Sleepy Xoma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Глава 14

Шестнадцатый день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, вечер

В лагере царили растерянность и страх. Солдаты перешептывались, кучкуясь возле шатров, а благородные – укрывшись внутри. И все они обсуждали одно и то же – штурм, который слишком дорого обошелся армии и не дал ей ничего.

Бирт, вернувшийся с переговоров, собрав тысячников на военный совет, планировал пообщаться на ту же тему.

– Итак, – генерал тяжело рухнул на стул, отбрасывая перчатки в сторону, едва не задев при этом кого-то из дворян. – Штурм провалился, мы потеряли почти две с половиной тысячи человек убитыми и ранеными. Причем убитых наберется полторы тысячи.

И почти все – поросята. Поэтому Китит сейчас сидит, будто бы дерьма наелся.

– Если честно, я многого и не ждал, но рассчитывал закрепиться хотя бы на внешних стенах. Мы жидко обделались. Кто мне ответит почему?

Тысячники сопели, кряхтели, кашляли, но никто не решался раскрыть рта.

«Они боятся сболтнуть лишнего», – осознал генерал. – «Ведь на каждого болтуна обязательно донесут!»

Да, с такими орлами он много навоюет.

– Я жду, – напомнил Бирт. – Неужели вам нечего сказать?

И снова молчание.

Генерал поднялся.

– Ну что же, тогда я назову причины, их у меня целых две, на выбор. Вы все или никудышные солдаты, или особо не торопитесь исполнять приказ его величества. Что я и изложу в своем докладе ему.

Это их расшевелило.

– Генерал, ты забываешься! – повысил голос Китит. – Мои люди сделали все возможное и взяли бы город, если бы не проклятые метательные машины! Откуда их столько?

Ну вот, снежок пущен с горы и сейчас он превратится в огромный ком. Дураки иногда бывают полезны. Например, их можно заставить сказать то, что нужно тебе.

Ваш ответ, благословенный Этит.

Высокий сын ответил.

– Проклятые нелюди! Если бы не они, у Империи не было бы ни единого камнемета. Дварфы на совете Лиги настаивали на том, что император встал на путь исправления, а эльфы их поддержали.

Теперь, пожалуй, можно и подключиться к беседе.

– И в результате наши башни не подобрались даже на расстояние полета стрелы, – заключил генерал. – Прискорбно.

– У них должно было быть не больше четырех больших метателей! И ни одной баллисты!

Бирт пожал плечами.

– Император рассудил иначе. Баллисты – сложная вещь, но в Империи производят арбалеты, так что, думаю, сумели разобраться самостоятельно, а вот камнеметы должны были обойтись ему в целое состояние.

– Мне интересно другое, – Китит, похоже, так ничего и не понял, и теперь пыжился, доказывая всему миру свою значимость. – Каким образом он провез камнеметы через земли Лиги?

– Таким же, каким и все остальное, – хмыкнул кто-то из тысячников. – Империя же известный центр работорговли.

– Верно!

– Именно так!

Все тысячники загомонили разом, и куда только испарился их страх? Генерал не без удовольствия наблюдал, как всесильный высокий сын выслушивает обвинения от дворян, которые должны были бы лебезить перед ним.

– Хватит! – повысил он голос. – Коротышки свое еще получат. Как я знаю, Прегиштания им уже объявила войну, поэтому кара не за горами. И я не думаю, что несколько тяжелых арбалетов и баллист способно остановить воинство Лиги, или же я ошибся в вас?

Тяжелый взгляд высокого сына остудил страсти и Бирт решил немного подогреть аудиторию.

– Я полностью согласен с высоким сыном. Камнеметы не проблема, настоящая угроза – маги. Откуда у императора столько чародеев, кто-нибудь может мне объяснить? Да, и хотелось бы точно узнать, сколько именно это «столько».

– Думаю, мы должны спросить об этом у могучего Гирна, – яда в голосе Этита хватило бы, чтобы отравить половину армии.

– Сомневаюсь, благословенный Этит, – ощетинился тот. – Число чародеев в Черной Цитадели колеблется между тридцатью и сорока единицами. Из них лишь пятнадцать человек можно с уверенностью идентифицировать как магов огня либо воздуха, что полностью соответствует договору его величества Тиста Второго, властителя Исиринатии, о дружбе и отказе от взаимных претензий от девятого года со дня окончания Последней войны, согласно которому Император получал право увеличить число своих придворных магов до двадцати единиц соответственно. Все прочие чародеи, принимавшие участие в отражении атаки кругов, созданных магами Академии и сынами Ордена, сведущи в магии воды, кои больше распространены в землях к северу от нашей благословенной родины. Как я понимаю, с попустительства Ордена Черный Властелин заключил аналогичные договоры с иными государствами, в первую очередь – Раденией и Аблиссией, и за прошедшие годы подготовил достаточное для обороны столицы количество специалистов.

Благороднейший заскрипел зубами, но возражать не стал – академик высказался по делу. Хотя и непонятно. Его слова натолкнули Бирта на важную мысль.

– Могучий, позволь спросить: откуда вообще у столь маленького народа такое количество одаренных? У них даже отмеченных Матерью осталось от силы с десяток человек.

Гирн развел руками.

– Ответа на этот вопрос я, увы не имею. Могу предположить лишь, что император, подобно многим другим властителям, покупал одаренных младенцев на воровских рынках, благо всем известно участие Империи в торговле живым товаром, и его люди в тайне выращивали их верными слугами Империи Тьмы. Опять же, в таком случае Орден плохо справился со своими обязанностями, – не удержался маг от шпильки.

– Либо же, император подкупил некоторых магов Академии, чтобы те переметнулись на его сторону, – злобно ответил высокий сын.

«И даже не задаются вопросом, откуда у Шахриона деньги», – подумал Бирт. – «Одно из двух: либо мне рассказывают далеко не все, либо они круглые идиоты».

Высокий сын, меж тем, начал препираться с академиком и генералу пришлось успокаивать чересчур распалившихся магов, пока доблестные чародеи, прозевавшие не так давно ледяной столб, не начали кидаться друг в друга заклинаниями.

– Благословенный, могучий, прошу вас, уймите гнев! – повысил голос Бирт. – К счастью для нас, атака на западный лагерь была не очень сильной, и пострадали единицы. У меня есть для вас всех еще один важный вопрос.

В шатре стало тихо, даже маги нехотя прекратили выяснять отношения и уставились на Бирта.

– Кто-нибудь из вас посчитал, сколько на стенах Черной Цитадели людей?

Тысячники недоуменно переглядывались друг с другом. Наконец, один из них ответил:

– Генерал, как такое можно сделать во время боя.

Бирт горестно вздохнул и перевел взгляд на Царда, который понял намек товарища без слов.

– Генерал хотел донести до вас одну простую мысль: что людей на стенах было слишком много.

Недоумение стало еще очевиднее, и Бирт едва не застонал. И вот с этими недоумками ему приходится работать! Нет слов, когда нужно проломить чей-нибудь череп, они незаменимы, но вот в вопросах тактики и стратегии полностью некомпетентны.

– Много? – переспросил Китит. – Их там были целые толпы!

– Правильно, а теперь подумайте, откуда у небольшого государства может быть столько солдат?

Первым догадался, как ни странно, высокий сын.

– Они поставили в строй всех! Ремесленников, женщин, детей, стариков. Всех, кто может стрелять из самострела и метать камни! Черный Властелин заставил несчастных защищать свою проклятую власть!

«Да, от доблестных освободителей, которые просто сгонят этих несчастных в кучу и переколют их копьями во имя добра и света».

– Ты прав, высокий сын. А это значит, что город обороняют не тысячи человек, а десятки тысяч.

Вот теперь благородное собрание прониклось.

– Но это же простые крестьяне! – возразил кто-то.

– На стенах и они сгодятся, – заметил Цард.

– К тому же, – заметил Бирт, – я полагаю, что легионеры сегодня почти не принимали участия в сражении.

– Да, – согласился с ним капитан. – Думаю, император придержал их в резерве. Мы размениваем солдат на крестьян и ремесленников, и боюсь, что наши потери выше.

– Что вы двое имеете в виду? – в голосе высокого сына послышалась досада.

– Лишь то, что мы не сумеем взять Цитадель штурмом, – жестким тоном ответил генерал. – И у нас остается два варианта: либо продолжать осаду, либо отступить.

Жрец задохнулся от гнева.

– Генерал, да как ты даже думать смеете о том, чтобы отступить, покрыв себя позором?!

– Легко. Я умею признавать поражения, а эта война пока что приносит нам лишь их. Быстрой победоносной кампании не будет. Мы либо завалим имперцев трупами, либо уморим их голодом. И его величество узнает о моем решении в ближайшее время – уже утром я отправлю гонца с посланием.

– А принц?

– Что принц? У него четыре тысячи человек, этого не хватит, чтобы захватить Жемчужину, если ее также защищает все население. К тому же, – приоткрыл он завесу тщательно оберегаемой тайны, – за последние дни я не получил от него ни единого сообщения. Они либо перехватывают почтовых голубей, либо…

Заканчивать Бирт не стал.

– И вот еще что, – генерал решил добить соратников. – Вы видели, как пять сотен солдат испарилось в пекле змеиного огня, а ведь всем известно, что ящерицы никому не продают свое страшное оружие. Значит, он либо сумел их уговорить, либо научился делать самостоятельно, и кто знает, сколько у императора осталось лиосского зелья?

Слова были сказаны и Бирт замер в ожидании. Возвращаться ему хотелось еще меньше, чем благословенному. Да и не согласится венценосец утереться после подобного плевка. Однако испытывать на себе его гнев генералу не улыбалось, поэтому он и затеял спектакль, чьим единственным зрителем являлся высокий сын.

– Об отступлении не может быть и речи! Скажи, сколько тебе необходимо солдат и сынов Ордена, и ты их получишь.

Бирт услышал то, что хотел. Благословенный оказался на редкость покладистым исполнителем. Теперь гнев венценосца не рухнет на одну несчастную генеральскую голову, а равномерно распределится между правыми и виноватыми. А уж он постарается сделать так, чтобы по виноватым милость властителя прошлась с особенной силой.

Правда, осталась еще одна ерунда.

– Благословенный, если мы увеличим армию, то придется разобраться с еще одной важной проблемой.

– С какой же?

– С имперцами, засевшими в лесах. Уже конец лета и если мы не обезопасим имперский тракт, то армия съест сама себя.

– Понимаю твою озабоченность, благородный Бирт. Мы постараемся найти подходящих…специалистов.

– Что же, раз так, то собрание можно считать законченным.

Бирт глядел в спины уходящим магам, и в голову сама собой закралась мыслишка: «А все же, как Шахрион сумел выбить дозволение обучать магов в Академии?»

Первый день первого месяца лета 9-го года со дня окончания Последней войны

Слова капают и тянутся, будто смола – кровь деревьев, льющаяся из раны, оставленной топором лесоруба.

– Сим подтверждаю свое желание встать на путь Истины и Света. – И да будут они прокляты Матерью. – И смиренно прошу венценосцев Лиги простить мне и моим предкам страшные прегрешения, совершенные ими по природной злобе и глупости, и обиды, нанесенные свободным народам и унижения, которым они подвергались. – И клянусь вам своей жизнью, что обиды и унижения, которые я нанесу вам, будут во сто крат страшнее. – Я прошу лишь смилостивиться над моими несчастными подданными, несущими на своих плечах тяжкое бремя непомерных налогов, – которых вы на них навесили по праву сильного, – и вынужденных голодать, – потому что вы не даете осушать болота и сводить леса. – Золотые жилы в горах Ужаса оскудели и почти не дают благородный металл, поэтому я молю о снисхождении. – И времени, чтобы подготовиться. Остальное я возьму сам!

Речь закончилась, осталось лишь поставить подпись и договор, выстраданный унижениями, лестью и взятками, вступит в силу.

Перо погрузилось в чернильницу и медленно воспарило над нею, сбросив вниз угольную слезинку.

Один росчерк и с прошлым будет покончено, а имена предков и их заслуги окажутся втоптаны в грязь на долгие годы, может быть, навсегда.

Один росчерк, и откроются новые возможности, которыми только и надо что распорядиться.

Один росчерк…его так просто сделать…и так сложно.

Перо заскрипело по пергаменту, оставляя на нем затейливые дорожки. Вот и все.

Шахрион отложил писчие принадлежности, и слуга капнул на документ заранее подготовленный воск, в котором император оставил оттиск своего кольца, после чего воззрился на торжествующего венценосца.

Тист Второй Ириулэн и его придворные даже не старались скрыть радости, видя унижение последнего в роду некогда грозных императоров. А вот эльфов не было – эти сразу же резко выступали против договора. Они умны, эти перворожденные, и не хотят усиления Исиринатии. Только кто же будет их спрашивать? Время нелюди прошло, наступила эпоха человека.

Шахрион украдкой бросил взгляд на стоящего за правым плечом венценосца Настоятеля Ордена.

Да, эпоха человека, верующего в Отца.

Всего девять лет прошло со дня подписания мирного договора, семь со дня памятной поездки в Радению и три с момента пробуждение лича, и вот он, мальчишка, у которого пока что вместо щетины растет один пух, стоит здесь, во дворце венценосца, униженно подписывает бумагу, делающую императора вассалом исиринатийского властителя.

Выгодная торговля для кошачьих купцов, отказ от поддержки своих былых союзников, признание преступлений императоров, и все это лишь для того, чтобы получить шанс на победу в далеком будущем.

Ценой унижений удалось сократить оставшуюся контрибуцию в три раза, в полтора раза увеличить разрешенные посевные площади, и, что самое главное, отправить два десятка молодых имперцев в Исиринатийскую Академию. Столько же, а может и больше, пойдет к Раденийцам, если дельце, которое он затеял, выгорит, но это будет позже, пройдет несколько лет, а маги нужны уже сейчас.

– Я благодарен тебе, император, – венценосец Тист был чем-то неуловимо похож на своего северного собрата Гашиэна. Та же стать, та же мощь, такой же громоподобный голос, только разница в двадцать лет возраста – западный сосед Шахриона был всего на пятнадцать лет старше императора и успел повоевать в Последней войне, а теперь расширял свои юго-восточные и южные границы за счет орков. – И, раз уж покончено с бумагомаранием, я предлагаю тебе принять участие в пире, знаменующем преодоление вековой вражды между нашими народами.

– Подобное предложение делает мне честь, ваше величество, – склонил голову в поклоне Шахрион.

«На родине меня могут не понять, не важно, я делаю все для них!»

Императору вспомнился разговор с Гартианом, когда он довел до живого мертвеца идею создания отряда магов стихий. Лич рвал и метал, он кричал, а его страшные глаза полыхали алым пламенем. Он и слышать ничего не хотел про растрату драгоценного дара на низшую магию, только Искусство! С большой буквы. Но император был неумолим. Все юноши и девушки, которых лич не успел заточить под горами, будут отосланы в Академию еще до наступления холодов. А таковых оказалось девять человек. Еще семерых Гартиан взял в оборот уже в первые месяцы после своего воскрешения. Он бы с радостью принялся учить всех одаренных, но семь учеников были пределом даже для него. Поэтому оставшаяся девятка получила отсрочку – их черед должен был настать чуть позже.

Чтобы подсластить пилюлю, Шахрион разрешил личу забирать третью часть годовых доходов, чтобы доставать одаренных по всем землям Лиги. Выкупая у нищих голодающих крестьян маленьких детей и укрывая их от пытливого ока Ордена в горах Ужаса, через десять-пятнадцать лет можно было получить хорошую армию магов. А, так как подобным грешили все правители без исключения, у императора был неплохой шанс остаться в тени, если не наглеть. Ну и, конечно, пришлось пообещать личу, что все академики потом будут позже учить и некромантию, и те, у кого будет в этом талант, сами смогут выбрать, в какой дисциплине развиваться дальше.

Пир произвел на Шахриона удручающее зрение – столы ломились от яств, сотни дармоедов жрали в три горла, запивая еду великолепными винами. То и дело звучали здравницы великому венценосцу и проклятия в адрес его врагов, к которым, к счастью, Шахриона не записывали.

– Глубокоуважаемый император, вижу, что это варварское веселье вам не по вкусу? – раздался мелодичный голос.

Шахрион обернулся и с трудом сумел сдержать вздох восхищения – его собеседницей оказалась прекраснейшая звездорожденная, одетая в несколько фривольное платье, открывающее ее лебединую шею и соблазнительную ложбинку меж грудей. Непокрытые золотистые эльфийской девы водопадом струились по плечам, исчезая за спиной, а в огромных голубых глазах, занимающих, наверное, половину идеально гладкого – без единого изъяна – лица, застыло выражение любопытства.

– Приветствую зрящую Найлиэну Партилаэт, дочь великого Ратриолы Партилаэта, – догадался Шахрион, сделав короткий поклон и поцеловав протянутую ручку. – Не скажу, что чувствую себя уютно.

Дочка древнего врага в последние годы проживавшая при дворе венценосца Исиринатии, а точнее, в его постели, действительно была так хороша, как про нее рассказывали, но следовало помнить, что она дочь своего народа, и следить за языком.

– Понимаю вас. Исирины – прекрасные воины и великодушные люди, способные прощать даже самых страшных врагов, но им не хватает утонченности и любви к изысканным удовольствиям. Вино, жирная пища, женщины, кони и оружие – вот и все, что им нужно для счастья. Но поверьте, стоит вам познакомиться с этими людьми поближе, как все их недостатки отходят в сторону.

«А уж ты знакома с ними ближе некуда», – подумал Шахрион, тщательно сохраняя на лице выражение вежливой заинтересованности.

– Полагаю, перворожденные не столь отходчивы, как исирины?

– Увы, долгая жизнь – долгие обиды, – сокрушенно вздохнула зрящая.

– Императоры прошлого тоже копили обиды, пока те не погребли их под собой.

– И поэтому вы сегодня отреклись от своих злокозненных предшественников?

– Да. Нужно идти в будущее вместе с дружной семьей Лиги. – Заученные слова с каждым разом ложились на язык все легче и легче. – Вместе мы сумеем преодолеть все разногласия прошлого.

– Искренне на это надеюсь, владыка. И первый шаг вы сделали сегодня. Учить магов Империи в Академии – это действительно нечто новое.

– Я осознал, что ни одна страна и не одно общество не может жить в изоляции от всего мира, не допуская его в себя. Нужно меняться, искать, ставить перед собой новые цели и заводить друзей.

Эльфийка расцвела.

– Это просто прелестно. Спасибо, владыка. Такая вера в будущее заслуживает всемерного уважения. От себя же могу сказать, что приложу все силы, дабы помочь твоей мечте осуществится. А теперь прошу прощения, я вынуждена откланяться.

Шахрион глядел вслед уходящей красавице, а на душе у него было тревожно. Дочь зрящего Ратриолы, говорящая, что приложит силы для осуществления мечты Черного Властелина…Есть в этом нечто пугающее.

Понять бы еще, что она старалась донести до него. То, о чем он в тайне надеялся и мечтал все эти годы, либо же нечто иное? Шахрион взял со стола кубок и наполнил его вином, после чего присоединился к очередной здравнице, залпом влив в себя половину.

Нечего думать о проклятых остроухих, сегодня он одержал свою первую настоящую победу, и это можно отпраздновать. За счет врага.

Двадцатый день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны

– Во имя Отца, нет! – крик вознесся под своды пещеры и, отразившись от ее сводов, улетел в соседние тоннели.

Гартиан раззявил челюсти в безумной ухмылке и продолжил заниматься своим делом – сдиранием кожи с пленника исиринатийца, разложенного в центре многолучевой звезды, вписанной в круг.

– Что такое, больно? Потерпи, скоро станет еще больнее, – ласково пообещал он, оторвавшись от ободранной руки и вгоняя лезвие кинжала несчастному под ногти.

Тот заорал не своим голосом, изогнулся дугой, пытаясь вывернуться, но сила, струящаяся внутри чародейского круга, надежно удерживала его.

Некромантия или магия смерти – самая грязная и отвратительная школа, подаренная людям богами. Мать Тишины, правительница подземного мира, в котором души грешников проходили очищение болью, не отличалась ни кротостью, ни человеколюбием. В отличие от прочих школ, некромантия не изобиловала смертоносными разрушительными заклинаниями массового уничтожения, способными испепелять целые города – всего-то два-три сложнейших заклинания, доступных лишь единицам, – зато она открывала перед своими адептами иные возможности. Среди них числилось замечательное умение вбирать боль и жизненные силы жертвы и использовать их вместо собственной энергии при творении чар.

Вот и сейчас, рядом с еще живым пленником лежал облаченный в черное труп. Новый удар кинжалом, новый безумный вопль, новая порция энергии, перетекающая в безжизненное тело.

Хотя не такое уж и безжизненное – рука в кожаной перчатке дернулась. Раз, другой.

– Давай, давай, – азартно прошелестел лич, продолжая уродовать свою жертву. – Еще чуть-чуть силы, дай мне ее, человечек, а я подарю тебе покой.

Лезвие коснулось шеи пленника, и лич аккуратно вскрыл своей жертве сонную артерию. Кровь толчками устремилась прочь из тела умирающего, тот забился в конвульсиях и в такт ему задергался мертвец по соседству.

Наконец, душа умирающего отлетела, оставив на земле лишь бренную оболочку. В пещере повисла тишина. Лич поднялся и подошел к покойнику, который тоже перестал подавать признаки жизни. Внезапно его глаза раскрылись, и в них отражалась смерть.

Живой мертвец рывком сел и посмотрел снизу-вверх на колдуна.

– Ты знаешь, как тебя зовут?

– Благородный Гарт Ринатриэн из Изергона, – неестественно ровным голосом ответил ему мертвец.

– Кому ты служишь?

– Империи.

– Замечательно, – лич был очень доволен собой. – Эй, проводите благородного Гарта в казармы и подготовьтесь к следующему ритуалу.

Тотчас же от стен отделились две фигуры в багрово-черных балахонах – молоденькие некроманты, едва разменявшие пятнадцатый год жизни, прислуживали личу во время его ритуалов, набираясь мудрости. Они подхватили тело замученного солдата за руки и за ноги и сгрузили его на небольшую тачку, которую один из некромантов повез в соседний тоннель – там маги слабее их учителя изготавливали зомби. Тоже не совсем обычных, но куда более простых, чем рыцари смерти. Второй же приказал говорящему покойнику следовать за собой и покинул комнату.

Затем подмастерья вернулись, внося в пещеру новый труп, а два дюжих зомби охранника тащили отчаянно визжащего и упирающегося исиринатийца. Ученики уложили тело и донора в центр звезды, после чего вернулись на свои места.

– Я погляжу, ты работаешь, не покладая рук, – в пещеру, перебирая на ходу бумаги, вошел Шахрион. За его спиной пристроилась Тартионна, неодобрительно косящаяся на лича.

– Ты тоже, владыка, – осклабился Гартиан. – Все время читаешь.

– Обстоятельства вынуждают – ситуация в мире развивается стремительно, времени не хватает.

– Я помню, нужно получить и изучить отчеты шпионов, шпионящих за шпионами, шпионящими за другими шпионами, – язвительно отозвался Гартиан. – Терпеть не могу это лицемерие. То ли дело в годы моей молодости…

– Это когда мы проиграли Последнюю войну потому что не владели необходимой информацией и растрачивали войска в бессмысленных сражениях? – подлила масла в огонь советница.

Лич злобно клацнул челюстями.

Следи за своим языком девочка! Вы с этим мальчишкой, – костлявый палец указал на императора, – и так натворили дел за минувшие годы! Попрали столько древних традиций!

– А может, эти традиции не стоили внимания?

– Не тебе, соплячка, сомневаться в величии Матери и мудрости предков!

– Успокойтесь оба, – Шахрион пресек ссору в зародыше. Тартионна ходила по лезвию бритвы – лич не отличался добрым нравом и однажды мог разозлиться всерьез, что закончилось бы для женщины нехорошо.

Это немного остудило пыл спорщиков, но, все же, не до конца.

– Исиринатийцам следовало сжечь его труп, – прошептала Тартионна.

Эти слова не укрылись от лича, изрядно повеселив того. Гартиан задрал череп кверху и зашелся жутким клацающим смехом.

– Я согласен с тобой, советница. Им следовало сжечь мой труп. Им вообще следовало сжигать мертвых – своих и чужих, а эти презренные черви потеряли страх, они забыли, отчего стихия смерти считалась самой опасной из шести, но ничего, ничего, я им напомню…Мы с владыкой напомним…

Его голос, звучащий в головах людей, наполнился злобой и желчью. Даже Шахриону стало не по себе от соседства с древним умертвием, зацикленном на своей ненависти к убившим его людям.

– Как тебе пленные? – поспешил уйти с опасной темы император.

– Превосходный, просто замечательный материал. Даже те, кто попал в мои руки ранеными, умудряются прожить достаточно долго! А как они мучаются, любо-дорого посмотреть. Одного пленника хватает на поднятие рыцаря смерти, а это очень и очень хороший результат. Можно сэкономить немало рабов.

Шахрион выступил вперед и подошел к магическому кругу, с любопытством разглядывая труп и плачущую жертву. Исиринатиец просил и умолял, но императору не было до его воплей никакого дела.

– Гартиан, скажи, а почему ты делаешь рыцарей смерти из дворян? Это обязательное условие? – поинтересовалась советница.

– Конечно же нет, – фыркнул лич, – и если бы ты уделяла достойное внимание Искусству, когда я пытался вбить в твою пустую голову хотя бы немного знаний, то не задавала бы столь глупые вопросы. Рыцарь смерти сохраняет память и навыки, которыми обладал при жизни, а благородные гораздо лучше подготовлены, чем простолюдины. Если же учесть, насколько тяжел и сложен ритуал воскрешения, то нетрудно понять, что для него стоит выбирать наилучший материал, который получится достать.

– Ты сказал, что у них остается память… – С недоверием в голосе произнесла Тартионна. – Безопасно ли это?

– Вполне, советница. Любой мертвец есть тело без души. Ни одному магу не под силу подчинить сию бессмертную сущность своим желаниям. Мертвец же всегда послушен воле Матери и одаренных, выбравших себе жизнь в служении ей. Рыцари смерти – наше надежное и верное оружие.

– А что насчет личей? Мы сможем использовать мертвых магов?

– Нет, – недовольно отозвался некромант. – Личи – иной случай. Сложно стать им самому, что уж говорить про попытки создать армию оживших магов.

– Сложно, но возможно?

– Да, возможно, однако это потребует больших жертв и таит в себе риск. В отличие от рыцарей, личи сохраняют свободу воли и способны даже в посмертии причинить немало вреда врагам, как я, например, – скелет вновь захохотал, и, видимо, посчитав разговор оконченным, обратил свой взор на императора. – Владыка, ты так и не сказал, чем я обязан чести лицезреть тебя воочию.

– Я решил лично вернуть тебе некромантов, а заодно и посмотреть на результаты работы. Много ли мертвецов уже готово?

– Пойдем, покажу, – скелет перевел взгляд на пленника. – А ты никуда не уходи, мы с тобой поиграем позже.

Он повел своих спутников извилистыми туннелями, освещенными редкими факелами.

– Смотрите под ноги, пол тут не обработан, – предупредил мертвый маг.

Шахрион последний раз был в этих подземельях еще перед войной, инспектировал тайное хранилище, оттого он хорошо знал, куда нужно иди и не нуждался в поучениях Гартиана, но вслух император ничего не говорил.

Постепенно воздух становился холоднее и холоднее, настолько, что изо рта императора и советницы при дыхании вырывались облачка пара. Наконец, лич привел своих спутников к каменной лестнице, которая уходила вниз, во мглу. Именно оттуда наверх поднимался лютый холод.

Лич протянул руку и снял со стены факел, который тотчас же запылал. Они спускались достаточно долго. Наконец, достигнув дна, Гартиан довольно проговорил:

– Вот они, мои детки.

Вспыхнул свет десятков факелов, разгоняя мрак, и взору императора предстала огромная пещера, почти на четверть забитая ровными рядами фигур в длинных – до колен – кольчугах. Головы воинов закрывали шлемы с личинами и бармицами, на поясах у каждого висел боевой молот или топор.

Отдельно располагались несколько сотен солдат в черных пластинчатых доспехах поверх хауберков, с головами в закрытых рыцарских шлемах. Эти были вооружены длинными мечами.

– Сколько их уже?

– Почти двадцать тысяч. К новой луне будет на пять больше, а весной ты получишь пятьдесят-шестьдесят тысяч своих Замерших. Плохо, что мы до самой войны не могли работать в полную силу, а все эти проверяющие Ордена!

– Ты же знаешь, как высокие сыны чувствуют некромантию, я не хотел рисковать. Скажи спасибо, что хоть удалось не пустить храмы Отца на земли Империи.

– Их не пустило то, что твой отец сумел на переговорах стравить сынов со служителями Сына и Брата, а те уперлись.

– Да, тогда у них оставались силы, – улыбнулся император, – и никак не могли договориться, как же делить паству Империи. Пришлось оставить Мать.

– Одна из их многочисленных ошибок, – заметила Тартионна.

– Советница, когда разобьешь своих врагов, отберешь все их лучшие земли, заставишь каждый год проходить унизительные проверки, а также исполнять любой твой каприз, тогда мы и поговорим об ошибках.

– Я учту это, когда император станет принимать капитуляцию Лиги, верховный.

– Если забудешь – я напомню, у меня очень хорошая память.

– Я знаю и меня всегда это поражало – как может скелет, чьи мозги двадцать лет как сгнили, мыслить. Быть может, личи для размышлений используют не голову?

– О нет, девочка. Личи пользуются точно тем же, чем и советницы.

– Приятно это слышать.

Император со вздохом оставил их препираться, а сам подошел к ближайшему зомби.

– Брони и шлемов хватит на всех?

– Да, – лич в одностороннем порядке прекратил ругань. Было видно, что ему нравится хвалить результаты своих трудов. – Хорошие доспехи, я не думал, что мы сумеем достать нужное количество.

Это было правдой – императору требовались десятки тысяч кольчуг, бригантин, шлемов, наручей и поножей, быстро получить которые не было никакой возможности. Но, к счастью, получилось выиграть достаточно времени – за прошедшие годы он сумел собрать обмундирование, которого хватит на стотысячную армию. А возможную недостачу Шахрион планировал покрывать уже за счет врагов.

– Я продолжаю утверждать, что ты выбросил эти деньги на ветер и впустую заставил меня усложнять ритуал подъема. Обычные зомби хорошо дерутся и замечательно убивают безо всякого оружия.

– Не хочу повторять ошибки предшественников.

– И все равно, нет смысла улучшать то, что работает.

Тартионна фыркнула, вертя в руках шлем, снятый с головы одного из мертвых пехотинцев.

– Если бы оно работало. Впрочем, я соглашусь с тобой, великий. Доспехи можно было бы делать и попроще, или вообще обойтись без них.