Текст книги "Путь тьмы (СИ)"

Автор книги: Sleepy Xoma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Глава 7

Двадцать третий день первого месяца весны 36-го года со дня окончания Последней войны

Саргилия поражала и восхищала императора. Не одно поколение имперских подданных трудилось, чтобы обжить этот плодородный край и теперь Шахрион с высоты птичьего полета мог любоваться пробивающейся из-под черной земли зеленью, разрываемой редкими ленточками рек и дорог, да кляксами деревень и замков.

Но вот вдалеке показались черные стены Наиргиона. Ворон императора сложил крылья и спикировал вниз, ближе и ближе к городу, со стены которого ударил луч чистого белого света. Это было последнее, что успела увидеть мертвая птица, прежде чем обрела вечный покой.

Шахрион резко открыл глаза и закашлялся. Ощущение было не из приятных.

– У них есть высокие сыны, по крайней мере, один.

– Да, кое-кого они оставили, но большинство идут с армией, – обрадовал императора верховный некромант.

– Я видел, – кивнул Черный Властелин. – Специально облетел их по дуге.

– Армия на удивление большая. Не меньше сорока тысяч, причем треть – конные.

Шахрион вновь кивнул. Ничего удивительного – Саргилэны не были бы собой, если бы не пытались ловить рыбку в мутных водах военного лихолетья, – они-то и во время прошлого нападения раденийцев не горели особым желанием отправляться на север. Шахрион даже и не знал, рассматривать ли хитроумность вепрей как проблему, или как большой подарок.

– Поросята всегда были ушлыми людьми. Еще в те далекие времена, когда служили Империи.

– Этим они отличались от Лиритиэлей. – Согласился лич. – Те хотя бы предали по убеждениям.

– Да, предатель был убежден, что эльфийки крайне хороши в постели, – фыркнул Шахрион.

– Меньше читай имперские хроники. – Посоветовал ему лич. – Они не всегда точны.

– Может и так, но гарем из восхитительных эльфийских наложниц определенно стоял у него не на последнем месте в приоритетах, – пошел на компромисс Шахрион.

Он еще раз обвел взглядом место предстоящего сражения. Ровный, как стол, луг, покрытый невысокой весенней травкой, был заветной мечтой любого всадника. Быть может и хорошо, что третья часть армии надменных властителей востока Исиринатии – конные. Уж эти едва ли удержатся от соблазна разметать пехоту Империи, а значит, остается просто немного подождать.

Как и на стенах Черной Цитадели, он почти не испытывал страха и сомнений – с чего бы нервничать, когда все идет по плану? Да, враги привели столько же, сколько и он, оставив свои земли без защиты, но что это изменит? Они падут.

И ты вслед за ними…

Шахрион вздрогнул, с ним что-то определенно было не в порядке. Казалось, будто кто-то внутри нашептывает слова раскаяния и вызывает отвратительные сны, в которых император мертв, голоден, и ищет добычу. Места постоянно менялись, но неименными оставались страх и боль жертв, умирающих от его рук. Женщины и дети, старики, слабые мужчины, вооруженные лишь вилами и кольями. У них не было шансов.

И у тебя не будет. Ты ответишь за все…

Опять этот тихий голос! Шахрион многое бы отдал, чтобы понять, откуда он исходит. С каждым днем шепот слышался все явственнее, вызывая у императора невеселые размышления: быть может, все-таки не стоило переступать черту.

Черный Властелин взял себя в руки и приложил увеличительную трубу к глазу. Так и есть – вражеский авангард двумя колоннами приближался к полю. Интересно, насколько дисциплинирован его командир?

Пожалуй, можно проверить.

– Первую линию вперед на сотню шагов, – распорядился император, наблюдая за тем, как отряды послушно двинулись навстречу прибывающим врагам.

Сегодня поросятам предстоит увидеть много нового. Летом и осенью Империя почти все время воевала по старинке, сказывалось нежелание раскрывать свои возможности раньше срока. Теперь же все будет иначе.

Черный Властелин еще в подростковом возрасте пытался понять, каким же образом можно нейтрализовать великолепную конницу Лиги. То, что старые легионы не справлялись с этой задачей, стало очевидно еще сто лет назад, и лишь упертость, помноженная на глупость, мешала Властелинам начать реформы. Шахрион предрассудками не страдал, и нашел-таки решение: длинные, очень длинные копья.

Большой отряд, ощетинившийся во все стороны пиками, способен остановить любое количество всадников, а если его хорошо бронировать, то и втоптать в грязь пехотинцев врага. Вот только в этом хитром плане были два слабых места: где взять достаточное количество прекрасно вымуштрованных солдат и как при этом скрыть подготовку армии нового типа? Причем первая проблема была куда существеннее второй – подобные построения использовались в прошлом, на заре создания Империи Тьмы, но от них быстро отказались в пользу легионов, разделенных на небольшие подразделения по три-четыре сотни человек в каждом, способные выполнять поставленные задачи самостоятельно.

Ответ удалось найти только после воскрешения Гартиана: а почему бы не использовать в качестве пехоты живых мертвецов? Конечно, обычные зомби не подошли сразу – слишком тупы. От рыцарей смерти также пришлось отказаться – даже сил лича не хватило бы на то, чтобы создать огромную армию из этих устрашающих солдат. И тогда Шахрион предложил компромисс – создать нечто среднее, мертвецов, способных держать пики в руках и формировать строй.

Подобные эксперименты в Империи проводились, очень давно, полученных зомби создатели называли Замершими, подразумевая то, что они застряли на полпути от обычных оживших трупов к могучим рыцарям смерти. Они оказались быстрее, сильнее, умнее простых мертвецов и, что немаловажно, почти не гнили, но Властелины, опять-таки, не соблазнились открывшейся возможностью из-за трудоемкости – делать обычных мертвецов было куда проще, а излишки качественного человеческого материала можно было потратить на создание рыцарей. У Шахриона же попросту не оставалось выбора, а то, что на одного Замершего требовалось почти в три раза больше силы, чем на простого зомби императора не волновало – каналы поставки рабов в Империю, позволяли снабдить некромантов практически неограниченным количеством пригодных тел и жертв для восполнения энергии.

Дальнейшие нововведения следовали одно за другим. Зачем ставить армию в одну большую линию, если можно использовать построения, веками применявшиеся легионами Империи? Так появились баталии – отряды от полутора до пяти тысяч пикинеров, образующие квадрат – строй, который при необходимости легко приспособить и для отражения атак со всех сторон. А если разместить в центре арбалетчиков, то те смогут стрелять по врагам, находясь при этом в безопасности. Может, стоит попробовать? К каждому квадрату пикинеров добавилось по несколько сотен стрелков. А еще было бы неплохо сделать армию гибче, научить ее быстро реагировать на любые изменения, протекающие на поле боя. Сказано – сделано, каждую баталию возглавил рыцарь смерти, способный наравне с некромантами управлять более простыми мертвецами.

Так появилась новая армия. Она родилась в мечтах и замыслах, делала первые шаги на плацу, где единственный оставшийся легион и вся гвардия начали осваивать арбалеты, росла в оборонительных сражениях прошлого года. Сегодня же ей предстоит сдать экзамен на зрелость, и лекторы уже прибыли.

Авангард врага, к сожалению, возглавлял опытный воин, который не поддался на провокацию – всадники выстроились в три линии и замерли на противоположном конце поля, видимо, ожидая товарищей.

– Много у них магов? – поинтересовался Шахрион.

– Точно не могу сказать, они бездействуют, – ответил лич. – Желаешь первым нанести удар?

– Была такая мысль, но, пожалуй, не стоит. – Повинуясь его приказу, рыцари смерти уже возвращали баталии в исходную позицию.

Вдалеке уже слышался мерный гул тысяч сапог и копыт, рев сотен боевых труб – Саргилэны спешили защитить свои владения. Вскоре он их увидел: огромное разноцветное людское море, тысячи и тысячи благородных всадников в разноцветных сюрко и под флагами щеголяли своими гербами. Даже до него доносился грубый хохот – враги ехали на войну, словно на прогулку. Они так ничего и не поняли. Они и не собирались понимать.

Вперед вырвался отряд в три-четыре десятка всадников под белым флагом.

– Похоже, поросята хотят соблюсти все ритуалы, – заметил Гартиан.

– И это очень хорошо, это облегчит нам работу. Выдвигаемся, – приказал Шахрион.

Они сошлись посреди поля. Вражеского предводителя император узнал сразу же. Это был пожилой воин, чье объемное пузо грозило вывалиться из-под кольчуги, усиленной металлическим нагрудником, а щеки вряд ли могли пролезть в шлем. Цигд Саргилэн как нельзя больше походил на животное со своего герба. Справа, на подгибающемся от тяжести мерине, восседал высокий сын еще более могучей комплекции, слева же горбился тощий высокий старик – скорее всего, чародей, ведь, как и прочие благороднейшие, Цигд держал свою карманную Академию.

– Приветствую императора. – Спокойным голосом проговорил Цигд. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, ни словом, ни жестом благороднейший не показал свою ненависть и злобу. А то, что они переполняли толстяка, император не сомневался ни на мгновение.

Шахрион вспомнил Китита и подумал, что старому кабану сильно не повезло с наследником. Можно даже сказать, что Империя оказала Саргилэнам большую услугу.

– И я приветствую благороднейшего Цигда. Как твое здоровье?

– Не жалуюсь.

– Все еще впереди, – жизнерадостно пообещал Шахрион. – Я догадываюсь, о чем ты хочешь поговорить, но все ровно готов послушать.

– Я не знаю, каким образом ты сумел собрать такую армию и разбить генерала Бирта. Не представляю, как сумел добраться досюда, но дальше Империя не пройдет. Поверни свои легионы назад и я, так и быть, позволю тебе править теми землями, что уже попали под твое крыло. Взамен ты пообещаешь не чинить мне зла, а также вернешь всех заложников, включая моего сына.

– Нет, – без заминки ответил Шахрион, наблюдая, как меняется физиономия благороднейшего Цигда. Зрелище получилось занятное.

– Что нет? – переспросил он.

– Все. – Улыбнулся Шахрион. – Я не принимаю твои требования и выдвигаю собственные.

– И какие же? – все еще достаточно спокойным тоном спросил Саргилэн.

– Я требую безоговорочной капитуляции. Ты признаешь меня своим господином и поклянешься служить до самой смерти. Тогда и только тогда всем, кроме сынов Ордена, будет сохранена жизнь. В противном случае уже к вечеру от твоей армии не останется ничего, кроме горы трупов.

Этого благороднейший уже не мог перенести.

– Ты сошел с ума! – Взорвался он. – У меня сорок тысяч человек и каждый третий – либо рыцарь, либо сержант! У меня сотня магов! Если начнется сражение, я растопчу тебя, император лесов и болот.

– Маги есть и у меня, благороднейший, а если твои солдаты такие же, как и у молодого поросенка, что минувшей осенью с вигами бегал по лесам, императором которых, как ты верно заметил, я являюсь, то можешь сразу вскрыть себе вены.

– Не смей называть моего сына поросенком, – процедил благороднейший. – Ты, действительно не понимаешь, в каком положении оказался? Я уже предупредил Его Величество и Орден, и когда они придут на помощь, твои жалкие недобитые некроманты не помогут!

Шахрион грубо и нагло захохотал.

– Помощь? Какая помощь, старик? Ларнисия и Айлирения уже мои, Марейния и Южная Кинория станут таковыми через пару недель, север во власти раденийцев, а запад – мертвых.

– Так это твоих рук дело!

– А ты сомневался?

– Но как?

Шахрион загадочно улыбнулся.

– Сыны Ордена относились к своим обязанностям без должного почтения. Можешь спросить у мага света, что сидит подле тебя. После победы в Последней войне с каждым годом их проверки становились все хуже и хуже, они перестали подходить к работе ответственно, забыли, что значит быть щитом Лиги. Посмотри – этот толстяк едва держится в седле, так трудно ему переносить запах некромантии, исходящий от моего эскорта.

Орденец побагровел от гнева, но промолчал – император говорил правду, и светлому магу сейчас было действительно нехорошо, присутствие рыцарей смерти с непривычки выворачивало его желудок. Благороднейший, бросив на него беглый взгляд, вновь переключил свое внимание на императора.

– Ты мог поднять мертвых, ты мог поставить их в свою армию, ты мог обманом захватить несколько крепостей и городов, – проговорил благороднейший Цигд, играя желваками, – но здесь твои победы закончатся.

– А я думаю, что нет, поэтому и предлагаю почетную капитуляцию, пока это еще возможно. Ты и твои люди сохраните жизни и здоровье. Когда война окончится, вы получите также свободу и часть имущества. Твоя столица не будет разграблена и обложена контрибуцией. Скажи, благороднейший, кто-нибудь из вас, доблестных воителей света, сделал бы столь щедрое предложение?

– Как будто тебе можно верить, – фыркнул старик.

– Поверь, благороднейший, я всегда держу свое слово. В отличии, например, от твоего сына. Тот, помнится, обещал лично вспороть мне брюхо и заставить сожрать кишки. Как видишь, получилось у него неважно.

Саргилэн дернулся и заскрипел зубами.

– Что с ним? Что с моим мальчиком?

– Да какой же он мальчик? Здоровенный хряк. – Шахрион методично продолжал бить по больному месту своего врага. Не то, чтобы очень нравилось издеваться над потомком предателей, но на войне врага всегда желательно выводить из себя, так он думает хуже. – И не переводи тему, благороднейший. Что я говорил? Ах да, что всегда держу слово.

– Заткнись! – взревел воин, потеряв остатки самообладания. – Где мой сын?

– Я говорю, что всегда держу слово, – в третий раз повторил император. – Например, я даю слово, что если ты сейчас же не склонишь колени, то не доживешь до рассвета.

– Где он! Говори!

– Ты правда хочешь это знать? – любезнейшим голосом спросил властелин. – Точно?

– Говори!!!

– Не надо так кричать, твой сын сделал правильный выбор, – произнес император, передавая мысленный приказ, и один из закованных в черную броню всадников двинулся вперед. Поравнявшись с императором, он снял шлем.

Исиринатийцы потеряли дар речи.

– Что…как такое может быть… – Цигд выглядел, как громом пораженный. – Сынок…почему? Почему ты с ними? Почему молчишь?

– Потому что я не разрешал ему говорить, – пояснил Шахрион. – Замечу, живым твой сын был куда менее полезен.

– Что? Живым…

Цигд медленно переводил взгляд с императора на сына и обратно, а затем его рот открылся, и он издал страшный животный рев, в котором осталось мало человеческого.

– Ты убил его!

– Не я лично, но да – его убили, чтобы возродить. Можешь утешиться тем, что он стал не простым ходячим мертвецом, а рыцарем смерти. Кстати, – усмехнулся Шахрион, собираясь огласить заранее заготовленное вранье, – перед смертью я заставил его жрать собственные внутренности. Зрелище получилось забавное.

Цард уже не слышал его, он рыдал, закрыв лицо руками, и его жирные щеки свисали с ладоней, трясясь в такт плачу.

Не жалко? – шепнул на ухо тихий голос и Шахрион испытал укол совести, глядя на безутешного отца, только что лишившегося единственного сына. Император стиснул зубы: он давал себе зарок не поддаваться чувствам и делать то, что должно, несмотря ни на что. Он слишком долго страдал…он и его люди, конечно.

– Каков будет твой ответ, благороднейший? – Внутренние сомнения императора никак не отразились ни на его мимике, ни на речи. – Покорность или смерть?

Старый воин медленно поднял голову.

– Ты смеешься надо мной, тварь? Ты, убийца! Ты…

– Спасибо, я все понял, – прервал его Шахрион. – Полагаю, что на этом наш разговор можно заканчивать. Убить его!

– С удовольствием! – захохотал лич.

В следующее мгновение произошло много событий.

Воины обеих свит потянулись к оружию, маги начиная творить заклинания, благороднейший Цигд натянул поводья, а Гартиан вскинул руки и из перчаток, закрывающих его костлявые кисти, вырвались два черных копья.

Шахрион видел, как сгустки темной энергии устремились в благороднейшего и благословенного, как лопнула их защита, а вслед за этим полилась кровь и умирающие люди полетели под ноги коням. А вслед за этим случилось неожиданное – академик, вместо того, чтобы вступить в бой с некромантом, бросил огромных размеров огненный шар в императора. И время остановилось… Император зачарованно смотрел на несущуюся в его сторону смерть, понимая, что сил заблокировать эти чары у него не хватит. Его зрение обострилось, он был в состоянии рассмотреть каждый язычок пламени, играющий на багровой поверхности смертоносного творения чародея, каждую искру, осыпающуюся и тухнущую в воздухе. Видел лича, поворачивающегося к нему и знал, что тот не успеет…

В ушах раздался знакомый шепот:.

Первый раз – бесплатно.

Император неожиданно почувствовал, как тело переполняет энергия. Сила, которой никогда у него не было, разливалась по венам, приятно согревая и как бы обещая безопасность.

Следовало обдумать все это, но было некогда. Время возобновило свой бег, и Шахриона захлестнуло то же странное ощущение, что и в ночь подъема мертвеца. Он, не думая, взмахнул рукой, и на пути у огня встал водный щит. Заклинание оказалось столь мощным, что император на секунду замер, не веря своим глазам, и лишь яростный вой привел его в чувство – с набалдашника посоха Гартиана сорвался скалящийся призрачный череп, который впился в голову старому стихийному магу, с легкостью перекусывая шейные позвонки. Лич довольно осклабился и ухмыльнулся императору.

Хорошее заклинание, владыка. Не думал, что у тебя хватит сил на подобную магию.

– Я полон сюрпризов, – вяло отмахнулся Шахрион, не обращая внимания на дерущихся. Те отвечали ему взаимностью.

Сшибка получилась страшной и кровавой, но скоротечной. Все закончилось за несколько минут, и Гартиан, подхватив под уздцы императорского скакуна, дал команду спешно отступать – враги видели, что имперцы сотворили, и их яростный рев свидетельствовал о жажде крови.

Император успел занять свое место в укрепленном временном лагере, когда земля содрогнулась. Бронированная лавина четырьмя широкими клиньями, набирая скорость с каждым шагом, устремилась вперед, в безрассудную лобовую атаку на позиции имперцев.

– Они еще тупее, чем я думал, – пробормотал Шахрион, пришедший в себя и решивший оставить размышления на вечер. – Всем отрядам стоять!

Вообще-то ему не нужно было озвучивать команды – рыцари смерти, командующие баталиями, принимали его мысленные приказы безо всяких проблем, и все же Шахриону так было легче.

Весь передовой полк и почти половина главного, а также полки правой и левой руки в полном составе вознамерились отомстить вероломному Властелину. И будь на месте новой армии что-нибудь другое, у них бы это получилось – во всей Лиге трудно было сыскать боле искусных всадников, чем исиринатийцы, даже марейнийцам было тяжело спорить с леопардами в этом благородном занятии. Но сегодня был не их день.

Когда расстояние сократилось до шести сотен шагов, император приказал:

– Арбалеты в бой. Стрелять залпами.

Сотни бронебойных болтов единовременно сорвались с лож и ушли в сторону кошаков, чтобы встретиться с врагами, пробивая кольчуги, шлемы, лошадиные попоны и, конечно же, живую теплую плоть. Человеческую, звериную – закаленной стали все едино.

Десятки всадников падали под копыта, зачастую, вместе со своими скакунами, кони, обезумевшие от боли, вставали на дыбы, круша все вокруг себя, но эти потери не могли остановить клокочущую яростью людскую массу.

Триста шагов.

– Пускай маги ударят, – распорядился Шахрион. Он надеялся, что вражеские колдуны все-таки не выдержат, но у их командира хватило здравого смысла не раскрывать свое местоположение и состав – обнаружить мага на расстоянии в тысячу шагов до того, как тот начнет творить волшбу практически невозможно, и те, кто первыми нанесут свой удар, окажутся в уязвимом положении.

С чистого неба одна за другой начали срываться змеящиеся молнии, это сказал свое слово круг личных магов императора, некроманты же по его приказу оставались без движения. Враги успели отреагировать, накрыв конницу непроницаемым куполом. Шахрион улыбнулся – ему внезапно пришло в голову, что маги дерутся на удивление однообразно. Ушли в прошлое индивидуальные схватки, бои адептов всех школ. Сейчас все, что требуется – это собрать круг, передать силу самому опытному и сбросить на врага что-нибудь с неба, ну, или, из-под земли, при этом постаравшись защитить себя от аналогичных действий с его стороны.

Между тем чародеи Саргилэнов ответили и сделали это достойно – на центральные баталии с неба обрушилась излюбленная игрушка всех исиринатийских магов – огромный огненный вихрь. Его стихийные чародеи приняли предложенное противостояние, но надолго их могло и не хватить – врагов было раза в полтора больше, а некромантов и Гартиана Шахрион подключать не хотел.

Ну да ничего, сколько-нибудь времени они да выиграют, а если станет жарко, найдутся и резервы.

Двести шагов.

Арбалетчики лихорадочно перезарядили оружие и теперь ожидали приказа императора, который медлил – этот залп должен был бить в упор.

Сто шагов.

– Стреляйте.

В рядах всадников появились целые просеки, столь страшен был удар, но и его разрушительная мощь уже была бессильной, кони перешли в галоп, а всадники направили свои лэнсы вперед.

Пятьдесят шагов.

– Пики! – закричал Шахрион, и его голос, усиленный магией, разнесся над полем боя. Сейчас он хотел, чтобы солдаты слышали своего владыку. – Отправьте их к Матери!

С чудовищным грохотом, разрывающим барабанные перепонки, бронированная армада, издав – словно один организм – ужасающий боевой клич, навалилась на первую линию имперских войск и фланги армии Шахриона. Они шли вперед, прямо на выставленные острия длиннейших копий, быть может, не осознавая, что их враги на сей раз находятся дальше, чем обычно, а может, чересчур ослепленные яростью.

Просветление настигло вепрей быстро, и было жестоким. Несокрушимая ранее конная лавина разбилась о строй имперцев, словно прибой, подступающий к скалистому берегу. Тысячи пик приняли на себя вес бронированных всадников, которые добровольно нанизались на них. Следующие ряды стремились отвернуть, но куда там! Инерция несла их вперед, в мешанину человеческих и конских тел, навстречу окованной смерти. Скакуны спотыкались и падали, сбрасывая своих седоков, но ничто не могло изменить их судьбу. Те немногие, кто проскочил мимо баталий первой линии, бесславно разбились о войска второй, расположенные по диагонали к передовым отрядам армии. Схватка закончилась, не успев начаться, а потом настало время бойни.

– Вторая линия – вперед. Убивайте всех, кто не сдается, всем арбалетчикам стрелять по готовности, – произнес Шахрион, глядя в небо, где его чародеи все сильнее уступали вражеским. – Кажется, моих магов теснят.

– Ничего, они справятся. Подождем, пока Орден покажет себя.

– Не думаю, что у Саргилэнов много высоких сынов.

– Даже пара могут стать проблемой. – Недовольно ответил лич. – Хорошо, что тот жирный боров выехал на встречу и плохо, что ты не даешь мне самому ударить по врагам.

– Твоя сила еще пригодится, – ответил ему Шахрион, изучая поле боя. – Я хочу испытать нашу армию без ее сильнейшего мага.

Почти половина конницы все-таки смогла отступить и теперь скакала, стремясь как можно быстрее соединиться с основной армией, которая замерла неподвижно, наблюдая за побоищем.

– Всей пехоте, кроме резерва, вперед, – распорядился император.

Настал его черед атаковать. Новое оружие прекрасно показало себя в обороне, и было бы неплохо получить столь же ошеломительный результат в наступлении.

Но Саргилэны не собирались сдаваться без боя. Кто бы ни управлял главным полком, он оказался толковым воякой и бросил против надвигающихся баталий всю имеющуюся в распоряжении пехоту, включая и лучников.

Воздух запел от тысяч стрел, большинство из которых бесславно застревали в телах солдат, оживленных с помощью магии смерти, не причиняя тем ни малейшего вреда. А затем свой ход сделали маги Ордена – нестерпимо яркий луч света ударил в одну из баталий, и некроманты не успели среагировать на него, непроницаемый черный полог поднялся слишком поздно и первый ряд мертвецов рухнул, будто толпа марионеток, которым гигантскими ножницами подрезали нитки. Но строй сохранился, пускай и изрядно поредел.

Орденцы попытались нанести еще один удар, но на этот раз некроманты Империи были готовы его отразить, и когда пехотинцы врага добралась-таки до мерно марширующих легионеров, то встретили все такой же несокрушимый лес из пик, и тотчас же в панике откатились назад, а баталии, напротив, ускорили шаг, добивая отступающих в спины безо всякой жалости.

Опрокинув пехоту, легионы добрались и до лучников врага, умудрившись при этом не потерять строй и даже продолжая пускать арбалетные болты – стрелки успевали заряжать свое оружие на ходу. Даже Шахрион не ожидал столь быстрого и сокрушительного разгрома вражеской пехоты, которая, не получив помощи от магов и видя полную бесполезность стрел против шагающих мертвецов, пала духом и побежала.

Вражеская конница, меж тем, перемещалась на фланги, по-видимому, не оставляя надежды сокрушить имперских пикинеров, завязших в рукопашном бою с пехотой.

– Четыре баталии на фланги. Рыцарей смерти из резерва в центр, пускай ждут сигнала.

Надо было отдать врагам должное, они пытались. К несчастью для них, все эти попытки были столь очевидными и устаревшими, что Шахриону не пришлось даже что-либо выдумывать. Сражение протекало в точности с его представлениями. Оружие прошло испытание, а значит, можно порадовать верховного мага.

– Гартиан, твой выход, – проговорил Шахрион. Кажется, только что он говорил о том, что чародейские сражения стали скучными, ничего, лич это исправит.

Скелет разразился диким хохотом и воздел руки вверх, а затем вытянул их вперед. Вокруг костлявой фигуры, замотанной в балахон, начали кружиться клубы пыли, которые с каждым мигом все убыстряли свой полет, алое пламя из глазниц лича плескалось во все стороны, нарастал странный гул.

Стало больно ушам, повеяло тленом – словно кто-то открыл старый склеп – и одновременно с этим с рук мертвеца сорвались два толстых темно-серых копья, которые устремились на фланги вражеской армии, с каждой секундой увеличиваясь и оставляя за собой длинный шлейф разлетающихся комьев пыли. Достигнув в диаметре размеров вековых сосен, копья, играючи пробив выставленную защиту, врезались в латников, сминая и раскидывая людей, словно те были куклами. А вслед за этим, по обезумевшим от страха рыцарям ударила пехота.

Фланги, а за ними и центр рухнули окончательно и рыцари смерти, посланные императором в атаку, огибая замершие баталии, топтали, секли и кололи, стремясь убить как можно больше врагов, и выбраться им в тыл. Обезумевшие от ужаса и безысходности люди сдавались топами, толпами же и умирали, брошенные на произвол судьбы – маги и благородная конница скорым шагом уходила прочь, оставив даже обоз.

К полудню все было кончено, Саргилэны потеряли почти две трети армии, причем около десяти тысяч удалось захватить живыми или полуживыми, потери же Империи Тьмы составили всего восемь сотен, из которых живыми до начала сражения были только сто два человека.

Этот триумф следовало развивать. Император оставил пять тысяч солдат вместе с десятком некромантов на поле боя, чтобы они следили за пленными и воскрешали новых бойцов, а сам ускоренным маршем двинулся на Наиргион.

Его силы осадили город на закате, а ночью начался штурм. Шахрион не строил осадных лестниц и башен, не делал таран и подкоп под стену, нет. Он воспользовался опытом своего отца – ворота открыли ренегаты.

Двадцать пятый день первого месяца весны 36-го года со дня окончания Последней войны

Бои за город продолжались всю ночь, весь последующий день и утро дня через него. Защитники сражались отчаянно, борясь за каждый дом, каждую башню. Последние оставшиеся в живых заперлись в замке, но и их оттуда выкурили, а уже к обеду двадцать пятого дня император, с удовольствием разместившийся в цитадели Саргилэнов, с интересом перебирал бумаги покойного благороднейшего, доставленные его личным советником благородным Ларком, который справедливо рассудил, что служба новому господину все же лучше пыток.

Здесь же в кабинете присутствовали и все имперские тысячники. Как живые, так и мертвые. Гартиана не было – лич пожелал лично заняться казнью выживших чародеев, сохранить жизнь которым было, к сожалению, невозможно. Если обычные солдаты спокойно помещались до лучших времен в подземелья, то с одаренными такие игры могли кончиться катастрофой. Конечно, Шахрион не отказался бы увеличить армию на десяток-другой магов, вот только он был реалистом и потому не возражал против расправы.

Помимо военных, и бледного от страха Ларка в помещении находились первые люди города – представители купечества и многочисленных цехов.

Узнав, что казнить на месте их не будут и, более того, император не станет грабить город, а наоборот, на год освободит от налогов, эти достойные мужи воспряли духом и внимали каждому слову Шахриона.

– Итак, как я уже говорил, весь восток Исиринатии возвращается в лоно Империи. Мои генералы уже должны были подчинить Марейнию и исиринатийскую Кинорию, так что под вопросом лишь доменные земли Саргилэнов. Я хочу получить Саргилию без крови и траты времени на захват каждой крепости, и тут вы мне поможете.

– Как, владыка? – проговорил один из купцов.

– Письмами. Во всех городах у вас должны быть друзья и деловые партнеры. Расскажите им о преимуществах добровольного подчинения: я не стану никого казнить или отбирать собственность, гарнизон расположится только в Наиргионе, никаких налогов до следующего года и никаких поборов.

Императора прервал истошный вопль со двора, оборвавшийся отвратительным хрустом и бульканьем. Шахрион поморщился, отложил кипу бумаг, и подошел к окну. Прямо во дворе несколько рыцарей смерти рубили связанным магам головы. Краем глаза он заметил мелькнувшую сбоку тень, но, когда обернулся, ничего не было. Шахрион вздохнул – после применения Безымянного заклинания с ним начало твориться странное. Понять бы еще, что именно, впрочем, с этим он подождет – работа прежде всего. Поэтому он вернулся на прежнее место и продолжил:

– Есть лишь одно требование: ни единого мага Академии и Ордена на землях Империи.

Тут Шахрион соврал. Были еще две ценности, которыми он жаждал обогатиться за счет завоеванного востока, но об этом пока что новым подданным знать было необязательно. Императору требовались мертвые, чтобы увеличивать свои легионы, и живые – дети для обучения чародейству и участия в ритуалах в качестве жертв. Естественно, он не собирался сразу же говорить про это. Первоначально следовало укрепиться и завершить летнюю кампанию. А трупов с жертвами в изрядном количестве ему предоставит война.