Текст книги "И это все, за что я борюсь (СИ)"
Автор книги: Сия Кейс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
Глава 6
Я проснулся тем утром от головной боли, настолько сильной, что я был не способен спокойно лежать в постели. Сколько сейчас времени, я мог только догадываться, но зная, что просыпаюсь я обычно рано, да и Милит никогда не заставляет себя ждать, я решил, что стрелка на часах еще не перевалила за семь утра.
Но с тем же успехом я мог проснуться и позже, ведь мой организм имел полное право взбунтоваться против того, что я творю с ним в последнее время. Все эти тренировки, после которых я стал чувствовать себя немощным и словно бы растянутым, этот дурацкий бал, на котором король решил выставить меня придворным шутом, да еще и та идея, та глупая, но такая настойчивая мысль, не дающая мне покоя уже несколько дней – все это могло выбить меня из колеи. Вдруг я проспал гораздо больше, чем планировал?
Нет, Милит бы уже была тут как тут, с недовольными возгласами и холодными цепкими руками. Она бы еще раз высказала мне то же самое, что повторила несколько раз еще вчера, вытащила бы из постели, а потом бы повела меня за собой на чертову пробежку по саду!
Я не знал, сколько времени для свободы было в моем распоряжении. Час? Пять минут? Повернувшись на бок, я натянул одеяло практически на голову и вернулся к тому, на чем уснул вчера ночью. Да, это была уже ночь – так сказала Милит.
Черт, я от нее зависел. Сколько я здесь – всего неделю, а эта девчонка уже так прочно вросла в мою жизнь, что при каждой мысли я неизменно возвращался к ней – Милит сделала то, Милит сказала это. Я злился на самого себя за то, что позволил ей так себя поставить. Но смог бы я сам разобраться во всей этой придворной чепухе, если бы не она? Энвал бы послал меня вместе с моими тупыми вопросами куда подальше, а она терпит. Не просто терпит, а еще и извиняется за это.
Мне нужно было привыкать быть одному, но я не думал, что это окажется так сложно. Я уже давно отчаялся научиться этому. Значит, мне нужно что-то другое. Понятия не имею, что именно.
Савельти пригласил меня к себе, вот о чем надо думать. Милит уверена, что он из общества Шипа, я, скорее всего, тоже. Вчера ночью, после того, как мы ушли с бала, девушка еще долго описывала мне внешность герцога, пока я пытался вспомнить, его ли лицо я видел в тот раз, когда кто-то оставил записку прямо на моей руке. Но еще во время нашего разговора с Савельти я проверил его – он чист, ни капли магии. Если маг и решит встретиться со мной, то это явно случится не под носом у короля – они ни за что не станут рисковать. Я подозревал, что встреча произойдет именно в поместье у герцога.
Милит сразу же доложилась о приглашении своему отцу, и он, естественно, дал добро. Видимо, они с королем полагают, что я смогу прихлопнуть все общество разом, может быть даже одним заклинанием.
А я пока что не имел никакого представления, как мне удастся провернуть что-то подобное. Что даст мне моя магия?
Все, что у меня было, это возможность. Возможность проверить, стою ли я хоть что-то как маг Зотерской империи. Если нет, то мне как раз самое место быть там – у Савельти, убитым от рук человека, о котором я не знаю абсолютно ничего.
Голова разразилась болью, да так сильно, что мне пришлось сдавить виски руками, чтобы хоть немного отвлечь себя от нее. И как мне сегодня бегать по саду, трястись в экипаже, да и планировать вместе с Милит все эти шпионские игры?
От злости на самого себя я рывком встал с постели, вышвырнув одеяло на пол. Оно приземлилось на мои босые ноги. Голова закружилась, но я перетерпел эту мимолетную слабость. Я постоянно жалел себя. Милит права – я люблю собственное уродство, иначе бы я не трясся так из-за любой мелочи, не боялся бы за целость и сохранность этого убогого тела.
Я медленно прошелся по комнате. С утра здесь было прохладно и даже будто бы сыро. Так заканчивается лето. Здесь чуть позже, чем на моей родине, но все точно по такой же схеме – тот же прохладный ветерок, та же сырость и тот же запах. Правда, здесь все эти запахи смешивались еще с какими-то другими, навороченными и отвратительными, наподобие тех, что я вчера «имел удовольствие» ощутить на дурацком балу.
Дверь в моей гостиной стукнула, открывшись. Поддавшись какой-то глупой мысли, я пальцами провел по спутанным волосам, желая разгладить их.
– Просыпайся, нам пора на пробежку! – Донесся голос Милит из гостиной. Но шаги ее приближались, и вскоре я понял, что она идет сюда, в мою спальню.
– О, ты уже встал! – С удивлением сказала она. Девушка была уже совсем рядом, ее энергия щекотала мое чутье.
– Как спалось после бала? – Желая поддержать разговор, поинтересовался я.
– Так себе. Все думала, какую ловушку они готовят для нас. Вижу, тебе тоже не очень…
– Это почему? – Мне действительно было любопытно, как она узнала, что я ворочался пол ночи.
– У тебя круги под глазами. Ты весь какой-то помятый, что ли… Нужно привести тебя в порядок.
Я ничего ей не ответил. А что я мог сказать, понимая, что с моего нетерпеливого языка может сорваться какая-нибудь несусветная глупость, и все оттого, что я слишком сильно злился на самого себя.
Мне было стыдно из-за того, что Милит пришлось стать моей служанкой. Не телохранительницей, а именно служанкой, в обязанности которой входит ухаживать за мной, как за растением. Мне нужно было просто принять то, что я неспособен обслуживать себя сам, и, казалось, я давно уже смирился с этим. Теперь же, со смертью Тайра, моя никчемность уязвляла меня все больнее.
– Уже через полтора часа мы должны встретиться с Савельти. – Сообщила Милит. Она расхаживала по комнате, скорее всего, собирая мою одежду для поездки.
Я старательно делал вид, что не боюсь той участи мага, которая уготована мне с рождения. Скорее всего, эта маска срослась с моим лицом так крепко, что только я мог разглядеть щель между ней и моей настоящей кожей.
На самом же деле я понимал, что у меня нет никаких шансов против того мага, с которым я имею дело – он обезвредил меня одним заклинанием. Я не мог признать это во всеуслышание, но повторял эту мысль каждый раз, оставаясь наедине с собой.
Он убьет меня. Убьет, даже если я поклянусь ему в верности и примкну к этому чертовому обществу. Такой, как я, не нужен никому.
Я часто возвращаюсь к тем раздумьям о своей судьбе, где магия обошла меня стороной. Скорее всего, от меня бы просто избавились, поняв, что эти глаза никогда ничего не увидят. Если не при рождении, то еще до того, как я произнес бы первое слово.
А так… я стал крупным козырем для Унабера. Вот уже пятнадцать лет с нами считаются соседние провинции. Нашими товарами свободно торгуют по всему королевству, наши корабли спокойно выходят в море, не боясь пиратов и других напастей, и все потому, что у герцогства есть цепной пес с острыми зубами. Говорят, я умею взрывать небеса и поджигать целые деревни щелчком пальцев. Некоторые слухи доходили даже до того, что выставляли меня поистине безумным.
Наверное, все, кто верил в это, разочаровались, увидев меня вживую. Это как ждать от лужи вида океана. Хотя, я мало что в этом понимал…
– Как думаешь, что они замышляют? Шипы. – Раздался голос Милит.
– Столкнуть нас лбами. С этим самым… магом. – Заявил я.
– А если нет? Вдруг сначала они захотят… узнать тебя?
– Меня нечего узнавать. Достаточно один раз увидеть. – Возразил я.
Милит молчала. Я ждал того момента, когда снова услышу ее саркастичный голос, но в комнатах было даже слишком тихо. Милит стояла на месте – не спешила, не собирала вещи, не отдавала приказы мне. Она просто застыла на месте, как я.
– Я бы так не сказала. – Только и проронила она, продолжив наши поспешные сборы.
– Чудесное утро, не так ли? – Голос Савельти скрежетал, как старые колеса крестьянских телег. У меня вызывала отвращение одна только его манера говорить, страшно подумать, как бы я отнесся к этому типу, если бы еще и видел его лицо.
– Туман не может быть чудесным. – Бросила Милит вместо приветствия. Я тащился за ней, полностью обратившись в слух.
Два экипажа были уже готовы – я понял это по фырканью нескольких лошадей. Для одной кареты слишком много, для двух – в самый раз. Савельти поедет впереди, а мы с Милит – следом. Путь до Таверса должен занять без малого день, так сказала мне девушка, а значит, уже к следующему утру я должен быть готов.
Мне просто нужно набраться смелости.
– А вы не любите холод? – С наигранным интересом спросил герцог, – Значит, края вашего подопечного не придутся вам по душе…
– Я люблю холод. Снег, мороз, лед. Но не сырость. Надеюсь, в ваших краях иная погода?
– Мы не можем знать, что боги пошлют нам завтра. – Увернулся от ответа Савельти, – Но ради вас я готов молиться на погоду каждую минуту…
– Заканчивайте с лестью, герцог. – Съязвила Милит, – Она начинает навязчиво бросаться в глаза.
Мы подходили все ближе к каретам, я начинал чувствовать запах лошадей и лакированного дерева, из которого сделаны наши экипажи. Я слышал скрип двери, открывающейся, чтобы впустить нас внутрь.
– Жаль, что вы не верите мне, леди Милит. Надеюсь, вы все же образумитесь за время нашего пути. – Вежливо, но все же с недовольством сказал герцог под аккомпанемент собственных удаляющихся шагов.
– Отвратительнейший тип! – Прошипела девушка, залезая в карету. Ее подошвы заскрипели по узким ступенькам.
Схватив меня за руку, она затянула меня вслед за собой. Оказавшись на мягком сиденье кареты, я сложил руки на коленях, пока дверца со стуком закрывалась. Кучер подал команду лошадям, и мы в молчании тронулись с места.
– Ты можешь снять шляпу. – Где-то через минуту нарушила тишину Милит, – Ты и так таскаешь ее везде.
– Это не простая шляпа. Я не могу ее не таскать. – Выпалил я.
Если честно, я хотел, чтобы она спросила. Я ждал этого.
– Не простая? – Рассмеялась Милит, – А какая – волшебная!?
– Нет. Просто она подарок. Единственный подарок моей матери.
Мне так отчаянно захотелось рассказать ей об этом, что я уже готов был начать, даже не услышав от Милит проявлений интереса. Но она все же спросила, за что я был ей неимоверно благодарен:
– Единственный? Твоя мать герцогиня, она что, не может позволить более частые подарки для сына? Ты прости конечно, я говорю то, что думаю…
– Ты сама вчера сказала – я не похож на унаберца. Все потому, что я унаберец лишь наполовину. Герцогиня – мне никто. Хотя… не совсем. Она – убийца моей матери – отцовской служанки с юга.
Милит с шумом втянула воздух:
– Вот почему ты его ненавидишь.
– Что? – Подозрительно переспросил я. Милит была права, но откуда она узнала…?
– Когда речь зашла о вашем с Энвалом отце – тогда, на королевском завтраке – твое лицо стало таким, будто ты съел кусок лимона. Вот я и решила, что это больная тема.
– Да, больная. – Я признавал это, но не понимал, почему решил открыться ей. Об этом я не говорил даже с Энвалом, – Потому что он не остановил это. Не остановил, хотя говорил, что любит ее!
– Получается, ты – бастард? – Вздохнула Милит.
Я рассмеялся. Так громко и так безумно, что мне и самому показались правдивыми некоторые из сплетен обо мне. Вцепившись руками в сиденье, я придвинулся ближе к девушке, сидящей напротив.
– Она повторяла мне это каждый день. И не только это. Вся ее ненависть была направлена на меня. Она называла меня уродом и подзаборным выродком, а я ночами сидел и думал лишь о том, как однажды увижу ее лицо и выколю ей глаза, чтобы она знала, как это – видеть только пустоту.
Я остановился. Буквально замер на ходу и понял, что позволил эмоциям взять верх. Нужно было остановиться, замолчать, я и так выложил Милит слишком многое. Расслабившись, я выдохнул и прижался к стенке кареты.
Девушка молчала. Мне хотелось, чтобы она ответила хоть что-то, пусть даже одно-единственное слово, но она не произносила ничего. И эта тишина начала медленно разъедать меня.
Сколько же я рассказал ей! Словно выпустил всех своих демонов наружу, и они вцепились в нее, показав свое настоящее лицо. Должно быть, Милит никак не может отойти от шокирующего осознания того, что я могу быть таким – безумным, громким, резким.
Она может возненавидеть меня.
– Мне было пять лет. – Неожиданно даже для самого себя заговорил я. Мой голос стал гораздо тише, я почти не узнавал его, – В тот день было так тепло… Мама сказала, что это солнце. Оно всегда теплое и… желтое. Она поставила меня под его лучи и дала ее, – Я коснулся привычной грубовато-твердой поверхности шляпы, – надела прямо на голову. Она была такая громоздкая и тяжелая, и я сразу же пожаловался на это. И тогда мама сказала, что однажды я стану таким большим и высоким, что она станет мне впору. А еще она попросила спрятать ее. Подальше от глаз герцогини, что я и сделал. Через месяц маму убили.
– И ты так ясно все это помнишь? – Раздался голос Милит.
– Если честно, да. Но больше из такого раннего детства я не помню ничего. Словно все остальное стерлось с годами.
– И ты будешь мстить? За маму?
– Я никогда не смогу совершить то, что задумал. Потому что это невозможно. – Признался я, лишь через мгновение вспомнив, что за мысль не давала мне нормально уснуть сегодня ночью.
Нам предстояло трястись в дороге еще много часов. Милит молчала, колеса скрипели, кони фыркали. Более идеального момента подобрать было просто невозможно, поэтому я уперся локтями в колени, подался чуть вперед и заговорил снова:
– У меня есть план. Мы сможем победить общество Шипа.
Звучало все это пафосно и амбициозно, и Милит, естественно, заглотила наживку.
– Что за план? Судя по твоей улыбке, та еще ерунда.
– Только с помощью ерунды мы и сможем выиграть. – Подхватил я, – Мы сделаем то, чего от нас не ждут!
– И что же? Не явимся в поместье к Савельти? – Скептически фыркнула Милит.
Я выдохнул, приготовившись в деталях описывать ей свою задумку. Да, она была настоящим безумством. Да, она была неоправданным риском. И да, я готов продать свою чертову душу, лишь для того, чтобы попытаться!
– Помнишь, я попросил тебя стать моими глазами?
– Ну?
– Так вот, – Я нервно взглотнул, – пойми эту фразу буквально.
Милит молчала. Наверное, прошло всего несколько секунд, но моменты ее раздумья показались мне вечностью.
– Не понимаю. Бейв, что ты…?
– Я хочу попробовать. – Перебил ее я, – Поставить этот опыт на нас обоих. Вот это настоящая магия, а не фокусы для короля.
– Подожди. – Отрезала Милит, – Что ты хочешь попробовать? Неужели ты задумал…
– Поделить твое зрение на нас двоих. – Договорил я за нее.
Теперь у нее были все причины ненавидеть меня – расчетливого и хитрого, втиравшегося ей в доверие лишь для того, чтобы получить заветное зрение. Именно так она и подумает, потому что я идиот, который толком не объяснил ей, к чему я вообще придумал этот бред. Как бы сильно я не хотел увидеть этот мир, я не стал бы ради этого рисковать Милит, которая искренне помогает мне и носится со мной, как нянька. У меня были совсем другие причины идти на это безумство.
Но Милит о них не знала.
Я подготовился даже к тому, что она ударит меня, пошлет куда подальше, остановит карету и навсегда распрощается со мной, но Милит лишь спросила:
– Как ты собираешься это провернуть?
Этот вопрос оказался настолько неожиданным, что я даже не нашелся, что ответить. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.
– Я долго думал, и пришел к выводу, что это возможно. В теории, конечно, но все же. Мне просто нужно потянуть к себе одну нить, идущую от тебя. Это я образно говорю, но в действительности почти то же самое… – Я позволил себе говорить все, что идет в голову, может, так Милит поверит мне и поймет, что я делаю это не из своей выгоды, – Твои глаза… они как бы… поделятся с моими. Ты будешь видеть, ничего опасного не случится.
«Надеюсь» – мысленно добавил я.
– И тебе останется лишь притворяться слепым в поместье Савельти? – Предположила Милит.
– Ну… да. – Выговорил я.
Я не знал, что за мысли сейчас копошились в ее голове, наверное, Милит взвешивала все «за» и «против» этой безумной затеи. Ну а я пытался не дрожать от волнующего предвкушения магии и возможного чуда.
Почему эта идея раньше не приходила мне в голову?
– Да пусть это спасет нас обоих. – Словно молитву, отчеканила девушка, – Что нужно делать?
Я едва не вскрикнул от радости. Можно было бы даже обнять Милит по такому случаю, но мне нужно было сосредоточиться.
– Довериться мне. – Тихо промолвил я, – Сможешь?
– Ну ты же мне доверялся. Пора ответить тем же.
Я протянул к ней руки. Они тряслись от страха, волнения и чего-то еще. Я еще никогда не чувствовал себя таким сильным, словно все мои мышцы зажглись какой-то невозможной, непостижимой энергией. Наверное, это моя магия приготовилась к чему-то… по-настоящему большому и важному.
Милит поняла, что я хотел сделать. Вскоре мои руки обхватили ее голову, пальцы касались волос, а сами ладони чувствовали гладкую теплую кожу. Я подался вперед, и наши лбы соприкоснулись.
Еще никогда я не испытывал ничего подобного. И сейчас дело было совсем не в магии, и даже не в сладостном предчувствии, от которого все мое тело сотрясала мелкая дрожь. Мы с Милит были чем-то цельным, неразъединимым. Я чувствовал ее так же ясно, как самого себя. Я не мог описать это словами. Это не нужно было видеть или слышать. Впервые за свою жизнь я понял, что есть что-то, для чего не нужны органы чувств. Есть сами чувства – голые, яркие, концентрированные, как чистая соль или как тот теплый свет, который мама называла солнечным. Наверное, душу следовало отдать именно за это, а не за что-либо другое.
– Бейв, – Заговорила Милит, – А что если… с тобой что-то случится?
– Не случится. – Заверил я, – Не сегодня.
Вряд ли она мне поверила, но я верил самому себе. Наверное, впервые за всю жизнь я понял, что не солгал, не обманул.
– Откройся мне. Я не опасен для тебя. – Попросил я.
Она была сгустком энергии, которую я чувствовал каждый день всю последнюю неделю. Сейчас же этот невнятный сгусток стал лабиринтом для меня. Я забрался в него, как воришка забирается в богатый особняк, и двинулся в путь.
Я чувствовал кожей спокойное дыхание Милит. Ее лицо все еще лежало в моих руках, ее разум все еще был заражен искрой меня, словно вирусом. Еще никогда я не встречал такого доверия к себе, что было особенно удивительно после того, как мне рисовали личность Милит Сеттери. Меня заставили думать, что эта леди грубая, замкнутая и жестокая.
А она отдала в мои неумелые руки всю себя, ни на миг ни задумавшись о том, что я – тот еще неудачник.
Эта нить – я нашел ее! Вот же она, вот все образы, что Милит видела когда-либо в своей жизни. У меня же вместо подобной нити валялись обрывки, осколки каких-то образов, навеянных моей магией. Мне не следовало предаваться зависти, но на миг я все же застыл, сравнивая все то, что было у нее, и то, что было у меня.
Если образы были богатством, то я беден, как дворняжка.
И тогда я схватился за эту нить, так крепко, что она обожгла мне мои магические пальцы. Но я держал ее, тащил за собой, как старая лошадь тащит тяжелую крестьянскую телегу. Мне нужно было это.
И если в буйном, красочном лабиринте Милит ключом била жизнь, то в моем завывал ветер. Он бился о возведенные мной стены и рассыпался тысячами звуков самых разных оттенков и интонаций. Туда-то я и волок одну-единственную красочную ниточку, которая способна превратить этот склеп во что-то живое. Сил у меня было все меньше, а нить настойчиво сопротивлялась, натягиваясь и скукоживаясь в моих слабых руках.
Когда я бросил ее конец на сухую землю своего лабиринта, то понял, что не смог бы продержаться ни секундой дольше. Секунды и не прошло – что-то неимоверно сильное ударило нас с Милит чем-то искрящимся, и мы отлетели друг от друга, ударившись о стенки кареты.
Я сполз на сиденье безвольной массой. Сознание помутилось, мне даже казалось, что это сон. Я позволил себе несколько вздохов, пытаясь понять, сколько времени я пробыл в забытьи и был ли я в нем вообще.
Милит не двигалась, похоже, ее приложило сильнее, чем меня. Первобытный страх объял меня, как пламя поедает спичку – за мгновения, и я рванулся к девушке, поднявшись с места за считанные секунды.
Голова кружилась так, что весь мир передо мной словно перевернулся с ног на голову, и я чуть было не рухнул в обморок снова, но уже по другой причине.
Я видел. Видел этот мир своими некогда бесполезными глазами. Я застыл посреди тесной кареты, где напротив меня лежала девушка без малейшего признака сознания. Мои руки, где-то отыскав какую-то бешеную силу, схватили ее тело, и, аккуратно уложив Милит на сиденье, стали придерживать ее голову. Я плохо понимал, что происходит, усевшись на колени перед ней.
Девушка дышала и подавала все остальные признаки жизни, что дало мне повод немного успокоиться и разобраться в произошедшем. Я видел, о боги, я видел!
Так ли я представлял себе этот мир? Наверное. Хотя… разве я мог представить то, о чем не имел никакого понятия?
Я поморгал, подвигал зрачками, проверяя, не сон ли это. Или вдруг я умер, а это награда за такую мучительно поганую жизнь?
– Милит. – Я легонько хлопнул девушку по щеке, – Очнись же!
Вдруг девушка потеряла зрение из-за моих экспериментов? Я не готов был к такому повороту. Нет – ведь я не вырвал ее нить, а просто протянул ее к своему разуму.
Девушка сдавленно застонала, открывая глаза. Я уставился на нее, с ужасом ожидая, что она скажет.
– Бейв? – Ее брови сошлись к переносице. Я не знал, что означает эта эмоция, но подозревал, что это недоумение.
Опираясь на руки, она села. Я все еще оставался на полу, потому что сейчас мне было плевать, где я и что вообще происходит вокруг.
– Бейв, твои глаза! – Воскликнула Милит. Теперь ее лицо стало совсем другим, брови заползли высоко на лоб, а рот широко открылся. Удивление? Скорее всего, – Они… стали… цветными!
– Я вижу, Милит. Я вижу тебя! – Только произнеся это вслух, я понял, что это правда. У нас получилось.
Она глубоко вздохнула и сползла со своего сиденья прямо на пол, ко мне. Руки Милит за считанные мгновения обвили мою шею, а ее голова легла мне на плечо. Я сжал девушку так крепко, как только мог, и мы замерли в этих объятиях, пока я не понял, что вот-вот задохнусь. То ли от слез, то ли от счастья.
– Бейв, как же это… – Шептала на ухо девушка, – Я не могу поверить!
– Я тоже. – Честно заявил я. Даже во снах мне не приходилось видеть что-то подобное.
Мы разомкнули объятия, но Милит не сдвинулась с места, оставшись на полу и подогнув под себя ноги. Устало прикрыв веки, она тяжело вздохнула и потерла висок.
– Эй, что-то не так? – Спохватился я.
– Да нет. – Милит улыбнулась мне, – Все в порядке. Голова просто кружится.
Признаться, у меня тоже кружилась. Наверное, это побочный эффект после использования такой хитроумной магии и вмешательства в разум.
– Это пройдет. Обещаю.
Милит долго-долго всматривалась в мои глаза, не произнося ни звука. За окнами кареты все так же скрипели колеса и цокали копыта, но теперь эти звуки стали для меня… логичнее, что ли? И да, они отошли на второй план.
Я хотел увидеть весь этот мир, хотя бы раз в жизни, узнать каждый цвет, каждый его лучик, и я мог начать прямо сейчас. Начать с Милит.
Такой ли я ее представлял? Когда девушка рассказала мне, как она выглядит, я попытался сложить какой-то образ в голове, что у меня, естественно, не получилось. Теперь же я имел возможность запомнить ее, каждую черточку, каждый волос на ее голове.
Я не знал, какого цвета ее глаза, ведь она не сказала мне о них тогда, но ее ресницы действительно были чем-то… необыкновенным. Да, мне было не с чем сравнивать, но разве я не мог восхититься первым человеком, которого я увидел за свою жизнь?
Волосы, которые по ее словам были чуть светлее моих, действительно обрамляли лицо крупными завитками, сплетаясь в небрежную косу за спиной. Нос у нее был прямой, как у меня (я знал это наощупь), но гораздо меньше размером, да и не такой острый.
А потом я обратил внимание не ее фигуру, скрытую под форменной жилеткой и рубашкой с воздушными рукавами, и Милит показалась мне такой тонкой и хрупкой, что я удивился – как ей удается бегать, сражаться, тренировать меня, будучи такой… слабой на вид? Внезапно мне вспомнилась та сила, с которой она сжимала мое плечо после обморока – с этой девушкой нужно всегда быть начеку.
– Неужели я столь сложна, что меня можно изучать так долго? – Внезапно произнесла она.
Я опомнился и попытался перевести внимание на убранство кареты.
– Неплохие шторы, – Я кивком указал на куски ткани, которыми можно было прикрыть маленькие оконца, – Свет, наверное, не пропускают…
Милит придвинулась чуть ближе. Она ждала ответа на свой вопрос, но моя выходка и без того была слишком неприличной. Пусть я и думал, что это меня не коснется, я знал, что смотреть в упор на леди столь долго просто недопустимо.
Я перевел взгляд на нее. Наши головы были на расстоянии ладони друг от друга.
– Все, что я сейчас вижу, я вижу впервые в жизни. – Признался я, – И по большому счету, в этой карете ты – единственное, на что можно смотреть больше секунды.
– Герцог, – Шутливо отодвинулась она, скривив губы, – Все ваши комплименты такие странные?
Энвал счел бы меня идиотом. Он всегда знал, что и когда говорить, особенно женщинам. Я же в этих играх был не просто новичком, а пустым местом.
– Тогда выгляните в окно. – Посоветовала Милит, – Может, там найдется что-то поинтересней?
Я последовал этому приказанию. Только я уставился на мир через небольшое стекло, как понял, что моей кожи касается солнце. Точно такое же, как в детстве – теплое, ласковое.
– Солнце. – Я поднял глаза к сияющему шару, но тут же отвернулся из-за слепящего света, – Оно желтое, да?
Я не заметил, как Милит оказалась рядом со мной возле окна. Наши тела почти соприкасались, а пальцы, что вцепились в некое подобие рамы, и вовсе почти переплелись.
– Желтое. – Подтвердила девушка, – А может быть оранжевым, даже красным. Во время заката. Дождись его, тебе понравится.
Я повернулся к ней. Милит смотрела на меня из-под своих длинных ресниц, и взгляд ее был ярче солнца. По крайней мере, в нем точно было больше чувств и мыслей.
– Какого цвета твои глаза? – Прошептал я.
– Серый, – Мечтательно протянула она, – Зеленый. Я и сама не знаю.
