Текст книги "Люди и Тени (СИ)"

Автор книги: Шимпо Ботан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Найпа. Ребёнок ты мой малый… Зачем мне тебе лгать?

– А это я хочу у тебя спросить – зачем ты мне лжёшь? – сощуренные глаза сверкали метко и лихо.

– Послушай, у нас есть доказательства…

– Я видела, как Мараван рисковал жизнью, защищая меня. А ты назвала его шпионом и похитителем!? Да… Кстати, что вы собираетесь с ними сделать? Засадить в тюрьму на десять лет?

Все переглянулись. Луривун решил развеять напряжение при помощи шутки:

– Зачем в тюрьму? Нам не нужны нахлебники. Изжарим на сковородке, а что останется – пустим на удобрения. И Майту с Таривашем – туда же!

Наследница побагровела.

– Ах-так! Ну тогда вы мне не соотечественники! А ты – стрельнула взглядом в Ву-Тааму, – ты мне не тётя!

Девушка развернулась, сбросила на пол одну из мраморных статуй, и убежала куда глаза глядят. Была в ней такая ярость, что даже стражники-привратники уступили ей дорогу.

Ву-Таама закрыла глаза:

– Под домашний арест и элитную охрану. Шершней, светоносцев, гвардейцев – и побольше. А ты, Луривун, ты болван. Будешь наказан. Все свободны.

– Погодите. Что делать с учёными? – спросил Тес-Нур.

– Тоже под охрану. Пусть их сторожат лучшие головорезы Батташа. Замуровать в подземную камеру, и там допросить. Да! Без раскалённых сковородок – это не нужно. Ясно, что эти шпионы новички, их достаточно припугнуть. Расколются.

– А если нет? – Батташ мечтательно сжал кулаки.

– Тогда можно и припечь. Но не сильно! Не сильно – поняли? Это всё-таки посланцы Столицы, официальные особы. Ну, надеюсь вам всё ясно. Свободны!

Все разошлись кто куда, а Ву-Таама ещё долго сидела на своём огромном троне, глядя на осколки статуи. Кот Ялун, растревоженный скандалом, запрыгнул Ву на руки, заурчал, распушил чёрную шерсть. Дабы успокоить и себя и хозяйку. Та спихнула его на пол: «Прости, сейчас не до тебя».

ГЛАВА 25. ВЗАИМОВЫРУЧКА

Тес-Нур покинул зал в весьма мрачном состоянии духа. Глаза глядели угрюмо, они словно лучились багровым светом, из-под нахмуренных густых бровей. Старик тяжело дышал, но осанка оставалась прямой, а лицо отражало решимость. Рядом с ним шагал Батташ. Друзья были погружены в свои невесёлые думы.

– Небеса не на нашей стороне, – наконец сказал офицер.

Батташ почесал затылок:

– Помнишь, как нас учили дервиши? «Небеса всегда на стороне праведных». Так что не всё потеряно.

– Праведных не существует. Грешны все. И мы тоже. Но мы хотя бы пытаемся следовать прямым путём…

– Не переживай, Тес! Мы грешны, но наши противники ещё хуже! – варвар пожал плечами.

– Мы должны в это верить, ведь таков наш долг. Но не тщетна ли наша вера? Кто в конце падёт в Бездну – знают лишь всевышний Небеса.

– Что-ж, будем надеяться, что туда падут технократы и их прихвостни, а не мы.

Тес-Нур вздохнул:

– А я уже устал ждать и надеяться…

Главнокомандующие шагали широко и неспешно, объятые тёплым мерцанием факелов. Они шли прогуляться, развеяться. Друзья вышли в дворцовый сад, с почти облетевшей листвой. Там было прохладно, но светло. Журчали фонтаны, в облицованных мрамором прудах плавали лебеди. И образцовая чистота.

– Мир вам, защитники княжества!

Главнокомандующие обернулись. К ним приблизился Шаван-Суун. Муж княгини, собственной персоной! Хранитель золота и складов… Он учтиво поклонился.

– Приветствую, – сказал Батташ. Сухо, но покладисто.

– Здравствуй, – молвил Тес-Нур.

– Пусть Вечный Свет осияет ваш путь! Пусть ясные воды напоят ваши души! Пусть звёзды спустятся к вашим ногам! – Полное лицо Шавана расплылось в улыбке. Было видно, что он шутит.

– Не до шуток, Шави. – Сказал Батташ. – Над нами всеми нависает тень. Впереди неизвестность.

Хранитель золота вздохнул:

– Знаю…

– Ты по делу? Если да – выкладывай. Если нет – идём с нами, побродим по саду.

Шаван хитро покачал головой:

– По делу. Идём ко мне, там и поговорим. Заодно и чаю выпьем, у меня есть особый, с мятой. Ведь как гласит древняя кузунийская мудрость: «если ты растерян и не знаешь, что делать – отдохни, перекуси, и выпей чаю»

* * *

В тесной комнатушке пахло сыростью. На каменных стенах плясали отблески огня, что горел в масляных лампах. Шаван-Суун сел на широкую скамью и молвил:

– Друзья, я вам доверяю, вы мне доверяете. Потому буду откровенен: Ву поручила мне разобраться с финансовыми вопросами.

Батташ понимающе кивнул:

– Сейчас.

Он достал кожаный мешочек и высыпал на стол горсть изумрудов.

– Ханаарские. Со склонов Седых гор.

– И сколько здесь? – Шаван прищурился.

– Шестьдесят мер.

Лицо Шавана окислилось:

– И это вся плата за освобождение?

– Шиккунайцы сейчас стеснены в средствах. Они пережили блокаду – сам понимаешь. Да и вообще – сорок мер это не так уж мало. К тому же они щедро наградили солдат вином… А изумруды – в нашу Казну.

Да, речь шла о финансовой благодарности за освобождение торговых путей. Тут заговорил Тес-Нур:

– Не по нутру мне всё это. Мы освобождали их не ради денег! Но что поделаешь? – он вздохнул. – Гнилые настали времена…

– Итак, – подвёл итог Казначей. – Сорок мер – в казну. Ещё двадцать разделим по-братски! Не забудем и Луривуна, и самых отличившихся офицеров.

– Как и договаривались, – улыбнулся Батташ.

А Тес-Нур сидел как в воду опущенный… Плечи поникли, дыхание звучало хрипло.

– Мне ничего не надо! Я воевал за честь.

– Тебе не надо. А твоей семье может и надо.

– Моя семья и так живёт неплохо. К тому же их уважают в обществе. Зачем им дорогие ковры, иноземные яства и золотые цепочки? Мы – люди, и мы на войне. И должны держаться вместе, помогать друг другу бесплатно. Ведь если помог ты – помогут и тебе. Взаимовыручка.

– Точно говоришь! – просиял Шаван. – Мы помогли Шиккунайцам снять блокаду, а они помогли нам решить финансовые проблемы. Взаимовыручка!

А Батташ кивнул:

– Да. Теперь давай выпьем чаю. Ты же обещал, Шави?

* * *

Чай был просто неземной. Душистый, сладковато-терпкий, ароматный, да ещё и с мятой. Его вкус просто вымывал из сознания все тревожные мысли, помогал, хоть на время, забыть обо всех тяготах и заботах… Но время шло, и чай подошёл к концу.

– Да, Шави, а ведь Шиккунайцы ушлые, – сказал Батташ. – Когда мы там находились, я заметил слежку.

– Конечно ушлые, – согласился Казначей. – И хитрые, и быстро соображают. Ханаарская кровь! Хоть Шиккунай – наше кузунийское княжество, и довольно далеко от границы, но там издавна живут южане. Целая община… Ну, и конечно, тамошние ханаарцы давно породнились с тамошней знатью, позаключали смешанных браков. Потому-то там очень сильно южное начало. Недаром они так успешны в торговле и финансах.

– Зато мы лучше воюем, – заметил Тес-Нур.

ГЛАВА 26. КАМЕННЫЙ МЕШОК

Прошла неделя. Найпа томилась в домашней «темнице», Ву-Таама, дабы успокоиться и взять себя в руки, пила много чая. Тес-Нур и Батташ проводили совещания с офицерами и светоносцами, надеясь найти верное решение проблем. А одурманенные зельями Мараван, Тариваш и Майта пребывали в странном сне… Но вот – действие зелья подошло к концу. Для ушлой троицы это не означало ничего хорошего.

* * *

Решётка. Это было первое, что увидел Мараван, проснувшись. Черная, мелкоячеистая решётка, через неё проникал зыбкий свет Цветка. Даже этот чистый свет не мог «оживить» помещение. Унылая каменная коробка, семь шагов в длину, и примерно столько же в ширину. Она давила своей серостью, бездушностью и теснотой… Да – особенно теснотой! «Мы влипли» – подумал шпион.

Тело было странно-расслабленным, размякшим. В голове слышался шум… Но мысли оставались ясными. Тем не менее, парень не мог вспомнить, сколько проспал: пять минут, или пять дней. «Где я»?

– Привет, чудила!

Мараван обернулся и увидел Тариваша. Ханаарец сидел на соседней лежанке и улыбался, сверкал белыми зубами, дружелюбный и как будто здоровый. Но улыбка была не привычно-жизнерадостной, а тревожной, растерянной… Впрочем на руках не было цепей. «Ну вот, хоть что-то хорошее».

– Всё идет по плану! Мы уже в Танналаре. Не знаю, почему я не помню переезда… Впрочем, не страшно! – сказал южанин. Сказал бодренько, но в голосе сквозил страх. – Осталось совсем немного!

– Да, если они нас сразу не порешат, – ответил Мараван. – А где Майта?

– Она другой камере. Стражники обещают, что её никто не обидит.

– На войне слово врага – пустой звук. Это плохо, что нас разделили. Я думал местные глупее.

И – молчание. К чему разговоры, когда, возможно, смерть у порога? Вполне вероятно, что этот день последний. Лучше подумать о чём-то важном, светлом, переосмыслить жизнь. Тариваш сидел, прислонившись к стене, обхватив руками колени. Он вспоминал…

* * *

Лаашин, великая столица Кузуни, отец всех городов, святыня империи. Какая это была радость для Тариваша, смуглого южанина, отправится туда учиться, поступить в высшую академию! Деньги на учебу собирали всем родом. Да, Тариваш был из большого, шумного купеческого рода, где все постоянно ссорились, быстро мирились, хранили каждую монетку – и легко с ними расставались, напившись сладкого винца… Чернобородый, разговорчивый отец, постоянно напоминал: «Жизнь как дыхание. Вдох – копишь деньги. Выдох – тратишь. Перестанешь дышать – умрёшь». Худой, шустрый дядя, всюду успевал, вечно куда-то спешил. Заботливая мама-хлопотушка варила вкуснейшие похлёбки. Братья и сёстры – черноокие, белозубые, озорные. Да и взрослые были похожи на детей… «Диллан, хочешь, мы тебя отправим учиться, прямо к кузуни. Выучишься, займёшь державную должность, и потянешь за собой нас! Ты же такой умный. Давай, решайся!» И парень решился. Он всегда, ещё с глубокого детства мечтал о приключениях, о славе, победах. Сытая жизнь тяготила неуёмный дух… Откуда это взялось? Тариваш сам не знал. Возможно из красочных, приукрашенных вымыслом, историй седого деда, который повествовал внукам о далёких странах, где он бывал с караванами. Да, скорее всего оттуда. Ведь со времён деда род разжирел, оброс связями и влиянием. Забыл о караванных путях, о манящей дали. Уже не нужно было ехать за горизонт, чтоб добыть деньжат, можно было заниматься ростовщичеством, содержанием постоялых дворов, виноделием… Семейство стало богатым, а жизнь сытой и безынтересной. Вино, девушки, игра в кости – всё это веселило, но не могло заполнить пустоту.

Ох, какая была радость, – вспоминал Тариваш, – когда он поехал в Столицу! Казалось что впереди новый неизведанный мир. Большой мир, настоящая жизнь. И ожидания начали сбываться. Сотни священных башен, украшенные изумрудами и мрамором дворцы, утопающие в богатстве рынки, сады, ипподромы. Чадящие дымом мастерские, где работали невиданные механизмы. Дорогие наряды, дорогие вина, мудрые беседы с преподавателями-мыслителями. Высокий, исписанный священными стихами-орнаментами свод Шаан-Гасы, мавзолея Лайры. Серебряный памятник Буривая. Да, в Столице можно было не только веселиться, но и прикоснуться к истории. Все это кружило голову…

А затем – тайные сообщества. О, студенты всегда любили борьбу против Власти, всегда хотели вписать свои имена в страницы летописей! Во всех мирах, во все времена люди похожи. Каких только сообществ не было в Лаашине… И сборища «вольных» плевавших на древние традиции, упивавшихся развратом и пьянством, и ещё кое-чем похуже пьянства. Они быстро надоели Таривашу. И «аскеты» верящие в очищение общества через истребление всех «недостойных» и «слабых». И «братства детей любви», они выступали за всеобщий мир, дружбу и благодать. И стайки бойких девчушек, «белохвостых», они «боролись» за мир без мужчин… И стайки шустрых парнишек, «полосатых», которые «боролись» за мир без женщин… Были даже секты поклонявшиеся Вудрошу.

Но были и просто ватаги друзей, не замороченных странными идеями, а живущих в своё удовольствие. Там Тариваш и встретил Маравана. Парни быстро сдружились – оба были честные, дружелюбные, открытые. Хорошие были времена…

Майта училась в женском корпусе, что за каналом. Ещё бы – без канала студенты постоянно бегали бы друг к другу, и забыли про учёбу… Впрочем канал не сильно-то препятствовал общению. Парни перебирались через него вплавь, перехитряли стражу и таки находили себе подружек… Другое дело – Майта. Она сама перебиралась в мужской корпус – не за приключениями, вовсе нет. За знаниями. Переодевшись в парня, называла себя «нулахитом», вольным слушателем. Не состояла в числе студентов, но, за деньжата, получала свою долю знаний. То есть училась сразу в двух корпусах, мужском и женском.

Мараван привлёк её своей внутренней силой и гордостью, а Тариваш – добрым и лёгким характером, бесшабашностью. Так и родился «союз трёх». Друзья во всём помогали друг другу. За каждой ссорой следовало весёлое примирение, и союз лишь укреплялся. А ведь, при всей похожести, друзья были очень разными. Маравана забавлял придурошный нрав южанина. «Ты слишком лёгкий. Быстро летаешь, но серьёзного груза, увы не вынесешь» – говорил он ему. Говорил с улыбкой, и обид не было. Сам Мараван, отпрыск старинного, но обнищавшего офицерского рода, стремился к «тяжести». «Родина гибнет» – повторял он. «Всюду взяточничество, самодурство военачальников, кумовство. Нужно что-то делать. Ну хоть что-нибудь».

Майта была одержима наукой. Но не настолько чтоб забывать о друзьях. Молчаливая, хрупкая, с печальным взглядом синих глаз, она, однако, хранила в себе силу характера, которую трудно было не признать. Девушка помогала парням по вопросам учёбы, Мараван защищал её от слишком ярых ухажёров, а Тариваш добывал всем троим деньжат. В общем – жизнь катилась искристым колесом, настоящая и интересная.

А затем к друзьям явился Агент. Да, агент технократов. И сразу перешёл к делу – «прямо в лоб».

– У нас есть план, как спасти вашу Родину – сказал он.

Взгляд Маравана зажегся странным огнём.

– Правда?

– Да.

– Но… какое вам дело до нашей Родины? Вы же иноземцы.

– Империя Кузуни – мощнейший враг Теней. Главная сила Человечества. Падёт Кузуни – весь этот мир обречён.

– Верно, – согласился Мараван, тщетно пытаясь скрыть, что польщён.

– Так вот. Мы готовы вам помочь, но для этого должны захватить власть. Открою секрет – столицу мы уже контролируем. Да, мы здесь хозяева.

Гневный взгляд:

– Это незаконно.

– Зато справедливо. Мы уже наводим порядок. Медленно, но уверенно. Кстати, Императрица на нашей стороне. А вот многие отдалённые княжества ещё независимы. Там правят высокомерные княгини, жирные чиновники, бездарные военачальники. Никто не думает о реформах, все берут взятки. Нужно очищение! Мы захватим там власть, и наведём порядок. Вы готовы нам помогать? Вы молодежь, будущее нации. Боритесь за свободу!

– Хм, – Мараван потёр щетину. – Хочу уточнить одну деталь. Тут в Лаашине, как я погляжу, свобода. Но какая-то странная. Пьянство, разврат, грибы… Ваших рук дело?

– Нет, – ответил технократ. – Это обычное состояние больших богатых городов, где торговля и разношерстный люд. Мы тут не при чём. Вспомни лекции по истории – большие богатые города были такими во все эпохи. Когда мы говорим о свободе – имеем ввиду другое.

– Понял.

– Отлично. Мы не повторим ошибок Бледноглазых Жрецов. Мы хотим построить не мир бездельников и пьяниц – как это было при «золотом веке» – а мир по настоящему вольных и независимых людей. И кузуни в нём будут лидерами. Лучшими! Хочешь, расскажем подробнее? Хочешь – покажем доказательства?

Мараван задумался. С одной стороны в нём упирался имперский консерватор, не доверяющий иноземцам. Но юный бунтарь взял верх. Парень был убеждён, что держава загнивает, тонет в болоте коррупции и лицемерия. И теперь вот узнал, что есть силы готовые помочь. У них свой интерес? Ну и что? В конце-концов все люди должны быть едины в борьбе с тенями. Как потусторонними так и человекообразными! Мараван сделал свой выбор. «Нагулялся уже. Пора действовать» – сказал он.

Друзья последовали за ним. Почему последовали? Ну, во первых – дружба. Во вторых их тоже манил ореол борьбы – романтика, как же… Ну, и, ко всему прочему, технократы пообещали хорошую плату золотом.

Сначала были мелкие поручения – раздать листовки, облить краской мелкого чиновника. Затем задания стали сложнее – украсть список неблагонадёжных студентов, подслушать разговор, побить и запугать стукача. Зашифрованные записки, пароли, ночные сходки – всё это казалось жутко интересным, захватывающим. А затем Агент вызвал друзей к себе… В тесную, полуподземную комнатушку, бронированную снаружи и изнутри. Синие глаза Агента сияли холодно и недобро, тонкие длинные пальцы барабанили по столу. Зато лицо – сама внимательность. «Здравствуй, Винтай, здравствуйте Диллан и Милла. Во-первых, отныне я буду называть вас вашими студентскими кличками. Мараван, Тариваш, Майта. Отлично!»

Друзья переглянулись. А технарь продолжил: «Во вторых, у меня есть для вас по-настоящему серьёзное дело» Это было начало конца.

Тариваш, и особенно Майта пытались отговорить Маравана. «Ну поиграли и хватит». Но тот был непреклонен. «Точно. ПОИГРАЛИ – и ХВАТИТ. Пожили в своё удовольствие, и достаточно. Мы уже взрослые! Пора доказать что мы не даром дышим, недаром едим и ходим по этой священной земле. Пора служить Родине!» Тариваш улыбнулся: «ну так поступи служить в армию». Ответ был несколько резковатым – «Меня в армию!? В тесную казарму? Жрать дешевую пресную кашу? Подчинятся узколобым командирам!? Ты вообще думай что говоришь. Я создан для подвигов – а не для муштры». Тариваш не смог сдержать ухмылку – «Ишь ты». Мараван взглянул на него так мрачно, что южанин сразу же замолчал.

Трое не знали, что их отправляют на не слишком важное задание. Отправляют как расходный материал. Тахами уже собрали в Столице большинство наследниц, а значит большинство княжеств уже под колпаком. Потому «Танналарская операция» была, в первую очередь, проверкой на жесткость. Если трое справятся – докажут что они хорошие бойцы, и их можно будет использовать в Большой Игре. Провалят – невелика беда. Погибнут – невелика потеря. Друзей отправили в пасть смерти. И они поняли это слишком поздно.

– Ну почему? – сказал Тариваш, глядя на глухую камерную стену. – Ну почему понимание всегда приходит слишком поздно?

* * *

Заскрипела дубовая, окованная сталью дверь – в камеру явился Батташ, собственной персоной. С ним трое шершней весьма мрачного вида! В нахлобученных на самые глаза меховых шапках, кожаных доспехах, и с кинжалами за поясами. Во взглядах раскосых глаз читалась угрюмая решимость, и жажда крови – да, на учёных глядели не просто солдаты служащие державе, а древние воины, дети Орды, дух которых не присмирить и не переделать. Столетия цивилизованной жизни не изменили степняков, лишь вымыли пыль и перекрасили шкуру. Нутро осталось прежним… К горлу учёного подкатил комок. «Сейчас будет невесело!»

– Привет, Винтай. Привет Силлан, – спокойно молвил Батташ. Руки уткнуты в бока, голова склонена набок. Варвар сжимал в зубах дымящуюся трубку.

– Здравствуй, достопочтённый. – Улыбнулся ханаарец. Улыбка напоминала оскал лиса, загнанного в угол волками. Мараван промолчал.

– Давно мечтал поговорить с вами, – Продолжил варвар. – Так, знаете, в открытую, с глазу на глаз.

– Для этого нужно было засадить нас в камеру? – ответил Ханаарец.

– А как иначе принудить вас к честности? А, Силлан?

Шершни заулыбались. А снаружи, как ни в чем, ни бывало, веял ветерок, издалека доносились звуки рынка. Командир шершней снова заговорил:

– Слушайте, детишки, давайте будем по-хорошему. Ву приказала мне доставить вас в подземную темницу, но я, как видите, не стал этого делать. Я выполню её приказ, но не сразу, для начала – для допроса – оставил вас в башне. Зачем? Чтоб вы не сошли с ума от ужаса! Здесь всё-таки свежий воздух, свет. Цените, мою доброту, шпионы! Стучите сразу, не то пожалеете.

Можно было ожидать что «учёные» расклеются, задрожат, но нет. Они держались стойко. Мараван сел и взглянул врагу в глаза, голос звучал тихо, но сильно:

– Слушай, Батташ. Мы официальные лица. Посланцы Столицы. Нас делегировал Великий совет, с нами благословение верховной Владычицы.

Да, мы представляем имперскую власть! Так что полегче, здоровила.

– Хм…

– По какому праву вы противитесь имперской воле? Неужто Танналар решил выйти из состава державы Кузуни? Вы не имеете права нас арестовывать. Не позорьте себя и своё княжество.

Пару минут тишины. Лишь взгляды, полуулыбки… И стук сердца, бьющегося в грудной клетке, как испуганная птичка. Наконец, Батташ заговорил:

– Не нужно строить из себя дурачков. Вы разоблачены, и объявлены врагами княжества. Кончайте свой цирк, вы проиграли. Представление закончено.

Учёные переглянулись. Южанин пожал плечами: «Не знаю. Ты главнее вот ты и решай».

– Значит так, Батташ-Сувай, – сказал Мараван. – Допустим, мы шпионы. Допустим мы враги вашего, затерянного на краю жизни, княжества. Нет, я не признаю твоих обвинений, но допустим, что ты прав. Что дальше? Мы всё равно посланцы Столицы. С нами всё равно все нужные документы. И Императрица Лу-Хасса на нашей стороне… Слушай, варвар, ты понимаешь что будет, если ты нас порешишь? Последствия оцениваешь? Или не видишь ничего дальше своей казармы?

Варвар усмехнулся. Беззлобно, скорее даже с тенью сочувствия. Он признал ум и дерзость врага:

– Складно поёшь, шпион. Но, во-первых: вы подставили Найпу, а она монаршая особа. Из-за вас она чуть не погибла, ага. За такое полагается жечь и рубить, и плевать кто вы там. Будь вы хоть посланцы Богов, – статус не даёт оправдания преступлениям. В истории кузуни уже бывали случаи, когда даже высшие державные чины, сановники и даже духовные лица – шли на плаху, за преступления против монарших особ. А их жёны, дети и родичи – в ссылку. То-то же! Во-вторых – вы просто исчезнете, никто не узнает, куда вы делись. Понятно? Объявим что мол «учёных пожрала Тьма». Что вы были одержимы злыми духами и разбили себе головы об пол. Или что вы просто умерли от заразы.

Мараван кисло скривился:

– Ты думаешь, тебе поверят? Думаешь, вашему провинциальному Танналару, который даже не представлен в Совете – поверят? Слушай, военный, ты слишком высокого о себе мнения. И о своём княжестве.

– Хм… – Батташ выпустил облачко табачного дыма. – Учёный, быть может я и правда слишком много о себе вообразил. Но, поверь, ты тоже переоцениваешь свою… как бы так выразиться… значимость. Я ведь многое знаю. Вы зелёные новички, правда? Так вот – неужто ты думаешь, что Столица устроит скандал из-за горстки юнцов, которые полезли не в своё дело?

– Устроит! – Мараван встал и шагнул вперёд. – Ещё как устроит! Тебе не понять, дубина ты варварская!

Батташ толкнул учёного и тот шлёпнулся обратно на лежанку.

– Сиди смирно. Вижу, по-хорошему не понимаешь. А ты? – он обернулся к Таривашу.

– Я не сдамся! – ханаарец сжал кулаки. – Давайте, жгите, отрезайте уши. Друзей не предам.

Тишина. Шершни и шпионы молча оглядывали друг друга. Поединки взглядов – тяжелых, налитых невидимым пламенем. Раздувались ноздри, шевелились желваки. Батташ курил.

– Что-ж, – Наконец молвил он. – На словах вы сильны. Но слова – сотрясание воздуха. Посмотрим, правда ли вы так круты, как о себе воображаете. Лахтай, Масур! Принесите огонь и клещи!