Текст книги "Время вне времени (ЛП)"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
– Ты здесь!
– А где же мне еще быть? – Рэн нахмурился, заметив, в каком безумии они по уши погрязли. – Почему атака столь яростна?
Ник глянул на него с деланным изумлением.
– Ой, даже не знаю. Но мы реально этим наслаждаемся. У страха такой чудесный романтический аромат. Из него стоит сделать туалетную воду и дезодорант. Гадкий парфюм. Просто остановись на минутку и наслаждайся.
Хотя он мог довести до белого каления, все же на Ника находили приступы колких шуточек.
Кабеса откашлялся, появившись рядом с Джессом.
– Народ, у нас осталось всего пять минут. А потом все станет намного хуже.
Рэн протянул Катери руку.
– Готова?
– Целиком и полностью.
Она обхватила своей холодной рукой его горячую ладонь, и по спине побежали мурашки. Его сила потрясала. И если ей суждено умереть этой ночью, то нет большей радости, чем любоваться им в последние минуты жизни.
Рэн с легкостью переместился в пещеру. Проведя здесь столетия, он знал каждый сантиметр этой долины как свои пять пальцев, и ему было точно известно, в какой пещере необходимая для сброса стенопись.
Но внутри оказалось так темно, что Катери ничего не увидела. Даже собственной руки.
Рэн с помощью огненных шаров поджег настенные факелы, развешенные в сантиметрах шестидесяти друг от друга. Глиняные стены были украшены тысячами доисторических глифов. Таких красивых. Фернандо сдурел бы от радости изучить что-то столь древнее.
– Гром-птица здесь.
Рэн привел ее к другой стороне пещеры с почти плоской стеной, полностью исписанной красочной стенописью, рассказывающей полную историю того, как мир впервые был спасен первой Икскиб, когда она победила разгневанного бога.
Он показывал, как Ахау Кин одарил ее Киничи.
Но Катери не видела того, что они искали, а время бежало слишком быстро. У них остались считанные секунды, прежде чем врата распахнутся.
– Куда вставлять Киничи?
Рэн указал на потолок, где над картиной возвышался гигантский громовержец. И кроме него там парила колибри. Нельзя было точно сказать, громовержец летел следом или преследовал крошечную птицу. Были ли они врагами или друзьями? С уверенностью сказать невозможно. Но колибри находилась прямо между открытым клювом гром-птицы.
Катери хотелось разрыдаться от отчаяния.
– Ну, разве это не полный отстой? Насколько у меня должны быть длинные руки, чтобы дотянуться? Ты же не прихватил радиоактивные изотопы, которые я могу выпить и быстро мутировать, угадала?
Такой номер всегда прокатывал в кино.
И есть еще одна серьезная проблема.
– Куда именно я должна вставить камень?
Стена была абсолютно гладкой без единой щелочки или выемки.
– Не волнуйся, мы найдем.
«Гляньте, кто отыскал в завалах свой оптимизм. Как раз вовремя, приятель».
Рэн направился к ней, но неожиданно раздался сильный взрыв, сбивший его с ног.
Действуя инстинктивно, Катери вставила стрелу и, натянув тетиву, повернулась к врагу. Но увидев мишень, замерла.
Нет… это невозможно.
«Какого хрена?»
Катери глазам своим не могла поверить. Это сон. Бред. Конкретная галлюцинация.
Или что-то типа того.
Она опустила лук.
– Энрике?
– Si, доктор Авани.
В полном замешательстве она попыталась разобраться с ситуацией, а он подобрался ближе к ней.
– Что ты здесь делаешь?
Он холодно улыбнулся.
– Понятное дело, пришел, чтобы увидеться с тобой.
«Понятное дело?»
– Не понимаю. Как ты узнал, что я здесь?
– Веном, – просто сказал он. – Я захватил его, когда он напал на Чаку в лаборатории… Я не был настолько заморожен, как вы с Кабесой думали. И готов плюнуть в глаза всем так называемым экспертам, утверждающим, что пытки не срабатывают на людях. По-моему, они не знают, как правильно пытать. Лично меня этот метод никогда не подводил.
У нее секунда ушла, чтобы понять о ком шла речь.
Рэн двинулся к ней, но Энрике взрывом откинул его к противоположной стене.
– Если хочешь, чтобы она дышала, не двигайся.
Часы Катери начали пищать, предупреждая об обратном отсчете. Ей придется пройти мимо Энрике. Сию секунду!
– Чего ты хочешь? – спросила она.
– Отдай мне свой камень и получишь камень своего хахаля.
Она посмотрела на Рэна, все еще не уверенная, не сон ли это.
– Не делай этого, Катери, – твердо сказал Рэн. – Это не человек. Что бы он ни делал, не отдавай ему камня.
Она покачала головой.
– Он мой аспирант.
Энрике рассмеялся.
– Вроде да, а вроде и нет. Энрике был твоим ассистентом. Но фактически я был твоим пленником, доктор Авани. Пока Чаку неосознанно не освободил меня.
«Бред какой-то».
Она сердито глянула на Рэна.
– Ты сказал, он не человек, что ты имел в виду?
Энрике зашипел.
– Глупая puta. Я говорил тебе… Я пеучен. Ты вернулась с моей cárcel[64] из твоих первых раскопок с Фернандо и собиралась проверить ее. Из-за этих тестов мне удалось вырваться из cárcel. Но я не смог сбежать из чертового университетского городка. Даже после того, как овладел телом твоего ассистента. Его прабабка была реально мощной. И я наслаждался, поглощая его душу. Но я закончил. И теперь хочу забрать то, зачем пришел.
Он потянулся к ней.
Рэн ударной волной оттолкнул его прочь.
– Не смей ее трогать!
Энрике атаковал Рэна, выстрелив чем-то прямо в грудь. Неизвестная штука раскололась на куски.
Рэн закричал от боли, а Катери завопила от ярости. По стону любимого она поняла, насколько велика боль.
Он никогда так не кричал.
Катери попыталась дотянуться до Рэна, но Энрике помешал ей.
– Дай мне el piedra[65]! Сейчас же!
За жизнь Рэна она готова была отдать ему все что угодно. Но она не настолько тупа, чтобы хоть на минуту поверить, будто демон позволит им уйти отсюда живыми.
«Думай, Катери, думай…»
Энрике двинулся к Рэну с твердым намерением убить его.
В секунду, когда она поняла, что потеряет Рэна навсегда, Катери почувствовала это. Внутри все стянуло в узел. Крошечный укол в дамбу, на которую нахлынул сильный поток, сметая препятствие со своего пути. Комнату озарило ярким светом, струящимся из ее тела. Свет пронзил Энрике. Закричав от боли, тот отскочил, намереваясь дотянуться до Рэна.
Но стоило демону приблизиться к Рэну, как свет снова поразил Энрике.
Его лицо изменилось в уродливую демоническую маску. Энрике попытался дотянуться до Катери. Свет становился все ярче, пока не взорвал демона на тысячу кусочков.
Внутри клокотал страх, облегчение и ужас. Катери побежала к Рэну, лежащему на полу в луже крови. Она как можно нежнее перевернула его, уложив себе на колени.
Бледное лицо было покрыто бисеринками пота. Он едва дышал. Губы начали синеть.
«Боже милостивый, сколько крови…»
Рэн накрыл ее руку своей ладонью.
– Ты должна сбросить календарь.
«Плевать мне на этот календарь».
– Тебе больно.
Хуже всего, похоже, он мог умереть.
Рэн облизнул пересохшие губы. Каждый его вздох отдавался глухим судорожным звуком в груди.
– Это неважно, Катери. Календарь намного важней. Иди, я подожду тебя.
– Не смей умирать, – предупредила она. – Я не шучу!
– Иди.
Кивнув, она снова побежала к стенописи.
На этот раз, когда она взглянула вверх, то увидела нечто другое. Новые детали, ранее не замеченные ею. Детали, появившиеся только сейчас, когда она обрела силы отца и бабушки.
Проницательность. Способность видеть что-либо скрытое или замаскированное.
Теперь картина обрела ясность. Громовержец – это символ Рэна, его метаморфоза от разрушителя к защитнику мира. Гром-птица принесена в жертву ради колибри, которая смогла дотянуться до солнца. Раскрытый клюв громовержца, окружающий крошечную птицу, защищал ее своим последним вздохом.
Но Катери не знала, как дотянуться до этой чертовой штуки с земли.
«Верь», – громко раздался голос Рэна в ее голове.
Она оглянулась, чтобы убедиться, что он все еще вместе с ней.
«Я всегда буду с тобой, Валейли. Мне понадобилось одиннадцать тысяч лет, чтобы отыскать тебя. Ты, правда, думаешь, что я тебя сейчас покину?»
У нее на глаза набежали слезы.
– Я верю.
Впервые в жизни она думала то, что сказала. Хотя это полное безумие, она верила всей душой в этот бред.
Катери поверила в сверхъестественное.
Во все это. И самое главное – она верила в Рэна. Его любовь окутала ее, даря силу и решимость. Рядом с ним она наконец поверила в невозможное.
«Я Колибри – мост между ночью и днем. Посланница солнца, которая несет в себе надежду человечества».
Стоило мысли промелькнуть в сознании, как тело стало словно пушинка, и она начала подниматься.
Нет, не подниматься…
Она воспарила.
В одну секунду она стояла на земле, а в следующую парила высоко над потолком.
«Ох, это… страшно. И очень весело».
Неожиданно снова появился Энрике.
«Я разве не прикончила этого ублюдка?»
– Отдай мне камень, или я убью его!
Энрике прижал нож к горлу Рэна.
Катери без раздумий начала спускаться, но Рэн махнул рукой, и легкий порыв ветра поднял ее вверх.
«Спаси мир, Катери».
Ей на глаза навернулись слезы, угрожая прорвать плотину.
– Мой мир – это ты!
«А ты мой. А теперь, пожалуйста, Катери, если ты меня любишь, выполни возложенную на нас миссию. Сбрось календарь, а потом мы убьем этого говнюка».
Только Рэн мог заставить ее в состоянии полного испуга и огорчения улыбаться.
Кивнув, она потянулась и поняла, что стенопись с земли обладала оптической иллюзией, чтобы казаться гладкой. Находясь наверху, она увидела небольшое углубление в сердце колибри, которое было специально создано для ее ожерелья.
Стоило ей прикоснуться к картине, как она обрела ясность разума.
Глаз. Сердца. Души.
«Я – сила, изгоняющая зло. Я одна могу побороть его и удержать от самой важной частицы моего существа».
Солнце – не просто свет, изгоняющий тьму. Это тепло, способное уберечь от ледяной стужи и боли. Сосредоточенность на вещах, дарящих тебе счастье, наполняющих сердце радостью. Именно они охраняют и оберегают тебя. В их власти уберечь тебя даже от самого страшного урагана.
И эта радость, дарованная ее сердцем. У Катери дрожала рука, когда она вложила ожерелье в сердце колибри.
Молния срикошетила через комнату. Колибри спряталась в клюве громовержца. Оранжевый луч света выстрелил из него в небольшое отверстие в потолке пещеры.
Катери отвернулась, защищая глаза от жгучих лучей, которые сияли ярче полуденного солнца.
– Нет! – закричал в ужасе Энрике. Он повернулся, намереваясь кинуть в нее нож.
Стоило ему это сделать, как Рэн подскочил к нему, срывая красное ожерелье со своей шеи. Он закрутил петлю вокруг горла Энрике, когда тот метнул нож.
Катери увернулась от ножа и сразу подумала, что Рэн использовал ожерелье в качестве удавки. Но Рэн не завязал ожерелье на шее Энрике, а отступил.
– Наслаждайся Cárcel Infierno, amigo[66].
«Передавай мои лучшие пожелания Гризли и Ветру-провидице».
Энрике закричал, когда под его ногами разверзлась земля. Он пытался бороться, чтобы остаться в мире живых. Но попытки оказались бесполезны. Земля целиком поглотила его.
Как только Энрике исчез, Рэн упал на землю. Со всей силы.
Забыв о собственном ожерелье, Катери рванулась к нему. Ее переполнял холодный страх и всепоглощающий ужас. Рэн был так бледен, а дыхание – учащено и поверхностно.
Она осторожно положила его голову себе на колени и убрала пряди волос с красивого лица.
– Малыш? Ты же не умрешь, правда? Ты бессмертен.
– Нет! – Глаза заволокло слезами, а грудь сдавило от боли.
«Я не могу его потерять. Не могу!»
– Не оставляй меня, Рэн. Пожалуйста. Ты мне нужен.
Рэн наслаждался этими словами, которые не чаял услышать в свой адрес от другого человека. А то, что они были сказаны кем-то столь замечательным как Катери… о большем он не смел просить. Да и не заслуживал.
«Спасибо за это признание. Боги, как же мне не хочется покидать ее, но у судьбы другие планы для них двоих».
– Я тебе не нужен, моя ненаглядная. Тебе и без меня хорошо жилось.
– Ты прав, хорошо. Но не замечательно. Пока ты не ворвался в мою жизнь, оберегал от опасностей. Я не хочу больше быть одна, Рэн. Просто, что я могу прожить одна, не значит, будто я этого хочу.
Он поцеловал ее в щеку.
– Не плачь, Валейли… Так будет лучше.
«Он сдурел? Какое к черту лучше?»
– Как?
Прежде чем Рэн смог ответить, перед ними возник огромный свирепый мужик с хорошо развитой мускулатурой, одетый в дубленную оленью кожу. Презрительно скривив губы, он окинул их взглядом, полным ненависти.
– Он продал мне свою жизнь и таким способом пытается избежать рабства.
– Оставь ее в покое! – зарычал Рен.
– Ой, я тебя умоляю, Мака'Али, не переживай. Тебе нечего мне предложить. Через пару минут тебя даже не будет в живых.
Услышав о сделке, Катери прошиб пот, когда она поняла, кто к ним явился, хотя никогда не видела это существо.
«Дух Гризли».
– Теперь я пришел забрать то немногое, что ему осталось. Он мне очень многим обязан.
Катери не собиралась отступать.
– Не понимаю. Зачем он пошел на сделку с тобой?
Гризли процедил сквозь зубы:
– Из-за тебя. – Он выплюнул признание с отвращением. – Он всегда был глупцом.
– Нет! – с яростью выкрикнула она. – Рэн никогда не был глупцом. Но ты… Тебе следовало принять его предложение, когда Рэн отправил тебе Энрике вместо себя.
Гризли фыркнул.
– Жалкая замена.
Он потянулся к Рэну.
– Ты не заберешь его, – зарычала она, готовая насмерть драться за Рэна.
Призвав каждый грамм силы отца и бабушки, она атаковала Гризли.
Мощь ее атаки потрясла его. Но было слишком поздно. Ее сила слишком велика. И подойдя к ней, он высвободил ее дух медведя.
Никто не тронет ее семью.
Никто!
Вскочив на ноги, Катери со всей мощью напала на него, не переставая бить Гризли, пока клокотала и бушевала ярость. Не только потому, что он посмел прийти сюда сейчас. За все, что он сотворил с Рэном, за смерть ее отца. Гризли отнял или попытался забрать у нее все.
И он отнял немало.
– Ты сделал все, что планировал. На этом, Гризли, пришло время остановить тебя.
Он расхохотался над ней.
– И что ты со мной сделаешь? Ты не можешь меня убить. Я бессмертен.
– Не могу, но мне под силу изгнать тебя обратно в источник, породивший тебя. Уверена, ты не забыл муки кипения и агонию страданий. Может, тебе понравится вечность гореть в том аду.
Он попытался сбежать, но она ему не позволила. Гризли не предоставил ее отцу и Рэну ни капли милосердия, и она ответила ему той же монетой.
Она ударила его сильней. Быстрей. Беспощадней.
Гризли кричал, когда она обрекла его на худшую участь для любого бессмертного.
– Что здесь стряслось, черт подери?
Катери повернулась, услышав протяжное произношение Сандауна.
– И какого хрена произошло с тобой, приятель?
Отложив винчестер в сторону, Джесс присел рядом с Рэном, чья кожа стала отливать синевой. В глазах Катери стояли слезы, когда Сандаун наклонился, проверяя, дышит ли друг.
Рэн не ответил.
Испугавшись, что он умер в одиночестве, пока она сражалась с Гризли, Катери бросилась к любимому.
– Рэн?
Он распахнул глаза, но не смог сфокусировать на ней взгляд. Зрачки бегали, словно он не мог их контролировать.
– Спасибо, Катери.
– За что?
– Что вернулась ко мне.
По ее щекам побежали слезы.
– Я всегда буду возвращаться к тебе, Рэн, – зарыдала она. – Преодолевая ад, бурю и демонов. Ничто не сможет удержать меня вдали от тебя. Ничего! Проклятье, борись ради меня!
Он облизнул губы.
– Я пытаюсь. Именно поэтому я еще здесь. Но не думаю, что мне позволят выиграть этот бой.
В отчаянии желая спасти любимого, Катери стала копаться в его карманах.
Сандаун нахмурился.
– Что ты делаешь?
– Я ищу degalodi nvwoti. Его мешочек с лекарствами.
Рэн поймал ее руку.
– Osda.
– Нет тут ничего хорошего, – выдохнула она.
Найдя в кармане мешочек, она вытащила его и, развязав красный замшевый узелок, стала копаться в нем, ища исцеляющее средство, сердито смахивая бесполезные слезы.
«Я должна спасти его».
Она потеряла всех кого любила, и если он умрет, она себе этого никогда в жизни не простит.
«Я проклята».
Она знала это. Каждый раз, впустив кого-то в сердце, Катери платила за это самую высокую цену.
«Я больше никого не потеряю! Никогда!»
Катери знала, что если Рэн покинет ее, она тоже умрет.
Полная решимости спасти его во что бы то ни стало, Катери рылась в камнях и перьях… духовные камни, которые он собирал всю жизнь. Как и ее бабушка.
Как и она сама.
Предметы, дарующие силу и храбрость. Вещи, напоминавшие ему, кто он и чего хочет добиться. Копаться в чужих degalodi nvwoti намного сокровенней, чем читать дневник.
И когда она достала амулет с колибри, прикрепленный к розовому в форме сердечка кварцу и крошечному красному бантику, который был на ней в их первую встречу. Катери зарыдала навзрыд.
Рэн потянулся к ней.
– Пожалуйста, не плачь, Катери. Это разбивает мне сердце.
Но она ничего не могла с собой поделать. При виде этого предмета она полностью осознала всю глубину его чувств. Он создал ее личный символ и положил в свой мешочек… единственная вещь, без которой он и шагу не ступит.
Внезапно комнату сотрясла еще одна вспышка молнии. Порыв ветра разметал обломки.
«Твою мать!..»
Испытывая ярость и жажду выместить на ком-то душераздирающую боль, Катери вскочила на ноги готовясь схлестнуться с врагом.
На этот раз она насладится убийством.
Но встав в боевую позу, она заколебалась.
Ник стоял перед ней в своем человеческом облике, но за спиной у него были распахнуты черные демонические крылья. Темные волосы взъерошены, а лук со стрелой на щеке едва заметен.
Он шагнул вперед, держа полыхающий черный кристалл.
Отрывисто дыша, Катери уставилась на камень.
– Что это? Целебный камень?
Катери потянулась, намереваясь взять его.
Ник поймал ее за руку и впился в нее взглядом.
– Это душа Рэна. Когда я увидел, что он умирает, то пошел к Артемиде за ней. Если на его последнем вздохе соединить душу с телом, то Рэн будет свободен от службы у Артемиды.
В душе вспыхнула надежда.
– Правда?
Ник кивнул.
– Нет! – зарычал Рэн.
«Он рехнулся?»
Катери уставилась на него с изумлением.
– Почему нет?
– Потому что он будет печь и оставит шрам. Ужасный. Скажи ей, Сандаун.
Джесс кивнул.
– Он прав. Шрам просто ужасный. Когда Эбигейл освободила меня, у нее даже срослось два пальца вместе. Каждый раз, когда я их вижу, это убивает меня. Мне ненавистна сама мысль, что я причинил ей боль.
– Мне плевать.
Катери потянулась за кристаллом снова, но Ник поймал ее за руку.
– Если из-за боли ты откажешься от своего решения до того, как душа вернется в тело, то погубишь его и обречешь на существование в невероятных муках. Поэтому, прежде чем принять решение, хорошо все взвесь и знай, ты не можешь отпустить, независимо, как сильно будет жечь.
– Я никогда и ни за что на свете не отпущу его, – твердо сказала Катери. Она опустилась на колени перед Рэном. – И если я это сделаю, то прокляну себя на самый худший ад.
Глаза Рэна наконец перестали бегать и сфокусировались на ней.
– Если бы ты мог спасти мою жизнь, ты бы возражал против шрама? – спросила она его.
– Нет, – решительно прошептал он.
Она улыбнулась, а потом посмотрела на Джесса.
– Я не знакома с Эбигейл, но уверена, каждый раз, когда она видит шрам, единственная ее мысль, что ей безумно повезло разделить эту жизнь с тобой. Уверена, когда ей хочется намылить тебе шею за сказанное или сделанное, то один взгляд на шрам – и она вспоминает, на что была готова пойти ради тебя.
Джесс сглотнул.
– Проклятье, Рэн, такую девушку нельзя упустить.
Рэн закашлялся кровью.
– Держись, любимый.
Катери потянулась за кристаллом, но Ник отвел руку.
– Я дам тебе его, когда придет время. Тебе нет нужды терпеть боль больше необходимого.
– Ладно.
Катери отвернулась, положив голову Рэна на колени, намереваясь держать его крепко и не отпускать.
Рэн потянулся и взял ее за руку.
– Я не против, если ты уронишь мою душу. По крайней мере, я буду знать, что ты пыталась.
Она рассмеялась сквозь слезы.
– Я не собираюсь ничего ронять. Но когда ты вернешься к нормальной жизни, я смогу что-то уронить тебе на голову за подобные мысли.
Он улыбнулся, потом напрягся.
– Рэн?
Его рука безмолвно упала.
– Рэн?
«Не паникуй, ты вернешь его».
Но это легче сказать, чем сделать.
Ник опустил крылья.
– Ты должна прижать кристалл на метку лука и стрелы. Именно там Артемида забрала его душу. Именно туда она должна быть возвращена.
Катери попыталась не смотреть на лицо Ника. Артемида, вероятно, обхватила его лицо руками, забирая душу.
– На бедре.
Она посмотрела на Джесса.
– И чё ты на меня так смотришь? Я не лезу к мужикам в штаны. Они не в моем вкусе. Хотя я всей душой люблю этого парня… Женщина, это твоя задача. В смысле, я не сексист или гомофоб. Просто не хочу прикасаться к хозяйству другого мужика, если могу этого избежать. И это личный выбор, гарантированный конституцией.
Покачав головой, Катери осторожно опустила голову Рэна на землю, а потом бросилась расстегивать молнию, чтобы чуть стянуть штаны, обнажив метку на бедре и не смущать Рэна больше необходимого. Если бы Рэн носил белье, это упростило бы дело, но… ее миссия выполнена. Катери глянула на Джесса с веселой ухмылкой.
– Думаю, Рэн бы тоже не хотел, чтобы ты лапал его хозяйство.
С коротким смешком Сандаун отошел, освобождая ей место для маневра.
– Чертовски верно. Без преувеличений.
Ник подошел ближе. Катери потянулась за кристаллом, но Ник опять остановил ее.
– Подожди последнего вздоха.
Пришлось ждать тридцать секунд. И это был худший момент в ее жизни.
Рэн выгнулся, и свет померк в его удивительных синих глазах.
«Пожалуйста, только вернись. Пожалуйста, только вернись…»
Ник дал ей кристалл.
– Сейчас.
К ее удивлению, она не почувствовала боли. Вообще.
Причина в адреналине, или кто-то избавил ее от боли. Неважно. Катери прижала кристалл к метке Рэна.
И ничего.
Ее охватила паника.
«Кто-то попутал камень? Я сделала что-то не так?»
Ник утешительно сжал ее плечо.
– Подожди секундочку.
Но как только Катери захотела напасть на Ника за то, что тот способствовал смерти Рэна, когда ей нужно было пытаться спасти его и предотвратить случившееся, Рэн резко вдохнул и выгнулся. Паника исказила его черты, когда он встретился с ней взглядом, и в бездонной синеве вновь заискрилась жизнь.
И на этот раз еще и с отблеском души.
Обхватив его лицо ладонью, Катери улыбнулась.
– Привет, малыш. Добро пожаловать обратно.
Ник взял ее за руку, в которой она держала кристалл, и убрал камень.
– Теперь ты можешь отпустить его.
– Прости. Я не хотела рисковать.
Ник нахмурился, увидев ее ладонь без единого шрама.
– Ты не обожглась?
Она покачала головой.
– Ну, ладно. – Ник улыбнулся ей. – Удачи! Теперь он весь твой. Позаботься о нем.
И след Ника простыл.
Катери переплела их пальцы, пока Рэн осознавал, что снова стал человеком.
Он глянул на стенопись на потолке.
– Мы успели вовремя?
– Не уверена, но думаю, да. – Прикусив губу, Катери встретилась взглядом с Джессом. – Как считаешь?
Сдвинув ковбойскую шляпу на затылок, он пожал плечами.
– Мы не узнаем, пока на часах не пробьет одиннадцать минут двенадцатого. Но думаю, мы справились. С грехом пополам.
У противоположной стороны комнаты зевнул Кабеса, и Катери стало дурно, что она в тревоге о Рэне совсем забыла о них.
– Не знаю, как остальные, но мне нужно поспать, – заявил Кабеса. Он хлопнул Сашу по спине. – Либо разбуди меня на Апокалипсис, либо если мир никуда не денется и не будет наплыва демонов, увидимся на закате.
Махнув на прощанье, он исчез.
Саша тоже зевнул.
– Да, пожалуй, я тоже не прочь вздремнуть и воспользоваться услугами массажистки. Народ, увидимся позже. Надеюсь, при более приятных обстоятельствах.
– Счастливо!
Катери окинула взглядом окружающий беспорядок от взрывов и молний. Несмотря на это, кажется, им удалось предотвратить конец света.
Рэн взял ее за руку, чтобы привлечь внимание к себе.
– Что, любимый?
Он встал, притянул ее в объятья и подарил самый сногсшибательный в истории человечества поцелуй.
И когда Рэн отстранился, прижавшись своим лбом к ее лбу, она увидела на его губах самую счастливую в мире улыбку.
– Скажи мне, Катери, что для нас сулит будущее?
«Нас…»
Одно слово и его вопрос согрели сердце теплом миллиона солнц.
Прежде чем она смогла ответить, Джесс встал и закинул винчестер на плечо.
– Ах, черт возьми, парень, я могу ответить на этот вопрос. Целая банда детишек и охрененная жизнь, которую стоит прожить.
ЭПИЛОГ
28 июля 2061 год
Рэн стоял у самого большого собранного ими костра.
– Все готово? – спросила Катари, подойдя к любимому.
– Вроде да. – Рэн окинул взглядом то, на что они потратили целый год, готовясь к этой ночи.
Хотя это не совсем так. Он ждал этой минуты всю свою жизнь.
Во многих отношениях.
– Валейли! – окрикнул Рэн. – Надень пальто, в пустыне холодный воздух. Ты можешь простудиться.
Младшая дочь глянула на него, закатив глаза.
– Пап, ты серьезно? – Она махнула рукой на своих четверых сыновей. Высокие мужчины собрались вокруг своей миниатюрной матери. – Я вырастила собственных детей. Мне кажется, я знаю, когда стоит одеться. Кроме этого, если я заболею, со мной такое случится впервые в жизни.
Катери со смехом накинула на плечи дочери свитер и поцеловала ее в щеку.
– Он раздувает из мухи слона, потому что волнуется за тебя.
– Знаю, мам. – Валейли подошла и чмокнула Рэна в щеку. – Папочка, я тоже тебя люблю.
На эти слова у него всегда была одна и та же реакция: дрожь в коленях и сердце, готовое вырваться из груди от восторга.
Валейли отстранилась и хотела уйти, когда Рэн остановил ее. Молча, он поднял руку дочери и поцеловал костяшки пальцев, вознеся безмолвную благодарственную молитву богам за свою семью. Дочь нежно сжала его руку, а потом пошла к мужу.
– Д-д-д-деда! Вр-р!.. – Их шестилетний внук Паркер не смог выговорить слово и сердито замолчал.
Рэн подхватил его и крепко обнял.
– Время?
Малыш кивнул.
– Хорошо, хочешь исполнить почетную миссию?
Паркер энергично закивал.
Рэн опустился на одно колено и поставил малыша перед собой.
– Паркер, ты можешь говорить со мной всегда. В любое время. Я никуда не спешу, и для меня нет ничего слаще звука твоего голоса. Так что не волнуйся о произношении, договорились?
– Я люблю тебя, деда.
Рэн поцеловал его в щеку, а потом взял факел из рук Катери и протянул Паркеру.
– Будь осторожен. Не поранься.
Паркер побежал к линиям, очерченным в пустыне, и поджег их. Пламя вспыхнуло, озаряя огромный рисунок, при виде которого Линии Наска в Перу показались бы жалкими. Огонь вздымался выше и вспыхивал ярче, пока не озарил всю пустыню. Языки пламени танцевали, переливаясь в ожерелье Катери. После той ночи в Долине Огня она никогда больше его не снимала.
Рэн обнял любимую за плечи, поднял голову и вместе со всей своей семьей стал ждать.
Спустя несколько минут они уже любовались кометой, пролетающей над их головами.
– Все помашите рукой! – закричала Катери. – Пусть ваша бабушка знает о нашей огромной любви и безграничной благодарности ей за сына.
Тери, их восьмилетняя внучка, посмотрела на Катери, широко распахнув глаза.
– Ты думаешь, она нас видит, elisi[67]?
Рэн посадил ее себе на плечо.
– Думаю, да, sogainisi[68]. Мне кажется, мы воздвигли такой огромный памятник в ее честь, что его увидят даже на Марсе.
Огромная восьмикилометровая гром-птица с колибри под крылом – не потому, что она под защитой громовержца – просто ветер несет ее к небесам.
В центре гигантской птицы с помощью Ашерона и Тори они написали на древнегреческом: «S’agapo». Я люблю тебя.
Рэн надеялся, что мать все увидела и поняла, что он по-прежнему здесь. Пускай они никогда не встречались, он был благодарен ей за жизнь, которую она ему даровала.
Тери со вздохом уставилась на свои ноги.
– Деда, не существует никаких марсиан. Ученые давным-давно развеяли эту теорию.
– Клянусь, что бы там ни говорили, некоторые черты передаются с генами, – пошутил Рэн и с усмешкой покосился на Катери. Она нежно поцеловала его, а потом обняла.
– Скажи мне, малыш. Сандуан не ошибался насчет будущего?
Рэн оглянулся, любуясь их четырьмя сыновьями и тремя дочерьми, их мужьями и женами, а также двадцатью внуками, включая малыша, родившегося этой осенью у их младшего сына.
– Да. Но за это я должен благодарить тебя.
– За что же?
– Ты разделяешь со мной жизнь и делаешь так, что даже самый худший момент становится самым счастливым в моей жизни.
ВНИМАНИЕ
Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий. Любое коммерческое использование данного перевода запрещено. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
notes
Примечания
1
Гигау (Ghighau или Ghigau с языка племени чероки «женщина-война», «избранная женщина») – в культуре племени чероки титул, который давался особенной женщине, внесшей существенный вклад в сообщество клана или за большой героизм на поле брани. Титул являлся очень большой честью и ответственностью на всю жизнь. Чероки считали, что Великий Дух часто говорил через Гигау.
2
Ани-Кутани (Ani-Kutani) – Древние священные люди племени Чероки. По легенде Чероки: Ани-Кутани были убиты во время массового восстания народа чероки примерно за 300 лет до прибытия европейцев в Америку. По легенде Ани-Кутани стали продажными и творили сексуальные бесчинства, что и послужило причиной восстания. Также в прошлые времена Ани-Кутани считались «огненными жрецами». Приставка «Ани» это префикс, который ставят, чтобы обозначить группу лиц, а вот значение слова «Кутани» до сих пор остается тайной.
3
Edudi – дедушка по отцовской линии (с языка чероки)
4
Uhgeeleesee – ласковое обращение к внуку (с языка чероки)
5
Черный пересмешник (англ. Raven Mocker, с языка племени чероки Kâ'lanû Ahkyeli'skï) – самый страшный из всех злых духов племени чероки, существо, лишающее умирающего жизни. Бывает обоих полов, но различить их тяжело. Обычно выглядят чахлыми и старыми, поскольку впитали в себя множество жизней. По легенде, ночью, когда кто-то болен или умирает в деревне, черный пересмешник прилетает туда отнять жизнь. Он проносится сквозь воздух с огненным ликом, с вытянутыми, словно крылья руками, а искры усыпают его след, так же слышен шум, похожий на порыв сильного ветра. Порой, когда черный пересмешник летит, то каркает как ворон, пикирующий с неба. Все, кто слышат этот крик, страшатся, поскольку знают, что скоро оборвется чья-то жизнь. Когда черный пересмешник врывается в дом, то ищет врагов, способных отогнать его. Если таких нет рядом с больным, тогда невидимый для окружающих злой дух пугает и мучает свою жертву, порой даже подымает с кровати и швыряет на землю. Но родные и друзья не видят этого, им лишь кажется, что несчастный сражается за каждый вздох. Убив жертву, злой дух вытаскивает сердце и съедает его, тем самым добавляет себе все отнятые у человека дни и годы. Никто в комнате не видит черного пересмешника, и нет шрамов, откуда было забрано сердце, но в груди погибшего его больше нет, как и украденной души.
