Текст книги "Незыблемые выси (ЛП)"

Автор книги: Шерри Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Пароль не сработает, покуда Горнило используется как портал.

– Это твой шанс выжить.

Она потрясла опущенной головой.

Тит выругался и обратился уже к Кашкари и Амаре:

– Северо-северо-восток. Так быстро, как только сможете.

Избавляться от Арамии придется позже.

– Кто она? – спросил Кашкари, когда они понеслись в указанном Титом направлении.

– Дочь леди Калисты. Схватила меня, когда я входил в Горнило.

– Как мы можем ей доверять? – изумилась Амара.

– Если я вернусь, атланты станут допрашивать меня под сывороткой правды, – промолвила Арамия. – А узнав, что я хотела тебе помочь, посадят в Инкивизиторий да там и оставят.

– Инквизиторий стал бы для тебя лучшим вариантом, – нетерпеливо бросил Тит. – Там, куда мы направляемся, мы все умрем.

– И это что, хуже, чем провести остаток жизни в камере без окон, больше никогда не увидеть неба?

– Да, – отрезал Тит.

Арамия промолчала.

Они летели на убийственной скорости. Миновали торговый городок из «Лилии, умного вора». Вдалеке виднелось Жуткое озеро, его воды отливали красным. А за ним…

– Где она? – спросила Арамия, перекрикивая свист ветра. – Где истинный единственный ребенок моей матери?

– Ее с нами не будет.

– Как же так? – взвизгнула Арамия. – Разве не для этого ты так оберегал ее все время?

Тит не ответил, лишь глянул назад. Дюжины виверн преследовали их, но слишком далеко, чтобы успеть на перехват.

Он обернулся к Кашкари и Амаре:

– Помните: когда нас проведут в главный зал, ни в коем случае не смотрите на леди.

– Ты уже предупреждал об этом перед тем, как мы вошли в Горнило, – напомнила Амара.

Тит крепко сжал край своего ковра.

– А предупреждал ли я вас, что она выглядит в точности как Фэрфакс?

В Горниле было несколько порталов. Чтобы попасть из монастырской копии в экземпляр, что теперь лежал в большой библиотеке Роялиса, полагалось пройти сквозь портал в глубине Черного Бастиона – твердыни Хельгиры и одного из опаснейших мест в Горниле.

– Моей матери однажды было видение Фэрфакс на террасе Черного Бастиона. После этого она изменила внешний вид Хельгиры во всех доступных ей копиях Горнила.

Кашкари и Амара переглянулись.

– Значит, я все-таки смогу увидеть, как она на самом деле выглядит, эта Иоланта Сибурн? – пробормотала Арамия. – Она так же прекрасна, как мама?

– Не считая инквизитора, все женщины прекраснее леди Калисты.

Слова Тита ей оказались не по душе.

– Мама никогда не вредила тебе.

– Вероятно, но никто столь эгоистичный, не может быть действительно красивым. Кашкари, Богиня Дурга, пора сбросить скорость.

Черный Бастион замаячил вдалеке, громоздкий и неприступный. В последний визит Тита сюда Фэрфакс спасла его от призрачного чудища, которым правил Лиходей. Тит буквально дрожал от благодарности, приземлился на верхней террасе, соскочил со своей виверны… И только тогда осознал, что девушка, что стоит и ждет его, вовсе не Хельгира, а его несгибаемая подруга.

Теперь же тут могла быть только Хельгира, безжалостная и неумолимая.

Едва она приземлились на парапет Черного Бастиона, вокруг сомкнули кольцо солдаты.

– Нас атаковали! – закричал Тит. – Сумасшедший Колдун Пустой Лощины обещал своим смердам землю и богатство в обмен на наши жизни!

Эту же уловку он использовал и в прошлый раз, проходя здесь, разве что теперь внес изменения, дабы объяснить наличие трех своих спутников. Сработало. Недоверчивый капитан отозвал солдат и препроводил незваных гостей с парапета в крепость.

В главном зале было весело и многолюдно. Все пели и танцевали. Хельгира, с водопадом черных локонов, в белом платье, сидела на высоком помосте в центре длинного стола и пила из золотого кубка.

Тит должен был знать. Знал, что так будет, но все равно замер как вкопанный. Четыре копья уткнулись в спину, и он почувствовал слабую пульсацию в том месте, где Хельгира в прошлый раз порезала ему руку. Но все равно и шагу не мог сделать.

За его спиной капитан усмехнулся:

– От нее на всех столбняк нападает, это точно.

Ощущение дежавю было столь сильным, что у Тита закружилась голова.

Хельгира взмахом руки оборвала игру музыкантов. Танцоры разошлись по краям зала, освобождая проход.

Тита пихнули вперед. Хельгира медленно поднялась, и он уже чувствовал ее гнев. Картина того, как она встает в полный рост, вызывала в нем тот же ужас и благоговейный трепет, как вид Фэрфакс, вызывающей молнию. Ту самую, что вырвалась из пустыни и поразила полдюжины виверн за раз.

Капитан отвесил ему подзатыльник и сердито рявкнул. Тит опустился на колени и, не поднимая глаз, повторил свою легенду. Пускай ее нож еще раз вонзится в него. Что значит пролить немного крови и почувствовать боль, если он уже на пути к своей смерти?

Хельгира спустилась с помоста и медленно подошла ближе. Закончил ли он рассказывать свою легенду? Без понятия. Тит лишь ощущал исходящую от Хельгиры ярость и знал, что не осмелится больше вымолвить ни слова.

Разве в прошлый раз он разозлил ее так же сильно? Впрочем, какая разница.

– Простите меня, моя госпожа, – прохрипел Тит, сам не понимая, что говорит.

Она ударила его так сильно, что чуть шею не свернула. Потом еще раз, теперь уже слева, по другой щеке.

Когда Тит покачнулся, Хельгира прорычала:

– Можешь встать, и следуйте за мной, все четверо.

Звук ее голоса ошеломил Тита. Он помнил голос Хельгиры, высокий и острый. Но возвышавшаяся над ним женщина говорила намного ниже, почти грубо.

Перед ним стояла не Хельгира. Это была Фэрфакс.

Глава 14

Письмо от леди Уинтервейл властителю Державы, датированное началом его самого первого семестра в Итоне, гласило:

«Ваше светлейшее высочество,

С радостью и одновременно с грустью приветствую Вас в Англии. Мне не следовало сюда приезжать, да и Вам тоже. Но раз уж мы здесь, то должны извлечь пользу из этого опыта.

Мы, изгнанники, вынуждены отказываться от многих традиций, чем, возможно, и объясняется то воодушевление, с которым я пыталась заполучить место в Итоне для моего сына, Лиандра. Вы, быть может, его не помните, но он помнит свое детство в Державе и очень стремится стать Вашим компаньоном в школе, коим был мой дядя для Вашего дедушки, а леди Калиста – для Вашей мамы.

Я всегда очень любила Вашу матушку – многие, многие люди очень ее любили. Невозможно было остаться равнодушным к доброте принцессы и глубине ее искренности. Смерть ее потрясла меня до глубины души. Невыносимо сознавать, что теперь, что бы я или еще кто-нибудь ни делали, она все равно не вернется.

Но я вижу в Вашем высочестве искорку того величия, которого ей самой так и не выпало возможности явить миру. Я молюсь, чтобы Лиандр смог Вам помочь, ему остро необходима цель в жизни, и он страстно стремится проявить себя. А пока надеюсь, что в доме миссис Долиш вы станете добрыми друзьями и преданными компаньонами.

Этот пансион не многим лучше лачуги, но порой перемены, которые могут преобразовать мир, приходят из самых неожиданных мест.

Ваша покорная слуга,

Плейона Уинтервейл.

P.S. Перед смертью барон Уинтервейл заказал на десятилетие Лиандра воздушный шар, совсем забыв, как сын боится высоты. Если Ваше высочество пожелает, аппарат можно найти в Каретном дворе Виндзорского замка – мы с бароном часто бывали в гостях в доме английской королевы, и его похороны проходили тоже там.

Возможно, Ваше высочество сочтет воздушный шар забавным. Прошу считать его подарком от той, кто никогда не прекращает скорбеть о смерти Вашей матушки».

Оглядев округу Виндзорского замка, кишащую агентами Атлантиды, Иоланта повернулась к учителю Хейвуду:

– Думаю, у меня получится. На счет три: раз, два, три.

Затем чиркнула спичкой, и та тут же разгорелась. Одновременно Хейвуд принялся работать ручным насосом, перегоняя керосин из двух банок в бак над головой. Взвилось пламя, подавая горячий воздух в отверстие в оболочке воздушного шара. Аэростат поднялся чуть выше.

– Хорошо. Давай потренируемся еще пару раз.

Так они и сделали. Потом поменялись ролями, чтобы спичку зажигал учитель Хейвуд. Когда он наконец освоился с этими немагическими палочками для огня, путешественники позволили шару медленно подниматься, пока сами закрепляли содержимое гондолы.

Высоко над равниной Солсбери, более чем в сотне верст на запад от Виндзорского замка, Хейвуд заметил, что со стороны Иоланты как-то слишком оптимистично думать, будто леди Уинтервейл поможет им попасть в Державу.

– На кого бы в первую очередь обратила внимание Атлантида? – спросил он. – Я был в схожей ситуации, и вряд ли за последние шесть месяцев их методы изменились. Они подвергнут ее допросу под сывороткой правды, и она расскажет обо всех случаях взаимодействия с тобой, в том числе о месте вашей последней встречи. И раз вокруг Итона все еще внескачковая зона, думаешь, они не станут так же бдительно следить за комнатой в Виндзорском замке, особенно после того, как упустили тебя в пустыне?

В его сомнениях был смысл. Но у кого еще на этой стороне Иоланта могла просить помощи? Она обратилась к дневнику принцессы Ариадны, но тщетно. А затем в отчаянии перечитала письмо леди Уинтервейл к Титу, которому прежде не придала значения.

И сразу в глаза бросилась одна деталь – место погребения барона, что лишь подтвердило подозрения учителя Хейвуда. Даже если леди Уинтервейл выпустили из-под ареста на похороны сына, она не стала бы проводить его соборование в малоизвестной церквушке, как следовало из заметки в «Таймс», особенно учитывая, что погребальный костер ее мужа горел посреди замка английской королевы.

Лишь когда Иоланта в очередной раз беспокойно металась по лаборатории, ее вдруг осенило, что можно хотя бы проверить, сохранился ли в Виндзорском замке воздушный шар. Когда маги устраивают тайники среди немагов, вещи остаются нетронутыми, пока за ними не явится владелец – либо другой маг, точно знающий расположение этих предметов. Тит ни разу не упоминал о катании на воздушном шаре, поэтому был шанс, что аэростат, заказанный бароном Уинтервейлом для сына, по-прежнему хранится в каретнике Виндзора.

Так и оказалось. Иола с учителем сплели серию превратных заклинаний и заставили персонал замка перенести воздушный шар и весь сопутствующий инвентарь на железнодорожную станцию и загрузить в багажный вагон. Заодно Иоланта нашла лакея, знавшего о гостиной, где она привыкла встречаться с леди Уинтервейл. Примерно через пару часов после того, как поезд с Иолантой и учителем Хейвудом покинул Виндзор и центральный вокзал Итона, лакей отнес в ту комнату небольшой каменный бюст.

Принц использовал подобный трюк в пансионе миссис Долиш: после отбоя, если Тит отсутствовал, скульптура могла отвечать вместо него. Иоланта обнаружила схожий бюст в лаборатории и решила его задействовать: пусть, пока они с Хейвудом летят на воздушном шаре, атланты сосредоточат все внимание на Итоне, вместо того, чтобы расширить область поиска.

Надежно закрепив в гондоле груз, Иола натянула пару гогглов, которые шли в комплекте с воздушным шаром, а другую пару протянула учителю.

– Готовы?

– Готов!

Она собрала бешеный поток воздуха и погнала шар в сторону Атлантики.

Прикрыв глаза, Иоланта сидела в углу гондолы и сжимала в руке захваченные из лаборатории карманные часы. Они очень походили на те, что носил с собой Тит, и исправно отстукивали время. Но что еще важнее, прибор также показывал направление движения, высоту и скорость. В какой-то момент Иола разогнала шар до двухсот восьмидесяти верст в час, но это оказалось слишком большой нагрузкой даже для магически усиленной сетки, что опутывала гондолу, да и для нее самой тоже. В итоге пришлось сбавить до двухсот двадцати.

Закутанный в огромную шубу Хейвуд, чьи глаза за толстыми стеклами защитных очков стали почти неразличимыми, без устали бегал от одного борта к другому, время от времени бормоча под нос заклинание дальнозоркости.

Они находились где-то в четырех сотнях верст на юго-запад от мыса Лендс-Энд, когда учитель, не оборачиваясь, закричал:

– Я что-то вижу!

Иоланта выдохнула и постепенно, но не слишком мешкая, отпустила собранные воздушные потоки. Шар, реагируя на перемену, начал двигаться на север.

– Вы уверены, что заклинание неповторимости все еще действует?

– Да.

Эти чары на Иолу наложили еще в детстве, благодаря чему ее изображение вне Горнила нельзя было зафиксировать и передать. Покуда заклинание действовало, узнать Иоланту могли лишь те, кто лично с ней встречался.

– Боже мой, что это? – закричал Хейвуд. – Только взгляните, мисс Франклин!

Представление началось, и хоть враг пока находился на некотором расстоянии, вдруг кто-то из приближающихся умел читать по губам?

Иоланта встала, схватила ружье и присоединилась к учителю.

– Батюшки мои! Это что, орлы Хааста?

– Быть не может! Они давным-давно вымерли, да и никогда не забирались так далеко на север.

Оба, разинув рот, уставились на быстро приближающихся виверн, уже слыша шум крыльев, чувствуя запах клубящегося из их ноздрей дыма. Иоле даже не пришлось изображать дрожь.

– Боже всемогущий, что за чертовщина? – Голос учителя Хейвуда тоже дрожал. – Это же… это же… драконы?

С глухим стуком он рухнул на пол гондолы – они заранее условились, что при первом появлении виверн или любого иного воздушного транспорта атлантов Хейвуд изобразит обморок. Повстанцы, которых встретил Тит в пустынном оазисе, вели себя именно так, и принц ни разу не усомнился, а подлинные ли они караванщики. Не говоря уже о том, что Хейвуд ранее сидел в Инквизитории, а заклинание неповторимости на него не накладывалось, значит, его могли узнать.

Иола взяла на мушку – еще одна перенятая у повстанцев Сахары уловка – всадника, чья виверна сейчас парила всего в паре саженей от гондолы.

– Не приближайся, или я буду стрелять! – закричала она срывающимся голосом. – Кто вы? Что вы такое?

– Кто мы – вас не касается! Назовитесь оба и объясните, куда направляетесь на этом вашем транспорте.

– Я Аделия Франклин, а это старый боцман моего отца, Джон МакДональд. Мы воздухоплаватели, путешествуем с Азорских островов в Англию, участвуя… Держите ваших чудищ подальше от кожуха шара! Нам не нужны царапины или подпалины!

– С какой целью вы предприняли такое путешествие?

– Ради денег, с какой же еще! – рявкнула Иоланта. – Первая команда, которая до конца года одолеет тысячу миль, не коснувшись земли, получит тысячу фунтов. Мы уже недалеко от Англии. И если вы сейчас просто уберетесь с нашего…

Предводитель всадников взмахнул рукой. Двое из его подчиненных послали своих виверн вперед, зависнув прямо под шаром. Приподнявшись на седлах, они схватились за веревки, которые опутывали гондолу, и начали карабкаться вверх.

Иоланта направила на них ружье.

– Вас никто сюда не приглашал!

– Убери это примитивное оружие, если не хочешь, чтобы твой воздушный шар сгорел дотла, – холодно бросил вожак.

Двое атлантов внутри теперь уже переполненной гондолы осматривали горелку, балласт и дополнительные емкости с горючим. Они также заглянули в сундук с вещами, в жестянки с печеньем и мясными консервами, и осмотрели утварь для готовки и приема пищи – Иоланта совершила набег на кухню, кладовую и прачечную Виндзорского замка, захватив оттуда еще парочку принадлежащих королеве ружей.

Один из атлантов слегка пнул учителя Хейвуда ботинком.

– Что происходит? Кто эти негодяи, что лазают по нашим вещам? Где мои очки? Погодите-ка, сейчас надену… Боже милостивый на небесах, это ведь…

Учитель Хейвуд снова упал, очень кстати уткнувшись лицом в пол.

– О, бога ради! – простонала Иоланта. – Посмотрите, что вы сотворили с этим бедолагой! Я не смогу в одиночку вести шар отсюда и до Англии – за ним же круглосуточно надо следить. Не троньте топливо – оно крайне горючее! И даже не думайте выкинуть за борт один из балластов, иначе шар собьет ваших драконов наверху.

Как тщательно атланты собираются все осмотреть? По поводу часов она не волновалась. Но спрятанные прямо под кожухом сумки на экстренный случай выдадут их в тот же миг.

Иола призвала немного воздуха и слегка толкнула гондолу. Атланты оступились. Она сама тоже схватилась за борт.

– Осторожней! Над открытым океаном сильные потоки воздуха.

– А это что? – спросил один из атлантов, указывая на печатающий шар. Иоланта все-таки решила захватить устройство с собой.

– Вы что, не знаете? Это печатная машинка. На такой высоте перьевые ручки текут, и мы делаем ежедневные записи с помощью машинки.

Вообще-то, ей в голову не пришло создать заранее бортовой журнал. А вдруг они попросят его предъявить?

Иола решила пойти в наступление:

– В любом случае, вы вообще кто? Это ваши драконы? Можно я их сфотографирую? Ученые просто с ума сойдут, их хваленое Лох-несское чудовище покажется жалкой ящерицей в ванной. Бог мой, я же смогу продать снимок в «Таймс»! Где же моя камера?

Иола прихватила фотоаппарат из замка. Стоящий рядом атлант выдернул устройство из ее рук.

– Эй, вы же не можете просто так выбросить мою камеру за борт?

Атланты вернулись на виверн и оставили воздушный шар, не проронив больше ни слова. Иоланта разорялась им в след:

– Ну куда же вы? Вернитесь! Вы должны компенсировать мне стоимость камеры! Я выложила за нее двадцать пять американских долларов, когда в последний раз была в Нью-Йорке!

Хлопанье драконьих крыльев становилось все тише. Какое-то время Иола продолжала кричать. Вскоре учитель Хейвуд поднялся и встал рядом, уставившись в удаляющиеся спины наездников – сделать что-то еще было бы не в характере немагов, которых с детства приучали, что драконы живут лишь в сказках.

Едва всадники исчезли из поля зрения, учитель и Иоланта не стали обниматься и поздравлять друг друга. Вместо этого они обшарили каждый дюйм гондолы в поисках любых следящих меток, которые атланты могли там оставить. А потом спрятались в огромной облачной гряде, чтобы Иоланта проверила гондолу снаружи и внешний кожух воздушного шара.

В итоге они нашли восемь меток, шесть внутри гондолы и еще два на кожухе. Оставить их означало позволить Атлантиде наблюдать за передвижениями. Уничтожить или выбросить в открытый океан – дать понять, что «немаги» отлично знают, как эти метки работают.

Иоланта минут десять ломала голову, что же делать дальше, но потом сообразила. Она отрезала кусок плотного шелка от подола одного из украденных платьев – а в них были ярды и ярды ткани. Затем прикрепила отрез к раме, которую соорудила из частей плетеной корзинки для пикника, где лежали продуктов. Наконец Иоланта прикрепила все метки к получившемуся воздушному змею и отправила его по ветру.

И пусть он парит над Атлантикой и сбивает шпионов с толку.

Покончив с маскировкой, Иола вновь призвала сильные воздушные потоки к шару.

Она волновалась, что если прибыть на место в дневное время, то их заметят. Но погода сыграла им на руку. Полоса дождя скрыла небо над островом Ундины, на сто двадцать верст восточнее континента Державы, поэтому им удалось приземлиться незамеченными на склон торчащей из облаков горы.

Иоланта вытащила сообщение из-под печатного шара. Затем спустила кожухи аэростата и забрала сумки для экстренных случаев.

– Будем ждать? – спросил учитель Хейвуд.

– Да, и пока выпьем чаю.

Чай английской королевы был хорош, как и ее песочное печенье. Облака пеленой скрывали все на версты вокруг, золотясь в лучах заходящего солнца.

– Помните наш поход на островах Сирены? – спросила Иоланта.

Они тогда заночевали на огромным конусовидном пике, совсем как этот. В сумерках учитель Хейвуд разбудил ее посмотреть, как солнце встает над океаном из тумана, что скрывал весь горизонт. Это было одно из самых ярких воспоминаний детства Иолы: красота рассвета – и абсолютное счастье стоять вот так на вершине мира рядом с обожаемым отцом.

– Да, помню. Тебе было пять. Месяцем ранее ты выбила себе передний зуб, запуская планеры со старшими ребятами. А потом отказывалась поставить временный, мол, эта дырка делает тебя страшнее, когда ты рычишь.

Иоланта слегка улыбнулась. В детстве почти все стихийные маги отличаются задиристым характером и излишней активностью, и она не была исключением. Один из старших мальчиков, с которым Иола сцепилась, получил сотрясение мозга и потом старательно избегал ее несколько месяцев подряд, даже рычать с дыркой в зубах не потребовалось.

– Интересно, успеем ли мы заглянуть в кампус Консерватории, – промолвил Хейвуд.

– Сомневаюсь, – вздохнула она.

Иоланте очень бы хотелось в последний раз прогуляться по Итону. Надлежащим образом попрощаться с мальчиками, которые, наверное, до сих пор удивляются, что такое стряслось с их четырьмя друзьями.

Как много в ее жизни было поспешных отъездов, и друзья оставались позади, стоило обстоятельствам измениться. Что до Консерватории, было бы очень больно видеть голые ветки и опавшую листву и знать, что приход весны уже не застанешь.

Иола посмотрела на опекуна:

– Когда доберемся до материка, в Лабиринтных горах есть убежище. Оно вырублено прямо в скале, рядом есть свежая вода, кусты с ягодами и множество растений, не считая забитой всякой снедью кладовки, где хватит продуктов на годы. Может… Может, вы согласитесь остаться там?

Глаза Хейвуда загорелись, когда она принялась описывать убежище. Но поняв, что сама Иоланта туда не пойдет, он лишь покачал головой.

– Я тренировалась для этого, – старалась его убедить Иола. – А вы нет.

Хейвуд протянул ей очередное печенье.

– Не совсем так. После того, как леди Калиста обратилась ко мне за помощью, и до того, как мои воспоминания заблокировали, я тщательно изучал самые смертоносные из древних заклятий.

Иоланта вытаращила глаза. Учитель всегда занимался архивной магией, что подразумевало сохранение различных вышедших из моды магических практик. И если в основном чары устаревали из-за появления новых заклинаний получше, полегче и побыстрее, многие опаснейшие наговоры и проклятия отвергали из-за того, что они подпитывались за счет самопожертвования, а это ныне считалось неприемлемым.

– Кроме того, моя дорогая, ты полагаешь, что мною движет альтруизм. Мало что может быть так далеко от истины. Мной движет исключительно эгоизм – я иду с тобой потому, что не представляю себе жизнь без тебя. И поскольку ты не в силах гарантировать, что вернешься, то не сможешь меня переубедить.

Иола прикусила губу и покачала головой. Но не успела она что-то сказать, как появился мужчина с палочкой в руках. Он был ровесником учителя Хейвуда, слегка полноват, но двигался очень легко.

Иоланта уже видела его прежде, как и он ее, только тогда она была не в человеческом обличии.

– Мастер Далберт, – сказала Иола. – Рада наконец-то вас встретить.

Глава 15

Титу казалось, будто он падает, и дно пропасти приближается слишком быстро.

– Нет! – Его голос прозвучал хрипло, почти неслышно. – Нет.

Она должна была остаться позади. В безопасности.

Стоило догадаться, увидев Небесную башню у луга рядом с замком Спящей красавицы, что Горнило было открыто не четверть часа назад, а уже много часов как. А Далберт знал и ничего не сказал.

– Нет? – Фэрфакс сузила глаза, безжалостные, как у Хельгиры. – Тогда, полагаю, мне следует отправить вас в темницу. Это самое гостеприимное место для магов, говорящих слово «нет».

И она же так и сделает. С нее станется запереть его в недрах Черного Бастиона, а самой рвануть навстречу гибели.

Тит покачал головой:

– Прошу вас пересмотреть решение, моя госпожа. Пожалуйста!

«Прошу, останься здесь, прошу, не иди дальше! Прошу, не дай мне увидеть твою гибель!»

Окружающие его спутники встали, когда она приказала им подняться. Тит же оставался стоять на коленях.

– Вставай, или отправишься в темницу, – тихо и холодно произнесла Фэрфакс.

Тит снизу вверх взирал на ее безжалостные черты, а щеки еще горели после ударов ее ладони.

– Пожалуйста, умоляю вас.

Казалось, выражение ее лица чуть смягчилось. Сердце Тита подпрыгнуло в груди – в прошлый раз, когда они были вместе в Черном Бастионе, Фэрфакс смотрела на него в точности так же, одновременно яростно и нежно. И так началось самое счастливое время его жизни.

– Завяжите им глаза, – приказала она.

Солдаты занялись Титом и остальными, кого он привел за собой. Полоска черной материи легла на глаза так, что сдвинуть он ее не мог.

– Нет! – в панике закричал Тит, когда кто-то поднял его на ноги и потащил вперед. – Вы не отправите меня в темницу!

– Тогда заткнись и шагай, – раздался грубый ответ Лжехельгиры где-то сзади.

Отовсюду доносились звуки шагов. Тит не мог сказать, шли ли рядом Кашкари или Амара, но где-то чуть правее изредка похныкивала Арамия. Их провели по коридору, потом по другому, вверх по лестнице, в сторону опочивальни Хельгиры, где молитвенный альков на деле являлся порталом.

Что он мог сделать? Стражники подталкивали Тита в спину, и когда он шел слишком медленно, то чувствовал холодное прикосновение острых наверший их копий – копий, которые могут преследовать беглеца целую версту.

Внезапно процессия остановилась.

– Я передумала по поводу девушки в зеленой мантии, – сказала Фэрфакс. – В пятидесяти верстах отсюда на юго-юго-западе стоит пустой замок, окруженный ежевичными кустами и охраняемый драконами. Отнесите ее на луг к западу от замка и оставьте там.

– Пожалуйста, прошу, не надо! – закричала Арамия. – Моя – и твоя – мама никогда не покинет Инквизиторий, если Лиходей не падет.

Значит, догадалась, что перед ними не Хельгира, а Фэрфакс.

– И как это должно касаться меня? – решительно парировала Фэрфакс.

– Все, что она когда-либо делала, было лишь для твоего спасения.

– Все, что она когда-либо делала или еще сделает, было лишь ради ее собственного блага. И чем быстрее ты это осознаешь, тем быстрее прекратишь искать ей оправдания.

Арамия всхлипнула.

– Я знаю, что ты не думаешь о ней, как о своей матери, но мне она мама и всегда была со мной добра. Пожалуйста, позволь мне помочь ей… и тебе. Я намного полезнее, чем выгляжу.

– Если позволите, – вклинился в разговор Кашкари. – Луг рядом с замком Спящей красавицы сейчас что-то вроде зоны боевых действий. Рядом летает Небесная башня, и солдаты моей госпожи могут столкнуться с трудностями по дороге туда.

Тит почти увидел, как сжались губы Фэрфакс.

– Мы все собираемся умереть, мисс Тиберий, каждый из нас. Если вы жаждете умереть за леди Калисту, это ваш выбор. Но в тот же миг, как вы станете нам помехой, вас тут же предоставят самой себе.

Открылась и закрылась дверь – судя по звуку, Фэрфакс вошла в какое-то помещение. Затем дверь снова открылась. Тита подтолкнули вперед. Он все пытался подобрать заклинание, чтобы избавиться от повязки, но отдельные древние чары не имеют современных аналогов.

Несколько секунд спустя пленникам вернули зрение. Тит узнал обстановку в опочивальне Хельгиры. Хейвуд, прислушиваясь, дежурил рядом с дверью. Фэрфакс стояла на другой стороне комнаты, уже без парика и белого платья, в простой голубой мантии и брюках. Ее короткие волосы все еще были спутаны после парика.

– Ничего не трогайте, – велела она своим обычным голосом. – Мы в копии Горнила в Атлантиде. И я запечатала портал.

У Тита заледенела кровь. Он-то думал, что Фэрфакс просто доставит их к опочивальне Хельгиры. Но нет, она уже провела спутников сквозь портал.

«Почему? Почему ты не позволила мне тебя спасти?»

– Так это действительно ты, – произнес Кашкари, слегка качая головой.

Она кивнула:

– Вам также следует знать, что хозяйка крепости в этой копии Горнила выглядит иначе, чем я. К счастью, мне удалось ее убедить, что я посланник ее возлюбленного Румиса, и что тот в беде. Так что Хельгира временно отсутствует. Нам лучше покинуть Черный Бастион, пока она не вернулась.

– Но… – начал было Кашкари.

– Мисс Тиберий, будьте любезны, составьте компанию моему опекуну на несколько минут.

Арамия посмотрела на Фэрфакс, потом на Тита. Он кивнул. Арамия нехотя повиновалась и пошаркала к Хейвуду.

Когда она покинула их группу, Фэрфакс очертила звуконепроницаемый круг.

– Лиходей не добьется успеха, принеся меня в жертву.

– Что ты имеешь в виду? – напряженно спросила Амара.

– Чародей, который умирает от жертвенной магии, выглядит совсем иначе, чем тот чистенький, легко узнаваемый труп, что видел Кашкари.

Тита охватило облегчение. Но то, что Фэрфакс не умрет от жертвенной магии, совсем не значит, что она выживет. Отправившись с ними, она все равно умрет.

– Мой опекун понял это, но не сказал вам. – Фэрфакс вздрогнула. – Так или иначе, я здесь.

– И все это время ты была в Горниле, ждала нас? – уточнил Кашкари.

– И расчищала вам путь. Принца все еще украшает шрам, который он получил здесь в прошлый раз.

– Но почему ждала до этого момента и не показывалась? – спросила Амара. – Почему не встретила нас в убежище?

Фэрфакс посмотрела на Тита:

– Потому что его высочество сделал бы все, лишь бы снова оставить меня в безопасности – для него не имеет никакого значения, что я не умру от жертвенной магии. Я не права, ваше высочество?

Тит промолчал. Разумеется, она права. Он готов отказаться от собственной жизни, но никогда не поставит на кон ее. По доброй воле – никогда.

Тит столь же эгоистично берег ее, как его дед – собственный трон.

– Ну хорошо. Лично я рада, что ты здесь, – заявила Амара. – Но как нам быть с этой девчонкой? Я ей совсем не доверяю, да и никто из вас тоже.

– К сожалению, Черный Бастион не то место, где можно оставить даже испытанного в боях воина, а бросить здесь ту, что всю жизнь провела без тревог и хлопот… К тому же, когда Горнило используется в качестве портала, вход и выход возможен только с луга около замка Спящей красавицы. Отправим ее туда.

– Луг – не всегда безопасное место, – впервые подал голос Тит. – Чем дольше Горнило используют в качестве портала, тем оно опаснее и непредсказуемее. Как долго вы были в той копии?

– Мы оказались в Черном Бастионе часа за два до вашего прибытия, – неохотно ответила Фэрфакс, будто все еще не желая с ним говорить.

– Значит, к тому моменту, как я попал на луг с увязавшейся за мной мисс Тиберий, Горнило было открыто где-то часа три. И на лугу царил сущий хаос.

– Удостоверимся, что она скажет пароль.

– Но как только Арамия выйдет из Горнила, то попадет в лапы атлантов, – напомнил Кашкари. – Ее тут же арестуют и допросят. И вскоре Лиходей будет знать, что мы уже внутри Атлантиды.

– В данный момент учитель Хейвуд подавляет ее память за последние двадцать четыре часа. После этого она будет без сознания, что даст нам время добраться до луга. Там мы посидим с ней, пока Арамия не начнет приходить в себя, и оставим ей записку, прежде чем уйти. Таким образом, даже если она прямо из Горнила попадет в лапы Лиходея, то будет не в состоянии ему что-либо рассказать.

– Как твой опекун сможет этого достичь? – спросил Кашкари. – Тут нужна точная магия памяти, а для нее крайне важен контакт. Как Хейвуд смог бы накопить достаточно часов прямого физического контакта?