Текст книги "Незыблемые выси (ЛП)"

Автор книги: Шерри Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Консерватория предоставляет жилье для преподавателей. Небольшие домики, стоящие в ряд. Перед каждым из них едва хватает места для клочка травы и розовых кустов. С заднего двора вид красивый, но для садоводства склон слишком крутой. Однако за библиотекой факультета разбит сад, открытый только для профессоров и их семей, и там есть фонтан. Когда учителю Хейвуду надо было поработать в библиотеке, я читала в углу сада. И иногда плескалась водой из фонтана, так что посетителям в библиотеке казалось, будто снаружи пошел дождь.

– Я всегда знал, что ты испорченная девчонка.

– О да, до мозга костей.

Они минуту помолчали. Затем Тит повернул Иоланту к себе и нежно поцеловал.

– Хотел бы я, чтобы эта ночь длилась вечно.

– Секунда благодати остается в вечности, – процитировала она ангельский закон.

Он обхватил ее лицо:

– Для меня ты – благодать.

Сердце сжалось.

– Почему ты говоришь так, будто мы вместе последний час?

– В наш последний час вместе я не смогу рассказать тебе, что ты – лучшее, что со мной случилось.

Возвращаться в действительность не хотелось, но та уже стояла за окном и стучала в стекло.

– Ладно. Хотела придержать это до самого конца, но… Я ни о чем не жалею. Ни о чем.

Тит заглянул Иоланте в глаза:

– Правда?

– Ну, не считая дождя из сердец и кроликов. Хотела бы я на это посмотреть.

Он задумался на секунду, затем встал и, обмотавшись простыней, вышел из комнаты. А вернулся с двумя снежно-белыми шарами. Стоило их открыть, и оттуда посыпались сердечки и кролики.

Иоланта смеялась, пока не начала задыхаться, а на глазах не выступили слезы. Она снова крепко обняла Тита.

– Теперь я точно ни о чем не жалею. Совсем.

* * *

Воспоминание вернулось, как всегда, с наскоку.

Тит не закричал. Не разбил мебель. Не рухнул, рыдая, на пол.

Он лежал совершенно неподвижно, прислушиваясь к тихому дыханию спящей Фэрфакс, и беззвучно плакал.

«Я люблю тебя. Я буду любить тебя до конца времен».

Глава 9

Из-под двери пробивалась полоска света.

Тит постучал, раздались тихие поспешные шаги, и дверь отворилась. Кашкари совершенно не удивился его приходу, хоть и стиснул зубы – все же не каждый день властитель Державы является к другу с покрасневшими от слез глазами. Он пропустил Тита в комнату, закрыл дверь и очертил звуконепроницаемый круг.

Обстановка оказалась скудной. Кашкари предложил Титу сесть на единственный стул, а сам устроился на краю кровати.

– Ты хоть немного отдохнул? – спросил Тит.

Собственный голос звучал странно, будто связки сорваны.

Кашкари покачал головой. Он выглядел изнуренным: измученное бессонницей тело требовало отдыха, но мозг не успокаивался.

– Я пытался уснуть, но не смог, поэтому писал письма.

Одно готовое и уже запечатанное в конверт лежало на столе.

– Собираешься его послать почтой ее величества?

– Британская почта весьма надежна.

Охват и надежность почтовой службы королевства, как правило, примерно равны его могуществу.

Кашкари поднялся и подбросил угля в камин.

– А ты как? Похоже, так ничего и не сказал Фэйрфакс, иначе она пришла бы ко мне сама.

Вместо этого она крепко уснула, в благословенном неведении.

– Нет, я не смог ей сказать. Я такой же трус, как и ты, – признался Тит.

Кашкари горько усмехнулся:

– Ненавижу эти способности, ненавижу.

Тит запахнул воротник камзола. Маленькая комната была прекрасно прогрета, но ему снова стало холодно.

– Моя мать была предсказательницей и тоже ненавидела свой талант.

Кашкари потянулся к кочерге, чтобы поворошить угли в камине, но от этих слов замер и медленно повернулся.

– Во время нашего предыдущего разговора ты упомянул о давно предсказанной смерти. Ее предрекла твоя мать?

– Да.

Он тревожно округлил глаза:

– Защити меня Фортуна. Чью смерть? Твою?

Тит устало кивнул, ему было уже все равно.

Кашкари вцепился в каминную полку.

– Мне очень жаль. Очень, очень жаль.

– Мама тоже не сумела сказать мне этого напрямую, – вздохнул Тит. – Позволила дневнику решать, когда открыть правду.

– Вот почему ты говорил, что тому, кто мне приснился, уже предсказана смерть?

– Мы с Фэрфакс подозревали, что тебе приснился я, тем самым подтверждая видение моей матери. Никогда и в миллион лет я не догадался бы… – Тит не смог закончить фразу. – С моей смертью Алект возьмет бразды правления в свои руки, что, конечно, не радует, но в таком случае события будут ухудшаться постепенно. В то время как… ты ведь пытался меня предупредить, что круги по воде от случившегося с Фэрфакс разойдутся далеко, верно?

Если она попадет в лапы Лиходея, последствия будут ужасны.

Кашкари наконец взял кочергу и поворошил угли:

– В западных магических королевствах верят, что не стоит пытаться изменить предсказанное. Но, как я сказал Фэрфакс, мы, дети востока, не столь суровы в отношении потока времени. Для нас мой вчерашний сон – лишь сигнал, предупреждение свыше.

– О чем?

– О самом событии. Фэрфакс нельзя появляться в Атлантиде.

Тит облокотился на стол и уперся лбом в руку:

– Полагаешь, у нас есть шанс без нее?

Видение, в котором два молодых мага подбираются к дворцу главнокомандующего… может, принцесса Ариадна имела в виду Тита и Кашкари? Во имя Фортуны, предсказание открылось сразу после того, как индиец признался, что он не только маг, но и враг Лиходея. И читая дневник в тот день, Тит хотел точно знать, не видела ли мать что-то о Кашкари.

– У нас нет способностей Фэрфакс, но и рискуем мы не так сильно. Если провалимся, станет на двух покойных магов больше.

В видении принцессы эти двое юношей достигли внешнего охранного кольца дворца главнокомандующего. Они были далеки от крипты Лиходея, как улитка из Исландии от вершины Эвереста, но ближе уже много лет никто не подбирался.

– Возможно, видение твоей матери тоже было своего рода предупреждением, – предположил Кашкари.

– Что? Я тоже не должен отправляться в Атлантиду?

Разве не ужасно, насколько Титу хотелось, чтобы друг оказался прав?

– Может, не сейчас, а в другое время.

– Ты забываешь, что мне нельзя просто скрываться, иначе мой трон займет регент.

– Но ты же сам сказал, что в таком случае вред будет нарастать постепенно.

Тит вздохнул:

– В сравнении с катастрофой, что нас ждет, если Фэрфакс попадет в лапы Лиходея, все остальное не так и страшно.

– Тогда подумай об этом.

Тит сдавил переносицу двумя пальцами, голова пульсировала от боли.

– Мама видела двух юных магов, подобравшихся к внешнему кольцу дворца главнокомандующего. Мы и это должны отбросить?

Теперь уже Кашкари прижался лбом к каминной полке:

– Куда ни кинь – всюду клин.

Опустошенный, Тит поднялся:

– Debattuimur omni modo.

– Полностью согласен.

Он достал бутылочку из кармана:

– Я принес тебе снотворного. Приняв две пилюли, я спокойно сплю часа четыре, у тебя может быть по-другому.

– Они повлияют на мою способность видеть сны?

– Не должны.

– Тогда с радостью приму. Спасибо.

Двадцать минут спустя Тит на ковре-самолете вернулся к маяку. Фэрфакс все еще спала. Он проглотил порцию снотворного, лег и обнял ее.

Фэрфакс тихонько вздохнула, не просыпаясь.

Тит прижался головой к ее плечу. Пока Кашкари говорил, было легко признать пророческие сны всего лишь предупреждениями, но в тишине и темноте уверенность в нерушимости предсказаний, которую он испытывал всю жизнь, опять окрепла.

Истинные провидцы никогда не ошибаются. Иногда, по мнению матери Тита, они неправильно толкуют смысл своих видений. Но она сама пока еще ни разу не оступилась в описании будущего. Да и не было причины считать, что Кашкари склонен к таким ошибкам.

Если точно знаешь результат и попытаешься его не допустить… В голове проносились мириады красочных образов того, что может пойти не так – и Фэрфакс все равно умрет.

К счастью, снотворное наконец подействовало, и Тит уснул.

Летний день. Чистое голубое небо с облаками белыми и пушистыми, точно весенние барашки. Бескрайнее море людей. Мужчины в блестящих цилиндрах, дамы в соломенных шляпках с развевающимися светлыми лентами. Юноши в жилетах в черно-белую полоску и шляпах, украшенных, словно корзинки цветочницы, ждут на берегу, готовые спустить лодки на воду.

Четвертое июня.

– Защити меня Фортуна, – простонал Тит. – Только не снова этот цирк.

– О, прекрати, – весело воскликнула Фэрфакс, ткнув его в плечо. – В глубине души ты его обожаешь. И с нетерпением возвращаешься каждый год.

– Неправда. В глубине души я его едва терплю и благодарен, что такое случается лишь раз в год.

– Как бы то ни было, ты всегда веселишься, так что избавь меня… Погоди, вот и Купер. В таком случае продолжай жаловаться напоказ, но добавь величественности. Ты же знаешь, Купер живет только ради твоих речей о недостойности всех и вся.

В самом деле, вот он, Купер, с теми же вытаращенными глазами и страстным лицом, разве что обзавелся внушительным брюшком. Штаны, не рассчитанные на дополнительные объемы, теперь стали чуть коротки.

Тит резко открыл глаза и озадаченно уставился на пустой, незнакомый потолок. Безликая тусклая комната: белые стены, стол, столик для умывания и кровать с комодом.

И только заметив, что не один в постели, Тит вспомнил обо всем случившемся прошлой ночью.

– Доброе утро, – улыбаясь, поздоровалась Фэрфакс.

Лишь четверть шестого, а она уже оделась. Сидела, опершись на пару подушек и с книгой на коленях.

– Как себя чувствует ваше высочество после самой замечательной ночи в жизни?

Впервые ему захотелось обладать способностями Кашкари. Чтобы сон сбылся, чтобы их жизни не закончились в Атлантиде и наступило то прекрасное будущее, в котором Купер, сейчас такой же стройный, как Тит, отрастит себе живот на вкусной пище и в довольстве.

Тит сел. Сердце стало тяжелее фундамента маяка.

– Мне надо кое-что тебе рассказать.

Фэрфакс перевернула страницу книги. Запоздало он узнал материнский дневник – как обычно пустой.

– Так я и думала. Выкладывай.

Тит провел рукой по волосам:

– Погоди минутку.

Он не привык встречать наступление дня, тем более такого, во фланелевой пижаме. Чмокнув Фэрфакс в щечку, Тит вышел и вернулся одетым, при галстуке и запонках.

– Новость настолько ужасна? – оглядев его, спросила Фэрфакс.

В его отсутствие она застелила постель и теперь сидела на стеганом покрывале, так и не закрыв пустой дневник принцессы Ариадны. Тит попытался взять себя в руки. Но как выразить подобное, даже имея в запасе сотню лет и высоченную стопку словарей?

Фэрфакс ждала и переворачивала пустые страницы, одну за другой.

– О сне Кашкари… только помни, он не считает будущее жестко предопределенным.

Продолжая листать дневник, она подняла глаза.

И вдруг на бумаге проступил знакомый аккуратный почерк.

– Дневник!

Фэрфакс с удивлением уставилась на страницу.

– Давай сначала прочтем.

«Пожалуйста».

Она кивнула. Тит сел рядом, обнял ее за плечи и поцеловал в висок.

«31 августа 1013 державного года.

Самый фантастический день.

Я ускользнула с середины «Тита III», сбежала от фрейлин и поспешила в «Универмаг тонких наук и редкостей», магазин Константиноса. Едва я вошла, видение повторилось в седьмой раз, чего раньше не случалось.

Только теперь я ясно разглядела приметное кольцо на руке, водившей пером.

Когда же образы угасли, в шоке подняла собственную ладонь. Кольцо на правом указательном пальце идентично тому, что выковали для Гесперии Величественной. Другого такого нет во всех магических королевствах.

Эта женщина – я.

Я рассмеялась. Вот так так».

– Мы уже это читали? – спросила Фэрфакс.

Тит тоже узнал запись из дневника, судьбоносную, которую они прочли вместе в ночь его допроса шесть месяцев назад. Непонятно отчего, но волосы на затылке вдруг зашевелились.

«Однажды в своем видении я рассказала отцу, что некая атлантийская девушка станет самой влиятельной персоной в Державе. Потом, встретив эту девушку наяву, повторила ему то, что говорила в видении. Ведь никто не может намеренно изменить предвиденное. Отцу ужасно не понравилась возможность, что однажды он, прямой потомок Тита Великого, перестанет быть абсолютным властителем королевства.

Но на сей раз я никого не обижу.

Я нашла книгу, дотащила ее до стола, взяла с подставки перо и испортила энциклопедию, как делала это в видении».

Мать Тита написала на полях книги:

«Как бы вы ни испортили эликсир света, его всегда можно восстановить ударом молнии».

И почти семнадцать лет спустя именно эти строчки заставили Фэрфакс вызвать свою первую молнию.

Ту, что изменила все.

«И лишь закончив, вспомнила о настольном календаре. В видении на нем всегда двадцать пятое августа. Но сегодня тридцать первое. Я посмотрела на календарь: двадцать пятое августа! Устройство не работает уже неделю.

Меня нечасто радует собственная правота – способность видеть проблески будущего расстраивает и заставляет волосы вставать дыбом. Но в этот момент я дрожала от возбуждения.

Повинуясь импульсу, я снова открыла книгу, дошла до раздела просветляющих средств и вырвала последние три страницы. Рецепты, данные здесь, полны ошибок. Не хотелось, чтобы какой-нибудь бедный ученик от них пострадал».

Страница закончилась, как и описание видения, о котором они уже читали в прошлый раз. Но теперь на обороте появилось продолжение.

«– Ужасная книга, не правда ли? – раздался голос.

Я вздрогнула. Молодой человек, примерно моего возраста. Очень красивый, с добрыми улыбающимися глазами.

– Я… я ее куплю, – пробурчала я в ужасе.

Почему я ничего не предвидела?

– Еще более тяжкое преступление. Я не могу вам этого позволить.

Я невольно улыбнулась:

– Вас учили по этой книге?

– Нам пришлось поклоняться ей, словно Откровению богов.

Наверное, я вытаращила глаза. Он рассмеялся:

– Шучу, до такого абсурда не доходило, но эту книгу слишком переоценивают. Она годится, лишь чтобы подпирать расшатанный стул.

– Все равно, я ее испортила и должна заплатить.

– Значит, купите несколько полезных книг, чтобы возместить ущерб хозяину лавки.

Внезапно осененная, я спросила:

– Может, вы мне что-нибудь посоветуете?

Он посоветовал. Мы замечательно провели полчаса, бродя по проходам. Слишком быстро мои карманные часы завибрировали, напоминая, что пора вернуться в театр. Новый знакомый помог мне донести книги на прилавок. И только там я поняла, что не взяла с собой денег. Наследнице трона не пристало задумываться о подобном.

– Не волнуйтесь, я куплю эти книги для вас, если угостите меня чашкой чая и куском яблочного пирога в «Палочке и Иве».

Завтра мне придется весь день провести с отцом и советниками. Мы договорились на послезавтра, в три часа пополудни, и сменили место встречи с забитого кафе на живописный и безлюдный участок на южном побережье Деламера.

Не могу поверить, что согласилась, и с нетерпением жду нашей встречи».

«2 сентября 1013 державного года.

Я опоздала на свидание почти на полчаса, но он дождался. И даже принес яблочный пирог из «Палочки и Ивы».

Я замечательно провела время».

«4 сентября 1013 державного года.

Он спросил, не будет ли отец против моих встреч с таким как он.

Отца наверняка хватит удар. Но я уже влюблена.

– Все в порядке. Мы найдем способ, – заверила я».

«9 декабря 1013 державного года.

Мы так счастливы, что я боюсь об этом писать».

«10 декабря 1013 державного года.

Нужно было послушаться собственного совета. Зачем я вообще говорила о нашем счастье?»

«17 декабря 1013 державного года.

Прошла неделя. Я не в силах ни записать видение, ни рассказать ему об этом. Я так его люблю и столь же сильно опасаюсь будущего».

«29 января 1014 державного года.

Видение сбылось. Ничего не чувствую от потрясения и горя. Не ожидала, что это случится так скоро».

«22 февраля 1014 державного года.

У меня будет ребенок. Я вне себя от восторга, холодею от страха и не знаю, что делать».

Тит вздрогнул. Что бы он ни искал в дневнике, такого точно не ожидал.

– Твой отец, – прошептала Фэрфакс.

– Мой отец. – Сердце екнуло.

В дверь маяка забарабанили. Они оба вскочили, но снаружи еще не рассвело, так что это явно не смотритель, пришедший выключить оборудование и проверить уровень масла в топливном баке.

– Это Кашкари. Открой.

– Сначала проверю.

Тит перескочил на верхний этаж и выглянул в окно. Это и правда Кашкари, и не один, а с Горацио Хейвудом и…

Тит прищурился, дабы убедиться, что ему не померещилось. Но рядом с мужчинами, укутанная в теплое пальто, действительно стояла женщина-мечта Кашкари.

Амара.

Глава 10

– Богиня Дурга, какая неожиданность, – сдержанно, даже с прохладцей поздоровался Тит.

И ощутил на себе раздраженный взгляд Фэрфакс. Ну и что, что Амара когда-то всерьез рассматривала возможность убить ее, лишь бы не отдавать Лиходею. Неужели Тит всегда будет на это злиться?

Да. Он не сможет простить Амаре тот замысел и всегда будет ждать от нее подвоха.

– Для меня это тоже неожиданно, ваше высочество, – ответила Амара.

– Заходите все, – пригласила Фэрфакс.

И взглядом приказала Титу уйти с дороги. Он неохотно подчинился.

В лаборатории было слишком мало места, поэтому она провела союзников в гостиную маяка. Тит остался установить маскирующие чары. Не хотелось бы, чтобы им помешал занятый утренним обходом смотритель.

Зайдя в гостиную, Тит заметил, что Фэрфакс уже разожгла огонь в камине, поставила чайник и вытащила тарелку печенья. Хейвуд при его появлении тут же встал и поклонился, но Тит жестом попросил его сесть, и учитель, слегка покраснев, повиновался.

Если бы не внезапный визит Амары, Тит бы вернулся в гостиницу и притворился, будто провел ночь там. Но теперь Хейвуд, должно быть, понял, что он спал здесь.

И никто не спросил, не помешают ли разговору мифические «путешественники», якобы остановившиеся на маяке.

Фэрфакс села рядом с опекуном и взяла его за руку.

– Позвольте поздравить вас с бракосочетанием, Богиня Дурга. – А заметив удивление Тита, добавила: – Простите, мы забыли вам сообщить, ваше высочество, слишком много всего случилось.

– Мои поздравления, – резко произнес он.

– Благодарю, – сказала Амара. – Мы считали, что вот разберемся с Лиходеем и займемся свадьбой и праздником. Но тут осознали, что ждать не стоит.

Фэрфакс передала гостям тарелку печенья.

– Полагаю, не здесь вам хотелось провести медовый месяц. И как вы так быстро сюда добрались?

– Мохандас, вероятно, рассказал вам, что одна из наших искусственных баз оснащена сухим доком, откуда можно отплыть в Средиземное море. Меня доставили на побережье Андалузии, а остальной путь я пролетела.

Ковры-самолеты, несмотря на все свои чудесные качества, не могли путешествовать на большие расстояния над водой. На пути из Испании в Британию лежал лишь достаточно узкий Английский канал, который хороший ковер успевал пересечь прежде, чем потеряет высоту.

– Вот почему я не наслаждаюсь обществом супруга… – Амара глубоко вздохнула. – Мои родители покинули королевство Калахари много лет назад. Я была совсем маленькой, и не помню их. Прошлой ночью бронированные колесницы навестили поселение, в котором мы когда-то жили.

Тит сжал руку в кулак: подобные визиты ничем хорошим не заканчивались.

– Там было двести тысяч человек. Мне сказали, что по меньшей мере половина из них мертвы. Еще четверть протянет не больше пары дней, а выжившие до конца дней будут страдать слепотой, повреждениями внутренних органов и застоями жидкости в легких.

Повисшее молчание нарушал лишь треск огня в камине и звук закипающей воды в чайнике.

– Вы считаете, что это нападение – месть лично вам за предоставленную нам помощь? – спросил Тит.

Амара покачала головой:

– Если бы так. Старейшины поселения после получили сообщение: «Ждите подобного в Деламере через семь дней, если только…»

– Если что? – шепотом спросила Фэйрфакс.

– Больше там ничего не было. Только «если».

Если только ее не отдадут Лиходею.

Чайник засвистел. В комнате сгустились тени, будто что-то огромное нависло над ними.

– Думаете, это не блеф? – Тит услышал себя словно со стороны.

– Атлантида никогда не выставляла пустых ультиматумов. И такой точный срок… даже Атлантиде нужно несколько дней, чтобы раздобыть достаточно смертельного дождя для огромного города.

– Что… что нам делать? – робко спросил Хейвуд.

Тита раздирали противоречия. С одной стороны он отвечал за благополучие своих подданных и не мог допустить гибель сотен тысяч невинных. С другой – он никогда добровольно не расстанется с Фэйрфакс, никогда не отдаст ее Лиходею.

Помоги им Фортуна. Неужели это увидел Кашкари в пророческом сне?

Будто услышав мысли Тита, индиец подал голос:

– Может, именно об этом мой сон?

Они с ужасом переглянулись.

Фэрфакс встала и сняла чайник с огня. В комнате повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь плеском бьющихся о скалы волн.

А потом Фэрфакс задала вопрос, которого Тит так опасался:

– А что тебе снилось, Кашкари?

* * *

Избегая взгляда Иоланты, индиец повернулся к Титу – побелевшему, застывшему будто каменная статуя.

По спине пополз холодок тревоги.

– Отвечай, – потребовала Иола.

Прошло еще одно бесконечное мгновение. Тит ухватился за спинку кресла и наконец посмотрел на нее:

– Ему приснилась твоя смерть.

– Нет! Нет!

То кричала не Иола, а бледный, потрясенный учитель Хейвуд, что уже успел вскочить на ноги.

Иоланта посмотрела на чайник в руке. Осталось лишь вылить кипяток в заварник, что она и сделала – и только потом вспомнила, что забыла положить туда чай. Повесив чайник обратно на крючок над очагом, она отложила полотенце, которым придерживала горячую ручку, и взяла коробку с листьями.

– Разве ты не слышала, что сказал его высочество? – немного визгливо выпалил учитель Хейвуд.

– Слышала.

Но пока еще не осознала.

Иоланта отсчитала пять ложек заварки, по одной для каждого присутствующего, затем убрала коробку.

– Вечно забываю сперва подогреть заварник. У его высочества получается намного лучше.

– Иола, – позвал учитель.

Она приблизилась, усадила его на удобную кушетку и устроилась рядом.

– Это еще не конец света.

И она не рассыплется, по крайней мере, пока шок не пройдет.

– Что именно ты увидел, Кашкари? Я хочу знать все.

На мгновение Кашкари зажмурился.

– Я летел на виверне и внимательно смотрел вперед. Было темно, и в тусклом свете звезд виднелся неровный и унылый пейзаж. А затем появился луч света, и он становился все ярче и ближе с каждым взмахом крыльев виверны. Внезапно я, как иногда бывает, перенесся в другое место и оказался на большой летящей террасе или платформе. Внизу лежала залитая светом долина, окруженная зубчатым ограждением. Там были оборонительные укрепления, а в небе кружили десятки виверн.

– Дворец главнокомандующего, – прошептала Иоланта.

Теперь она вспомнила, что Кашкари расспрашивал ее об этом дворце. Он пытался понять все подробности сна, чтобы правильно его истолковать.

– Да, полагаю, что так. Потом сон снова перенес меня вперед во времени, и я бежал по разбитой каменной кладке. Но даже при всех повреждениях я различил мозаику под ногами – огромное изображение атлантийского водоворота. И… у колонны лежало твое тело. Его высочество уже стоял рядом и держал тебя за запястье. При моем приближении он посмотрел на меня и покачал головой.

Иоланта внимательно слушала – во всяком случае, ей так казалось. И мысленно видела описанное Кашкари намного подробнее, чем хотелось бы. Однако никак не могла поверить в реальность предсказания.

– Ты видел мое лицо?

Кашкари кивнул.

– Ты уверен?

Он снова кивнул.

– И я выглядела так же, как сейчас?

– Точно так же, только…

Сердце забилось чаще.

– Только что?..

– У тебя был порван рукав, а на левом предплечье виднелся золотой филигранный браслет с рубинами.

– Но я не ношу драгоценности, у меня их вообще нет. – Иола повернулась к Титу. – А у тебя есть такое украшение?

Она знала, что у учителя Хейвуда нет ничего подобного.

Тит покачал головой.

– Значит, это была не я. Я бы не приняла драгоценности ни у кого, кроме опекуна или его высочества.

Едва слова сорвались с уст, Иоланта поняла, сколь наивно и даже глупо они звучат. Именно так каждый дурак пытается избежать судьбы, цепляясь за деталь, которую можно отрицать. «Я бы никогда не пошла туда». «В жизни не стала бы это есть». «Почему меня ждет погибель на вершине горы, когда я и по лестнице почти не поднимаюсь?»

Будущее способно неожиданно меняться, и события, казавшиеся невозможными, в итоге все равно случаются, когда проходит достаточно времени и наступают подходящие условия.

Учитель Хейвуд взял ее дрожащую руку в свою. Иоланта не знала, чья трясется сильнее. Тит в другом углу комнаты едва держался на ногах. Амара рядом с Кашкари склонила голову, будто в молитве.

Только Кашкари подался вперед. Теперь, в подробностях поведав Иоланте свой сон, он снова стал сдержанным и решительным.

– Помни, что я тебе сказал, Фэрфакс, не обязательно воспринимать сны как нечто неизбежное, особенно подобные.

Однако все его видения сбывались. Иногда их неверно толковали, но все происходило именно так, как ему снилось.

– Как тогда нам рассматривать это видение? – спросил учитель Хейвуд натянуто, но не без надежды.

– Как я уже говорил принцу, нужно считать этот сон предупреждением: вместо того, чтобы сразу отправляться в Атлантиду, надо…

– Вы собрались в Атлантиду? – воскликнул Хейвуд.

Иоланта не сразу вспомнила, что он не знал об этой части ее плана.

– Простите, не было времени рассказать.

Учитель нахмурился. Лоб прорезали глубокие морщины, под глазами залегли тени.

– Но это безумие.

– Да, знаю, – прошептала она.

– Мы живем в безумные времена, – произнесла Амара после недолгого молчания. – В таких случаях нужны особые меры.

Смелое заявление, однако сказано оно было без малейшего намека на эмоции.

– Так и есть, и мы решили ударить в самое сердце владений Лиходея, в склеп, где хранится его истинное тело. – Кашкари налил всем чаю, о котором Иоланта уже позабыла. – Прошлой ночью я предложил принцу подождать более подходящего случая. Но новости, которые принесла моя невестка, опять меняют наши планы.

Тит поставил стул рядом с Иолантой, сел и подал ей чай. В его глазах отражалась лишь обреченность, прямо как вчера ночью, когда она втащила его в маяк. Следовало догадаться, что сон касался ее, а не его: Тит давно смирился со своей смертью, и только гибель Иолы могла настолько выбить его из колеи.

Она отставила блюдце и попыталась согреть руки о горячую чашку. Тит сделал то же самое, и так сжал свою, что удивительно, как не разбил.

– Мы должны отправиться к Лиходею, – продолжил Кашкари, – только теперь у нас жесткие временные рамки. И должны обойтись без Фэрфакс, если принять во внимание мое видение. Никто, отправляясь в Атлантиду, не ждет, что вернется живым. Но если погибнет Фэрфакс, то все, что мы сделали, будет напрасным.

Виски сдавила боль.

– Что же мне делать?

И кто спасет Тита?

– Спрячешься, лучше всего там, где нам не придет в голову тебя искать, если нас захватят атланты.

Иола покачала головой – это предложение противоречило всему, что ей рассказывали о предсказаниях.

– Мы рискуем. Если помешать исполнению пророчества, то в итоге все станет еще хуже. Так всегда происходит.

– Но что может быть хуже, чем если тебя принесут в жертву в крипте Лиходея? А я видел именно его склеп, тут никаких сомнений.

Учитель Хейвуд тихонько ахнул, но не произнес ни слова. Иоланта посмотрела на него, потом на Тита, который склонил голову и прерывисто дышал.

Она снова покачала головой. Мыслить ясно не получалось, но даже так видение Кашкари не имело смысла.

– Почему ни ты, ни его высочество не смогут проследить, чтобы я не досталась Атлантиде живой?

– Я поклялся на крови, что не причиню вреда ни тебе, ни принцу. Способен ли он на убийство, не знаю. К тому же, нас могут разделить уже по пути в Атлантиду.

Иоланта глотнула чаю. Горький. Она никогда не умела его готовить. Тит попробовал свой и поморщился. Затем вышел из комнаты и вернулся минуту спустя с тарелочкой, полной кусочков сахара. Два бросила себе Иола, остальное забрал Тит.

– Возможно, мы неправильно относимся к пророчеству, и моя смерть – еще не худший вариант будущего, а скорее необходимый шаг, который позволит вам обоим пробиться так далеко. Вы ведь находились в крипте Лиходея и были живы и здоровы. Ничто не помешает вам его прикончить.

Все молчали. Она глотнула чаю и удивилась перемене. Что бы ни добавили в куски сахара, помимо сладости появился замечательный привкус цитрусовых и костянок.

– Поверить не могу, что вы с таким пренебрежением относитесь к видению. Я предлагаю не мешать ему исполняться и не сомневаюсь в его подлинности. А вы… для вас оно будто обычная сплетня.

Снова повисла тишина.

– Мои верования отличаются от точки зрения Мохандаса, – сказала Амара. – Я понимаю его позицию: видение еще не стало явью, и любое наше решение повлияет на то, что случится. Однако моя бабушка со стороны отца, что переехала в Калахари из северного королевства, верила в нерушимость предсказаний. Пусть будущее в целом еще не написано, но никому не под силу от него отгородиться. Подобные события слишком важны, поэтому пытаться их остановить – все равно, что мухе встать на пути у бронированной колесницы. И все же я не могу найти доводов против предложения Мохандаса. Он признался, что солгал, будто видел, как ты добралась в Атлантиду сама и по своей воле. Поэтому я спрошу: а есть ли вообще пророчества, в которых ты попадаешь в Атлантиду?

– Нет, – пришлось признать Иоланте.

– Значит, никто и не пытается изменить предсказанное будущее.

Иоланта отставила пустую чашку. Что-то не сходилось. Что-то, что произнес или на что указал один из присутствующих магов. Но она не могла думать. И вообще ее стало сильно кренить влево.

Иола попыталась ухватиться за Тита – тщетно. Впрочем, принц успел обнять ее и удержать в вертикальном положении.

– Что случилось? – будто издалека донесся голос Кашкари.

– Иола? Что с тобой? Иола?

Все поплыло. Последнее, что она увидела: глаза Тита, из которых исчезли свет и надежда.

* * *

– Она в порядке, – сказал Тит, укладывая Фэрфакс. – Учитель Хейвуд, не могли бы вы принести одеяло из одной из спален?

Хейвуд выбежал и вернулся через несколько секунд, и Тит осторожно укутал любимую.

– Она придет в себя через два-три часа, если не раньше.

Больше ничего объяснить не пришлось. Он знал Фэрфакс: упрямая и преданная, она не обращала внимания на опасность. И никогда не позволила бы друзьям отправиться в Атлантиду одним.

Поэтому им придется ее покинуть.

– Простите, но мы не можем обсуждать наши планы в вашем присутствии, сэр, – обратился Тит к Хейвуду.

Тот кивнул, понимая, что, очнувшись, подопечная потребует ответа, куда отправились ее друзья.

– Разожгите камин, чтобы она не замерзла.

Когда Фэрфакс потеряла сознание, вызванный ею огонь потух. Нагревшиеся кирпичи в камине излучали жар.

Тит еще мгновение смотрел на свою самую преданную подругу, а затем с неохотой отправился в лабораторию в сопровождении Кашкари и Амары.