Текст книги "Незыблемые выси (ЛП)"
Автор книги: Шерри Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– Прекрасно. Продолжай в том же духе.
Феникс войны продолжал свое величественное шествие, а вокруг него носилось с полудюжины шаровых молний, не давая силам Атлантиды восстановить строй. После появления еще одной группы копий и веревок Тит отправил феникса к востоку.
– Думаю, можно с уверенностью сказать, что наши союзники неплохо знают атлантов, – объяснил он. – Они знали, что Атлантиду второй раз врасплох не застать, она подготовится на случай появления заговоренных копий.
– Поэтому они отправляли копья партиями, чтобы понять, с какой именно защитой придется иметь дело? – спросил Кашкари.
– Именно. Меня не удивит, если каждая партия прилетала под прямым углом к предыдущей по компасу, чтобы лучше прижать сеть к земле охотничьими веревками.
Кашкари задумчиво постукал пальцем по подбородку:
– Надо ли ожидать, что теперь копья и веревки будут прилетать понемногу – парами, тройками, – чтобы проверить, прижата ли сеть как следует?
Как по заказу, появилась пара заговоренных копий. Атланты закричали, поняв, что их сеть больше не может подниматься и ловить копья, а извивается на земле, зажатая охотничьими веревками.
Они с трудом поймали копья благодаря паре особенно проворных виверн, которых потом с копьями в когтях отослали подальше от колпака. Однако тяга в копьях была еще сильна – драконы натужно работали крыльями, словно летели против сильнейшего ветра.
– Велите дозорным с лучшим зрением следить за тем, что внизу, – попросил Тит Амару. – То единственное копье, которое нам нужно, я бы отправил поближе к земле. И скажите им, чтобы не подавали виду, когда его заметят.
– Будет сделано.
Она улетела, и Тит повернулся к Кашкари:
– Когда мы засечем это копье – оно будет нести заклинание на крови, чтобы заменить прикосновение человека, – Фэрфакс придется обеспечивать его безопасное продвижение. Можешь организовать что-нибудь, что отвлечет внимание Атлантиды?
– Это я обеспечу, – кивнул Кашкари.
Тит взял Фэрфакс за руку:
– А ты разнесешь в клочки все, что может помешать копью достигнуть купола.
– Слушаю и повинуюсь.
Он притянул ее для быстрого поцелуя:
– Хорошо. Отвечай так на все мои пожелания.
Она рассмеялась. Даже среди хаоса от этого звука становилось легче на сердце.
Вернулась Амара:
– Один из разведчиков доложил: что-то приближается с северо-востока.
Тит немедленно отправил феникс к юго-западу от колпака, чтобы на «что-то» падало как можно меньше света.
Они с Фэрфакс пролетели сквозь группу повстанцев и появились на другой стороне с головами, покрытыми куфиями. За ними Кашкари устроил представление: дюжина ковров плыла концом к концу, и несколько мятежников кувыркались в воздухе вдоль импровизированной сцены.
– Так и тянет пренебречь обязанностями и посмотреть, – сказала Фэрфакс, – а ведь на кону моя жизнь.
Они вдвоем заняли место пары разведчиков, изначально располагавшихся на северо-западном краю колпака, и оба применили заклинание угла зрения, чтобы с обращенным наверх лицом следить за песками внизу.
Почти в версте и низко-низко, у самых верхушек дюн, к ним двигалось заговоренное копье. Оно не то чтобы совсем ползло, но летело на относительно малой скорости. Тит тоже никуда не торопился, пока кто-то из наблюдателей не крикнул:
– Приближаются новые колесницы!
Однако опасность подстерегала и ближе: в их сторону на небольшой высоте летело несколько виверн, и всадники смотрели на землю.
Тит выругался. И повысил голос:
– Уважаемые друзья из Атлантиды, особенно те из вас, кто лично встречался с лордом главнокомандующим! Вас никогда не удивляло, почему он не стареет? Почему, напротив, временами кажется, что он за ночь помолодел на десяток лет? По самым скромным оценкам, ему должно быть больше семидесяти. Почему же он и на сорок не выглядит?
Наездники, словно позабыв о своем задании, резко повернули к куполу.
– Да потому, что он использует тело молодого человека – кого-то, кто очень похож на самого лорда, пока он не ринулся в пучину жертвенной магии. Его собственное тело никак нельзя показать народу, потому что оно лишено конечностей и, вероятно, еще и глаз и ушей – ими ему пришлось расплачиваться за силу жертв. Все время своего долгого правления он строго следит за тем, чтобы его портреты не публиковались. Официально это объясняется нежеланием потворствовать культу личности. Однако как удобно: если сообщество магов не знает, как выглядит Лиходей, оно не может задаться вопросом, почему исчезают похожие на него люди. Задумайтесь, когда вас в следующий раз попросят рискнуть ради него жизнью. Задумайтесь сейчас. Почему ему нужна моя подруга, юный маг стихий? Да потому, что могущественные стихийники, принесенные в жертву, лучше всего обновляют его жизненную силу. Вы этого хотите? Сражаться изо всех сил ради того, чтобы Лиходей мог творить противные ангелам мерзости?
Увы, не всех наездников речь отвлекла. Один из атлантов заорал во весь голос, что заговоренное копье летит у почвы всего в паре сотен сажен от колпака.
Вместо того чтобы напасть на зоркого врага, спускавшегося перехватить копье, Фэрфакс прибегла к куда более элегантной защите. Воспользовавшись своей властью над молниями, она создала электрическую трубу, сквозь которую копье могло лететь, не боясь нападения виверн.
Четверть версты. Восьмушка. Сотня аршин. Десяток шагов.
Сердце Тита колотилось где-то в горле.
Кончик копья ударил в колпак, и тот затрясся.
Ближайшая пара разведчиков радостно заорала и ринулась вперед – только для того, чтобы налететь на преграду, которая все так же была на месте.
Глава 3
– Разве колпак не должен был рассыпаться? – крикнула Фэрфакс.
Должен был, если Тит не ошибся и друзья воспользовались магией крови.
Ну конечно!
– Кровь. Нужно капнуть на колпак мою кровь!
Он нащупал складной нож и подлетел поближе.
Фэрфакс подоспела к куполу в тот же миг и тоже коснулась его рукой. Тит почувствовал биение у ладони, а потом – ничего, кроме воздуха. И немедленно прикрыл любимую щитом. Она сделала то же самое для него – и вовремя, потому что на них тут же посыпался град заклинаний со стороны атлантов на вивернах.
– Тебе следовало защищать себя, – отчитал ее Тит, когда они взлетели повыше. – Сколько раз повторять, не отвлекайся на меня.
– Да ну? Усомниться в том, что твоего щита будет достаточно? Кроме того, – Фэрфакс наклонилась и легонько постучала его кулаком по голове, – ты что, забыл, что Избранной не существует? Ты не менее важен, чем я – и что угодно еще.
– Не забыл. – Тит взял ее за запястье и поцеловал тыльную сторону ладони. – Я прошу не ради миссии, а ради себя.
Фэрфакс вздохнула:
– А что я буду делать без тебя?
На долю мгновения между ними повисла его предсказанная смерть – саван, знаменующий конец всего. Но в следующую секунду Фэрфакс развернулась и воздвигла стену огня.
Драконам обыкновенный огонь не страшен. Однако их наездники инстинктивно все же уворачивались. Тактически это был хороший ход с ее стороны, стратегически – не очень: атланты снова узнали, где она.
В любом случае, виверны отступили: слишком свежи были воспоминания о силе громовержицы.
– Никому не давайте уйти! – призывно прозвенел голос бригадира. – Подкрепление уже рядом!
Новые батальоны бронированных колесниц можно было разглядеть даже без усиления.
К Титу и Иоланте бесшумно подлетел Кашкари:
– Колесницы слишком высоко – на уровне, с которого они разбрызгивают дождь смерти.
– Союзники могут их сбить? Я бы с удовольствием призвала еще молний.
Кашкари мотнул головой:
– Амара уже спросила, и они ответили, что не могут так быстро уронить еще. Нам лучше отступить на базу.
– Но маски же защитят от яда, правда? – уточнила Фэрфакс, когда они добрались до крутого откоса на востоке.
Лагерь повстанцев был врезан в скалы, и единственным путем туда – во всяком случае, единственным известным Титу – оставалась вертикальная щель в кряже перед ними.
– Маски защитили бы от дождя первого поколения, но, по слухам, разрабатывалась более ядовитая версия.
Фэрфакс оглянулась через плечо:
– Посмотрите на виверн! Почему нас не преследуют?
Когда повстанцы устремились к скалам, батальон на драконах, снова собравшийся в более-менее ровный строй, казалось, решил просто понаблюдать.
– Действительно, почему? – нахмурившись, пробормотал Кашкари.
– Можем ли мы не спускаться вглубь базы? – спросил его Тит. – Очевидно, прямо сейчас улететь не получится, но, если уйдем внутрь и нас окружат, выбраться снова станет труднее.
Кашкари кивнул и опять подчинил их ковры своему. Оказавшись в расщелине, они не полетели зигзагами по узкому проходу, как в первый раз, а повернули в боковой туннель, которого сам Тит не увидел бы в непроглядной темноте, и через люк в полу поднялись в «наблюдательный пункт», как назвал его Кашкари.
Едва они соскочили с ковров, Тит крепко обнял Фэфракс. Все еще целую и невредимую. Они оба не пострадали. Нужно было ценить каждый такой момент, горячо благодаря ангелов за их милости.
– Как ты? Держишься?
Она отступила на шаг и внимательно его оглядела:
– Со мной все хорошо. А вот ты – кожа да кости. Ты вообще что-нибудь ел?
– Достаточно.
Большую часть времени Тит, вероятно, ел чуть меньше, чем следовало бы – пища отнимала время, нужное для всего остального. Труднее судить о тех днях, когда он питался только кубиками со вкусом затвердевшего воздуха. Сколько их надо съедать, чтобы нормально хватало?
Фэрфакс вздохнула, качая головой, потом повернулась к Кашкари:
– А как ты, приятель?
До Тита дошло, что Кашкари глядит на них, как на нечто желанное и недоступное. Он наверняка многое бы отдал, чтобы оказаться на их месте, иметь возможность любить открыто и без осложнений.
Тит не мог представить себе, каково это: всю жизнь любить девушку и встретить ее поздно, слишком поздно, когда она уже стала невестой брата.
– Я в порядке. – Кашкари отвернулся. – Давайте покажу, как открывать смотровые щели.
Они стояли близко к узким длинным прорезям и смотрели, как бронированные колесницы, темные, бесшумные, проносятся наверху. Наездники на вивернах приветственно подняли руки. Тит прищурился, но не смог разглядеть, разбрызгивают что-то или нет.
– И это все? – спросила Фэрфакс после минутного молчания.
– Все, что им нужно, – отозвался Тит. – Насколько я помню, дождь смерти очень концентрированный и в жидком виде не опасен, но стоит ему попасть на почву и испариться…
– Почему тогда не увели батальон виверн?
– Сами драконы от дождя смерти не страдают, а атланты обычно получают противоядия перед битвой.
Фэрфакс повернулась к Кашкари:
– Воздух снаружи не попадает сюда?
– Нет, и вообще на базу не попадает, если все входы закрыты.
– Как мы узнаем, что выйти уже безопасно?
– Наши товарищи в других наблюдательных пунктах будут брать пробы воздуха каждые полчаса и проверять на токсичность.
– То есть мы можем задержаться здесь надолго.
– Да.
– Тогда почему бы вам двоим не отдохнуть? Тебе наверняка не удалось выспаться из-за дальней дороги в такой короткий срок. А ты, – она на секунду положила ладонь Титу на локоть, – я знаю, ты почти не смыкал глаз с тех пор, как мы оказались в пустыне.
Тит не желал засыпать – слишком скоро его ждал вечный покой, не хотелось терять в состоянии забытья ни одной из отведенных минут. Он предпочел бы проводить часы и дни с Фэрфакс в его объятиях, в полном сознании, накапливая воспоминания для Посмертия.
Будь у него такая возможность.
– Я проспала несколько дней подряд и проснулась лишь незадолго до того, как ты нашел нас, Кашкари. Поэтому позвольте мне держать первую вахту. И давайте я призову воду – вы оба выглядите иссушенными. Допейте оставшееся в бурдюках, и я их наполню.
Она заново перевязала Тита, пока сфера воды, вращаясь, росла в центре комнаты. Ему обожгло ядом спину при последнем проходе через Горнило. Раны постепенно заживали, но Фэрфакс не поскупилась на обезболивающую мазь. Как и сам Тит на пилюли с тем же эффектом.
Очищая рану, Фэрфакс прицокивала и мягко журила Тита за то, что мало заботился о себе. Ухаживая за ним, она касалась его скупыми точными движениями, почти как чужого, но, закончив, положила ладонь ему на руку.
И Титу очень, очень захотелось оказаться с ней наедине. Кашкари охранял их от известных и неизвестных напастей, но Тит был готов подарить ему замок в Лабиринтных горах, уйди он куда-нибудь хотя бы на четверть часа.
А исчезни он на полчаса, Тит открыл бы сокровищницу короны и дал Кашкари выбрать оттуда все, что тот пожелает.
Словно услышав эти мысли, индиец, уже растянувшийся было на своем ковре, снова встал, чтобы выглянуть в смотровую щель – спиной к Титу и Фэрфакс. Она почти сразу скользнула пальцами вверх по его руке к плечу и прижала к коже раскрытую ладонь, словно жаждала касаться его как можно больше.
Тит задышал чаще.
Другой рукой она провела по его спине вверх, позвонок за позвонком. Тит вцепился пальцами в длинный ворс ковра, пытаясь найти хоть какую-то опору. А потом Фэрфакс сдвинулась – почти неслышно на ковре – и поцеловала его в основание шеи.
Тита не встряхнуло бы сильнее, даже ударь она его одной из своих молний. Он с трудом подавил вздох. И наверняка Фэрфакс чувствовала, как он дрожит.
«Еще раз. Пожалуйста, еще».
– Не знаю, в чем тут дело, – сказал Кашкари, – но вам двоим лучше тоже взглянуть.
Если бы Тит мог повелевать молниями, в клочки разнес бы всех атлантов на сотни верст вокруг. И радостно придушил бы Лиходея собственными руками, раз его идиоты-подчиненные не знают, когда правителя Державы следует оставить в покое.
Встав, он чуть не влетел лицом прямо в сферу воды, Фэрфакс пришлось оттянуть его в сторону. Тит посмотрел на нее полусердито – за смешинки в глазах, за то, что она не страдала от желания физически так же, как он.
Она обхватила его рукой за плечи и поцеловала в щеку. Тит вздохнул, досада уступила место тихой радости просто от того, что она рядом.
С большой неохотой он отвел глаза от любимой, чтобы заглянуть в смотровую щель. И чувство радости тут же исчезло. Виверны летали беспорядочно, пьяно, чуть не врезаясь друг в друга. Их наездники, всего минуту назад уверенно правившие опасными тварями, позаваливались в высоких седлах.
Фэрфакс покосилась на Кашкари:
– Это не ваши маги сделали?
Он мотнул головой:
– Нашим магам было не до того – они задраивали люки и занимали оборонительные позиции.
Фэрфакс обернулась к Титу:
– Тогда союзники?
Ему оставалось только пожать плечами – он понятия не имел, что происходит.
Кашкари вытащил свой двусторонний блокнот, быстро нацарапал что-то, а через несколько секунд поднял голову и объявил:
– Амара говорит, что нет – она уже спросила их.
– Защити меня Фортуна! – воскликнула Фэрфакс. – Видите, что творится?
Тит прижал лицо к смотровой щели и втянул воздух. Виверны стаскивали атлантов с седел и сбрасывали их вниз.
Титу вспомнилось давным-давно прочитанное и почти позабытое поверье о драконах.
– Наездники мертвы. Виверны не переносят трупов – поэтому и помогают друг другу избавиться от седоков.
Резко распахнулся люк в полу, все трое подскочили. Но это была лишь Амара, с широко раскрытыми глазами и стиснутой в руке палочкой.
– Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит?
– Могу высказать свои догадки, – предложила Фэрфакс усталым тихим голосом. Смешинки в ее глазах погасли.
Стоило ей заговорить, как Тит понял, о чем она подумала – и весь похолодел. Кашкари оперся рукой о стену, словно ему тоже внезапно потребовалась опора.
– Это дело рук Лиходея, – прозвучало неизбежное объяснение.
Амара содрогнулась:
– Почему? Зачем ему убивать собственные верные войска?
– Потому что они слышали, как его высочество обвинил его в жертвенной магии. Я не знаю, какова репутация принца среди атлантов, но он по-прежнему правитель Державы, и он, можно сказать, бросил обвинение прямо в лицо Лиходею.
Амара сжала в кулак и вторую руку:
– Но убивать опытных наездников виверн? На их выучку нужны годы!
– Вы знали, что Лиходей способен воскресать? – спросила Фэрфакс.
– Слухи давно ходят.
– Атлантка из моего пансиона никогда не слышала об этом – хотя жила вне Атлантиды многие годы. Признаю, она наверняка старалась не общаться не с теми людьми, чтобы не потерять свое место, но разве это не говорит о том, насколько Лиходей контролирует доступ своих людей к информации? И совершенно необязательно, чтобы слышавшие поверили принцу. Такое сенсационное обвинение обязательно повторят, пусть и тайком – семье, друзьям, товарищам из других подразделений и даже, возможно, незнакомцам после лишнего стакана или бутылки. А те – сотням других. Представьте, с какой скоростью разлетелись бы вести. Обратите внимание, что убрали только всадников – они слышали сказанное принцем. Пилоты мелких колесниц – погонщики змеев – должны были быть в шлемах, им передавались только приказы командования. Их отозвали и не тронули.
Амара потерла лицо рукой:
– Если ваши выводы верны… Я в сопротивлении с самого детства, и в первый раз за все это время мне страшно.
– Мой опекун однажды сказал: «Подчас страх – единственная подобающая реакция», – мягко ответила Фэрфакс.
Амара покачала головой и, казалось, собралась что-то сказать, но остановилась и полезла в карман:
– Простите.
На свет показался двусторонний блокнот.
– Это сообщение от патрульной – она оказалась в двадцати верстах от базы, когда опустился осадный колпак. Когда мимо нее только что пролетел второй отряд бронированных колесниц, она решили проследить за ним, насколько сможет. Пишет, что они только что рухнули в пустыне.
В ожидании нового ответа в наблюдательном пункте царило молчание. Тит слышал дыхание Амары, уставившейся на страницу.
Наконец она осторожно выдохнула и подняла взгляд:
– Ваши союзники утверждают, что не имеют к этому никакого отношения.
Опять Лиходей.
Амара повернулась к Фэрфакс:
– А их зачем?
– Они могли что-то заподозрить, если бы узнали, что соотечественники погибли после их прилета. – Фэрфакс схватила Тита за руку. – И знаете что? Лиходей захочет найти другую причину для этих смертей. Обвинить кого-то другого. Он пришлет кого-нибудь увидеть побоище.
Им всем лучше убраться отсюда поскорее, пока есть такая возможность.
– Воздух снаружи проверяется прямо сейчас. Если в дыхательных масках путешествовать безопасно, я объявлю общую эвакуацию базы, – сказала Амара. – Ваше высочество, мисс Сибурн, вы пойдете с нами или предпочтете искать собственный путь?
Фэрфакс взглянула на Тита.
– Мы будем искать свой путь.
Как и всегда.
– Кроме того, без нас вы будете в меньшей опасности, Богиня Дурга, – добавила Фэрфакс.
– Я пойду с ними, – вызвался Кашкари.
– Ты видел это во сне? – печально спросила Амара.
Кашкари однажды сказал Фэрфакс, что его народ не рассматривает видения как выбитые скрижали будущего. Амара, же, напротив, относилась к его пророческим снам крайне серьезно.
– Нет, но я и без видений знаю, где моя судьба. Передай Васудеву, мне жаль, что мы разминулись.
– Передам. Я буду беречь его ради тебя – и верю, что мы еще встретимся.
– И себя береги.
Голос Кашкари казался странно надтреснутым. С изумлением Тит понял, что друг держится из последних сил – вполне вероятно, что ему больше не увидеться ни с братом, ни с любимой девушкой. Никогда.
Амара обхватила его лицо руками и нежно поцеловала в лоб:
– Будь здоров и возвращайся к нам, брат мой.
Глава 4
В молчании они стремительно летели на восток, где горизонт уже затронули всполохи мягкого золотистого света, гаснущего на все еще чернильно-звездном небе.
Иоланта не сразу поняла, что дрожит.
Новые ковры, припасы и все, что могло пригодиться, они с Титом и Кашкари собирали второпях. При этом то и дело с опаской озирались по сторонам, дабы убедиться, что их не заметили.
Перед глазами непрерывно маячила навязчивая картина: виверны, срывающие друг с друга мертвых всадников. Иола тогда спокойно рассуждала о странных мотивах Лиходея, но теперь, когда прямая угроза стала отступать, медленно назревающий гнев грозил излиться бурным потоком.
Иоланту с Атлантидой связывали тяжелые, мучительные события. И очень личные: заключение учителя Хейвуда, допрос Тита в Инквизитории, смерть Уинтервейла; атланты, неотступно прочесывающие Сахару по ее следу, и ужас от того, что в их руках она станет средством жертвенной магии и продлит существование Лиходея. Из-за всего этого казалось, будто в противостоянии участвуют Иоланта, ее близкие и Лиходей – и только.
Хотя она знала, что это не так.
А глядя на мертвых атлантов, наконец многое поняла. Сотни солдат, преданно и доблестно служивших Лиходею, погибли, потому что тот не позволял и толике правды запятнать его репутацию среди своих. Ведь узри они истину, все – ну или по крайней мере некоторые – поставили бы на карту собственные жизни, лишь бы положить конец пародии, коей было его правление.
Тит подогнал свой ковер поближе:
– Ты в порядке?
– Он ведь создал эту империю лишь ради себя, не так ли? – продолжала кипятиться Иоланта. – Хотел править магическим миром не ради величественной славы Атлантиды или чести атлантов, а только бы поскорее добраться до очередного мага стихий.
– О, думаю, власть тоже доставляет ему невероятное наслаждение. Но соглашусь, что им все-таки движет страх, нежелание покидать этот мир из-за того, что ждет его в другом.
Она взглянула на Тита. Над ним тоже довлел страх смерти. И он также порой жертвовал личной неприкосновенностью ради достижения цели. Когда их союз только начинался, а в отношения уже вселилось недоверие, Иоланта в сердцах спросила, в чем разница между ним и Атлантидой, ведь им обоим нравилось ущемлять ее волю.
Но под порой язвительным поведением правителя Державы, под внезапными вспышками жестокости, скрывался совестливый и порядочный юноша. Юноша, который слишком сурово судил себя за собственные пороки.
По мере того, как Иола его узнавала, безысходность отступала прочь. Они не беспомощные наблюдатели. Они сразятся с тираном и, если Фортуна улыбнется, свергнут его власть.
Да и как можно не преисполниться надежды при взгляде на любимого? Они по-прежнему живы, свободны и вместе.
Тит прислонился к вертикальной части ковра, плечи его ссутулились. Наверняка он уже был измотан до предела – в бегах с самого их попадания в пустыню, еще и вынужденный тащить за собой почти все время бессознательную попутчицу, даже не имея понятия, кто она такая.
Иоланта знала, что от ее предложения отдохнуть Тит отмахнется. На его счастье, она не стеснялась изображать девицу в беде.
– Ненавижу признаваться, но я подустала. Может, остановимся на минутку?
– Конечно, – тут же отозвался Тит. – Только найду подходящее местечко.
Найти хорошее место удалось не сразу. Света едва хватало, чтобы разглядеть окрестности, и простирающееся вокруг пространство было пустынным и безликим.
– Почему во время битвы наши союзники поддерживали связь с Богиней Дургой? Они знают друг друга? – обратилась Иоланта к Кашкари, пока они искали.
– Как раз хотел спросить о том же, – сказал Тит.
– Она в некотором роде знакома кое с кем, обладающим немалой властью в Державе, – ответил Кашкари. – Помните, я опоздал к началу семестра?
Учебное время в Итоне измерялось семестрами. По причинам, понятным только немагам, каждый учебный год состоял из трех семестров: пасхального, что начинался в январе и заканчивался перед Пасхой, летнего, который приходился на промежуток между пасхальными и летними каникулами, и осеннего, длившегося почти всю осень.
Принц привел Иоланту в Итон в начале летнего семестра. На летние каникулы они расстались, но в начале осеннего семестра вновь встретились в школе. Затем им сообщили, что пароход, на котором плыл Кашкари, по пути попал в шторм и был задержан. Тит и Иоланта приняли известие за чистую монету, тогда еще не подозревая, что Кашкари вовсе не тот индиец-немаг, каким казался.
– Помню, – кивнула Иоланта. Он не возвращался до той самой роковой вечеринки на берегу Северного моря. – Позже ты сказал Титу, мол, опоздал, потому как вы с братом пытались сообщить как можно большему числу магов, что мадам Пьерридюр давно умерла, а все слухи о ее возвращении и желании возглавить сопротивление – лишь приманка Атлантиды для помышляющих о восстании.
– А пока мы этим занимались, Амара мыслила стратегически. Нам не тягаться с Атлантидой ни численностью войск, ни совершенством вооружения. Планировалось поучиться боевому искусству и поделиться опытом с другими повстанческими лагерями, но из-за ловушек Атлантиды, завлекших столько мятежников, Амара задумалась о помощи, предложенной неким загадочным осведомителем, который заявил, будто способен задействовать силы главного магического королевства. Очень опасно, но Амара никогда не боялась рисковать. Встречу назначили в Касабланке. Потом она попросила посредника доказать, что у него действительно есть доступ ко всему обмундированию и оружию. Они пустились в почти двенадцатичасовой путь, причем большую его половину точно прошли на судне, отчалившем из сухого дока – даже с завязанными глазами и заткнутыми ушами Амара чувствовала запах моря и качку. Когда ей вернули возможность видеть, она обнаружила, что находится в огромной пещере с рядами самых разнообразных боевых машин. Амара стыдливостью не отличается, поэтому спросила, как ей быть уверенной, что это не арсенал Атлантиды. Тогда ей опять завязали глаза. И теперь уже на собственных ногах почти полчаса водили туда-сюда. Когда повязку сняли, она стояла на краю густо поросшего лесом склона. Сквозь деревья ей удалось разглядеть вдалеке Правую Длань Тита.
Правая Длань Тита – это скопление пяти созданных магией полуостровов, выдающихся в Атлантический океан с побережья Деламера, столицы Державы. Цитадель – официальная резиденция властителя Державы – расположена на безымянном пальце Длани.
– Ей показали базу у подножия Змеистых холмов? – Тит испытующе уставился на Кашкари.
– Да. Амара как следует осмотрелась, убеждаясь, что это не ловушка. Затем спросила, где уверенность в том, что она действительно имеет дело с уполномоченным применять военное снаряжение, а не с простым стражником, которому известен пароль к хранилищу. Именно тогда ей сообщили о дипломатическом приеме в Цитадели. Сказали зайти вслед за группой припозднившихся гостей и предупредили, что у нее будет пять минут, прежде чем ее обнаружат. Фактически ей велели развернуться и выйти, как только она окажется внутри, чтобы не быть замеченной. Но вопрос о новом великом маге стихий тяжким грузом лежал на ее плечах – ведь этот незнакомец мог изменить все, – и Амара решила переговорить с самим принцем.
На том приеме Тит с ней и познакомился. Она спросила его про стихийника и элегантно ускользнула, как только стражники пронюхали о присутствии незваной гостьи.
Кашкари вздохнул:
– Амара храбрее любого из нас, но временами бывает довольно импульсивной. Она сразу же пожалела о содеянном, однако было слишком поздно. Ее партнер разгневался, сочтя своеволие вероломством. На этом возможный союз распался. Она вернулась на базу за несколько часов до моего отправления в Итон. Мы обсудили все, что она видела, и ее полный провал тоже. Вот тогда я и решил взять дело в свои руки. В тот момент все мы думали, что за этой инициативой, вероятно, стоит сам правитель Державы.
Не Тит точно – он всегда был непреклонно настроен против любого, кто что-то знал о его работе. К тому же использовать боевые машины просто не в его стиле.
– В любом случае, – продолжил Кашкари, – кажется, Амару простили. Наверное, это те же маги, которые только что общались с ней через двусторонний блокнот – так они всегда с ней связывались, даже если Амара не соединяла их блокнот со своим.
– Думаешь, это мог быть Далберт? – поинтересовалась Иола у Тита.
– Не сам Далберт, он достаточно осторожен, чтобы не впутываться в подобное. Но маги, по его мнению, заслуживающие доверия.
– Рад слышать, – сказал Кашкари.
– Да, мы не совсем одни, – ответил Тит.
Но эти вроде как обнадеживающие слова не сочетались с тревожным выражением на его лице.
Приземлились они в глубокой излучине дюны, плавными волнами раскинувшейся на целые версты.
Обнаружив, что в походном пайке, который они прихватили с базы, есть пакетики чая, Иоланта расчистила в песчаном бархане небольшой уголок, где можно было незаметно развести огонь. Естественно, вопреки возражениям Тита.
– Ты слишком себя нагружаешь, – покачал он головой.
– Прошу, ваше высочество, проявите хоть немного уважения к величайшему магу стихий своего времени.
Посуды у них не было, так что Иола так и нагревала созданный ею водяной шар, лениво вращая его над костром. Решив, что вода уже достаточно горячая, она бросила туда щепотку чайных листьев.
В пайке также нашлась сдоба с пряной начинкой, картошка и специи.
– Чудесно, – искренне произнесла Иоланта. – С тех пор как мы проснулись в пустыне, у нас не было ничего съестного, кроме питательных батончиков. Чего бы я сейчас только ни отдала за один хороший завтрак у миссис Долиш.
Кашкари задумчиво жевал.
– Живя у миссис Долиш, я все ждал насыщенного важными событиями будущего. Теперь же оно наступило, и я тоскую по скучным денькам, когда самым увлекательным событием были периодические скачки в Лондон или на побережье Западного Суссекса для прогулки у моря.
Тит уже покончил с одним пирожком и принялся за следующий – Иоланта не помнила, чтобы он когда-нибудь так быстро ел.
– Я скучаю по гребле, – сказал он. – Как по мне, крикет – игра невразумительная, так что я выбрал греблю. Сначала подумал, что это лишь немногим менее бестолковый вид спорта. А потом оказалось, что когда я гребу, то сосредотачиваюсь только на своем дыхании и общем ритме – и больше никаких мыслей в голове.
Наверное, приятная передышка от жестоких ударов судьбы.
В летнем семестре игроки в крикет иногда спускались к реке и подтрунивали над гребцами. Иоланта представила себе четырехместную байдарку, несущуюся по течению Темзы; зрителям видны только спины гребцов и лопасти их весел, идеально ровной линией в унисон рассекающие воду.
Иола, как и любой игрок в крикет, была ярым критиком, пренебрежительно отзывающимся о спортивной форме, скорости и мужественности гребцов. Обычно Тит не обращал на подобные насмешки внимания, как и полагается столь величественной персоне, но однажды – всего один разок – он опустил весло и продемонстрировал любителям крикета непристойный жест.
Те в свою очередь решили, что издевательская миссия удалась на славу.
– Мне не хватает Купера, – призналась Иоланта. – Я скучаю по ним всем. Скучаю по картинам с видами Бечуаналенда в моей комнате. Они навевают ностальгию, хотя я в жизни не была рядом с Калахари.
