Текст книги "Незыблемые выси (ЛП)"

Автор книги: Шерри Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Шерри Томас

«Незыблемые выси»

Трилогия «Магия стихий», книга III

Шерри Томас «Незыблемые выси», 2018

Sherry Thomas «The Immortal Heights», 2015

Переводчики: Marigold, Elly, KattyK, Мел Эванс, Ухты, Talita, Lorik

Редактор и куратор: gloomy glory

Обложка: Натик

Принять участие в работе Лиги переводчиков http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

Всем, кто добрался сюда; эта история для вас.

Живите вечно.

Пролог

Юноша сорвался вниз.

Вокруг бушевало пламя. Черный дым поднимался в ночное небо, затягивая звезды. Вдали c воплями носились виверны: темные силуэты изрыгали огонь, его всполохи отсвечивали медью в переливчатой чешуе.

– Нет! – закричал кто-то. – Нет!

Но юноша не услышал. Сердце его уже не билось.

Глава 1

Где-то посреди самой обширной пустыни планеты, на тысячи верст к югу от Средиземного моря и так же далеко от моря Красного, стояла стена отвесных скал из песчаника. Высоко в ночном небе над этим откосом висел огромный сигнальный огонь – пламенный феникс войны, оранжевые отблески которого освещали дюны на многие версты вокруг.

Прямо под фениксом свет преломлялся, проходя сквозь невидимую преграду – осадный стеклянный колпак, что не давал заключенным внутри войскам наносить удары вовне.

Установила этот купол Атлантида, сильнейшая из империй, когда-либо довлевших над магическим миром, под предводительством Лиходея, самого страшного и могущественного мага на земле.

А в ловушке под колпаком оказались несколько сотен вооруженных повстанцев, не имевших ни нарядной формы, ни огнедышащих тварей – только бедуинские одежды да ковры-самолеты. Некоторые надели тюрбаны и куфии, на головах других, внезапно разбуженных, не было ничего.

Среди сброда мятежников как свои держались те, за кем охотился Лиходей: его сиятельное высочество принц Тит Седьмой, правитель Державы, и мисс Иоланта Сибурн, величайший стихийный маг своего времени.

Агенты Атлантиды преследовали Иоланту с того самого дня, как она впервые вызвала молнию. И лишь недавно она узнала простую, но ужасную причину, по которой Лиходей желал ее заполучить: чтобы принести в жертву и тем самым продлить свои жизнь и властвование.

Окруженная, сейчас Иоланта боролась за собственную жизнь. Однако в эту минуту она думала не о себе – во всяком случае, не только о себе. Она смотрела на юношу, делившего с ней ковер, того, кто крепко держал ее за руку.

Иногда ее поражало, что они встретились всего полгода назад – казалось, они провели вместе всю жизнь, убегая от опасности и бросаясь ей навстречу. Иола с трудом вспоминала время до того, как ее затянуло в водоворот судьбы, до того, как целью жизни стало свержение тирании Лиходея.

Их взгляды встретились. Юноше было страшно – Иоланта знала это, потому что он не прятал от нее своих страхов, но за ними светилась несгибаемая воля. С самого детства он готовился к трудной борьбе, к гибели, к тому, чтобы в конце принести себя в жертву.

Она сжала его ладонь. «Это мы переживем».

В другой руке Иоланта держала Валидус, палочку-клинок, которой когда-то владел Тит Великий, объединитель Державы. Она подняла ее ввысь, и мгновенно в звездном небе возникли белые дуги электрических разрядов. Как и в самом начале, Иолу поражало, что такая мощь дарована простой смертной.

Молния стрелой устремилась к пустыне, почти как ствол сияющего дерева, растущего сверху вниз. Когда она прошила феникса войны, огонь засверкал и расширился.

В жилах пела кровь, электричество словно накатывало волной, сердце дико билось – больше не надо было притворяться и убегать, только бороться, только мериться силами.

С едва слышным треском молния ударила в щит, установленный над осадным колпаком, и рассеялась.

Вокруг раздались вскрики разочарования, за которыми не было слышно вздоха самой Иолы. Она выругалась и снова призвала стихии. Десятки молний ударили в щит, втыкаясь, точно сверкающие иголки в игольницу, и рассыпаясь, будто обезумевшие новогодние фейерверки. Щит устоял.

Наступившая тишина словно эхом отдалась в голове.

– Атлантиду нельзя застать врасплох дважды, – сказал Тит с гораздо большим спокойствием, чем то, на которое была способна Иоланта.

Всего часы назад – с тех пор столько случилось, казалось, прошла уже неделя, если не несколько месяцев – их укрытие вынюхали виверны, их окружили. Иоланта, в то время еще не вспомнившая, кто она, решила, что стоит проверить, не буквально ли верна скрытая надпись на лямке ее сумки, особенно та часть, где говорилось: «В день нашей встречи ударила молния». Она вызвала молнию, обезвредившую наездников, что позволило им с Титом временно избегнуть опасности.

Но на сей раз Атлантида подготовилась. И власть над молниями Иоланте не поможет.

Словно для того, чтобы подчеркнуть преимущество Атлантиды, батальон виверн дружно взревел – от грохота легкие едва ли не вбивались в ребра. Строй драконов, до того тесный, стал раздваиваться, будто образуя две клешни огромной рептилии – они собирались окружить повстанцев.

Вихри, поднимаемые огромными крыльями, заставляли ковер под Иолантой колыхаться, точно плот на все более беспокойном море. Жар драконьего дыхания даже на расстоянии опалял кожу. И хотя запаха благодаря надетой по совету повстанцев маске не чувствовалось, все равно казалось, будто ноздри обжигает вонь серы.

Мохандас Кашкари, одноклассник Тита и Иоланты по Итону, подлетел и остановился рядом с ними:

– Нам нужно держаться вместе.

Иоланта запоздало заметила, что повстанцы сгруппировались по трое.

– Двое в нападении, один – я – в защите, – торопливо объяснял Кашкари, помогая Титу и Иоле перебраться каждому на свое полотнище. – Те ковры, что я вам дал, подчинены моему – я буду править всей группой. Не теряйте меня из виду.

Ковры приняли форму перевернутой «Г»: узкая горизонтальная полоса для опоры, длиная вертикальная, чтобы удерживать наездника стоя, а верхний край завернут, образуя на уровне талии удобный и надежный поручень.

– Стоя сражаться удобнее, – сказал Кашкари.

И прежде чем он развел их ковры на нужное расстояние, Иоланта поцеловала Тита в щеку.

– Да поможет тебе мощь ангелов достичь невообразимых высот, – отозвался он.

Древнее благословение, с тех времен, когда сила магов стихий решала судьбы королевств. Иоланта втянула воздух. Вокруг шло сражение; неужели его исход определится ею?

– Да защитит тебя Фортуна от всех врагов, – ответила она с легкой дрожью в голосе. – И тебя тоже, Кашкари.

– Да защитит Фортуна нас всех, – мрачно, но уверенно провозгласил индиец. – И не теряйте меня из виду.

Ковер Иоланты дернулся влево, она вцепилась в поручень – не ожидала рывка. Стало понятно, почему Кашкари настаивал на том, чтобы они его всегда видели: тогда она хотя бы подсознательно будет отслеживать его движения и сможет подготовиться к внезапным переменам скорости или направления.

– Есть ли у базы план на случай осады? – спросил Тит, повысив голос, чтобы перекричать шум – вокруг носились отряды повстанцев, окликая друг друга на всевозможных языках.

– Нет. – Кашкари вел их к центру толпы. – В случае обнаружения базы планировалось эвакуировать людей и оборудование как можно быстрее, а не сражаться на месте.

Но, раз они оказались под колпаком, возможности уйти не было. Всем придется остаться и воевать.

– Как ты себя чувствуешь? – обратился Тит к Иоле. – Спать не хочешь?

Меньше трех суток назад они очнулись посреди Сахары, не зная ничего – ни кто они, ни как там очутились, помня лишь, что нельзя попасться в руки Атлантиде. Но стоило попытаться уйти, как обнаружилось, что Иоланта заключена в круг крови, установленный персонально для нее. Она чуть не погибла, несмотря на то, что Тит сумел ослабить мощь заклятия, дал ей тройную дозу панацеи и остановил ее время, прежде чем вытаскивать из круга. После этого панацея почти постоянно усыпляла ее, чтобы сохранить жизнь.

– Нет, не хочу, все хорошо.

Редко Иоланте было до такой степени не до сна – все нервы словно звенели.

Перед ней проносились ковры повстанцев. За ними, будто невод рыбака, разворачивался строй виверн. А за ними…

В суматохе она не заметила, что снаружи оставалось больше драконов, чем появилось в куполе.

Самым верным способом снятия осады стало бы прибытие союзников снаружи – а у них с Титом где-то поблизости были друзья: силы из Державы находились в Сахаре, предупрежденные о местонахождении принца вызванным им две ночи назад фениксом войны. Но смогут ли они пробить такую защиту?

– Кто-нибудь разбирается с переместителями? – Грудь сдавило от тревоги.

Переместители позволяют мгновенно достичь отдаленных мест назначения; однако оба из имевшихся на базе не работали.

– Да, – ответил Кашкари.

Однако в его голосе не звучало уверенности. Не говоря уже о том, что неизвестно, отказали они из-за обычной поломки или намеренно испорчены Атлантидой. Никогда не знаешь, где окажешься, войдя в испорченный переместитель.

Вероятно, лицо Иолы выдало ее сомнения.

– Не волнуйся, – сказал Кашкари, – мы тебя защитим.

Он неправильно понял – ее волновало, сможет ли она защитить их. Иоланта понимала, что повстанцы рискуют жизнью по доброй воле, но именно из-за нее им приходилось противостоять гибельному батальону виверн.

– Я могу сражаться.

– И мы тоже. Пусть у нас и нет специального плана контратаки на случай осады, но воевать с вивернами мы обучены. И у них есть уязвимые места.

Виверну можно поразить ударом в нежное брюхо – если сумеешь дожить до такой возможности под огнем свирепого дракона. У Иоланты возможность наверняка появится: Лиходей желает заполучить ее живой и относительно целой. Мертвого мага стихий в жертву приносить бесполезно. У принца, вероятно, тоже: вряд ли удовольствие избавиться от него искупает бремя полномасштабной войны с Державой, которая, хоть и давно миновала свой расцвет, имела достаточно магической мощи торчать занозой в боку Атлантиды. Уже не говоря о том, что из-за войны атланты стали бы уязвимы для атак в других местах.

Виверны изрыгнули огонь, на повстанцев понеслась решетчатая полусфера пламени. Раздался хор произносящих заклинания голосов. Большую часть огня остановила стена щитов, но все же кое-где загорались то бахрома, то свисавшая кисть. Иоланта успела привыкнуть к современным моделям ковров-самолетов, которые с виду больше похожи на скатерти или занавеси. Однако боевые ковры оказались более традиционного вида, намного толще и прочнее замаскированных подо что-то другое легких вариантов.

Иола приказала огню на коврах погаснуть. Передняя линия повстанцев уже контратаковала, подныривая под драконов для удара снизу. Иоланта ждала, что по крайней мере пара виверн отступит назад, дико молотя крыльями от боли.

Никакой реакции. Можно подумать, повстанцы дуют на одуванчики, а не насылают заклинания, способные убить слона или носорога.

Раздались крики, но Иоланта не смогла даже понять, на каком языке.

– На вивернах броня, – перевел Кашкари. – Не металлическая, а прикрывающие брюхо пластины из драконьей шкуры.

Которую виверны не переносят, в отличие от брони из металла. Никто не знал, понимают ли они, что их пытаются засунуть в нечто, что когда-то было частью им подобных. Однако ума отвергать что угодно, сделанное из драконьих шкур, тварям хватало.

А значит, их заранее напоили усмиряющим зельем, чтобы надеть такую броню. Зельем, которое затормаживает виверн, лишает их молниеносной реакции во время битвы. Атлантида, верно, решила, что нужда в защите перевешивает недостатки зелья.

– Они готовились сражаться с тобой, – сказал Тит.

Конечно. Пластины из металла на самых чувствительных местах сделали бы виверн уязвимыми перед магом с властью над огнем. В то время как шкуры обычным огнем не прошибешь. Зато драконьим – можно.

Иоланта подняла палочку и развернула поток пламени обратно на изрыгнувшего его дракона. Наездник резко дернул его и сумел увернуться, но Иоланта направила на него еще огонь двух соседних виверн, собрав его в шары, и лишь немного промахнулась мимо крыла.

Барабанные перепонки заболели от шума – казалось, тысячи острых когтей скребут по тысяче стекол. Ночь внезапно стала темнее. Иоланта задержала дыхание, а потом поняла, что это не новое и устрашающее сильное колдовство Атлантиды. Просто все виверны разом закрыли пасти.

Чтобы она не могла бороться с ними их же собственным огнем.

«Атлантиду нельзя застать врасплох дважды».

Виверны и без огня почти так же смертельно опасны. Острота их когтей и крепость крыльев сравнима с их жестоким умом. Они летели на повстанцев, нацелив клыки и когти.

– Мне это не нравится, – мрачно пробормотал Тит.

– Тебе никогда ничего не нравится, милый.

Но ей это тоже совсем не нравилось.

Виверны неслись со всех сторон. Повстанцы отступали, стягиваясь к центру. Драконы подлетели ближе. Ряды повстанцев стали еще теснее.

Виверны переднего ряда бросились вперед одновременно. Строй повстанцев рассыпался, словно косяк рыбы, атакованный бакланами. Кашкари оттащил Тита и Иоланту влево и наверх, чтобы увести с пути пары наступающих драконов. Иоланте, позабывшей держать Кашкари в поле зрения, пришлось снова вцепиться в ковер. Резкий рывок отозвался болью в шее.

Все больше виверн налетало на повстанцев, каждой тройке магов приходилось сражаться только за себя. Кашкари повернул направо – их чуть не задело драконьим крылом. Иоланта вызвала двухсаженный шар пламени и направила его на ближайшего наездника – пусть драконам обыкновенный огонь и не страшен, зато он способен обжечь человека.

Дракон отбросил огненный шар взмахом крыла. Иоланта вызвала новый, в два раза больше, и направила его на наездника сверху.

И где-то в сажени над головой всадника огонь погас, словно свеча, задутая бурей. Иола выругалась – среди врагов нашлись другие стихийники.

По крайней мере, она надеялась, что другие, а не сам Лиходей, по мощи сравнимый с сильнейшими магами стихий прошлого.

На них бросились сверху сразу трое врагов. Кашкари увернулся. Иоланта, вцепившись в ковер, торопливо произносила заклятия, направляя их на проносящихся мимо драконов – увы, все до единого оказались отбиты крыльями виверн.

– Отцепи мой ковер, Кашкари! – прокричал Тит. – Отвези Фэрфакс обратно на базу.

Ее возлюбленный никогда не беспокоился без причины. Иоланта не видела ничего, кроме проносящихся мимо виверн с наездниками и ковров с повстанцами, однако всего через долю секунды стало ясно, что их троих отделяют от остальных и окружают.

Не задумываясь, она приказала песку подняться наверх. На наездниках были защитные очки, а у виверн есть прочное прозрачное внутреннее веко, защищающее глаза от летящих частиц. И все же песок мешал бы им и затруднял видение, позволяя Иоланте чувствовать себя менее заметной, менее открытой.

Но пустыня внизу словно расплавилась, став морем стекла. Ни единой песчинки не поднялось в воздух по ее приказу. Виверны сжимали кольцо. Она призвала потоки воздуха, чтобы оттолкнуть их, и в тот же момент почувствовала давление противоположных потоков – маги стихий Атлантиды противостояли ей по всем фронтам.

Неудачи преследовали не только Иоланту. Тит и Кашкари тоже безуспешно пробовали все новые заклинания. И уж если не Кашкари, то принц-то точно был опытным драконоборцем – по крайней мере, в Горниле, книге преданий и сказок, которую они с вместе использовали как тренировочный полигон. Но в сказках огнедышащих тварей обычно можно по пальцам пересчитать. А если их там много, как в «Драконьей принцессе», то у героя хотя бы есть хорошая оборонительная позиция, вроде древней, но все еще прочной крепости, а не ковры-самолеты, которые вообще никакой защиты не дают.

– Могу я перенести ее на базу, или там внескачковая зона? – закричал Тит Кашкари.

– Внескачковая зона!

Тит выругался.

А ведь чуть раньше той же ночью он заставил Иолу спрыгнуть с высоты в версту без каких-либо средств замедлить падение, кроме власти над воздухом, потому что счел скачок более рискованным: так скоро после смертельной травмы он мог ее убить.

Неужели у них совсем нет выхода?

Но тут в голове возникла совсем мятежная идея. Иоланта всегда призывала молнию сверху. Однако в природе ей совсем необязательно приходить с неба. Иногда шаровые молнии выплывают ниоткуда, иногда разряды поднимаются к тучам с земли. Может, получится?

Иола направила палочку вниз, чувствуя себя так же глупо, как когда в первый раз попыталась призвать молнию сверху.

– Молния.

Ничего не случилось.

Одна особенно крупная виверна ринулась вперед и протянула лапы, похоже, пытаясь стянуть Иоланту с ковра. Который резко ушел вертикально вниз, и ее голова прошла всего в нескольких вершках под когтями дракона.

Еще две виверны нацелились сделать то же самое, нападая на разной высоте, так, что движение ни вниз, ни вверх не спасло бы от обеих.

Иоланта еще раз попробовала вызвать молнию – ничего.

Кашкари как-то удалось увести их в сторону, когти дракона просвистели у самого плеча принца.

– Хочешь, перенесу тебя вниз? – проорал Тит.

Они с Кашкари заслоняли ее собой с двух сторон. За линией виверн повстанцы пытались пробить это окружение внутри окружения. В свете феникса войны видны были страх и беспокойство на их лицах.

Виверны окружили их еще плотнее. Со всех сторон Иоланту обдавало ветром, поднимаемым огромными крыльями. На ближайшем драконе она ясно видела отдельные чешуйки. Как и азарт его наездника: плечи выдвинуты вперед, пальцы разве что не барабанят по вожжам.

Неправильно она ответила на произнесенное Титом благословение. Выдохнув, Иоланта произнесла традиционный отзыв:

– Да не посрамлю я мощи ангелов. Ибо аз есмь сила, умение и молот бессмертия.

Тит выхватил из их сумки-выручалочки две последние охотничьи веревки и закончил молитву, когда первая из них вылетела из его руки:

– Как стоит этот мир, как не сдается надежда пред лицом утраты.

Охотничья веревка оплелась вокруг протянутой лапы одной из виверн и вывернула ее.

– Головы вниз! – рявкнул Кашкари, уводя их от когтей второй виверны.

Последняя охотничья веревка вылетела вперед и совсем промахнулась мимо налетающего дракона – тварь подогнула ноги и отмахнулась от веревки крылом. Атлантиду нельзя застать врасплох дважды.

Однако веревка и целилась не в виверну, а в ее наездника. Скрутив ему запястья, она заставила его резко дернуть вожжи.

– Фэрфакс, сзади! – окликнул Кашкари.

Иола оглянулась, ожидая увидеть несущуюся на нее пару лап. И увидела, но Кашкари заслонил ее собой. Из положения лицом к виверне он сделал сальто назад, пинком отбросил свой ковер на дракона и, извернувшись в воздухе, встал за Иолантой и обнял ее за талию, чтобы не свалиться с узкого карниза ковра.

– Давай, – закричал Тит, – вдарь этим молотом бессмертия, ну же!

С раннего детства друзья и соседи спрашивали Иоланту, каково это – иметь непосредственную власть над стихиями, без помощи слов и заклинаний. Она не могла им объяснить, пока на школьной экскурсии не попала в Музей немагических артефактов Деламера и не подержала в руках компас, который всегда выравнивал свою дрожащую иголочку в сторону магнитного полюса. Вот так это и чувствовалось – она словно выравнивала себя с невидимой долготой силы.

Предыдущие попытки далеко отклонялись от этой линии. Но на сей раз Иоланта чувствовала разницу, как между приблизительной догадкой и точным знанием. Она постучала Валидусом по руке. Из семи бриллиантовых корон палочки-клинка полился свет.

Иола направила ее вниз и посмотрела на Тита:

– Ради тебя.

Быстрое движение кисти – и пустыня внизу вспыхнула белым электрическим пламенем.

Глава 2

«Ради тебя».

Время замедлилось. Слова звучали в ушах Тита, пока молния искра за искрой крепла и росла из темного песка под ними, словно из сияющих икринок выводилось создание с когтями – когтями, вцепившимся в ближайших виверн. Те в судорогах попадали вниз, сложив обессилевшие крылья, закувыркались в воздухе, точно бумажные дракончики, небрежно брошенные с балкона.

Тишина, глухие звуки ударов тел о землю, и снова нескончаемая тишина. Что длилась, вероятно, лишь долю секунды, прежде чем раздался рев – вопли виверн мешались с криками ошеломленных мятежников.

– Что это было? – Кашкари поднес левую руку к уху в невольном жесте изумления.

Заданный вопрос наконец вывел Тита из остолбенения. Применив заклинание, разносящее голос на версты вокруг, он заговорил:

– Зрите. Вот та, кто повелевает божественной искрой, возлюбленная ангелов.

В Сахаре мало кто поклонялся ангельскому воинству. Тит обращался не столько к повстанцам, сколько к атлантам, среди которых много верующих.

– Помните, узурпаторы часто заявляют, будто возлюблены ангелами, – возразил ему высокий чистый голос.

Тит узнал его – говорила та самая бригадир, что гонялась за ними с момента их с Фэрфакс появления в пустыне.

– И ваш лорд главнокомандующий не заявляет, что ему благоволят свыше? – парировал он.

Атлантида ответила звуком горна. Наездники перегруппировались. Но вместо того, чтобы возобновить нападение, виверны все разом вылетели из-под колпака.

– Фортуна любит смелых! – прокричала одна из девушек.

И ближайшие ей ответили:

– И смелые сами выбирают свою судьбу!

– Фортуна любит смелых! – прокричала она снова.

На этот раз закричали почти все:

– И смелые сами выбирают свою судьбу!

Стало шумно и весело. Мятежники начали смеяться, от восторга, от возбуждения, от пережитого страха. Они подшучивали над перепуганным видом друзей и похвалялись собственной отвагой лишь для того, чтобы услышать в ответ колкости по поводу дрожавших рук и промазавших заклинаний.

У Тита же посреди всего этого празднования холодела кровь. Атлантида не сдается так легко – иначе она не правила бы миром магов.

– Дай угадаю. Тебе это нравится еще меньше, – сказала Фэрфакс.

Он повернулся к той, чьей силе и смелости вверил свою судьбу:

– Ты читаешь меня как открытую книгу.

– Если ты – открытая книга, – ответили ему с едва заметной ехидцей, – то очень похожая на дневник своей матери: сотни пустых страниц и пара переворачивающих жизнь фраз.

Тит не мог не улыбнуться:

– Кстати, ты не устаешь меня поражать.

Фэрфакс подлетела ближе и взяла его за руку:

– Должна признаться, я и сама поражена. Но та часть меня, что воспитана тобой – ты знаешь, вечная пессимистка, – побаивается, не стало ли от этого только хуже.

– Все в порядке, – успокоил Кашкари. – Здесь все готовы к неприятностям.

Повстанцы затихли при звуках барабанного боя, за которым последовало предупреждение: «Замечены бронированные колесницы», произнесенные тем же приятным женским голосом, каким делались все объявления по базе.

Бронированные колесницы, защищенные от молний.

Тит вгляделся вдаль: пять эскадронов, на самой границе его улучшенного заклинанием зрения. Значит, до купола они доберутся минуты за три, ну, может, за пять.

Амара, командир базы, появилась рядом и вручила новый ковер Кашкари, который по-прежнему стоял за спиной Фэрфакс, держась за нее.

– Происходит что-то странное, – сказала Амара. – Я точно помню, что, еще пока мы были внутри, предупреждали о приближении змеев. Где же они?

О чем речь, Тит понял не сразу – предупреждение прозвучало до того, как вернулись подавленные заклинанием воспоминания, из-за чего совсем недавние события казались произошедшими какое-то время назад. Но действительно, тот же приятный женский голос объявлял, что замечены бронированные колесницы, виверны и отряд змеев – линдвормов. Еще когда они с Фэрфакс верили, что сумеют убежать от Атлантиды.

– Помнится, – согласился Кашкари, – когда виверны только ворвались под колпак, змеи летели за ними в окружении каких-то странных колесниц – совсем маленьких, я таких никогда раньше не видел.

Зрение у змеев совсем слабое. В дикой природе они живут в симбиозе с гарпиями, и те наводят их на добычу. Возможно, странные колесницы исполняли роль симбионтов, направляя змеев туда, куда надо атлантам.

– Думаете, их отправили на перехват наших союзников? – спросила Фэрфакс.

– Это было бы неразумно, – ответила Амара. – Подозреваю, их пригнали, потому что Атлатнида собиралась напасть непосредственно на базу. В ближнем бою змеи – страшные противники, но с их медлительностью для преследования малопригодны.

– Приближающиеся бронированные колесницы такие же, как при змеях? – обратилась Фэрфакс к Кашкари.

– Нет, эти обычные.

Она переглянулась с Титом. Атлантида ничего не делает без причины. Зачем же змеев и колесницы их сопровождения отвели с поля боя?

– Может, нам… – Фэрфакс не договорила. Она тоже услышала свист, словно летят тысячи палок. Лицо ее осветилось. – Заговоренные копья!

Часов шесть назад их двоих чуть не поймал отряд на вивернах, но вынужден был отступить из-за атаки древних заговоренных копий. Тит долго гадал, кто из магов мог бы воспользоваться подобным оружием, прежде чем память его восстановилась и он понял, что это – подмога из Державы, а копья – те самые, что хранятся в Мемориальном музее Тита Великого для реконструкций исторических сражений.

Свистя, словно туча стрел, тонкие, но смертоносные копья подлетели к южной стороне колпака. Тит крепче сжал руку Фэрфакс в своей и затаил дыхание.

Вверх поднялась громадная сеть и поймала заговоренные древки – будто косяк рыбы заплыл прямиком в ловушку.

Амара крякнула от досады. Да, уж слишком хорошо все шло, чтобы оказаться правдой.

– Разве копья смогли бы прорвать осаду, даже достигни они купола? – нахмурилась Фэрфакс. – Я думала, неодушевленные предметы на такие чары не влияют.

– Обычно нет, но есть способы обойти ограничение, – ответил Тит.

Если по-умному воспользоваться магией крови. И если маг, чья кровь на наконечнике копья, родня кому-нибудь под осадным колпаком.

– Осада будет снята так или иначе, – сказала Амара. – Мохандас видел будущее, и его видения никогда нас не подводили.

Когда они только попали в ловушку, Амара дала понять, мол, повстанцы примут любые меры, лишь бы Фэрфакс не угодила в лапы Атлантиде – в крайнем случае убьют ее сами. И Кашкари, можно сказать, взорвался и заявил, будто узрел в провидческом сне, что Фэрфакс не только переживет эту ночь, но и доберется до Атлантиды, намереваясь прикончить Лиходея в его берлоге.

Вот только про сон Кашкари соврал, в чем позже и признался Титу и Фэрфакс подальше от ушей Амары.

Кашкари (притворщик, лучше которого Тит не видывал, а ведь и сам кого хочешь мог провести) с серьезным видом кивнул:

– Спасибо, Богиня Дурга.

Тит тоже обращался к Амаре по псевдониму, а не по имени, но не из уважения, а скорее держа расстояние: она была готова убить Фэрфакс, лишь бы Лиходею не достался маг стихий. После этого не относиться к ней с некоторым подозрением не получалось.

Снаружи колпака поднялась еще одна сеть, поймать еще один косяк – нет, не только заговоренных копий, но и охотничьих веревок тоже.

Зачем там веревки? Чтобы казалось, что копий больше? Или с какой-то другой целью?

Выражение лица Амары изменилось. Она вытащила из кармана блокнот и раскрыла его.

– Мой брат? – тут же спросил Кашкари.

– Ты же знаешь, тем, кто идет на вылазку, запрещено брать с собой двусторонние блокноты. – Она повернулась к Титу. – Ваше высочество, ваши союзники просят, чтобы мисс Сибурн была готова ударить в приближающиеся колесницы двумя дюжинами молний.

– Почему мои союзники связались с вами?

– Но колесницы защищены от удара молнии, – одновременно с ним произнесла Фэрфакс.

– Они попросили сказать вам «certus amicus temporibus incertis», – ответила Амара.

На вопрос Фэрфакс у нее ответа не нашлось, и она лишь пожала плечами.

Фраза «сertus amicus in temporibus incertis» – «верный друг в неверные времена» – была одной из кодовых, с помощью которых Тит и Далберт, его камердинер и личный шпион, обменивались информацией через других. Сообщение, содержащее эту фразу, означало, что Далберт доверяет источнику.

Тит предпочитал не доверяться без необходимости. И не предпринимать действий, не обдумав хорошенько возможные последствия. Но сейчас он не мог позволить себе такой роскоши.

– Почему бы и нет? – сказал он Фэрфакс.

Они воспользовались заклинаниями дальнозоркости посильнее: бронированные колесницы, все еще в нескольких верстах, быстро летели сквозь ночь, почти невидимые – если бы их блестящие подбрюшья не отражали сияние феникса войны.

– Когда? – уточнила Фэрфакс.

– Сейчас, – кивнула Амара. – По возможности, все сразу.

Фэрфакс направила палочку на колесницы. В небе зазмеились бело-голубые полосы, раздался грохот, словно боги устроили пьянку.

Двадцать четыре молнии заняли две секунды, за которыми потянулись другие, когда никто не смел говорить – и даже дышать. А потом все колесницы упали, словно стали камнями, наконец подвластными земному притяжению.

Наступила оглушительная тишина: страх и восторг одинаково лишают речи. Даже Амара, знавшая, что здесь кроется какой-то обман, с благоговением смотрела на Фэрфакс.

А та, в отличие от всех остальных, выглядела скорее растерянной:

– Но это же невозможно, они защищены от молний!

Тит жестом попросил ее обождать с вопросами. И снова усилил голос, чтобы он разносился далеко:

– Можно ли и дальше сомневаться в силе божественной искры? Не преграждайте путь возлюбленной ангелов, и вам не придется бояться их гнева. – И добавил, уже нормальным голосом, только для ее ушей: – Нельзя было упускать такую возможность для пропаганды.

– Конечно. Но ты понимаешь, что происходит?

– Кажется, да.

Атлантов вывело из оцепенения прибытие со свистом и шипением очередной группы заговоренных копий и охотничьих веревок. Поднялась еще одна сеть, а в погоню за несколькими непойманными копьями устремились наездники на вивернах.

– Я тебе потом объясню, а сейчас нужно отвлечь противника. Постарайся, чтобы все смотрели вверх. Я буду делать то же самое. – Он направил вверх свою палочку: – Meum insigne esto praesidium meum!

До сих пор феникс войны висел над ними неподвижно. Теперь он медленно и величественно расправил крылья и полетел вниз на строй виверн вовне купола. Драконы стали изрыгать огонь, но пламя, как и молния, беспрепятственно проходило сквозь феникса.

– У правителя Державы всегда найдется какой-нибудь фокус в запасе, – покачал головой Кашкари.

Драконий строй распался – они отступали перед летевшим на них фениксом. Вскрикнул наездник, не успевший вовремя увернуться: левое крыло задело его по плечу, и хотя феникс не способен серьезно ранить, его прикосновение вызывает у врагов краткий приступ острой боли.

– А вот и мой аттракцион, – сказала Фэрфакс.

Виверны бросились врассыпную – на них несся жуткий голубой шар молнии.

– Отправь такой же в феникса, – попросил Тит.

Она отправила. Феникс войны засиял вдвое ярче и издал дикий крик – резкий, но удивительно призывный.