355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Шерри Томас » Незыблемые выси (ЛП) » Текст книги (страница 15)
Незыблемые выси (ЛП)
  • Текст добавлен: 25 мая 2019, 08:00

Текст книги "Незыблемые выси (ЛП)"


Автор книги: Шерри Томас



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Нет, не Лиходей. Это был отец Тита, смотревший на него добрыми, прекрасными глазами, которые так любила его мать.

– Папа! Папа!

– Ты так похож на маму. Просто копия Ариадны. – Он крепко обнял Тита и поцеловал его в лоб. – Кто-нибудь, оглушите меня и окружите заклинанием щита. Лиходей не сможет меня использовать, пока я без сознания.

Фэрфакс и Кашкари вскинули палочки. Но пока Кашкари выполнял просьбу, Фэрфакс подняла камень и швырнула его в…

Уэста, который как раз садился. Он тут же слетел с платформы на пол.

– А вот это правильно! – похвалил Кашкари.

Пока отец Тита без сознания, Лиходей мог обернуться Уэстом. Но покуда его последнее запасное тело вышло из строя… Фэрфакс, Кашкари и Тит переглянулись. Дорога к саркофагу была расчищена, но они понятия не имели, что теперь делать.

* * *

Путь им преградила стена огня.

Возможно, настоящее тело Лиходея не имело рук, чтобы поднять палочку, и даже языка, чтобы произнести слова заклинания, но мозг его работал превосходно. А для магии стихий порой и того довольно.

Пока Кашкари и Тит занимались щитами, Иоланта взмахом рук отодвинула огонь.

– Присмотри за Уэстом и своим отцом! – крикнула она.

Она поразилась, услышав, как Тит назвал нынешнее тело Лиходея «папой». Но все обрело смысл. Теперь бы только одолеть тирана и выбраться отсюда.

Иола подняла одну из каменных платформ и разбила ее о саркофаг, затем другую. Лучший способ уберечь всех – заставить Лиходея защищать свое настоящее тело. Она двинулась вперед, подталкивая к нему созданный им же огонь.

– Не желаете поджариться, милорд главнокомандующий?

Третья брошенная платформа надломила саркофаг. Взмахом руки Иоланта разделила и раскидала половинки крышки.

– Потолок! – крикнул Кашкари.

Потолок покрылся зигзагообразными трещинами. Огромные каменные пласты посыпались вниз. Иоланта перенаправила тонны обломков к дальней стене крипты, но в следующий миг половина всего, что она оттолкнула, развернулась и полетела в Тита. Иола с воплем сбила камни с курса.

Тит закричал. Иоланта тоже – вдруг его все же зацепило?! – но тут увидела, что пока она старалась уберечь любимого от опасности, Лиходей сумел швырнуть плиту в его отца.

С упавшим сердцем она убрала с него камень. Пожар вспыхнул с новой силой. Пламя охватило всю крипту. Иоланта оттолкнула огонь наверх, чтобы все лежавшие на полу – Амара, Уэст и отец Тита – не пострадали.

– Надо двигаться вперед! – крикнул Тит.

– Чем дольше он нас удерживает, тем больше вероятность, что магов Небесной башни одолеют, а его спасут, – почти одновременно сказал Кашкари.

Иола стиснула зубы и проложила дорожку сквозь пламя. Тит и Кашкари, выставив щиты, шли по обе стороны от нее. Резные деревянные панели занялись огнем и сильно дымили. Воздух мерцал от жара. Будто искривившийся саркофаг Лиходея извивался.

Еще больше огня. Еще больше падающих камней. Несмотря на щиты, Иоланта чувствовала, как щеки покрываются болезненными ожогами. Пыхтя от усилий, она вновь оттолкнула пламя на несколько вершков вверх, не желая, чтобы пострадали лежавшие на полу.

Четыре аршина. Два. Один. Они вспрыгнули на возвышение и замерли над теперь уже открытым саркофагом. Но увидели лишь клубящийся внутри молочно-белый туман.

Кашкари ткнул в него кончиком палочки и уперся в невидимый барьер. Тит принялся бормотать различные заклинания.

– Мне разбить остатки саркофага? – спросила Иоланта.

– Можно, – кивнул Кашкари. – Но сомневаюсь, что это поможет. Думаю, саркофаг – лишь декорация. На самом деле тело прикрывает внутренний щит.

Но как им пробиться через эту преграду, которую Лиходей, совершенствуясь, возводил десятилетиями, если не веками?

Действовать надо было быстро. Доносившийся снаружи рев виверн оглушал. Вонь от гигантских куролисков затопила ноздри. И команда Небесной башни взывала к Иоле:

– Пора выбираться отсюда, шкипер! Шкипер, мы больше не можем их сдерживать.

Зайдя так далеко, отступить перед каким-то щитом?

Теперь оба, и Тит, и Кашкари, неистово шептали, пробуя одно заклинание за другим. Иола и невидимый Лиходей тщетно состязались в управлении стихиями. Пот катился по ее лицу, волдыри на щеках саднили неописуемой болью. Крики атлантов снаружи звучали все яростнее, все триумфальнее. Скоро бронированные колесницы прорвутся внутрь, и станет слишком поздно.

Боковым зрением Иола заметила, как Уэст пополз по усыпанному обломками полу крипты. Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди: Лиходей обрел контроль над новым телом. Но когда он поднял на нее глаза, в них светилось не зло, а непоколебимая решимость. То был сам Уэст, пришедший в сознание.

Волоча поврежденную ногу, он потихоньку продвигался к отцу Тита. А добравшись, приподнял его руку и указал на саркофаг. Ну конечно! Кто-то должен был заботиться об изначальном теле Лиходея, а кому он мог это доверить, как не самому себе? Чтобы убрать щит, нужны не заклинания и заговоры, а прикосновение нынешнего тела.

– Отойдите, – велела Иоланта Титу и Кашкари.

Затем направила молнию прямо в щит, и еще одну, и еще – даже не рассчитывая его пробить, просто пытаясь заставить Лиходея понервничать и сосредоточиться лишь на ее действиях. Не прерываясь, она ткнула принца в бок и кивком указала на Уэста.

После мгновения страха и смятения Тит все понял, спрыгнул с помоста и донес бесчувственное тело отца до саркофага. Вместе с Кашкари они подняли его достаточно высоко, чтобы приложить руку к щиту.

Молочный туман растаял.

Иоланта ожидала, что истинное тело Лиходея будет совершенно изувечено, но все равно зажала рот. Она не представляла, как кто-то, настолько изрезанный, может оставаться живым. Ниже пояса ничего не было. Обе руки отсутствовали. Уши, нос, губы, зубы – не осталось ничего. Единственный глаз смотрел на нее с ненавистью, страхом и алчностью, в сто раз более ужасными, чем любое уродство.

Тит и Кашкари тоже в страхе и потрясении уставились на Лиходея.

– Ну же, избавьте его от страданий! – закричал Уэст.

Иола взглянула на Тита – похоже, он был так же парализован ужасом, как и она.

– А ты, Кашкари? – взмолился Уэст.

Желваки заходили на лице индийца. Он поднял палочку, направил на Лиходея, и его голова с громким хлопком отделилась от туловища, прямо как у огра в Горниле. Все трое отпрыгнули от фонтана крови.

На миг они замерли. До сих пор от каждого шага Лиходея сотрясался весь магический мир. Иоланта почти ожидала, что пол сейчас задрожит в смертельной конвульсии и погребет их под миллионами тонн вулканической породы. Но, не считая крови, смерть Лиходея оказалась столь же обыденной, как любая другая.

Кашкари упал на пол, его стошнило. Иола протянула ему лекарство из сумки, а следом, обхватив его за плечи, поднесла к губам друга флягу с водой. В двух шагах от них Тит с мрачным видом опустился на колени рядом с отцом и взял его за запястье. Затем прикрыл на мгновение глаза, поцеловал отца в лоб и спрыгнул с возвышения.

Кашкари тоже поднялся. Магический огонь по большей части угас, но деревянные панели еще горели. Сквозь дымное марево Иоланта видела, как Кашкари рванул через крипту по огромному мозаичному водовороту Атлантиды. Однако Тит, уже склонившийся над Амарой, поднял взгляд и покачал головой.

Иоланта закрыла глаза. Пророческий сон Кашкари сбылся до последней детали.

Чья-то рука потрясла ее за плечо.

– Нам надо уходить. Сейчас же.

Тит. Они быстро обнялись и забрали тела на ковры. Кашкари – Амару, Тит – отца, а Иоланта – Уэста.

Разрушенный дворец главнокомандующего полыхал. А над ним царил такой хаос, какого Иола даже на лугу перед замком Спящей красавицы не встречала: свистели виверны, кружили бронированные колесницы, команда Небесной башни размахивала мечами и палицами. Настоящий ураган оружия.

Они метнулись на капитанский мостик, положили руки на книгу – при этом Иоланта другой рукой взялась за штурвал – и произнесли пароль. Однако в Горниле, на лугу, царил не меньший хаос. Но поскольку они управляли Небесной башней, то оказались над основной битвой, благодаря чему относительно спокойно взлетели и направили ковры в сторону Черного Бастиона.

Ковер Иоланты подчинялся Кашкари, что позволило ей осмотреть ногу Уэста. Что-то определенно было сломано, но Иола могла помочь лишь большой дозой болеутоляющего средства.

– Как только окажемся в безопасности, передадим тебя доктору.

Но что ждет их на выходе? Монастырская копия Горнила наверняка уже у атлантов и сейчас… в Инквизитории или, того хуже, в Люсидиасе?

Иоланта достала двусторонний блокнот, данный ей Далбертом, и написала: «Лиходей мертв. Принц жив. Мы в Горниле, направляемся к монастырской копии».

Лиходей мертв. Принц жив.

Это все, чего она хотела. Но глубоко в сердце угнездилась черная тревога. Пророческий сон Кашкари сбылся. А как насчет принцессы Ариадны, видевшей смерть сына? Иоланта посмотрела на Тита, и в тот же миг он поднял на нее глаза. В темноте черты его было не различить, но она чувствовала, что принца мучает то же беспокойство.

«Пусть он будет в безопасности. Пусть мы все переживем эту ночь».

Она нашла лекарство от ожогов, половину дала Уэсту, остальное приложила к своим волдырям.

– Кстати, это было довольно впечатляюще, – сказал Уэст. – Разряды молний. Теперь я видел все.

– Как ты? Надеюсь, не слишком потрясен?

– До основания. Но теперь нам ничего не грозит, так?

Если бы Иоланта могла ответить на этот вопрос хоть с какой-то долей уверенности.

– Сложно сказать. Горнило опасно само по себе, даже если… – Она оглянулась и выругалась. – Нас преследуют!

Кашкари отозвался проклятием:

– У них ускорители чар.

– Правда? – Голос Тита надломился.

– Твоя мать упоминала ускорители чар в своих видениях? – Голос Иоланты тоже поднялся на октаву.

– Дай мне свою палочку, – попросил он вместо ответа.

«Dum spiro, spero».

Что происходит с надеждой, когда больше нечем дышать?

Иоланта вручила принцу палочку и схватила его за руку:

– Все будет хорошо.

– Я люблю тебя, – сказал он. – И ты всегда будешь самой жуткой девушкой на свете.

В горле встал ком.

– Заткнись и сражайся.

В нескольких верстах за ними преследователи раскидывали три похожие на зонты сети. Тит выпускал в них одно заклинание за другим. Кашкари тоже. А через минуту или две быстрой перестрелки он дернул все ковры вверх и вправо. Уэст с воплем вцепился пальцами в край.

– Кашкари должен держать ковры ровно, когда они с принцем целятся, но и уворачиваться, чтобы в нас не попали чужие чары, – объяснила Иоланта, тихо радуясь, что их не подбили. По крайней мере, пока.

Уэст немного помолчал:

– Принц назвал тебя самой жуткой девушкой на свете. Ты девушка?

Итонский колледж словно остался в туманных далях истории, однако на самом деле всего несколько дней назад Уэст, Кашкари и Иоланта встречались на регулярных тренировках по крикету. Конечно, Уэст имел все основания продолжать считать ее мальчиком.

– Сейчас это неважно, – отмахнулась она.

Они преодолели примерно треть расстояния до Черного Бастиона. Вот что важно. Еще важно, что Тит и Кашкари сумели поразить нескольких преследователей.

Иоланта вытерла бровь. Она вспотела и не только от нервов – ночь, до того прохладная и хрусткая, внезапно без причин потеплела. Погода в Горниле всегда отражала внешнюю. Почему в Атлантиде вдруг стало жарко?

Небесная башня находилась над дворцом главнокомандующего, когда они вернули ее в Горнило. А значит, книга упало прямо в пекло.

– Тит, Горнило может загореться?

– Со временем да.

– Мы могли оказаться в руинах дворца.

– Или нас могли намеренно бросить в огонь, – хмуро ответил принц, – чтобы прикончить.

Неважно, что произошло, конечный результат оставался тем же. Они поджаривались.

С травы внизу подпрыгивали искры. Уже поднимался дым. Бивший в лицо ветер был так горяч, словно Иоланта сунула голову в печку. Однако Тит и Кашкари, похоже, не обращали внимания на эти изменения, сосредоточившись на своих заклинаниях.

Луг внизу загорелся. Деревья вдалеке тоже занялись огнем, их пылающие ветви потрескивали. Дым затянул небо, приглушая отдаленный визг виверн.

Что же Тит давным-давно рассказывал о своей смерти? «Мама видела ночную сцену. Там был дым, огонь – по ее словам, ошеломляюще много огня – и драконы».

Все условия сошлись.

– Да! Все готовы! – закричал Кашкари.

Иоланта застыла и лишь через мгновение поняла, что он говорит о преследователях. Пока она размышляла о пожаре и судьбе, Тит с Кашкари поразили всех до единого всадников на вивернах.

А впереди сквозь стену дыма виднелся силуэт Черного Бастиона. Он оказался гораздо ближе, чем полагала Иоланта. Сердце пронзила надежда, вспышка счастья. Будущее, на которое она уже не рассчитывала, вернулось, полное смеха и обещаний.

Иоланта повернулась к любимому. Впервые с момента смерти Лиходея ей хотелось праздновать. Тит тоже смотрел на нее с удивлением в глазах. Они сделали все, что требовалось, и выжили. Теперь у них будет вдоволь времени для юности и легкомыслия. Они смогут целыми днями играть и бездельничать, не готовясь к великим и страшным свершениям.

Тит, у которого редко был повод для улыбки, улыбнулся. Иоланта просияла в ответ. О, как чудесно быть живыми – и вместе.

Он потянулся к ней, простер руки… а в следующий момент застыл с выражением боли и удивления. За его спиной пламя высветило полное ужаса лицо Кашкари. Выпущенные издалека заклинания не сразу их настигли. И в своем ликовании Кашкари забыл в последний раз увернуться.

Тит полетел вниз.

Глава 24

– Нет! – раздался крик Уэста. – Нет!

Иоланта призвала мощный восходящий поток. «Я умру при падении», – однажды сказал ей Тит. И она приготовилась. Он не умрет, упав и разбившись, – этому не бывать, пока Иола с ним и пока она остается величайшим стихийником своего времени.

– Уэст, соберись. – Заклинанием левитации она перенесла молотящего руками и ногами Уэста на свободное место, появившееся на ковре Тита. – Кашкари, отвяжи мой ковер.

– Готово!

Иоланта понеслась вниз, где, пойманный ее потоком, в воздухе парил Тит, и втащила его на ковер.

– Revivisce omnino! Revivisce omnino!

Он не реагировал; на лице его застыло выражение обиженного удивления. Иоланта стиснула его запястье – пульса не было. Приложила ухо к груди – сердце не билось.

Она не могла поверить. Не могла смириться с этим. Разумеется, он просто оглушен, а не убит.

– Не смей умирать! Не сейчас! Не смей, Тит!

Кашкари, подлетевший и зависший рядом, испробовал несколько заклинаний. Ничего. Ничегошеньки!

В ушах стучала кровь. Они должны что-то предпринять и быстро. Мертвые в Горниле не остаются. Тита выкинет отсюда, если они что-нибудь не придумают.

Но что? Что?

Иоланта схватила Кашкари за руку:

– Как убивают заклинания дальнего действия? Как?

– Мгновенно останавливая сердце. Но я не могу придумать ни одного заклинания, которое снова заставило бы сердце биться.

Она тоже не знала подобных чар. Иоланту охватило отчаяние. Она яростно затрясла Тита за плечи – как будто это могло помочь.

– Ну давай же! Давай!

– Могу я… могу я кое-что предложить? – вмешался Уэст.

Он спустился вниз на ковре, все еще подчиненном Кашкари. Иола прищурилась. Какая от него сейчас могла быть польза?

Уэст сглотнул:

– Мой отец – профессор биологии в Королевском колледже, он экспериментирует с влиянием электричества на стимулирование мышц. Ты управляешь электричеством. Можешь попробовать ударить его разрядом? Возможно, это заставит сердечные мышцы сократиться?

Несколько секунд Иоланта лишь пялилась на Уэста. Он нес сущий вздор. Но через мгновение отбросила все сомнения и, собрав в руках шар из молний, направила электрическую сферу в грудь Тита. Один раз, второй, третий.

Его туника задымилась. Иола разогнала дым и погасила искры. Кашкари уже обхватил запястье Тита, сосредоточенно нахмурив брови.

– Есть пульс! – воскликнул он. – Защити меня Фортуна. Есть пульс!

Теперь Иоланта неверяще уставилась на Кашкари. Как это возможно? Как вообще такое возможно?

– Ну и чего ты расселась? – возмутился индиец. – Вдохни в него немного воздуха, полымя тебя забери!

Конечно. Конечно же. Она раздвинула челюсти Тита и направила поток воздуха ему в трахею. Тит закашлялся и слегка приподнялся с выражением полнейшего замешательства на лице.

На глазах Иоланты выступили слезы. Она подарила ему страстный, но очень-очень короткий поцелуй.

– Летим. Быстрее!

* * *

Внутри Горнила все пылало. Они летели сквозь огонь и дым, Фэрфакс расчищала дорогу.

Обитатели Черного Бастиона метались туда-сюда в панике, так что, оказавшись на месте, Тит и остальные почти без проблем пробрались к порталу и, не мешкая, вышли через монастырскую копию Горнила.

Оставался неприятный вопрос, что ждет их по ту сторону, и Титу следовало подготовиться. Но он никак не мог прийти в себя и побороть изумление от того, что остался жив.

Он без конца поворачивался к Фэрфакс и спрашивал:

– Ты уверена, что я все еще на этом свете? Это точно не Посмертие?

Она в ответ только улыбалась и целовала его. Хотя услышав вопрос в пятнадцатый раз, все же не выдержала:

– Думаю, в Посмертии мы были бы чище.

Они и правда ужасно испачкались – на покрывавшей лицо Фэрфакс саже белели лишь две дорожки от слез. Хуже того, на ее руках виднелись порезы, и она не могла объяснить, ни что произошло, ни даже когда.

Тит повернулся к Уэсту, наверное, тоже раз в пятнадцатый:

– Если дом Элберона может для тебя что-либо сделать, дай мне знать.

Уэст на секунду запнулся и, откашлявшись, произнес:

– Если бы не вы, я ба так и сгнил в том жутком месте. Так что, по-моему, мы квиты.

По мере приближения к замку Спящей красавицы – и к моменту истины – Тит стал молчаливее, раздумывая, не ждет ли их впереди нечто похуже. Фэрфакс накрыла его руку своей:

– Мы справимся.

Безмерно благодарный, он поднял ее ладонь и приложил к щеке – путь того, кому удалось свергнуть Лиходея, определенно не назовешь напрасным

– Посмотрите! – крикнул Кашкари.

В нескольких верстах перед ними вдруг вспыхнула серебристо-синяя искра. И все росла и росла, пока не обернулась гигантским фениксом, мерцающим в ночном небе.

– Это сигнальный огонь союзника – союзника дома Элберона, – поразился Тит.

Он поспешно применил заклинание дальнозоркости. Под сигнальным огнем, на лугу перед замком Спящей красавицы, стоял и махал рукой мужчина.

И был это не кто иной, как один из главнейших союзников Тита. Далберт.

* * *

После выступления Тита на балконе Цитадели маги начали забрасывать бронированные колесницы, что парили над Деламером и держали город в осаде, зажигательными палочками. Ситуация резко обострилась. Недолго поколебавшись, генерал Рейнстоун, возглавлявшая отряд, который пришел Титу с Иолантой на помощь в Сахаре, решила более не ждать и атаковать колесницы.

Как выяснилось, во время налета на базу у подножия Змеистых холмов, так испугавшего Тита, уничтожили не все боевые машины. В действительности повстанцы обманули Атлантиду, заставив думать, будто все прошло успешно и сопротивление поставлено на колени.

С помощью новых улучшенных боевых машин, которые были припрятаны в других местах – в основном, в Лабиринтных горах, – силы Державы сбили бронированные колесницы и захватили Инквизиторий. Это случилось всего пару часов назад, и теперь, кусая в напряжении костяшки пальцев, все ожидали ответного шага Атлантиды.

Гибель Лиходея окончательно перевесила чашу весов в пользу тех, кто давно ему противостоял, однако ситуация по-прежнему оставалась опасной и нестабильной. Атлантида содержала большую регулярную армию, и часть личного состава была расквартирована по всему магическому миру. Кто же будет управлять этой структурой в силовом вакууме, возникшем после смерти лорда главнокомандующего?

– Нам понадобится ваша помощь в принятии ключевых решений, сир, – произнес Далберт, закончив доклад о событиях последних нескольких дней.

Все три копии Горнила, конфискованных Атлантидой, содержались в деламерском Инквизитории – Лиходей не хотел, чтобы атланты пользовались подобными вещами, если существовала хоть малейшая вероятность, что они могут послужить порталом для его врагов, но и уничтожать книги не желал, вдруг пригодятся. Далберт счел первоочередной задачей отыскать и вернуть все экземпляры после захвата Инквизитория и принес их на виллу, расположенную на уступе одного из Змеистых холмов, где принцесса Ариадна и отец Тита частенько встречались во время их тайного романа.

Так Тит с друзьями оказался в бывшем любовном гнездышке родителей, небольшом, но просторном доме с окрашенными в теплый кремовый цвет стенами и внутренней отделкой в морских тонах. Далберт ожидал их с лекарствами, ванной и едой и, пока они освежались, осмотрел ногу Уэста.

Тит смыл с себя всю грязь и теперь сидел в столовой в мягкой голубой тунике, пахнущей облачной сосной и серебристым мхом. Рядом с деловито жевала Фэрфакс.

– Хм-м, уже хмуришься, – заметила она. – Я смотрю, радости от того, что ты жив, хватило ненадолго.

Та, кому Тит отдал свое сердце, слишком хорошо его знала.

– К сожалению, радость меркнет от осознания, что, раз уж я жив, придется взять на себя бразды правления. Я бы лучше еще разок сразился с Лиходеем.

Она закатила глаза:

– Ты идиот. Уже позабыл, каково было с ним сражаться? Скажи спасибо и правь своим дурацким королевством.

Тит рассмеялся:

– Я это заслужил, правда? «Заткнись и правь».

– Да, заслужил. – Фэрфакс сунула в рот шоколадный круассан и на секунду блаженно зажмурилась. – Впрочем, уверена, у тебя все получится. Когда-нибудь тебя наверняка поставят в один ряд с Титом Великим и Гесперией Величественной. Не я, заметь, а обыкновенные историки, которые ничего в этом не смыслят.

Он снова рассмеялся, на душе стало легко, светло и радостно.

Горизонт наконец-то окрасила бледная зарница. Самая длинная ночь его жизни подошла к концу. Занимался новый день.

К ним как раз присоединился Кашкари, когда Далберт провел в дом генерала Рейнстоун, которая в итоге оказалась на их стороне. Тит тепло поприветствовал гостью и пригласил ее с Далбертом за стол. Генерал внимательно изучила обстановку и произнесла:

– При чрезвычайных обстоятельствах высший совет может передать бразды правления суверену, не достигшему совершеннолетия. Сейчас обстоятельства определенно чрезвычайные, и я не сомневаюсь, что последует единодушное одобрение. Ваше высочество, вы уже обдумывали, как лучше всего действовать дальше?

Тит бросил взгляд на Фэрфакс – они как раз обсуждали этот вопрос перед тем, как остальные вошли в столовую. Она кивнула. Он выдохнул.

– Лиходей давно уничтожил всех, кто мог представлять для него угрозу. Прийти ему на смену в Атлантиде некому. Мне кажется, Держава должна вмешаться и сыграть большую роль в ближайшем будущем, возможно, переняв управление. Для этого нужно хоть какое-то согласие народа Атлантиды. Я предполагаю взять ответственность за все произошедшее на себя и в подробностях раскрыть многочисленные тайны Лиходея. Для большинства атлантов это станет потрясением, но в подобной ситуации правда – единственное лекарство.

– Полагаю, миссис Хэнкок оставила описание своей истории – и все собранные ею доказательства – в сейфовой ячейке в Английском банке, – вставил Кашкари. – Она была родом из Атлантиды и потеряла сестру из-за жертвенной магии, которую практиковал Лиходей, так что ее слова станут весомым аргументом.

– Слова леди Уинтервейл тоже будут иметь немалую силу, – добавил Далберт.

– Она в порядке? – воскликнула Фэрфакс.

– Самочувствие ее вполне сносно – леди держали в деламерском Инквизитории. Я переговорил с ней, и она будет счастлива рассказать всему миру, что сотворил с ее сыном Лиходей.

– Есть проблемы посложнее, – заметил Тит. – У Лиходея было слишком много сторонников, которым союз с ним приносил огромную выгоду. Да и некоторые атланты возмутятся, когда их государство потеряет власть и престиж. На пересечении этих двух групп не исключено появление магов, которых никакие доказательства ни в чем не убедят. И они захотят отомстить за то, что посчитают убийством. Миссис Хэнкок больше нет, и живых родственников у нее не осталось. Леди Уинтервейл не о ком волноваться, кроме себя. А как насчет тебя, Кашкари, ты готов взять на себя ответственность за смерть Лиходея?

Кашкари помолчал несколько мгновений:

– Я знаю, что сделал, и мне этого достаточно. Не хочу подвергать опасности семью из-за такой славы. К счастью, мой вклад довольно легко скрыть, но вот Фэрфакс… – Он повернулся к ней. – Твою роль замолчать не удастся.

– Разумеется, – согласилась генерал Рейнстоун. – Роль великого стихийного мага должна быть оглашена.

Фэрфакс нахмурилась.

– Ваше высочество может предоставить мисс Сибурн защиту короны, – предложил Далберт.

Она моргнула:

– Но для этого нам придется пожениться, так ведь? Мы же еще даже не совершеннолетние.

Тит и сам не желал для нее участи супруги правителя со всеми налагаемыми при этом обязательствами. Во всяком случае, не сейчас, когда Фэрфакс так близка к достижению давней мечты – поступлению в Консерваторию.

– Если позволите, думаю, я уже предвидел решение, – сообщил Кашкари.

Все глаза устремились на него.

– Помнишь, Фэрфакс, в Атлантиде мне приснилась ты на погребальном костре?

Она кивнула:

– Ты рассказал, что все происходило перед Ангельским собором Деламера, где проходят только государственные похороны.

Кашкари оглядел собравшихся:

– Поскольку моя невестка умерла в обличье Фэрфакс, почему бы не организовать государственные похороны для нее? Сторонники Лиходея не будут охотиться за Фэрфакс, если поверят, что она уже мертва.

– Изобретательно, – протянул Далберт. – Никто, кроме присутствующих в этой комнате, не знает, что мисс Сибурн вернулась из Атлантиды, а мы с радостью сохраним эту тайну.

Фэрфакс накрыла ладонь Кашкари своей:

– Ты уверен?

Он слегка улыбнулся:

– Конечно, мне необходимо посоветоваться с братом, но в целом, полагаю, Амаре были бы приятны такие пышные проводы.

Кашкари покинул их, чтобы написать брату. Далберт отправился выполнять многочисленные и по большей части тайные задания. Однако генерал Рейнстоун осталась за столом.

– Не возражаете, если я поинтересуюсь, ваше высочество, мисс Сибурн, что случилось с учителем Горацио Хейвудом и мисс Арамией Тиберий?

– Учитель Хейвуд погиб, защищая нас «последним заклинанием». Мисс Тиберий, полагаю, сейчас с атлантийскими властями – она нас предала.

Генерайл Рейнстоун вздохнула:

– Ох уж это дитя.

– Яблочко от яблони недалеко падает.

– Так вы знаете, что она действительно плоть и кровь леди Калисты, сир?

Эти слова привлекли внимание Тита.

– Вы тоже в курсе?

– Когда Горацио совершил подмену, я поменяла девочек обратно.

Фэрфакс ахнула:

– Так это вы?

– Вероятно, вы знаете, что я прочла дневник ее высочества, – вздохнула генерал, – и сделала это под давлением. Калиста, моя единокровная сестра, упорно настаивала, что ее дитя может пострадать, если я ничего не выясню о предсказаниях ее высочества. И я нашла в дневнике рассказ о мужчине, который меняет местами младенцев в ночь, когда небо за окном иссечено полосами, будто фейерверками.[1] Покинув больницу, после того как принцесса Ариадна поймала меня на слежке, я увидела в небе метеоритный ливень и осознала, что именно хвосты падающих звезд и видела тогда ее высочество. И тут мне стало очевидно, почему Калиста столько времени проводила с Горацио: он знал новорожденную сироту в этой больнице, и вскоре девочка должна была отправиться к родственникам, которые прежде никогда ее не видели. Тогда я и решила, что не позволю сестре украсть чужого ребенка. И переложила детей обратно. Я боялась, что она будет относиться к родной малышке как к подменышу, но этого не случилось. Большую часть времени Калиста подавляла свои воспоминания и не думала об Арамии как о чужой дочери, хотя и была разочарована тем, что та не унаследовала ни ее красоты, ни магии.

Генерал Рейнстоун помолчала.

– Когда получалось, я проводила время с племянницей. Мне хотелось как-то повлиять на ее жизнь. И поначалу она вознаграждала все мои усилия, росла умной, пытливой девочкой, всегда обходительной и с прекрасными манерами. Но со временем ею завладело желание завоевать любовь матери. Это было сродни помешательству. Арамия шла по головам, не замечая, что Калисте плевать на всех, кроме себя. Я отступила, но прежде – и здесь я прошу у вас прощения, – Рейнстоун склонила голову перед Титом, – я рассказала ей о дочерней палочке Валидуса. А Арамия передала информацию Атлантиде, когда новый инквизитор захотел найти ваше высочество после вашего побега из-под их колпака в пустыне.

– А это вы рассказали ей, что у меня есть обрыв пункта назначения? – поинтересовался Тит. – Тот, который позволил бы мне использовать переместитель в Восточном Деламере, чтобы попасть в Атлантиду?

– Нет. Согласно показаниям людей из Инквизитория, Арамия сообщила им, будто обрыв ей давным-давно показал принц Гай. – Генерал повернулась к Фэрфакс. – Мисс Сибурн, пожалуйста, позвольте принести извинения и вам. Мне не следовало рассказывать кому-либо о дочерней палочке Валидуса, неважно, кровным ли родственникам или нет. Надеюсь, вы простите меня за то, что подвергла вашу жизнь опасности.

– Напротив, – отозвалась Фэрфакс. – Я чрезвычайно благодарна вам за то, что вы не дали мне вырасти под влиянием леди Калисты.

Повисла тишина. Наконец генерал Рейнстоун встала и поклонилась Титу:

– С вашего позволения, сир, я вернусь к своим обязанностям.

Он кивнул, а когда она подошла к двери, поднялась и Фэрфакс.

– Извините, генерал. Полагаю, вы с моим опекуном были друзьями… близкими друзьями. Вы когда-нибудь обсуждали с ним его поступок?

Рейнстоун покачала головой:

– Одно время я была разочарована в Горацио не меньше, чем в Калисте. Но затем, где-то через год после рождения Арамии, я попросила его о встрече. Он отказал, сославшись на занятость. А через год сам со мной связался. Но едва его увидев, я поняла, что он ничего не помнит о Калисте, кроме их первой встречи. В тот же день я столкнулась с сестрой. Однако и она не поняла, о чем я – ее воспоминания тоже были подавлены. Я ушла жутко расстроенной: не могла ни сама помочь ему, ни найти помощь на стороне. Поэтому я отдалилась от Горацио, чувствуя, что наша дружба просто недостаточно крепка, чтобы вынести его поступок и то, в кого он превратился.

Фэрфакс скользнула пальцами по краю стола.

– А вы когда-нибудь были… больше, чем друзьями?

Тит припомнил давний снимок Хейвуда и генерала Рейнстоун, который ему показывала Фэрфакс – казалось, они не замечали никого, кроме друг друга.

Генерал покачала головой:

– Нет, мы были очень-очень хорошими друзьями, но не более. Я любила другого человека… – Она опустила взгляд на свои руки, потом посмотрела на Тита. – Я любила ее высочество, сир, любила вашу маму.[1]


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю