Текст книги "Вечер медведя (ЛП)"
Автор книги: Шериз Синклер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Может, клиент был груб?
Тревожное воспоминание не давало покоя, пока не прояснилось. Выходя из таверны, он увидел Женевьеву. Сидя с группой женщин, она была в секции Эммы. В шлейфе чувствовался тревожный запах, тем более что Женевьева уже однажды упоминала Эмму. Мегера набросилась на нее. Да.
– Что она тебе сказала?
– Что? Кто?
– Женевьева. – Под смущенным взглядом барда он подсказал: – Рыжеволосая, симпатичная, в таверне. Сидела с Кэндис.
Ее янтарные глаза расширились.
– Это Женевьева?
– О, да. И она хорошо известна тем, что вонзает зубы в любого, кто вызывает у нее ревность.
Будь он проклят, если медвежонок не выглядела еще более удивленной.
– С чего бы ей ревновать меня?
Она не знала. Отсутствие претенциозности было более убедительным, чем любое кокетство.
– Потому что ты красивая, Эмма. Потому что ты мне нравишься. Потому что я хочу тебя.
Его прямой взгляд дал ей понять, что именно он имел в виду под желанием.
Ее губы сложились в слово «о», и ему пришлось улыбнуться. Клянусь Богом, она была очаровательна. Он притянул ее к себе на колени, так что ее ноги свисали с его левого бока, а его правая рука поддерживала ее спину.
Ее круглая попка удобно устроилась на его бедрах. Идеальная.
– Райдер. – Она судорожно вздохнула, ее грудь напряглась под рубашкой в чувственном приглашении. – Я слишком тяжелая. Я тебя раздавлю.
– М – м—м, я бы сказал, что ты как раз подходящего веса. Правильного размера. – Он притянул ее ближе, пока ее бедро не потерлось о его быстро увеличивающийся член, пока он не смог прикоснуться своими губами к ее. Затем ее слова дошли до него, и он нахмурился.
– Она сказала, что ты слишком тяжелая?
Напряженность в ее плечах говорила «да».
– Что еще? Она не остановилась бы на одном оскорблении.
Попытка Эммы рассмеяться прозвучала как чихание.
– Ничего страшного. – Она не смотрела ему в глаза.
Он потерся о ее щеку своей, отмечая ее своим запахом, вдыхая ее. Прикусил мочку ее уха. – Говори, бард.
Ее аромат изменился, стал более насыщенным от возбуждения.
– Райдер.
– Я могу пытками вытянуть из тебя информацию, – прошептал он ей на ухо. И разве ему, черт возьми, это не понравится?
Когда ее дыхание действительно замерло, он усмехнулся и подразнил ее ухо зубами.
– О, прекрасно, – фыркнула она. – Она просто сказала, что ты предпочитаешь женщин поменьше, и что вы с Беном, вероятно, используете меня для других дел по дому. Были предложены нянька и горничная.
Он посмотрел в ее настороженные глаза.
– Но не повар?
– Одна из них сказала, что это хорошо, что я учусь.
При виде боли на ее лице, ему захотелось вцепиться во что – нибудь когтями.
– Мне очень жаль, Эмма. Я должен был догадаться, что она доберётся до тебя.
Эмма пожала плечами.
– Она не сказала ничего такого, чего бы я уже не знала о себе. Я просто…
Когда Райдер сжал в кулаке ее волосы, Эмма забыла, что говорила.
Он мягко, но решительно потянул ее за волосы, заставляя встретиться с его острым, проницательным взглядом.
Ее сердце совершило медленный кувырок в груди.
– Что именно ты знаешь о себе?
Прекрасно. Заставь ее произнести унизительные слова вслух.
– Что я тебя не интересую… в этом смысле. Для спаривания.
Он издал глубокий мужской смешок.
– О, медвежонок, ты сильно ошибаешься. Я уже упоминал, что ты великолепна?
– Э – э… – Ведь было дело? Она ему не поверила.
– И я обычно не целую женщин, если не хочу их… таким образом. – Он слегка улыбнулся. – Ты помнишь, что я с нетерпением ждал возможности спариться с тобой на Собрании?
– Ох. Хорошо. Поцелуи – это вы с Беном помогли мне привыкнуть к мужчинам. И влиянию луны. – Разве нет? Ее сердце забилось довольно быстро. Он так много значил для нее. Мысль о том, что он не находит ее привлекательной, причиняла… боль. Неужели эта женщина солгала ей?
– Понятно. Медвежонок, луна уже убывает, – его губы накрыли ее, властные, требовательные.
Ее испуганный вдох принес с собой запах его желания. Его толстый член прижался к ее бедру. Он хотел ее. Желал.
Он потянул ее за волосы, глубже завладевая ее ртом. Другой рукой он крепко прижимал ее бедра к своему члену.
Словно сосульки под жарким солнцем, ее кости таяли.
Он поднял голову.
– Женевьева пыталась заставить тебя чувствовать себя плохо. Мы с Беном умеем готовить и убирать, хотя хорошо, что ты тоже умеешь. Нам не нужна домработница, Эмма.
Они не использовали ее. Более того, они планировали будущее с ней. Это знание ободряло. Пугало.
– Но…
– Я могу найти нянек для Минетты где угодно. – Райдер поцеловал и прикусил ее подбородок, затем спустился по шее, посылая дрожь по всему телу. – Однако, самка, которая любит детеныша так, как ты? И когда детеныш любит ее в ответ? Это дороже денег – и это нельзя купить.
Откуда он знал, как сильно она любит его детеныша?
Медленно, под его губами и зубами, ее тело оживало, а дух возрождался, как цветы под весенним дождем.
– Сделай одолжение, не обращай внимания на Женевьеву и ее подлых подружек.
Его щетина, скользя по ее шее возбуждающе раздражала кожу и посылала покалывание до самых глубин.
– Я бы посоветовал тебе вместо этого обратить внимание на меня и Бена. Особенно на меня, прямо сейчас. – Он прижал ее левую руку к своему боку. Его правая рука обнимала ее за талию; его ладонь сжимала ее правый локоть. Веселье в его глазах говорило о том, что кот – оборотень знал, что его добыча в ловушке.
Дрожь сотрясла ее глубоко внутри.
Свободной рукой он расстегнул ее рубашку, так что спереди она распахнулась и обнажила его взгляду ее округлый животик. Его взгляд загорелся, и он одобрительно замурлыкал. Он медленно погладил ее от шеи до груди. Его умелые пальцы расстегнули переднюю застежку ее лифчика, чтобы освободить грудь. Прохладный воздух обдувал обнаженную кожу. Едва дыша, она напряглась в ожидании его прикосновения.
– Давно хотел насладиться этим. – Он обхватил своей худой мозолистой рукой ее правую грудь и приподнял, словно взвешивая. Тепло от его ладони проникло глубоко, собираясь, в залитое солнцем озеро, в ее паху. Когда его большой палец обвел ареолу, ее клитор начал настойчиво пульсировать.
– Оооо… – Ее дыхание прервалось долгим вздохом. Это желание было не бушующим потоком, вызванным полной луной, а медленным, неумолимым приливом ощущений, которые пробуждали нерв за нервом, пока все ее тело не стало чувствительным. Она изо всех сил пыталась прикоснуться к нему в ответ.
Его хватка на ее локте усилилась, останавливая ее движение. Он посмотрел на нее, и уголок его рта приподнялся.
– Все в порядке. – Отпустив ее грудь, он схватил свою футболку за горловину и сдернул.
Он был без майки. Ощущение его гладкой, разгоряченной кожи на ее боку и спине было более соблазнительным, чем если бы он был полностью обнажен сразу. Загорелая кожа туго обтягивала его мускулистую грудь – соблазн, перед которым она не могла устоять. Она издала жалобный звук.
Отпустив ее локоть, он поцеловал ее пальцы и прижал ладонь к своей груди.
О – о—о, да.
– Ты такой горячий, – прошептала она.
– Ты делаешь меня таким. – Он уткнулся носом в ее висок, прикусил мочку уха, чем вызвал трепет глубоко внутри нее.
Она провела пальцами по его шее и нахмурилась, увидев уродливые шрамы от укусов и ногтей. Когда ее взгляд встретился с его, она поняла. Эта жестокая женщина причинила ему физическую и эмоциональную боль. Выбросив эту мысль из головы, она убрала руку. Вместо этого она проследила контуры его груди, ложбинку между грудными мышцами. У него была атласная кожа поверх твердых, как камень, мышц.
Он повторил ее движения. Когда она коснулась его ключицы, он провел кончиками пальцев по ее. Она провела рукой по его рельефному животу, и почувствовала, как он гладит ее гораздо более мягкий живот.
Ради эксперимента она коснулась его плоских, как пуговицы, сосков и легонько ущипнула один.
– Хорошая идея. – Его пальцы потянули сначала за один сосок, потом за другой.
Буря ощущений пронеслась сквозь нее, уничтожая все запреты, оставляя после себя только желание.
– М – м—м… – В его темном голосе звучало удовлетворение, когда он продолжил. Наблюдая за выражением ее лица, он перекатывал ее чувствительные соски между пальцами, медленно увеличивая давление, пока пульсирующие вершинки не превратились в пики.
Напряжение в клиторе переросло в ноющее требование. Ее бедра бесполезно терлись друг о друга. Несмотря на угасающий огонь в камине, в комнате стало пульсировать тепло.
Райдер опустил руку вниз, и мышцы ее живота задрожали под его ладонью. Когда он расстегнул молнию на ее джинсах, у нее перехватило дыхание.
– Встань, медвежонок, – прошептал он. – Мне нужно попробовать тебя на вкус.
Схватив ее за бедра, он поднял ее на ноги. Пока она все еще пыталась удержать равновесие, он стянул с нее брюки до бедер, а потом рубашку и лифчик. Прежде чем она успела осознать, что обнажена по пояс, он поднялся и подхватил ее на руки.
– Райдер. – Почему они с Беном все время таскают ее на руках?
Смеясь, он уложил ее на спину перед камином. Через минуту он полностью стянул с нее джинсы.
Приподнявшись на локтях, она почувствовала, как все еще тлеющие угли обдают теплом ее правый бок. Стоя на одном колене, Райдер смотрел вниз, его глаза были почти черными, согревая ее больше, чем огонь. Молча, он пожирал ее глазами, заставляя осознать, что она вся обнажена, каждая выпуклость, каждый шрам.
Она начала приподниматься… Затем почувствовала запах его вожделения. Оно совпадало с ее. Его взгляд задержался на ее груди, животе, золотых завитках на лобке. Под его пристальным взглядом она почувствовала себя… красивой.
– Клянусь Богом, ты чертовски великолепна. Я не знаю, с чего начать. – Его пристальный взгляд скользнул по ее заострившимся соскам и вернулся обратно. – Оттуда.
Его рука за спиной поддерживала ее, когда он покрывал легкими, как перышко, поцелуями ее грудь. Его дыхание овеяло ее кожу за мгновение до того, как его рот сомкнулся на одном соске, окутав его влажным жаром. Его язык коснулся ее, попробовал на вкус, и внизу живота у нее зародилась дикая дрожь. Когда он пососал, она почувствовала, как у нее поджимаются пальцы на ногах.
О, клянусь Матерью, да.
Его свободная рука легла на другую грудь, сжимая и лаская. Он прикусил вершинку, над которой работал, и она ахнула от острого наслаждения. Он сосал еще яростнее. Снова укусил. Его рот был горячим, влажным и решительным.
Ее грудь набухла, кожа стала тугой и горячей. Соски болели и покалывали, посылая срочные сообщения на юг. Она запустила руки в его волосы – густые и волнистые, прохладные на ощупь.
– Ты такой красивый, – прошептала она.
Он потрясенно посмотрел на нее и укусил еще сильнее.
Она ахнула. И поерзала. О, ей нужно… больше.
– Полегче, маленький бард. Все время в мире наше. – Он потянул ее руки вперед, заставляя лечь плашмя на мягкий восточный ковер. Опустившись вслед за ней, он оседлал ее бедра.
Нуждаясь в прикосновениях, она провела ладонями по его мускулистым рукам к мощным плечам. От того, как его мышцы перекатывались при движении, у нее перехватило дыхание. Как такой грациозный мужчина может быть таким сильным?
Он проложил дорожку поцелуев по ее торсу, облизал пупок и двинулся вниз.
Ее пальцы дернулись на его плечах от внезапной волны предвкушения.
Он решительно раздвинул ее ноги. Когда он устроился между ними, его джинсы потерлись о внутреннюю сторону ее ног. Наклонившись, он вдохнул и улыбнулся.
– Ммм.
Все ее тело наполнилось плотским голодом.
Его теплая рука на ее киске заставила ее напрячься в предвкушении. Он опустил голову. Его губы коснулись ее… чуть выше клитора.
Ох, ох, ох.
Когда он сомкнул складочки на ее клиторе, его язык долго и медленно облизывал верхушку. Она чувствовала это, но это было… слишком далеко. Слишком соблазнительно. – Райдер… пожалуйста. – Ее голос перешел в отчетливое хныканье.
– Ш – ш—ш, маленький бард, – после нескольких облизываний он немного приоткрыл ее, позволяя своему языку слегка скользить по клитору.
Недостаточно. С разочарованным звуком, она приподняла бедра.
– Э – э—э, – пробормотал он себе под нос, положив одну безжалостную руку на ее таз, чтобы пригвоздить ее к месту. Затем он слегка приоткрыл ее половые губы, достаточно, чтобы его язык мог пробежаться по одной стороне клитора, затем по другой.
Словно вихрь, потребность спиралью закрутилась по ее телу.
– Му – у—ур. – Она схватила его за волосы нерушимой хваткой.
– Черт, ты хороша на вкус. – Его язык и губы были слишком знающими, и изысканное удовольствие росло, пока его язык, двигающийся по этому единственному остро чувствительному месту, не заполнил ее мир.
Ее хватка в его волосах усилилась, когда ее бедра стали дрожать.
– Эмма, посмотри на меня. – Он поднял голову.
– Не останавливайся. – Она открыла глаза. – Рай… – Воздух застрял у нее в горле.
Он наблюдал за ней. Как будто кратковременный перерыв длился несколько часов, когда его губы сомкнулись на клиторе, жар его рта показался обжигающим. Его губы сомкнулись вокруг нее, и он… начал сосать.
Неистовая потребность потянула ее прямо под себя, погрузив в ощущения.
Он лизал и сосал снова, и лизал… Поток превратился в водоворот, увлекая ее под воду, давление усиливалось, расширяясь, поглощая ее тело. Пульс грохотал в ушах, когда она погружалась в цунами удовольствия, кувыркаясь снова и снова с каждым невероятным всплеском ощущений. Она слышала, как ее тихие крики эхом отражаются от стен.
Когда волны удовольствия утихли, она поняла, что Райдер снимает ботинки и джинсы. Он устроился на ее теле. Такой сильный, что каждая мышца, казалось, была высечена из камня.
Приподнявшись на одной руке, он поцеловал ее медленно и глубоко, одновременно вжимаясь ко входу. И замер. Одна черная бровь приподнялась в безмолвном вопросе.
– Да, – прошептала она. – Да.
Удерживая ее взгляд, он надавил, его член был горячим. Ее дыхание участилось, когда он скользил все глубже и глубже, поразительно долго. Он растягивал ее, наполнял. Ощущение того, что его приняли, было… чудесным.
Когда он полностью вошел, он ждал, не двигаясь, изучая ее лицо.
Она напряглась. Он был разочарован?
Он вышел из неё.
Задыхаясь, она схватила его за бедра, чтобы остановить. Безуспешно.
– Ты ощущаешься так хорошо, как я и предполагал, медвежонок. Черт, правда.
Он не был разочарован. Она на мгновение с облегчением закрыла глаза. И, клянусь Матерью, ей нравилась его прямота. Ни Райдер, ни Бен ничего не скрывали. Просто выкладывали все начистоту.
Но вместе со счастьем пришли и другие, более насущные потребности. А он не двигался. Когда она приподняла бедра и попыталась притянуть его к себе, он усмехнулся.
Вредный кот – оборотень.
Затем он надавил, глубоко проникая в нее, прежде чем снова выйти. Вдох и выдох, три размеренных толчка, как бы устанавливая, что они подходят друг другу.
Разве её реакция не убедила его?
– Еще, – выдохнула она.
Его черные глаза оценивающе посмотрели на нее, прежде чем губы изогнулись. – Кажется, ты можешь без проблем принять меня.
Он волновался?
– Да.
Несмотря на ее согласие, он лениво играл с ее грудью одной рукой, продолжая медленно двигаться. Слишком медленно. Клитор болел и пульсировал, когда он касался его с каждым ударом. Под его вниманием ее соски напряглись.
Нетерпение росло. Она впилась ногтями в его твердую, как камень, ягодицу.
– Быстрее. – Ее голос прозвучал хрипло и отчаянно. – Сильнее.
Его смех был глубоким и довольным.
– Да будет так.
Оставив ее грудь, он полностью переместился на нее, и – о, Богиня – сбросил свои ограничения. С каждым толчком вбиваясь в нее, сильно, глубоко и ошеломляюще.
Ее мышцы сжались вокруг него, когда напряжение нарастало, поднимаясь все выше и выше, захватывая ее разум. Их кожа покрылась потом. Ее бедра встречались с его при каждом толчке, и шлепки плоти о плоть эхом отдавались в комнате. Когда его член стал толще, ее тело напряглось, а затем запульсировало восхитительными волнами, когда ее накрыл очередной оргазм.
– Ох, ох, ох.
Одобрительно хмыкнув, он просунул руку под ее ягодицы, чтобы приподнять ее. Он вошел глубже. Один раз. Второй. Его челюсти напряглись, а жилы на шее натянулись. Он зарычал, проникая до самого основания и наполняя ее своим семенем.
– М – м—м… – Он опустил голову, нежно потерся щекой о ее щеку и перекатился, усадив ее на себя, не отстраняясь.
Обмякшая и насытившаяся, она растянулась, прижавшись щекой к его груди, и слушала глухой тук, тук, тук его сердца. Обхватив ее попку одной рукой, другой он поглаживал ее спину длинными, медленными, завораживающими движениями.
– Ты потрясающая, маленький бард. И мне нравится музыка, которую ты играешь, когда кончаешь. Брачная музыка.
Вот это была бы мелодия для сочинения. Она усмехнулась. Он, наверное, расстроится, если она назовет это – «Ездой Райдера».
Со счастливым вздохом она позволила себе уснуть.
В какой – то момент ночью она проснулась от грохочущего голоса Бена.
– Ах, а я все думал, почему она не присоединилась ко мне. Боялся, что она могла попасть в беду по дороге домой.
– Извини, брат. Я не думал, что ты волнуешься. – Рука Райдера двигалась вверх и вниз по ее спине. – Женевьева заставила ее волноваться, что она слишком большая, чтобы быть красивой.
Гризли раздраженно фыркнул.
– Я знаю, что некоторые мужчины предпочитают плоских женщин, но надеюсь, Эмма теперь понимает, что мы с тобой думаем, что она чертовски подходящая.
Смех Райдера вырвался из глубины его груди.
– Я старался изо всех сил. Но она немного не уверена в себе. Имей это в виду.
– Ага. – Бен издал удивленный звук. – Не составит труда успокоить ее так же, как это сделал ты. Хорошая работа, брат.
Когда его шаги направились вверх по лестнице в его спальню в башне, Эмма позволила себе снова заснуть, успокоенная размеренным движением груди Райдера… и осознанием того, что она была чертовски подходящей.
Глава 23
На следующий день, когда Бен ехал по узкой дороге к дому, он считал благословения, которые Богиня принесла в его жизнь.
Его дом больше не был пустым… это был настоящий дом.
Возвращение Райдера излечило глубокую душевную боль от разрушенной связи с сородичем.
Тихая радость Минетты изменила сам воздух. Черт, он никогда не думал, что у него будет ребенок. Ее крохотные улыбки переполняли его душу.
Потом появилась Эмма. Она заставляла его чувствовать так много всего – возбуждение, безумие и просто счастье. Всякий раз, когда он видел ее, его сердце пылало, словно охваченное ревущим огнем.
Ему нужно обсудить ее с Райдером. Хотя Женевьева сильно покалечила Райдера, Эмма излечивала его от недоверия. Прошлой ночью они были вместе, и он никогда не видел Райдера таким довольным.
Впрочем, спешить некуда. Он мог подождать, а не рваться вперед, хотя терпение не было медвежьей сильной стороной.
Свернув на подъездную дорожку, он увидел Эмму, сидящую возле цветника, окаймлявшим бордюр. Когда – то дворы могли похвастаться экстравагантным ландшафтным дизайном, но это место пустовало годами. Сосредоточившись на ремонте дома, Бен не обратил на территорию никакого внимания.
Припарковавшись в гараже, он пересек двор и остановился рядом с ней.
– Ты помнишь про свою ногу? – Она буквально протанцевала через всю комнату, когда Донал объявил, что ей больше не нужно носить бандаж.
– Да, папа Медведь. – Она закатила свои красивые глаза.
Она больше не нервничала рядом с ним? Довольный, он стоял и наслаждался видом. Солнечный свет задержался на ней, словно находя пару для своего сияния. Ее волосы соперничали с розовым блеском, золотистая кожа отливала бледнейшим розовым румянцем.
Она надела фланелевую рубашку, которую он ей подарил. Несмотря на закатанные рукава, она все еще напоминала детеныша, примеряющего одежду своего отца. При каждом ее движении ткань изгибалась вокруг ее полной груди.
Он вспомнил удивительную тяжесть этих пышных грудей в своих ладонях… и ощущение ее соблазнительного тела в объятиях. Он скучал по ней прошлой ночью.
– Ты не возражаешь, если я прополю клумбы? – спросила она. – Крокус цветет, но он так зарос сорняками, что его даже не видно. И у тебя скоро появятся нарциссы.
Он присел на корточки рядом с ней.
– Займись этим, дорогая. Будет лучше.
– Так и есть, – сказала она. – Вообще – то я удивлена беспорядком. Ты так тщательно заботишься обо всем остальном.
Он был тронут комплиментом, поскольку действительно старался хорошо ухаживать за тем, что ему поручали.
– Ландшафтный дизайн есть в моем списке, но не скоро. Так что, как только ты закончишь здесь, смело начинай с садов на заднем дворе.
Она удивленно моргнула.
– Я знаю, что Козантир заставил тебя приютить меня до тех пор, пока я не смогу самостоятельно передвигаться и найти работу. Но я планирую переехать, и теперь, когда неразбериха с Седриком закончилась, я могу получить доступ к своему банковскому счету. – Она слегка улыбнулась. – Думаю, это хорошо, что Козантиры не контролируют человеческие банки. В любом случае, я должна найти свое собственное место.
Мысль о ее отъезде нарушила его спокойствие.
– Нет. – Его голос прозвучал как рычание.
Она посмотрела на него снизу вверх большими глазами, ее мягкие розовые губы слегка приоткрылись. Кожа над ее грудью и между ними была влажной от пота.
Когда он уловил легкий женственный мускусный аромат, вся кровь в его теле прилила к члену. Его рычание усилилось. Он хотел уложить ее на спину и почувствовать, как она извивается, когда он слизывает соленый пот и посасывает ее розовые соски. Он добрался бы до всех остальных ароматов ее тела.
– Нет? – повторила она. – Что ты имеешь в виду?
– Я не хочу, чтобы ты уезжала.
– Но… – Она уставилась на свои руки, потом расправила плечи и собрала в кулак все то мужество, от которого у него до сих пор замирало сердце. – Я бы хотела остаться, но в доме есть и другие люди, кроме нас с тобой.
Понимающе хмыкнув, он опустился на сочную траву, достаточно близко, чтобы его плечо коснулось ее плеча. Он взял ее руку и стряхнул грязь с ладони, прежде чем поцеловать теплую, мягкую серединку.
– Это правда, – эхом отозвался он. – Скажи мне, медвежонок, после прошлой ночи, что ты чувствуешь к моему брату?
Очаровательный румянец окрасил ее щеки.
– Я…
Позади них хлопнула входная дверь. Как дятел, маленькие ножки Минетты застучали по деревянному крыльцу, вниз по ступенькам, и детеныш бросился к ним через лужайку.
Бен встал. Разговор о том, что Эмма останется, придется отложить.
Он подхватил Минетту, погладил ее по животу, перекинул через голову и позволил ей потянуть себя за волосы. Детёныши. Когда он опустил ее на землю, она обняла его за ногу.
Райдер вышел за дверь и побрел по лужайке, разминая руки и плечи.
– Рано вернулся, брат? Поможешь мне с выплатой заработной платы?
– Как раз в то время, когда гномы прекращают добычу полезных ископаемых. Это дерьмо с зарплатой – большая заноза в заднице. – Увидев, как рот детеныша вытянулся в форме буквы «О», Бен понял, что он сказал. Ругательство. Плохой медведь.
Несмотря на неодобрительный взгляд, Эмма рассмеялась.
Этот смех, с низкими, хрипловатыми нотками летнего ветерка в древнем лесу.
К счастью, Минетта заметила фею в розах, окаймлявших боковой двор, и побежала в том направлении.
Бен ухмыльнулся брату.
– Прости, брат. Не хотел портить твоего детеныша.
– Нашего детеныша. Осмелюсь сказать, она слышала от меня словечки и похуже.
Эмма хмуро посмотрела на него.
Райдер поморщился.
– Думаю, нам обоим нужно следить за своим языком.
– Несомненно, – сухо ответила она. – Если только ты не хочешь, чтобы из – за первой же произнесенной фразы ее выгнали из детского сада.
– Это было бы отстойно. – Райдер обменялся с Беном печальным взглядом.
Бен рассмеялся. Их два месяца пребывания в человеческом детском саду до переезда Райдера были не совсем удачными. Воспитанные мужчинами, они с Райдером не имели ничего общего с хорошими манерами.
Минетта услышала его смех, побежала назад и остановилась рядом с Эммой. Не слишком заботясь о своей раненой ноге, Эмма усадила детеныша к себе на колени.
Девочка тут же ухватилась за выбившуюся прядь золотистых волос и прижалась ближе. Совсем как здоровый, любящий детеныш. Довольный взгляд Райдера встретился с взглядом Бена.
Да, это был настоящий дом.
– Эй, Минетта, мне нужно купить кое – что из бытовой техники, – сказал Бен. – Может, мы найдем в городе мороженое и игровую площадку. Хочешь пойти?
Она вскочила и взяла его за руку. Во многих отношениях она была восхитительно нормальным детенышем, а это означало, что еда и веселье были отличными взятками.
– Черт возьми, это значит, что у меня нет оправдания, чтобы перестать считать зарплату, – проворчал Райдер.
Бен взглянул на Эмму.
– Бедный котенок выглядит так, будто его хвост застрял в двери.
Она хихикнула, заработав быстрый рывок кота за волосы, за которым последовало прикосновение его губ, которое действительно заставило ее замолчать.
Бен решил, что широко раскрытые глаза ей очень идут. Он улыбнулся Райдеру и спросил Эмму:
– Хочешь пойти со мной и Минеттой?
– Нет, спасибо. – Она выдернула непослушный сорняк. – Я собираюсь прибраться здесь и приготовить ужин. Энджи дала мне рецепт мясного рулета.
– Ого, Гриз. Она останется здесь, – твердо сказал Райдер. – Я не ел мясной рулет с тех пор… с тех пор, как мы провели ту зиму в Деревне Старейшин. Найни знала, как приготовить сытный обед.
Бен улыбнулся ей.
– Видишь? Райдер согласен, что ты останешься. – Навсегда.
Раздраженно покачав головой, она швырнула в него комком земли.
– Пора идти, Минетта. Медвежонок злится. – Бен посадил детеныша к себе на плечи и ухмыльнулся, услышав ее тихий, негромкий смех. Очевидно, она унаследовала кошачье чувство юмора своего отца – что, вероятно, означало, что она будет кошкой – оборотнем, а не волчицей, как ее мать.
Час спустя, купив и погрузив кухонную фурнитуру и дверную фурнитуру, Бен прислонился к дереву в парке за книжным магазином Торсона и наблюдал за детенышем своего брата. Нет, Райдер прав, она была его детенышем тоже. Как можно не любить такого очаровательного детеныша?
Ее глаза сияли, как у любого котенка, когда она вела свой маленький прайд через игровую площадку. Он ухмыльнулся, когда она подпрыгнула, ухватилась за перекладину и взобралась на паутину с грацией, которая соперничала с грацией ее отца. Двое ее приятелей последовали за ней, крича от радости, когда они присоединились к ней на вершине.
Ее молчание не помешало ей завести друзей. Более того, за эти недели большая часть ее робости исчезла, и она с радостным мужеством исследовала свой расширяющийся мир. Она была так же умна, как и ее отец, что несказанно радовало Бена.
Правда, ее мать не была глупой, но ум Женевьевы отличался скорее хитростью, чем интеллектом. Она точно знала, как манипулировать мужчинами, чтобы добиться своего. Райдер сказал, что она была на Собрании, подбирала самцов для спаривания и подружилась с несколькими молодыми самками. Это вызывало беспокойство.
Бен рассеянно потерся плечами о ствол дерева, вероятно, на его рубашке появилась еще одна дыра.
На другой стороне парка несколько человек наблюдали за группой подростков. На соседней скамейке ему улыбались две молодые матери – оборотни. Он видел их в парке раньше.
– Не часто мы видим, как самец выводит свое потомство поиграть в парке, – сказал одна.
– Вот это позор. Наблюдать за детенышем гораздо веселее, чем руководить строительной бригадой. – Он не собирался объяснять, почему мать Минетты была недоступна.
Они засмеялись – в точности его намерения – и вернулись к препарированию какого – то бедного приятеля. Женщины определенно получали удовольствие от сплетен.
К тому времени, как Минетта поиграла на качелях, полазала по паутине, покаталась на двух горках, получила пару царапин и завела еще троих друзей, Бен решил, что пришло время отвезти ее домой. В конце концов, на ужин у них был мясной рулет – и, надеюсь, картофельное пюре.
– Минетта.
Она пробежала по покрытой древесной стружкой игровой площадке на траву – и остановилась так резко, что споткнулась.
– Эй, котенок, будь осторо…
– Смотрите, кто охраняет детеныша. – Покачивая бедрами, Женевьева приближалась со стороны парковки.
Он нахмурился. Она не была такой… развязной… когда он встретил ее пять или около того лет назад. В джинсах, настолько обтягивающих, что он мог видеть ее интимные складочки, и майке, спущенной до сосков, ее сегодняшний наряд казался скорее отчаянным, чем вызывающим.
– Женевьева, что ты здесь делаешь?
– Вот увидела тебя и захотела поговорить. – Она бросила на своего детеныша незаинтересованный взгляд. – Иди поиграй где – нибудь.
Большой палец Минетты был у нее во рту.
– Минетта. – Бен опустился на колени, довольный, что она сразу же подошла, как будто зная, что он защитит ее. – Твоя мама хочет поговорить со мной. Поскольку взрослые такие скучные, почему бы тебе не поиграть, пока мы не закончим? – Он указал на песочницу, которая находилась вне пределов слышимости.
Она прижалась к нему еще на несколько секунд, и ему стало больно от ее вернувшейся робости. Наконец, она отпустила его и повиновалась. Когда он заметил, что она сделала широкий крюк вокруг своей мамаши, его губы сжались.
Он внимательно посмотрел на Женевьеву.
– Ты, должно быть, самая плохая мать, которую я когда – либо видел.
– О, Бен. Это подло так говорить. – Она изобразила жалость, когда он натягивал куртку. – Это потому, что я просто не знаю, как; у меня не было матери.
Нет, вместо этого ее баловали три любящих отца. Судя по тому, что она сказала Райдеру, она обманывала их во всем. Ее беззаботный путь прекратился, когда они погибли под лавиной около шести лет назад.
Женевьева искала кого – нибудь, кто снова баловал бы ее, но ничего не давала взамен. Ее попытка выглядеть жалкой ничуть его не тронула.
– Итак, говори.
– Ладно. Ты привязался к детенышу, и, судя по тому, что я слышала, Райдер тоже. – Женевьева скрестила руки на груди, приподнимая грудь, чтобы подчеркнуть ложбинку.
Бен бросил на нее циничный взгляд, надеясь, что ее сиськи не выскочат наружу и не повергнут в шок человеческих матерей.
– И?
– Она моя, и каждый оборотень в мире согласился бы, что детеныш должен жить со своей матерью.
К сожалению, она права. Детеныши даонаинов всегда жили с матерями.
– Не согласились бы, если бы видели, какая ты дерьмовая мать. Минетта и близко к тебе не подойдет.
– Ты чесоточный, беззубый… – Губы Женевьевы скривились, обнажив зубы, и он подумал, не потеряет ли она контроль и не укусит ли его. Она сделала шаг назад.
– Прости, – сказала она со слезами на глазах. – Я понимаю, что Райдер настроил тебя против меня, но, – она судорожно вздохнула, – я хочу только лучшего для своего ребенка.
