Текст книги "Вечер медведя (ЛП)"
Автор книги: Шериз Синклер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
Глава 17
Прошла неделя с тех пор, как Бен был ранен. Донал, наконец, разрешил ему работать, правда с оговоркой, что Бен поймет, если вдруг переусердствует. Ни хрена.
Поскольку была суббота, Бен и Райдер занимались ремонтом дома для члена стаи Зеба. Бен, наконец, поддался пульсирующей боли и объявил о перерыве.
Чертов целитель.
Оставив своего сородича заканчивать вставлять рамы в окна, он вышел из ветхого дома. Покосившееся крыльцо застонало под его тяжестью.
Последний раз он видел здания в таком плачевном состоянии еще в юности, когда жил среди людей. Проклятое место следовало снести, но Туллия жила здесь с тех пор, как впервые вышла замуж. Она была примерно в том же состоянии, что и дом. В ее возрасте она вряд ли справится с переменами, поэтому они сделают все возможное, чтобы привести ее дом в пригодный для жизни вид. Учитывая дерьмовую работу, проделанную первоначальными строителями, сооружение в конечном итоге получится более прочным, чем, когда оно было новым.
На ступеньках Бен остановился. Наслаждаясь зрелищем.
Эмма стояла на коленях в запущенном цветнике, окаймлявшем улицу.
Рисуя на маленьком планшете, Минетта сидела рядом с ней, скрестив ноги. Удовлетворение захлестнуло Бена. Щечки детеныша округлились, и ее маленькие ручки больше не были похожи на кожу, натянутую на кости. Теперь она улыбалась гораздо чаще.
Донал осмотрел ее, сказав, что ее молчание не было вызвано чем – то физическим. Со временем и любовью она поправится.
Что ж, время у них было. Наблюдая за двумя женщинами, Бен понял, что любовь тоже не будет проблемой. Эта крошка поселилась в его сердце, как будто он был вторым ее отцом. Она была само очарование… и начинала проявлять озорство, которым обладал ее отец, когда был детенышем. Когда она выздоровеет, то, вероятно, разнесет здесь все в клочья.
Он перевел взгляд на Эмму. Тоже выздоравливает. Она больше не страдала от дефицита веса и была прекрасно округлой. Она оставила волосы распущенными, чтобы те ниспадали по спине золотистой простыней, которая так и просилась, чтобы ее взъерошил мужчина. Ее щеки были цвета спелых персиков, а губы – нежно – розового цвета.
И она была чертовски привлекательна для поцелуев, не так ли?
Он понял, что улыбается. Да, и он делал это все чаще и чаще, сначала, когда в его доме появились еще три человека, затем три дня назад, когда Райдер изложил факты их рождения.
Его чувство вины исчезло, и он почувствовал себя легче, как будто снял тяжелый пояс с инструментами.
Даже больше… Бен медленно вдохнул, уловив запах желанной женщины в саду. Теперь у него было будущее – то, чего ему не хватало со времени поездки в Техас. В течение долгих пяти лет, когда он слышал смех детенышей, он знал, что у него никогда не будет потомства, которое он мог бы растить, защищать, любить. И вот, внезапно, узкая, темная долина наполнилась солнечным светом.
Он мог взять себе пару. Поделиться с братом. Завести детенышей. Иметь будущее, в котором была бы любовь. Женщины доставляли неприятности – просто спросите Райдера, – но они также были славой и яркостью в жизни мужчины. Чувство, что он не может взять спутницу жизни, омрачало его мир.
Когда Райдер ушел, темнота стала полной.
Теперь снова наступили перемены. Его сородич вернулся. С детенышем. И с ними жила женщина. Самая милая, самая храбрая женщина, которую он когда – либо знал.
Дом Бена был полон людей, смеха, песен и даже ссор. Черт, теперь ему нравилось возвращаться домой.
Он наблюдал, как Минетта тычет пальцем в жука в грязи, и Эмма рассмеялась. Она мало смеялась, но, как и Мин, чаще улыбалась. Для него было бы честью и удовольствием быть тем, кто поможет ей избавиться от застенчивости. Быть тем, кто завоюет ее доверие.
Ее любовь.
Да, он хотел эту женщину прямо здесь.
Она была… удивительной, постоянно поражала его своим умом, неожиданными вспышками юмора, своей абсолютной добротой.
Она была достаточно большой, чтобы уместиться в мужских объятиях, и удивительно мягкой. В ее аромате чувствовался сладкий женский мускус с оттенками цветов и корицы.
И даже когда она говорила, казалось, что она поет.
Два дня назад таверна снова была забита оборотнями, пришедшими послушать барда. Бен позволил себе еще один поцелуй, прежде чем проводить ее домой. Целовать Эмму было более приятно – и опьяняюще – чем занятие сексом с любой другой женщиной.
На что будет похоже спаривание с ней?
Еще лучше было бы разделить ее с братом. Прошло слишком много времени с тех пор, как они наслаждались женщиной вместе. Но эти навыки командной работы никуда не делись, и в прошлом ни одна женщина никогда не жаловалась на их благосклонность. С другой стороны.
Но он хотел стоять плечом к плечу со своим сородичем, когда они наденут брачные браслеты на запястья выбранной ими самки.
Он хотел видеть, как их самка расцветает вместе с детенышами. От одной этой мысли гормоны заплясали в его венах.
Сможет ли Эмма полюбить их?
Завоевать ее будет нелегко. Что – то в ее прошлом лишило ее обычного удовольствия, которое женщина испытывает от секса. Она, конечно, не собиралась запрыгивать прямо к нему в постель. Пришло время докопаться до сути этих секретов.
По крайней мере, брат начал понимать, что не все женщины похожи на Женевьеву, хотя память о ней все еще была занозой в лапе Райдера, покалывающей его каждый раз, когда он делал шаг вперед.
С милостью Матери у них будет достаточно времени и любви, чтобы довести их до конца пути.
Прислонившись бедром к перилам, Бен наблюдал за двумя женщинами… пока не заметил мужчину с каштановыми волосами, идущего по тротуару.
Волк – оборотень пересек двор и направился к Эмме.
Бен нахмурился, чувствуя, как в нем нарастает собственническое чувство. Моя. Он спрыгнул с крыльца и направился туда, где дерзкий мужчина пытался завязать с ней разговор.
Увидев его, Эмма приветливо улыбнулась.
– Бен. Мне показалось, я почувствовала твой запах.
Положив руку ей на плечо – мое, – он улыбнулся ей сверху вниз, затем изучил незваного гостя. Волк был молод. Примерно одного возраста с Эммой. Она предпочитает по моложе?
Пытаясь удержаться от того, чтобы не оттолкнуть мужчину, Бен сказал ему:
– Работа внутри.
Молодой самец напрягся, как будто его ткнули палкой в бок.
– А кто ты такой, чтобы указывать мне, что я должен делать?
Уловив запах страха, исходящий от Эммы, Бен взглянул на нее. Она побледнела. Молодой волк не вызывал у нее никакого сексуального интереса – только страх. Этот ублюдок каким – то образом напугал ее.
– Я контролирую работу в этом доме. – Голос Бена понизился до низкого рычания. – Пошевеливайся.
Когда волк выпрямился, Бен последовал его примеру – и возвысился над щенком почти на фут.
Молодой самец непроизвольно отступил на шаг и пробормотал:
– Чертов медведь. – И он сдался. – Прекрасно. Мне все равно нужно на работу.
Бесхребетный, с досадой подумал Бен. Что за детенышей они растили в стае Шея?
Эмма притянула Минетту в свои объятия, и они обе уставились на Бена, как будто тот впал в дикую ярость.
– П – почему ты рассержен? – дрожащим голосом спросила Эмма. – Он не причинил никакого вреда.
Клянусь Богом, не щенок напугал ее, а Бен. Дьявольщина.
– Извини, медвежонок, это привычка. Я забыл, что не все рабочие являются членами моей команды. – У него вырвалось рычание. – Когда мои сотрудники работают на стройке, они на самом деле работают… а не флиртуют с женщинами.
Возможно, ему пора последовать собственному совету и вернуться к работе. Необходимо было проверить строительную площадку на южной стороне.
Но… сначала… Он медленно наклонился, обхватил рукой мягкий подбородок Эммы и притянул ее к себе для тщательно контролируемого, убедительного поцелуя. Когда ее губы смягчились и раскрылись, он погрузил язык в сладкие уголки ее рта, наслаждаясь ее вкусом, ее ответной податливостью.
Ощущение дрожи вернуло его к действительности, и он открыл глаза.
Минетта молча хохотала до упаду.
– Тебе понравилось смотреть, малышка? – спросил он, постукивая пальцем по ее очаровательному носику.
Она сморщила его, все еще ухмыляясь.
– Ну, по крайней мере, она оценила то, как я целуюсь, – сказал он Эмме и удивленно фыркнул.
Он наклонился, уткнувшись носом в висок медвежонка, ощущая прикосновение шелковистых волос… и с интересом вдыхая ее запах.
– И ты тоже, дорогая, – прошептал он. – И ты тоже.
***
Поручив новоприбывшему волку прикрепить железные прутья к оконной раме, Райдер остановился, чтобы выпить чаю, который принесла ему Туллия.
Чай. В комплекте с чайником и чашкой. Кто – нибудь слышал о том, чтобы пить чай на рабочем месте? Но она была так безмерно благодарна и так жаждала отплатить за их работу, что Райдер не смог отказать.
Она сказала ему, что три ее подруги построили этот дом целую вечность назад. Райдер нахмурился. Учитывая кривизну… всего на свете… их не следовало подпускать и близко к молотку.
Они с Беном не планировали возиться с окнами. Но когда Райдер прикрепил железную оконную решетку, он понял, что даже ребенок может выдернуть шурупы прямо из сухой гнили. Так что большую часть сегодняшнего дня он провел, снимая окна и заменяя их рамами из цельного дерева.
Все строительные работы шли хорошо. Две бригады Бена хорошо принимали руководство, и хотя ему не нравилось быть начальником команды, он справлялся. Точно так же, как Бен справлялся с финансами и начислением заработной платы, когда это было необходимо.
Он улыбнулся, закончив с последним окном и собрав инструменты. Быть партнером сородича было все равно что натягивать поношенные джинсы – ничего особенного, просто хорошо сидят. Удобно и правильно.
Райдер вышел из обшарпанного дома и увидел, как Бен целует Эмму. Клянусь Богом, похоже, Бен без колебаний последовал совету Райдера.
Брат определенно хотел спариться с ней.
Они были сородичами по помету, они делились. Райдер почувствовал себя… неуютно. Ему следовало хорошенько все обдумать, прежде чем указывать Бену на нее.
С другой стороны, может, это просто его мозг отстал. Все остальное в нем – его тело и его дух – говорило о том, что медвежонок чертовски привлекательна. Мягкая. Пышная. Легкий ветерок доносил аромат ее полевых цветов, а солнце освещало ее волосы так, что казалось, они отливают золотом.
Бен уткнулся носом в щеку Эммы, дернул Минетту за волосы и неторопливо зашагал по тротуару, направляясь к дому.
Райдер остался стоять в дверях, наблюдая, как Эмма пытается взять себя в руки. Она выглядела немного ошеломленной.
Он чертовски хорошо знал это чувство. Что он хотел сделать?
Минетта обожала ее – и неудивительно. Даже когда Райдер вел себя как настоящий мудак, Эмма оставалась милой. И она была чертовски умна, эта бард.
И насторожена.
Ну, и он тоже, если уж на то пошло. Он мог представить, как затащит Эмму в постель, но надеялся, что Бен не думает о том, чтобы стать ее спутником жизни. Связать свою жизнь – саму свою душу – с женщиной? Может быть. А может, и нет.
– Привет, Райдер. – Зов раздался с юга, Бонни возвращалась по тротуару из города. Женщина была самкой из волчьей стаи Зеба и Шея, и она часто находила время, чтобы принести Туллии немного еды. Волчьи стаи сами о себе заботились.
Бен учил его, как другие оборотни заботятся обо всем клане.
– В чем дело, Бонни? – Райдер вышел ей навстречу.
– Я нашла документы, которые вы искали. – Бонни протянула ему конверт из плотной бумаги. – Ты действительно думаешь, что сможешь помочь Туллии?
– Возможно. – Отчасти из – за своей изоляции даонаины склонны рассматривать «помощь» как физическую, а не финансовую, и часто забывают, что они являются частью Соединенных Штатов. Но они были недальновидны. Он многому научился за годы общения с людьми. – Мы платим налоги правительству. Определенный процент от этих налогов идет на финансирование программ по уходу за пожилыми людьми и малоимущими. Туллия работала всю свою жизнь. Теперь она заслуживает передышки.
– Я полностью согласна. – Бонни заметила Эмму и подошла ближе. – Я вижу, у нее тоже будут цветы. Это будет прекрасно.
Распускающиеся золотыми цветами маленькие растения наполняли корзину барда. Мягкосердечная женщина. Она знала, что Туллия больше не выходила из дома, максимум до своего крыльца.
– Привет, Бонни, – Эмма потрогала крошечный бутон. – Еще неделя, и Туллия сможет сидеть на крыльце и любоваться цветами.
Райдер мысленно сделал пометку починить качели на крыльце.
Не обращая внимания на Бонни и Райдера, Минетта похлопала Эмму по бедру и подняла планшет. Она написала кривоватую цифру 6 под рисунком Эммы с шестью золотыми цветами.
– Чудесный счет, котенок, – сказала Эмма. – И у тебя получилась идеальная шестерка.
Минетта просияла и положила планшет на колени Эммы для следующего задания.
– Ладно. – Эмма нарисовала соблазнительную женщину с заплетенными в косу волосами, мужчину с волосами до подбородка и темной тенью бороды, более крупного, чисто выбритого мужчину и ребенка. – Сколько их на этой фотографии?
Минетта подняла четыре пальца.
– Совершенно верно. Четыре. Ты можешь написать цифру?
Манетта взяла планшет. Ее крошечный ротик был сжат в решительную линию, рука, большой палец, которой она сосала, была полностью занята, чтобы крепко держать бумагу. Он разглядел в этом сосредоточенность – такую же как у него.
У него был детеныш. Чудо этого по – прежнему заставляло его замирать на месте по нескольку раз в день. Как им с Женевьевой удалось создать что – то – кого – то – настолько особенного?
– Она очень умная маленькая фея, – сказала Бонни. – Сколько ей лет?
– Четыре, – горло Райдера так сжалось, что слово вышло хриплым. Столько лет его не было рядом с ней.
– Всего четверо? – Бонни задумчиво посмотрела на девчушку. – Как давно она считает и пишет?
– Неделю, – ответили Эмма и Райдер.
Улыбнувшись хорошенькому барду, Райдер продолжил:
– Эмма занималась с Минеттой. Учила ее. До прошлой недели она умела только раскрашивать. Писать и считать в четыре года – это что – то новенькое.
– Удивительно. – Бонни внимательно посмотрела на Эмму. – А почему ты не учительница?
– Часть моей подготовки барда была посвящена образованию, – сказала Эмма, – но человеческий закон требует официальных полномочий для чего – либо, кроме дошкольного образования или репетиторства. Я не училась в колледже.
Многие Даонаины не посещали колледж, так как находиться в окружении людей и придерживаться их жесткого расписания было неудобно. Но, судя по задумчивому взгляду Эммы, она бы смогла. Что же ей помешало?
Он нахмурился. У нее была богатая мать, которая нанимала и увольняла поваров. Если бы ее не застали за пением – и не допросил сам Козантир, – узнал бы кто – нибудь, что она бард?
И она провела три года в лесу. Она едва ли была взрослой, черт возьми. Зачем талантливому оборотню – барду – изолировать себя таким образом?
Будь он проклят, если не получит от нее ответов. А пока он сказал:
– Ты могла бы подумать о занятиях, Эмма. Посмотрим, как ты справишься.
– Я… я никогда не думала об этом. – Ее смущение было восхитительным. Иногда она была такой же милой, как Минетта.
Озабоченно нахмурившись, Минетта похлопала себя по бедру и получила поцелуй в макушку.
Бонни улыбнулась детенышу, прежде чем взглянуть на Райдера.
– Я тебе завидую. Мои маленькие террористы примерно того же возраста, и они, конечно, еще не знают этих чисел. На самом деле это проблема.
– Неграмотные малыши – это проблема? – Райдер усмехнулся, решив, что она шутит.
– Я серьезно. За детенышами в стае, как правило, присматривают одинокие самки. Другие дети Даонаинов остаются дома. Нет никакого последовательного или квалифицированного обучения. В прошлом этот недостаток не вызывал беспокойства, поскольку с человеческими детенышами было примерно так же.
– А теперь? – спросила Эмма.
– Сейчас большинство человеческих детей посещают дошкольные учреждения или просматривают телевизионные, или компьютерные дошкольные программы. Наши детеныши отстают, когда идут в начальную школу.
Райдер нахмурился, понимая, что опасения Бонни относятся и к его дочери. Будь он проклят, если позволит своему ребенку быть в отстающих.
– Думаю, мне нужно познакомить Минетту с компьютером. Я проверю некоторые из этих дошкольных программ.
– Полагаться на технологии – это не выход. – Бонни нахмурилась. – Наши дети не безмозглые тролли, которых нужно кормить с ложечки. Они…
– Они проигрывают гонку людям, – огрызнулся Райдер и поморщился. – Прости.
Бонни выпрямилась.
– Я не имела в виду, что мы должны…
– На самом деле, – перебила Эмма, – Я думаю, что… разумное… использование компьютеров могло бы сослужить нашим детям хорошую службу.
Райдер уставился на нее. Она согласилась с ним? Бард, придерживающийся традиций?
Заметив его удивление, она покраснела.
– Мы живем в мире, полном людей. С технологиями. Если мы не хотим, чтобы нас уничтожили, нам нужно, по крайней мере, хорошо разбираться в их инструментах. Нет никаких причин, по которым мы не можем использовать лучшее из обоих миров. – Золотисто – карие глаза Эммы горели, а тело, казалось, гудело от энергии.
Пока они с Бонни обсуждали возможные варианты, Райдер изучал маленького барда. Она была такой чертовски искренней. Такая открытая и легко читаемая, как будто годы, проведенные в лесу, выбили из нее всякое притворство.
У нее было прошлое, в котором произошло что – то нехорошее. Хотя он и хотел знать, на самом деле это не имело значения, не так ли? Они были друзьями, и он, черт возьми, был на стороне своих друзей. Если кто – то и причинил ей горе в прошлом, что ж, он разорвет их на мелкие кусочки ради нее.
Когда Бонни направилась в дом, Райдер присел на корточки рядом с Эммой, довольный тем, как она укачивает Минетту у себя на коленях. Счастливый маленький котенок.
– Сегодня вечером мы можем поискать несколько хороших программ для Минетты, – сказал он. – Ты лучше меня знаешь, что нам следует искать.
Она склонила голову набок.
– Ладно.
Вдохнув ее нежный цветочный аромат, он потерял контроль над собой и взял ее за руку. Целуя ее пальцы, он почувствовал мозоли от игры на гитаре и увидел маленькие красные пятнышки там, куда попали брызги кипящего масла, когда она училась готовить.
– Спасибо за заботу о моем детеныше.
– Мне нравится присматривать за ней, – сказала Эмма.
– Мне лучше поторопиться; сегодня мне нужно проверить еще один дом. – Он наклонился и поцеловал мягкую щеку Минетты, потом решился и поцеловал Эмму.
Когда она безмолвно уставилась на него, он одарил ее улыбкой, обещавшей, что в следующий раз завладеет ее губами.
– Позже, бард.
– Я… эм, да, позже.
Направляясь прочь, он подумал, что даже когда ему будет столько же лет, сколько Туллии, ему все равно будет доставлять удовольствие дразнить медвежонка… и завоевывать ее восторженные отклики.
Глава 18
Во вторник стройплощадка напомнила Эмме суету муравьиной колонии, где каждый рабочий занимается своим делом, почти не обращая внимания на то, что делают его товарищи. Из – под навеса послышался визг пилы. Из новой пристройки к дому доносились глухие удары.
Бен и Райдер стояли за столом рядом со своими автомобилями, изучая огромную бумагу. Архитектурные чертежи, решила она, направляясь к ним через лужайку.
Бен заметил ее первым.
– Ты собираешься присоединиться к моей команде, медвежонок? – Он протянул руку.
– Эм… нет. Я… – Было бы невежливо игнорировать его руку. Поэтому она вложила свою руку в его. То, как Бен поцеловал ее возле дома Туллии два дня назад, выбило ее из колеи. Это отличалось от его легких поцелуев. Она, конечно, не была опытной, но его хватка была крепче и более… собственнической. И он не торопился, окружая ее своей силой, своим чистым мужским запахом, пока все у нее внизу не стало мокрым.
Его пальцы сомкнулись, окутывая ее теплом. Последние два дня он постоянно старался дотронуться до нее.
– Хочешь посмотреть чертежи дома? – пробормотал он, подтягивая ее к столу… и удерживая там, прижав ее ягодицы к краю, бедра к бедрам.
– Я… – Под его голодным взглядом ей показалось, что холодный весенний день превратился в самый жаркий летний. И он это знал, чудовище. – Почему ты продолжаешь делать это со мной?
– Что делать? – невинно спросил он. Слишком невинно.
– Прикасаться ко мне. Заставляя меня… волноваться. Смущая.
– Ты знаешь почему. Мы говорили тебе вчера вечером… после того, как я поцеловал тебя на ночь.
О, она вспомнила. Он сделал это прямо на глазах у Райдера, и она покраснела. Смеясь, Райдер решил, что ей не нравится, когда к ней прикасаются мужчины… и эти двое решили помочь ей преодолеть свои страхи. Она думала, что они шутят.
– Мы беспокоимся о тебе, – Райдер стоял рядом с ней, и резкие черты его лица разгладились, когда он улыбнулся. Он взял ее свободную руку, разжал пальцы и поцеловал в центр ладони.
Она почувствовала, как поцелуй путешествует от ее руки до самого центра.
Он тоже это делал. Неужели они пытаются свести ее с ума?
– С чего бы вам волноваться? Я в порядке, – еле слышно произнесла она.
– Ты сказала, что не занимаешься мужскими и женскими делами и не ходишь на Собрания, – сказал Бен. Он запустил руку ей под косу и крепко сжал затылок.
– Мы заметили, что ты нервничаешь… и твой запах меняется, когда речь заходит о Собраниях. – Райдер взял ее за руку, положил ладонь себе на подбородок и провел ею по своей светлой щетине. Ощущение, казалось, волной прокатилось по ее телу, пока вся кожа не покрылась мурашками.
– Как мы уже говорили, мы собираемся заставить тебя привыкнуть к прикосновениям. – Бен наклонился и легонько поцеловал ее.
Ее пульс бешено колотился.
– О, так это все для меня? – с трудом выговорила она.
Бен отодвинулся, и тогда Райдер прижал ее к столу, положив руку ей на затылок.
– О, медвежонок, ты же знаешь, нам чертовски нравится делать это с тобой. – Его голос, такой низкий и ровный, скользнул по нервным окончаниям, которые он пробудил.
И он поцеловал ее, его губы дразнили ее, слегка покусывая ее нижнюю губу, пока она не поддалась. Крепко держа ее, он углубил поцелуй, увлекая ее за собой.
О, моя Богиня!
Он притянул ее ближе, одной рукой обхватив за ягодицы. Приподнял голову на миллиметр, его дыхание коснулось ее губ.
– Ага. Я был бы не прочь прикасаться к тебе весь день напролет.
Эта мысль разожгла огонь в ее сердце. И это чувство было ужасающим.
– Я не хочу, чтобы ты это делал.
Бен громко рассмеялся и приподнял ее запястье, откровенно принюхиваясь. О да, ее интерес к ним был очевиден любому, у кого был нюх, как и их интерес к ней.
Когда она вдыхала их пьянящие ароматы, ей хотелось обхватить их руками. Только три года назад возбуждение от мужчин не пошло ей на пользу.
– Привет, Бен. Найдется минутка – когда вы там закончите? – Призыв раздался из дома.
– Похоже, мы подаем плохой пример, – сказал Райдер. Он посмотрел на нее сверху вниз с легкой улыбкой. – Хотя ты определенно стоишь того, чтобы развращать парней.
О, они заставляли ее чувствовать себя так хорошо. Такой… желанной.
Тем не менее, у них действительно была работа, которую нужно сделать.
– Я просто зашла сказать тебе, что Минетта играет с детьми Бонни у нее дома. Я собираюсь ненадолго зайти в закусочную Энджи.
– Ага, давай. Я заберу детеныша по дороге домой, – сказал Райдер. Он коснулся губами ее губ и отпустил.
У нее была одна секунда свободы, прежде чем руки Бена заключили ее в объятия.
– Веселись, медвежонок, – И он целовал ее до тех пор, пока все мысли не улетучились из ее головы.
***
Кухня Энджи благоухала аппетитными ароматами. Ростбиф с гарниром, запеченный в одной духовке. Кексы были в другой. Помешивая густой суп с копченой ветчиной и фасолью, Эмма мечтала о том, как приготовить чудесную еду для Бена, Райдера и Минетты. Они все сядут за дубовый обеденный стол, и она сможет притвориться, что они ее семья.
Конечно, этого определенно не случится, но нет никакого закона о мечтаниях наяву.
Когда от вращающейся двери над кастрюлей закружился пар, Эмма подняла голову.
Энджи и Бри пополняли стеклянные шкафы свежеприготовленными десертами Бри. Первой вошла Бри, за ней Энджи.
– У тебя там все в порядке? – спросила Энджи у Эммы.
– Я проголодалась. Пахнет просто невероятно.
– Это точно. – Энджи кивнула в сторону стены с духовками. – Но сначала я хочу десерт.
Бри вытащила противень с кексами, чтобы оценить степень готовности. Идеальной формы кексы выглядели восхитительно.
– Видишь, Эмма, как поднялись кексы? А какие верхушки золотисто – коричневые?
Эмма смотрела, запоминая ее слова про цвет.
– Поняла. – Поскольку ей удалось облизать миску после того, как они с Бри приготовили их, она знала, что те будут фантастическими на вкус.
– После того как мы приготовим глазурь, ты будешь готова попрактиковаться в их приготовлении дома, – сказала Бри.
Мужчины обожали сладкое – особенно Бен. Медведи были сладкоежками.
Мысль о том, чтобы накормить свою… семью… чем – то, что она приготовила сама, была захватывающей.
– Не знаю, как и благодарить вас за то, что вы помогаете мне научиться управляться на кухне. Вы уверены, что я могу продолжать приходить?
– Дорогая, ты мне очень помогла. Приходи в любое свободное время. – От прямого приглашения Энджи у Эммы защипало глаза.
Она была полезна. Желанна. Востребована.
– Я приду. У меня занятия с детьми Бонни и Минеттой по утрам, но Бонни хочет отплатить мне, взяв Минетту ближе к вечеру, после того, как она закончит дежурство.
– Отлично. Я могу найти тебе хорошее применение, – сказала Энджи.
– Эй, Энджи, я здесь. Хочешь, я начну принимать заказы? – Молоденькая брюнетка – подросток просунула голову в кухню.
– Да, Лейси. Приступай к работе и дай мне знать, если будешь не успевать. – Когда девушка схватила фартук и выскочила обратно, Энджи сказала Бри: – Я рада, что ты послала ее ко мне. Эта ее жизнерадостность поддерживает оживление в столовой.
– На самом деле, мы очень благодарны тебе за то, что ты взяла ее на работу, – тихо сказала Бри. – Шей беспокоится о ней. Плохо, что из – за Клауса она боится мужчин, но теперь Чад и пара волков под влиянием Герхарда сопровождают ее после школы.
– Держу пари, они не творят непотребств вблизи Зеба или Шея, – сухо сказала Энджи.
Эмма вспомнила двух кахиров. Темноволосый выглядел действительно устрашающе.
– Вряд ли. В прошлом году, когда Зеб застукал Чада за рукоприкладством, он показал этому сопляку, каково это, когда на тебя поднимают руку. – Бри ухмыльнулась. – Их столкновения в основном происходят в школе, где их вряд ли поймают. Черт бы побрал Клауса и Герхарда за то, что привили молодежи вкус к жестокому обращению.
Бедная Лейси. Эмма понимала, что та, должно быть, чувствует. У нее было много воспоминаний о том, как ее дразнили, пихали, тыкали и высмеивали.
– Такое поведение трудно изменить, – Энджи проверила жаркое в духовке.
– Шей работает с самцами. Мы надеемся, что Джоди в качестве наставницы и работа с вами покажут Лейси, какие на самом деле крутые женщины и что они ни от кого не терпят дерьма.
Эмма улыбнулась. Выражение лица Энджи заставило бы любого молодого мужчину задуматься.
Но кто такой Клаус? А Герхард?
– Хм… – Вздохнув от разочарования, Эмма сдержала свои вопросы. Ее мать говорила, что любопытство – это невежливо. Эмма начала думать, что все интересное – это невежливо.
Бри расхохоталась.
– Посмотри на себя. Ты просто умираешь от желания спросить, что случилось.
Румянец залил щеки Эммы.
– Извини.
– Так почему бы тебе не спросить? – Брови Бри сошлись на переносице.
– Я… Потому что невежливо совать нос в чужие дела. – В ответ на их вопросительные взгляды она добавила: – Не так ли?
– Только не среди друзей. Особенно если мы обсуждаем это при тебе, – мягко сказала Энджи. – Почему ты этого не знаешь, Эмма?
Вопрос. Любопытный вопрос. Но это не казалось грубостью, потому что Энджи… заботилась.
– Ну что ж… – Должна ли она на самом деле ответить? Но друзья рассказывали друг другу разные вещи – по крайней мере, так подразумевалось в рассказах. – Моя мать была… бессердечным человеком и интересовалась только своим положением. У нее не было друзей, и она не позволяла мне заводить друзей. Поэтому я знаю, как вести себя с незнакомыми людьми, но не с теми, кто мне нравится. – Она еще энергичнее помешала в кастрюле, чувствуя, как в ней закипает гнев на мать. – Иногда я не могу понять, невежливо ли задавать вопросы или еще более невежливо вести себя так, будто мне это неинтересно.
– Твоя мама не учила тебя готовить. Не учила тебя, что такое друзья. – Энджи нахмурилась. – Как недальновидно. Хотела бы я иметь возможность воспитывать вас обеих.
Взрослая дочь Энджи жила наверху, и любовь, которую она питала к своей матери, была прекрасна. Счастливая женщина. Но почему Энджи сказала «вы обе»? – Эмма повернулась к Бри: – У тебя тоже была плохая мать?
– У меня вообще не было родителей. Я сирота и воспитывалась в приемных семьях. Человеческих. – Бри одарила ее полуулыбкой. – Некоторые были хороши, некоторые не очень.
– О… – Сирота. Воспитанная людьми. Какой ужас! – Как только я начинаю жалеть себя, богиня безжалостно дает мне подзатыльник.
Энджи рассмеялась.
– О, ты мне нравишься, медведь.
Ее заявление заставило Эмму замолчать. Друг. Двое друзей. Богатство за гранью воображения.
– Шей сказал, что ты все еще живешь в доме Бена, – заметила Бри. – Я так рада. Держу пари, ты скрасила его одинокую жизнь.
Одинокий? Бен?
– Он такой дружелюбный. Как он может быть одинок?
Бри покрывала глазурью кексы замысловатыми завитушками.
– Медведи не сбиваются в стаи, и пока не появился Райдер, у него не было сородича.
– После вечера в таверне он возвращался домой, в свой большой пустой дом. Не знаю почему, – добавила Энджи, – но Бен никогда… не общался… с женщинами в перерывах между Собраниями.
Они действительно сплетничали с ней. Эмма задрожала от восторга.
– Он сказал, что ему нравится, когда в его доме живут люди.
– Я рада, что ты здесь. Теперь он выглядит счастливее, – тихо сказала Бри. – А что касается вопросов, которые ты была слишком вежлива, чтобы задать: предыдущий альфа нашей волчьей стаи и его сородичи испортили стаю. Теперь Шей – альфа, и дела идут лучше. но… как ты слышала, у нас все еще есть проблемы. Объясню как – нибудь за кружкой пива.
– Пиво? Ты имеешь в виду в таверне? Только женщины? – Ее мать пришла бы в ужас. Но Эмма видела женщин, сидящих вместе за столами. Без сопровождения мужчин.
Обе женщины уставились на нее.
– Клянусь материнскими сиськами, ты действительно жила в изоляции, – сказала Энджи. Она нахмурилась, глядя на Бри.
– Выведи этого медведя, натрави на нее Вики и покажи ей, что делают самки. А еще лучше, пусть Калум поставит ее обслуживать столики. Он жаловался на нехватку официанток.
