Текст книги "Пусть поднимется ветер (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Там нас будут ждать Буреносцы, – напоминает мне Гас.

– Уверена, что так и будет. Но, кажется, там только один путь из этого места.

– В этом нет смысла. Этот ветер куда-то дует.

Западный, кажется, согласен, заканчивая каждый куплет своей песни призывом: «Вперед!».

Но, когда мы пытаемся двигаться дальше, ноги Гаса подкашиваются.

– Тебе нужен отдых, – говорю я, подавляя желание помочь. Если я приближусь, то нас снова занесёт в воздушный поток.

– Я в порядке, – заверяет Гас.

– Я не думаю, что ты понимаешь, насколько близко ты был к смерти. Я едва вернула тебя обратно.

– Да... насчёт этого. – Его взгляд опускается к моим губам, и сердце подпрыгивает в груди.

Он помнит...

– Мне, правда, жаль, – бормочу я.

– Что спасла мою жизнь?

– За то, что была настолько «умна», что запустила ту ловушку.

Я могла оставить извинения... притворяясь, что между нами нет никакой неловкости. Но Гас все еще сосредоточен на моих губах, и я знаю, что на моем лице десять различных оттенков красного.

– И прости за способ, которым я тебя спасла, – шепчу я. – Я знаю, это очень... личное.

– Да, это так, – говорит Гас, на его губах играет небольшая улыбка. – Не волнуйся, я не почувствовал никакой связи, если ты переживаешь из-за этого.

– Я тоже – нет.

– Да, я это понял. – Его улыбка исчезает. – Хотя то, что ты сделала... это было на порядок выше всего того, что для меня кто-нибудь делал. Поэтому я просто хотел сказать... спасибо.

Мои щеки пылают еще больше, и все, что я могу придумать, чтобы сказать в ответ:

– В любое время.

– Ну, я не думаю, что Вейн согласится с этим.

Я сосредотачиваю внимание на своих руках.

Всё, что я знаю – Вейн и я никогда не.. также как и Гас и я никогда не..

– Ты осложняешь все. Ты понимаешь это, верно? – спрашивает Гас. – Ты и Вейн уже выбирали друг друга однажды... почему бы вам не выбрать друг друга снова?

– Я не знаю. Все меняется.

– Но не для Вейна. Мистер Ленивые Штанишки пролетел через всю страну, взбирался на горы и собрал армию... ради тебя.

– И тебя.

Гас закатывает глаза:

– Он любит тебя, Одри. И я знаю, что ты тоже любишь его. Иначе ты не смогла бы противиться той силе.

Он кривит губы.

Я хочу рассмеяться, но жест привлекает слишком много внимания к его ранам, и я гадаю, насколько его красивое лицо будет навсегда разрушено шрамами.

Гас наклоняется в коридоре, покрывая часть пространства между нами.

– Независимо от того, о чем ты думаешь, и что вызывает складку между бровями, а ну перестань. И пообещай мне, что ты не откажешься от того, что есть у тебя с Вейном просто потому, что боишься.

– Я не боюсь.

Но это не так.

Любовь Вейна была самой храброй вещью, которую я когда-либо делала, и я едва выжила в первый раз. Страшно представить повторение этого пути.

И все же, я могу чувствовать, как кусочки меня шевелятся... будто моя сущность меняется, освобождая место для чего-то.

Или кого-то.

– Давай, – говорит Гас. – Чем раньше мы выберемся отсюда, тем раньше сможем найти его.

Я позволяю Гасу взять на себя инициативу, так я могу не спускать глаз с его шатких движений.

– Становится холоднее? – спрашивает он, его дыхание туманит воздух.

– Они пытаются заморозить нас.

Ветры также становятся сильнее, ускоряя наши ноги, стирая нашу осторожность. Я двигаюсь в таком тумане, что не замечаю металлическую решетку впереди до острой вспышки планок, и мне едва удается схватить Гаса и вовремя потянуть его назад.

Контакт отправляет нас в другой штопор, и Гас толкает меня прочь, мы с силой ударяемся об пол.

– Спасибо, – бормочу я, протирая перевязанный бок.

– Да и тебе, – говорит он. – Хороший глаз. Не знаю, как я пропустил это.

– Мог холод добраться до нас. Но я думаю, что эти ветры токсичны.

– Тогда давай уйдем от них, а? – Он медленно подходит к решетке. – Интересно, Райден устроил вечеринку, ожидая нас?

Он смотрит через щель и ахает.

– Так плохо?

Он качает головой:

– Ты... должна это увидеть.

Я представляю каждый возможный худший вариант, когда подхожу к решетке. Однако, я определенно не готова увидеть две фигуры, стоящие в комнате под нами, наблюдающими за вращающимися механизмами гигантской турбины.

Одна – блондинка в крошечном платье.

Вторая – юноша, которого я узнаю, где угодно, даже в форме Буреносца.

Вейн и Солана.

Глава 27. ВЕЙН

– Что это? – спрашивает Солана, хватая меня за руку и не позволяя мне сделать хороший бросок.

Мой ветрорез отклоняется от курса и падает рядом с тем местом, куда я целился.

Оказалось даже лучше: он приземлился между зубьев гигантской шестеренки, и когда механизм начал вращаться...

ХРУМ!

– Какого черта?

Я попал идеально, в результате чего потерял оружие, а эта дурацкая турбина продолжает работать.

Солана медленно поворачивается, изучая вентиляторы и вентили.

– Я что-то увидела, – говорит она мне, протягивая руку к своему ветрорезу. Он полностью искорежен ударом по нему механизма другой нашей неудавшейся попытке саботировать эту глупую вещь... кто знал, что турбина могла быть настолько неразрушимой?

Я прошу у своего Западного отчет, но не могу отделить его песню от рева ветра и механизмов. И постоянно циркулирующий воздух накрывает мои чувства всеми этими волнами горячего и холодного, и свиста кислого и горького.

А затем... вспыхивает свет.

Не могу сказать, откуда он, но думаю, это какой-то сигнал для группы Буреносцев начать атаку со всех сторон. Вероятно, они следили за нами в лабиринте... или, возможно, турбина отправила в крепость отчет о нашем обнаружении.

Солана прячется за моей спиной:

– Я вытащу нас отсюда, но нужно, чтобы ты позволил мне сражаться своими способами.

– Ты не станешь использовать силу боли...

– У нас нет времени на аргументы.

Она рычит команду двум желтым порывам, появившимся из – под ее кожи и обвившимся вокруг рук, как блеклые перчатки.

– Как они должны помочь? – спрашиваю я.

– Сила подскажет.

Тон ее голоса кажется безразличным и отдаленным, а глаза словно стеклянные, как будто она превратилась в зомби... что точно не превращает меня в сторонника силы боли.

Но в то же время, хорошо, что мы можем ее применять. Свет снова вспыхивает, и на этот раз я вижу его источник. Одно из вентиляционных отверстий наверху как будто сгибается, и могу поклясться, что там промелькнуло что-то серое.

– Они приближаются, – говорит Солана все еще безразличным голосом. – Держись позади, и дай мне сражаться.

– Ты не можешь взять их всех на себя.

– Я чувствую только двоих. Будет легко.

Этот план нравился бы мне больше, не говори она, как одержимый ребенок из ужастика.

Но два Буреносца – хорошая новость.

Раньше мы уже сражались с двумя и победили... уверен, что сможем сделать это снова.

– Мы должны справиться быстро, – говорит Солана. – Здешний воздух слишком непокорный, как только они приблизятся, я покончу с ними. Закрой глаза, тебе не стоит этого видеть.

Хочу сказать ей, что смогу справиться, но не уверен в этом. В голове всплывают воспоминания о кровавой резне нашей последней битвы и мертвом Буреносце на складе и...

Не думай об этом.

Ноги начинают дрожать, когда из последнего вентиляционного отверстия появляется ужасающий Буреносец.

Тот слишком высоко, чтобы разглядеть поподробнее, но могу сказать, что он покрыт кровью.

Не могу разобрать слова, которые он выкрикивает, а затем показывается другой Буреносец.

Солана начинает бормотать команду, и я умоляю Западного подсказать что-нибудь полезное. Но как только Буреносцы приближаются, я замечаю, что покрытый кровью – это парень с длинными светлыми волосами. А второй...

– Солана, ОСТАНОВИСЬ!

Я сильно встряхиваю ее, когда она выпускает порывы, соскользнувшие с рук, при приземлении едва не попав по двум фигурам.

– Почему ты...

Солана не договаривает вопрос, по лучше разглядев «Буреносцев».

Тем временем пять миллионов эмоций вели грандиозную войну за Самое Правильное Чувство, а я спрашиваю:

– Одри?

Глава 28. ОДРИ

Вейн даже не смотрит на меня.

Он посмотрел, когда произнес мое имя. Но потом он перевел взгляд на Гаса, и больше ни на что не смотрел.

Я не могу винить его... даже я не привыкла к измененной внешности Гаса.

Но каждый кусочек моего существа кричит:

«Почему он не смотрит на меня?».

Тот первый быстрый взгляд... эти краткие секунды.

Этого не достаточно.

Есть тяга, как новая, так и знакомая. Жар и холод. Ужасающая и волнующая.

Я хочу, чтобы он увидел меня. Заговорил со мной. Коснулся меня.

Но я также хочу убежать.

Я не готова... ни к чему из этого.

Вейн откашливается, он все еще сосредоточен на Гасе:

– Гас, я...

Его голос ломается.

– Все хорошо, – говорит ему Гас, хромая ближе.

– Это не так. – Вейн вытирает глаза рукой. – Ты... я не могу...

– Я знаю, – говорит ему Гас. – Но все заживет. Не беспокойся об этом, ладно?

– Не могу поверить, что ты утешаешь меня. – Вейн трясет головой и проводит руками по волосам. – Прости... я не знаю, как сделать это.

Он смахивает слезы, когда, наконец, поворачивается ко мне, поймав мой взгляд всего на несколько секунд прежде, чем переместить все внимание к моему носу.

Его сфокусированный взгляд помогает мне понять, чего он действительно избегает.

– Я в порядке, – обещаю я. – Всего пара царапин и ушибов.

– Западный защищал ее, – добавляет Гас.

Выражение лицо Вейна становится таким душераздирающе нежным:

– У тебя все еще есть щит?

– Да, – говорит Гас, когда забываю, что это я должна ответить. – Ветры сделали кое-какие удивительные вещи... но мы доберемся до этого позже. Вы знаете, где Буреносцы?

Вейн качает головой:

– Мы едва с кем-то сталкивались. Что у вас?

– Мы видели парочку, но не столько, сколько должны были, – говорит Гас, – таким образом, я вполне уверен, они где-то устраивают засаду.

– Звучит верно, – бормочет Вейн.

– А как вы выбрались из камеры? – спрашивает Солана.

– Это своего рода длинная история, – говорит Гас. – Прямо сейчас, мы должны продолжать двигаться.

– Да, – соглашается Вейн.

– Но сначала, мы должны остановить турбину, – напоминает ему Солана.

Она объясняет их план саботажа, и это на самом деле умная игра. Я ненавижу себя за то, что не я придумал его... и я ненавижу себя еще больше за то, что впиваюсь взглядом в ее крошечное платье и солнечные волосы.

Она рисковала своей жизнью, чтобы помочь нам... это должно быть моим единственным сосредоточением. Но я не могу выдержать то, как она продолжает использовать слово «мы»”, как она описывает, как она и Вейн прокрались в крепость через секретный тоннель.

Горький, неблагоразумный гнев омрачает мои мысли, пожирая за несколько секунд до того, как я буду помнить что-то фактически важное.

– Разве моя мать не была с вами? Я слышала, как Райден произнес ее имя.

Беспокойство в голосе удивляет меня... как и облегчение, когда Вейн говорит, что она все еще жива.

– Астон волновался, что они в конце предадут нас, если встретятся с Райденом, – объясняет он. – Таким образом, они устроили отвлечение, чтобы помочь нам прокрасться внутрь, и теперь они, вероятно, на пути назад к его пещере.

– Астон помог тебе? – спрашиваю я.

Гас выбирает более умный вопрос:

– Откуда тебе знать, что они не предают нас прямо сейчас?

– Я не знаю, – признает Вейн. – Но... иногда надо доверять людям.

Беглый взгляд на него и Солану пробивают мои внутренности иглами.

Я стараюсь слушать, как они обсуждают идеи о том, как устроить саботаж с турбиной, но трудно сосредоточиться, когда я стою так близко к Вейну.

Каждое подергивание, каждое мерцание, каждый украденный взгляд, что он дает мне. Я не могу сдержаться и изучаю их, ища ответы... и я даже не знаю, какие вопросы задавать.

Слова не складываются в моем уме. Только чувства.

Так много чувств.

Слишком много чувств.

– Ты не будем делать это, по-твоему! – рявкает Вейн, привлекая мое внимание.

– А как это? – спрашивает Гас.

– Это... долгая история, – говорит Вейн. – Добавь к списку вещей, о которых мы должны поговорить, если выберемся отсюда.

– О, мы выберемся отсюда, – говорит Гас. – Предоставь это мне, с твоим Западным... и другими ветрами... я разорву это на кусочки.

– Западным? – спрашивают Вейн и Солана.

Гас кивает.

Губы Вейна дергаются от вопросов, но ему удается избавиться от них. Он посылает Гасу свой Западный наряду с Южным, и я наблюдаю, как его глаза расширяются, когда Гас поглощает их и движется к турбине.

Даже с дополнительным взрывом силы, напряжение двигателя почти засасывает Гаса. Солана бросается к нему – раздражающе устойчивая среди потоков – и хватает его за талию, удерживая на месте.

– Нужна помощь? – кричит Вейн.

– Ха, мы справимся, – говорит ему Гас. – У вас, ребята, есть другие вещи, о которых нужно позаботиться.

Вейн напрягается от слов и поворачивается ко мне.

Что это означает?

Проходят секунды, и все тяжелее становится дышать.

В конечном счете, Вейн бормочет что-то, что я не могу понять, прежде чем он, наконец, подходит ко мне.

Три шага и он рядом со мной, его слова бешено вылетают изо рта:

– Мне так жаль, Одри. Ты когда-нибудь сможешь простить меня?

Это не тот вопрос, который я ожидала... и я ненавижу то, что он заметил мою куртку, его глаза смотрят на пятна крови, покрывающие коркой мои плечи и спину.

Я должна сказать ему, что это не его вина. Убедить его, что я в порядке. Благодарю за то, что он рискует всем, чтобы вызволить меня.

Но слова никак не могут протолкнуться сквозь ком в моем горле.

Как мне убрать его?

Я не думала, то смогу.

– Все хорошо, – говорит Вейн, мягкость его голоса чувствуется подобно чистому, сладкому воздуху. – Ты не должна ничего говорить.

Он начинает отворачиваться, и паника возвращается в мой голос.

– Вейн, я...

Это все, что у меня есть.

Но этого, кажется, достаточно.

Он касается моего лица, смахивая слезу, которую я даже не почувствовала.

Его мягкие пальцы исчезают так быстро – его руки опускаются – но жар его прикосновения задерживается под моей кожей.

Крошечные искры остались от лучших времен.

Я закрываю глаза и впитываю их.

– Я знаю, что не время и не место, – говорит он, его лицо так близко к моему, что я чувствую дыхание на своих щеках.

– Но есть одна вещь, которую я должна сказать.

Он останавливается там, и я понимаю, что он ждет моего взгляда.

Когда я смотрю, его красивые глаза горят самым отчаянным видом тоски... нет никаких попыток, отрицать ее или замаскировать.

– Я сделаю все, чтобы доказать, что я все еще заслуживаю тебя, – говорит он мне. – Но только если ты этого хочешь. И мне не нужно решение прямо сейчас. Мне просто... нужно, чтобы ты знала.

Мы смотрим друг другу в глаза еще секунду.

Потом он поворачивается и уходит.

Глава 29. ВЕЙН

Я хочу снова быть с Одри, обнять ее, к черту этот весь медленный-и-устойчивый план, который я придумал.

Но печаль, которую я вижу в ее глазах, заставляет меня уйти прочь.

Это слишком сильно напоминает мне первый раз, когда мы были вместе, и я знаю, что это означает. Ее раны снова должны зажить, прежде чем она будет готова к чему-либо больше... и не просто эмоционально на этот раз.

Я уверен, что запачканная кровью куртка скрывает что-то худшее, чем она показывает. Особенно, когда я смотрю на Гаса.

Я наблюдаю за ним и Соланой, которые измеряют механизмы турбины, и все, что я могу думать... Как он остался живым?

Я рад, что он жив... но его раны?

Этому. Нет. Слов.

Он ловит мой пристальный взгляд и преувеличенно подмигивает мне, это так или иначе заставляет меня забыть его раздутое лицо и израненную грудь.

Одри встает рядом со мной... достаточно близко, чтобы я почувствовал ее тепло через воздух. Делаю глубокий вдох и напоминаю себе: медленно и спокойно.

– Насколько он плох? – спрашиваю я. – Скажи мне правду.

Я не уверен, скажет ли, но она выдает мне полную страшную историю. К концу мне приходится наклониться, чтобы кровь прилила к голове, таким образом, я не падаю в обморок.

– Как ты? – спрашивает она.

И снова я не могу поверить, что это меня успокаивают.

Я делаю огромный большой глоток воздуха, пытаясь собраться:

– Я просто волнуюсь о тебе. Необходимость видеть все это...

– Это было ничто по сравнению с тем, с чем пришлось столкнуться Гасу.

Возможно... и, слава богу, даже если я знаю, что это звучит чертовски эгоистично.

Но все же.

– Ты не должна преуменьшать то, через что ты прошла, Одри. Это было ужасно.

Она сглатывает и отводит взгляд:

– Так и было.

Это короткие слова... но они давят меня.

Я протягиваю руку, чтобы вытереть ее новые слезы:

– Хотел бы я знать, как тебе помочь.

– Ты помогаешь. Ты здесь.

– Я... на самом деле тебе не так уж и нужен. Я должен был знать, что ты найдешь способ сбежать.

– Это была не я, – говорит она. – Это Гас. Я не знаю, как прошла бы через это без него.

Я... не знаю, что сказать.

Я рад, что Гас был там ради нее... ну, не совсем рад, учитывая, что прямо сейчас Гас – одна ходячая рана, из-за этого.

Но я рад, что она не была одна.

Просто...

– Мне жаль, что меня там не было.

Если бы это было кино, то она бы толкнула большую сочную речь о том, как я был там – всегда в ее мыслях – и что она постоянно думала, как увидит меня, и это было единственным, что поддерживало ее.

Но это Одри, поэтому она говорит мне:

– Я рада, что тебя там не было.

Она берет меня за руку, и в итоге покалывает везде, где соприкасается наша кожа.

Даже без нашей связи.

Даже в этом ужасном месте.

Даже со всеми осложнениями, накапливающимися между нами.

Она – все.

Моя менее благородная сторона начинает кричать, К ЧЕРТУ МЕДЛЕННЫЙ-И-УСТОЙЧИВЫЙ ПЛАН!

Даже моя благородная сторона пытается убедить меня, что соединение снова могло бы помочь ей исцелиться.

Я наклоняюсь немного ближе... и я клянусь, что она наклоняется ближе ко мне. Ее глаза даже сосредоточены на моих губах, делая все довольно заманчивым.

Но громоподобный ХРУСТ заставляет нас обоих подпрыгнуть.

Я поворачиваюсь к турбине, Гас отогнул огромный кусок металла, показав группу механизмов меньшего размера, движущихся быстрее, чем другие.

– Если они прежде не знали, что мы здесь, то теперь знают, – предупреждает нас Одри.

– А кого это волнует? – спрашивает Солана. – Мы победим их. Смотри!

Она вырывает один из механизмов своим ветрорезом... потом еще один и еще... каждый механизм вызывает в турбине цепную реакцию.

Визг шестеренок. Лязг винтиков. Стопор пружин. И все замедляяяяяяется, пока гул вентиляторов не исчезает, и пол не прекращает вибрировать.

Заключительные гвозди в крышку гроба турбины... вентили на стенах вокруг нас закрываются один за другим.

Я должен праздновать победу, но в моей груди слишком тяжело. Я не могу говорить... не могу дышать... и то, как все остальные хватаются за свои горла, я понимаю, что у них та же проблема.

Зрение тускнеет, и я хватаюсь за Одри, используя последние силы, чтобы потянуть ее к чему-то, что могло быть выходом.

Мы едва делаем несколько шагов, прежде чем мир накрывает тьма.

Глава 30. ОДРИ

Я прихожу в себя в цепях.

Тяжелый холодный металл стягивает мои запястья, лодыжки и талию.

За спиной – неровный камень.

Ни зги не видно.

Яма так глубока, это только тень, уходящая в небытие. Я думаю, что ничто не могло быть хуже моей влажной камеры в темнице Райдена. Но это за гранью разумного.

Я пытаюсь собрать воедино воспоминания о том, как очутилась здесь... что-то в башне.

И турбина.

И...

– Вейн? – шепчу я, надеясь, что не услышу ответ.

Молю, пусть его здесь не окажется... пусть Райден не будет контролировать еще больше.

– Одри? – слабым голосом спрашивает Вейн, разбивая мои последние надежды.

Я пытаюсь повернуться в сторону звука, но цепь удерживает голову, не давая даже немного пошевелиться.

– Мы все здесь? – спрашивает Солана откуда-то неподалеку.

– Я так думаю.

Голос Гаса вялый, чего раньше не наблюдалось. Я не знаю, оттого ли это, что его ранили при захвате, или же старые раны дают о себе знать. Воздух здесь уж точно не исцеляющий. Он отвратительно застоялый.

Должно быть, мы глубоко под землей.

– Приветствую вас в подземной темнице. – Голос Райдена раздается откуда-то сверху. – Очевидно, я должен был и раньше заточить вас здесь, но верил в компетентность охранников. Сейчас эта оплошность исправлена.

Гремит металл, и перед нами опускается закованное тело... в тусклом свете я могу разглядеть лишь темную кожу, покрытую тонкими светлыми шрамами.

Я ахаю.

– Да, – говорит Райден. – Не сомневаюсь, ты узнала придурка, выпустившего вас. Можешь не волноваться, эту ошибку он больше не совершит.

Буреносец со шрамами избит, его слова – мычания и стоны.

– Позвольте мне показать вам, почему вы должны быть благодарны за те цепи, удерживающие вас на камнях, – говорит Райден.

Буреносец со шрамами смотрит мне в глаза, когда его цепи распутываются, резко отправляя его в темноту.

Его стоны исчезают, когда он падает... но катастрофы, которую я ожидаю, не происходит.

Вместо этого Райден рычит команду, и стоны прерываются хрустом.

– Годы его верной службы купили ему быструю смерть, чем та, что ожидает любого из вас, если вы попытаетесь сбежать, – говорит нам Райден, и мне интересно, означает ли это, что он вызвал самоубийственный проект. – Не думайте, что ваши жалкие дары, помогут вам. Здесь нет ветра. Нет силы для движения. Даже я не смогу удержать от падения, если вы упадете.

Следует тишина до тех пор, пока ее не нарушает отвратительный глухой стук тела о пол.

Звук разбрызгивающейся крови не беспокоит меня так, как тот факт, что я не узнала имя Буреносца со шрамами.

Он был дезинформирован... даже жесток время от времени.

Но у него были свои сложные причины.

Также он пришел мне на помощь.

А сейчас он мертв, потому что мы с Гасом попытались сбежать.

– Прошу, – говорит Вейн голосом скорее сердитым, чем отчаянным. – Тебе нужен лишь я. Отпусти остальных.

Смех Райдена темнее его ямы:

– Ты наименее интересен на данный момент. Но я разберусь с этим, когда закончу подчищать. Так что я бы посоветовал тебе понять реальность ситуации. Твоя смерть неизбежна, но у тебя еще есть шанс избавить себя от бесчисленных часов мучений.

Железо лязгает, когда мои цепи сжимаются так крепко, что шея сейчас сломается.

– Будете бороться со своими путами, и мои охранники получат приказ бросить вас. И те, кто считает себя ценным, должен знать, что он будет стоить жизни другим людям.

Секунды перетекали минут, затем Вейн прошептал:

– Он ушел?

Грохот цепей, и его кашель и треск, будто охранники сжали его путы, чтобы наказать его.

Значит, мы не можем говорить... не можем двигаться. И Райден не солгал о воздухе. Здесь нет ничего, что могло помочь нам. Мой Западный щит остался, но турбина, должно быть, поглотила наши другие ветры. И ни один из порывов не достаточно храбр, чтобы погрузиться так глубоко в землю.

Это объясняло, почему Буреносец не последовал за нами после того, как мы вошли в аэродинамическую трубу. Они знали, что мы или потеряем сознание от потоков, или попадем в ловушку.

Щит поет мне и просит помнить, что самые суровые бури со временем проходят. Но я не нахожу утешения в словах.

Как может кто-либо из нас противостоять такой опрометчивой жестокости?

Слезы текут по моим щекам, и я отдаюсь жалости к себе. После всей борьбы и жертв... в конечном итоге мы все здесь.

В мерзких отходах.

Я теряю счет времени. Я теряю чувство тела. Я позволяю себе уйти в мыслях так далеко, что едва слышу, как Солана шепчет:

– Я вытащу нас отсюда.

Охранники дергают ее цепи, чтобы наказать, но это не останавливает тревожную деятельность.

Потайная темница жужжит хрустящим видом энергии, которая поднимается из темноты, наполняя застойный воздух определенной целью.

Потоки становятся более сильными. Более острыми. Они рвут мои цепи и цепляются за конечности.

Все мои инстинкты кричат мне противостоять неестественному потоку. Но песня Западного меняется. Он поет о необходимой жертве и умоляет меня довериться опасности.

Так я разжимаю руки, когда воздух сбивается в циклончик злобного ветра. Мои цепи бьют и ломаются, пока они, в конце концов, не освобождают меня, но вместо падения, я поднимаюсь на разрушенных порывах.

Я врезаюсь во что-то поблизости, не понимая, что это человек, пока не появляются руки, и я держусь крепче, когда мы поднимаемся с силой ста ветров.

Зубчатые лучи света разделяют темноту, и мы взлетаем через черепки камней и холода.

Белизна поглощает все, когда я падаю на ноги, борясь, чтобы удержать равновесие на ледяной насыпи.

Шторм исчезает, и холод вступает во владение, и я узнаю внутренний двор... и гул Шреддера Райдена.

– Сюда, – кричу я, изо всех сил стараясь перекричать звук.

Руки вокруг моей талии движутся со мной, но кто-то хватает меня за запястье и пытается тянуть меня в противоположную сторону.

– Тоннель, который нам нужен, ведет обратно в крепость, – говорит голос, и мне хватает секунды, чтобы понять, что это Вейн.

Гас отвечает раньше, и я понимаю, что именно за него держусь.

– Если мы вернется в ту крепость, то никогда оттуда не выберемся, – говорит он. – Есть путь через Шреддер. У Одри есть руководство.

– Астон оставил инструкции, как он спасся, – говорю я, цепляясь за Гаса ради тепла, чтобы голова была ясная. – Это наша лучшая возможность.

– Думаю, они правы, – говорит Солана, пробираясь через сугробы.

Ее глаза выглядят стеклянными, и она дрожит.

Независимо от того, что она сделала, чтобы вытащить нас из потайной темницы, это имело цену.

– Астон говорил нам то же самое. – говорит она Вейну, когда тот отпускает мою руку, чтобы поддержать Солану.

– Он также сказал, что это супер опасно, – напоминает ей Вейн.

– Не более опасно, чем то место, где мы только что были, – говорю я.

Вейн поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и я не могу прочитать выражение его лица.

– Ладно, – решает он. – Веди нас к Шреддеру.

Глава 31. ВЕЙН

– Не берите в голову... голосую за новый план, – говорю я, когда смотрю на вращающиеся лезвия.

Я знаю, что это глупо, но...

Я не понимаю, как мы можем там выжить.

Семнадцать вентиляторов вращаются настолько быстро, что они похожи на твердую стену металла.

– Что относительно уловки, которую ты использовала? – спрашиваю я Солану.

Я предполагаю, она вырвала нас из потайной темницы силой боли... и, глядя на вентиляторы, понимаю, что это так. Тем более что ее, кажется, сила не затронула. Она слабая и шатающаяся, но ее глаза блестят не так жутко.

Солана качает головой:

– Я израсходовала все, чтобы у нас было. И не могу ощутить команду, которую я чувствовала, когда мы столкнулись с тем, другим вентилятором. Я или слишком пуста, или эти лезвия слишком сильны.

– Мы теряем время, – говорит Гас, указывая на решетку позади нас.

Через щели в металлических планках я вижу группу Буреносцев, обыскивающих двор. Достаточно скоро один из них заметит, как Гас удаляет петли и открывает решетки.

– Они не могут включить ту штуку, правда? – спрашиваю я.

– Она уже включена, – говорит Одри. – Райден только делает узкий луч ветра и нацеливает его.

Она вздрагивает от воспоминания, а Гас становится зеленоватого оттенка.

Я чувствую себя другого вида зеленого, когда она берет его за руку.

Это длится только секунду. Потом она нагибается, закатывает штанину и обещает:

– Путеводитель Астона проведет нас.

Гас приседает около нее, и когда его рука касается красных царапин на ее голени, я должен признать, что отчасти хочу двинуть ему... даже после того, как я понимаю, что царапины – путеводитель.

Я знаю, что это самая глупая вещь, о которой я мог думать прямо сейчас, но Гас и Одри кажутся... другими.

То, как они цеплялись друг за друга, когда Солана вырывала нас из потайной темницы.

То, как он продолжает опираться на нее.

И давайте-ка не забывать, что ГАС МОЖЕТ ПОГЛОЩАТЬ ЗАПАДНЫХ!

Я не могу сказать, был ли у него полный прорыв, или у него просто появился новый талант. Так или иначе, за этим стоит история... и я начинаю думать, что мне она не понравится.

Я понимаю, что они прошли вместе через тонну дерьма, и что оно, должно быть, приблизило их. Но насколько... и как я переживу, если они стали слишком близки?

Я отбрасываю сомнение, понимая, что для начала мне нужно пережить множество других вещей.

– Так, что означают это отметины? – спрашиваю я, присаживаюсь на корточках около них... но давая Одри столько пространства, сколько могу.

Одри указывает на самые глубокие царапины:

– Думаю, что эти отметки – путь, по которому мы должны будем пройти. Они, кажется, указывают на определенные моменты, к которым мы должны стремиться.

Думаю, это имеет смысл, и это соответствует тому, как Астон создавал путеводитель, но когда я проверяю первую отметину – будто стрелка на два часа...

– Мм, я все еще не понимаю, как мы не умрем.

– Астон предупредил нас, на что это будет походить, помнишь? – встревает Солана. – Он сказал довериться путеводителю, а не глазам.

– Верно, но... – Я выхватываю Утку-вертушку из кармана и вставляю в лезвия так, как указано.

Нас всех накрывает ворсинками.

– Я пойду первым, – говорит Гас, вытирая с глаз ошметки от Утки.

– Ты слишком слаб, – спорит Одри.

Я должен согласиться с ней. Гас выглядит хуже чем тогда, когда я впервые увидел его. Его кожа столь же серая, как куртка Буреносца, а все бинты – обратите внимание, сделаны из платья Одри? – кажется, сочатся красным.

– Вот почему сначала иду я, – говорит Гас. – Я – расходный материал...

Одри касается его рук:

– Нет, ты не такой.

Взгляд, которым они смотрят друг на друга, определенно не помогает моей растущей ревности.

Даже Солана, кажется, замечает, потому что кладет руку мне на плечо... не романтический способ. Больше, как ободряющее поглаживание.

Отлично.

– Первой пойду я, – говорит Одри.

– Хм-м, – влезаю я.

– Да, ты именно та, у кого путеводитель, – напоминает ей Солана. – Если что-то случится с тобой, мы не будем знать, как идти.

Ладно, это определенно не та причина, которую хотел назвать я... хотя очень не хочу признавать, что это актуальный вопрос.

– Если здесь и есть расходный материал, то это я, – говорю им. – Так сказал Райден в темнице. Плюс, у меня меньше всего травм, поэтому я должен быть первым.

Я солгал бы, если бы сказал, что не надеялся, что они отговорили бы меня от этого... или, по крайней мере, попробовали бы. Но, конечно, именно в этот раз они решают согласиться со мной.

Я поворачиваюсь к Одри, когда встаю у вентилятора, готовясь к прыжку, готовый сказать ей, что люблю ее, на случай, если превращусь в кусочки Вейна. Но слова исчезают, когда понимаю, что есть вероятность, что она не сможет ответить взаимностью.

– Ладно, – говорю я, притворяясь, что мои глаза слезятся из-за вентилятора. – Ничего сложного.

– Будь осторожен, – просит она, и от этого у меня немного улучшается настроение.

Я поднимаю руки выше головы, будто собираюсь нырнуть в бассейн, и начинаю обходить вентиляторы.

Воздух вибрирует вокруг меня, и уши пульсируют от гула, но нет никакой боли... пока я не приземляюсь лицом на холодный металлический пол.