Текст книги "Пусть поднимется ветер (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Ну а сейчас, – говорит Астон, – ясно, мы установили, кто с кем будет сближаться... и самое время, поскольку наш мальчик, вероятно, сможет использовать немного Восточного влияния в разборках с Райденом. Возможно, немного ослабить неприятие насилия.

Я на самом деле не думал об этом, но он прав.

Еще одно очко поцелуям!

– Не знаю, – говорю я. – Возможно, мы должны удостовериться, что связь действительно на месте, просто чтобы быть в безопасности.

Одри издает звук, который, вероятно, мог быть описан, как хихиканье, и я собираюсь украсть еще один поцелуй, когда Астон снова откашливается.

– Вы действительно должны переключить свое внимание... если вам, конечно, не все равно, что происходит с милой мамочкой. Получается, что Оз планирует вернуть ее в Водоворот, и я подумал, что вы могли не обрадоваться этому.

– Она – убийца, – спорит Оз. – И предательница. И опасна для всех. И она должна быть под присмотром.

Он прав.

Но Водоворот – смертный приговор.

И я беру Одри за руку, ненавидя, что вижу, как цвет вытекает из ее лица... особенно с учетом того, что секунду назад у нее так сексуально горели щеки.

– А Водоворот – это действительно единственный вариант? – спрашиваю я.

– Нет, – говорит Астон. – Вот, куда мы пришли. Мне удалось убедить Силы Бури дать нам четверым попробовать свои силы в принятии решения. Считайте, что это испытание того, как этот процесс может работать, если они решат сделать нас правителями. Так что давайте не будем это портить. Я начинаю думать, что хотел бы жить в замке... но хочу свой собственный замок. И ни за что не буду жить с целующейся парочкой.

– И я, – соглашается Солана.

Да, рядом с ними... и пока мы здесь, я никогда не переступлю порог Брезенгарда, так что если Солана хочет, она его получит.

Хотя погодите... это означает, что Одри и я будем жить вместе?!

Как я объясню это своим родителям?

– Сконцентрируйся, – говорит Астон, щелкая дырявыми пальцами у моего лица. – Это та часть, где мы, как предполагается, придумываем блестящие альтернативы.

– Я не гарантирую, что мы будем придерживаться вашего решения, – встревает Оз. – Но будет интересно узнать ваши мысли. Водоворот был моим последним средством после того, как я исчерпал все другие возможности, таким образом, я не могу представить, что еще можно придумать.

– Что относительно изгнания? – спрашивает Солана.

– Ты действительно думаешь, что она уйдет? – влезает Оз. – И что такое надлежащее изгнание? Наши люди рассеяны по всей планете.

– Тогда как насчет охраны? – спрашиваю я.

– Я уже попробовал это, – говорит Оз. – Она сбежала через пару часов.

– Я вернулась, – напоминает ему Арелла.

– Нет... мы выследили тебя.

– Я позволила вам найти меня, – исправляет она. – Поверьте мне, если бы я хотела исчезнуть, то сделала бы это. Знаю, что совершала ошибки, но я пытаюсь быть лучше. Все, о чем прошу, поверить мне.

Одри фыркает, и я переплетаю наши пальцы сильнее, когда наклоняюсь и спрашиваю ее:

– Что ты хочешь сделать?

– Я не знаю, – шепчет она. – Не думаю, что могу выбирать.

– Замечательно, – говорит Оз. – Значит, четыре наших потенциальных лидера не могут принять даже одно единственное решение.

– Я дам тебе решение, – сказал Астон. – Пусть Арелла будет под моей ответственностью. Я знаю, как контролировать ее. И на эту договоренность, она уже согласилась.

Она согласилась... я был там.

Но сейчас... не знаю.

– Разрешить тебе пытать ее три раза в сутки, не кажется лучше, чем отправить ее обратно в Водоворот, – признаю я.

– Она не умрет, – спорит Астон, – это очень большой шаг вперед. Также у нее будет моя очаровательная компания. Но для записи, у меня нет никакого желания пировать на ее боли. Я на самом деле решил сесть на небольшую диету, насколько это возможно. Новые методы Соланы, похоже, замедляют мой аппетит.

– Ты как? – шепчу я Одри. – Это лучше Водоворота, правда?

Она поворачивается к ветру, смахивая с глаз слезы, когда слушает их песни.

Оз вздыхает.

– У нас нет на это времени.

– У тебя нет времени, чтобы консультироваться с ветром? – спрашивает Солана.

– Это она делает? – рявкает в ответ Оз. – Или она тянет?

– Это началось, как растягивание времени, – признает Одри. – Но у ветра действительно есть альтернативное предложение.

Я концентрируюсь на песне ветров и замечаю, что они поют о потерянной птице. Это ничего не значит для меня, но для Одри это по-другому.

Голос Одри звучит в равных частях утомленным и нервным, когда она шепчет:

– Ветер хочет, чтобы она была под моей ответственностью.

Глава 48. ОДРИ

Я должна была знать, что ветер примет сторону моей матери... хотя предполагаю, что должна быть благодарна, что он не сказал мне простить ее.

Только помочь.

И попытаться понять ее.

Я слышу слова песни Восточного голосом моего отца... глубоким, богатым и резонирующим. И могу представить, что он стоит передо мной, его глаза вспыхивают слишком большой любовью и радостью, хотя тон ветра печален:

Потерянная птица с усталыми крыльями

Никогда не отдыхает и никогда не поет,

Просит небо на место земли,

Не находит дружескую руку.

Мимолетно исчезает надежда более темным оттенком серого.

Своенравные ветры уносят спокойствие и причину слишком далеко.

Сердца холодеют,

Пути пересекаются,

Сила исчезает в горьком сомнении.

Иногда конец только начинается, когда кто-то протягивает руку.

Мой отец был первым, кто дал приют матери... первым, кто успокоил ее в шторме власти.

Но этого было не достаточно.

Как я могу быть больше, чем он?

– Ты подразумеваешь, что она будет под твоей ответственностью? – спрашивает Оз, давая мне шанс забрать свои слова.

Это один из тех редких путей, где я могу выбрать легкость и безопасность. Ведите меня вперед. Возьмите то, что я хочу.

Или нет.

Я знаю, какой путь выбрала бы моя мать.

И не хочу быть ею.

Поэтому с трудом проглатываю свой горький гнев и говорю Озу:

– Я имела в виду, что буду тем, кто станет контролировать ее. То место, где она скрывалась прошедшие десять лет, достаточно изолировано и безопасно. Я удостоверюсь, что она остается там, проведет свои последние дни в мире и никогда больше не навредит, кому бы то ни было.

– Погоди... что? – говорит Вейн, когда Оз спрашивает меня:

– Как?

– Я все еще обдумываю это, – говорю я им обоим.

Я не могу оставаться с ней в том душном доме... иначе сойду с ума.

Но как еще могу бдительно смотреть за ней?

Вейн берет меня за руку, изучает мое лицо.

– Я поддержу любое твое решение, и помогу всем, чем смогу, – обещает он. – Но ты, в самом деле, хочешь приглядывать за своей матерью?

– Хочу – неверное слово, – шепчу я. – Но... она моя мать.

Так и есть... от этой правды я стараюсь убежать столько, сколько себя помню.

Непостоянная и жестокая, какой может быть моя мать, в нас течет одна кровь.

И... у нее были свои моменты, но редкие и далекие.

Она прилетела в крепость Райдена, чтобы помочь спасти меня. Она также убедила Астона остаться после того, как он решил сбежать.

И – наверное, самое показательное – она не сопротивлялась, когда я напала на нее после того, как умер Гас.

Она не та же сумасшедшая женщина, которая напала на меня после того, как я обнаружила ее роль в смерти отца. Я думала, что увидела свою настоящую мать в тот день. Но, возможно, я только видела другую часть.

Опасную, смертельную сторону, которая должна быть ограничена и находиться под контролем.

Но это еще не вся ее суть.

И после этого признания, я чувствую правду... будто потерянная, одинокая птица, наконец, нашла место для отдыха.

Иногда конец только начинается, когда кто-то протягивает руку.

– Таким образом, такой твой голос? – спрашивает Оз.

Я сосредотачиваюсь на своей матери, когда киваю.

Её лицо ничего не выражало... но я не ожидаю меньшего.

Вейн сильнее сжимает мою руку, когда говорит:

– И мой тоже.

– К этому вопросу всегда можно будет вернуться, если механизм не сработает, – добавляет Солана. – Таким образом, на данный момент таков и мой голос.

– Ну, предполагаю, это означает, что я должен добавить свой голос, – заявляет Астон. – И, эй, посмотрите-ка! Мы четверо пришли к соглашению. Могу поспорить, что ты думал, что мы не сможем сделать это, Оззи?

Оз качает головой больше разочарованно, чем спорно, прежде чем он начинает напоминать, что у нас на самом деле нет полномочий в принятии решений.

Те до сих пор лежат в воздухе, как и многие другие вещи.

Слишком много других вещей.

Самых важных вещей.

– Как я могу оставить тебя здесь? – шепчу я Вейну, когда все снова начинают двигаться. – Как я могу улететь, когда в любой момент может прибыть Райден. И если...

– Эу, возможно, все будет хорошо, – говорит Вейн, притягивая меня ближе. – Мы докажем, что мы не из тех... кто зависим от своей пары.

Он пытается улыбнуться, но я замечаю, что он не отпускает мои руки.

Это я должна бороться вместе с ним... или за него.

Но ветер говорит мне уходить.

Я сосредотачиваюсь на перистых мягких облаках... облаках, которые обещают спокойствие и непринужденность... и прошу небо дать Вейну свою полную мощность и защиту.

Я сделаю все, что попросит ветер, если он поднимется, как в прошлый раз.

Я все еще не закончила просьбу, когда замечаю клубок движения на Северном горизонте.

– Что это? – спрашивает Вейн, указывая на то же расплывчатое пятно.

Темное пятно слишком маленькое, чтобы быть Райденом, и все же я слышу царапанье вытаскиваемых ветрорезов.

Моя мать прикрывает рот рукой.

– Нет! Бедняжка...

Ее слова прерывает рыдание.

Я не понимаю ее горе, пока она не зовет к себе циркулирующие ветра, и путаница длинных, золотисто-коричневых перьев опускается к нашим ногам.

– Это...? – спрашивает Вейн.

– Да, – говорит ему Астон. – Похоже, что наш орел-посыльный встретил довольно неприятный конец.

Моя мать падает на колени, перебирая длинными пальцами месиво из перьев.

Еще одна невинная жизнь украдена.

Еще одна жертва без причины.

Пусть это будет конец.

– Это сообщение, – шепчет моя мать, вытирая глаза тыльной стороной руки. Она считает метки в перьях, и я пытаюсь сделать то же самое, но Райден использовал код, который может перевести только она.

– Он говорит, что если ты и Солана достаточно храбры, чтобы встретиться с ним, вы должны оставить все свое оружие и позволить его ветру отнести вас туда, где все началось.

– Что это означает? – спрашивает Вейн.

– Это означает, что он просит изменить место, – говорит ему Оз.

– Да, я понял, – говорит Вейн. – Но где это место?

– Он не уточняет, – говорит мама, снова проверяя перья. – Но, учитывая то, что я чувствую в его ветре, могу предположить, что вы пропутешествуете несколько сотен миль к югу.

– Оклахома, – шепчет Оз. – Это должно быть там. Там он провел большую часть своего детства.

– И судя по его сообщению, – добавляет Астон, – держу пари, там умерла его сестра.

Слова оседают, будто холодный, неровный камень.

– Так... мы должны идти, верно? – спрашивает Вейн. – Ветер все еще дает мне тот же самый совет.

– Ты понимаешь, кажется, что Райден не ожидает пережить эту маленькую встречу, да? – спрашивает Астон. – В этом случае маловероятно, что он все еще надеется получить твою силу.

Те же вопросы гремят в моем уме, смешиваясь со звуком смеха Райдена.

– Но это не хорошо? – спрашивает Вейн. – Это означает, что даже он знает, что не может победить.

– Никогда не стоит недооценивать отчаяние пойманного в ловушку животного, – напоминает ему Оз.

– Менталитет тонущего корабля, – спорит Астон. – Если ему надо, он возьмет все самое драгоценное с собой.

– Тогда разве он не попросил бы Одри тоже прийти? – спрашивает Вейн.

– Он знает, что ты никогда не позволишь ей оказаться рядом с ним, – говорит Оз. – То, что ты исключил ее из первоначального плана, ясно дало это понять.

– Или у него есть другие планы относительно нее, – предупреждает Астон.

– Вы можете размышлять весь день, – говорит им моя мать. – И никогда не приблизитесь к ответу. Райден – Северный шквал. Вы не можете предсказать его действия. Вы можете только бороться против шторма.

– Но они не борются против шторма. – Спорит Оз. – Они позволяют ему привести их вслепую к резне.

– Я думаю, что потерял след метафоры, – бормочет Вейн.

Его руки трясутся, когда он отпускает меня и берет свисток-вертушку.

– Но мы должны быть в безопасности, пока я еще здесь. Он явно хочет его вернуть. Так что я прикроюсь Западными, поэтому он не может сказать, несу ли я ее с собой, и использую это, чтобы задержать его, пока мы будет ждать от ветра рассказа, как покончить с ним.

Я вижу десятки недостатков в этом плане.

Сотни.

Тысячи.

Но я тоже не вижу другого выхода.

– Вероятно, нам пора начинать, – говорит Солана, представляясь намного более восторженной, чем я могу представить. – Каждую секунду, что мы задерживаемся, дает ему больше времени для подготовки.

– И что вы готовите? – спрашивает Оз. – Вы не обсудили стратегию. Вы не собрали оружие. Все, что вы сделали, это обрубили помолвку и напрасно потратили время на вульгарные публичные проявления любви.

– Лучшее решение, – говорит Вейн, усмехаясь мне. – И ладно, Оз. Все мы знаем, что не выманим Райдена ветрорезом или шипом ветра... на самом деле, если бы мы попробовали, то просто были бы уничтожены его жуткой обратной реакцией. Так что к черту планирование – это уловка Райдена. И это все иллюзия. Снова и снова мы доказали, что, неважно, как сильно он старается, он не может управлять ветром. Все, что мы должны сделать – это довериться ветру.

– Имейте в виду, что ветер на самом деле не волнуется, будете ли вы жить или умрете, – предупреждает его Астон. – Он очень умен. Но это не означает, что у него есть сострадание.

Я презираю слова за то, что они верные.

И я презираю беспомощность, которая льется по мне, когда Солана собирает упавшие перья и зовет ветер Райдена.

Слезы застилают мне глаза, когда Вейн тянет меня ближе, отстраняя нас от толпы, чтобы остались только он и я.

– Это не прощание, – говорит он мне. – Это « до скорой встречи». Правда, скорой. Настолько скорой, как я могу. И мне нужно, чтобы ты была осторожна, ладно?

– Я не та, о ком мы должны волноваться, – напоминаю я ему.

– Надеюсь, но мы знаем, что оба все равно будем волноваться. Поэтому обещай мне, что ты будешь беречь себя.

– Всегда.

Он улыбается и шепчет:

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, – выдыхаю я. – Значит, ты должен вернуться ко мне.

– Будто ты можешь так просто отделаться от меня.

– Я волнуюсь, что ты не относишься к этому так серьезно, как должен, – шепчу я. – Райден легко убил сотни людей. Он что-то задумал...

– Я знаю, – перебивает Вейн. – Поверь мне, я знаю, насколько чертовски страшно то, что я собираюсь сделать. Но я собираюсь победить, Одри. И знаешь почему? Потому что мне есть ради чего жить.

Он наклоняет и целует меня, его губы нежные, мягкие и сладкие. Они наполняют меня теплыми порханиями... но это не отчаянный порыв, который я жажду.

Я знаю, что он пытается показать мне.

Он спасет остальных позже.

Однако, я беру немного больше для себя, притягиваю его ближе, разделяя его губы, вдыхая его дыхание, когда он задыхается, чтобы не отставать от меня.

Это не прощание.

Но это напоминание о том, насколько он мне нужен.

Кто-то откашливается, и я, наконец, позволяю Вейну отстраниться.

Его глаза выглядят столь же дикими, как его взъерошенные волосы, и это так красиво.

– Где я могу найти тебя, когда все закончится? – спрашивает он, проводя рукой по моей щеке.

– Твой дом, – решаю я, получая одну из его великолепных улыбок.

– Это будет самое лучшее возвращение домой.

Он крадет один последний поцелуй, оставляя сладкий вкус на моих губах, прежде чем отступает и присоединяется к Солане.

Его взгляд ни на секунду не покидает меня, когда Солана запутывает ветер Райдена вокруг них, запечатывая их в пузыре без лишних слов.

Больше нечего говорить.

Так или иначе, это закончится сегодня вечером.

Все, что я могу делать – надеяться и ждать.

Глава 49. ВЕЙН

До сих пор меня ни разу не вырвало.

И я не обмочился.

Это довольно потрясающе, учитывая, что этот разрушенный ветер доставляет нас быстрее и ухабистее, чем какой-либо другой.

– Ты в порядке? – спрашиваю я Солану, когда мы попадаем в сильный участок турбулентности.

Она кивает, и я понимаю, что она была ужасно молчалива с тех пор, как мы ушли.

Думаю, мы оба молчали... хотя иногда я повизгивал во время некоторых более страшных погружений. Но мне интересно, было ли ей все-таки немного неловко за то, что она видела наше воссоединение с Одри...

На самом деле, нет, она, вероятно, пытается подготовиться к предстоящему сражению, и я серьезно должен справиться с собой.

Я закрываю глаза и пытаюсь сфокусироваться на Солане, но трудно сосредоточиться из-за устойчивой тяги в моей груди.

Я забыл, как сильно ощущается напряжение здоровой связи, когда часть меня связана с Одри и растягивается с каждой милей, которая пролегает между нами.

С этим в комплекте идет устойчивая боль, но это странно утешает. Это говорит мне, что она в безопасности. И она медленно притягивает меня обратно к Одри.

– Между прочим, – говорю я, надеясь, что это хорошо для Соланы. – Спасибо за возвращение нашей связи.

– Да, ну... Я подумала, что иначе вы двое никогда не сможете собраться. Честно, для двух упрямых, своенравных людей, вы оба можете быть супер неуверенными и мямлями.

Я должен рассмеяться над этим, наконец-то все между нами чувствуется нормальным.

Она даже добавляет:

– Вы, ребята, действительно хорошо смотритесь вместе.

Я должен, вероятно, сказать «спасибо». Но по некоторым причинам я добавляю:

– Когда-нибудь ты найдешь то же самое.

Боже... почему бы просто не сказать: «Ты тоже когда-нибудь встретишь своего Принца»?

Я собираюсь извиниться, но Солана отмахивается, смеясь.

– Давай, поволнуемся о моей личной жизни после того, как сегодня выживем, хорошо?

Тооооооочно.

В целом, все летят в Капкан Неизбежной Гибели Райдена.

– Есть какие-нибудь идеи, что нас ждет? – спрашиваю я.

– Я думала, что твой новый девиз – «к черту планирование».

– Эй, просто потому что я не хочу пытаться все контролировать, не означает, что я не думаю, что мы должны готовиться.

– Ну, я думаю, что все начнется медленно. Думаю, Райден захочет нам что-то сказать прежде, чем сделает что-то жестокое.

– Он – хвастун...

– Верно, но я думаю, что это будет нечто большее. Он приложил много усилий, чтобы мы оказались где-то лично с ним. Думаю, это означает, что он собирается сказать нам, зачем мы там. Чего я не могу понять, почему мы? И почему именно сейчас? Если он действительно планировал убить нас потом, какой смысл?

На самом деле это хороший вопрос.

Злодеи в фильмах часто склоняются к «монологу»... но обычно только сценарист останавливает такие штуки, таким образом, у героя появляется достаточно времени, чтобы сделать драматическое спасение.

Райден слишком умен для этого.

С другой стороны, это было бы потрясающе, если бы он так сделал. Тем более что весь наш план состоит в том, чтобы остаться в живых достаточно долго для того, чтобы ветер сказал нам, как все это закончить.

– Ты как? – шепчет Солана, нарушая ход моих мыслей. – Я имею в виду... это будет жестоко...

– Я готов сделать все, что нужно, чтобы закончить это.

Хотелось бы мне, чтобы во рту не было так сухо, когда я говорил эти слова.

Я пытаюсь сосредоточиться на Гасе – разозлиться – напомнить себе обо всем том зле, которое совершил Райден. Но на самом деле, все сводится к одному:

– Я доверяю ветру. Я знаю, об этом мы говорим все время, но это все, что у меня есть. Или мое наследие спасет меня или... сломает. Так или иначе, это будет воля неба.

Следует долгая тишина, пока Солана не спрашивает:

– Кажется, мы летим вниз, а?

– Думаю, да. Но трудно сказать, когда я не вижу землю.

Луна где-то там, но она, должно быть, скрыта облаками. И я могу расслышать раскаты грома вдали.

Это была темная и бурная ночь...

Я не могу вспомнить, что происходит в книгах в таком момент... но надеюсь, что это не конец, и потом они все умерли.

– Знаешь...

Мой вопрос превращается в вой, когда наш порыв падает так быстро и резко, что мне хочется кричать:

– Ты не думаешь, что он захочет раздавить нас, как жуков, а?

– Он может, – говорит Солана. – Я запасла достаточно ветров, чтобы поймать нас.

От этого мне стало получше...

– А держать ветра перед Райденом разве не то же самое, что держать связки гранат перед Магнетто?

– Я понятия не имею, что это означает!

Я готов объяснить ей Вселенную Людей Икс, но мы набираем скорость, и я решаю провести следующие несколько минут, срывая горло от крика.

Прямо перед падением, визжащий ветер останавливается, и мы зависаем над какой-то длинной, колючей травой.

– Ты в порядке? – спрашиваю я Солану.

– Да. Но тьфу... что это за запах?

– Думаю, это коровы. Хотя, может и лошади. Все, что я знаю, это фекалии животных.

Которые кажутся... странно уместными.

– Я собираюсь опустить нас, – предупреждает Солана, затем шипит команду, которая опускает нас в траву по колено.

– Ты очень талантлива, с моей силой – говорит Райден откуда-то из темноты.

Ветер шевелится вокруг нас, напевая искореженные, разрушенные слова.

– Серьезно? – спрашиваю я. – Ты используешь трюк с призрачным голосом? Это, как предполагается, испугает нас?

– А как насчет этого? – спрашивает Райден.

Дюжина синих молний взрывается по небу, освещая фигуру в белом развевающемся плаще, стоящую на расстоянии приблизительно в двадцать футов.

Я признаю это.

Я кричу.

Но я имею в виду... чувак просто контролирует молнии.

Одна меткая молния, и я – шипящий Вейн.

Жар молнии мерцает вдали, заставляя меня прищурится, чтобы поймать вспышку в его глазах.

Минуты вяло текут.

Ладно, наверное, проходит несколько секунд, но, кажется, будто проходит вечность.

Еще одно очко в пользу теории Соланы о Райдене, приглашающем нас сюда, чтобы рассказать нам Горестную Повесть Своей Жизни.

Я проверяю песню Западного щита, надеясь, что он уже решил, что нам делать, в конце концов. Но пока что все, что он мне говорит: «Стой!»

– Итак, – говорю я, откашливаясь. – Хорошее место ты здесь выбрал. Тебя подкупил навоз или колючки?

– Так ты прикидываешься храбрым? – спрашивает Райден. – Хреновые шутки и жалкие жалобы?

Я пожимаю плечами:

– Это работает вполне прилично. А что относительно тебя? Необычные трюки ветра – это все, конечно, здорово, но разве это не скучно? Так вот почему ты так отчаянно пытаешься выучить мой язык? Ищешь вдохновение? Если так, то это один из моих любимых трюков.

Я зову Западный и говорю ему растрепать волосы Райдена.

Он делает это слегка, но Райден вздрагивает... и видеть эту дрожь – хорошо.

– Что не так? – спрашиваю я. – Боишься, что мирный настрой заразителен?

– Осторожнее, – шепчет Солана.

Я знаю, она права.

Я должен перестать дразнить медведя... по крайней мере, пока не нашел способ убить его. Но теперь, несмотря на то, что Райден так близко, я слышу тошнотворный треск шеи Гаса.

Плюс, не появляться в наш последний бой было бы чертовски трусливым шагом. Поэтому я гадаю, настолько ли страшен Райден, как мы думаем.

Мы вообще когда-нибудь видели его в бою?

Что, если он похож на тех фокусников, которые используют иллюзии, чтобы убедить тебя, что они достаточно клевые, чтобы заставить автомобиль исчезнуть, а на самом деле они – просто парень, стоящий перед зеркалом?

– Видел твою армию сегодня, – говорю я. – Не могу сказать, что был впечатлен.

– Я тоже, – соглашается Райден. – Я забыл, что немногие имели право обладать властью неба. Я сохранил горстку достойных со мной, а остальные? Ну, я уверен, что ты видел, как они закончили. На самом деле, я должен поблагодарить тебя. Ты дал мне прекрасную возможность почистить дом, в процессе убрав твоих опекунов.

– Да, ну плохо, что куча опекунов выжила, – рычу я. – И теперь у тебя нет армии, чтобы бороться с ними.

– Мне не нужна армия. Я лично позабочусь о твоих Силах Бури... даю слово. Но сначала, я должен связать несколько свободных концов.

Тон его слова проясняет: он наверняка убьет нас.

Я больше не думаю, что он волнуется о четвертом языке.

Сомневаюсь, что его беспокоит глупый свисток-вертушка.

Он привел нас сюда, покончить с нами.

«В любой момент, – говорю я щиту. – Стояние на месте больше не поможет».

Единственный ответ, который он дает мне: терпение.

Конечно, его легко проявлять, когда дело не касается поджарки молнией. Так что, сжав зубы, я спрашиваю:

– Почему у тебя столько белой одежды? Знаешь, я тут увидел содержимое твоего шкафа и...Чувак, ты ведь знаешь, что существуют и другие цвета, верно?

– И мы вернулись к глупостям и оскорблениям. Это действительно все, что ты можешь, да? – спрашивает Райден. – Вот что происходит, когда твои ветра не стоят и не сражаются за тебя.

– Ой, мои ветра уделывали тебя множество раз, спасибо.

И СЕЙЧАС ИДЕАЛЬНОЕ ВРЕМЯ, ЧТОБЫ ПОВТОРИТЬ ЭТО – ТЫ СЛУШАЕШЬ, ЗАПАДНЫЙ ВЕТЕР???

– Что насчет тебя? – спрашивает он у Соланы. – Ты ужасно тиха. Буду честным, я был удивлен, что он выбрал тебя. Но, полагаю, он боялся, что я мог сильнее порезать его любимую.

Я сжимаю кулаки и начинаю сплетать шип ветра.

Даже если я не убью его, то смогу пустить кровь.

Солана поглощает мои порывы, ее глаза умоляют меня не накалять обстановку, пока ветер не будет готов.

Райден улыбается, как Чеширский кот, и шагает ближе к ней:

– Ах, да, ты – ловец ветра. Семейная черта, я полагаю... не то, чтобы она принесла им пользу. Твой отец был так доволен своим побегом, я должен был удостовериться, что он провел со мной достаточно времени. А остальная часть твоих родственников... скажи мне, каково это было идти через залы Брезенгарда? Ты знала, что я убил твою бабушку и дедушку в том самом зале, где ты была? Могу поспорить, что тебе было бы трудно, если бы ты увидела те пятна на полу.

Я касаюсь руки Соланы, ненавидя, что она дрожит.

– Было почти жалко, как они отчаянно молили о своих жизнях, – продолжает Райден. – Я ожидал большего достоинства от королевской семьи. Они даже рассказали мне об их драгоценном тайном ходе. Они скрыли его паролем, но я достаточно изучил ход, чтобы поставить капкан.

– Капкан, из которого мы супер легко выбрались, – напоминаю я.

– Да, – соглашается Райден. – Как я говорил. Ты показал мне, что глупо опираться на армию. Но эта ошибка была исправлена. И теперь мы стоит лицом к лицу. Посмотрим, как ваши глупые уловки будут работать против моей силы.

Молния потрескивает вокруг нас.

Я гляжу на Солану, надеясь, что у нее есть план, но ее глаза закрыты, и она сосредоточена на ветре.

– Это должно быть так одиноко, – тихо говорит она. – Твои ветры так ясно презирают тебя. Их разрушенные песни наполнены ненавистью. Вот почему в твоей комнате так тихо? Их ненависть преследует тебя?

– Осторожнее, – предупреждает Райден, когда раскаты грома катятся по равнине. – Я могу уничтожить тебя один словом.

– Я тебе не верю, – говорит она.

Заметка: Плохая идея назвать слова Райдена блефом.

Он рычит команду, и Солана хватается за свой живот, крича и дергаясь, я не вполне уверен, но, кажется, он разрушает ветры внутри нее.

– Хватит! – кричу я, вытаскивая свисток-вертушку из кармана. – Или ты хочешь, чтобы я разломал это на маленькие кусочки?

Райден останавливается, и на секунду я испытываю облегчение.

Потом он смеется:

– Так значит, он действительно у тебя. Тогда все проще.

Ну... дерьмо.

Вперед, Западный... думай!

И, возможно, начинай собирать другие ветры, так как я уверен, что следующая атака Райден будет скоро... и она будет огромной.

– Знаешь, это не единственная вещь, которую украл у тебя, верно? – говорю я, пытаясь выиграть время, когда проверяю Солану, радуясь, что она уже спокойно дышит.

– Я ничего не упускаю, – говорит Райден. – Поэтому эта вещь не может быть слишком важной.

– Ты уверен? – Я шарю в кармане.

Утка-вертушка давно в прошлом, но у меня все еще есть отпечаток руки... и это хорошо.

Райден делает шаг назад, когда я показываю ему отпечаток.

– Это что-то особенное? – спрашиваю я. – Так как... ты не хочешь, чтобы я что-нибудь с ним сделал?

Я сжимаю краешек и отламываю кусочек.

– СТОЙ! – вопит Райден, когда вспыхивает молния, ревет гром, а ветры становятся ураганом.

– Я так понимаю, что ты хочешь получить отпечаток своей руки обратно?

– Это отпечаток не моей руки, – рявкает в ответ Райден.

Нет?

– Он твоей сестры, да? – спрашивает Солана, доказывая, что она умнее меня.

Она опирается на меня, и я предполагаю, что ей нужна поддержка. Но сила в ее хватке заставляет меня задуматься, планирует ли она что-то.

Блин, я надеюсь, что так.

Мой Западный только постоянно скандирует: «Стой! Стой! Стой!».

– Рена, – шепчет Райден, глядя в небо.

– Как она умерла? – спрашивает Солана.

Гром сотрясает землю.

– Почему, это всегда первый вопрос? – спрашивает Райден. – Она жила в течение пяти лет... но никто никогда не хочет услышать об этом. Все, о чем они хотят знать, что было в конце.

– Я хочу знать о ее жизни, – обещает Солана. – Расскажи мне о ней... разве не поэтому ты привел нас сюда?

Смех Райдена жутче, чем следующий раскат грома:

– Я пришел сюда ради себя. Вы просто были моим оправданием... и причиной послать сообщение. Знаете, я здесь не был сорок семь лет?

– С того дня, как она умерла, верно? – спрашивает Солана.

– В тот день она была сброшена с неба и погублена отвратительным земным.

Он движется в темноту, Солана и я секунду спорим, потом следуем за ним, держа безопасное расстояние от дерева, у которого он останавливает, чтобы прислониться.

– Рена была очарована аэропланами земных, – шепчет он. – Я никогда не понимал их привлекательности. Но я был хорошим братом, поэтому тайком приводил ее, и мы стояли здесь, где могли видеть их круги над этим полем, рев их моторов и извержение дыма. Я приводил ее как минимум раз в неделю, и всегда было одно и то же. Но она не сказала мне, что у нее был прорыв. Если бы я знал, то держал бы ее за руку. Я бы убедился, что она рядом со мной. Я бы никогда не позволил ей подлететь так близко.

Солана прикрывает рот, и я отчасти хочу сделать то же самое.

Все, что я представляю, включает какие-то жуткие острые пропеллеры.

– Она могла бы выжить, – шепчет Райден. – Она только потеряла ногу, но от шока упала. И когда я приказал, чтобы ветер поймал ее, порыв не повиновался.

Ладно, это уже кое-что.

От этого я даже чувствую себя немного виноватым перед Райденом... но недостаточно для того, чтобы простить все то, что он сделал. Но все же.

Видеть, как твоя младшая сестра умирает, это...?

Я прослеживаю пальцами по полному отпечатку руки в глине, чувствуя себя придурком за то, что я собираюсь сделать. Но ветра все еще не дали нам план, и я могу чувствовать, что наше время заканчивается.