Текст книги "Пусть поднимется ветер (ЛП)"
Автор книги: Шеннон Мессенджер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Шеннон Мессенджер – Пусть поднимется ветер
Переведено специально для группы
˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜
http://vk.com/club43447162
Оригинальное название: Let the Wind Rise
Автор: Шеннон Мессенджер / Shannon Messenger
Серия: Пусть небеса падут #3 / Sky Fall #3
Перевод: maryiv1205, Spirit_Of_Fire,
romanenkokarina, Taube770, Lina_Belskaya
Редактор: Александра Волкова
Аннотация
Захватывающий экшен и ураганные приключения, ведущие к «удивительно непредсказуемой» кульминации трилогии «Пусть Небеса Падут» от автора бестселлера «Хранители Затерянных Городов».
Вейн Вестон готов к бою. Против армии Райдена. Против развращенных Сил Бури. Даже против своего собственного покладистого характера, присущего всем Западным. Он сделает то, что будет необходимо, включая штурм ледяной крепости Райдена вместе с тройкой людей, которым он меньше всего доверяет. Все что угодно, чтобы спасти Одри и вернуть ее домой.
Но Одри никого не будет ждать, чтобы спасти себя. У нее есть Гас – опекун, с которым ее схватили. И у нее осталось странное «руководство» от одного заключенного, которому удалось сбежать от Райдена. Ветер поднимается, сплачивая их против общего врага. Когда силы станут равны, Одри вступит в игру... но Райден готов.
Свобода никогда не стоила так дорого, и обе группы знают, что будут большие жертвы. Но Вейн и Одри начали эту борьбу вместе. И закончат они ее тоже вместе.
Оглавление
Глава 1. ВЕЙН
Глава 2. ОДРИ
Глава 3. ВЕЙН
Глава 4. ОДРИ
Глава 5. ВЕЙН
Глава 6. ОДРИ
Глава 7. ВЕЙН
Глава 8. ОДРИ
Глава 9. ВЕЙН
Глава 10. ОДРИ
Глава 11. ВЕЙН
Глава 12. ОДРИ
Глава 13. ВЕЙН
Глава 14. ОДРИ
Глава 15. ВЕЙН
Глава 16. ОДРИ
Глава 17. ВЕЙН
Глава 18. ОДРИ
Глава 19. ВЕЙН
Глава 20. ОДРИ
Глава 21. ВЕЙН
Глава 22. ОДРИ
Глава 23. ВЕЙН
Глава 24. ОДРИ
Глава 25. ВЕЙН
Глава 26. ОДРИ
Глава 27. ВЕЙН
Глава 28. ОДРИ
Глава 29. ВЕЙН
Глава 30. ОДРИ
Глава 31. ВЕЙН
Глава 32. ОДРИ
Глава 33. ВЕЙН
Глава 34. ОДРИ
Глава 35. ВЕЙН
Глава 36. ОДРИ
Глава 37. ВЕЙН
Глава 38. ОДРИ
Глава 39. ВЕЙН
Глава 40. ОДРИ
Глава 41. ВЕЙН
Глава 42. ОДРИ
Глава 43. ВЕЙН
Глава 44. ОДРИ
Глава 45. ВЕЙН
Глава 46. ОДРИ
Глава 47. ВЕЙН
Глава 48. ОДРИ
Глава 49. ВЕЙН
Глава 50. ОДРИ
Глава 51. ВЕЙН
Глава 52. ОДРИ
Глава 53. ВЕЙН
Глава 1
.
ВЕЙН
Они называют это – «Худшим Стихийным Бедствием в Калифорнии за Последние Десятилетия”.
Но там не было ничего «стихийного».
Это проще, если люди винят глобальное потепление. Или Мать Природу. Или любую другую из теорий, разработанных учеными, пытаясь объяснить причудливые торнадо, которые превратили особняки и загородные клубы в моей душной долине в кучи на миллион долларов щебня.
Никто не будет знать, как справиться с реальностью, наполненной «сильфидами», «войнами ветра» и «штормами, как боевыми монстрами».
Плюс, тогда мне придется рассказать им худшую часть– ту часть, которая заставляет меня хотеть свернуться в клубок и больше никогда не двигаться.
Это моя вина.
Если бы я переехал в одну из баз Бурь в какое-нибудь богом забытое место, или отнесся к своему обучению более серьезно, или оставил все провалы Вейна здесь, ни чего бы из этого не случилось бы.
Мой родной город не стал бы федеральным районом, пострадавшим от стихийных бедствий.
Не погибли бы невинные люди
И Одри...
Я стараюсь не думать о том, где она, или через что ей пришлось пройти. Или о том, чтобы она доверилась матери и улетела с Гасом прямо в ловушку Райдена.
Или о том, как она разорвала нашу связь.
Я хочу верить, что она сделала это, чтобы защитить мое наследие – избавившись от любых знаний о языке западного ветра, чтобы Райден не получил то, что хочет. Но я не могу винить ее, если она ненавидит меня.
Я стопроцентно себя ненавижу.
Я намереваюсь исправить это... все это.
У меня есть план.
На моей стороне сила четырех ветров.
Пора стать героем, которого все ждут.
Глава 2. ОДРИ
Я сильнее этого.
Слова стали моим спасательным кругом, согревая меня своими обещаниями, когда я шепчу их в своей ледяной камере.
Разрушенные Северные ветры рвут мои волосы, мою кожу, хлипкую ткань моего платья. Грубый каменный пол врезается в мои босые ноги. Однако, я не двигаюсь... не моргаю... поскольку я считаю свои неглубокие вдохи. Жду, когда вернется Райден.
Что бы он не планировал, какие бы ужасы нас не поджидали...
Я сильнее.
Должна быть сильнее.
Ради Гаса.
Ради Сил Бури.
Ради Вейна.
Думаю, его имя должно цепляться за мое сердце тоской и сожалением.
Вместо этого я ничего не чувствую.
Ни притяжения.
Ни боли.
Лишь пустоту, на месте которой некогда было что-то важное.
Сейчас утраченное.
Остался лишь призрак воспоминаний, который бы казался сновидением... если бы не тихий ветерок, обдувающий меня.
Я больше не понимаю слов, но знаю, что мягкие Восточные ветры преданны.
И это добавляет мне столь необходимой храбрости.
На стороне Райдена сила и боль.
Но у меня есть ветер.
Перемены витают в воздухе... я чувствую это так же ясно, как слышу бравые мелодии незапятнанных порывов, скользящих через трещины в якобы неприступной крепости Райдена.
Гул нарастает.
Ветер начинает подниматься.
Глава 3. ВЕЙН
Я на все сто уверен в том, что заключил сделку с дьяволом.
Но я сделаю все, что угодно, чтобы вернуть Одри... даже доверюсь ее матери-психопатке.
Я вижу Ареллу из окна своей спальни– ее длинные темные волосы окрашены в синий цвет лунным светом, когда она стоит посреди моего двора, глядя на звезды. Поза должна выглядеть спокойно, но ее брови нахмурены, и она продолжает царапать свои бледные, тощие руки, оставляя следы на коже.
– Ты надел форму Сил Бури, – говорит Солана у меня за спиной.
Ее голос едва ли громче шепота, но я все равно вздрагиваю. Вероятно, причина в том, что я избегаю встреч с ней.
Я не оборачиваюсь, хотя знаю, что поступаю глупо.
Солана отправляется со мной на миссию – поиски – да-как-хотите-так-и-называйте. Поэтому мне придется проводить с ней много времени.
Но... каждый раз, когда я смотрю на нее, я не могу удержаться от мысли, что я помог не той.
Не то, чтобы я жалею, что спас девушку... я никак не мог оставить ее в ловушке в сокрушительной власти Живого Шторма. Но я все еще помогал Солане, пока Райден тащил Одри и Гаса прочь.
– Да, – бормочу я, понимая, что она ожидает каких-нибудь моих слов. Метафорически я должен показать – я их часть.
Несколько секунд Солана молчит, и я надеюсь, это знак того, что она собирается оставить меня в покое. Вместо этого девушка говорит:
– Тебе идет.
Я фыркаю, но не показываю, что плотная черная ткань грубая, колючая и самая неудобная из всех, что я когда-либо носил. Я перестал ныть по поводу роли, которую мне предстоит играть. К тому же, там, куда мы направляемся, холодно, а теплее этой одежды у меня ничего нет.
– Ты не повредил локоть, надевая куртку? – спрашивает Солана.
Повредил, но я не хочу говорить ей об этом. Поэтому я пожимаю плечами... что оказывает плохой идеей.
Боль стреляет от плеча до кончиков пальцев, горячая, острая и столь насыщенная, что крошечный визг срывается с губ, прежде чем я успеваю сдержать его.
Обезболивающие очень пригодились бы прямо сейчас... или как я слышал.
У сильфид аллергия на людские лекарства.
Солана подбегает ко мне, и я не могу не заметить, что она переоделась в бледно-синее платье, настолько короткое и обтягивающее, что выглядит, как при параде. Я привык к откровенной одежде, которую она носит, чтобы держать ее кожу открытой для ветра, но я все еще должен отворачиваться прежде, чем мой взгляд может сосредоточиться на открытых частях ее тела.
– Ты не замерзнешь в таком виде? – мямлю я.
– Я – Южная, – говорит она. – Мои ветры поддерживают тепло.
В этом не много смысла, но в очень немногих вещах есть смысл, когда дело доходит до моей жизни в эти дни. Если это странно и связано с ветром, я учусь говорить :»Тогда ладно».
Солана закатывает левый рукав, и я ежусь при виде сбившегося в кучу и запутавшегося бинта, вокруг которого виднеется припухлость.
– Я уверен, что это из-за того, что мой локоть был вывихнут... дважды... и так происходило тогда, когда я одевался, – спорю я.
Она вздыхает и начинает перебинтовывать рану:
– Ты должен был попросить о помощи.
– Верно, так как мне не было бы неловко.
Ничто не говорит, что «это не такое уж и великое событие», что моя, вроде как бывшая невеста, помогает мне надеть штаны.
Солана закатывает глаза:
– Я знаю, что поверить трудно, но между нами нет никакого неудобства. Я не такая девочка, которая бегает за парнем, который ее не хочет. Я знаю, что дело проиграно, когда его вижу.
Я чувствую, как у меня отвисает челюсть, и понимаю, что вероятнее всего выгляжу, как идиот. Но серьезно, что мне на это сказать?
Она смеется:
– Что? Ты думал, что я все еще сохну по тебе?
– Я...
Нет, я ничего такого не думал.
Но я выгляжу довольно глупо, поэтому я меняю тему:
– Что значит сохнуть?
– Хм, думаю, это что-то вроде тосковать?
– И как кто-то тоскует?
– Я не знаю. Но я не чувствую такого к тебе.
– Ладно, я начинаю чувствовать себя оскорбленным.
– А я-то думала, что ты обрадуешься.
Так и есть, я думаю.
Хотя я чувствовал бы себя лучше, если бы на ее левом запястье не было широкой золотой манжеты с переплетенными буквами С и В.
Ее связь.
В основном у Странников Ветра это эквивалент обручального кольца... и дали его Силы Бури в качестве символа нашей помолвки. Я хочу спросить, почему она не отправила эту штуку в ближайшее мусорное ведро, но решаю, что легче притвориться, что ее там нет.
– Тогда у нас все хорошо? – спросила она, завязывая осторожный узел на конце бинта. – Больше никаких странностей?
– Конечно. Больше никаких странностей.
Я хочу, чтобы слова были правдивы, но она касается рукой моей кожи и...
Ее прикосновение слишком теплое.
Не горячее и электрическое, как прикосновение Одри. Но оно далеко от холодной пустоты, которую я обычно ощущаю от других девочек... и клянусь, когда наши глаза встречаются, я могу сказать, что Солана знает это.
Моя связь не исчезла, повторяю я много раз в своей голове, приказывая, чтобы слова были верными.
Одра, возможно, разрушила нашу связь со своего конца, но я все еще держусь за все, что у меня есть.
– Ты в порядке? – спрашивает Солана, указывая на мои трясущиеся руки.
Я опускаю рукав и отодвигаюсь от нее:
– Нам, вероятно, пора начинать. Арелла ждет снаружи.
Солана не идет за мной, когда я направляюсь к двери, и, когда я оглядываюсь, она кусает губу.
– Если ты передумала...
– Я иду с тобой, – перебивает она, убирая длинные, волнистые светлые пряди за ухо. – Просто... ты действительно думаешь, что мы можем ей доверять?
Она наклоняет голову к окну, где Арелла, прищурившись, наблюдает за нами.
Если бы у меня был выбор, то я бы засунул Ареллу в ее удушающую тюрьму и позволил бы Водовороту истощить ее жизнь. Она заслуживает этого и большего после того, как она снова предала Одри... не говоря уже о многих других жутких и ужасных вещах, которые она совершила.
Но ее дар позволял ей чувствовать что-то в ветре, чего никто не мог... что-то, что, мы надеемся, даст нам больше шансов проникнуть в крепость Райдена и вытащить Одри и Гаса оттуда живыми.
– Нам нужна она, – говорю я Солане, напоминая об этом и себе.
Солана открывает рот, затем закрывает его снова.
– Я возьму вещи, – говорит она и исчезает в коридоре.
Я использую это время, чтобы осмотреть мою комнату, удостоверяясь, что я ничего не забыл... будто там есть что-то стоящее, что можно взять. Я пихаю в карман баночку с таблетками, начиная с тех, которые помогли мне отравить Буреносца в предыдущих сражениях. Все остальное – просто стопка видеоигр, грязная одежда и случайное дерьмо, которое не будет иметь значения в сражении ветра и доказывает, насколько я для этого неподготовлен.
Даже мой сотовый телефон бесполезен. Батарея умерла, пока я пробовал писать ответы на мамины вопросы. Таким образом, похоже последнее, что я скажу своим родителям... возможно навсегда... будет:
«Я не разрушил дом, но вам безопаснее не приходить домой. Я позвоню, если вернусь.»
***
Я уверен, что смайлик действительно облегчит мысли моей мамы.
Я очень не хочу говорить родителям продолжать бежать, но я не знаю, что еще сказать. Они никогда не будут здесь в безопасности. Нет, если...
Я не убью Райдена.
От мысли у меня подкашиваются колени, а зрение тускнеет, поскольку мои мирные Западные инстинкты бунтуют против мысли о насилии. Но я сжимаю зубы и вспоминаю, что все рассчитывают на меня.
Одри рассчитывает на меня.
Как и Гас.
Я повторяю их имена, пока страх не исчезает в том, что я могу проглотить.
Но он все еще там настолько глубоко, что тело становится похожим на камень, а внутри все переворачивается.
Мне нужен воздух.
Я вставляю в телефон зарядное устройство... лучше планировать вернуться, не так ли?.. и бегу наружу, чтобы несколько бризов прочистили мою голову.
Но ночи душны в пустыне. Единственные ветры, которых я могу ощутить, находятся очень далеко, огибая базу в горах. Так, к тому времени когда я добираюсь до Ареллы, моя куртка становиться влажной от пота. Также мне приходится прихлопнуть приблизительно пятнадцать жуков.
– Небо беспокойно, – шепчет Арелла, протирая гусиную кожу, покрывающую ее руки. – Надвигается Буря, но я не могу найти источник турбулентности.
– Тогда, возможно, ты не должен идти, – говорит глубокий голос позади нас.
Я делаю глубокий вдох, когда поворачиваюсь лицом к капитану Бурь:
– Мы уже говорили об этом, Оз, и...
– Я знаю, – перебивает он, касаясь гладкой тонкой косы, которая свисает с левой стороны лица. Прическа должна представлять его власть над опекунами. Главным образом, я думаю, что это выглядит очень глупо.
– Но я немного подумал, – говорит он мне, – и по факту ты нужен нам здесь.
Он указывает на мой задний дворик, где свет с крыльца падает на выцветшие лежаки, создавая какой-то импровизированный сортировочный центр. Только семь опекунов выжили после нашего последнего боя... и большинство из них с трудом. Те немногие, кто действительно могут двигаться, перевязывают остальных скудными припасами, которые я нашел в ванной.
Вина заставляет камень в моем желудке жечь жарче, чем солнце асфальт, но я позволяю тревогам поважнее потушить боль.
Оз позвал остальных опекунов с наших других баз, чтобы собраться здесь и оказать дополнительную поддержку, и принести вещи.
Я – единственный шанс Одри. Я знаю Оза. Он может волноваться по поводу Гаса, но он будет праздновать, если Одри не вернется. Вот это да... несколько дней назад он сам угрожал разорвать нашу связь.
Он – президент Фан-Клуба Соланы, все еще поддерживает ее, чтобы она стала королевой. Я-то не против, если мне не нужно быть королем... но это еще один сложный кошмар, о котором я буду волноваться позже.
– Ты готова? – спрашиваю я Ареллу.
Оз преграждает нам дорогу, когда мы пытаемся уйти:
– Чтобы ты был королем – вот что нужно твоему народу, Вейн. И твоим людям нужно, чтобы ты был жив. Мы снова будем бороться против сил Райдена. Мы закончим это. Но сначала мы должны убедиться, что мы должным образом подготовлены.
– У Гаса и Одри нет столько времени, – напоминаю я ему. – Кроме того это спасение, а не вторжение.
Я наверное наивен, но надеюсь, что мы сможем устроить это, как в фильме про ограбление – зашли и вышли, как по маслу. Все, что мне нужно сделать, это придумать реальный план, как это провернуть.
Я пытаюсь выглядеть уверенным, когда зову порывы, которые я могу чувствовать на расстоянии, выбирая один из четырех ветров. Они гладко приходят ко мне, и я сплетаю их в темно-синий шип ветра, который гудит силой четырех. Оз наблюдает, как я работаю, протирая новые струпья вдоль шрама под его глазом.
Раньше он был в виде буквы «П», «предатель»... подарок от Райдена... но последнее сражение добавило новый порез, который перечеркнул букву.
– Ты используешь огромную силу, – говорит он. – Но ты все еще не достаточно силен, чтобы бросить вызов Райдену в одиночку.
– Он не будет один, – напоминает ему Арелла.
Она выпрямляется, походя немного больше на страшную Ареллу, к которой я привык... до воздушных изменений, и боль от ее дара удваивается.
Арелла всегда страдает от ветра, но нахождение вдали от неба несколько недель, должно быть, ослабляет ее.
– Я тоже иду, – говорит Солана, вставая около меня.
Она похлопывает по своему ветрорезу, прикрепленному к талии, и я уверен, что она хочет выглядеть жесткой и воинственной. Но что-то в ее крошечном платье и пушистых волосах мешает понять, насколько она страшная.
Оз вздыхает:
– Ох, хорошо, принцесса, душевнобольная убийца и неопытный, нетренированный подросток, неспособный к насилию, будут лететь через континент и пытаться прокрасться мимо самого великого воина, которого наш мир когда-либо видел... и всей его армии. Как все могло пойти не так?
– Ты недооцениваешь мою силу, – говорю я ему, поднимая шип ветра.
– Нет, ты переоцениваешь его, Вейн.
Он шипит слово, которое я не могу понять, и Северный шип визжит, крутясь и корчась, становясь болезненно желтым, когда жужжит иной энергией.
Сила боли.
Солана ежится, Арелла закрывает уши и падает на колени.
Я не могу винить их. Звук разрушения порыва заставляет меня хотеть кричать, рвать, бить кулаками.
Вместо этого я отпускаю шип и отшвыриваю его ногой от себя. Потом я хватаю Оза за плечи.
– Что дает тебе право...
– Что дает право тебе? – спрашивает он, отпихивая меня. – Мы пожертвовали всем, чтобы защитить тебя, обучить тебя и и сделать королем, которому стоит служить... королем, который выведет наш народ из этих предательских времен. И что у нас есть?
Он снова поворачивается к раненым Силам Бури, и напоминания жалят меня сильнее, чем если бы он ударил меня.
– Это не меняет того факта, что ты разрушаешь ветер, – говорю я, когда голос снова начинает работать.
– Райден не оставил никакого выбора! Нас бы тут не стояло, если бы я не разрушил порывы в твоем бесполезном оружии.
Я хочу поспорить, но слишком хорошо помню сражение.
Мои шипы отскакивали от Живых Штормов Райдена, будто мы кидались в них гигантскими ватными палочками.
– В войне, – шепчет Оз, – должны быть принесены жертвы.
Он поднимает свой желтый шип, едва справляясь с дрожью, и осматривает его частично со страхом, частично с ужасом, но в большинстве это было какое-то другое чувство. Мне требуется секунда, чтобы понять, что это благоговение.
Одри предупредила его, что сила боли – это как наркотик... тяга, которая питает сама себя, становится хуже каждый раз, когда ее используют.
– Ты должен остановиться Оз, – говорю я. – Ты заблуждаешься, если думаешь, что сила не развращает тебя.
Смех Оза звучит как раскат грома:
– Единственный, кто заблуждается, это ты, если действительно думаешь, что я собираюсь позволить нашему будущему королю сбежать на самоубийственную миссию.
– Это угроза? – спрашиваю я, обращая внимание на то, как он опустил разрушенный ветряной шип, целясь прямо мне в грудь.
– Считай это приказом.
Я смотрю на Солану, которая выглядит столь же опасной, как шипящий котенок. И Арелла все еще на земле цепляется за кожу, ей плохо от боли ветра. Так... Оз может иметь свое мнение о моем прикрытии.
Но я все равно пойду.
– Я тебя не боюсь, – говорю я ему, призывая ближайший Восточный ветер.
– Ты не столь силен, как считаешь, – предупреждает он.
– Забавно, ведь о тебе я думаю то же самое.
Он сжимает кулак сильнее вокруг шипа, и я готовлюсь к его броску. Таким образом, я полностью захвачен врасплох, когда он разрушает другой порыв и посылает его сбить меня с ног.
Я скольжу по траве, осторожно стараясь защитить травмированную руку, когда прошу у своих инстинктов команды, которые я могу использовать, чтобы принять ответные меры.
Другой разрушенный порыв врезается в меня, прикрепляя к земле и давя на мою грудь и горло, перекрывая мне кислород.
Голоса кричат вокруг меня... Солана? Арелла? Я не могу сказать. Ревущие ветры сметают их, когда мир становится мягким туманом.
Непосредственно перед тем, как темнота глотает меня, давление ослабляется достаточно для того, чтобы я перекатился на бок, я кашляю и стараюсь отползти, пока я не вполне уверен, я избит и внутри, и снаружи.
Оз склоняется надо мной, когда я лежу в грязи, как разломанная мельница.
– Пора признать, твои силы бесполезны, Вейн. Отряхнись и отдохни перед долгим обучением. Все Силы Бури... включая тебя... должны научиться использовать силу боли.
Глава 4. ОДРИ
Восточные ветра вокруг меня нашёптывали слова успокоения и уверенности.
Оставайся спокойной.
Надейся.
Верь.
Но, когда окончательные нити тьмы исчезают, становясь серым утром, их песни меняются на фразу, от которой меня знобит гораздо сильнее, чем от холодного воздуха.
Он идет.
У меня едва хватает времени, чтобы понять слова, прежде чем порывы улетают, исчезая в невидимых трещинах, они ушли и оставили меня ни с чем, кроме эха поднимающихся по ступеням башни шагов.
Я встаю полная решимости встретиться с Райденом лицом к лицу,сильная и уверенная в себе. Но не могу удержаться и отступаю на шаг назад, когда его высокая фигура появляется во тьме.
Большая часть башни была занята моей камерой, но за решетками было достаточно места для Райдена в меховом плаще, его длинные светлые волосы взбивали разрушенные ветра, силуэт вырисовывался в лучах рассвета. Когда он изучал меня, на его лицо читалось больше любопытства, нежели страха.
Он пришел без охраны и без оружия... но они были ему не нужны. Одно тщательно подобранное слово могло заставить его ветры избить меня, сломать меня, разрушить меня миллионом невообразимых способов.
Я видела последствия его методов не понаслышке, и только воспоминания о тысячах отверстий, просверленных в теле Астона, достаточно, чтобы у меня задрожали колени и так сильно, что мне понадобилось время, чтобы прийти в себя у ледяной стены.
Астон был простым захваченным из Сил Бури, а не тем, кого Райден подозревал в разговорах с Западным ветром.
Я сильнее этого.
Так и есть.
– Похоже ты замерзла, – говорит Райден, на его губах играет намек на улыбку. – Не могу сказать,что виню тебя. Сколько лет ты провела, потея в этой пустыне?
– Почти десять лет.
Я чувствую намек гордости, когда его улыбка исчезает. Он, должно быть, думал, что мы постоянно перемещали Вейна, постоянно бежали, чтобы нас не нашли. Но устроить Вейна, чтобы кустарники скрыли его так хорошо, чтобы нам не пришлось принимать крайние меры. А Райден клюнул на уловку моей матери и думал, что Вейн умер при нападении. Он узнал правду всего четыре года назад, когда сломал Астона и Северного во время допросов.
Он не сломает меня.
– Где Гас? – спрашиваю я, готовясь к худшему ответу.
Улыбка Райдена возвращается:
– Сначала мои вопросы.
Он шипит слово, и порыв бросается ко мне.
Я расправляю плечи, ожидая боль, но ветер мягкий, как перышко, и теплый, как солнечный свет. Обволакивает мое тело, как шелк, и опускается под мою кожу, успокаивая нервы, облегчая боль. Даже рана от ветрореза на боку – рана, оставшаяся от противостояния с Райденом в долине – кажется успокаивается под повязкой.
Вздох слетает с моих губ, и улыбка Райдена расширяется:
– Лучше?
Я киваю ему даже при том, что он этого не заслуживает.
Порыв – разрушенный Южный без голоса и желания, не более, чем раб Райдена.
Я ненавижу себя за то, чтоб получаю от этого облегчение.
Но так приятно быть в тепле.
– Я рад, – говорит Райден ( и я удивлена искренностью в его тоне). – Независимо от того, что ты можешь подумать, Одри, я хочу, чтобы тебе здесь было удобно.
Я хочу сказать ему, что он не должен был оставлять меня в ловушке, как бескрылую птицу в замороженной клетке. Но слова застревают в горле, когда я ловлю его взгляд.
Он прямо смотрит на меня, изучая с интересом, от которого я краснею.
– Короткое красное платье, странный выбор для такого свирепого воина. – Его взгляд путешествует по моему телу, мое лицо пылает еще жарче. – Чтобы произвести впечатление?
– Ты впечатлен?
Я не знаю, откуда возник вопрос, но хочу, забрать свои слова обратно, как только они слетают с языка... я ругаю себя за то, что сказала это.
Особенно, когда Райден говорит:
– Невероятно. Ты очень похожа на свою мать.
Он подходит ближе, проводит руками вниз по решеткам.
– Я не часто использую эту клетку в башне. Но я не могу запереть тебя в тусклой, грязной темнице. Ты такая...
– Какая? – шепчу я, не понимая, что двигаюсь вперед, пока колени не задевают покрытые изморосью решетки.
Я теперь так близко, что вижу светлую щетину на его челюсти и светлые ресницы, окаймляющие его льдисто-голубые глаза.
Он не такой уж и красавец, но есть в нем что-то поразительное.
Что-то сильное.
Руки сжимаются в кулаки, когда я понимаю, о чем я думаю, и трясу головой, чтобы прочистить ее. Но сладкий, успокаивающий ветер заставляет все слишком быстро вращаться.
Или, может быть, это из-за пронизывающего взгляды Райдена.
– Ты другая, – шепчет он. – Большинство заключенных я сразу же могу прочесть. Но ты...
Он облизывает губы, и в животе все скручивает, как раз когда сердце начинает колотиться.
Я хочу отвести взгляд, но не могу. Его пристальный взгляд – единственная вещь, мешающая мне растаять в головокружительном тепле.
Он тянется через решетки и убирает прядь волос мне за ухо. Я должна отшатнуться, но я приросла к полу. Будто дерево цепляющееся за землю, когда вокруг него бушует шторм.
– Если я скажу тебе, что ты должна быть королевой, что ты на это ответишь? – спрашивает он.
У меня перехватывает дыхание.
Я вижу, как я сижу на мерцающем троне. И около меня стоит...
Я тру голову, пытаясь сосредоточиться на мужчине рядом со мной, но он расплывается и меняется.
Сначала мужчина постарше.
Дальше мальчик.
Блондин, потом темноволосый. Бесстрастный, затем улыбающийся.
В беспорядке контрастов я не могу ничего понять... но один ощущается теплым и безопасным, как ветер, бьющийся вокруг меня.
Другой чувствуется пустым.
Я не хочу больше быть пустой.
Я стараюсь сконцентрироваться на мужчине, пытаюсь закутаться в твердость его безопасности.
Но я не могу забыть мальчика.
Он проявляется в моем сознании.
Красивый.
Душераздирающий.
Почему он не может быть моим?
– Возможно, это неправильный вопрос, – говорит Райден, когда я отступаю к стене и позволяю холодному камню коснуться кожи.
Я пытаюсь выпихнуть туман из своих мыслей, но это слишком тяжело, и мой разум продолжает дрейфовать в сладком, мягком бризе.
– Ты любишь ветер, не так ли? – спрашивает Райден.
– Ветер – все, что мне нужно.
Я смеюсь, когда я слышу произнесенные слова.
Я произносила их мысленно сотни раз, и в какой-то момент я поверила в них.
Но может ли так быть, что одного ветра будет хватать?
Может ли ветер заполнить пустоту от всего того, что я потеряла?
– Ты по кому-то скучаешь, – говорит Райден.
Это не вопрос, но я отвечаю.
– Да.
Признание остро, как нож, и я понимаю, что снова пересекла камеру. На этот раз я, должно быть, ползла, потому что я стою на коленях, цепляясь за решетки, как ребенок.
Райден накрывает мои руки своими. Его кожа теплее, чем я ожидала. Это успокаивает.
Защищает.
– По кому ты скучаешь? – спрашивает он, его голос такой же мягкий, как его кожа. – Кого ты потеряла?
– Папу.
Слезы капают со щек, и я прижимаюсь к решетке.
Я не хочу плакать по моему отцу... не здесь. Не с человеком, ответственным за его смерть.
Но действительно ли Райден в ответе за это?
Я думала, что это был он... но мысли плавают, и мир вращается, и я понимаю, что эти теплые руки, обхватывающие мои, не могли принадлежать убийце.
Убийца не мог быть настолько мягким.
– Ты, должно быть, слишком быстро выросла, и тебе пришлось расти одной, – шепчет он. – Но больше не нужно быть одной, Одри. Я могу оберегать тебя.
– Оберегать? – Повторение не помогает мне понять смысл слова. – Но... я в клетке.
– Чтобы оградить тебя от других. От тех, кто забрал твоего отца.
Лицо матери заполняет мои мысли:
– Ты сможешь защитить меня от нее?
– Вот почему я принес тебя сюда. Теперь она не сможет тебе навредить.
Я закрываю глаза и прислоняюсь к прутьям, радуясь, что чувствую их.
– Ты будешь держать ее подальше от меня? – шепчу я.
– Пока ты здесь. Но мне придется оставить тебя одну.
Я пытаюсь открыть глаза, но веки чувствуются слишком тяжелыми:
– Почему?
– Потому что ты что-то от меня скрываешь. Мне нужна эта тайна, чтобы защитить тебя.
– У меня нет тайн.
– Это неправда, не так ли?
– Правда.
По крайней мере, я так думаю.
Раньше так было. Но все чувствуется настолько исчезающим и расплывчатым, что я больше не могу быть уверена.
Он вздыхает, медленно и мило:
– Разве ты не доверяешь мне, Принцесса?
– Конечно я... как ты назвал меня?
Он наклоняется ближе, поглаживая меня по щеке:
– Скажи мне, что ты скрываешь, Принцесса.
Я резко отстраняюсь и отползаю по полу.
У моего отца была дюжина прозвищ для меня. Но он никогда не называл меня Принцессой.
Райден не мой отец.
Утверждение кажется таким очевидным... но от этого трясет.
Райден. Не. Мой. Отец.
Я действительно думала, что это был он?
Как я могла...
Ветер.
Этот разрушенный Южный ветер.
Он омрачает мой разум и меняет мои эмоции.
Я встаю на ноги и прижимаюсь щекой к стене, позволяя дрожи прочистить голову.
– Это обычно работает?
Райден отправляет испорченный Южный прочь, крадя последнее тепло... но я благодарна холоду.
Каждая капля дрожи делает меня снова мной.
Даже боль, хлынувшая в рану на боку, желанна и возвращает меня в реальность.
– На самом деле ты – первый человек, на котором я применил его, – говорит Райден. – Твоя мать научила меня уловке, пока мы ждали тебя и твоего друга в Водовороте. Она утверждала, что это будет единственный способ получить от тебя ответы.
– Оставь моей матери право помогать тебе и пытать меня.
Райден смеется... столь же горько и холодно, как воздух.
– На самом деле ее метод был намного нежнее того, с чем ты теперь столкнешься.
Я не могу удержаться от дрожи. Но я вынуждаю себя посмотреть ему в глаза, отмечая, что под ними залегли тени. Дальше тени обрисовывают его лоб и углубляют складки вокруг его хмурых глаз.
Он выглядит уставшим.
Понимание повышает мою уверенность, когда я говорю ему:
– Я никогда не дам тебе того, что ты хочешь.
– Они все говорят это в начале.
Он рявкает слово, и разрушенный Северный скручивается в кнут и бьет меня в лицо так сильно, что я падаю на колени.
Боль жалит мою щеку. Но, когда я касаюсь, чтобы проверить есть ли кровь, моя рука чиста.
Райден кажется столь же удивленным, как и я.. и снова меня стегает, на этот раз по груди.
Сила удара заставляет меня хрипеть, но секунду спустя боль исчезает, и никаких отметин не остается у меня на коже.
Мой верный Западный щит должно быть достаточно силен, чтобы защищать меня.
– Я знал, что ты скрываешь от меня что-то огромное! – закричал Райден, его голос – странное соединение ярости и триумфа.
