Текст книги "Пусть поднимется ветер (ЛП)"
Автор книги: Шеннон Мессенджер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Неугомонный Восточный шепчет среди скрытых глубин в стенах, предлагая силу, храбрость, спокойствие.
Но если я сделаю это, мне будет нужен новый план.
Мы не можем сбежать через Шреддер, не зная, схватили ли они Вейна.
Вейн.
От мыслей о его имени Западный гудит энергией, мерцая против моей кожи странными, осознанными образцах, будто он пытается сигнализировать мне... но у меня нет ключа, чтобы перевести сообщение.
Гас кашляет, и я чувствую облегчение, когда красный больше не сочится из его рта. Я помогаю ему сесть, и он кладет голову мне на плечо, ощупывая пальцами пятна крови на моей спине.
– Я в порядке, – шепчу я. Независимо от того, как Райден хотел меня отметить, это не сломит меня. – А как ты?
Он слабо мне улыбается:
– Лучше не бывает.
– Кажется, что кто-то почти готов к нашим важным переговорам, – говорит нам Райден. – Как только я свяжу несколько свободных концов...
Мой Западный прижимается сильнее, повторяя тот же самый шаблон, как и раньше.
Я жду, пока Райден отвернется, и выдыхаю в свою ладонь:
– Я не могу тебя понять.
Ветер останавливается на мгновение, и я волнуюсь, что он собирается уйти. Но Западный снова движется, собираясь вокруг моего лица и вращаясь настолько быстро, что у меня разлетаются волосы.
Гас тянет меня за себя, позволяя скрыться за его широкими плечами.
Он прижимает губы к моему уху:
– Думаю, он пытается вызвать прорыв.
У меня широко распахиваются глаза, и я не могу решить, колотится ли мое сердце от волнения или от страха.
Западный, должно быть, ощущает мою неловкость, потому что становится более мягким.
Более нежным.
– Доверься ветру, – шепчет Гас.
Я закрываю глаза и киваю.
Не просто очистить мою голову, но я позволяю себе думать только об успокоительном ветре.
Приливе сил.
Зове свободы.
И с моим следующим дыханием Западный проскальзывает в мою голову.
Глаза слезятся, когда порыв давит вглубь моего сознания, взбивая мои воспоминания. Я чувствую, что моя сущность перемешивается, стремясь к свободе неба. Даже не понимая слов, притяжение Западного неотразимо, он молит меня бежать от этого тела и стать чистым движением, энергией и силой.
Если бы не устойчивое давление рук Гаса, я могла бы сдаться.
Вместо этого я фокусируюсь на мягких, искаженных словах, пытаясь сформировать их во что-то, что я могу перевести.
Если бы я только не была Восточным.
Я слишком холодная.
Слишком зыбкая.
Я не достойна красивого языка, который Западный пытается дать мне.
Это принадлежит кому-то милому, успокаивающему и стабильному.
Доверься ветру.
Я не могу сказать, шепчет ли Гас слова снова, или это эхо от ранее сказанных слов. Но следующий звук, который я слышу, идет сбоем против моей сути, будто волна набегает на берег, разглаживая меня и заполняя трещины в моем сердце одним простым словом.
Мир.
Мысль – это ураган, наводняющий мой ум желаниями и потребностям... это так отличается от моего предыдущего Западного прорыва, где каждая мысль была опутана Вейном. На этот раз там только я... лишь ветер и мое сознание, переплетающие наши надежды и мечты во что-то новое.
Что-то мощное.
Все тело дрожит, когда порыв выбегает с моим следующим дыханием, и я дрейфую с непреодолимым чувством спокойствия.
Я никогда не чувствовала себя настолько спокойно. Я именно та, кто я есть.
Но мои нервы вспыхивают, когда я слышу, как Гас ахает.
Я сажусь и обнаруживаю его неподвижным... слишком неподвижным.
Его пульс чувствуется сильным, а кожа – теплой. Выражение лица – мирное.
И тогда я понимаю...
У Гаса четвертый прорыв.
Мой Западный щит, должно быть, перешел к нему.
Я тяну Гаса ближе, обхватываю его руками... чтобы помочь ему удержаться. Его плоть так слаба, я не могу быть уверена, что он выдержит.
– Ты должен вернуться, – шепчу я. – Возьми силу ветра и сделай ее своей.
– Так вот почему ты просилась сюда, – говорит Райден, просовывая руку сквозь прутья и хватая меня за лодыжку.
Он пытается подтянуть меня к себе, но я отшвыриваю его руку ногой.
– Думаешь, ты в безопасности от меня там? – спрашивает он, когда я отползаю от него настолько, что он не может меня достать.
Он зовет охрану, и Буреносец со шрамами поднимается по лестнице.
– У нее только что был четвертый прорыв, – говорит ему Райден, – и, кажется, у него тоже.
Все внимание сосредотачивается на Гасе, как он судорожно дышит и перекатывается на бок, кашляя и трясясь.
Я обнимаю его настолько сильно, насколько могу, слишком радуясь, что он вернулся, что меня даже не волнуют Райден, выкрикивающий приказы Буреносцу.
Но когда мой Западный щит обволакивает меня, я слышу рык Райдена:
– Забери их в темницу! Подальше от ветра.
Прежде чем Буреносец может действовать, раскатистый взрыв встряхивает башню.
Дымный красно-оранжевый свет льется через окно – безошибочный жар неистового пламени.
Глава 17. ВЕЙН
Ну, огненный вихрь чертовки потрясающий.
Не могу поверить, что это не оружие Сил Бури.
Заметьте, во время создания они кажутся ничтожными, как крохотные пыльные вихри2, в которые я подкидываю несколько искорок.
А если я крикну: «Поглощай!», и жар смешается с кислородом? Он превратится в тридцатиметровую вращающуюся спираль смерти, во всех направлениях выстреливающую языки пламени, которые могут быть той самой причиной, по которой Штормы их не используют. Уверен на все сто, что сжег бы все вокруг, если бы руководил вихрями.
Но Астон профессионал, когда дело касается жестокости.
Он первым же ударом выводит из строя половину Буреносцев. Остальные сражаются лучше, но он все равно уничтожает их тремя порывами, чтобы использовать оставшиеся ветры для перемещения нас на несколько километров в сторону к верхушкам деревьев для перегруппировки.
– А ты неплохо держишься, – говорит он, глядя на меня, прищурившись. – Особенно если учесть, что мы пахнем жаренными Буреносцами.
– Фу... ты не должен был так выражаться, – стонет Солана, оборачивая вокруг меня новый Южный, чтобы согреть.
Я начинаю дышать через рот, чтобы не чувствовать запах, но, если честно, я в порядке.
– Интересно, я порядке, потому что это идея Западного, – бормочу я. – Возможно, он знает мои пределы. Или, может быть, он знает, насколько у нас отчаянная ситуация. Или... я не знаю, возможно, я становлюсь жестче.
– Определенно не последнее, – говорит мне Астон. – Но это прогресс. Отныне ты будешь спрашивать свои маленькие ветра, что они хотят от тебя, и повиноваться. Может быть, ты на самом деле пройдешь через это.
– Будем надеяться, – соглашаюсь я, призывая свежий Западный и запутывая его в другой щит. – Что теперь?
– Теперь мы поиграем в хорошие новости, плохие новости, – заявляет Астон. – Хорошие новости– мы пережили ловушку Райдена. Я уверен, что мы также успели по-царски его разозлить. С дымом и ярким светом от огней ему будет намного сложнее следить за вами.
– А плохие новости? – спрашивает Солана.
– Да, и что это «за вами»? – добавляю я. – Ты хотел сказать «за нами»?
Астон упорно смотрит на свои израненные руки:
– Плохая новость... моя часть в этом небольшом приключении закончилась.
Миллион различных реакций вращается в моей голове – большинство из них включают еще один пинок по его шарам.
Но потеря самообладания не заставит его остаться.
– Ты сказал, что поможешь нам спасти Одри и Гаса, – напоминает ему Солана.
– На самом деле, я сказал, что помогу придумать план. И я все еще сделаю это.
– Ты пытаешься выкрутиться? – рявкаю я.
Его глаза сверкают, и я могу сказать, что он готовит ехидный ответ. Но через какое-то время, когда он говорит, это тяжелое признание.
– Правда состоит в том... что пока мы были в туннеле, я слопал большую тарелку реальности, – бормочет он. – И я должен признать, что не могу рисковать тем, чтобы Райден схватил меня. Не потому, что я боюсь, что он сделает со мной. Я боюсь того, что сделаю я. Райден, как наркотик, как сила боли. Чем дольше ты рядом с ним, тем больше видишь логику его решений до тех пор, пока ты не можешь вспомнить, почему ты вообще ему сопротивлялся. В прошлый раз я почти позволил ему превратить меня в свой новенький сияющий инструмент, и если он снова схватит меня, я не уверен, что я сделаю. Таким образом, ты можешь ненавидеть меня за отказ... но я обещаю, лучше я оставлю тебя сейчас, чем закончу тем, что буду бороться против тебя.
Это самое смиренное и искреннее, что Астон сказал за все наше путешествие... и я не могу винить его.
Но я очень привык к тому, что он рядом, борется со всеми Буреносцами, когда нужен нам...
Я глубоко вздыхаю:
– Отлично. Мы можем сделать это без тебя.
– Ты можешь, – соглашается Астон. – И также ты можешь сделать это без нее.
Он хватает Ареллу за руки, связывая ее ломаным ветром.
– Если ты думаешь...
– Давай я не позволю тебе ляпнуть какую-нибудь глупость, – перебивает меня Астон, – и напомню, что ей нельзя доверять, когда рядом Райден.
– У Райдена нет власти надо мной, – утверждает Арелла.
– Неужели ? – спрашивает Астон. – Значит, ты хотела предать свою дочь?
Когда она не отвечает, он добавляет:
– Если ты хочешь спасти свою дочь, оставь ее освобождение людям, которые действительно могут ей помочь.
– Не притворяйся, что делаешь это ради Одри, – огрызается Арелла. – Ты лишь жаждешь моей боли.
Астон не отрицает:
– Если бы это было все, но есть и другие гораздо более интересные способы получить силу из тебя. Так что перестань дуться и хоть раз в жизни постарайся сделать то, что лучше для твой дочери.
– Думаешь, ее волнует выживет ли моя дочь или умрет? – кричит Арелла, поворачиваясь к Солане. – Думаешь, она в безопасности от развращения Райдена? Она уже уступила силе боли!
– Чтобы спасти твою жизнь! – рявкает Солана.
Она поворачивается ко мне в поисках поддержки, но я не уверен, что могу ей ее дать.
Я также замечаю, что она так быстро вращает свой браслет, что, наверное, тот втирается в кожу ее запястья.
– Возможно... ты должна пойти с ними... – бормочу я. – Это становится довольно опасным.
– Я нужна тебе, – говорит Солана. – Ты не сможешь сделать это без меня.
– Она права, – заверяет меня Астон.
Я прикусываю губу.
– Почему ты так смотришь на меня? – спрашивает Солана.
Ладно, я знаю, что хочу вызвать бурю гнева. Но она все еще крутит свой дурацкий браслет, и я больше не могу игнорировать это.
– Почему ты идешь на такой большой риск, Солана? Из-за нас? – Последнюю часть я шепчу, указывая на ее золотую манжету.
Тишина сокрушительна.
Солана разбивает ее смехом, холодным, злым смехом:
– Возьми себя в руки, Вейн. Эта крепость была моим домом. Сейчас там живет человек, убивший мою семью. И Гасу нужна моя помощь. Его мать умерла, защищая меня, а я обещала ей спасти сына. Вот что меня волнует. Так может перестанем впустую тратить время? Нам нужно вернуться к станции, где я нашла неправильный тоннель. Где-то там должен быть настоящий, и я уже знаю, у какого железнодорожного пути его нет. Поиск нужного тоннеля не займет много времени.
– А тебе не приходило в голову, что Райден его уничтожил? – спрашивает Астон.
Она качает головой:
– Мой ветер твердит мне не терять надежду. А вход защищен паролем, так что если Райден и нашел тоннель, то не смог в него попасть.
– Но разве территория не кишит Буреносцами? – спрашиваю я.
– Вероятнее всего, – отвечает Астон. – Вам нужно отвлечь внимание. Несколько огненных вихрей, размещенных в нужных местах, подарят вам несколько минут, хотя вероятно, что они оставят одного Буреносца в качестве наблюдателя.
– Я о нем позабочусь, – одновременно говорим мы с Соланой.
– Ну же, Вейн, будь реалистом, – говорит мне Солана. – Мы оба знаем, что убийство ляжет на мои плечи. И это нормально. Я пережила трех опекунов. И умею сражаться.
– Не так хорошо, как я, – утверждает Арелла.
– Но мы уже установили, что ты идешь со мной, – говорит ей Астон. – И мы оба знаем, что будет, если ты не станешь повиноваться мне.
Арелла бледнеет от этих слов, и я не могу не думать о том, чем именно Астон удерживает ее. Прежде чем я успеваю спросить, он добавляет еще одно предупреждение.
– Если вы столкнетесь с Райденом, помните он защищен ответным ударом.
– Я все еще не верю, что он непобедим, – спорю я. – Гас заставил его истекать кровью в Долине Смерти.
– Да? – спрашивает Астон. – Мне кажется, это была просто царапина?
Он кивает, когда я соглашаюсь.
– Тогда это или счастливая случайность, или другая часть уловки. Райден – мастер манипуляций. Не недооценивай его. И если ты решишься рискнуть, не меть в сердце или голову.
– Поняла, – говорит Солана. – Что-либо еще мы должны знать?
– Да. Королевский Проход ведет только внутрь крепости. Оттуда, вам придется перемещаться по лабиринту, чтобы найти подземелье.
– В воспоминаниях моего отца есть детали о различных путях, – обещает она.
– Да, но они не включают новые дополнения Райдена, – настаивает Астон. – Он был очень занят, когда принимал на себя руководство. Единственный способ узнать, куда вы направляетесь – смотреть на рисунок на стенах. Стены с небольшими, грубыми камнями, значит ты на старой, оригинальной дорожке. Через нее ты попадешь в главный двор и жилые помещения. Пути с точными, квадратными огранками означают, что ты в новых дополнениях Райдена, ведущих к подземельям и башням. А любые пути с металлическими ламелями для ветра... будь с ними очень осторожны. Я уверен, что там было приятно и безопасно, когда твоя семья жила здесь. Но это такие бури, которые гарантируют, что в крепость Райдена не пройдут. И если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что ваши друзья будут в Северном подземелье, попробуйте пробраться сначала туда.
– На самом деле, я думаю, нам надо заскочить к турбинам, прежде чем предпринять попытку спасения, – исправляет Солана. – Может также разрушить его источник питания, если у нас будет шанс.
– Ну, ты не слишком умная девочка, – говорит Астон. – Но конечно ты знаешь, что это приведет к крушению всех надежд Красавчика пробраться туда тайком и выйти незамеченными.
– Думаю, мы уже проходили это, – говорит Солана, и я ненавижу ее за то, что она права.
Астон кивает:
– Я сделаю то, что смогу снаружи. Но вряд ли смогу долго отвлекать их внимание. И если они поймают вас, знайте, вы всегда можете сбежать через Шреддер. Я вырезал путеводитель на одной из стен в северной темнице. Уловка состоит в том, чтобы поверить моим инструкциям, а не своим глазам. Ваши глаза будут видеть только лезвия.
– Лезвия? – повторяю я.
– Семнадцать потоков, – поясняет Астон. – Я почти потерял ногу в нескольких местах... между прочим. Так что используйте его только в крайнем случае. Но хорошо иметь хоть какую-то возможность.
– Как ты вообще смог найти путь среди семнадцати потоков? – Я должен был спросить.
– О, поверь мне, Райден удостоверился, чтобы мне удалось ознакомиться с каждой частью лезвий Шреддера. Я вынес из его уроков, как изолировать различные виды боли, представляя углы и края. И я здесь, не так ли? Какое лучшее доказательство тебе нужно о работе путеводителя?
Думаю, в этом есть смысл.
– Мы должны знать что-нибудь еще? – спрашиваю я.
– Да, и тебе это не понравится, – говорит Астон. – Ко многим путям можно получить доступ только при помощи словесной команды.
Солана отгадывает проблему раньше меня:
– Сила боли.
– Ты можешь с этим справиться? – спрашивает Астон.
Она дважды сглатывает прежде, чем кивает:
– Несколько команд не уничтожат меня.
Она говорит уверенно, но я замечаю, что Солана поглядывает на Астона в поисках подтверждения.
Астон, тем временем, сосредотачивается на мне.
– Если это действительно станет проблемой, ты мог бы помочь.
– Что он имеет в виду? – спрашивает Солана.
Я смотрю куда угодно кроме нее... это плохая идея, потому что мне приходится посмотреть в глаза Арелле.
Ее взгляд дает понять, что она догадалась, о чем говорил Астон.
– Вспомни, почему ты это делаешь, – говорит она мне. – И ради кого.
«Обожаю» ее за то, что в одну секунду она беспокоится о счастье Одри, а в другую продает ее Райдену.
Кроме того, кто знает, может быть Одри была рада избавиться от связи со мной... но я пытаюсь не думать об этом.
Астон прочищает горло:
– Пришло время запомнить несколько команд.
Мой желудок сжимается каждый раз, когда он издает один из неуклюжих, рявкающих звуков... но когда Солана повторяет их, это в миллиард раз хуже.
– Пароли, возможно, изменились с тех пор, как я покинул Брезенгард, – предупреждает ее Астон. – И если они не сработают... не паникуй. Есть путь через лабиринт, но и не такой короткий. Он просто бесконечно сложнее.
– Отлично. Спасибо за напутствие! – говорю я.
– Всегда лучше быть реалистом, – спорит Астон. – Кроме того, ты сообразительный и не без талантов.
– Спасибо, – бурчу я.
– Я не говорил. Тебе нужно позволить ей руководить. И если вы окажетесь в затруднительном положении, попроси совета у Западных.
– Так мы готовы? – спрашивает Солана.
– Да, думаю, время пришло, – соглашается Астон. – Тот участок путей, который вам нужен, в той стороне.
Все, что я вижу – темноту и деревья.
– Сначала мы уйдем, – говорит Астон. – Смотрите за первыми признаками огня. Я устрою хорошее шоу, но они быстро потеряют интерес, так что на вашем месте я бы побыстрее постарался найти туннель.
Арелла хватает меня за руку:
– Верни ее домой.
Мне чертовски хочется обнять ее на прощание, это доказывает, что в данный момент я не могу доверять себе.
– Храбрись, – говорит Астон. – И каждый раз, когда будешь паниковать, цепляйся за это ожерелье. – Она ждет тебя.
Глава 18. ОДРИ
Все, что я чувствую, – это дым.
Мы вернулись в наши одиночные камеры в подземелье, поэтому невозможно сказать, откуда он взялся. Но я не могу представить, чтобы Райден оставил нас в аду... не теперь, когда мы – его желанный приз.
Я все еще не могу поверить, что у нас был четвертый прорыв.
Даже слова чувствуются невозможными.
Но слова моего Западного щита заполняют разум, и я отлично могу понять их.
Он поет об изменениях.
Об импульсе.
О новом объединении союзников.
Если бы только мы с Гасом не были заперты под землей и могли использовать нашу новую силу.
Но Райден отрезал нас от неба.
Я не могла понять команды, которые он прорычал, прежде чем ушел... все они были озвучены на языке боли. Но воздух застывает, даже пылинка не кружится. И мое дыхание исчезает, как только выдыхаю.
Камни грохочут подо мной от эха сражения снаружи.
Я прижимаю ладони к полу, радуясь, что взрывы чувствуются отдаленными.
Надо надеяться, это означает, что Вейн и моя мать прокладывают себе путь на свободу.
– Мы должны выбираться отсюда, – шепчет Гас. – Думаю...
– ТИХО! – рявкает травмированный Буреносец, лязгая шипом ветра против решеток.
Резкий звон металла пронзает мои барабанные перепонки, и я холодно смотрю на него. Он приставлен к нам охранником, пока Райден ведет Буреносцев в бой, и подходит к своей роли на полном серьезе.
– Ты должен помочь нам, – говорю я ему. – Ветер на нашей стороне.
– И с каких это пор ветер знает, что правильно для наших людей? – возражает он. – С каких это пор ветер думает? Он – сила.
– Раньше я тоже в это верила, – говорю я ему. – Но ветер изменяется. Возможно, он борется против ваших жестоких методов. Или, возможно, он всегда мыслил, а мы были слишком высокомерны, чтобы слушать. Так или иначе он показывает нам, где должна быть наша верность. Мы принадлежим ветру и небу.
– Не трать впустую на него свое дыхание, – говорит мне Гас. – Он много раз махал кнутом во время моего допроса Райденом.
– Я не сочувствую никому, кто сталкивается с последствиями своих действий, – рявкает Буреносец. – Вы должны были знать, чего ожидать, в тот момент когда осмелились бросить ему вызов.
– И ты должен знать риск присоединения к нему, – бросает Гас в ответ. – Райден падет, и когда это случится, он потянет свои войска за собой... и это при условии, что он не решит, что ты гораздо полезнее в качестве одного из его Живого Шторма.
– Ах, он придерживает это привилегию для своих пленных, – говорит травмированный Буреносец. – Я уверен, это он планирует для тебя. Как отец, так и сын.
Гас тянется к решетке, но внезапное движение это слишком много для его ослабленного организма. Он падает на колени, кашляя и задыхаясь.
Мой Западный щит порхает в его сторону, обвиваясь вокруг него.
– Видишь? – спрашиваю я Буреносца. – Этот Западный действует самостоятельно.
– Метание от одного человека к другому не тянет на могучее восстание.
– В этом случае тянет, – рявкает Гас.
Он встает и кричит: «Объединись!» Западному, и у меня отвисает челюсть, когда он вскрывает решетку клетки. Металл гнется, будто была сделана из перьев, и когда травмированный Буреносец тянется к ветрорезу, Гас с легкостью уворачивается и сбивает Буреносца с ног.
Парень накидывается на Буреносца, придавливая его плечо одной рукой, а другой нанося удар за ударом.
Кости трещат.
Кровь брызжет.
Крики Буреносца становятся безумными стонами.
– Хватит! – восклицаю я... но приходится кричать много раз, чтобы Гас выбрался из этого безумия.
– Он все еще в сознании, – говорит Гас, хватая упавший ветрорез и прижимая его к шее Буреносца. – Мы не можем рисковать, что он встанет и поднимает тревогу.
– Ты не можешь убить его!
Гас указывает на дыру в своем плече:
– Он смеялся, когда это произошло.
Я сглатываю, пытаясь понять, как тот же солдат, который спас меня от нападения, мог быть настолько жестоким.
Но это не имеет значения.
– Ты теперь под влиянием Западного, – шепчу я. – Никто не знает, как насилие повлияет на тебя.
Гас ослабляет хватку на рукоятке, но удерживает лезвие на месте.
– Поверь, Гас. Это того не стоит. Тебе понадобится каждая унция силы, для того чтобы сбежать.
– Хорошо, – говорит он, медленно опуская клинок.
Он ударяет Буреносца кулаком еще один раз... нокаут, от которого тот вырубается.
– Вероятно, лучше позволить Райдену разобраться с ним. Я уверен, что у него будут намного более творческие способы наказать за наш побег.
Каждое слово сочится самой чистой, самой мощной ненавистью.
Я не виню его... но тяжело наблюдать, что Гас сдирает мундир с бессознательного Буреносца и перетаскивает его безвольное тело в одну из пустых камер.
Он хлопает решетчатой дверью и ломает замок так легко, будто металл тает при его прикосновении.
– Как ты это делаешь? – шепчу я.
– Мой дар позволяет мне поглощать силу ветра и направлять его в мои мышцы. Вот почему те Северные помогли мне так быстро выздороветь. И теперь, когда я наконец могу поглотить Западный... – Гас открывает мою камеру, будто дверь из бумаги.
– Это невероятно.
– Раньше никогда не было так сильно, – шепчет он. – Я не могу сказать, это из-за силы четырех, или потому что твой Западный был особенно сильным.
– Был?
Слово чувствует себя подобно ножу в моем сердце.
Я знаю, что это смешно, но... после того через что прошли этот небольшой проект и я...
– Не волнуйся. – Гас закрывает глаза и шепчет «Освободись».
Его тело немного дрожит, будто его сущность распутывается, и мягкий порыв течет мимо меня, напевая свою знакомую мелодию.
– Мы должны выбираться отсюда, – говорит Гас, и мой Западный формирует вокруг меня щит. – Но сначала немного камуфляжа.
Он направляется туда, где оставил одежду Буреносца, и я замечаю, что он снова хромает.
Он пытается надеть куртку, но ему мешают бинты.
– Вот, – говорю я, подбегая к нему и помогая.
Это более медленный процесс, чем я хочу, натягиваю на него рукав дюйм за дюймом. Но Гас потерял слишком много крови... я не могу позволить открыться ни одной из ран.
– Никогда не благодарил тебя за это, – говорит он, касаясь одного из кусков порванной красной ткани. – Я даже не помню, когда ты это сделала.
– Ты был не в себе. – Я натягиваю куртку еще чуть-чуть. – Как ты... на самом деле?
– Это не имеет значения. Я или пройду через это, или нет.
– Это важно, Гас. Мы вместе. Я должна знать, с чем ты справляешься.
Он с трудом сглатывает:
– Давай просто скажем, что я не планирую здесь помирать, хорошо? Я буду помогать тебе как можно дольше и...
– Мы оба выберемся отсюда.
– Не думаю, что это тебе решать.
Он пытается застегнуть кнопки на куртке, но ткань не сходится. Он мускулистее Буреносца.
– Ну... надеюсь, что если кто-нибудь и увидит нас, то только со спины, – говорю я.
– Или, возможно, они подумают, что я был ранен в сражении, – ответил он. – Думаю, мои штаны все же могут нас выдать.
Мы смотрим на брюки Буреносца, лежащие на полу, и я чувствую, что краснею.
– Если тебе нужно помочь...
Гас качает головой:
– Это займет слишком много времени. Кроме того, я сомневаюсь, что они подойдут. Готова? – спрашивает он, привязывая ветрорез к поясу. – Мы должны двигаться.
Он направляется к лестнице, огорченное вздыхая, когда поднимается на первую ступеньку.
Я подныривая под его руку и даю ему опереться на мое плечо, когда мы поднимаемся:
– Возможно, ты должен снова поглотить мой Западный. Кажется, он делает тебя сильнее.
– Тебе он нужен больше, чем мне.
– Не будь смешным.
– Нет, пошли, Одри... давай будем реалистами, нужно трезво смотреть на вещи. Там люди рискуют своими жизнями, чтобы спасти тебя...
– Чтобы спасти нас, – исправляю я.
– Э... по большей части тебя. Мы оба это знаем.
Я вздыхаю:
– Вейн...
Я не знаю, как закончить предложение.
Теперь, когда мои Западные инстинкты вернулись, я чувствую немного больше от его имени.
Но не так, как это было.
– Разрыв вашей связи задурил тебе голову, – шепчет Гас. – Но это не значит, что ты не можешь вернуть все обратно. Он идет за тобой, Одри. Вы двое нужны друг другу.
Я пожимаю плечами, не зная, что сказать.
Жест заставляет Гаса наклониться, и он теряет равновесие, мне приходится приложить усилия, чтобы не дать ему упасть.
– Прости.
– Не нужно извиняться. Это подтверждает мою точку зрения. Если я слишком замедляю тебя, я хочу, чтобы ты оставила меня.
– Это не будет. – Я останавливаюсь и жду, чтобы он посмотрел на меня. – Нет, Гас. Я не шучу. Мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что не сдашься... не смотря ни на что.
Гас вздыхает, не глядя на меня, и бормочет:
– Я постараюсь.
Это не самый убедительный ответ, но мне приходится принять его.
– Так, куда дальше? – спрашивает он, когда мы возвращаемся к подъему по лестнице.
С Вейном и моей матерью снаружи, я могу припомнить только один вариант.
– Мы должны найти путь к Шреддеру.
Глава 19. ВЕЙН
Я понятия не имею, что творится.
Множество пожаров и взрывов происходят на расстоянии... но они должны направлять Буреносцев туда, откуда мы пришли.
Тем временем мы летим сквозь темноту, деревья, снег и тени, которые все выглядят абсолютно одинаково. К счастью, у Соланы нет никаких проблем пошпынять меня, и кажется, что она на самом деле знает, что делает.
Вскоре я вижу очертания железнодорожных путей, проглядывающие изо льда. Через пару минут после этого появляется водонапорная башня.
– Не вижу Буреносцев, а ты? – спрашиваю я, когда мы облетаем кривые пути.
Солана обнажает свой ветрорез:
– Не может быть все так легко. Опустись немного ниже и высади меня, потом спрячься где-нибудь в деревьях.
– Эээ, ты не пойдешь туда в одиночку.
– Мне так удобнее... и будет легче, если мне не придется волноваться о твоей безопасности.
Мои Инстинкты Парня говорят , что я должен чувствовать себя оскорбленным... и что должен настоять, что я – ее защитник.
– Ты уверена, что справишься? – спрашиваю я вместо этого.
– Я позову, если понадобиться помощь.
Она быстро сжимает мою руку, ее тепло все еще гудит на моих пальцах, когда она выпрыгивает из пузыря и приземляется в снег, сделав сальто.
Я лечу к вершине самого высокого дерева и опускаюсь на крепкую ветку, готовый напасть при первом же признаке беды... и она приходит быстро. Едва Солана делает десять шагов, когда два Буреносца выпрыгивают из самого высокого сугроба. У них широкие плечи и большие руки, каждый из них примерно это четыре Соланы.
– Я в порядке! – кричит она, очевидно, что это сигнал мне не двигаться.
Я хватаюсь за кинжал и наклоняюсь, для лучшего обзора, балансируя. Позволяю ей справиться с этим... но если ей понадобится помощь, то я готов.
– Мы доберемся до тебя через минуту, – кричит мне младший Буреносец.
Другой спутывает сломанную команду, посылая разрушенные ветры, обвить Солану... но она впитывает порывы и прячет их под своей кожей.
– Похоже нам придется действовать старомодным путем, – говорит ей старший Буреносец, обнажая два ветрореза для каждой руки.
Другой делает то же, манипулируя мечами назад и вперед, как долбанный артист цирка.
Солана встает между ними. Это кажется самым худшим местом... пока она не делает умопомрачительное движение и как-то умудряется нападать на Буреносцев одновременно.
В течение нескольких секунд выбивает у них по одному ветрорезу, и когда Буреносцы наступают, она кувыркается, двигаясь настолько быстро, что становится просто пятном светлых волос и рассеивающимся снегом.
Я знал, что Солана могла бороться... но блин. Она переворачивается, режет и вращается обратно, и оба Буреносца кричат, когда она приземляется за пределами их досягаемости.
Красный брызжет на лед, когда младший Буреносец сжимает глубокую рану на голени, а старший держится за кровоточащее предплечье. Но их раны не замедляют их так, как мне бы хотелось. Они снова быстро атакуют Солану, держа широкое пространство между ними, чтобы она не могла сделать то движение еще раз. Она вроде уворачивается, но они немедленно наносят ответный удар... и с другой стороны.
Я пытаюсь не думать о том, сколько времени проходит, но не могу удержаться и смотрю на них, гадая, сколько у нас еще времени, прежде чем прилетят еще Буреносцы.
Крик Соланы возвращает меня обратно в гущу сражения, и когда я вижу кровь на ее ноге,спрыгиваю на земле, прежде чем даже понимаю, что соскочил.
– Я в порядке, – говорит Солана, когда старший Буреносец разворачивается ко мне.
Я вполне уверен, этот парень мог убить меня, просто наступив, и я прошу Западный придумать план... предпочтительно тот, который не включает использование этого кинжала. Я не уверен, как насилие затронет меня, но главным образом не хочу подходить настолько близко. Отстойно бороться с мечом ножом. Возможность того, что я достану его, прежде чем он снесет мне голову, определенно есть.
«Отступай»,– говорит мне Западный, и я отступаю, как могу.
«Вперед,– говорю я щиту.– В прошлый раз ты рассказал мне об огненном вихре... что еще у тебя есть?»
Упрямый порыв просто продолжает повторять мне «отступай». Таким образом, я делаю это... но я отступаю к Солане. Я думаю, что мы могли бы биться два на два, вместо того, чтобы вести два сражения одновременно.
– Ты как? – спрашиваю я, когда вижу, как ужасно она хромает.
– Это всего лишь царапина, – обещает она. Но когда снова пытается сделать то вращающееся движение, ее нога подкашивается, и она падает лицом в снег.
