Текст книги "Их нежная возлюбленная (ЛП)"
Автор книги: Шайла Блэк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Калли ошеломленно втянула воздух и попыталась подавить панику. Дерьмо! Ладно, держи себя в руках. Если они были на лодке, возможно, они пришвартованы. Должен же быть какой-то выход, верно? В голове, однако, она услышала, как Шон спросил, любит ли она плавать…
Бесшумно ступая, она выбежала из комнаты, спустилась по небольшому коридору, затем нашла дверь, ведущую на просторную палубу. Вода повсюду, в передней части лодки, с обеих сторон… Калли бросилась к задней части судна, сердце колотилось как бешеное. Но все, что она увидела, – это еще больше воды. Ближайшая земля, грозные скальные образования, которые представляли собой ужасающе крутой подъем, виднелись по крайней мере в сотне футов.
Ее сердце колотилось так неистово, что кровеносные сосуды, казалось, вот-вот лопнут. Все ее тело наполнилось адреналином. Воспоминания о том, как она чуть не утонула в детстве, и солоноватая вода, наполнявшая рот, щипавшая глаза и делавшая легкие бесполезными, захлестнули ее.
Если бы она хотела выбраться из этой тюрьмы, ей пришлось бы плыть, карабкаться и тащить задницу через пустыню без обуви, воды или солнцезащитного крема. Черт возьми, она обречена.
Калли не могла остановиться. Она открыла рот и закричала. И еще раз. И еще.
Внезапно она почувствовала, как чья-то рука прижалась к ее губам, ловя звук.
– Ты пытаешься обрушить на наши головы каждого полицейского и охотника за головами в радиусе ста миль?
Шон. Он прорычал эти слова ей на ухо, обхватив ее спину своим твердым теплом.
Справа от нее появился Торп и повернулся к ней, выглядя растрепанным и взбешенным. Он крепко схватил ее сзади за шею. Его серые глаза смотрели грозно, когда он пригвоздил ее к месту пристальным взглядом.
– Успокойся, зверушка. Больше ни звука. Здесь ты в безопасности. Мы намерены и дальше держать тебя в таком состоянии.
Окружена. Захвачена. Побег был единственным способом выжить для нее почти столько, сколько она себя помнила. Теперь эти двое, казалось, были полны решимости удержать ее здесь, в этом плавучем аду, и при этом разрушить свою жизнь.
Она вывернулась, убирая руку Шона ото рта.
– Не делайте этого! Отпустите меня, пока не пожалели об этом.
– Я же просил тебя не издавать ни звука, – напомнил Торп, его голос был полон неодобрения.
Разочарование Шона тоже проникло в нее.
Она ненавидела причинять им боль. Покорность в ней особенно ненавидела разочаровывать их. Логически это не имело смысла, но это не делало ощущение менее реальным.
– Давай отведем ее внутрь.
Шон кивнул.
– На случай, если это озеро не так пустынно, как мы надеялись. Последнее, что нам нужно, это чтобы ее услышал какой-то лодочник и позвонил в 911. Если они обрушатся на наши головы и найдут ее, я, возможно, не смогу контролировать то, что произойдет дальше.
Не говоря больше ни слова, он обхватил ее одной рукой за спину, затем наклонился и просунул другую руку ей под колени. Он прижал ее к своей обнаженной груди, как будто ее вес совсем не напрягал его. Его плечи расправились, а челюсть сжалась, когда он повернулся и направился обратно в жилые помещения. Он посмотрел на нее сверху вниз укоризненными голубыми глазами и медленно покачал головой.
Она бы извивалась и вырывалась из его объятий, если бы думала, что это принесет какую-то пользу, но Торп шел прямо за ними. Без сомнения, он оттащил бы ее назад, если бы она попыталась убежать – и обеспечил бы ей какую-то дополнительную «мотивацию» остаться. А если она все-таки сбежит, что тогда? Доплыть до берега и вернуться к цивилизации пешком без какой-либо защиты от солнца пустыни или цента наличности просто не было вариантом.
– Мы не будем снова торопить события, милая, – сказал Шон. – Мы сказали тебе вчера вечером, что ты не должна больше уходить без нашего разрешения, иначе будут последствия. Ты помнишь это?
– Дело не в том, что я непослушна. Дело в том, что вы двое теряете все, пытаясь спасти меня, когда не можете. Никто не может. Я ценю ваше желание помочь, но я не смогу жить с этим, если вы окажетесь в тюрьме из-за того, что влезли в это дерьмо.
Шон тяжело вздохнул, опустил ее на кровать и посмотрел на Торпа.
– Она не слушает.
– Временами у нее появляется эта мерзкая привычка. – Торп подошел к ней и взял ее за подбородок. – Твоя ситуация не безнадежна. Имей хоть немного веры в нас.
– Торп…
Он бросил на нее острый взгляд и поднял палец, чтобы заставить ее замолчать. Будь она проклята, это сработало. Он был с ней то горяч, то холоден в течение многих лет. Почему, черт возьми, она все еще так сильно реагирует на него?
– Это не подлежит обсуждению. Когда ты в последний раз ела? – он спросил.
Разочарованно вздохнув, Калли мысленно вернулась к прошлому дню.
– Вчера за завтраком. Потом около трех часов я съела горсть миндаля.
Они оба посмотрели на нее с явным неодобрением, Шон сжал кулаки.
– Черт возьми, Калли.
– Просто это было не самое важное, о чем я думала. – Они нахмурились еще сильнее, и их беспокойство за нее заставило ее почувствовать себя маленькой, как будто она еще больше все испортила. – Простите.
– Пока нет, но простим, – пообещал Торп, прежде чем повернуться к Шону. – Умеешь готовить?
– Сносные. Я сама себя кормлю с колледжа. – Он пожал плечами. – Я её не отравлю.
– Хорошо. Мои ужасны. Вот почему Бог изобрел еду на вынос.
Торп криво усмехнулся.
– Я сама могу прокормиться, ребята. Если вам от этого станет лучше, я возьму что-нибудь и съем все, как хорошая маленькая девочка, если вы просто отпустите меня.
– Только не снова.
Шон был на пределе своих возможностей.
– Она не понимает… пока, – протянул Торп. – Во-первых, ей нужна еда.
– И душ, – добавил Шон
– Верно. Одному богу известно, сколько гребаных микробов было в «Блестящих Цыпочках». – Торп пронзил ее свирепым взглядом. – В конце концов, у нас будет долгая дискуссия о том, почему ты выбрала это место.
– Ты хочешь сказать, что собираешься снова наказать меня.
Она закатила глаза.
– А иногда она быстро схватывает… – Торп улыбнулся Шону. – Некоторое время я был уверен, что она предпочитает не «понимать», потому что она просто упряма.
Шон вздохнул.
Калли сжала руки в кулаки.
– Прекрати! Ты больше не мой Дом – если ты когда-нибудь действительно им был. Я сняла ошейник. И, прежде чем кто-либо из вас снова скажет мне, что это так не работает, вы оба знаете, что главные принципы в БДСМ – это безопасность и добровольность. Я не даю согласия. И ты. – Она повернулась и посмотрела на Торпа. – Да, ты большой плохой Дом или что-то в этом роде. Но, черт возьми, это не дает тебе никакого права удерживать меня против моей воли. Ты должен отпустить меня!
Они оба напряглись, Шон покачал головой. Вместо того чтобы убедить их освободить ее, она причинила ему боль. На его лице было страдание. Судя по всему, он пожертвовал всем, чтобы помочь ей, а она бросила это ему в лицо. Торп тоже. Взгляд на босса не показал, что он менее раздражен. В основном он выглядел взбешенным, за исключением горящих глаз… В них была боль.
Калли тяжело вздохнула, все внутри нее ощущалось так, словно она снова облажалась.
– Этого не будет, – тихо поклялся Шон. – Если ты все еще захочешь уйти, как только окажешься в безопасности, я отвезу тебя туда, куда ты захочешь, и оставлю с моими наилучшими пожеланиями.
Если бы он хотел арестовать ее, действительно ли он сделал бы такое предложение? Он должен был быть худшим актером… И глупым или нет, Калли просто не могла поверить в это.
Торп уставился на него с напряжением.
– До тех пор ты останешься здесь с нами. Мы намерены обезопасить тебя и разгадать эту тайну. Ты можешь на это рассчитывать, зверушка.
Их самоотверженность – наряду с изрядной дозой вины – снова и снова терзала ее.
– Ребята, пожалуйста. – Слезы щипали ей глаза. – Я не хочу, чтобы вы делали что-то, что разрушит ваше будущее.
– Мы не хотим, чтобы ты находилась в бегах всю оставшуюся жизнь. И я не хочу снова заводить этот разговор. Наше решение не изменится. Если нам придется удерживать тебя против воли…
Торп пожал плечами.
– Вы не можете делать это вечно. У вас обоих своя жизнь. – Она устало вздохнула. – Моя испорчена, но ваши не должны. Я не могу доказать, что не убивала отца и сестру. Преступление очень давнее, и никакое расследование сейчас не поможет…
– ФБР не хочет тебя арестовывать, – вмешался Шон.
– Что?
Она не могла расслышать это правильно.
– Если бы бюро заинтересовалось этим делом и захотело, чтобы ты оказалась за решеткой, ты бы уже была заперта. Меня просто послали следить за тобой, искать какие-нибудь зацепки, ничего больше. Они не дали бы мне такого указания, если бы считали, что ты совершила ужасное преступление.
Эта новость подействовала на нее, как двухтонная бомба, одновременно унося ее прочь и создавая адский кратер в мыслях.
– Чикагская полиция все еще разыскивает меня.
– Они хотят допросить тебя, но это не моя юрисдикция. Я забочусь только о своих приказах. Дядя Сэм не дал мне никаких указаний о том, что тебя считают преступницей.
Калли моргнула. Ее не разыскивали за убийство? По прошествии девяти лет она даже не знала, как отнестись к такой возможности.
– Тогда почему за мою голову назначена награда? Из-за этого я чуть не получила пулю в Бирмингеме. Я буквально сбежала из Арканзаса от пары головорезов, преследующих меня. За эти годы я пересекалась с обоими и…
– Оба определенно охотятся за тобой, зверушка, – вмешался Торп. – И думаю, что за этой наградой стоит кто-то могущественный, иначе мне не поручили бы следить за тобой.
– Почему ты мне ничего об этом не сказал? – спросила она, скрестив руки на груди.
– Я не имел права раскрывать свое прикрытие, милая. Все еще не… Но я не потеряю тебя.
– У нас будет приятная долгая беседа обо всем позже, – вмешался Торп. – На самом деле, мы собираемся поговорить о многих вещах. А пока поверь, что ты не попадешь в тюрьму и что можешь доверить нам свою жизнь. Кроме этого, мы больше не произнесем ни слова, пока ты не примешь душ и не поешь.
– Хорошо сказано, – согласился Шон, хлопнув Торпа по спине.
Когда они стали Доминирующим Дуэтом, способным одним взглядом командовать дрожащими сабами? Странно, они не только казались способными терпеть друг друга, они действовали как команда.
– Понятно? – спросил Торп.
Калли уставилась на них, разинув рот. У нее не было никаких иллюзий, что разговор покажется ей приятным. Она знала, что это бессмысленно. В конце концов, она привыкла жить одна, убегать и прятаться, спасая свою жизнь. Парни были крепкими, но не созданы для такой жизни.
– Если ты хочешь помочь, тогда дай мне машину и пятьдесят баксов. Иди домой и попытайся выяснить, кто хочет моей смерти. Как только эта угроза будет устранена, тогда…
Что? Она просто найдёт их? Еще через десять лет они, вероятно, оба будут женаты, с детьми и семьями, которые не оценили бы явление Калли из прошлого.
– Тогда я буду в безопасности.
Шон и Торп обменялись взглядами.
– Я ценю твою независимость, милая – до определенной степени. Но не тогда, когда дело доходит до опасности. До сих пор ты хорошо справлялась с тем, чтобы обезопасить себя, но ты больше не будешь делать это в одиночку.
– Это окончательное решение. Никогда больше не убегай от нас, – добавил Торп.
Как будто она могла сдержать это обещание.
– Х-хорошо.
– Хорошо, сэр? Разве ты не это имела в виду? – Торп требовательно приподнял бровь. – В твоем ответе не только не хватало убежденности, но и уважения. Неприемлемо, зверушка.
Калли опустила взгляд. Тысячи мыслей пронеслись у нее в голове. Они потратили время и деньги, столкнулись с насилием и поставили себя на кон, чтобы помочь ей. Да, это было напрасно. Они были упрямыми, властными, глупыми и упрямыми. И ей хотелось придушить их. Но она также не поблагодарила их за все, что они пытались для нее сделать, не говоря уже о проявленном уважении.
Одновременно взволнованная и униженная, она перевела взгляд с неприступного лица Торпа на вопросительный взгляд Шона. Легче начать там, где она могла бы увидеть немного мягкости. Затем она выяснит, как действовать дальше.
Она встала на колени на матрасе и придвинулась ближе, протягивая руки к Шону.
– Спасибо. Я заставила тебя через многое пройти. Я знаю, чем ты рисковал. Лучше бы ты этого не делал.
Он прижал ее к себе.
– Я сказал тебе почему, Калли. Я люблю тебя.
Так легко для него просто выложить это. У нее никогда не было возможности сказать эти слова открыто. Они подразумевали обещание завтрашнего дня, которого у нее никогда не было.
Калли могла только надеяться, что каким–то образом ее жизнь не была обречена на плохой конец. Даже если бы это было так, сейчас у нее была его привязанность и преданность. Сколько лет она провела в полном одиночестве и жаждала, чтобы кто-нибудь позаботился о ней? Слишком много.
Неужели она действительно собиралась это потерять? Не могла бы она оставить их у себя на день или два? Разве она не могла взамен подарить Шону любовь, наполняющую ее сердце? Торпу, послушание и преданность, которых он заслуживал?
– Я влюбился в тебя в «Доминионе».
Она обхватила ладонями щеки Шона и встретила искренность его голубых глаз, таких открытых. Легкая улыбка осветила его глаза и наполнила ее сердце.
– Я тоже тебя люблю.
Шон провел широкой ладонью по ее спутанным волосам, углубляя связь их взглядов. Внутри она чувствовала его заботу, его понимание. Ей повезло, когда ФБР поручило ему присматривать за ней, и у нее было чувство, что он всегда будет присматривать, если она ему позволит.
Теперь самое трудное. Калли только надеялась, что Шон поймет, что ее чувства к Торпу не означают, что она меньше заботится о нем.
Она судорожно вздохнула и повернулась к Торпу, уже подыскивая слова, чтобы сказать ему, как она благодарна ему за все, что он сделал, и каким-то образом признаться во всем, что он для нее значил. Прежде чем она смогла разобраться в своих мыслях, Торп развернулся и вышел за дверь, осторожно и бесшумно закрыв ее за собой.
Глава 13
Сердце Калли упало в пятки. Чувство вины снова охватило ее. Черт возьми, она не хотела ранить Торпа.
– Мне нужно…
Что? Извиниться перед Шоном за то, что она влюблена в Торпа? Сказать, что она сожалеет о том, что вышла за рамки того, чтобы нести факел безответного чувства к своему защитнику? Шон не хотел слышать, как она изливает свои чувства к Торпу, также, как ее бывший босс не хотел слышать, как она поэтично отзывается о федерале, которого она когда-то называла своим Домом. Может ли это стать еще более сложным?
– Я не хотела, чтобы ему было неудобно.
– Не хотела. Торп просто корит себя. Он хочет сказать тебе, что тоже любит тебя. Но он боится.
Эти слова ошеломили ее. Предположительно, Шон говорил по-английски, но с таким же успехом это мог быть и греческий. Откуда ему знать что-нибудь о чувствах Торпа? Почему его это должно волновать? И мог ли он ошибаться?
– Нет, – Калли отступила назад, качая головой, – Торп не любит меня.
– Любит, также как и я. Как мужчина любит женщину. Я так понимаю, у него была пара неудач, но он любит тебя. Так же, как ты любишь его.
С легким вздохом она моргнула, глядя на него, пытаясь найти слова, выходящие за рамки ее шока. Он понял это и не был в ярости?
– О, Шон. Мне так жаль, если я причинила тебе боль. Я не знаю, что сказать. Я…
– Ты не можешь извиняться за свое сердце. – Он поцеловал ее в лоб. – Я уже давно знаю, что ты любишь нас обоих. И он тоже. Мне бы понравилось, если бы ты была только моей? Конечно. Но я долго и упорно спрашивал себя, что тебе нужно. Торп дает тебе то, чего я не могу.
Она прильнула к нему, схватив его за руки.
– Но ты даешь мне то, чего не дает он. Я не хочу потерять…
– Я знаю, милая. Ты не потеряешь. Каким бы я был мужчиной, если бы поставил свои собственные тревоги и ревность выше твоего счастья?
Калли удивленно уставилась на него, моргая сквозь слезы.
– Ты меня удивляешь.
Он грустно улыбнулся ей.
– Мир не проявил к тебе доброты, поэтому ты не ожидаешь её от других. У тебя так много отняли. Если мне придется смирить гордость, чтобы быть тем, кто, наконец, сделает тебя целой, я сделаю это.
Внезапный глухой удар раздался прямо за стеной их изолированного маленького камбуза, и они оба обернулись, чтобы увидеть, как Торп потирает руку… как будто он только что ударил кулаком в стену и повредил костяшки пальцев.
Ее сердце болело за него, но он отгородился от нее стеной. Он всегда был отстраненным, никогда не подпускал других близко. Она не смогла бы помочь ему, если бы он не позволил ей проникнуть за его защиту.
– Думаю, он обеспокоен, что ты бросишь его, Калли. Ты была бы не первой женщиной, которая сделала это. И он, кажется, считает, что он слишком стар и груб для тебя. Ему просто нужно немного успокоиться. Тебе придется пойти к нему.
Калли моргнула, глядя на Шона, который мягко улыбнулся. Был ли он настоящим?
– Ты не будешь чувствовать себя преданным?
– Какая мне от этого польза? – Он пожал плечами. – Имеет смысл объединиться с Торпом ради твоей защиты. Если я заставлю тебя выбирать между нами, я не только могу потерять тебя совсем, но и думаю, что ты будешь счастлива только наполовину. Я никогда не думал, что кто-то может любить двух людей одновременно, но когда я вижу тебя с нами, я знаю, что ты искренне любишь каждого из нас. Пока не уверен, как все будет работать в «реальном» мире, но давай разберемся с угрожающей тебе опасностью, а там посмотрим.
Ее сердце чуть не разорвалось. Калли не думала, что сможет любить Шона еще больше. Но она ошибалась. Она крепко обняла его.
– Как ты так хорошо меня понимаешь?
Он усмехнулся и погладил ее по щеке.
– Я изучаю тебя уже целый год. Ты была моей жизнью. И, может быть, моей одержимостью. С самого начала я хотел позавидовать твоей связи с Торпом, и, возможно, мне следовало бы. Но я видел, как, когда мы с ним работаем вместе, мы уравновешиваем друг друга, чтобы сделать твой мир правильным. Я думаю, это, в свою очередь, сделает нас обоих счастливее.
Калли снова расплакалась.
– Я не знаю, как благодарить тебя за то, что ты такой замечательный и…
– Ты можешь начать с душа. – Шон поморщился. – Убери этот ужасный макияж со своего лица. Попроси Торпа помочь тебе. Скажи ему, чтобы он убедился, что ты хорошо и чисто выглядишь. Тогда… Посмотрим, что произойдет. Просто не соглашайся с его отказом. – Подмигнув, он развернул ее, шлепнул по заднице и отправил в сторону другого мужчины. – Иди.
***
Торп не мог заглушить ревность, накатывающую на него, как уродливое черное облако. Это было не потому, что она любила Шона. Он знал это. И он действительно мог признать, что федерал был не только порядочным парнем, но и подходил ей.
Что его чертовски злило, так это то, что он не мог быть с ней так откровенен в своих чувствах. Ни разу за три года брака он не смог сказать Мелиссе, что любит ее. Не то чтобы он не знал почему.
Он вздохнул. Такой нежной девушке, как Калли, понадобились бы эти слова. В нем этого не было. Шон дал ему зеленый свет, чтобы трахнуть ее, так что Торп, черт возьми, воспользуется этой прекрасной возможностью, когда представится случай. Но это путь в никуда.
Слишком скоро ему исполнится сорок, а ей едва перевалит за двадцать. Шон подходил ей больше с точки зрения возраста. Калли выглядела счастливой с другим мужчиной. Поскольку она значила для него все, Торп отказался обременять ее своим замкнутым сердцем. Когда они выпутают ее из беспорядка, который годами разрывал ее мир на части, он поддержит Шона и тихо отойдет на задний план.
Но он никогда не перестанет любить ее.
Когда Калли подошла к нему на палубе, ветер развевал ее темные волосы по плечам, он закрыл глаза. Смотреть на нее и знать, что он уже потерял ее, убивало.
– Митчелл?
Она дотронулась до его руки.
Никто никогда не называл его так… Кроме нее, за исключением тех случаев, когда у нее было хорошее настроение. Звук его имени на ее губах был подобен песне сирены. Ее сладкая ласка сжала сердце и послала желание, обжигающее его руку, проникая под кожу.
– Что? – рявкнул он громче, чем хотел.
Калли открыла рот, но резко закрыла его.
– Спасибо, что помог мне. Я бы хотела, чтобы ради твоего же блага ты этого не делал, но то, что ты так рисковал ради меня, значит очень много. Теперь я сделаю тебя счастливым и оставлю в покое.
Черта с два. Он схватил ее за запястье, прежде чем она успела убежать.
– Куда ты направляешься?
– Ну, поскольку о Бора-Бора сейчас не может быть и речи, Шон хочет, чтобы я приняла душ. У него была какая-то странная идея, что тебе нужно присматривать за мной и следить, чтобы я была безупречно чистой, но я уже давно научилась мыться сама. Тебе не нужно беспокоиться. Я справлюсь.
Калли высвободилась и отвернулась. Она не сказала ему ни слов любви, ни нежности. Неудивительно. Он не сделал ничего, чтобы заслужить их. И все же, когда Калли проскользнула в дверь и снова вошла в камбуз, было чертовски больно смотреть, как она уходит. Он должен защищать ее и строго ограничивать их взаимодействие наказанием и сексом. Это будет нелегко, но так будет лучше для нее. Будет хуже, когда она навсегда сойдется с Шоном и разобьет его сердце.
Но прямо сейчас ее высокомерие должно было снизиться примерно на десять пунктов. Шон держал его при себе не просто так. С таким же успехом он мог бы начать зарабатывать свои привилегии.
В камбузе Калли и Шон обменялись несколькими словами. Она возбужденно жестикулировала. Федерал приподнял бровь, затем уставился на него в окно. Мгновение спустя девушка закатила глаза и потопала по узкому коридору в сторону спальни.
Наглая маленькая засранка. Торп, наклонившись, вошел в дверь и зашагал за ней.
– Я проверю её, – заверил он Шона. – Она будет сиять к тому времени, как выйдет из душа.
– Хорошо. Мы все еще должны ей большое наказание, наряду с тщательным допросом… который, вероятно, приведет к еще большему наказанию. Я не хочу, чтобы на ней были следы «Блестящих Цыпочек», иначе это еще больше разозлит меня.
Поскольку он все еще мог представить ее на сцене, почти без одежды, и покачивающей задницей перед лицом парня, который выглядел как мальчик с плаката для сутенера, Торп не мог не согласиться.
– Меня тоже.
– Хорошо. Пока ты об этом позаботишься, я закончу готовить. Тогда и приступим.
Торп прошел по коридору в первую спальню и примыкающую к ней ванную. Он обнаружил, что Калли смотрит в зеркало в крошечной ванной, снимая накладные ресницы.
– Ты не стала ждать, пока я отведу тебя в душ.
Она повернулась к нему и вздернула подбородок.
– Я знаю, где он. И твое поведение точно не располагало к компании.
– У тебя есть тридцать секунд, чтобы сходить в туалет перед душем. После этого я войду.
Калли закатила глаза.
– Почему? Я больше не буду убегать. Куда мне бежать?
Может, и нет, но после ее побега из «Доминиона» подобно Гудини, за которым последовали почти три бессонных дня отчаянных поисков, Торп не был склонен выпускать ее из виду. Кроме того, Шон поручил ему эту обязанность, и он не собирался упускать шанс посмотреть на нее обнаженной.
– Приятно слышать. Я не сдвинусь с места.
– Я могу принять душ одна.
– Но ты этого не сделаешь. – Он взглянул на часы. – Иди. Часы тикают.
– Ух…
Она вздохнула и закрыла дверь у него перед носом. Около тридцатисекундной отметки он услышал, как в туалете спустили воду, и она рывком открыла маленькую дверцу.
– Удовлетворен?
– Я кажусь удовлетворённым, зверушка? В последние несколько дней я почти не спал и не ел, и у меня кончается терпение. Не испытывай меня.
И его плохое настроение усугублялось тем, насколько взвинченным он себя чувствовал. Он заснул, думая о том моменте, когда сможет, наконец, скользнуть своей обнаженной кожей по ее коже, прежде чем погрузить свой член в ее соблазнительную розовую киску и, по крайней мере, притвориться, что она принадлежит ему. Он проснулся с точно такой же мыслью. Если он не хотел мучить себя до чертиков, ему лучше отказаться от таких мыслей.
Выбросив это из головы, он остался только с ноющим беспокойством о невидимой опасности, скрывающейся за каждым углом. Все это подтачивало его самообладание.
– Извините, – пробормотала она, опустив взгляд на пальцы ног. – Сэр.
– В душ, – рявкнул он.
Калли колебалась.
– Один вопрос.
Он скрестил руки на груди. Последнее, чего он, черт возьми, хотел, так это диалога. Опасная почва. Но у него, должно быть, есть тайная мазохистская жилка. В его истории хоть какой-то контакт с Калли был лучше, чем никакого.
– Какой?
– Шон очень ясно дал понять, почему он пошел на риск, чтобы помочь мне. Но ты так много сделал для меня за эти годы. Ты сказал, что хочешь меня, но…
– Кидаешь приманку, чтобы узнать мои чувства? После того, как сбежала от меня, не сказав ни слова?
После того, как она сказала Шону, что любит его, в то время как он должен был слушать?
– Мы всегда были друзьями…
– Прошлой ночью ты сказал, что мы были чем-то большим.
Тактическая ошибка с его стороны. Кровь бурлила при мысли о том, что она снова будет в его объятиях, распростертая у него на коленях. Почему он не держал свой чертов рот на замке?
– Оставь это, Калли. Прими душ, прежде чем Шон приготовит завтрак, и он остынет.
– Я люблю тебя, – ахнула она, ее взгляд был почти умоляющим. – Хотя мне трудно это сказать.
Его сердце остановилось. Радость, надежда, любовь – все это нахлынуло, пока реальность не рухнула обратно. Он никогда не будет нежным любовником, в котором она нуждалась и которого заслуживала. А Калли молода. Она может думать, что любит его сейчас, но через дюжину лет? Он присоединится к Американской ассоциации пенсионеров, а она все еще сможет рожать детей. Их союз никогда не станет правильным. И это была лишь одна из их проблем. Когда-нибудь она поймет, что он ей не подходит, и уйдет. Если он не разорвет все между ними сейчас, позже будет гораздо больнее.
– У тебя были отношения с Шоном, – парировал он.
Ее подбородок задрожал, когда она подняла его и скрестила руки на груди.
– Почему ты всегда заставляешь меня чувствовать себя какой-то оборванкой, тянущейся за тобой из-за привязанности?
– У тебя есть Дом, Калли. То, что я чувствую, не имеет значения.
– Просто тебе так удобно, правда? Тебе не придется признавать, что я значу для тебя что-то большее, чем просто друг. Но ты бы не пошел так далеко ради меня, если бы я не значила для тебя больше, несмотря на то что ты утверждал в прошлом. Каждый раз, когда ты целовал меня, это не было похоже на дружбу. И, конечно, это было совсем не то, что я чувствовала, когда ты шлепал меня или касался языком моей…
– Чего ты от меня хочешь? – прорычал он.
– Правды.
Он мрачно сжал губы, изо всех сил сдерживая желание схватить ее и выплеснуть свою любовь, одновременно заполняя ее лоно каждым твердым дюймом, который он жаждал ей дать.
– Это не подлежит обсуждению. В душ. Сейчас же.
– Ты всегда избегаешь меня. О, наказываешь меня, конечно, но не говоришь о своих чувствах. Это ведь так страшно, – передразнила она.
– Калли, – прорычал он, ненавидя себя за то, что она была права.
Она отмахнулась от него. Рубашка Шона, висевшая на ее миниатюрной фигуре до колен, соскользнула с одного плеча. Длинные рукава почти скрывали ее руки. Хотя она закатала манжеты, одежда все еще была огромной. Но Калли расстегнула пуговицы и развела ткань, обнажив светлую розовую кожу. Наконец, она стряхнула ее с себя. Белая рубашка каскадом спустилась по ее рукам и упала на пол. Она стояла перед ним в почти прозрачном лифчике и крошечных стрингах.
Торп сглотнул. Господи, Калли убивала его самообладание. Она испытывала его, подталкивала. Сделала все возможное, чтобы заманить его внутрь. Разве девушка не видела, что Шон даст ей всю нежность, в которой она нуждалась, всю привязанность, которую он не мог?
Ее маленький розовый язычок высунулся, облизнув нижнюю губу. Его член дернулся. Бросив вызывающий взгляд из-под темных ресниц, все еще покрытых слишком большим количеством туши, она повернулась, чтобы принять душ. Вскоре маленькая ванная наполнилась паром.
Повернувшись к нему спиной, Калли потянулась расстегнуть свой кружевной, сексуальный лифчик. Тот упал на пол, и она избавилась от стрингов, еще сильнее покачивая бедрами. Взгляд Торпа ласкал темные волосы, которые гладкой вуалью ниспадали на ее светлые плечи, открывая линию талии и расширяясь к пышному изгибу бедер. Он начал потеть. Ее гладкая, упругая попка – все еще розового оттенка от его руки прошлой ночью – сделала его член невыносимо твердым. Он резко вдохнул.
Калли повернула голову, ее ресницы затрепетали. Она послала ему обиженный взгляд. Так сексуально искушает его. Так чертовски неправильно, потому что, если Шон не будет рядом с ним, забрав с собой Калли, он не сможет прикоснуться к ней.
– Продолжай. На этой лодке не так много воды. Я тоже хочу помыться.
И был благодарен, что в кабинке едва хватало места для одного. Если бы там было просторнее, и она пригласила бы его внутрь… Да, это закончилось бы только тем, что его член погрузился бы в глубины, о котором он не имел права даже думать без присутствия Шона.
Калли шагнула за прозрачное стекло и застонала, горячая вода каскадом полилась на ее нежную кожу. Он смотрел, как она запрокинула голову, полила воду себе на шею, на грудь, на плоский живот, на бедра. Черт, ему нужно отвлечься.
– Мыло? – пробормотала она.
Верно. Туалетные принадлежности, которые Шон купил раньше. Он оставил сумку где-то… В спальне, на полу, он нашел пластиковый пакет и принес его ей. Он выудил ароматизированный брусок вместе с шампунем и кондиционером с цитрусовым ароматом. Шон даже купил пару упаковок одноразовых бритв и несколько банок крема для бритья.
Он начал передавать предметы Калли. Она открыла дверь и молча приняла их, затем, не говоря ни слова, приняла ванну, быстро смыв всю косметику с лица и грязь «Блестящих Цыпочек» со своего тела. Она вымыла голову, побрилась, затем еще минуту нежилась в горячей воде. И Торп не мог отвести от нее глаз. Что-то в этой девушке – нет, все в ней, было чертовски сексуально, и фантазии о том, чтобы уложить ее на кровать, зафиксировать, а затем предаваться удовольствию, о котором он мог подумать, прожгли его мозг.
Аромат ее гладких складочек все еще оставался в памяти, преследовал его. Торп обнаружил в Вегасе, что когда думал о ней, то становился невыносимо твердым и настолько возбужденным, что дрочка не приносила облегчения. И он подумал о том, как она выглядела, когда пришла за ним.
Внезапно она застонала, и он вырвал свои мысли из грез. Торп присмотрелся внимательнее, визуально проникая сквозь пар, и обнаружил, что она держит руку между ног, медленно потирая клитор. Даже сквозь запотевшую дверь душа он видел, как покраснела ее кожа, как напряглись соски. Ее грудь поднялась, а плечи опустились. Она прислонилась к стеклопластику кабинки и раздвинула ноги шире с еще одним тихим стоном.
