Текст книги "Их нежная возлюбленная (ЛП)"
Автор книги: Шайла Блэк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Внутри стояла женщина, которой, вероятно, было под сорок, но она так выглядела, что ей легко можно было дать за пятьдесят. Она облокотилась на покрытую трещинами белую столешницу из универмага, окрашенную в желтый цвет, одетая в купленную в комиссионном магазине майку, которая открывала декольте, сморщенное от слишком большого количества солнца. Морщинистые губы женщины обернулись вокруг тонкой сигареты, и она глубоко затянулась, прежде чем выпустить дым в его сторону со скучающим взглядом.
– Вы двое ищете комнату? – Ее голос вырвался из горла. – Если вам понадобится больше часа для вашего «дела», то поторопитесь. У нас довольно много народу.
Рядом с ним ахнул Торп, готовый задушить женщину. Он полоснул ее своим самым недовольным взглядом Дома. Через несколько секунд женщина опустила сигарету и настороженно посмотрела на него.
Шон встал между ними, бросив на Торпа взгляд, который говорил ему быть разумным.
– Нет. Нам не нужна общая комната. И вообще любая комната, – он сунул руку в карман брюк и вытащил значок. – ФБР. Я ищу кое-кого.
Блондинка с седыми корнями выглядела так, словно готова была обмочить штаны.
– Клянусь, я велела Джонни быть осторожнее с теми, кого он нанял. Кто это, новый ремонтник? Я подозревала, что он может быть мошенником, но я не знала.
– Сосредоточься, женщина, – рявкнул Торп. – Вопросы задаем мы. Ты ответишь нам точно и честно. Ты не будешь говорить, пока к тебе не обратятся. Если солжешь, будут проблемы. Это понятно?
Женщина испуганно качнула головой.
– Гм... да.
Торп повернулся к нему с мрачной улыбкой.
– Продолжай.
Ситуация не была смешной, но Шон подавил желание ухмыльнуться. Торп привлек внимание женщины, это уж точно. После нескольких слов она не могла не зауважать Митчела. Он полагал, что лидерская жилка Торпа была одной из причин, по которой многие сабы выбирали его в качестве доминанта. И это, вероятно, было одной из причин, почему Калли так привязалась к нему. В глубине души ей нужно было верить, что кто-то присматривает за ней и сдержит ее, если она зайдет слишком далеко. Ей было важно знать, что кто-то может спасти ее, если дело дойдет до драки. Но Калли была так чертовски упряма, и к кому бы она ни обратилась, ей пришлось бы по-настоящему взять себя в руки, прежде чем она прислушалась бы. У Торпа не возникло бы с этим проблем. Он бы наслаждался.
Эта мысль терзала его мозг, когда он вытащил недавно напечатанную фотографию Калли, которую тайно сделал в «Доминионе». На ее губах играла улыбка Моны Лизы, полные розовые губы дразнили и ласкали одновременно, искушая его. Ее глаза светились жизнью и силой. Ее блестящие черные волосы лежали волной на бледной щеке. Дюйм за дюймом нежная кожа, к которой он когда-либо прикасался, притягивала его взгляд вплоть до намека на декольте. Его память дополняла остальное: сладкие розово-ягодные соски, плоский живот, стройные ноги, гладкие бедра, уютную киску. Сексуальная сила в миниатюрной женщине.
Торп толкнул его локтем.
– Продолжай в том же духе.
Оторвавшись от размышлений, Шон кивнул и положил изображение на стойку портье. Он затаил дыхание.
Ее глаза вспыхнули от узнавания, и она посмотрела на него, внезапно торопясь быть откровенной. Тревожный взгляд, который она бросила на Торпа, объяснил почему.
– Да, я ее знаю.
– И что? Продолжай. Когда она зарегистрировалась? – спросил Шон.
– Два дня назад. Посреди ночи.
Бинго!
– Продолжай.
– Она несла красную сумку. По-моему, теперь она блондинка.
Они с Торпом переглянулись. На ней маскировка, как они и подозревали. Но его волнение отразилось в серых глазах собеседника. Наконец они вышли на след Калли. Сердце Шона бешено заколотилось. Его кожу покалывало. Черт, даже его член был набухшим. Инстинкт подсказывал ему, что они уже близко.
Торп положил руки на стойку с обманчивым спокойствием. Высокий и внушительный.
У женщины отвисла челюсть, когда она уставилась на него, моргая так быстро, что Шон удивился, как ее накладные ресницы не оторвало ветром.
– Ты расскажешь нам все, что помнишь, – приказал Торп.
Женщина снова покачала головой.
– О-она попросила угловую комнату рядом с лестницей. Так получилось, что у меня такая была. Она также спросила, где можно поесть и где найти работу. Я отправила ее через улицу в закусочную.
В ту, которая видела лучшие дни десятилетия назад, и где на парковке приютилось много пьяниц.
– Она там работает официанткой? – рявкнул Торп.
– Н-нет. Мой кузен Марти держит клуб в двух кварталах отсюда, и он всегда ищет хорошеньких девушек, поэтому я отправила ее туда.
– Она ушла? – в голосе Дома послышались ледяные нотки.
– Ага. Она работает до двух часов ночи, Марти… хм, звонил мне час назад, чтобы поблагодарить. Меньше, чем через три смены она уже любимица клиентов. Он называл ее золотой жилой.
Торп стиснул зубы, и Шон мог только догадываться, что творилось у него в голове. Наверное, те же самые «какого хрена» мысли.
– Название клуба? – голос Торпа не стал теплее.
Блондинка сглотнула и уставилась на Торпа, почти безмолвно умоляя его о снисхождении.
– «Блестящие цыпочки». Выйдите за дверь, поверните направо и идите.
– Что это за место? – с рычанием вмешался Торп.
– Я знаю, где это, – Шон осторожно толкнул Дома локтем, улыбнувшись женщине. – Какой у нее номер комнаты?
Она перевела на него взгляд и успокоилась. Шон подавил ярость, чтобы послать ей ободряющее выражение. Если тактика «хороший коп – плохой коп» сработает, он будет только за.
– Двести семнадцать, – пробормотала она. – За дверью, налево, потом вверх по лестнице. Это на самом верху.
– Ключ, – Шон протянул руку.
– Я… я действительно не должна этого делать…
Торп угрожающе поднял бровь, обещая возмездие, если она продолжит протестовать. Женщина вскочила и дрожащими пальцами полезла под стол, чтобы достать ключ. Она уронила тот в ладонь Шона, затем перевела взгляд на Торпа, умоляя его одобрить ее действия.
– Ее комната оплачена? – спросил Дом.
– До завтрашнего вечера.
Черт, неужели Калли собиралась уехать из города через двадцать четыре часа или меньше?
– Очень хорошо. Вы можете считать ее комнату свободной в течение следующего часа, – улыбка, которой одарил ее Торп, была ослепительной, хвалебной, когда он нежно похлопал ее по подбородку.
– Спасибо за помощь… как вас зовут?
Она лакала эту улыбку, как котенок свежее молоко.
– Дорин. Сэр.
Если уж на то пошло, улыбка Торпа стала еще шире.
– Ты мне очень помогла, милая Дорин.
– Я пыталась, – выдохнула она с дрожащей улыбкой.
Шон постарался сдержать удивление. Он перегнулся через стойку и шлепнул стодолларовую купюру на стол между ними.
– И ты никогда не видела нас, Дорин.
Она непонимающе посмотрела на него, потом снова на Торпа. Мужчина лишь выжидающе посмотрел на нее, и она энергично кивнула.
– Никогда.
Шон взял ключ и повернулся к Торпу, все еще держащего женщину загипнотизированной.
– Пойдем.
Глава 10
Торп повернулся к нему, когда они вышли из вестибюля отвратительного мотеля и направились к джипу.
– Так где же этот клуб?
– Через минуту. Сначала мы должны проверить ее комнату, – Шон наклонил голову в сторону лестницы, ведущей на второй этаж заведения.
– К черту все, что есть в ее комнате. Нам нужно добраться до «Блестящих Цыпочек» сейчас, пока она снова не сбежала.
Шон взглянул на часы.
– Я тоже хочу с ней связаться. И ты это знаешь. Еще нет часа, а она работает до двух, так что у нас есть немного времени. Но мы не можем оставить после себя никаких следов Калли, которые мог бы найти любой, кто ее ищет. Если нет следа, то и преследователей становится меньше.
Торп стиснул зубы.
– Мне это не нравится.
– Мне тоже, но у тебя есть другие варианты?
Это раздражало, но Шон был прав. Торп со вздохом согласился.
– Ладно. Хорошая новость в том, что это, вероятно, займет пять минут или меньше, так как Калли не будет выкладывать свои пожитки. Черт возьми, она была со мной почти три месяца, прежде чем положила что-то из своих вещей в ящик.
Шон смотрел на верхний этаж мотеля, холодный ветер пустыни хлестал по его легкой куртке.
– Давай сделаем это быстро.
Кивнув, Торп последовал за Шоном и бросился к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, пока не достиг потрескавшегося цементного пола. Ржавые перила когда-то были выкрашены в ярко-синий цвет, но со временем краска на них выцвела и потрескалась. Синие шторы с затемненной подкладкой в каждом из грязных окон комнаты выглядели достаточно грязными, чтобы быть питательной средой для бактерий и яиц насекомых. Через несколько дверей мужчина и женщина спорили во все горло. Вдалеке раздался выстрел, взвизгнули шины.
Торп знал, почему Калли выбрала именно это место, но все равно недоумевал, какого черта она здесь делает. Должно же быть какое-то другое место, которое не было бы таким захолустным.
В лунном свете он подошел к первой двери наверху лестницы и с трудом разглядел потускневшие медные цифры.
– Калли выбрала угловую комнату, с лестницами в обе стороны, – прокомментировал Шон.
– Очевидно, она заранее осмотрела это место.
– Умная девочка.
Когда они направились в указанную комнату, Торп кивнул ему.
– Ты знаешь, что это так. Не стоит ее недооценивать.
– Нет.
Шон покачал головой.
– Я совершил эту ошибку в прошлый раз.
Они достигли двери, и Шон вставил ключ в замок, затем толкнул ее, открывая. Как только он это сделал, Торп протиснулся мимо него и включил свет. Он пожалел, что сделал это. Ковер был какого-то неопределенного цвета, который, возможно, когда-то был бежевым. Стены обшиты выцветшими дубовыми панелями. На потолке были видны следы повреждения водой. Ветхий кондиционер контролировал температуру в комнате – вроде того. Шторы были выцветшими голубыми в цветочек, они заставили бы съежиться даже прабабушку. Покрывало на кровати было из дешевого полиэстера, имитирующего горошек и зигзагообразные полосы. Светильник в ванной комнате был без плафона
По стене над смятой, неубранной кроватью полз таракан.
– Что за гребаная дыра.
Шон в оцепенении и ужасе оглядел комнату.
– Так она жила до того, как пришла ко мне, – сказал Торп глухим голосом.
– Я знал это из отчётов, но черт возьми.
– Как она могла вернуться к этому после всего …
Торп сжал губы, отказываясь терять контроль над своим гневом – или чувствовать себя слишком обиженным.
– Когда я доберусь до нее, она не сможет сидеть целую неделю. И это только начало того, что я запланировал для нее.
– Лучше растянуть это на две недели. У меня есть кое-какие идеи.
Торп отбросил в сторону тот факт, что Шон не возражал против того, чтобы он отшлепал Калли. Да, она сняла ошейник, но не обсуждала это с Шоном, который, вероятно, не считал их отношения законченными. Торп знал, что девушка никогда не будет принадлежать ему, но он отказался позволить этому поведению сойти с рук, не вставив свои 5 копеек – и еще немного.
Они быстро обыскали комнату. Он нашел ее рюкзак в шкафу и схватил его. Не было и следа красной спортивной сумки, которую она таинственным образом приобрела в туалете аэропорта. Больше у нее в комнате не было ничего личного. Даже ее зубная щетка была убрана обратно в соответствующий пластиковый держатель в сумке на молнии. Использованный кусок мыла сказал ему, что она принимала душ. Сквозь запах плесени и несвежих сигарет, пропитавших мотель, он уловил легкий след ее запаха.
Когда запах Калли запечатлелся в его мозгу, бурлящая кровь наполнила член. Желание пещерного человека схватить ее, связать и трахать до тех пор, пока она не поймет все причины, по которым она никогда больше не сможет убежать от него, охватило Торпа
– Она была здесь, – подтвердил Шон, нюхая простыни.
– У меня ее вещи.
Он указал на рюкзак, перекинутый через плечо.
Шон показал ему большой палец и направился к двери. Торп следовал за ним по пятам. Вернувшись в вестибюль, он бросил ключ Дорин с суровым предупреждающим взглядом. Женщина выглядела запыхавшейся и одновременно готовой наложить в штаны, когда он ушел. Она не стала бы говорить без существенного стимула. Не идеальное решение для обеспечения безопасности Калли, но лучшее, что он мог сейчас сделать.
Вернувшись в джип, Шон завел двигатель и включил фары. Торп бросил рюкзак Калли внутрь и закрыл пассажирскую дверь, в то время как другой мужчина дал задний ход и выехал со стоянки.
Путешествие к «Блестящим Цыпочкам» показалось ему самыми длинными двумя кварталами в его жизни. Когда они добрались до захудалого бара, его худшие опасения подтвердились. Окна были закрыты и выкрашены в тот же цвет, что и наружные стены. Большая неоновая вывеска над зданием рекламировала «ДЕВУШКИ ТОПЛЕС!»
Торп выругался.
Это был гребаный стриптиз-клуб. Калли лучше надеяться ради ее же блага, что она работала просто официанткой.
Низкопробная клиентура была смесью местных жителей и туристов. Все они выглядели так, словно отсидели срок. Никто из них, казалось, не относился к происходящему слишком серьезно.
Когда они подошли к входной двери, большой вышибала стоял, бормоча напоминание о плате под хриплую музыку. Десять баксов с минимальной выпивкой в два стакана. Парни перед ними вытащили большую пачку наличных, которую, он готов был поспорить, они получили не совсем законным способом.
Когда они с Шоном вытащили по купюре и вошли в дверь, дым, несвежее пиво, пот и блеск обрушились на них. Черт возьми, это место было худшим из всех притонов.
На провисшей сцене кто-то по имени «Взбитые сливки», одетая в два маленьких пирожных, созданных, чтобы выглядеть как ее тезка, отдавала последние поклоны. Ее мать определенно не давала ей этого имени, как и оттенка рубиново-рыжих волос. Она выглядела так, будто у нее были не все зубы.
Голос ди-джея звучал скучающе, когда он сказал публике поаплодировать женщине. Редкие аплодисменты перешли в болтовню. Несколько купюр валялись на сцене, пока Торп изучал девушек, подающих напитки, надеясь…
Но он не видел ни одной официантки, у которой было бы лицо, телосложение или врожденная грация Калли.
Гребаный ад.
Шон тоже огляделся, явно обеспокоенный.
– Куда, черт возьми, она подевалась?
Торп не думал, что Дорин была настолько глупа, чтобы позвонить своему кузену и попросить его предупредить Калли.
– Я надеюсь, что она в туалете. Или несет кому-нибудь выпить.
– Если она уже стала любимицей клиентов, я сомневаюсь, что она подает напитки, – сумел прорычать Шон, скрипя зубами.
– Если это так, то она, вероятно, появится, когда ночь будет в самом разгаре, ближе к концу смены.
Через двадцать минут или меньше.
Черт побери, он прав.
– Мы не знаем ее сценического имени, поэтому понятия не имеем, кого спрашивать.
– Если только я не ворвусь в заднюю часть клуба со своим значком и не вытащу ее отсюда.
В этой идее были свои достоинства. Торп огляделся, пытаясь понять, какова будет реакция руководства на присутствие агента ФБР среди них, когда официантка подошла за их заказами на напитки. По правде говоря, он ничего не хотел, но заказал бурбон с водой, зная, что не станет его пить. Шон попросил водку с тоником, а затем жестом подозвал ее к себе в перерыве между музыкой.
– Мне кое-что интересно, милая девушка, не могла бы ты кое-что рассказать?
Шон перешел на шотландский акцент и улыбнулся прыщавой официантке, которая едва ли выглядела совершеннолетней и совершенно ослепленной. Федерал, выдав немного наличных, скрепил сделку.
– Я расскажу тебе все, что угодно. Мой размер бюстгальтера D. Они настоящие.
Это было не так, но Торп не собирался утруждать себя обсуждением достоинств девушки.
– Ты права, соблазнительно. Но я интересуюсь новой девчонкой. Для моего друга.
Шон махнул рукой на него.
Официантка скорчила кислую мину и закатила глаза.
– Все клиенты, типа, совершенно без ума от Джуси. Не то чтобы у нее была волшебная киска.
Джуси?
Торп бросил взгляд на Шона, который, казалось, был готов не согласиться с официанткой, но ему удалось выдавить из себя еще одну улыбку.
– Джуси, говоришь? Расскажи мне еще. Мой друг очень заинтересован.
– Она антисоциальная. Разозлила всех девчонок. Взбитые сливки и Блестящая Глотка – обе ее терпеть не могут. Два дня здесь, и у нее уже больше поклонников, чем у всех остальных. Теперь, если вы двое позволите…
Она улыбнулась, демонстрируя слегка неровные зубы.
– Как она выглядит? – спросил Шон.
– Блондинка, голубоглазая, грудастая. – Девушка вздохнула. – В ней ничего особенного.
– Когда она выходит на сцену?
Официантка открыла рот, чтобы ответить, но голос ди-джея из динамиков заглушил ее.
– Она новенькая. Она потрясающая. Она – твоя самая влажная мечта. Поаплодируйте Джуси!
Шон напрягся, выглядя так, словно его ярость поднялась на десять уровней. Поскольку Торпу хотелось придушить ди-джея и убить всех, кто стоял между ними и сценой, это его вполне устраивало.
И если Джуси и Калли были одним и тем же человеком, ускользнуть незамеченными с девушкой на буксире стало невозможно.
Зазвучала музыка, Бритни Спирс выступила с какими-то чертовски наводящими на размышления текстами. Затем занавес раздвинулся, и начался следующий акт. Несмотря на яркий свет, весь макияж и скудный костюм, Торп сразу понял, что это Калли.
Она определенно не была официанткой.
Мурашки пробежали по его спине. Ему не терпелось запустить пальцы в ее шелковистые волосы. Даже находясь с ней в одной комнате, он становился титанически твердым, так что, если бы он не знал во всех других отношениях, что нашел Калли, его реакция сделала это чертовски очевидным.
Пока он наблюдал за ней на сцене, официантка топнула ногой и фыркнула. Он едва взглянул на официантку. Калли захватила его, кружась перед толпой в школьной форме в комплекте с клетчатой юбкой. Ее светлый парик был заплетен в длинные косички. Свист и окрики усилились, и она изобразила призывную улыбку. Но ее глаза… Они не приглашали. Поскольку он знал Калли, то мог прочесть это выражение. Она выглядела одновременно взволнованной и напуганной до безумия.
Рядом с ним Шон выругался и наклонился вперед, сверля ее взглядом. Торп почувствовал недовольство этого человека. Оно отражало его собственное. Ярость вскипела, и он знал, что Калли почувствует каждый дюйм их неодобрения, как только они доберутся до нее.
– В ее досье не указано, что она когда-либо опускалась так низко, – прорычал Шон.
Торп не сводил с нее глаз.
– Я не думаю, что она когда-либо была в таком отчаянии.
Шон мрачно кивнул, и они наблюдали, как она медленно потянулась к верхней пуговице блузки.
Напрягшись еще до того, как она успела ее расстегнуть, Торп задался вопросом, переживет ли он следующие три минуты. Он заерзал на месте, страстно желая штурмовать сцену, забрать ее и дать ей почувствовать всю меру последствий.
– Какой, блять, план?
– Было бы лучше, если бы мы не устраивали сцен, – процедил Шон, стиснув зубы.
– Но в ту минуту, когда музыка закончится…
– Мы собираемся схватить ее и вытащить отсюда. Я полностью с этим согласен.
– Я рассчитывал на это.
Калли расстегнула верхнюю пуговицу, затем другую, и третью. Секунды тикали одна за другой в ужасающем шоу, которое медленно обнажало ее молочную плоть и заставляло всех мужчин в комнате кричать, что они хотят её. Каждый мускул в теле Торпа кричал ему, чтобы он прекратил эту пародию, даже когда его голова заставила замолчать внутреннего неандертальца и велела ему держать задницу на месте. Они не могли устроить сцену.
Слегка повернувшись, Калли отвернулась и позволила белой рубашке соскользнуть с ее плеч. Она оглянулась на аудиторию и преувеличенно подмигнула. Даже в ужасе, в ней было что-то безошибочно особенное. Она обладала добротой, которую не убила ее трудная жизнь. Но девушка все еще излучала секс от блеска глаз и надутых блестящих губ, вплоть до покачивающихся бедер и розовых кончиков пальцев, выглядывающих из черных лакированных туфель на шпильках. Отрицать, как сильно он хотел ее, больше было невозможно. Он никогда не встречал женщину, перед которой не мог бы устоять – до Калли. Торп боялся, что снова уйти от нее будет все равно, что пытаться плыть против бушующей приливной волны.
В такт музыке Калли задрала преступно короткую юбку и продемонстрировала зрителям свои греховно маленькие стринги и ягодицы, прежде чем ткань снова мягко упала на ее зад. Гиканье и свист усилились. Вышибала неподалеку молча стоял и наблюдал.
– Покажи свои сиськи! – крикнул кто-то рядом со сценой.
– Дай мне кусочек этой сочной задницы, – потребовал другой.
Мысль о том, что Калли на виду у этих мудаков, и они жаждали ее отшлепать, вызывала у него нечто среднее между тошнотой и жаждой убийства.
– Черт бы все это побрал.
Шон вцепился в стол, выглядя готовым к драке.
– Эти три минуты тянутся чертовски долго.
Торп не мог не согласиться.
– Это закончится.
Необходимое зло.
Но успеет ли это закончиться, прежде чем они сойдут с ума? Он не был уверен в этом, особенно когда рубашка соскользнула с изгибов ее локтей на сцену, оставив ее верхнюю половину одетой только в почти прозрачный кружевной бюстгальтер. Когда она снова повернулась к зрителям, невозможно было ошибиться в розоватом оттенке ее набухших сосков.
Калли выгнула спину, провела ладонями по груди, по плоскому животу, затем прижала пальцы к своей киске. Аудитория начала кричать на децибелах, близких к уровню студенческих вечеринок. Торп начал потеть. Господи, он знал, какова на вкус ее сладкая киска, и у него потекли слюнки от еще одного шанса приготовить из нее еду. Конечно, каждый мужчина в этой комнате хотел такой возможности. Один начал колотить по сцене. Другие присоединились, хлопая по деревянной поверхности в такт музыке, требуя от нее большего.
Черт возьми, это выходило из-под контроля, и Торпу потребовалось все, что у него было, чтобы остаться на своем месте.
Мужчина в дешевом костюме с усами сутенера и бритой головой придвинулся ближе. Он явно считал себя особенным. С уверенной ухмылкой он перегнулся через угол сцены, держа в руке стодолларовую купюру. Он что-то сказал Калли, чего Торп не расслышал из-за музыки. Ее глаза расширились. Еще больше беспокойства отразилось на ее лице, но она протанцевала в направлении чувака.
Покачиваясь, она задрала юбку перед ним и закружила бедрами, вращаясь, пока не попятилась к нему. Затем она присела на корточки, соблазнительно покачивая задницей перед его лицом. Ее глаза закрылись. Любому, кто ее не знал, могло показаться, что она охвачена страстью, но Торп видел все иначе. Он не сомневался, что по ее коже побежали мурашки, и она едва сдерживалась, чтобы не убежать со всех ног.
Однако то, что она не получала удовольствия, не означало, что она собиралась избежать наказания. У нее были защитник и Дом, оба из которых сделали бы все, чтобы помочь ей. Доверяла ли она кому-нибудь из них? Нет. Она только что ушла. Шон, он вроде как понял. Черт возьми, Торп и сам не доверял этому человеку, пока…? Может быть, до вчера. Или за день до этого. Их дни вместе. Но Калли знала его четыре гребаных года. За все это время она так и не поняла, что ему не все равно, что он сделает все, чтобы помочь ей?
Теперь она, черт возьми, поймёт.
Очевидно, она запаниковала. Он понимал это – до определенной степени. Но отказался принимать извинения от Калли. Она собиралась научиться полагаться на мужчин, которые любили ее. Что бы ни случилось дальше, сможет ли он никогда больше не прикоснуться к ней после ее наказания сегодня вечером, он научит ее раз и навсегда обращаться к нему, если она когда-нибудь снова окажется в беде.
Слизняк в узком черном галстуке и с купюрой в руке засунул ту сзади в ее стринги, а затем долго ласкал задницу. Другой рукой он провел по ее бедру, глядя на нее так, словно она была особенно изысканным куском филе.
Торп почувствовал, как из ушей у него идет пар, и, черт возьми, взорвался.
Когда он вскочил на ноги, Шон был прямо рядом с ним, сжав кулаки. Торп отшвырнул свой стул в сторону и направился к Калли, стоя плечом к плечу с другим мужчиной.
Калли отклонилась от ощупывания, съеживаясь в ответ. Пытаясь скрыть свою реакцию, она послала мужчине легкую улыбку через плечо, а затем, пританцовывая, ушла. Торп почувствовал, как его кулаки сжались от желания забить этого ублюдка до смерти.
Шон оказался быстрее, схватил сукина сына за загривок и что–то прорычал ему на ухо. Подонок попытался сопротивляться, но федерал проявил себя крутым парнем, блокируя каждое движение противника, а затем ударил подонка лицом о ближайший столб. Торп подбежал, более чем готовый помочь. Он был рад, когда Шон дернул ублюдка назад, демонстрируя сломанный, кровоточащий нос. На самом деле, он надеялся, что Шон нанес непоправимый вред этому мудаку за то, что тот посмел прикоснуться к Калли.
Торп отчаянно искал ее снова. И он нашел ее, черт возьми. Ее аккуратная спина показала ему, что теперь она обслуживала мужчин на другой стороне комнаты, все еще держа юбку задранной и покачивая бедрами, пока еще несколько мужчин не засунули еще пару купюр в ее стринги. Они выли, пока она соблазняла их, и все больше парней подходили к сцене с деньгами, просто желая получить шанс приблизиться к Калли.
Пока Торп отвлекался на нее, Шон и мудак ввязались в драку. Очевидно, федерал был более занят, наблюдая за Калли, чем за локтем жирного урода, прилетевшего ему в живот. Когда Шон хмыкнул и увернулся от размахивающих кулаков парня, Торп приблизился. Как и вышибала.
– Никаких драк, – прокричал он сквозь музыку. – Разбирайтесь на улице.
– Да, убери от меня свои гребаные руки, придурок! – сказал Дешевый Костюм. – Я дал шлюшке немного денег. И что с того?
О, вот оно что. Домы иногда называли своих сабмисивов «шлюхами», но в качестве формы нежности, каким бы странным это ни казалось другим. Не все понимали, но это относилось к их образу жизни. Даже если бы он никогда не назвал Калли своей шлюхой, никакой другой случайный член не стал бы обзывать девушку, когда он совсем ее не знал и понятия не имел, насколько это далеко от истины.
– Не прикасайся к ней больше.
Шон выглядел готовым убить.
– Смирись с этим, – продолжал разглагольствовать подонок. – Она тебе не принадлежит.
– Вообще-то, – бросил Шон в ответ, – принадлежит.
Торп нанес удар, угодив ублюдку прямо в челюсть, и от силы удара тот, пошатнувшись, рухнул на землю, потеряв сознание. Вышибала повернулся к нему с угрожающим взглядом и потянулся, чтобы вышвырнуть его за дверь.
Черт, ему следовало сдержаться. Он не мог позволить, чтобы его вышвырнули.
Торп снова повернулся к Калли. Она метнула взгляд в его сторону, чтобы понять причину суматохи. Их взгляды встретились, и электричество обожгло его вены. От шока ее глаза расширились, а щеки побелели. Затем ее взгляд метнулся к Шону. Она ахнула, как будто увидела привидение.
Несмотря на то, что она еще не закончила свой номер и музыка все еще играла, она повернулась и бросилась к занавесу в задней части клуба.
Вышибала посчитал сохранение таланта важнее, чем удержание нескольких парней от драки, поэтому он побежал за Калли, крепко схватив ее как раз перед тем, как она смогла ускользнуть за кулисы.
Она боролась и ругалась, требуя, чтобы ее освободили, толпа коллективно освистала ее отступление.
– Покажи свои сиськи! – повторил мужчина в первом ряду.
Вышибала потащил Калли обратно к середине сцены, затем встал между ней и занавесом.
– Заканчивай чертов номер, или Марти уволит тебя.
Как и следовало ожидать, в тот момент, когда здоровяк отпустил ее, она снова бросилась бежать, на этот раз к лестнице, ведущей на клубный этаж. Она ценила свою свободу гораздо больше, чем эту дерьмовую работу.
Но Торп был на шаг впереди нее. Он стоял у подножия лестницы, загораживая ей выход со сцены. И в этих туфлях спрыгнуть с высоты пяти футов на землю было бы невозможно.
Они окружили ее.
Шон быстро оценил ситуацию, вскочил на сцену и полез в карман, чтобы показать свой значок куску мяса.
– ФБР. Если не хочешь неприятностей, отдай девочку мне.
Здоровяк напрягся, музыка резко оборвалась, и его глаза сузились, когда он увидел Шона, а затем значок. Он отступил назад и вскинул руки в воздух.
– Мы только что наняли ее, чувак. Мы не хотим неприятностей. Забирай ее.
Калли бросила на Шона вызывающий взгляд и сквозь шум толпы предупредила:
– Держись от меня подальше.
– Даже не мечтай, милая.
Эти слова были клятвой, Шон подошел ближе, но выражение его лица горело чистым предупреждением. Он хотел отстоять свое.
Она замерла, затем ее взгляд метнулся по комнате. У Торпа внутри все сжалось. Черт побери, она собиралась сбежать.
Он открыл рот, чтобы предупредить Шона, но она оказалась быстрее, сняв одну из своих ужасных туфель и бросив ее в сторону Шона. Самодельное оружие Калли ударило его в плечо, затем она положила руку ему на грудь и вывела его из равновесия. Пока Шон пытался прийти в себя, она сорвала второй каблук и угрожающе подняла его на вышибалу. Он бросился на нее и схватил за запястье, резко сжимая, чтобы она не бросила туфлю. Поэтому она пнула его по яйцам.
Когда невероятно глупый халк упал на колени, схватился за свои гениталии и застонал, Калли пробежала мимо него и скрылась за занавесом, исчезнув за кулисами.
Торп бросился за ней вверх по лестнице, прорвавшись сквозь занавеску как раз вовремя, чтобы увидеть, как она распахнула потрепанную промышленную заднюю дверь и помчалась в переулок за зданием. Он выругался и бросился за ней.
Металлическая дверь захлопнулась, и Торп толкнул ее, вышел в переулок. Под светом лампы, кишащей насекомыми, он посмотрел налево, затем направо, прежде чем увидел Калли, которая в лихорадочной панике мчалась босая, искусственные светлые косички, свисающие по ее бледной спине, спасали от обнаженности только ремешок крошечного сексуального лифчика. Черт возьми, она вот-вот либо наступит на стекло, либо будет изнасилованной каким-нибудь головорезом. Конечно, она была в режиме автопилота и не использовала логику, но о чем, черт возьми, она думала?
Одно сразу стало ясно: Калли была моложе и на удивление быстрой. Но если он снова выпустит ее из своих объятий, то не переживет.
Торп бросился за ней так быстро, как только позволял его шаг, с успехом догоняя босоногую девушку. Она почти достигла конца переулка, что его не беспокоило... Пока мимо не проехало такси. Вот подстава.
Так или иначе, он должен был остановить Калли. Ногами он не успел бы догнать ее вовремя. Как и Шон, который, как он слышал, пыхтел позади него. Как только Калли сядет в такси, Торп понимал, что она уедет навсегда. Она определенно заберет его сердце с собой. Как и сердце Шона.
Твою мать.
Между огнями других предприятий и луной он мог видеть, что переулок был благословенно пуст. Поэтому он сделал единственное, что, по его мнению, могло остановить охваченную паникой девушку.
