Текст книги "Их нежная возлюбленная (ЛП)"
Автор книги: Шайла Блэк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Черт бы все побрал, сопротивляться ей ужасно тяжело, и он не сомневался, что она потребует компенсацию за всю его проявленную сдержанность до того, как это закончится.
Калли умоляла его широко раскрытыми голубыми глазами.
– Сэр.
Ее маленькая мольба сделала его еще тверже.
– Как долго у тебя не было любовника, Калли? Я не буду спрашивать снова. Я просто остановлюсь.
Она зажмурилась, словно не желая смотреть на безобразную реальность.
– Никого, кого ты знаешь здесь, в «Доминионе».
Он застал себя сдержать восторг.
– Никого? За последние четыре года?
– Я пробовала один раз, но… это было неправильно. Я остановила это. Я думаю, он почувствовал облегчение, – этот факт смутил ее, но мука на ее лице также говорила о ее одиночестве. Она выглядела такой хрупкой в его руках. – Сейчас он женат.
Все, что Шон чувствовал, так это то, что она скоро станет его. Облегчение, что Торп никогда не трахал ее, было неоспоримым. Но он не сомневался, что ублюдок хотел.
– Мне просто нужно знать, насколько нежным быть, милая. Спасибо за честность. Я знаю, что это было нелегко.
– Ты должно быть думаешь, что я сломлена.
Шон не думал, он знал. Но не в том смысле, о котором подозревала она.
– Ты прекрасна. Я не сомневаюсь, что ты очень востребована среди Домов здесь. Мне повезло, что ты выбрала меня.
Наконец она открыла глаза, и он увидел слезы. Тоска на лице заставила ее душу выглядеть такой обнаженной. То, что он говорил или делал, достигало её, и осторожная радость прокатилась по нему.
Калли бросилась к нему, ее лицо прижалось к его шее. Она вдохнула его, цеплялась. Боже, какой милой она может быть. Под всем этим наглым поведением она прятала хрупкое сердце. И он, наконец, увидел ее настоящую. Женщина внутри была такой же ошеломляющей и мягкой, как он себе представлял.
Когда она начала отстраняться с извинениями, Шон остановил ее поцелуем и медленно начал опускать ее на свой член.
Она ахнула в его рот. Ее тело напряглось. Ее киска сжалась вокруг него, такая маленькая и тугая. Как долго он, черт возьми, сможет пережить ее горячую хватку?
Он двинул бедрами, отчаянно пытаясь проникнуть в нее как можно глубже и приучить ее к ощущению его полного наполнения. Через несколько секунд он понял, что она станет его любимым наркотиком. Он никак не сможет обойтись без этой ее вызывающей привыкание сладости.
Без сомнения, в конечном итоге он поплатится …
Калли вскрикнула и попыталась подняться с его члена. Шон удержал ее на месте.
– Тише. Дыши.
Она поёрзала, и он подумал, что может потерять рассудок от того, как ее тело сжимало головку его члена. Затем она выдохнула и дала напряжению медленно покинуть ее тело.
– Так хорошо, – похвалил он. – Облокотись на меня и позволь мне позаботиться о тебе.
Она встретила его взгляд, они переплелись. Что-то в том, как она молча сдалась, завело его. Мужчина в нем ответил на ее молчаливую мольбу взять все, что у нее было. Ее предложение удивило его до чертиков, но он не стал останавливаться. Наполнить ее членом и любовью теперь было гораздо важнее.
Шон чуть приподнял ее, а затем опустил на дюйм, экспериментируя с ее стиснутыми стенками, ища в ее лице какой-либо дискомфорт. На этот раз он погрузился глубже, его голова плыла от ощущений, пока он не поклялся, что может утонуть в ней. Калли была всем, что он себе представлял, и даже больше.
Впиваясь пальцами в ее бедра, Шон отчаянно боролся за то, чтобы удержать контроль, когда опустил ее еще ниже, останавливаясь, когда она резко вдохнула и ее тело снова напряглось.
– Всё в порядке. Почти конец.
Она извивалась на нем.
– Я так расстроена. Я так сильно хочу тебя.
– И я хочу тебя. Но я отказываюсь делать тебе больно, милая, когда все, что нужно – это немного терпения. У тебя никого долго не было. Я и не ожидал, что это будет легко.
– Я хотела, чтобы было.
Шон не смог сдержать улыбку из-за ее нетерпения, и той ее части, которая, казалось, думала или верила, что мир должен жить по ее правилам.
– Я тоже. В следующий раз так и будет. Теперь я хочу, чтобы вы посмотрела мне прямо в глаза.
Калли моргнула, сосредоточившись на нем сквозь тень. Он заблокировал все и всех, кроме нее. Звуки кнутов и стонов, запахи пота и секса, легкий холодок в воздухе – все ушло. Только она наполнила его чувства.
Не говоря ни слова, он снова поднял ее к вершине своего члена, а затем надавил ниже, ниже, ниже... На этот раз она помогла ему, сложив колени под собой и наклонив бедра, чтобы вобрать его полностью. Он встретил ее на полпути, толкнувшись в ее тугую как кулак киску. Она была так хороша, что его глаза почти закатились.
Он не трахал Калли. Он занимался с ней любовью. Он клеймил ее.
Это меняло всё.
Дрожь прошила его позвоночник, распространившись по всему телу. Со стоном он откинул голову назад и позволил удовольствию заполнить его вены. Господи, эта женщина была невероятной.
Калли вошла в бешенный ритм, отчаянно поднимаясь над ним. Она провела пальцами по его волосам, держась, как будто он был ее якорем в этом мире. Ее вздохи и стоны сводили его с ума. Такая мягкая везде и ее запах... что–то чистое и мускусное одновременно. Ее цитрусовый шампунь смешался с запахом ее киски и отправил его чувства в пьяное оцепенение. Он мог сочинять ей поэмы в течение нескольких дней, но на самом деле он просто хотел назвать ее своей. Забыть Калли было невозможно. Шон был полон решимости убедиться, что она не может стереть его из памяти.
Сжимая ее бедра крепче, он взял контроль в свои руки.
– Помедленнее.
Она отклонилась назад, чтобы посмотреть на него. Ее лицо покраснело. Пот усеивал ее лоб и верхнюю губу. Ее темные волосы падали на плечи, извиваясь вокруг ее тонких рук и подчеркивая молочно-мягкую кожу, которую он любил гладить.
Чем больше она сдавалась грубой страсти между ними, тем больше срывала его доспехи. Тем глубже он должен был быть внутри нее.
– Я горю, – она говорила как девушка, которая нуждалась в нем, чтобы решить ее проблему.
И во многих смыслах так и было.
– Потерпи, милая. Мы так долго ждали. Не нужно торопиться сейчас.
Калли открыла рот, чтобы возразить. Без сомнения, ему придется еще раз напомнить ей о подчинении, даже если он иногда находил ее преднамеренную настойчивость очаровательной.
Но он не сможет ни о чем ей напомнить, если сначала не убедит ее остаться.
Шон заставил ее бедра застыть и строго посмотрел на нее. Затем он снова опустил ее на свой член, словно нож сквозь тающее масло. Медленно. Так чертовски медленно, что его снова прошила дрожь. Ее пронзительный вскрик пронесся по его яйцам прямо к его твёрдой длине. Черт возьми, она разрушит его самообладание, если он не возьмет себя в руки.
Ее нежные пальцы сжались на его плечах. Она двигалась вместе с ним, грациозно, чувственно. Их дыхание сошлось в такт. Шон наблюдал, как она закрыла глаза и, наконец, позволила ему задавать их ритм. Он стал свидетелем ее медленной, опьяняющей потери контроля.
Пока она колебалась, тонкий ошейник, который он застегнул на её шее, мерцал над ее грудью, что мягко колыхалась над его лицом. Он взял один сосок в рот, тая внутри, когда твердый как леденец пик сжался на его языке. Затем он взял другой плотный розовый бутон меж губ и обвел его, прежде чем глубоко всосать. Ее киска сжалась на нём. Калли была отзывчива, и он даже на секунду не подумал, что ей просто нужен секс после долгого воздержания. Он не собирался останавливаться, пока не будет знать, что она в нем нуждалась.
– Шон… – ее тихий стон сказал ему, что она уже на грани оргазма.
Подняв руку с её бедра, он сунул её под её коротенькую юбку, а затем провел большим пальцем по её клитору.
Ее ответ был мгновенным и удовлетворенным. Она взвизгнула и начала трепетать вокруг его члена, в секундах от оргазма.
– Кончай, Калли, – прорычал он.
Как будто эти слова были магическими, она откинула голову назад и завопила от удовольствия. Ее спина выгнулась, грудь высоко поднялась, а влагалище сжало его в бархатных тисках. Он стиснул зубы, сжимая кулаки и потея, как сучка только чтобы сдержаться.
– Шон!
Наслаждаясь звуками его имени на ее губах, он плавал на волнах ее оргазма, от коротких импульсов через бесконечные захваты, и до милых маленьких подергиваний в финале. Затем она растаяла нам нем, пытаясь отдышаться. Желание взорваться внутри нее и пометить ее своим семенем почти сокрушило его. Чудесным образом, сила воли и логика одержали верх. Эта женщина, от которой срабатывал каждый сексуальный спусковой крючок в его теле, была ему нужна.
Убрав волосы с её влажного лица, он заставил ее посмотреть на него. Ее глаза были ошеломлёнными и расширенными, щеки – покрасневшими. Это возбудило его еще больше.
– Как ты себя чувствуешь, милая?
С усталой, немного сумасшедший улыбкой, которая порадовала его сердце, она вздохнула и растаяла на его груди.
– Великолепно.
– Замечательно, – к сожалению, он был в аду.
Она потянулась и поёрзала. Затем остановилась.
Калли моргнула.
– Ты до сих пор... Ты не...
– Нет, я не кончил.
– Ох, – её глаза затанцевали, когда она смерила его озорным взглядом, который он начал обожать. – Что же, я думаю, мне придётся снова принять тебя. Какой позор.
– Позор – не то слово, – он поддразнил в ответ.
Но когда он снова двинул её вверх и вниз по своему стволу, улыбка сползла с её лица. С её губ слетел стон, а потом было ощущение, что она перестала дышать на долгую минуту.
– О, да! – она простонала над ним. Такая женственная. Богиня.
Этот вид так сильно возбудил его, что Шон не мог больше сдерживаться.
Опять проведя большим пальцем по ее клитору, он медленно выводил круги, пока она не сделала резкий вздох, пока ее тело не дрогнуло, и она не стала смотреть на него, прося разрешения.
Боже, это дерьмо заводило его, а с ней – ещё больше.
– Обопрись на меня. Прижмись своей грудью к моей и... да! – похвалил он, когда она подчинилась.
Затем Шон крепко сжал ее бедра и вошел в нее, глубоко прощупывая и изучая ее тело. Ее передняя стенка была чувствительной, поэтому он с каждым толчком проводил по ней головкой своего члена. Но у нее также было чувствительное место глубоко и высоко. Ей нравилось, когда он толкался в шейку матки. Он работал над ней, обращая пристальное внимание на каждую реакцию. Калли затаила дыхание, закрыла глаза, напряглась, затем появились громкие вздохи, которые звенели в его голове, как эротическое пение. Ее ногти впились в его плечи. Киска сжала его.
Он захватил её волосы в кулак и потянул.
– Посмотри на меня. Вот так... Кончи для меня!
– Шон! – Ее тело дернулось, и лоно сжалась вокруг него. – Шон!
Как только она выкрикнула его имя, удовольствие обожгло его кровь, зажигая все внутри. Оргазм взорвал его систему, погрузив его в царство густого запутанного экстаза, которого он никогда до этого не испытывал. Взрыв прогремел в его теле, глубоко в груди, клеймя душу. Может, в голове она и была его, но он чертовски хорошо понимал, что это он принадлежал ей. Сегодняшний день чертовски все усложнил. Но когда он достиг вершины, ему было все равно.
– Калли… – он простонал. – Я люблю тебя.
Глава 3
Находясь в тени темницы «Доминиона», Митчелл Торп не мог пропустить оргазм, охвативший тело Калли, и тот факт, что она кричала имя другого человека, или то, как невозмутимо она делилась собой с этим чертовски подозрительным шотландцем. Как бы он не хотел этого отрицать, зрелище и звуки чертовски сильно задевали Торпа, словно топором в грудь.
Когда он позволил Шону Киркпатрику стать доминантом для Калли, он надеялся, что наличие стольких ограничений, расстроит этого человека. Что этот мудак уйдет. Торп не доверял Киркпатрику. Что-то было не так с этим парнем… Но независимо от того, что он сделал, Шон оказался чертовски целеустремленным, когда дело коснулось девушки.
Черт! Торп ненавидел смотреть, как другой мужчина проникает глубоко в Калли, туда, где он жаждал быть сам. Он сжимал маленький шелковый халат, который принес из ее комнаты, в ту секунду, когда понял, что Калли хотела позволить Шону трахнуть ее, он закрыл глаза, отказываясь наблюдать, как ублюдок входит в нее.
Причины, по которым Торп никогда не обладал Калли, были вырезаны в его мозгу. И хотя он не забывал об этих причинах даже во сне, он сжал челюсть и снова напомнил себе. Всегда будет разница возраста в четырнадцать лет, два месяцев и три дня. Кроме того, он знал, что Калли вряд ли останется с ним надолго. Про вечность не могло быть и речи. Что еще более важно, он никогда не мог дать ей ту любовь, которую она жаждала и заслуживала.
Проклиная себя, он осмелился открыть глаза и уставиться на сплетение черных волос Калли, спадающих по ее светлой, покрасневшей коже спины. Желание грызло его, проникая глубоко. Он всегда верил, что, отойдя от нее той декабрьской ночью два года назад, Торп сможет помешать ей разбить ему сердце. Теперь Торп осознал, что это решение не приносило облегчения.
Киркпатрик, выкрикивая слова любви к ней, выбешивал его. Услышав, как шотландец признается в своих чувствах к Калли, Торп не только завидовал ему, но и понял, что у этого человека были яйца. Это почти внушало страх. Но Шон, очевидно, совсем ее не понимал. Торп не сомневался, что ответит Калли на неожиданное заявление этого человека.
Будто по сигналу, она напряглась и покачала головой, затем соскользнула с его колен. Киркпатрик встал и снял презерватив, пытаясь застегнуть ширинку, потянувшись к ней с нежностью и спокойствием.
Торп фыркнул. Снова неправильный подход.
Его совсем не удивило, когда Калли развернулась, зажмурила глаза, обхватила руками грудь и побежала прямо к нему.
Когда она почти врезалась в него, он схватил ее за плечи. Торп старался больше не смотреть на ее грудь. Зачем искушать себя тем, чего он не мог иметь? Она взглянула не него, на ее лице отразились страх и мука. Последовало чувство вины.
– Пойдем, – умоляла она, – пожалуйста.
Одни только эти слова говорили Торпу, как незрелый Киркпатрик обнажил Калли. Обычно она пробует топать ногами, требовать и просто манипулировать, прежде чем прибегнуть к тому, чтобы показать свою мягкую, покорную сторону. Какой бы ни была игра этого человека, Торп должен был отдать должное Шону за то, что он раскрыл ее эмоции шире, чем ожидалось.
Он накинул на нее халат, который взял, на случай, если у нее снова возникнут мысли о сексе с шотландцем. Приятно видеть, что он все еще хорошо ее знает.
Он резко покачал головой.
– Пока еще нет, дорогая.
Калли протянула руки через рукава халата и запахнулась, посылая ему дерзкий взгляд. Но слезы все еще скрывались в этих глазах. Чертов шотландец, играя с ее сердцем, потряс ее. За это Торп ненавидел мудака еще больше. Потребность Торпа в ее защите рычала, грызла его в попытке оторвать ошейник с ее шеи и освободить ее. Он не мог этого сделать, но он намеревался «поболтать» с Киркпатриком.
– Почему твои руки касаются Калли? – требовательно спросил Шон. – Она моя саба.
– Ты под моей крышей, а она очевидно расстроена.
– Это значит, мне нужно поговорить с ней. Мы должны с ней в этом разобраться. Одни.
Обычно он соглашался. Но он бы не рискнул оставить уязвленную Калли с человеком, который что-то затевал, в чем он мог поклясться. С обманщиком. Кроме того, Киркпатрик не знал ее так, как знал ее Торп, и никогда не узнает.
– В «Доминионе» мое слово – закон. Играй по моим правилам или уходи. Тебе выбирать.
Шон сжал кулаки и, проигнорировав его, посмотрел на Калли.
– Поговори со мной, милая. Если я тебя расстроил, помоги мне понять, чем.
Торп почувствовал, как она напряглась в его объятиях, затем подняла на него взгляд, в мольбе. Он понял сразу. Она испытывала чувства к этому человеку и не хотела причинять ему боль. Но он также знал, что она не посмеет позволить ему давить на себя.
– Калли, иди в свою комнату. Я скоро приду, – Торп указал на Зеба, одного из смотрителей подземелья.
– Ты не можешь ее отослать от меня. Я не навредил ей, – запротестовал Киркпатрик.
Пожав плечами, Торп отшил Шона и обратился к приближающемуся смотрителю.
– Отведи Калли в ее комнату. Никто не должен заходить к ней, пока я не скажу. И она не может уйти. – Калли ахнула, он понимающе посмотрел на нее. – Тебе есть, что сказать, дорогуша?
Поскольку она не собиралась признавать, что планировала покинуть клуб, она молчала. Но он точно догадался. Киркпатрик не просто проник в нее физически. Он жаждал открыть ее сердце, и она была готова отреагировать на это единственно известным ей путем – бегством. Она уже мысленно упаковала свои сумки. Торп подавил панику и напомнил себе, что, пока она еще здесь, он может исправить ситуацию. Самое простое решение – оттаскать проклятого шотландца за яйца.
Калли стискивала зубы, топая вперед. Зеб последовал за ней с улыбкой и подмигнул.
Торп поклялся разобраться с ее небольшим приступом раздражения, как только он разоблачит мошенничество и уберет его из ее жизни.
– В мой офис. Сейчас же.
Он не стал дожидаться ответа Киркпатрика. Он был бы рад, если бы ублюдок нашел выход, не утруждая его. Но когда он добрался до своего владения и обогнул стол, шотландец стоял у входа, чуть ли не с пеной у рта.
Шон захлопнул дверь, запирая их в уединении густого воздуха.
– Ты не имеешь права отдалять меня от Калли.
– Я ответственен за благополучие всех сабмиссивов на этой территории. До тех пор, пока я не узнаю, почему она убежала от тебя в слезах, я имею право.
– Это просто ничтожное оправдание. Ты ревнуешь, потому что хочешь ее для себя.
Торп не торопился с ответом, сидя в кожаном кресле и уставившись на шарлатана. Он поздно задумался, когда и как он стал таким глупым, чтобы допустить присутствие Шона здесь. Ксандер тоже указал на это несколько месяцев назад. Может, он стал небрежным.
– Я и пальцем не коснулся девушки за два года. Твои домыслы не имеют значения. Лучше поговорим о том, что на самом деле произошло.
Шон сел на край стула, как будто он предпочел бы подраться.
– Я приковал ее и завязал ей глаза, а затем применил флоггер. Она достигла сабспейса. Потом, когда она вышла, я занялся с ней любовью. Это была эмоциональная ночь. Это все.
Этот идиот действительно так думал?
– Калли не ведет себя так. Ты был слишком занят, трахая ее, чтобы получше ее узнать?
– Ты смотрел на нас так, будто ты ее чертов телохранитель, так что я подозреваю, что ты в курсе, что это не правда. – Киркпатрик подняд бровь. – Так же я подозреваю, что ты был слишком занят, охраняя её, вместо того чтобы трахнуть. Теперь твои яица скручиваются, ведь ты упустил свой шанс. Имей в виду. Я хочу сделать ее своей во всех отношениях.
Торп захотел содрать кожу с его лица, но сумел сохранить самообладание.
– Она уже носит твой ошейник.
– Я хочу большего, а ты стоишь у меня на дороге.
– Я стою у тебя на дороге, потому что ее слезы говорят о том, что она несчастна. Признаюсь, она многое значит для меня. Я защищаю ее с тех пор, как она пришла в «Доминион». Я знаю ее вдоль и поперек. Она не склонна к срывам со слезами. Поэтому сегодня ее поведение полностью отражает то, что ты сделал.
Шон треснул кулаком об стол.
– Я же говорю, я наконец-то добрался до нее. Я разрушил ее толстые стены и увидел ее изнутри. Каждую минуту, что ты удерживаешь меня от нее, дает ей шанс восстановить защиту. И сбежать. Я думаю, она собирается убежать.
Торп глубоко вздохнул и заставил себя посмотреть на Киркпатрика со спокойствием. Мужчина не полностью понимал Калли… но схватывал на лету.
– Что заставляет тебя так думать?
– Не играй в игры. Если ты знаешь девушку, то понимаешь, что я прав.
Торп не стал ни подтверждать, ни опровергать. Но жуткое понимание Киркпатрика беспокоило его.
– Ты так думаешь?
– Я знаю. Ее капитуляция была такой внезапной, что может значить прощание.
Если Калли неравнодушна к шотландцу, она преподнесет огромный кусок своей души в качестве прощального подарка.
Торп подумал, что она оставит ему. Записку? Пустую комнату, в которой останется ее запах и будет преследовать его? Дыру в его сердце?
Черт возьми, он вел себя как нытик. Он не позволит Калли уйти без причины. Никто здесь, кроме него, не знал, что она беглянка. А Шон Киркпатрик был всего лишь вспышкой на радаре.
– Я не узнаю, прав ли ты, пока не поговорю с ней.
Доминант фыркнул.
– А что хорошего будет в этом? Она прожила под твоей крышей четыре года. Девушка сломана, и ты даже пальцем не пошевельнул, чтобы исцелить ее. Зачем сейчас это делать?
Торпу потребовалось все, чтобы не зарычать и не кинуться через стол. Боже, он с радостью сжал бы шею шотландца. Вместо этого он постучал пальцами по столу, уставившись на Киркпатрика, как на нитку с нижнего белья.
– Ты не знал ее с того момента, когда она пришла, так что это все ерунда, – но Торп отлично понимал, что хоть она и сделала шаги под его защитой, она была далека от целостности.
Для того, чтобы взять Калли за руку и исцелить ее, ему пришлось бы делиться с ней слишком многим – своим сердцем, своей правдой, своими тайнами. Он должен быть таким человеком, который мог бы полюбить ее всей душой, каждой клеточкой своего тела. Она не примет меньшее, и не должна.
Это не значило, что его не волновала Калли в попытках усмирить демонов. Они просто были слишком сильны. А с ее прошлым… она просто уйдет от него. Если его жена после трех лет так легко смогла уйти, как быстро убежит девушка, которая разжигает пламя в его сердце?
Черт, она не знала, что он определил ее личность. Но как только узнает об этом, она убежит. Исходя из того, что он понял, она делала это каждый раз, когда чувствовала угрозу или разоблачение. Точно так же, как Киркпатрик делал с ней сейчас.
Небольшие поиски доказали, что она внезапно покинула свои последние два укрытия, пробыв там всего несколько недель. Дорога до этого была очень холодной, и он не думал, что она останется где-то еще очень долго. Если бы она это сделала, она бы оставила неизгладимое впечатление. Она почти сделала это с ним.
Шон передернул плечами.
– Я согласен, что понятия не имею, какой она была четыре года назад. Но если ты сейчас назовешь ее «исцеленной», то тебе нужно вытащить голову из задницы. Ей нужен кто-то, кто позаботится о ней, кто нежно будет обучать ее.
Да, и это было частью затруднений Торпа. Он знал о Калли кое-что еще, о чем не догадывался Шон.
– Ей нужна твердая рука.
Шотландец покачал головой.
– Ты глупец, мужик. Это только подпитывает ее неподчинение. Что ей нужно, так это любовь.
Торп откинулся на спинку стула и скрестил руки.
– Я не согласен. Покажи мне женщину, которая не нуждается в любви. Это фундамент, на котором Калли будет строить свою жизнь – с правильным мужчиной. Но ей нужны границы. Она их жаждет. Они заставят ее чувствовать себя в безопасности. Это то, что я давал ей последние четыре года.
Киркпатрик посмотрел недоверчиво.
– Ты не прав. Ей нужно то, что я могу ей дать. Я собираюсь исцелить ее, и я не позволю тебе забрать ее у меня.
По крайней мере, кое-что из этого было ерундой, и Торп сопротивлялся желанию показать свой гнев. Судя по всему, Шон не понимал, что если он захочет забрать Калли, она уже будет в его постели с ошейником на шее.
– Я не собираюсь вставать между вами, и я хочу видеть ее счастливой. Я просто хочу разобраться в этой ситуации, чтобы довести ее до полного удовлетворения, прежде чем я решу, вернуть ли ее тебе во владение. – В случае, если замыслы Шона на Калли не были чисто доминантными, как подозревал Торп. – Вот как все будет происходить... – Он встал и шагнул, радостно используя психологическое преимущество, стоя над Киркпатриком. Пора проверить сукина сына. – Ты дашь мне пятнадцать минут наедине с Калли. Перчатки прочь.
Шон подпрыгнул, сжимая кулаки.
– Черта с два!
– Ты отказываешься?
– Ты чертовски прав, – Шотландец покраснел от злости.
– Что ж… – Торп жестко улыбнулся. – Давайте посмотрим. По нашему соглашению, тебе не разрешено видеть девушку вне помещения без моего разрешения. Я не одобрил это. Также ты не увидишь Калли, если я не сочту, что это в ее интересах. Поэтому, если ты хочешь продолжить вести ее покорным путем, то, боюсь, у тебя не так и много вариантов.
– Ты мудак. Ты так крепко держишь ее своими руками…
– Я держу ее в безопасности. Я узнаю, почему она расстроена, правда ли она хочет уйти, и хочет ли она быть твоей. Я для нее надежный человек. Она расскажет мне то, что я хочу знать.
Киркпатрик выглядел так, словно его разрывало между насильственным несогласием и желанием убивать.
– Я хочу наблюдать. У вас же есть пара комнат, которые позволяют подглядывать.
Торп едва сдержался, чтобы не закатить глаза.
– Да. Калли жила здесь и работала четыре года. Она знает каждую комнату. Она знает, где наши разговоры не будут подслушаны. Девушка умная и осторожная, ты уже в курсе. Она не захочет скомпрометировать свою личную жизнь. Это не подлежит обсуждению.
Тяжело вздохнув, Шон оглядел помещение, словно оно в себе держало ответы на его обжигающие вопросы. Или словно он лучше смотрел бы на что угодно, кроме своего соперника. Торп улыбнулся.
– Ты напористый ублюдок.
– Разве не таким должен быть доминант? – Он пожал плечами. – Мы договорились, или мне проводить тебя до двери?
– Ты бы этого хотел, – обвинил Шон.
Очень. Но Торп сдержал свой язык.
– Дело даже не во мне. И не в тебе. Если ты волнуешься за благополучие Калли, то не станешь препятствовать мне в моем желании проверить, в порядке ли она и готова ли она увидеть тебя снова.
Голубые глаза мужчины сузились.
– Если бы ты был кем-то другим, я бы не позволил. Но что ты имеешь под «перчатки прочь»?
– Видимо, ты заметил, что Калли имеет... назовем это сильной волей.
Шон фыркнул.
– Упрямая, как мул.
Торп постарался не улыбнуться.
– Точно. Так что, зная это, для эффективного разговора мне будет нужен полный набор доступных вариантов.
– Ты просишь у меня разрешение на ее наказание? – мужчина вопросительно поднял темную бровь.
– Нет, я не прошу разрешения. Я говорю, что мне нужна такая возможность, – он пожал плечами с насмешливым сожалением. – Скажу честно. С Калли, это вполне вероятно.
И Торп не обманывал себя. Он будет наслаждаться этим. Каждое касание было для него чистым трепетом.
– Мне это не нравится, я не доверяю тебе, – Шон скрестил руки на груди с вызовом.
– Перейдем к делу. Я тебе не нравлюсь. Как и ты мне, – сказал он прямо. – Но мы оба мотивированы благополучием Калли. Так что, давай остановимся на этом, идёт? Ты хочешь знать, планирует ли она уйти. Я хочу убедиться, что она в хорошем душевном и эмоциональном состоянии, прежде чем я позволю ей снова с тобой общаться. Это не взаимно несовместимые цели. Дай мне пятнадцать минут. И я дам тебе ответы.
Все в теле Шона говорило о том, что он собрал все свои силы, чтобы не нанести удар. Жаль. Выгнать засранца до следующей недели значительно улучшило бы настроение Торпа. Мужчина хорошо знал ощущения Калли. У него была возможность испытать ее уступчивость. У него была роскошь рассказать красивой девушке, что он чувствует.
И да, Торп чувствовал каждую частичку его ревности.
– Мне не нравится, когда меня загоняют в угол, но ты не оставляешь мне выбора. Если через пятнадцать минут у тебя не будет ответов, отдай ее мне. Я успокою ее и всё исправлю.
Торп направился к двери.
– Мистер Киркпатрик, первое правило переговоров – ты должен иметь какую-то силу в переговорах. Сейчас таковой у тебя нет. Жди моего возвращения.
Он не дал шотландцу ни слова, прежде чем вышел из кабинета и вытащил телефон из кармана. Его первое сообщение отправилось Акселю, который, вероятно, скрывался в кабинке безопасности с несколькими товарищами. Он велел другу как можно скорее добраться до его офиса, и что он мог избить Шона, если получит какие-либо ответы о том, почему шотландец приехал в «Доминион».
Получив энергичное «да» в ответ, он написал Зебу, спрашивая, что делает Калли. Ответ пришел быстро. Она принимает душ.
Чушь. Торп знал привычки Калли. Она приняла душ прямо перед Шоном. Она бы не стерла макияж, если был шанс снова увидеть мужчину. Единственное, что не позволяла себе Калли – это увидеть ее без макияжа.
«Посмотри, не собирает ли она чемодан, ответил он. Дверь будет заперта. Делай то, что должен.»
В этот раз пауза казалась вечностью. Пока ждал, он взял пару вещей из подземелья, которые понадобятся для разговора с Калли, и спрятал их в карман. Затем быстрыми шагами преодолел большую часть дистанции от клуба до комнаты Калли. Прямо перед тем, как дойти, пришел ответ Зеба. «Взломал замок. Она упаковала большую часть ванных принадлежностей и одежду в две сумки.»
– Сукин сын, – Торп проклинал все вокруг. Шон ее до чертиков напугал. Теперь он мечтал избить придурка.
С этими мыслями он убрал телефон.
Дверь в комнату Калли открылась, Зеб вышел. Коротким кивком Торп проводил его, затем вошел внутрь, закрывая и запирая за собой. Он приставил стул к двери на всякий случай.
Воздух был влажным от ее недавнего «душа». Она включила каждый светильник. Ее две поспешно упакованные сумки стояли в углу возле двери.
Калли ходила в своем тонком красном халате, ее беспокойные шаги переносили ее с одной стороны комнаты на другую. Черт возьми, на ней не было лифчика. Готов поспорить, она не надела и трусики.
Она сняла с себя ошейник и крепко сжала его. Его сердце задрожало. Она снимала его навсегда?
Торп прочистил горло, он попытался успокоиться, решив делать все по порядку.
Она повернулась к нему, пронзив решительным взглядом.
– Ты сказал, что хочешь знать, когда уйду. Сейчас. С меня хватит.
***
Калли уставилась на Торпа. Он почти не отреагировал на ее слова. Хах, было бы прикольно, если бы они что-то значили. Она прогнала эту мысль. Не его вина, что она интересовалась им больше, чем он ею. В течение многих лет она знала, что у Торпа есть все возможности вырвать ее сердце из груди и раздавить его своими очень дорогими ботинками от Сальваторе Феррагамо. Отстой, что она была настолько глупа, чтобы позволить ему это.
Несмотря на то, что она глубоко заботилась о Шоне и – если она могла поверить в его страстное заявление – он любил ее, это не уменьшало ее привязанность к владельцу «Доминиона». Она всегда была немного испорчена. Ситуация только доказала это.
Торп прошел дальше в комнату и сел на край кровати.
– Я ценю это заявление, но мне нужно чуть больше десяти минут, чтобы заменить тебя, дорогая.
– Извини, – она перекинула волосы за плечи и подошла к окну. Он был слишком красив. – Ты быстро найдешь кого-нибудь. Ты не будешь скучать по мне.
– Ты понятия не имеешь, что я буду чувствовать. Сядь, Калли.
Его тон звучал так, будто Торп не принимал другого ответа. Черт возьми, он собрался допросить ее о Шоне. Калли не могла обсуждать это сейчас. Оставить их обоих было слишком тяжело…
