Текст книги "Их нежная возлюбленная (ЛП)"

Автор книги: Шайла Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

– Нашел! Если все по-прежнему будет работать, мы скоро узнаем, какая информация была спрятана в яйце. Дай мне карточку, зверушка.

Торп нажал кнопку питания на компьютерном блоке, и тот ожил.

Беспокойство пронеслось по телу Шона.

Пока они ждали, как старая машина хрипит в процессе загрузки, Калли прикусила губу и заерзала.

– Зачем отцу было что-то записывать на SD-карту и прятать ее в яйце, а потом отдавать мне?

– Возможно, мы никогда этого не узнаем, милая.

Шон ободряюще сжал ее руку.

Она сжала ту в ответ.

– Кто-то вломился в офис и забрал оттуда его компьютер?

– Не для протокола? Да. Власти скрыли это от прессы. Но они обыскали его офис – и больше ничего в здании. Насколько я знаю, все остальное было уничтожено, но больше ничего не было взято.

– Как это возможно? Охрана была довольно сильной. И если бы я была виновна в убийстве отца, зачем мне убивать его, а затем бежать в его офис, чтобы разнести это место на части?

– На самом деле, мы думаем, что офис был ограблен первым, около восьми вечера той ночью. Когда тот, кто вломился, не нашел того, что хотел, ни там, ни на ноутбуке, они пришли к вам домой пару часов спустя и… ты знаешь остальное.

– Я ужинала с семьей перед убийством, так что я не могла вломиться в его офис.

Но единственные люди, которые могли подтвердить эту историю, были мертвы. Она подошла к столу после того, как еда была подана, и ушла до того, как Тересита пришла убрать посуду.

– Давай посмотрим, что хранится на SD-карте, – сказал Шон.

Потому что если на ней не было ничего ценного, то вся эта дискуссия была бессмысленной.

Несколько напряженных минут спустя компьютер, наконец, закончил загружаться, и появился рабочий стол. К счастью, операционная система не была настроена так, чтобы требовать пароль. Поэтому, как только Торп вставил карту в слот и перешел к дисководу, появилась только одна папка с именем «Асланов». Внутри были файлы с чисто цифровыми именами, которые, как предположил Шон, были датами. После довольно последовательных записей в течение нескольких месяцев они внезапно прекратились пятнадцать лет назад, а затем возобновились примерно за шесть недель до убийства Дэниела Хоу.

– Асланов. Думаю, это тот доктор.

Калли нахмурилась.

В глубине души Шон знал, к чему это приведет, и ему это не нравилось.

– Я подозреваю, что так.

– Мой отец дал ему огромный грант, новую лабораторию… работу. – Она нахмурилась. – Но что-то случилось. Я не знаю, поссорились они или что-то в этом роде. Внезапно он просто исчез.

Теперь Шону действительно не нравилось, к чему все шло.

– Что в этой папке, Торп?

Он нажал на маленькую иконку, и внутри оказались десятки документов с одинаковым названиями, упорядоченные по датам.

– И что теперь? – спросила Калли рядом с ним. – Нужно открыть их, я справлюсь с этим. Я должна знать, что здесь написано, или я сойду с ума.

Шон заметил беспокойство на лице Торпа и почти незаметно кивнул. Что бы здесь ни было, это могло чертовски ее расстроить. Вероятно, это также было опасно. Да, Калли была взрослой и имела полное право знать, что они нашли. Он не собирался скрывать от нее факты, и ее жизнь действительно не могла стать более опасной. Он просто хотел получить шанс подготовить ее на случай, если на карте окажется что-то шокирующее.

– Милая, здесь только один экран, а нас трое. Как насчет того, чтобы ты приготовила нам небольшую закуску, пока мы с Торпом будем разбираться с информацией. И мы поделимся с тобой.

– Вы двое не можете защитить меня от того, что мне нужно знать, – запротестовала она.

– Мы ничего не будем скрывать от тебя или удалять информацию, – поклялся Торп. – Просто дай нам понять, что здесь.

– Думаешь, я не смогу справиться с тем, что здесь записано.

Если бы ее тон не был обвинением, то ее поджатые губы определенно были.

– Признаю, что хотел бы знать, что здесь, прежде чем обрушу это на тебя. – Торп повернулся в кресле, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. – Неужели это так сложно?

Калли скрестила руки на груди.

– Это так, если ты будешь держать меня в неведении.

– Не буду.

– И я ему не позволю, – пообещал Шон. – Давай сначала мы просто прочитаем это, хорошо?

Она вздохнула.

– Хорошо, но я хочу знать каждое слово на этой карте, прежде чем лягу спать сегодня. Мне нужно знать.

– Мы позаботимся о том, чтобы ты узнала, как только разберемся.

– Ты все еще пытаешься защитить меня, – мрачно сказала она.

– Да, зверушка.

Он криво улыбнулся ей.

– И ты помогаешь ему.

Калли указала на Шона.

– Да, потому что я согласен, и никакие твои обиды не заставят меня передумать. У тебя больше шансов заслужить наказание, если ты не прекратишь, – он бросил на нее тяжелый взгляд.

Калли выглядела так, словно проглотила тысячу саркастических ответов. Она издала страдальческий вздох.

– Да, сэр.

Не то отношение, которого он хотел, но он понимал ее напряжение. Баланс ее жизни мог зависеть от этой карты, и после почти десятилетия загадок она хотела получить шанс раскрыть убийства своей семьи. Если близилось завершение, она имела на это право. Это помогло бы ей двигаться вперед. Это могло бы дать ей – им – будущее.

Шон смотрел, как она вышла из спальни и с напряженной спиной направилась по коридору.

– Мне все это не нравится, – тихо сказал ему Торп.

– Мне тоже. Но мы должны будем сказать ей, как только выясним, что там.

Торп неохотно кивнул.

– Ты думаешь, ее отец положил карту в яйцо?

– И заклеил его, да. Кто еще мог это сделать?

– Тогда он по какой-то причине хотел, чтобы эта информация была скрыта.

– Или сохранена. Но я не могу понять, почему он отдал его ей.

Шон потер большим пальцем подбородок.

– Может быть, чтобы быть менее заметным, на случай если кто-то захочет получить информацию достаточно сильно, чтобы проникнуть внутрь? Но почему бы не положить его в сейф или не хранить в надежном месте в банке?

– Дэниел Хоу не был глупым человеком. Может, у него было какое-то подозрение, что Калли планировала сбежать.

– И планировала забрать яйцо с собой? – Шон покачал головой. – Дэниела Хоу считали эксцентричным, но какой мужчина стоит сложа руки и позволяет своей шестнадцатилетней дочери сбежать? Что-то не сходится. Я думаю, он хотел скрыть информацию на виду. Чтобы все еще мочь получить к ней доступ, если захотел. Но поскольку он взял на себя труд спрятать карту в яйце, я должен верить, что, что бы там ни было написано, он хотел, чтобы эта информация была скрыта.

– Другого способа увидеть это нет. – Торп вздохнул. – Я боюсь рассказывать Калли о том, что мы нашли. Возможно, из-за этого погибла ее семья.

– Я не могу спорить, но мы никак не можем скрыть это от нее. Если мы что-то найдем, это будет потрясающая новость, я почти не сомневаюсь. Она может полностью перевернуть ее мир с ног на голову. Мы должны быть готовы.

Мы оба ей понадобимся.

Шон проглотил эти слова. Торп не был готов их услышать.

Тихо выругавшись, Торп открыл первый файл на SD-карте. Шон оглянулся через плечо. Вместе они начали читать.

Глава 17

Наступил и прошел полдень, когда Шон и Торп наконец вошли в маленький камбуз. Калли давно перестала расхаживать, перестала пытаться вспомнить ужасную ночь убийств… Перестала надеяться, что ее мужчины ничего не нашли.

Когда они вошли в небольшое пространство, проходя через дверной проем и глядя на нее с серьезностью, которая напугала ее до чертиков, она встала и почувствовала, как ее желудок опустился до пальцев ног.

– Вы знаете, почему кто-то преследует меня? Почему они убили мою семью?

– Думаю, что да, – тяжело сказал Шон.

– Насколько все плохо?

Нет смысла ходить вокруг да около правды или позволять им обманывать ее. Кто-то преследовал ее, и она чертовски устала убегать, не зная, почему ее жизнь в руинах, или не понимая, как все ее завтрашние дни рухнули разом.

Если она правильно читала по их лицам, все, что могло напоминать счастливое будущее, было ничем иным, как несбыточной мечтой.

– Сядь, милая, – сказал Шон мягко.

Так что, что бы они ни обнаружили, это было не просто плохо, а ужасно.

– Я не хочу садиться. Я занимаюсь этим уже несколько часов. Черт возьми, просто скажи мне.

Шон взглянул на Торпа. Хотя Калли и не думала, что это возможно, он выглядел еще более мрачным. Ее опекун в течение последних четырех лет крепко сжал челюсти, словно собираясь с духом.

Паника ледяным холодом пробежала по ее крови.

– Я уже ожидаю плохого, но вы двое пугаете меня до чертиков. Что происходит?

– Твой Хозяин отдал тебе приказ, Калли.

Торп указал на стул.

Неужели они думали, что она упадет в обморок? Она плюхнулась на маленький алюминиевый стул с ярко-синим виниловым сиденьем и уставилась на него.

Прежде чем она успела потребовать, чтобы они сказали это, Шон опустился на пол перед ней и взял ее руки в свои. Он сглотнул.

– Как много ты знаешь об исследованиях, за которые твой отец платил, когда ты была ребенком? Что именно должен был сделать доктор Асланов?

– Найти лекарство от рака. Это все, что когда-то говорил папа. Это… по поводу исследования?

Шон колебался, поэтому она посмотрела на Торпа. Он кивнул.

– Твой отец не просто хотел найти таблетку или лечение, которое заставило бы рак исчезнуть. Он сказал Асланову найти способ вылечить его генетически, чтобы никто никогда больше не услышал, что у них или у их близких есть болезнь, которая разъедает их изнутри. Асланов был не просто исследователем; он был талантливым молодым российским генетиком. У него были теории, которых избегали многие его коллеги. Оказывается, он был прав. И неправ.

– Асланов выяснил, как генетически предотвратить возникновение рака?

Калли пришлось поднять челюсть. Такое вообще возможно?

– Не совсем, – уклончиво ответил Шон. – Если мы правильно читаем заметки твоего отца, Асланов взял принципы генной инженерии, используемые в таких областях, как сельское хозяйство и медицина, и расширил их со спорными результатами. Твой отец позже описал этот вид генетических исследований как «беззаконную границу» науки. Но не знал, что он покупал на свои деньги, пока не стало слишком поздно.

– Что ты имеешь в виду?

Калли схватила Шона за руки, ее желудок сжался в узел.

– Асланов убил его?

Парни обменялись еще одним осторожным взглядом, от которого у нее екнуло сердце.

– Нет, – наконец сказал Торп, выглядя так, будто ему было что добавить.

Но он замолчал.

– Когда твоей матери впервые поставили диагноз, ей, по-видимому, оставалось жить не более восемнадцати месяцев. Твой отец искал кого-то, кто верил, что они близки к излечению или, по крайней мере, к чему-то, что приведет ее к ремиссии. Но он не смог найти никого, кто согласился бы обойти все меры предосторожности и правительственные постановления, чтобы проверить их решение на твоей матери. Зная, что она умрет, если он ничего не предпримет, он свернул в другую сторону и нашел Асланова. За предыдущие пять лет россиянин побывал в некоторых странах третьего мира, которые не связывали бы его множеством бюрократических проволочек. По словам Асланова, он с большим успехом проводил свои исследования на других людях. Он сказал твоему отцу, что при небольшом исследовании и финансировании он, возможно, сможет спасти твою мать. Конечно, этого не произошло.

– Рак прогрессировал быстрее, чем ожидалось.

– Но Асланов настаивал, что был близок, поэтому твой отец продолжал финансировать его еще четыре года.

Шон сделал паузу, затем снова взглянул на Торпа, губы которого мрачно скривились.

– Если ты редактируешь эту речь в своей голове, не делай этого, – потребовала она.

– Мы не будем, зверушка, – пообещал Торп. – Это просто сложно.

– Тогда ладно. Как это исследование привело к убийству моей семьи?

Шон встал, зашагал, явно взволнованный. Торп взял на себя продолжение истории.

– Исследуя лечение таких случаев, как у твоей матери, он наткнулся на дополнительные генетические изменения, которые не заинтересовали бы твоего отца… но других могли.

Калли нахмурилась.

– Каких других? Выкладывай. Я ждала девять лет, чтобы узнать, что, черт возьми, случилось с семьей, которую я любила, и перестать оглядываться через плечо каждые пять минут, потому что меня кто-то хотел убить…

– У Асланова была жена, трое детей и финансовые проблемы. Проводя исследования для твоей матери, он утверждал, что нашел способы изменить генетическую структуру человека, чтобы улучшить его иммунитет, выносливость, силу и даже интеллект. Понятия не имею, было ли это правдой, но он продал этот товар кому-то другому, мы думаем, в армии, потому что там были заметки о расследовании в лагере где-то в Латинской Америке, экспериментах, проводимых над солдатами с использованием некоторых первоначальных исследований. Но что именно твой отец стоял за этим обрисовано в общих чертах.

Ничего из того, что сказал Торп, не было подтверждено.

– Подожди. Ты хочешь сказать … что? Что Асланов продал свои исследования кому-то из военных, кто позже убил мою семью?

– Я всегда говорил, что ты быстро соображаешь.

Торп кивнул.

– В конечном счете, да.

– Но почему?

– Твой отец узнал, что сделал Асланов, и приказал ему остановиться, – продолжил Шон. – Он прервал исследования и пригрозил сообщить об этом в полицию. Асланов поддался давлению и вернул оставшиеся исследования, за которые заплатил свои деньги, твоему отцу, который сжег их, согласно его записям. Но Асланов, по-видимому, уже продал информацию своему военному контакту, который ожидал доставки. Здесь мы вынуждены гадать, что произошло, но думаю мы правы. Этот военный связной обратился к Асланову за самыми последними данными, которые он приобрел. Когда ученому больше нечего было дать, они убили этого человека и всю его семью.

– Даже детей?

У Шона и Торпа были одинаковые выражения лиц, которые не вызвали у нее радостного чувства, прежде чем Шон наконец заговорил.

– Это предположение. Тела двух из трех детей были обнаружены на месте преступления. Третьей была пятилетняя девочка, но ее так и не нашли. Дело Асланова – это то, что я рассматриваю как возможную связь с убийством твоей семьи, потому что у них были общие профессиональные связи, и исполнение преступлений было очень похоже. Однако я никогда не мог доказать, что они были связаны. То, что мы нашли на SD-карте, не является явной уликой, но мы очень близки.

Калли не могла усидеть на месте. Информация вертелась у нее в голове, как пара игральных костей, перекатываясь и кувыркаясь. Она мерила шагами комнату, сжимая кулаки… чувствуя, как взгляды Шона и Торпа следят за каждым ее движением.

– Поговори с нами, зверушка.

– Мой отец пытался сделать доброе дело. Он пытался спасти мою мать и покончить с раком. Вероятно, это было слишком амбициозно, но кто-то убил его за это? Я не понимаю. И зачем им убивать и мою сестру тоже? Она знала не больше, чем я. – Калли усмехнулась. – Она, вероятно, даже знала меньше. Отец платил Асланову за все эти исследования, когда она была еще ребенком и…

– Сопутствующие потери, – тихо сказал Шон, поднимаясь, чтобы обнять ее. – Вот почему они убили твою сестру и семью Асланова. Все они были свидетелями, в которых эти подонки не нуждались. Тот, кто заплатил за это исследование, понятия не имел, что могла знать Шарлотта, и если бы они спросили… Ну, тогда она могла бы их опознать. Я уверен, что они видели ее смерть в качестве меры предосторожности.

Калли считала все это бессмысленным – убийство ее отца, Шарлотты. Из-за исследования ДНК? Рассуждая логически, она могла бы соединить все точки. Эмоционально она просто не могла понять никого, способного нажать на курок.

– Кто бы ни убил мою семью и Аслановых… Что они могут сделать с этим исследованием?

– Собираешь воедино головоломку из того, что написал твой отец? Я бы сказал, что кто-то хотел прототип идеального солдата. Может быть, даже целую армию.

Суперсолдат? Последствия этого были поразительными. Возможно, изменение мира. Она уже знала, что они имеют дело не с любителями или людьми, которые могут сдаться. Но эта информация напугала ее больше, чем все, что она когда-то чувствовала.

Внезапно руки Торпа обхватили ее, прижимая спиной к своей широкой груди. Тепло, уют, защита.

Шон обхватил ее лицо своими большими ладонями.

– Ты дрожишь, милая. Вдохни. Ты никогда не будешь одинока.

– Мы на твоей стороне, – пообещал Торп. – Пока ты не будешь в безопасности, мы всегда будем рядом.

Калли хотелось зарыться поглубже между ними и молиться, чтобы опасность миновала. Или вырваться из их объятий и ругаться на весь мир, пока что-то не изменится.

– В безопасности? Здесь нет безопасности. Здесь мы должны начать быть реалистами. Учитывая, с кем и с чем я столкнулась, это чудо, что я так долго избегала их. Но могу же я действительно заниматься этим всю оставшуюся жизнь? Как ты однажды сказал, я жива, но я не живу. Я уже делаю это почти десять лет. Как долго еще…

– Мы собираемся передать эту информацию в нужные руки в ФБР. – Шон пристально посмотрел ей в глаза, решимость была написана на его лице. – Я выясню, кому мы можем доверять. Мы будем работать до тех пор, пока не обеспечим твою безопасность. Я надел тебе на шею ошейник. Когда-то я надену тебе на палец кольцо. Ни на секунду не думай, что я позволю кому-то причинить тебе вред.

Его клятвы были верными и такими прекрасными, что заставляли ее сердце петь. Они также, скорее всего, были безнадежны.

Торп напрягся и остался совершенно безмолвным. Он не давал таких обещаний на будущее. Ему было не все равно, но он не любил ее. И он, вероятно, никогда не скажет ей, почему.

Черт возьми, возможно, она даже не проживет достаточно долго, чтобы скучать по нему.

– Если кто бы это ни был, узнает, что вы двое со мной, я буду не единственной, кого они убьют, – отметила она.

– Прекрати это, – прорычал Торп. – Мы не оставим тебя разбираться с этим в одиночку, и мы уже достаточно подробно обсудили этот вопрос. Больше не поднимай эту тему.

– Вот именно, – добавил Шон. – Возможно, сейчас ты не видишь пути к безопасности, но он должен быть. Мы собираемся найти его, и все начнется с передачи этой информации в руки нужного человека. Я выясню, кто это. Но без Интернета нам придется доставить ее лично.

Это имело смысл, хотя и напугало ее до полусмерти.

– Думаю, мы начнем с того, что уйдем отсюда с первыми лучами солнца. Как только я смогу разглядеть достаточно хорошо, чтобы пришвартовать лодку, мы прокрадемся обратно на сушу. Тогда я найду безопасный сигнал сотовой связи и начну звонить по телефону. В этот момент мы что-нибудь устроим, пришлют ли они нам подкрепление или направят нас в безопасное место – что-то. Мы докажем, что ты не причастна к убийствам. Они защитят тебя, пока мы выясним, кто убил твою семью и Аслановых, а потом…

– Слишком много «если» и «потом». Откуда мы знаем, что можем доверять всем в ФБР? Откуда мы знаем, что у нас когда-то будет достаточно информации, чтобы выяснить, кто был готов убить так много невинных людей ради этого исследования?

– Предоставь все это мне, – настаивал Шон.

Калли уставилась в окно камбуза, чтобы увидеть заходящее солнце. Она понятия не имела, сколько сейчас времени, но ей хотелось остаться здесь навсегда с этими двумя удивительными мужчинами, которые владели ее сердцем. Она хотела подарить им любовь на всю жизнь, преклонить колени и повиноваться… и время от времени попадать в неприятности просто ради удовольствия. Она хотела каждый день изливать свое сердце Шону и быть лучшей женой и покорной, насколько это возможно. Она страстно желала исцелить Торпа, чтобы он снова стал цельным, чтобы он мог остаться с ней и заполнить эту другую недостающую часть ее. Теперь все это казалось маловероятным.

Но в одном они были правы: бегство больше не было решением проблемы. Независимо от того, оставалось у нее восемь часов или восемь десятилетий, она хотела провести как можно больше времени с людьми, которых любила. Эти убийцы отняли у нее семью и ее прошлое. Черт возьми, она не собиралась отдавать им и свое будущее тоже.

Она кивнула.

– Хорошо. Что дальше?

***

К вечеру того же дня они собрали все, что им нужно было взять с собой при высадке, спрятали яйцо и SD-карту и съели легкий ужин. Они сидели вокруг маленького столика на камбузе почти в полной тишине, потягивая бутылку красного вина.

Торп не мог избавиться от страха, что сегодняшний вечер будет их последним вместе.

Он сглотнул, водя пальцем по краю стакана. Известие о том, что Шон намеревался спасти Калли, невзирая на личный риск, не было ударом. Торп чувствовал то же самое. Но заявление мужчины о том, что он женится на ней, было подобно разрушительному удару в солнечное сплетение. Как только они уедут отсюда и вмешается ФБР, он больше не будет нужен Калли. О, Торп знал, что он мог бы дать ей больше границ, чем Шон, и федерал это понимал. Он был умным парнем. Он не собирался позволять ей долго сомневаться или нуждаться в этом. Совместное путешествие с Шоном убедило его в этом.

Допив остатки вина, Торп подумал о том, чтобы бороться за Калли или, по крайней мере, попытаться остаться с ними обоими. Но он знал свои пределы. Такая женщина, как она, заслуживала быть с кем-то, кто мог бы быть рядом с ней шаг за шагом. С годами он становился все менее способным на это. Но задолго до этого она хотела бы кого-то, кто мог бы всеми способами показать ей, как сильно он ее обожает. Его телом, да. Каждый день, каждую ночь, каждый шанс, который она ему давала. Словами? Это его гребаное зависание было таким разочаровывающим. Ему нужно покончить со своим дерьмом. Калли не была Мелиссой; она не бросила бы его из-за трех коротких слов. Что еще более важно, она не была похожа на… Черт возьми, ему даже не хотелось думать о ее имени.

Внезапно Калли встала, ее стул заскрежетал по полу.

– Я не выношу напряжения. Что бы ни случилось дальше, это будет опасно.

Торп повернулся к Шону, который кивнул.

– Вероятно. Мы не знаем, следили ли за нами до озера. Я так не думаю, иначе они бы уже набросились на нас со всех сторон. Но они не собираются сдаваться. Когда мы завтра сойдем на берег… Может случиться все, что угодно.

Чертовски желая опровергнуть эти слова, Торп только кивнул.

Калли выглядела взволнованной, потрясенной, испуганной. Но решительной.

– Тогда мне нужно сказать несколько вещей.

Ее голос дрожал, и она выглядела так, словно пыталась держать себя в руках. Вера в то, что она может не дожить до конца этого, была написана на ее лице.

Сердце Торпа екнуло в груди.

– Зверушка…

– Пожалуйста, позволь мне, – она покачала головой. – Мне нужно разобраться с этим. Я не сломаюсь.

– Продолжай.

Шон взял ее за руку, его большой палец успокаивающе описывал круги по костяшкам ее пальцев.

– Вы двое остались со мной, когда нормальные люди этого не сделали бы. Ты пришел за мной, несмотря на ад, через который я заставила тебя пройти. Ты не продал меня, когда мог бы. После Холдена я не хотела никому доверять – никогда. Но вы продолжали доказывать свою преданность снова и снова.

Слезы текли и капали по ее щекам, и будь он проклят, если это не разбило ему сердце.

– Простите, если я была трудной и упрямой. Но вы двое напомнили мне, каково это, когда кому-то не все равно, у меня этого так давно не было. Спасибо. Я всегда буду невероятно благодарна. И я всегда буду любить вас.

– Калли.

Шон потянулся к ней.

Она отступила в сторону.

– Мы ничего не можем сделать сегодня, верно? Никакой швартовки в темноте?

– Нет. Я недостаточно опытен в управлении лодкой такого размера.

– Никаких телефонных звонков сейчас?

Федерал покачал головой.

– Нет, пока я не выясню несколько вещей, например, кому именно можно доверять.

– Тогда я хочу, чтобы сегодняшний вечер был посвящен нам троим. Я хочу дать вам обоим то, что никогда и никому не могла дать.

Она сделала еще один дрожащий вдох, ее нервный взгляд метался между ним и Шоном.

– Всю себя.

У Митчелла встал. Мысль о том, чтобы обладать Калли так, как он только мечтал, заставила его кровь прихлынуть к югу, голова закружилась от предвкушения, вены вскипели. Это также причиняло ему боль. Как и раньше, она оставляла с ними частичку своей души на прощание.

Мысль о том, что он может потерять ее из–за пули, скрутила его внутренности в армию болезненных узлов. Мысль о том, что, если опасность минует, ему придется отдать ее исключительно Шону, вызывала у него желание кричать, приходить в ярость и ругать себя за то, что он не подходит ей.

– Ты уверена, милая?

Шон обхватил ее щеку ладонями.

– Да. Я доверяю вам. Я хочу сделать одну вещь правильно. Я хочу взять с собой завтра одно действительно хорошее воспоминание на случай, если оно окажется моим последним. Пожалуйста.

Как, черт возьми, они должны были сказать «нет» на это?

Шон бросил обеспокоенный взгляд в его сторону. Торп отзеркалил ему таким же и встал. Если это последний раз, когда он прикасается к Калли, он хотел испытать ее всеми способами, которые она ему позволяла.

И дать ей всю любовь, которую он не мог выразить словами.

– Тогда в спальню. – Торп услышал грубые нотки в голосе. Он пытался держать себя в руках. – Поторопись, милая. Как только ты доберешься туда, встань на колени и жди. Мы придём.

Ее большие голубые глаза посмотрели в сторону Шона, ее взгляд был ласковым, прежде чем остановиться на нем. Выражение ее лица сказало ему, что под ее решимостью испытать то, что может стать ее последней ночью в полной мере, ее сердце разрывалось.

Черт, так же как его.

Он схватил ее за плечи и пристально посмотрел. Если бы он поцеловал ее сейчас, то взял бы ее здесь, на камбузе. Он нагнул бы ее над маленьким столиком и набросился бы на нее, как будто завтра не наступит. Потому что на самом деле это не так.

Каким-то образом Торпу удалось сдержаться, и он просто прижался губами к ее лбу. Шон схватил ее за руку и уткнулся носом в шею. Калли затаила дыхание и замерла. Закрыв глаза, она, казалось, впитывала этот момент. Он вдохнул ее запах и сделал то же самое.

Почему это было так чертовски больно, намного больнее, чем от того, что Мелисса бросила его? Даже больше, чем то, что сделала ужасная сука до нее? Калли однажды сказала ему, что он будет ее самым большим сожалением, но, черт возьми, она будет принадлежать ему.

Момент прошел, и она вышла из комнаты с высоко поднятой головой. Тысячи мыслей теснились в его голове. Еще больше эмоций сдавило ему грудь. Он сжал кулаки, желая разбить гребаную стену. Но это не принесло бы никакой пользы. Завтра должно наступить.

– Мы не можем надолго оставлять ее одну, иначе она развалится на части, – тихо пробормотал Шон, чтобы Калли не могла их подслушать.

– Согласен.

Другой мужчина сглотнул.

– Тогда давай перейдем к делу. Она боролась в течение нескольких месяцев, прежде чем позволила мне полностью обуздать ее. Если она хочет подчиниться всему, нам придется надавить на нее.

– Я говорю, что мы отключим большую часть ее чувств. Она никак не сможет полностью отдаться в наши руки, пока мы не лишим ее зрения и слуха. Заставим ее полагаться на прикосновения, на то, что она чувствует.

– Думаю, она отдаст каждую частичку себя.

Торп кивнул.

– Мы должны дать ей эту единственную ночь свободы, действительно позволить ей летать.

– Она почти ни о чем другом нас не просила. Так что, если мы сможем спасти ее от того, кто пытается ее убить, я, вероятно, никогда больше ни в чем ей не откажу.

Улыбка Шона была самоуничижительной.

– Это будет тебе во вред, я обещаю. Она будет бороться с тобой, но захочет знать, что ты крепко держишь ее в руках.

– Почему бы тебе не остаться и не убедиться, что она в порядке?

Правда вертелась у него на кончике языка, но даже если бы он ее выпалил, это ничего бы не изменило. И Шон был не тем, кому он был обязан этой правдой.

– Это не имеет значения.

Федерал выглядел готовым возразить, но не стал.

– Думаю, ты совершаешь серьезную ошибку, уходя от Калли, ошибку, о которой будешь сожалеть до конца своих дней.

– Я в этом уверен. Почему бы тебе не позвонить своему боссу сегодня и не попросить бронированный эскорт в безопасное место с первыми лучами солнца?

Шон вздохнул, явно недовольный сменой темы.

– Мой босс не был откровенен с информацией. Он скормил мне несколько фактов, которые привели в действие мой счетчик дерьма. Я действительно не уверен, кому мы можем доверять, поэтому не выдам наше местоположение, пока у нас не будет плана Б и хорошего пути отхода. Я бы предпочел зайти в местное отделение в Вегасе, где будет много свидетелей. Тогда устранить Калли будет намного сложнее.

– Хорошая идея. Пошли найдем ее.

Шон кивнул, но начал копаться в камбузе. Он взял несколько предметов, которые заставили Торпа слегка улыбнуться.

– Мне нужны наушники.

– У меня есть в рюкзаке, в спальне.

– Идеально.

Другой мужчина вышел из камбуза и направился в спальню.

– Я бы хотел окружить ее заботой сегодня. Заставить чувствовать себя в безопасности и самой любимой, какой она когда-то была.

Именно то, что он себе представлял. Торп кивнул.

– Мы должны заняться с ней любовью вместе.

Шон остановился в маленьком холле и повернулся с серьезным выражением лица.

– Не так, как мы делали раньше, не по очереди. Одновременно. Я хочу заполнить ее полностью.

Боже, ему бы это понравилось. Но были осложнения ...

– Не думаю, что она когда-то принимала мужчину анально.

– Наверное, нет.

Шон сжал губы.

– Я уже трахал женщину таким образом раньше, но не в последнее время. Я предполагаю, что у тебя гораздо больше опыта, чем у меня в этом деле.

Намного больше. В бурные годы юности. Еще больше после развода. И, вероятно, больше, чем в его тридцать с небольшим, когда он решил контролировать каждую чертову грань своей жизни и потерял способность по–настоящему заботиться о чем-то.

Пока Калли не вошла в его сердце и все не изменила.

– Не так много практики за последние несколько лет.

– Может, последние четыре года? – со знанием дела спросил Шон.

Черт возьми, его действительно было так легко прочитать?

Он натянуто улыбнулся.

– Заткнись нахер и иди к ней.

С резким смехом Шон сократил расстояние до спальни. Когда они вошли, Калли опустилась на колени у кровати, склонив голову, опустив глаза, темные волосы каскадом рассыпались по ее стройному телу. Она выглядела взволнованной, но странно умиротворенной.

Торп достал из рюкзака наушники вместе с айподом. Он хранил его в основном для посещений спортзала, но снабдил его несколькими альтернативными плейлистами, в том числе одним для игры в подземелье. Не говоря ни слова, он передал их Шону, который уже разложил вещи с камбуза на тумбочке.

Ему было неприятно передавать контроль над подчинением Калли другому – совсем не потому, что он терпеть не мог, когда Шон прикасался к ней. Потому что он хотел, чтобы она была под его контролем хотя бы один раз. Но он этого не заслужил. И он не заслуживал того, чтобы отнимать у нее так много, если не собирался оставаться.